Восхождение

Верещагин отбросил мрачные мысли и огляделся по сторонам. Заметив неподалеку длинный ряд зеленых кабинок биотуалетов, направился к ним неторопливой походкой. Подошел к смотрительнице – полной женщине предпенсионного возраста, – она еле заметно кивнула, узнав. Он расплатился и подождал, пока освободится первая кабинка. Вошел, запер дверь. Нагретая солнцем, кабинка напоминала сауну в миниатюре, но вонь стояла невероятная, и жужжали навозные мухи. Стараясь не обращать внимания на запах, он взялся за крышку антисептической мыльницы и сдвинул блокирующий язычок. Крышка сверху щелкнула и поддалась, открыв нутро. Олег отыскал небольшой стержень, который был всажен в пазы и скреплял между собой верхнюю и нижнюю часть крышки, осторожно вытянул его. Потом взялся кончиками пальцев за краешек бумажной полоски, обмотанной вокруг стержня. Полоска развернулась, на внутренней стороне оказался шестизначный номер. Олег вернул стержень на место, следом опустилась и щелкнула в пазах крышка.

Полковник внимательно всмотрелся в шесть цифр, повторил их в уме, зажмурился и воссоздал перед мысленным взором шестизначную последовательность, потом открыл глаза, сравнил. Все верно, теперь можно быть спокойным: код намертво впечатался в память. Он достал зажигалку и подпалил бумажку. Держа ее за самый краешек, дал ей догореть почти до конца. Огонь уничтожил номер, остаток Верещагин бросил в унитаз и захлопнул крышку.

Глоток свежего воздуха показался настоящим удовольствием после нескольких минут в страшной вонючей душегубке. Не глядя на тетку, которая собирала «дань» с желающих облегчиться, он спешно зашагал ко входу в метро.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Утро выдалось ненастное. Стояло безветрие, дождь моросил сплошной мутной завесой. Вдалеке слышались раскаты грома, но, похоже, эпицентр грозы проходил в стороне от города.

Верещагин проснулся рано, гораздо раньше, чем должен был протренькать будильник. Волнение от предстоящей встречи не позволило погрузиться в сон на все сто, пришлось довольствоваться дремотой в течение всей ночи. Какой уж тут сон, когда стало известно, что Молоток готов к тестам. Это гораздо важнее, чем сон.

Он выглянул в окно – на улице не многолюдно, редкие прохожие понуро бредут, укрывшись зонтами и капюшонами, грязная вода брызжет из-под колес проносящихся автомобилей. Вид из окна вызывал тоску и уныние, но радостное возбуждение в душе перевешивало и настраивало на позитив.

Олег сварил себе кофе, выпил почти залпом, торопливо попыхивая сигаретой. Все, пора!

Надвинув бейсболку на самые брови и накинув сверху капюшон, он вышел из подъезда навстречу летнему дождю. По сторонам не глядел, избегая взглядов соседей. В истинном обличие здесь его не знали, а когда выряживался Степаном Макарычем, здоровалась каждая собака. Жизнь под прикрытием и в маскараде утомительна, но необходима по соображениям безопасности.

Путь на Фурштатскую улицу занял больше часа. Потом еще почти четверть часа вышагивал по тротуару, ощущая, как мокрая насквозь одежда неприятно липнет к телу. Проходя мимо ресторана с заманчивой вывеской, бросил взгляд в окно, где посетители уплетали что-то вкусное. Сглотнул, вспомнив, что у него сегодня на завтрак были лишь чашка кофе и сигарета. Потом, потом, главное – Молоток.

Наконец, оставив позади немецкое посольство, свернул в железные ворота в стене жилого дома и оказался во внутреннем дворе. Там обнаружились входы в подъезды, а между ними – потертая дверь на тяжелом замке, ведущая в подвал. Уверенным деловым шагом Олег подошел к двери и, достав увесистую связку ключей, отпер замок. В тускло освещенный подвал уводила короткая лестница.

Заперев дверь изнутри на толстую щеколду, он сбежал вниз по побитым ступенькам и оказался в затхлом сыром помещении. У дальней стены высилась груда строительного мусора из битого кирпича, обрезков обоев, паркетных досок, а также обломков мебели, железяк непонятного назначения, порванных книг и тетрадей. Чуть в сторонке лежала садовая лопата, ею Олег и воспользовался, чтобы разгрести мусор. В бетонном полу обнаружился люк размером примерно метр на метр, запертый на железный висячий замок. Верещагин подобрал из связки нужный ключ, язычок неохотно щелкнул, и замок поддался. Затем откинул крышку люка – вниз на добрый десяток метров уходила винтовая лестница с гнутыми ржавыми перилами.

Олег спрыгнул на небольшую железную площадку и запер за собой люк, за несколько секунд одолел лестницу и, наконец, оказался на самом дне перед массивной железной дверью без явных признаков замков или засовов. Просто сплошная гладкая поверхность неопределенного цвета, над которой тускло светила засиженная мухами лампа. В стене возле двери белела прямоугольная коробка с откидной крышкой. Олег приподнял ее и зафиксировал, под ней обнаружилось табло с несколькими кнопками и небольшим зеленым экраном, рядом – окуляр сканера. Он приложился к сканеру правым глазом, потом левым. Кант вокруг окуляра засветился зеленым, и на экране замигала надпись: «Идентификация прошла успешно», а под ней: «Введите код опознания». Верещагин вбил шесть цифр, зазубренных наизусть, в недрах двери гулко щелкнуло, звякнуло, и она медленно отъехала в стену.

Переступив порог, Олег оказался в широком, хорошо освещенном коридоре. У двери дежурили двое рослых плечистых парней в штатском с автоматами наперевес. Пришлось предъявить удостоверение и назвать пароль.

– Добро пожаловать, товарищ Верещагин, – бесстрастным голосом произнес один из охранников, – вас ждут. Главный цех. Это прямо по коридору, потом…

– Я знаю, где это, – буркнул Олег и, не дожидаясь ответа, зашагал прочь от двери и охраны.

Прошло пять невыносимо долгих минут, пока он, сгорая от нетерпения, петлял энергичным шагом по коридорам и спускался по лестницам, переходил с уровня на уровень, открывал и закрывал двери. Наконец, остановился перед двумя широченными створками, больше похожими на ворота. Над ними на табло светились красным два слова: «Главный цех». Датчики зафиксировали движение, строгий женский голос произнес:

– Будьте предельно внимательны, проводятся испытания!

Как будто об этом следовало напоминать. Именно по этой причине он и проделал весь этот путь. Олег снова впечатал код доступа, ворота раздвинулись, и он вошел в цех.

Огромное помещение бурлило и шумело, десятки людей в белых халатах носились по залу, держа в руках ноутбуки и планшеты, кипы бумаг и свернутые в трубки ватманы. Некоторые негромко переговаривались, но все выглядели сосредоточенными и увлеченными общим делом. В центре цеха возвышался деревянный помост не более метра высотой, на котором, огороженный сигнальными лентами, громоздился квадратный металлический ящик на подпорках, из которого во все стороны торчали короткие черные раструбы. Формой устройство напомнило полковнику старые советские телевизоры на тонких ножках, но пошире и повыше. На одной из сторон мерцала сенсорная панель, под которой перемигивались красным несколько кнопок. Вокруг площадки были расставлены обычные предметы домашнего интерьера: кресло, торшер, диван, обеденный стол, невысокий журнальный столик с разбросанными по нему ручками и карандашами, чашками и блюдцами.

Олег уставился на устройство, словно загипнотизированный, не в силах отвести взгляда. Вот он – результат напряженной работы мысли физиков и инженеров целого поколения, плод титанических трудов, острие прогресса, шаг в будущее. Как только не называли устройство, которое в документах официально именовалось генератором гравитационных волн. Но главный инженер нарек свое детище простым и лаконичным именем: «Молоток».

– Товарищ Верещагин?

Олег вздрогнул, обернулся. Перед ним стояла ассистентка – миловидная женщина средних лет в белом халате и элегантных очках в тонкой оправе. Русые волосы стянуты в тугой пучок на затылке, ни грамма косметики на лице, в руках планшет. Она слегка улыбнулась, сказала:

– Вадим Анатольевич ожидает вас. Я провожу, он у себя в координаторской.

– Не стоит, найду сам.

Олег кивком поблагодарил ассистентку и направился к дальней стене. Вдоль нее выстроился ряд наскоро оборудованных наблюдательных комнат, каждая с широким чуть ли не во всю стену окном, за которым работали с приборами инженеры и техники. Найти нужную комнату не составило труда – на двери висела табличка с надписью: «Ледовой В.А. Главный инженер».

Олег вошел без стука, закрыл за собой дверь

– О, наконец-то! – воскликнул пожилого вида мужчина и встал из кресла навстречу визитеру. – Заходи, Олежек, у нас все готово.

В комнате из мебели имелись лишь два кресла и широкий стол, на котором помещались три компьютерных монитора и клавиатура. Один из экранов транслировал сигнал с видеокамеры, установленной прямо над помостом. Два других демонстрировали графики и ряды цифр и символов, которые для Верещагина выглядели сущей абракадаброй, а для Ледового составляли, по-видимому, суть и соль всего процесса. Пожав руку Олегу, он вернулся к экранам с цифрами.

Полковник сел в соседнее кресло, взглянул на инженера. Белая от седины шевелюра зачесана назад, острый взгляд глубоко посаженных голубых глаз устремлен в экран, многодневная щетина на впалых щеках под острыми скулами, обтянутыми бледной морщинистой кожей. Ледовой сильно изменился за последние несколько лет, сказывались тяжелейший рабочий график, стресс и хроническое недосыпание. Олег знал его больше двадцати лет, еще с тех самых пор, когда они вместе, хоть и на разных курсах, учились на физфаке. Но время шло, и их пути разошлись – аспирантура для одного, служба по контракту в Чечне для другого. В течение последующих лет жизнь то сводила их вместе, то разводила по разным уголкам огромной страны. Теперь они снова объединили усилия, работая над делом, жизненно важным для государства и находящимся под личным контролем президента.

– Погоди буквально пару минут, – попросил инженер, уловив изучающий взгляд гостя.

– Все нормально, не торопись.

– Почти готово… – пробормотал Ледовой то ли сам себе, то ли полковнику.

Еще несколько минут он всматривался в экран, то и дело отстукивая команды на клавиатуре, затем придвинул к себе стоящий в сторонке микрофон и, нажав красную кнопку, заговорил:

– Пятиминутная готовность перед генеральным испытанием, всем освободить стартовую площадку, координаторам вернуться на контрольные посты, повторяю…

Отключив микрофон, инженер откинулся в кресле, развернулся к гостю.

– Вот и он, момент истины, – он заговорщически подмигнул. – Надеюсь, сегодня у нас будет повод открыть бутылку шампанского.

– Какие прогнозы?

– Самые положительные, через пять минут сам все увидишь. Бета-тесты прошли практически без помарок, иначе я бы тебя не позвал.

– Будем держать кулаки, – Олег невольно сжал пальцы в кулак, волнение перехлестывало через край. – Сможешь вкратце и на простом русском объяснить, как это работает? А то твои компендиумы и аннотации хрен поймешь.

– Попробую, – Ледовой почесал щетину, нахмурился, подбирая слова. – Если помнишь, в феврале две тысячи шестнадцатого года две научные коллаборации объявили об обнаружении гравитационных волн, оставшихся от катастрофического космического события – столкновения двух нейтронных звезд. Однако на тот момент ученые не были уверены до конца в результатах своих наблюдений. Затем, в августе две тысячи семнадцатого, было сделано еще одно открытие, которое расставило все точки над «и». Экспериментально подтвердилось то, что теоретики предсказывали и раньше: пространство вокруг нас пронизано гравитационным волнами, или рябью, или зыбью, называй как хочешь. Это оказалось не что иное, как та самая пресловутая рябь пространства-времени, оставшаяся после Большого Взрыва. Об этих волнах с давних пор имелись многочисленные догадки среди ученых как у нас, так и на Западе. Их еще Эйнштейн предсказывал, но только теперь их обнаружили и зафиксировали с высочайшей степенью вероятности.

Ледовой поерзал в кресле, взглянул в экран, прищурился. Затем кивнул сам себе и вновь повернулся к Олегу.

– Эти волны, – продолжал он, – невероятно слабы в сравнении с другими физическими взаимодействиями, но по ним тем не менее вполне может передаваться возбуждение. В общем-то, это есть свойство всех физических полей, но что касается собственно гравитации, нам удалось разработать способ управлять рябью с помощью интерференции, то есть наложения одной волны на другую. Таким образом, волны можно усиливать или ослаблять, задавать им различные направления, менять амплитуду и частоту. Интерферированные волны можно сделать настолько мощными и строго направленными, что они будут воздействовать на макроскопические объекты в гораздо большей степени, чем обычно. Иными словами, теперь мы в состоянии передвигать предметы или, наоборот, удерживать.

Ледовой сделал паузу, бросил взгляд на таймер. До старта оставалось меньше двух минут.

– Сейчас сам все увидишь, сказка стала былью. Возможность воздействовать на предметы ограничена их размерами, а также временем эксплуатации прибора. Приходится считаться с ограничениями по мощности, но работа кипит, и мои ребята близки к двукратному увеличению интенсивности генератора. Следующая версия, как предполагается, будет значительно мощнее.

– А что насчет мобильности?

– Эта версия вполне себе мобильна, можно установить в кабине минивэна или в кузове легкого грузовичка, а интерфейс контроля запросто ограничить экраном планшета. Для большего удобства есть возможность подключить джойстик по беспроводной связи, но я и без него справляюсь. Так, внимание…

Ледовой повернулся к окну, взял в руки планшет. Верещагин встал, вперил взгляд в «Молоток», расслышал справа от себя шепот:

– Три, два, один… С богом!

Ледовой повозил пальцами по экрану планшета, и Олег невольно вздрогнул, когда увидел, как стоящий у края стартовой площадки диван резко взлетел в воздух, завис на несколько секунд в десяти метрах над полом, повернулся вокруг своей оси и медленно опустился обратно. Следом за ним к потолку взмыло кресло, повертелось, полетало над площадкой и плавно опустилось рядом с диваном. Затем наступила очередь стульев – взлетело сразу три, стали выписывать пируэты под самым потолком. Два из них столкнулись, и один камнем упал вниз, но не долетел до пола пары метров – гравитационное поле подхватило его и вернуло под потолок. Фигуры высшего пилотажа продолжались еще несколько минут, затем стулья сменились более мелкими и легкими предметами. Когда полетали и они, Ледовой произнес в микрофон:

– Алексей, ваш выход.

На помост взошел человек в мотошлеме, одетый в костюм полной защиты, который используют при дрессировке и натаскиванию боевых пород собак. Медленно и неуклюже подошел к стартовой площадке, замер, обращенный лицом к наблюдателям. Инженер шевельнул пальцами, и испытатель медленно взлетел, поднялся метров на десять, покувыркался, повернулся несколько раз вокруг своей оси, затем его точно куклу наклонили в горизонтальное положение лицом вниз, и он, растопырив руки в стороны, полетел. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, кружа под самым потолком, словно огромная сказочная птица. После нескольких кругов он плавно опустился на площадку.

– Как самочувствие? – осведомился в микрофон Ледовой.

Испытатель показал в ответ большой палец и принялся спускаться с помоста. Сквозь плотные окна донесся едва слышный шелест аплодисментов.

– А теперь, – громогласно объявил в микрофон главный инженер тоном конферансье, – гвоздь программы. Всем отойти от стены Б.

Выждав несколько секунд и убедившись, что обозначенная стена в дальнем конце цеха пуста, Ледовой заставил подняться в воздух диван. Тот завис на десятиметровой высоте, а затем, следуя команде, рванулся вперед с невероятной скоростью. В доли секунды преодолел расстояние в пятьдесят с лишним метров и разлетелся на щепки, врезавшись в стену. Помещение сотряс грохот, Верещагину даже показалось, что он ощутил вибрацию от удара.

– Кла-а-ас! – удовлетворенно протянул Ледовой и посмотрел на гостя горящими от возбуждения глазами. Мальчишеский восторг озарил его распаханное морщинами лицо. Он ощерился, в голосе зазвучала гордость: – Ну как тебе?

Не дожидаясь ответа, объявил в микрофон:

– Испытание завершено, никаких отклонений. Поздравляю, друзья, великолепная работа! Анна Михайловна, приступайте к подготовке доклада и техописания.

Вновь послышались аплодисменты. Работники вне зависимости от ранга, довольные своими успехами и похвалой главного инженера, хлопали друг друга по спинам, обнимались, улыбались и сыпали поздравлениями.

Ледовой отложил в сторону планшет, сел и откинулся в кресле, закинув руки за голову.

– Первый шаг сделан, – констатировал он, ни к кому не обращаясь.

– Великолепно, поздравляю, – осторожно проговорил Олег, – но я пока не понял, как «Молоток» поможет мне засечь и отследить Черную Сферу?

– А? – вопрос вернул инженера в реальность. – Ах, Сфера… так это проще простого.

Олег удивленно вскинул брови, ожидая продолжения.

– Как мы поняли, Сфера летает по тому же принципу, что и работает наш «Молоток». То есть использует интерференцию гравитационных волн. Выражаясь образно, она словно серфингист съезжает с гребня волны, но оказывается не во впадине, а сразу на гребне соседней, тотчас съезжает вновь и так далее, пока не разовьет нужную скорость. При интерференции возникает возмущение поля, нарушение его равномерности, а если можно регистрировать возмущение гравитационного поля, то можно наблюдать и объект, его возмущающий. У меня целый отдел работал над этим параллельно с «Молотком», так что результат есть и здесь.

Олег ощутил, как у него застучало сердце и сперло дыхание. Результат есть!

Ледовой вытащил из кармана смартфон, набрал номер, заговорил:

– Семен, зайди ко мне, пожалуйста. И захвати с собой ГМЛ вместе со спецификациями.

Отключив телефон, небрежно бросил его на стол, взглянул на гостя.

– Знаешь, Олежек, функцию гравитационного мониторинга мы обнаружили совершенно случайно во время очередного тестирования элементов «Молотка». Неожиданно начались сильнейшие помехи, когда Сферу в первый раз засекли над Россией. Она в тот момент пролетала над Питером и его окрестностями. Это навело меня на мысль о возможности мониторинга по тому же принципу, что заложен в систему «Молотка». Отрядил пятерых инженеров – конструкторов и теоретиков, – и вот результат.

– Здорово! – искренне похвалил Олег. – Я доложу наверх, это очень важно. Дело не только в Сфере, но и в том, что подобная разработка может появится и у американцев, а тогда крайне необходимо быть на шаг впереди со средствами защиты и блокирования в случае боевого применения.

– Разумеется. Кстати, я уже доложил об этом, – Ледовой указал глазами куда-то вверх и пояснил: – Я по-прежнему отчитываюсь напрямую ему, хотя сейчас работаю в твоем подчинении. А насчет возможности боевого применения…

Закончить не успел, в дверь постучали.

– Входите!

В комнату вошел невысокого роста мужчина в белом халате с залысинами почти до самой макушки, огромных очках в толстой роговой оправе и с широкой черной коробкой в руках.

– Вот, – сказал он, вручая коробку главному инженеру, – здесь все.

– Спасибо, Семен. И будь добр, оставь Олегу Сергеевичу свои контакты на случай, если возникнут вопросы. Связь только через наш сервер, естественно.

– Понятное дело!

Семен достал из нагрудного кармана халата визитку и протянул Верещагину. Ледовой кивком отпустил подчиненного и положил коробку на стол.

– Здесь все, что тебе нужно, – сказал он Олегу, когда Семен закрыл за собой дверь. – Это – гравитационный монитор-локатор, выполнен в виде обыкновенного планшета, документация и инструкция по эксплуатации прилагаются. Очень дружественный интерфейс, так что разберешься без проблем, но, если вопросы все же возникнут, – он кивнул на визитку, которую Олег вертел в пальцах, – звони Семену, он научный руководитель подгруппы ГМЛ, лучше него эту штуку никто на планете не знает.

– Спасибо, Вадим! – Олег встал, собираясь уходить, взял увесистую коробку в руки. Главный инженер поднялся ему навстречу. – Теперь у нас в отношении Черной Сферы возможностей гораздо больше.

– Это точно, – подтвердил Ледовой и многозначительно добавил: – И возможность наблюдать ее перемещения – лишь одна из них.

– Одна из них?! – Олег недоуменно вскинул брови.

Ледовой кивнул, хитровато осклабился.

– «Молоток» способен на гораздо большее. Пойдем в столовку, обедать пора. По пути расскажу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Ну ты и дурак! – было первое, что произнесла Софья, когда очнулась от гибернации и увидела нависшего над ней Эрика.

– Я тоже рад тебя видеть, – заверил ее Эрик и улыбнулся. – Хватит дрыхнуть, подъем!

Прозрачная крышка гибернатора была уже открыта, и Софья с трудом выбралась из ячейки, гордо отвергнув предложенную Эриком помощь. Они стояли вдвоем в небольшом тесном помещении зонда, остальные восемь землян все еще пребывали в состоянии сна, крышки их гибернаторов плотно сидели в пазах. Не ощущалось никакой вибрации, стояла почти полная тишина, которую нарушал лишь едва слышный шум воздуха, текущего сквозь вентиляционные решетки. Помещение тонуло в мягком голубоватом свете, льющемся отовсюду разом. Поскольку в зонде иллюминаторов не предусматривалось, Эрик терялся в догадках, продолжается ли еще полет или они уже прибыли к пункту назначения – первому в списке из девяти.

Он потянулся и зевнул, огляделся по сторонам, гадая, в какой стене появится выход. Софья сложила руки на груди, уперлась тяжелым взглядом в соплеменника.

– Объясни, пожалуйста, – отчеканила она ледяным тоном, – какого хрена ты тут делаешь?

– Решил воспользоваться случаем и попутешествовать нахаляву, – пожав плечами, объяснил Эрик с невинной улыбкой на лице.

– Без документов? Без визы?

– Как-нибудь разрулится, леймы помогут.

– Откуда такая уверенность?

– А почему нет? Им что, жалко шар погонять? Только провожу тебя до дома и сразу обратно. Между нашими городами расстояния меньше тысячи километров, сущая фигня для этого метеора.

Он с гордостью похлопал по теплой стенке зонда, словно это был его собственный, только что приобретенный автомобиль. Софья смерила его подозрительным взглядом.

– Попутешествовать, значит, решил?

– Ну да, – Эрик развел руками, – в Питере я еще не бывал, любопытно глянуть, что за город такой.

– Слушай, путешественник, – Софьин взгляд немного потеплел, – а чего же ты в Луизиане не сошел?

– Я что, лимонада никогда не пробовал? – усмехнулся Эрик в ответ. Софья с трудом сдержала улыбку, хотела сказать что-то еще, но в этот момент в стене за спиной возник овальный проем.

«Вы прибыли в заявленный пункт назначения, – прозвучал мягкий леймовский голос, – можете покинуть зонд».

Эрик и Софья посмотрели друг на друга и почти синхронно повернулись к выходу.

Эрик переминался с ноги на ногу, глядя в сумрак за пределами зонда. Он понимал, что совершил безрассудство, но в то же время нечто глубоко внутри твердило, что по-иному он поступить не мог. То ли оно подталкивало Эрика к чему-то вполне конкретному, то ли просто пыталось придумать оправдание его бездумному ребячеству и банальной глупости. Ладно, чего гадать. Будущее покажет, поступил ли он правильно или как идиот.

А впереди ждал новый мир, незнакомый город и неизведанная страна, о которой много слышал, но в которой побывать не довелось. На ум неожиданно пришел рациональный аргумент в пользу его незапланированного изменения пункта высадки: начинать распространять ботов в Швеции не эффективно, потому что народа во всей стране меньше, чем в одной только Москве. Да и плотность населения по сравнению со среднеевропейской очень мала. Город, с которого было бы эффективнее всего начать в этой части мира, была, бесспорно, столица России – не только крупнейший мегаполис Европы, но и хаб бесчисленного множества путей как на запад, так и на восток.

Софья подошла к самому краю проема, оглянулась на Эрика. Он встретил ее пристальный взгляд, когда она тихо проговорила:

– Ты хорошо подумал? Уверен, что хочешь идти дальше?

Вопрос показался Эрику двусмысленным, но он, не задумываясь о том, какой именно смысл в него вкладывала девушка, ответил коротким кивком.

– Еще не поздно вернуться, – не унималась она, но Эрик лишь покачал головой и с деланной торжественностью провозгласил:

– Полный вперед! Нас ждут великие свершения!

Софья задержала на нем взгляд еще на мгновение, словно давала последний шанс одуматься, затем отвернулась и шагнула на пределы зонда. Эрик вышел следом.

Светлая питерская ночь встретила их прохладой и тишиной, нарушаемой лишь стрекотом кузнечиков в траве и шумом колес далеких автомобилей. Эрик сделал несколько шагов по мягкой земле, остановился и оглянулся на зонд. Голубой проем в стенке исчез также быстро и бесшумно, как и появился. Черный шар начал медленно взлетать, чтобы умчаться ввысь и направиться к следующему пункту высадки, но завис в паре метров над землей и через мгновение опустился обратно на примятую траву. Пару секунд спустя он снова приподнялся, но, как и в первый раз, не более чем на несколько метров – и с тем же результатом. Эрик замер на месте, непонимающе вытаращив глаза.

– Что случилось? – насторожилась Софья и тоже остановилась.

Эрик молча кивнул на зонд, который тем временем опять начал взлетать. Софья оглянулась на шар.

– Что за хрень? – недоуменно проговорила она, наблюдая как тот поднимается и опускается, повторяя попытку за попыткой.

Эрик и Софья удивленно переглянулись. Он вспомнил про вживленный микрочип и запросил систему о поведении зонда. Ответ получил мгновенно: «Движение зонда блокируется неестественно большой концентрацией высокоамплитудных гравитационных волн». Он переслал ответ Софье, спросил:

– Ты что-нибудь понимаешь?

Девушка лишь озадаченно покачала головой, послала свой запрос системе, одновременно дублируя Эрику: «Повреждение двигателей?» Ответ: «Отрицательно. Двигатели функционируют в штатном режиме, никаких нарушений в работе двигателей и прочих систем зонда не наблюдается».

– Что-то я не въезжаю… – растерянно проговорила Софья.

В это мгновение ночь вспыхнула невыносимо ярким светом, словно где-то рядом зажглась сверхновая. Эрик и Софья резко обернулись, по глазам хлестнули лучи нескольких прожекторов. Ночную тишь взорвал грубый мужской голос, многократно усиленный громкоговорителем:

– Вы, двое! Замереть и не двигаться!

Эрик с Софьей и не пытались пошевелиться, застыли неподвижно, как кролики, загипнотизированные удавом.

Голос продолжил выгавкивать команды:

– Я – полковник ГРУ Верещагин. Вы задержаны! Немедленно встать на колени, руки за голову!

– Твою мать, – прошипела Софья, – приехали…

– Это что вообще такое? – Эрик непонимающе воззрился на освещенную прожекторами Софью. – Что такое ГРУ?

– Ничего хорошего, – откликнулась девушка.

– Молчать! – рявкнул голос. – Исполняйте приказание, вы окружены и под прицелом снайперов.

Софья выругалась, принялась опускаться на колени. Эрик последовал ее примеру, все еще пребывая в полной растерянности. Происходящее находилось за гранью понимания, казалось пугающим сном, кошмаром, галлюцинацией. Опускаясь на влажную от росы траву, Эрик лихорадочно пытался взять себя в руки, унять дрожь в ногах, сглотнуть тяжелый липкий ком в горле. Заложив руки за голову, он сделал над собой усилие, чтобы вернуть самообладание, даже набрался смелости и выкрикнул в сторону прожекторов:

– Мы не совершили ничего плохо! Что происходит? Что вам от нас надо?

– Ты чего там лопочешь? – громыхнул голос в ответ. – Молчать и ждать!

– Они тебя не понимают, – шепнула Софья, – у них же чипа нет.

– Черт… – Он совершенно забыл об этом.

Через несколько мгновений к ним подбежали фигуры в масках и в черных шлемах, заломили руки за спину, надели наручники. Взяв под локти, бойцы поставили пленников на ноги и повели в темноту прочь от слепящего света прожекторов.

«Что творится?» – спросил Эрик Софью по ментальной связи.

«Понятия не имею, – ответила она, – возможно, за зондом давно следили…»

«Но как им удалось захватить его?!»

«Без понятия… и вообще не представляю, что теперь делать».

«Дождемся, узнаем, что им от нас надо».

«Я даже знаю что: влепить тебе штраф за нарушения визового режима».

Ее сарказм слышался даже по безмолвному ментальному каналу. Было бы смешно, если б не было так страшно. Когда их запихивали в черный внедорожник, Эрик успел бросить взгляд на хорошо освещенный зонд: тот по-прежнему пытался взлететь, то отрываясь от земли, то опускаясь вновь, словно огромный баскетбольный мяч во время дриблинга.

Их усадили на заднее сиденье и захлопнули двери, двое бойцов встали справа и слева от машины. С переднего пассажирского места к пленникам обернулся мужчина средних лет в джинсовой куртке с коротко стриженными русыми волосами. Он включил освещение в машине, вгляделся в их затравленные растерянные лица.

– Та-ак, – протянул он, – ты – Лесенковская, это понятно. А вот ты что за хрен с горы?

Он ткнул пальцем в Эрика, вперил в него немигающий взгляд больших голубых глаз.

– Откуда вы меня знаете? – удивилась Софья. – И кто вы сам такой?

Оперативник проигнорировал ее вопросы, продолжая рассматривать парня.

– Меня зовут Эрик, я вам все сейчас объясню…

– Стоп! – рявкнул офицер. – Так ты еще и иностранец. По-русски говоришь?

«Да замолчи ты, ради бога! – беззвучно рявкнула Софья на Эрика, который опять позабыл о том, что далеко не все оперативники российских спецслужб владеют шведским. – Сама им объясню… или попробую».

– Послушайте, – сказала она вслух, – да, я Лесенковская, а это мой друг Эрик, он из Швеции и по-русски ни бум-бум. Мы не замышляли ничего дурного и вообще никому зла не желаем. Просто я вернулась домой, а он решил меня проводить, а то сами понимаете, глубокая ночь, а я…

Она взглядом указала на свой выпирающий живот. Оперативник наконец удостоил ее вниманием, ответил:

– Вернулась? И откуда же?

– Оттуда, – призналась Софья и подняла глаза к небу.

– Послушай, девочка, в твоем положении не стоит шутить, – грозно предупредил оперативник. – Сейчас явится полковник и разберется с вами двумя.

«Понятно, разыгрывает сцену с добрым и злым следователем», – прокомментировал Эрик.

«Да поняла уже, – огрызнулась она, – лучше придумай что-то, пока еще не поздно».

– Какие уж тут шутки, – сказала Софья, – я совершенно серьезно. Ладно, расскажу все с самого начала…

Понимая, что на доверие рассчитывать не стоит, Софья начала повествование с того, как к ней заявился лейм в образе ее покойного отца. Эрик тем временем обратился к системе с запросом на анализ ситуации, получил скорый ответ: