Навигатор. Покрова Ахерона

Глава 4. Первая транзакция

– Ну что, берешь меня в команду? А, капитан? – Сабо сверлил ее взглядом, смотрел липко, с издевкой.

Ульяна почувствовала, как задрожал под ногами пол – это «Фокус» завершил дозаправку и приготовился к возвращению на курс. На рабочем мониторе Артема обновился график нейроактивности Флиппера, курсив замер на строке «биотелеметрические данные Первого навигатора». На мониторах Васи Крыжа и Кира мигнули индикаторы готовности систем, загорелся зеленым проложенный Киром маршрут от СМ-444. Маршрут, на котором они должны были оказаться под защитой Трибунала и Тиль Теона. Ульяну не покидало ощущение, что Теон их предал, заманил, чтобы передать Граццу.

В висках пульсировали слова престарелого клириканца: команда «Фокуса» в его руках. Если Ульяна не подчинится, то что? Их отдадут под трибунал или просто убьют, как пытались убить ее в камере 614 на Тамту?

Если двигаться, то куда? Как? Как она сможет миновать Выжженное поле, сама выстроить навигацию, рассчитать курс и пройти по нему? Эти функции всегда выполняли Кир и Вася Крыж.

«Идти гравитационной стяжкой?» – мелькнула шальная мысль, но Ульяна отогнала ее – показать Сабо возможности «Фокуса» сейчас, когда она сама в его руках и ребята у Грацца, это все равно, что подписать и себе, и им смертный приговор. Грацц не остановится ни перед чем, чтобы вскрыть технологию.

«Значит, остается только привычная навигация».

Она покосилась на лениво ожидающего ее решения Сабо.

– С навигационными картами умеешь работать?

Креонидянин удивленно изогнул бровь, процедил презрительно:

– В отличии от некоторых, у меня шестьсот тридцать часов полетов навигатором военного линкора. Хотя, о чем это я? Тебе же это ни о чем не говорит…

– Понтоваться потом будешь… Курс при сложной навигации прокладывал?

Креонидянин усмехнулся:

– Естественно… Странно, что ты́ до сих пор не умеешь. Неужели Паук с Крыжем совсем тебя до полетов не допускали? Забавно наблюдать, до какой степени они тебе не доверяли.

Ульяна подавила в себе желание придушить Сабо, вцепиться в его нагловатую физиономию и выцарапать прозрачные ледяные глаза.

– Ты заткнешься или нет? – Медленно, с трудом заставила себя выдохнуть.

Ульяна в нерешительности кусала губы, упрямо смотрела на монитор Артема с пульсирующим курсивом напросив ее имени.

«Если допустить Сабо до управления Флиппером, он узнает о его способностях, о секретном фарватере, о способах прохождения через темную материю. Он сольет эту информацию Граццу и Креониде… Если вести «Фокус» стандартными лоциями, то Сабо все равно увидит гравитационную стяжку: Артем с Крыжем подгрузили карту ко всем мониторам. Как незаметно ее отключить?»

Она сжимала и разжимала кулаки. Но так и не могла принять решение.

«А если его высадить? Я сама справлюсь?»

Сабо зевнул:

– Ты так долго размышляешь, как будто у тебе есть чем, – отметил саркастически, медленно провел кончиком языка по губам. – Смотри, для облегчения задачи, поясню. Расклад такой. Каждые три часа я должен отправлять сигнал Граццу, – он продемонстрировал загруженную на креонике программу, которая светилась красной шкалой и подкрадывалась к отмеченной алым отметке. – Если ты меня блокируешь, высаживаешь и я не отправляю код подтверждения, то Грацц это интерпретирует, как твой побег или неподчинение его приказу. Твою банду тут же пускают в расход. – Он с издевкой усмехнулся: – Живые они ему без надобности. Надеюсь, ты это понимаешь. Если ты возвращаешься на Коклурн без меня, он сообщает кое-кому на той стороне о проникновении нарушителя, и тебя берут там. Тепленькую.

– Господи, какие сложности… А этот «кое-кто» не может принести энергон Граццу?

Сабо сплюнул себе под ноги, с удовольствием наблюдая, как Ульяна гадостливо поморщилась, а плевок медленно растворился на самоочищающейся поверхности.

– Ты все-таки дура… Неужели ты еще не поняла, что такое энергон? Никто не будет мараться об эту вещицу.

Ульяна сглотнула, отвела взгляд.

Сабо удовлетворенно хмыкнул.

– То-то и оно…

– Зачем же Кромлеху был нужен энергон?

– Кромлех – фанатик, в голову которого вбили, что обладатель энергона получит безраздельную власть над сектором.

Ульяна насторожилась:

– То есть ты знаешь секрет энергона?

И тут же одернула себя – Сабо нельзя верить, ни в чем нельзя. Он просто провоцирует ее.

Креонидянин сунул руки в карманы брюк, шагнул к ней. Подошел вплотную, так близко, что она могла разглядеть мелкую капиллярную сетку на его шее и прозрачные, будто щупальца медузы, волокна радужки. Склонившись к ней, он прошептал в висок:

– Ты хочешь спросить, знаю ли я об имплементации?

– Я хочу понять, что ты знаешь о расе-наследнице, – она выдержала его взгляд, посмотрела прямо, надеясь, что жуткие, будто неживые, глаза скажут больше слов.

Сабо криво усмехался и молчал. Ульяна отсчитывала про себя мгновения.

В глазах креонидянина горела ирония, скользил взглядом по ее лицу, плечам, прощупывая, касаясь им осязаемо и душно. Девушка повела плечом и отстранилась.

– Ты же видела их? Коклурниан? – спросил, наконец. Ульяна неохотно кивнула. – Зачем тогда спрашиваешь?

– Господи, я уж надеялась, ты что-то знаешь, – девушка разочарованно отвернулась. – А корчить физиономию всезнайки любой идиот может. Хотя… Что, собственно, я от тебя ожидала…

Она пыталась справиться с раздражением. Безуспешно. Оно захлестывало, застилало глаза.

Сабо, кажется, наслаждался этим, как изысканным блюдом. Не вытаскивая рук из карманов и покачиваясь с носка на пятку, склонил голову к плечу и наблюдал:

– Не знаю, чем вызвал твое недовольство. Ты спросила, что я знаю о расе-наследнице. Я ответил.

– Вот именно, я спросила: ЧТО ты знаешь о расе-наследнице, – Ульяна порывисто запахнула спортивную кофту, разорванную на груди, спряталась от скользкого взгляда креонидянина.

Тот долго молчал. Изучал ее презрительно и пристально.

– Я знаю, что нет никакой расы-наследницы… Коклурн, будь он ей, как говорят хроники, давно бы нас в порошок стер… Ты это хотела услышать?

– Зачем тогда энергон Граццу? – она с опаской покосилась на Сабо.

Тот лениво почесал над бровью, присел на подлокотник кресла Авдеева, ногу поставил на рычаг управления пневматикой навигаторского кресла Ульяны, окончательно заблокировав землянку у демоэкрана.

– Я расскажу тебе кое-что. Из жалости. Потому что ты даже вопросы задаешь не те… Есть фрагмент случайно услышанного мною разговора Кромлеха и одного из членов Антанты…

– Антанты?

– Это союз четырех кланов, решившихся на госпереворот… Слушай и не перебивай, повторять не стану. Почти сто пятьдесят лет назад, после операции Иштиль, когда, собственно, и появилось Выжженное поле, были закрыты и частично переписаны архивы Единой галактики. Скрывалась информация о конфликте между рептилоидами и расой-прародительницей…

– Атавитами, – подсказала Ульяна.

Сабо кивнул:

– Именно. Атавиты давно утратили свою физическую оболочку. По сути, их эволюция – это эволюция света. Сейчас они – чистая энергия, эхоплазма.

Это вполне совпадало с описанием Химала-Чи и собственными наблюдениями Ульяны. Девушка кивнула.

– А зачем им теперь оболочка? – Перед глазами всплывало то существо, что преследовало ее у Дальней транзакции Тамту. И другое, что неторопливо выбиралось из рваного облака.

– Для сохранения формы. Свет, лишившийся формы, истончается и исчезает. Атавитам грозит провал в подпространство. Безвременье. Они немного против, считая, что мы им задолжали, они все-таки считаются нашими создателями. Операция Иштиль дала нам небольшое преимущество во времени, позволив разбираться с атавитами кланам Коклурна…

Ульяна понимала, что сейчас Сабо рассказывает ей ту версию истории, которая доминирует в закрытых архивах Единой галактики. И понимала, насколько она отличается от рассказанного Химала-Чи. По его словам, именно клириканцы приняли адмицию, именно чтобы оградить остальные роды было создано Выжженное поле. И создано оно Коклурном.

Мама много раз говорила: хочешь узнать правду в споре, выслушай обе стороны. Скорее всего истина посередине.

Вот и сейчас она чувствовала, что история не сходится. И искала ту самую середину, прощупывала тонкую материю откровенности Паля Сабо и совмещала услышанное с собственными воспоминаниями.

– То есть это было банальное бегство?

Сабо ухмыльнулся:

– Выжженное поле сформировало по границам Единой галактики что-то вроде кармана, в который атавиты не могли пробраться. До определенного времени. Буквально недавно их следы стали обнаруживать всюду. Никто не знает как, но они смогли пробить брешь.

Ульяна промолчала о стоковых трассовых течениях, закусила губу. Если Клирик принял адмицию, то почему атавиты оставили их на сто пятьдесят лет? Или их присутствие в секторе скрывалось? Так сильно скрывалось, что даже Теон оказался не в курсе. Или он тоже скрывал и жонглировал фактами? Голова готова была взорваться от предположений.

Девушка взвешивала каждое слово креонидянина, надеялась, что сможет повторить все ребятам, когда они снова окажутся вместе, за одном столом в переговорной зоне кают-компании.

– Ты знаешь про летучие голландцы? Про земные корабли без земных экипажей, – проговорила тихо, сама удивляясь, как сердце замирает в надежде, что креонидянин расскажет нечто важное, что можно узнать только от него. – Кое-кто в секторе считает, что землян назначили наследниками атавитов… И исчезновения – это поиск объекта имплементации.

Креонидянин поморщился, из-за чего его сахарно белая кожа покрылась мелкими пятнами, будто крапивницей.

– Я знаю, что семь из десяти зафиксированных нападений – фальсификация моего родственника, Курта Флема.

– А остальные три?

– Три – это слишком мало для анализа и предположений… Хотя следствие вроде эти нападения связывает через РПС-маркеры, это выделения, которые оставляют после себя атавиты.

– Ты сказал они бестелесны.

– И что? – он посмотрел с вызовом. – Это не повод не оставлять материальных следов.

Ульяна придвинулась к нему, забывая об опасности и неприязни, которая по-прежнему тлела между ними:

– Но почему земляне, зачем именно мы?

Он зло прищурился:

– Потому что вы – слабое звено Единой галактики. Вас мало, проживаете очень компактно, занимая всего один мир, одну планету. Вы слабы, ваше тщеславие делает вас легкой добычей, а ваше невежество делает вас опасными. Но именно на вас сосредоточен технический прогресс Единой галактики, устройства, аппараты.

– Ты об управлении судами?

Он смотрел на нее исподлобья, жестко пронизывая насквозь, будто бабочку иглой.

– Нас ведь можно заменить… – Ульяна прошептала, с трудом выдерживая его взгляд, боясь спугнуть, дать замкнуться и не рассказать того, что уже вертелось у креонидянина на языке, уже искрилось во взгляде.

– Из 440 экипажей первого дивизиона Космофлота 380 базируются на операторах с Земли. Да, есть клириканский флот, но это в основном патрули и суда в структуре Трибунала, перебрось их оттуда – и завалится все чертово государственное устройство конфедерации.

Ульяна округлила глаза:

– Смешанные экипажи запрещены… – прошептала с удивлением.

Он закатил глаза:

– Черт, неужели за месяц с лишним ты так и не сунула нос дальше инструкции по управлению этой посудиной?! – он рассмеялся ей в лицо. Помолчав, холодно добавил: – На операторов искинов кораблей это правило не распространяется, поправка 4/1 к протоколу. Восемьдесят процентов курсантов факультета сенсорной навигации – земляне. Уже лет семь как.

– То есть земляне – уязвимость Единой галактики? Поэтому мишенью для нападений выбраны именно мы?

Он покосился на демоэкран, прошептал с нажимом:

– Пока мы́ не придумаем что-то еще. Над этим работают как минимум три лаборатории на Креониде.

Ульяна вспомнила, как Артем объяснял, почему спрятал ее личное дело – про знатных генетиков Креониды, которым достаточно сделать развернутый нейроскрин ее, Ульяны, чтобы раз и навсегда изменить status quo. Почувствовала ледяные иглы между лопатками. В груди стало горячо и тесно.

– И «Фокус» – разработка, которая также может расширить число операторов вне нашей расы, верно? – догадалась. – И что хочет Грацц?

– Сохранить существующий порядок и уничтожить энергон. Он считает, что атавиты попадают на территорию Единой галактики благодаря ему.

Ульяна знала, что это не так, но промолчала и на этот раз. Цель Грацца оставалась загадкой.

– И ты собираешься вернуть ему энергон, чтобы позволить уничтожить его?

Он смерил ее взглядом, припечатал равнодушно:

– Сперва я хочу выторговать себе безопасность и безбедное существование до конца моих дней. Желательно вдали от этого бардака. Только такие идиоты как вы могли отдать энергон Коклурну и не получить ничего взамен.

Ульяна пропустила укол мимо ушей. Решила раскрыть один туз, чтобы узнать, что у Сабо за рукавом.

– Там, на Коклурне, нам сказали, что объектом имплементации был Грацц. Что ты об этом думаешь?

– Грацц? – Сабо посмотрел на нее сверху вниз, засмеялся, запрокинув голову. – Не-ет. Старикан тут не причём.

– Ему сто восемьдесят лет…

– И что? – креонидянин фыркнул. – Мне без разницы, что думают эти скварры на Коклурне… Но Грацц Ирган – не объект имплементации.

– Эти скварры, как ты выразился, сто пятьдесят лет воюют с ушедшими…

Сабо устало вздохнул:

– Они сто пятьдесят лет проигрывают ушедшим, теряя сектор за сектором, планету за планетой. – Он помолчал, холодно разглядывая девушку. – Давай так. Мы находим энергон, выторговываем каждый то, что ему нужно: ты возвращаешь свой экипаж, я – возможность скрыться. И расходимся. Мне не интересны эти закулисные игрища. В отличие от тебя я не уверен, что они не будут стоить мне жизни.

– В отличие от тебя мне есть за что бороться и ради чего рисковать, – отрезала. Ульяна недоверчиво замерла. – Если мы пройдем этот путь до энергона вместе… Ты забудешь обвинения, что из-за меня погиб твой отец?

Глаза Сабо потемнели. Он спрятал лицо, отвернувшись к гермопереборке. А когда снова повернулся к Ульяне, его взгляд опять был холодным:

– Кромлеха отправили на Калипсо… Без суда… И вряд ли он когда-нибудь его дождется. Потому что никому не надо, чтобы он начал говорить так же, как ты во время слушаний на Тамту, – он криво усмехнулся, посмотрел в лицо девушке. – Только его слова – это не просто фрагмент кода… Его слова – это имена, фамилии и степень участия в госперевороте… Готов поспорить, что его в скором времени придушат, списав смерть на нервное расстройство… Меня в больничном блоке ждала арестантская роба Калипсо. Мой отец, как и я, вероятнее всего, гнил бы рядом с Кромлехом… Получается, я такой же изгой как дурак Танакэ или вся ваша банда… Я вас ненавижу… Каждого в отдельности и всех вместе. Но пока мне с вами по пути.

Он неторопливо встал, оправил крепления на бромохе.

– Решай, салага! Без меня ты все равно не пройдёшь фарватером до Коклурна, без меня не отобьешься от их патрулей, не найдешь энергон. Без меня ты не сможешь выторговать безопасность для твоего чертова экипажа… Без меня ты сдохнешь, плюс-минус несколько дней твоей никчемной жизни.

Он замолчал. Сунул руки в карманы, покачиваясь в такт дыхания «Фокуса».

– Карман в Выжженном поле сформируется через три часа на границе с подсектором СМ-444, – тихо проговорила Ульяна. – У нас сорок минут, чтобы добраться туда и приготовиться к проходу.

– Ну, тогда выдвигаемся.

– До какой степени я могу на тебя положиться? – Ульяна замерла в ожидании ответа, в висках пульсировало набившее оскомину «В дальнем космосе твой экипаж твоя семья, плохая или хорошая – это как повезет». Ей сейчас чертовки не везет – оказаться бок о бок с Сабо.

Креонидянин смерил ее взглядом:

– Я сказал уже: наши цели временно совпали. Временно, – он выразительно посмотрел на нее, одним взглядом выбив из легких воздух. – В наших интересах действовать сообща. Но я по-прежнему считаю, что ты здесь, в Единой галактике и на корабле, лишняя. И я выброшу тебя при первом удобном случае… Так что не расслабляйся, салага. Наша война еще впереди!

* * *

– Три-один-альфа, это «Трол». Что фиксируете? – Яль Нирих методично вызванивал катер, отправленный на последние зафиксированные координаты «Фокуса».

Старший группы отозвался:

– Три-один-альфа – «Тролу». Фрегата на заданных координатах не наблюдаем. Фиксируем топливный след и еще горячее окно транзакционного перехода. Гравитационный пеленг подтверждает совершение перехода тринадцать минут назад…

– Тринадцать минут назад? – Нирих покосился на потемневшего Паукова. Генетик сидел напротив, уставившись на свои сцепленные в замок пальцы. – Вектор транзакции установили?

– Да, господин капитан. СМ-444.

Нирих бросил взгляд на оператора у навигационных карт:

– Какие прогнозы по СМ-444?

Старший группы отозвался мгновенно:

– Формирование торсионного вихря. Категории «Криль»…

– Односторонний?

– Да, капитан. Границы четкие, конфигурация, структура и состав сред войда пригодны для навигации.

Земляне переглянулись. Пауков прошептал хриплым, чужим голосом:

– Куда ведет вихрь?

– Конечная точка вектора не пеленгуется. Теряется за границами Выжженного поля.

Пауков посмотрел на Нириха:

– Она ведет «Фокус» на Коклурн.

Спецназовец кивнул и мрачно выругался:

– Связь с «Фокусом» есть?

– Нет, господин капитан. Фрегат идет с открытым пеленгом, но на внешний вызов не отвечает, – сообщил старший группы.

Оператор подтвердил:

– Фиксирую помехи. Они вошли в зону торсионного вихря, идут на периферии опасной зоны.

Пауков порывисто встал.

– Мне нужно судно. Любое, которое в состоянии пройти через торсионные поля. Нужна карта полей с навигационным прогнозом на ближайшие час или два.

Нирих смотрел на него холодно, щурился и криво усмехался. Сейчас, в отсветах экранов и индикаторов, отчетливо выделялся длинны шрам от подбородка до виска, из-за которого, собственно, и возникало ощущение, что спецназовец вечно ухмыляется.

– У меня нет в распоряжении свободных судов, господин руководитель лаборатории. И, рискну напомнить, гоняться по сектору за своими дамами сердца – не лучшее времяпрепровождение, – он отвернулся к монитору связи, добавил. – Оставьте это профессионалам.

– Профессионалы только что упустили ее.

Нирих повернул голову, посмотрел на землянина оценивающе, фыркнул:

– Профессионалы не довели бы до этого… Каждый должен заниматься своим делом, молодой человек. Ученые – придумывать и создавать, следователи – раскрывать преступления. Дилетанты нужны только на цирковой арене, в качестве свежего мяса для хищника.

Он медленно встал из-за стола, окинул взглядом фигуру землянина.

– Согласно заданию Трибунала, я должен доставить на борт Управления сопровождения следственных действий команду фрегата «Фокус». И я намерен выполнить это задание в точности.

– Но в экипаже нет его Первого навигатора, – отметил Пауков.

– И между тем… – он задумчиво покачал головой: – Я вижу безумие в ваших глазах, Артем. Правильные решения в таком состоянии не принимаются… Мы идем на «Тольду», я передаю вас Теону. Он принимает решение о дальнейшем ходе операции. Это все, – он направился к операторам.

Артем вытянул шею, крикнул ему в спину:

– Я не могу рисковать! У меня нет уверенности, что господин Теон будет действовать в рамках закона, что он выдержит давление, которое оказывает на него Совет и лично Грацц Ирган!

Спецназовец остановился, медленно развернулся и вернулся к Паукову, подошел вплотную.

– Сомневаешься в Теоне, сопляк? – прошептал. – А того, что я нахожусь здесь по его заданию, тебе недостаточно?

Артем проглотил оскорбление, отозвался упрямо:

– Я прошу дать корабль. У нас есть навигатор, картограф, есть пилот, способный провести нас через торсионные поля…

Нирих не дал ему договорить:

– Все верно. Но у вас нет судна. Поэтому вы будете подчиняться тем решениям, которые принимаю я, – помолчав, он тихо добавил: – Артем, Теон – сегодня единственный человек, который может что-то изменить. Я искренне не советую вам упираться и действовать самостоятельно. Сектор накануне масштабной экспансии. Только совершая скоординированные, выверенные действия, мы можем противостоять угрозе.

– Как ей можно противостоять, если главный орган, который принимает решения, от которого зависит все, отрицает саму опасность? – Пауков с трудом сдерживался, чтобы не закричать.

Нирих многозначительно посмотрел на него, изогнул бровь:

– Все верно, молодой человек. На такие случаи и есть Трибунал, – он задержал взгляд на Артеме, словно давая шанс осознать сказанное.

Вздохнул.

Землянин словно окаменел. По лицу медленно растекалась догадка, расправляла морщины, озаряла глаза и возвращая в них надежду.

– Чрезвычайная комиссия? – прошептал. – Вы имеете в виду право Трибунала созвать Чрезвычайную комиссию?

Нирих отступил от юноши, отечески похлопал по плечу:

– Мы идем на «Тольду», господин Пауков, в распоряжение Трибунала.

* * *

Крейсер «Трол» вышел из транзакционного перехода, сработал маневровыми, выравнивая курс на замерший на рейде фрегат Управления.

– «Тольда»-17-54-22-Клирик, прошу стыковки… Код стыковки – пятнадцать: у нас пассажирский катер с руководителем подразделения «Ягель» на борту, семью офицерами-старшими групп и членами экипажа фрегата «Фокус»-01-00-15.

Диспетчерская «Тольды» отозвалась голосом дежурного:

– Понял вас. Принимаем на борт. Капитана Нириха, господина Паукова и Ираля Танакэ Смиринга господин Теон ожидает в кабинете. В стыковочном блоке их будет ожидать офицер сопровождения. Прошу передать информацию упомянутым лицам.

Возле мембраны шлюзовой камеры их, действительно встречали четверо офицеров с эмблемами Управления. Команду «Фокуса», всех, кроме Ираля и Артема, пригласили во внутренние помещения – отдыхать, обедать и отсыпаться. Каждому вручили портативные интеркомы, которые обычно носили офицеры Трибунала. Встречавший группу оперативник взглядом нашел Василия Крыжа, предложил:

– Мы можем сформировать дубликаты утерянных вами или поврежденных креоников. Для этого вам нужно сообщить интеркоды хранения данных на клайбионике станции приписки…

Крыж криво усмехнулся:

– Это все равно что отдать ключи от квартиры, где деньги лежат…

Клириканец озадаченно моргнул:

– Что, простите? Не понял вас…

– Да оно и ясно, – Крыж обезоруживающе улыбался: – Не стоит беспокоиться, господин офицер, мы свои подождем. Обойдемся пока вашими погремушками, – он демонстративно защелкнул браслет на запястье, пробубнил под нос: – Сейчас. Сообщил я вам архивные коды… Я их для того, что ли, прятал так, что даже Кромлех не нашел…

Офицер сопровождения пожал плечами, направился к выходу из зоны прилета. Ребята понуро поплелись следом, с тревогой посмотрели вслед Артему с Иралем.

– Удачи! – крикнула им Наталья и замерла у кромки манжеты гермопереборки.

Артем рассеянно кивнул, шагнул за капитаном спецназа. Прямая, напряженная спина генетика исчезла за гермопереборкой стыковочного шлюза. За распахнувшейся мембраной Наташа успела заметить уходящий вверх темный коридор. Очевидно, к жилым помещениям.

* * *

Артем перебирал в памяти условия сделки с Трибуналом: полное раскрытие кодов, доступ к информации о произошедшем на Коклурне, повторное ментосканирование Ульяны на предмет сведений, полученных во время ее очной ставки с Кромлехом.

Широкие, серебристо-темные коридоры «Тольды» с овальными сводами и тонкими нитями освещения вывели их к пневмолифтам во внутреннюю, жилую зону. На темных стенах поблескивали экраны допуска, подмигивали датчики и глазки бортовых самописцев. Влево и вправо уходили узкие проходы, из их глубины доносился приглушенный гул работающих механизмов и лился мягкий желтовато-оранжевый свет. Здесь было жарко и душно. Артем ослабил верхний клапан на кителе, тяжело вздохнул. Оглянулся на Ираля: клириканец задумчиво растирал запястье под креплением бромоха, в глазах застыло настороженное беспокойство.

«Странно, зачем Теон вызвал его со мной? Неужели хочет дать ход делу против него?» – мелькнуло в голове, и мысли снова переключились на Ульяну.

За время, которое ушло на транспортировку до «Тольды», Пауков понял: раз «Фокус» вышел на торсионные поля, значит, за штурвалом Ульяна. Значит, жива. Возможно, она смогла отделаться от Сабо. Это стоит выяснить в первую очередь. Вероятнее всего, вернуться на территорию Коклурна ее заставил Грацц. Шантажируя задержанием команды – иначе зачем было «Бергу» снимать их с борта?

Зачем?

Этот вопрос имел только один ответ. Энергон. Граццу по-прежнему нужен энергон.

«Хорошо бы понимать, зачем», – и Артем снова посмотрел на Ираля: возможно, друг знает что-то еще. По этой причине его и вызвал Теон.

Прозрачные двери пневмолифта закрылись за ними, утянули на верхний этаж фрегата.

– Сюда, – сопровождавший их офицер подвел к неприметной двери.

Мягкое покрытие приглушало шаги. Круглые светильники, свисавшие с потолка наподобие осиных коконов, бросали скупой свет на лица. Артем успел заметить в полумраке, что дальше по коридору светились мембраны гермопереборок, ведшие, очевидно, в рубку и отсек управления фрегатом.

Офицер замер у дверей, ввел код обратной связи. Отодвинулся, когда дверь с мягким щелчком отъехала в сторону.

Нирих, покосившись на офицера сопровождения, пропустил Артема и Ираля вперед, сам зашел следом, неторопливо прошел в глубину кабинета, где за рабочим столом их ждал церианец.

– Добрый день, – тот встал, приветствуя. Перевел взгляд на Нириха, кивнул: – Отчет видел. Благодарю.

И посмотрел на Артема:

– Как получилось, что капитан Рогова лишилась вашей защиты? – спросил резко.

– Э-э, Теон. Ты ж сказал, что видел отчет, – вступился за побледневшего землянина Нирих. – Против них работала группа захвата «Берга», три штурмовые бригады, между прочим. А у этих, – он ткнул широкой ладонью в землянина, – даже оружия не было. Пустили на борт этого уродца Сабо, который размахивал адмицией спецпосланника Грацца Иргана…

– Мы были уверены, что стыковку запросил борт, направленный вами, – тихо проговорил Артем. – О том, что они представляют Службу безопасности, не подчиненную Трибуналу и криминальной полиции, узнали после завершения стыковки… Когда увидели шевроны… Сабо упомянул, что забирает Ульяну на «Берг».

Начальник криминальной полиции только качал головой.

– Пауков, я же просил вас держаться зарегистрированных маршрутов и обеспечить безопасность экипажа!

Он вернулся к своему столу, жестом пригласил остальных устраиваться вокруг. Помолчав, спросил:

– Договариваясь о программе защиты свидетелей, мы кое-о чем договорились с вашим Первым навигатором. Понятно, что в ее отсутствие я не могу получить сведения, которыми располагает госпожа Рогова. Но все остальное… О каком устройстве вы хотели сказать, когда просили защиты? Что должно защитить нас от Ушедших?

Артем молчал. Посмотрев на друга, вместо него отозвался Ираль:

– Коклурн ведет активное противостояние с атавитами. Мы видели их потрепанный схваткой Девятый дивизион.

– Я знаю об этом… Дальше, – отрывисто приказал.

Артем вскинул голову:

– То есть как знаете? Вам известно, что Коклурн не пал и продолжает развиваться и функционировать?

Теон раздраженно поджал тонкие губы:

– Господин Пауков, моя должность предполагает допуск к тем частям закрытых архивов, которые не доступны даже некоторым членам Совета… Мне известно, что цивилизация Коклурна далека от заката, а их поражение в войне – удобная сказка для обитателей Единой галактики. Это их успокаивает. И дает некоторые преимущества.

– Кому? – Ираль смотрел с вызовом.

– Руководству Единой галактики, естественно. Кому нужно знать, что под боком развивается цивилизация, ставшая наследниками создателей? – Он порывисто встал, подошел к демоэкрану. – Что вы узнали, будучи на Коклурне?

– Мы стали свидетелями нападения на станцию Ас Тар одного из атавитов. Остатки Девятого дивизиона пытались организовать защиту и обеспечить отход гражданских судов на безопасное расстояние через их транспортные маршруты…

– Айды… – автоматически поправил Теон, обозначив, что знает и это.

Артем кивнул, уставился на сомкнутые в замок пальцы.

– Атавиту оказалась нужна Ульяна, он чувствовал ее, и двигался прямо на нее. Ульяна в этот момент была на станции Ас Тар. Она смогла дистанционно вступить в контакт с искином «Фокуса», замкнуть нейросеть и организовать защиту.

– Каким образом?

Теон медленно развернулся, посмотрел сверху вниз. Он выглядел усталым и раздраженным. Это удивило Нириха: вывести церианца из себя и заставить нервничать – дело нешуточное.

Ираль покосился на Артема, пояснил:

– Имплементация. Они вскрыли ящик посла Намбула. Они видели то, что он перевозил.

Артем поднял глаза на начальника криминальной полиции, произнес твердо.

– Намбул кое-что передал мне перед смертью. Это был энергон и устройство, напоминающее иглу. Ромбовидное в сечении. С указанием передать Ба́рма Дитри́а. Мы решили, что это анаграмма для Мба́ра Тари́ди, то есть Посла Мира. Решили, что речь о Грацце Иргане. Но Кромлех нас припер к стене… Мы вынуждены были вскрыть груз сигма… Не могли его прочитать, но при увеличении вирткопии заметили, что там запечатлена карта сектора и имеются зачистки, расслоения. Наш психолингвист, – он странно ухмыльнулся, вспомнив о Тимофее, – предположил, что перед нами палимпсест. Зная основной принцип работы энергона, мы предположили, что нейросеть «Фокуса» сможет адаптироваться с ним, а Ульяна сможет тогда прочитать информацию на энергоне…

– И она подключилась к энергону через нейросеть корабля? – Теон не спрашивал, он утверждал, тяжело буравил взглядом переносицу землянина, плохо скрывая досаду.

Артем кивнул:

– Искин «Фокуса» функционирует на базе аналогичной технологии, в его основе заложен клайбионик, тоже биоген в своей сути. Мы решили попробовать подсоединить энергон к искину корабля… На энергоне оказалась запись кода имплементации. Но мы это узнали позднее, когда Ульяна стала ощущать некоторые изменения в организме.

Тиль Теон и Яль Нирих переглянулись.

– Нити Чи Ба? – без надежды в голосе уточнил спецназовец.

Артем кивнул.

– Позднее, уже будучи на Коклурне, мы обнаружили, что информация с энергона, которую Василий Крыж запечатал на выделенном для хранения блоке, оказалась разблокирована и вышла в общую нейросеть «Фокуса». Диагностика показала изменение всех систем, их усложнение, самокопирование и резервирование данных. По формуле, нам неизвестной.

Он замолчал.

– Что дальше? – Тиль Теон опустился в кресло, уставился на него.

– Одно из изменений, которой произошло, это изменение защитного поля «Фокуса». По структуре оно стало близким жидкому глиасу.

Теон и Нирих обменялись подозрительными взглядами.

– У него нет такого агрегатного состояния, на сколько мне известно, – отметил спецназовец.