Страшные сказки. Осенний сборник историй

Блуждающая деревня

Меня разбудил противный дребезжащий звук сработавшей сирены – вставай, работать пора, болезный. Я, как положено по уставу, подскочил с кушетки, напарника своего растолкал, чемоданчик с лекарствами прихватил и пошел к диспетчеру. А та глазами на меня похлопала – сама бледная, растерянная, руки в кулаки сжаты – говорит: «Вызов поступил. Парень, 26 лет, упал спиной на вилы, перевязали, но надо в больницу», и адрес называет тот самый, от которого у меня тоже мигом глаза на лоб полезли. Опять, значит, началось…

Дело в том, что в нашем захолустье, где я последние 20 лет фельдшером на выезде работал, промеж деревень и сел было одно… место нехорошее. Блуждающая деревня, как ее называли местные, или «хрень какая-то» по определению нашего водителя Сереги. А оно и правда – хрень, по-другому не скажешь…

Я тогда еще молодым был, только пришел в нашу больницу, а там уже байка про деревню эту ходила, да такая, что вчерашний скептически настроенный студент – я, то есть – ржал просто без остановки. И люди-то в ней пропадают, и сама деревня то показывается, то вдруг пропадает, и огни над полем в том месте, где она показаться должна, видели… В общем, чушь, как она есть. А тех, кто в нее верил, я даже стыдил – как так-то? Медики, образованные люди, с высшим образованием – а туда же, бабкиных сказок испугались? Старшие коллеги только головами качали, сам, мол, узнаешь, когда время придет. Ну, и по доброте душевной, а может и на место меня поставить, на следующий же вызов в странную деревню меня и отправили.

Как сейчас помню – девушка, 19 лет, утопление. Мы с коллегами – такими же новичками, вчерашними студентами – летели как в последний раз, врубив сирену и обгоняя по трассе дальнобойщиков, и все равно боялись не успеть. Оно-то вытащить ее – вытащили, а все равно страшно, в каком она там состоянии, как много успела наглотаться воды, и, главное, первую помощь ей кто-то оказал вообще? Ответов у нас не было, а пожилой фельдшер, к которому приставили нашу бригаду на первое время, только головой качал, мол, не от том думаете, желторотые, но отвечать на наши прямые вопросы отказался, демонстративно отвернувшись в окно.

На подъезде к деревне задумались – область у нас, конечно, большая, но… В соседнюю деревушку с поэтичным названием Грязи, мы мотались не раз, в 10км, в соседнем селе, даже успели познакомиться с дедулей-божьим одуванчиком, которого очень не любила собственная коза, раз от раза роняя пожилого человека на землю до ушибов, а порой и переломов. А вот о том, чтобы в промежутке между ними была…было… в общем, чтобы там еще одна деревушка на пару десятков домов торчала – такого почему-то никто вспомнить не мог. Мы едва не пролетели нужный поворот, потому что даже указателя в ту сторону не было.

Еще подумать успели, как нужный дом-то искать будем, потому что адреса в этом поселении тоже не в почете были, но этого, к счастью, и не понадобилось – жители принесли пострадавшую прямо на городскую площадь, ну, тот маленький грязный кусочек натоптанной земли, который теоретически мог бы ей быть.

Девушка и правда выглядела паршиво. Видимо кто-то все же пытался ее спасти, судя по характерным синякам в районе грудины, но в сознание она не приходила, да и дышала тяжело, с присвистом, и с каждым разом пауза между вдохами была все длиннее… Ох, и перепугались мы тогда! Начали реанимационные действия, строго по учебнику – повернуть, надавить, ввести раствор… ну, вы поняли. И вроде порозовела наша больная, да только все равно, стоило от нее «дышалку» – ручной аппарат вентиляции легких – убрать, как она обратно в свое хрипящее состояние проваливалась. Видимо, все же отек легких… «Надо везти в стационар», дружно решили мы, переглянувшись.

Старший коллега за нашими спинами скептически хмыкнул. Казалось, его вообще не волнует ни состояние девушки, которая умирала на наших руках, ни то, что именно мы с ней делали. Он стоял около машины не двигаясь, держался за дверцу, будто бы опасаясь отпустить ее, и категорически отказывался сделать хоть шаг по направлению к людской толпе. Мы тогда списали все на го доверие к нам и, немножко, на лень. Но… Когда мы с носилками уже подходили к машине, он вдруг отшатнулся в сторону и пробормотал что-то похожее на «не довезете». И оказался прав. Только вовсе не в том смысле, который вложили в эту фразу мы.

Скорая исправно катилась по дороге в сторону больницы. Водитель крутил руль, мы с напарником по очереди менялись над дышалкой и следили за показаниями приборов. Девушка была стабильна, но… Когда скорая проехала примерно половину пути, она вдруг захрипела, выгнулась дугой, глаза распахнула, руками по воздуху забила, а изо рта у нее фонтанами стала вырываться грязная речная вода. Мы в панике заметались по кабине, не понимая, что происходит и как нам реагировать, водитель, вопреки инструкции, ударил по тормозам, и только старший наш коллега смотрел на все со странным выражением лица и удивительным спокойствием во всей позе.

Девушка подергалась-подергалась и снова затихла. Совсем. Ее глаза, в которых и раньше мало что выражалось, стали похожи на… рыбьи. Такие две пустые, затянутые пленочкой плошки. Ну, и по медицинским приборам результаты жизнедеятельности были нулевые. Мы устало и печально переглянулись, жалея несчастную и представляя, какое количество бумаг нам придется заполнить. А ведь еще родственников надо будет предупреждать…

Но не успели мы опечалиться до конца, как случилось… Тело девушки, абсолютно мертвое и абсолютно реальное, вдруг начало… испаряться! Медленно, как бы нехотя, оно пропадало с носилок, пока не исчезло совсем! Я даже руками по койке пошлепал, сам не знаю, зачем – ничего. Ни следа недавней утопленницы!

Больше на вызовы мы в ту смену не ездили, передав все вызовы двум другим бригадам. Мы пили. Много. В основном – чистый медицинский, слегка разбавленный водой, чтобы не спалить гортань. Потому что к ТАКОМУ нас не готовили ни ВУЗы, ни жизнь. Хотя, как потом оказалось, наш случай вовсе не был редкостью – другие бригады уже давно привыкли ко всем странностям.

Да и мы со временем… притерпелись. Запомнили правила, смирились с тем, что каждый вызов в блуждающую деревню заканчивается чьим-то трупом у нас на руках, который исчезает, стоит только отъехать от деревни на определенное расстояние. На самом деле ни реанимация, ни какие-то наши действия – вообще любые, я однажды в сердцах даже пнул мужика, баюкающего оторванную руку, так, что тот свалился лицом в первый снег – никак не влияли на происходящее.

Этих «больных» даже можно было не заносить в машину скорой, не тратить сил, потому что те, кому это было нужно, сами оказывались в ней, как только мы трогались с места, а те, кому скорая по каким-то причинам была не положена, до этой самой скорой вообще не доходили, буквально проваливаясь через узкую койку и днище машины на улицу.

На самом деле эта деревня сама по себе почти не причиняла хлопот. Только выезжать на звонки нужно было обязательно, иначе они просто не прекращались, повторяясь с интервалом в каждые 30 секунд противным, дребезжащим звуком старого радио. Почему и как это выходило, никто не знал, но вообще-то это тоже было странно, так как уже лет 5 по всему зданию больницы стояло новое, современное оборудование, включая и громкоговорители.

А вот то, что появление деревни несло в себе… Это уже было решительно не нормально. Потому что людей в той деревне было немного, но каждый умудрился умереть по-своему, некоторые прям с особой фантазией. И если с жителями блуждающей деревни мы ничего не могли сделать, то последующие вызовы… Так как жертвы повторялись, очень скоро мы даже вывели закономерность: утопленница – жди сезона утопленников всех мастей, погорелец – значит время пожаров, чахоточный, которого я сперва даже испугался, до того он погано выглядел – привет, эпидемия вирусов всех мастей.

К счастью, деревня появлялась нечасто, зато после нее мы всегда знали, к чему именно готовиться. И гадали – призрачные жители предупреждают нас или… это их рук дело? И вот, спустя полтора года затишья, она снова объявилась. Парень, травма позвоночника, упал на вилы. Значит в самое ближайшее время покоя нам и травматологам не будет – разбитые носы, сломанные конечности, тяжелые аварии на производстве…

Ну, а что поделать? Такая работа.

Дьявол в канцелярских мелочах

Что бы вы почувствовали, если бы на ваш родной, скучный и привычный до последней щели в досках пола офис напал… полтергейст? Крушил бы мебель, ломал старые ксероксы и другую технику, портил отчеты? Вот и мы сперва ничего не поняли, а когда осознали до конца…

Наш офис – один из многих в здании бывшего кирпичного завода, не самый большой, не находящийся в подвале, словом, совершенно обычный. Да и занимаемся мы всякими скучными вещами вроде налогов и аудита, с утра до ночи просиживая над большими и пыльными амбарными книгами… Нет, в ТАКОМ месте потустороннее просто не могло завестись! Кто же захочет провести вечность, буквально умирая от тоски?

Лично мне всегда казалось, что призраки, полтергейсты и прочая томная нечисть заводятся в старинных замках с видом на мрачный лес, в холодных заброшенных подземных лабиринтах, в картинных галереях на худой конец. Там красиво, статусно, да и вообще… Мне бы вот совершенно не хотелось провести в пыльном офисе примерно вечность.

Но видимо кому-то этого как раз очень хотелось. Потому что внезапно наш сонный, умирающий от скуки офис пришел в движение. Вернее…

Первым пострадал ксерокс. Это раритетное чудовище не работало примерно никогда, находясь в перманентном ожидании мастера по починке, поэтому, когда в очередной день кто-то из моих коллег решил размножить документы по старинке, а ксерокс вместо столбиков цифр выплюнул ему в лицо какое-то дьявольское чудовище на тепленьком листочке, никто в общем-то не удивился. Даже сам коллега не удивился. На самом деле чудом было уже то, что ксерокс напечатал хоть что-то.

Потом принтер, который, в отличие от коллеги, был новеньким и работал исправно, стал выдавать ошибку за ошибкой на печати, самостоятельно отключаться и печатать какие-то непонятные человеку символы. Мы вызвали ремонтников, но те пожали плечами и сказали, что со стороны оборудования ошибок нет. Может быть, мы выключаем его неправильно? А мы точно не выключали его. Вообще никак. Мы даже не знали, что его надо выключать. Но ошибки и странные символы продолжали выходить из лотка для печати, и это выглядело уже жутковато.

Через какое-то время, может через неделю или около того, после первой странности ВСЯ наша техника будто взбесилась. Ошибка на ошибке, внезапные печати, о которых никто не просил, срабатывание блока аварийного питания, странные сигналы из автоответчика на телефоне… Складывалось ощущение, что кто-то специально заколдовывает оборудование, причем прямо на наших глазах…

Но настоящий ужас мы ощутили, когда поняли – не только техникой балуется наш новый потусторонний друг, кем бы он ни был. Наши вещи, все, от папок с бумагами до каких-то мелочей, вроде оставленной на столе кружки с недопитым кофе, стали оказываться вовсе не там, где мы их положили. Они перемещались, терялись, рвались и портились независимо от того, как надежно и высоко мы их прятали. Стоило только навести порядок, как тут же все снова приобретало вид упорядоченного хаоса – бумаги разлетались по столу, папки выпадали из своих хранилищ, карандаши, ручки и прочая мелкая канцелярия оказывалась где угодно, только не на подставке на столе… И вот это, да еще и на фоне постоянно срабатывающей техники, было… жутко. Страшно. Совершенно ненормально.

Как люди современные и не лишенные логики, мы постарались найти происходящему хоть какое-то объяснение, но.. Камеры, стоящие во всех помещениях бывшего кирпичного завода, показывали, что никого постороннего в нашем офисе не было. Вечером, почти сразу после нашего ухода, заглядывала уборщица с тряпкой, быстро мыла полы и уходила дальше, в следующие кабинеты и офисы. Утром приходили мы, в последнее время всей толпой из пяти человек – пришедшие первыми предпочитали дождаться остальных на улице или еще где-то.

На ночь камеры отключали неизвестно по каким причинам, оставляли только несколько стационарных на первом этаже около входа, но к тому моменту как это случалось во всем здании просто не оставалось ни одного человека. Так что все происходящее точно не было шуткой кого-то из людей. Перемещения, сбои, падения и все остальное, происходящее в нашем офисе, было делом рук… невидимки. Полтергейста. Какой-то мистической сущности.

Мы буквально отказывались работать в таких условиях. Потому что боялись. Потому что одна из наших девочек уже пострадала от рук паранормального хулигана – она хотела поставить чайник (он у нас небольшой, электрический, спрятан в шкафу), взяла его резко, уверенная, что чайник пустой, и… прямо на нее вылился фонтан крутейшего кипятка! Хотя мы все готовы были жизнью своей поклясться, что в то утро даже не подходили к злосчастному чайнику!

Мы вызвали священника, который походил по кругу между нашими столами с умным видом, взял 4к рублей на нужды храма, залил все водой и ушел, довольно наглаживая бороду. Ксерокс этой же ночью напечатал нам всем ТАКИХ жутких морд, что одна из наших девочек чуть не стала заикой. Особенно нас впечатлил до ужаса огромный адский глаз.

Потом в ход пошли люди с более интересными судьбами – гадалки, медиумы, шаманы… Мы даже в передачу известную писали, но те сказали не страдать ерундой и не отнимать их время. Ну, а приглашенные «эксперты» без всяких колебаний совести отнимали время у нас, потому что их телодвижения не приводили вообще ни к чему. Ну, кроме внезапной аллергии у двух моих коллег.

Начальство, глядя на нервных и вздрагивающих от любого писка нас, приняло решение съезжать из офиса как можно быстрее. Место, конечно, жалко – и расположение у него удачное, и аренда дешевая – но во всем этом нет никакого смысла, если работники – читай, мозги компании – не могут выполнять свои задачи. А если и могут, то все мало-мальски ценные бумаги уничтожает ужасный полтергейст. Но…

Когда мы уже буквально сидели на коробках, готовые сорваться с места и бежать в любом направлении подальше от офиса, в нам в гости, видимо на огонек, забрался… большой дымчато-серый котяра.

Его никто не звал, конечно, он сам вошел в приоткрытую дверь, с видом хозяина продефилировал по полупустому офису, запрыгнул на подоконник… Мы ничего не понимали. Вообще. Откуда в офисном здании взяться коту? Кто его внутрь пустил-то? Но это ладно, может и пожалел кто-то, та же уборщица обожала подкармливать животных, а может и сам залез… Но тут кот, прервав наши размышления, сделал то, от чего наши мозги чуть не свернулись в трубочки.

Кот, посидев немного на подоконнике и старательно вылизав заднюю лапу, спрыгнул на стол, потом перебрался на другой, попутно… скидывая с них бумаги и все, что теоретически могло упасть! А потом накинулся на бедный, измученный жизнью… ксерокс, нажимая довольно тяжелыми своими лапками на кнопки. Лампочки мигающие ему понравились что ли… А ксерокс, привычно уже загудев, послушно начал печатать шикарные изображения разных частей тела кота в своем фирменном размазанном стиле. Ну, те самые, которые мы судорожно принимали за дьявола.

Как мы ржали – слышали даже на улице. Все оказалось так просто! Да, на самом деле никакой мистики или ужаса в нашем офисе (как, думаю, и в реальности) не существует. Зато любопытный котяра – вот он, прямо на месте. Забрался в тепло, похулиганил, поспал на удобном кресле и свалил. И вся магия. А мы уже уши развесили…

А из офиса мы все равно съехали – аренда-то уплачена, да и страх, к тому моменту уже закрепившийся где-то в подсознании, никуда не делся… В новом здании – огромной высотке со стеклянными панорамными окнами – никаких животных, конечно же, не было, даже мух. И никаких полтергейстов тоже.

А мы для себя усвоили одну простую истину – если вас мучает полтергейст, призрак или кто-то еще из этой братии, попробуйте приманить его… на колбасу.

Два зеркала

Как вы относитесь к магии? Я вот до последнего считала, что это – не более чем безобидное развлечение, способ убить скуку таким вот странным способом. Но это не так. Магия существует. И она… действительно может разрушить жизнь. Я в этом убедилась на собственной шкуре.

Тот обряд предложила моя лучшая подруга – Ольга. Она знала о моих неудачах в личной жизни, да и просто жизни, и пообещала, что штука с зеркалом старая, проверенная, по крайней мере хуже не сделает точно. А я что? Я… согласилась. Я в подобных вещах тогда вообще не разбиралась, поэтому решила довериться подруге.

Ничего сложного в этом самом обряде, как оказалось, нет. Ольга приволокла откуда-то большое зеркало, сунула мне в руку свечку и записку, в которой ее корявым почерком было написано заклинание, и тихо вышла из комнаты, посоветовав мне как следует думать о своем желании. Я, если честно, чувствовала себя совершенно по-идиотски, сидя в темной комнате общежития с горящей свечой перед большим зеркалом. Было даже жутко немного – мне все казалось, что мое отражение – не мое, а чье-то еще. Но заклинание прочитала без запинки, а потом, как сказала Ольга, уселась со свечкой поудобнее и стала судорожно думать о том, чего же я хочу больше всего.

Выиграть конкурс танцев – это в первую очередь. Там и призовой фонд был хорош, и перспективы самые замечательные… Выигрыш решил бы кучу проблем, начиная с денег и заканчивая какой-никакой известностью. Потом было бы неплохо парня найти, такого, чтобы как в романах – любил, пылинки сдувал, на руках носил. И… ну, семью с ним создать, с таким идеальным, тоже обязательно. Детишек, можно двух или больше, дом большой, как у родителей. В общем, обычные такие, бытовые желания, никакого мира во всем мире или здоровья всем на свете.

В то, что сбудется хотя бы одно из этих желаний, я тогда не верила. Да и ноги минут через десять подмерзать начали, что тоже здорово отвлекало от магии. Единственное, что реально показалось мне странным – когда свечка почти прогорела, ровно на секунду мне показалось, что… В зеркале, за спиной моего отражения, промелькнуло что-то. Какой-то силуэт. На эту самую секунду мне вдруг сделалось так жутко, что я чуть не выронила несчастный огонек, случайно потушив и без того уже хлипкое пламя…

А потом… началась самая обычная жизнь. Я со своей командой готовилась к конкурсу, дружила с Ольгой, занималась привычными для себя вещами. О глупости – магическом обряде – думать забыла почти сразу же, не до того мне было. Деньги с неба не падают, и ладушки.

Мы с командой-соперницей шли почти ноздря в ноздрю с отрывом в пару баллов. Я видела их финальный номер, и прекрасно понимала, что шансы на победу тают просто в геометрической прогрессии – эти выпендрежники даже над костюмами заморочились, нарядившись в какие-то перья и блестки. И фоном у них была не статичная сцена, а кадры из фильмов про райских птиц… Мы в своих скучных серых спортивках явно проигрывали по визуалу, а учитывая примерно одинаковый уровень мастерства… В общем, наша победа махала нам ручками и уходила в закат просто таки на глазах.

Но… в самый ответственный момент их прима вдруг… оступилась и рухнула прямо на стоящих позади своих же коллег. Они все попадали как кегли, сбились с ритма, а вдобавок ко всему прима еще и повредилась нехило. Всю команду сняли с конкурса и… Мы стали победителями! Мы выиграли! Да, пусть не совсем так, как я себе это представляла, но какая разница, если это была чистая победа?! Потом нас награждали члены жюри и один из спонсоров – молодой, симпатичный, как раз мой типаж – подмигнул мне, а на банкете весь вечер крутился рядом…

Спустя примерно полгода после конкурса и проведенного обряда у меня было все, что я тогда нажелала перед зеркалом. Дом, любимый муж, карьера. Детей не было, но мы же не кошки, чтобы так сразу рожать? Какие наши годы? Я была абсолютно счастлива. Пока не началось…

Лежа в больнице, я тихо охреневала, слушая заверения врачей. Выкидыш. Но… Я ведь не была беременна! Или… По всему выходило, что все же была, потому что мой гинеколог качала головой, разводила руками и, виновато отведя глаза в сторону, говорила какие-то совершенно ужасные вещи. Патология плода, нарушенное развитие, шанс того, что детей у меня не будет уже никогда равен примерно 99%. Как же… так? Почему?

Это было больно. Я мечтала о детях, уже имена придумала и место под детскую, а тут такое… Да и муж, который чуть ли не пылинки с меня сдувал, от новости о том, что никогда не станет отцом, отдалился от меня, держался холодно, отстраненно. Но я думала, что все поправимо, мы все починим, в крайнем случае не обязательно же рожать самой, правда? Пока…

Едва выйдя из больницы и только немного придя в себя, я снова оказалась в палате, теперь уже на другом этаже. Я ведь даже не танцевала, просто пришла развеяться и посмотреть на свою команду, поддержать их из-за кулис… Упавшая на меня та самая кулиса не оставила мне ни единого шанса ни на что. Танцы в моей жизни остались лишь мечтой, а все те же врачи в один голос утверждали, что будет чудом, если я снова начну ходить.

Прикованная к инвалидной коляске, бесплодная, больше не такая яркая и красивая я стала совсем не нужна своему мужу, который, как оказалось, никогда меня не любил. Он срывался на мне, отводил глаза от моего искалеченного тела… Как человек в целом неплохой и даже в какой-то мере порядочный, он нанял мне сиделку и отправил с глаз долой в дом своих родителей в какой-то совсем небольшой деревушке.

Я осталась совершенно одна. Много думала, сидя в саду под яблоней, читала книги и… искала ответ. Я все никак не могла понять, почему так? Чем я заслужила все это? И единственное, что казалось мне хоть и странным, но, по крайней мере логичным – тот самый обряд с зеркалом. С него все началось, та самая белая полоса, которая окончилась кошмаром.

Я нашла в телефоне номер моей университетской подруги, не особенно веря на успех. Мы не общались уже давно, не созванивались, не ходили друг к другу в гости, не виделись… Но она единственная могла дать мне ответ.

К моему удивлению, номер отозвался длинными гудками, а вскоре из телефонной трубки раздался голос Ольги. Она была удивлена звонку и не слишком рада слышать мой голос – из динамика с ее стороны доносились звуки какой-то веселой музыки и громкие голоса. Но приехать согласилась, хотя бы просто пообщаться.

Ольга… стала другой. Она и раньше была довольно уверенной в себе, яркой, знающей себе цену, а теперь… Дорогая одежда, дорогая машина, дорогие украшения – буквально все в ней кричало, что свою удачу она крепко держит за хвост и не собирается отпускать. Брезгливо осмотрев меня, она покачала головой, коротко поделилась своими успехами и уехала, чтобы больше никогда не отвечать на мои звонки. Я даже не винила ее. Пока…

Мне незачем было жить. Да и как? Овощем, жалким инвалидом, потерявшим все? В любой момент мой муж мог отозвать сиделку, выкинуть меня на улицу, и я ничего не смогла бы с этим сделать. Так что, можно сказать, это был удар милосердия, добивающий и так уже мертвого человека.

Я решилась на самоубийство. Пока сиделка занималась своими делами, выкатила коляску за ворота дома, по ровной проселочной дороге докатилась до реки и уже почти заехала в холодную воду. Но у судьбы были другие планы на меня.

Ее звали Федора. Ей было очень много лет, и она жила отшельницей в своем доме у реки. В деревне ее называли ведьмой, колдуньей, но уважительно кланялись при редких встречах. Так вышло, что за время своего заточения я ни разу не пересеклась с ней, и попалась на глаза только в период самого страшного своего отчаяния. Федора, несмотря на возрастную слабость, вытащила меня из воды как того кутенка, на горбу доволокла в свой дом, уронив на плохо обструганные доски, и, закатив рукава, принялась что-то там ворожить. Я не вслушивалась – сил не было ровно ни на что – только старалась не заснуть под мерное бормотание и треск внезапно загоревшихся свечей.

Когда я пришла в себя – за окном домика стояла глубокая ночь. Федора сидела у большого стола, подперев щеку, и вглядывалась в большое старинное зеркало, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания. Кое как, цепляясь за подручные предметы, я доползла до ее ног, по пути уронив какие-то миски с деревянной же лавки.

– Обряд проводила? Зеркальника заговаривала? – вдруг резко, каркающе поинтересовалась старуха, все еще не обращая на меня никакого внимания. Я кивнула. Врать или делать вид, что не понимаю, о чем речь, смысла не было. – Что видела? Морок? А, даже так, – не дожидаясь моей реакции, хозяйка дома хлопнула ладонями по столу, вставая, – Ну, значит по коридору обратку пошлем.

И мир для меня снова померк.

Второе мое пробуждение было… странным. Впервые за последнее время я… чувствовала. Сове тело, свои… ноги. Они болели, но… двигались! Плохо, с трудом, но двигались же! Я, кажется, даже не заметила, что рыдаю, пока мне в лицо не уткнулась какая-то не слишком свежая тряпка.

– Ну, и горазда же ты спать, – надо мной ухмылялась Федора. – Вставай. И слушай.

И старая ведьма начала свой рассказ, который на самом деле больше напоминал какую-то страшную сказку с ужасным концом.

– Про то, что не по чину тебе с зеркальником договариваться, я даже говорить не буду. Но ты мне другое скажи – как же ты, с обрядом на руках, упустила самое главное – ВТОРОЕ зеркало? Неужели не видела? Ведь четко же написано было – одно зеркало, одна отражающая поверхность! Ты чем читала? Тем, на чем сидишь, что ли? – бабка раздраженно махнула рукой. – Вот и получила ты то, что хотела, да не так, как следовало бы. Подруга твоя на то и надеялась, когда зеркальный коридор строила. Не ты желание загадывала, а она, а тебя, дурочку, в жертву зеркальнику нарядила. И не пожалела ведь, что не сразу все получит, дожидалась, глядя на твои радости. Нужно ей это было, ведь оно коридором кривым выстроено: чем хуже тебе – тем ей жить лучше. Сперва ты все получила, потом без ничего осталась. А она… ну, да сама понимаешь, вышло все по ее разумению.

– Бросить бы тебя тут, сама ведь блага захотела через обряд черный, да не могу, – продолжила Федора, помолчав. Я не перебивала, хотя смысл ее слов доходил до моего измученного мозга туговато. – Метка на тебе, значится назначения своего ты еще не выполнила, рано тебе уходить. Лечить тебя буду, – и взмахом руки она снова отправила меня в сон.

Что со мной ведьма делала – пересказывать не буду. Долго, да и ни к чему оно. Скажу только, что самая сильная боль просто ерунда по сравнению с тем, как меня ломало на старой деревянной лавке. Неделю, а может и больше, я так провалялась в обители Федоры, но к концу всего…

Я встала на ноги. Я снова могла ходить. Мое тело полностью вернулось под мой контроль. Но не это было самым главным, ведь тело вторично на самом деле. То, что я почувствовала после всех обрядов, им не ограничивалось…

По ощущениям ближе всего определение «мешок с головы сняли». Как будто всю свою жизнь я жила слепая, едва дышащая, а тут… Энергия, сила… Словами не описать на самом деле. Я не слишком понимала, как это работает, но не променяла бы это чувство ни на что. И с тех пор ужасная полоса в моей жизни осталась в прошлом.

Я правда не знаю, что именно сделала со мной Федора, но вроде как она вернула мне… меня? Да, наверно так. Я больше не тот человек, что была раньше. Я живу, дышу полной грудью, учусь ценить простые человеческие радости и не хотеть больше, чем сама могу получить тяжелой работой и трудом. И у меня все хорошо. В отличие от моих врагов.

Как я узнала со временем, Ольга, заклятая подруга, все же получила по заслугам. Весь ее карточный домик, построенный на моем несчастье, сложился сразу же, как только я встала на ноги. С мужем мы развелись, хотя после обрядов он и умолял меня вернуться – я не любила его больше и не смогла простить предательства.

Танцы… Единственная моя настоящая любовь… Возвращаться в коллектив я не стала, просто не смогла бы объяснить, как сумела оправиться от травм. Зато сделала кое-что другое. С помощью друзей и знакомых я открыла свою танцевальную студию для детей. И поняла, что нашла себя. Учить их, видеть счастливые мордашки, помогать и направлять… Это было мое. Определенно.

Судя по довольному лицу Федоры, которую я иногда вытаскиваю на наши детские выступления, я угадала со своей истиной целью.