– Охотно. Желать надо с уверенностью, что вам это положено. Если я пожелаю сейчас жениться на китайской императрице, мне придется это очень хорошо обосновать. Это – раз. Далее, желать надо так, чтобы сторона, которой это коснется, желала того же. В вашем случае, лебеди хотели есть, а вы хотели их накормить. Ваши желания совпали. В моем случае, я хотел получить эту книгу, но и она была не прочь оказаться у меня.

– Но как книга может чего-нибудь хотеть?

– Вы буквально все воспринимаете, Эмма, это забавно.

– Что значит «буквально»?

– Неважно. Сама книга, конечно, не может хотеть, но в данном случае, мироздание не возражало, чтобы книга попала мне в руки.

– Мироздание?

– Да, важно, чтобы это, по крайней мере, не шло вразрез с его планами, а если так, то это может означать, что я угадал дальнейшее развитие сценария жизни.

– Ну хорошо, а третье?

– А третье правило: на мироздание нельзя давить, требовать, топать ногами, капризничать или качать права. Нужно спокойно предъявить свое желание, предложить себя в качестве обладателя конкретной вещи или конкретной роли, и дать ему время подумать, изыскать резервы, и, возможно, пересмотреть свои позиции. Это как покупка. Мало того, что вы хотите купить товар. Его обладатель должен захотеть его продать. А что бы вы, Эмма, пожелали, зная, что наступает эта минута, если не секрет?

– Ну… уж точно не черствых бубликов, а… чтобы к моменту моего совершеннолетия мне хватило накопленных денег для открытия собственной пекарни.

– Почему к совершеннолетию?

– Можно и раньше, но по закону владельцем бизнеса все равно нельзя стать до совершеннолетия.

– А почему пекарни?

– Потому, что я достаточно хорошо знаю это дело. Я не такая глупая, чтобы желать того, с чем мне никогда не справиться.

– О, это вы хорошо сказали! Глупо желать того, с чем не сможешь справиться! Минутку, я бы хотел это записать. Возможно, это четвертое правило.

Он черкнул что-то в блокноте, потом поднял на меня глаза и воскликнул:

– Я вспомнил, где я вас видел, Эмма! В магазине «Пряничный Домик» при пекарне, на Ярмарочной площади! И пахнет от вас ванилью и корицей. Как это я сразу не сообразил?

– Да, я в магазине иногда продавцам помогаю, но моя основная работа – развозить заказы на дом.

– И много еще заказов на сегодня?

– Да, еще несколько, на Якорную улицу.

– И по дороге вы забросили мне эту книгу! – старик любовно погладил коричневый переплет и опять пролистал страницы. – Как любезно с вашей стороны! Последняя книга известного автора. О, в предисловии сказано: «Издана посмертно», хотя никто не знает наверняка, что он умер! Знаете, автор исчез в один прекрасный день, оставив записку: «Так надо». И в последней главе романа один из героев уходит из дому, оставив записку: «Так надо». Одни считают этот роман последней шуткой автора, другие полагают, что он покончил с собой, а третьи в этом сомневаются, и я в их числе. А вы какие книги любите читать, Эмма?

– Мне некогда читать. Я работаю вечерами после школы, а иногда и по утрам, когда уроки позже начинаются. А на каникулах и вовсе целыми днями.

– И все для того, чтобы исполнилась мечта, так ведь?

– Да. Извините, мистер Круковер, но мне пора. Дождь прошел… А откуда вы узнали о волшебной минуте?

– Я прочел это в одной книге, – пожал плечами старик.

– А знаете, если хотите, я могу вам тоже доставлять заказы на дом. Свежий хлеб, пряники и еще что пожелаете, у нас бриоши замечательные, – я протянула ему карточку нашей пекарни. – Позвоните и закажите, а я все привезу. Ваш дом – в моей зоне обслуживания.

– Благодарю вас, Эмма. Непременно воспользуюсь. Очень рад знакомству.

– До свиданья, мистер Круковер.

***

«Эмма из Пряничного Домика – занятная и немножко смешная девочка. Практичная и наивная одновременно. Похоже, ей недостаточно читали сказок в детстве, а может, и совсем не читали», – записал в блокноте Майкл Круковер.

Старик уселся в скрипучее кресло у окна, устроился поудобнее, поставив ноги на низенькую скамеечку, включил ноутбук, поглядел некоторое время через заляпанное стекло на отражения качающихся верхушек деревьев в замерзших лужах, потом прикрыл глаза и, казалось, задремал. Затем очнулся и стал быстро печатать – пальцы его привычно запорхали по клавиатуре.

«Я ехала по замерзшим лужам, думая о том, что постеснялась рассказать старику вторую часть мечты – да и третью тоже. К тому времени, как я окончу школу, я превращусь в высокую статную девицу с пышной прической. Это ничего, что я сейчас ростом невелика. Я непременно буду такой же высокой, как жена доктора, которая сейчас открывает мне дверь и берет из рук пакет с ее любимым вишневым пирогом. Она всегда смеется и напевает. Еще бы ей не петь – красавица, да еще и муж преуспевающий доктор! И яхта у них самая красивая. Могут плыть куда захотят. Другие дают мелочь на чай, а она всегда – целый доллар. И этот доллар тоже пойдет в мою копилку.

А еще я обязательно выйду замуж за Рика, младшего сына торговца рыболовными снастями – красивого и хозяйственного мальчика. Это ничего, что он на меня сейчас не обращает никакого внимания и все время подшучивает. Если я в один прекрасный день превращусь в красивую девицу, ему будет не до шуток. Когда я доставляю заказы в их дом, то всегда надеюсь, что именно он откроет дверь, но это бывает редко —после школы он обычно помогает отцу в лавке. А когда Рик все же оказывается у двери, то всегда спрашивает:«Как дела в Пряничном Домике, мадемуазель Бриошь?» Рик даже не знает, что меня Эммой зовут – кличка «мадемуазель Бриошь» ко мне прочно приклеилась. Но ничего, когда я буду такой же высокой и красивой, как жена доктора, тогда посмотрим.

Все, заказы выполнены, корзинка пуста, можно возвращаться. День сегодня удачный, чаевых даже больше чем обычно – два новых щедрых заказчика плюс мистер Круковер, внепланово. Какой занятный старик! Со мной никто еще так не разговаривал. Здорово, что существует волшебная минута! Но с другой стороны – это несправедливо: работаешь, работаешь и концы с концами свести не можешь, а кто-то пожелал в волшебную минуту – и у него сразу все сбылось, ну, при условии, что он правильно все это пожелал. И все же, сегодняшняя минута истрачена зря. Попробую завтра еще раз пожелать. Каждый день буду желать, даже по нескольку раз в день, и все получится – конечно, если есть где-то пекарня, которая хочет, чтобы я была ее хозяйкой. Вернее, мироздание не против… Да, может, оно и не против, а только денег мне вряд ли хватит, а заем на открытие бизнеса могут и не дать. Я бы заработала больше, если бы не надо было в школу ходить и уроки делать».

На следующий день я привезла Мареку его неизменные беляши и отдала два доллара за книжку, что старик передал. Марек кивнул, взял беляши, а я все не уходила, топталась на месте, потом решилась:

– А скажите, Марек, есть ли у вас книга про волшебную минуту? Ну… чтобы вот так пожелать, а оно раз —и сбылось.

Марек развернул беляши.

– Сказки, что ли, почитать решила?

– Не знаю… Мне Круковер об этом рассказал.

– А, Круковер… Ну, у него и спросить надо было автора и название.

– А если я узнаю автора и название, вы мне достанете такую книгу?

– Нет, Эмма.

– Почему нет? Вы же говорили, что любую книгу достать можете.

– Достать могу, верно, но ты – не мой клиент, Эмма. Прости, ничего личного.

Хм, странно. Неужели я не вписываюсь в его модель бизнеса? Может, в больших магазинах есть такая книга? Там, конечно, дороже придется заплатить, но оно того стоит.

Перед праздником работы в пекарне было так много, что мадам Дюваль оставила меня помогать пекарям, а Питера попросила развезти заказы в моей зоне.

Я отделяла желтки от белков, лепила крендели, вырезала формой печенье в виде елочек, украшала цукатами торты и помогала старому пекарю Айвану раскатывать тесто. И опять момент: за окном замерзшие прохожие бегут куда-то, подняв воротники, заледеневшие лужи, на проводах иней, а у нас – огонь в печи потрескивает и пахнет горячим хлебом, а это – лучший запах в мире. А можно ли нарисовать запах? Вот новый помощник пекаря отворил дверь, а любопытные снежинки вихрем влетели за ним, но тут же вылетели, испугавшись жара пекарни. Айван месит тесто для сдобных праздничных булок с изюмом, на его бровях – то ли снег, то ли мука… Я бы хотела оставить и этот момент в памяти навсегда, а зачем – и сама не знаю.