Читать книгу: «Труп в летнюю ночь», страница 3

– Дяденька, ты чего такой большой?

– У-у-у, смотри, какой у него живот!

– Зырь-зырь сюда!

– Дядя, дядя! – один из пацанов дергал Мишу за рукав. – А ты чего какой толстый? Ты что ли арбуз проглотил, а?

Миша стоял, и на лице его расплылась такая счастливая улыбка, что я даже за него испугалась. Не укачало ли Мишу, часом в пути, все-таки машина у Вани была, мягко говоря, совсем не очень. Да и проселочная дорога, на которую мы свернули где-то минут двадцать назад, была такая… очень русская что ли…

В общем, если судить по Мишиному лицу, он испытывал самые благостные эмоции, чего нельзя было сказать об остальных. Вера растерянно моргала, не зная, как себя вести. Пашка хмурился, и я только сейчас заметила, что его футболка была в мокрых пятнах.

– Это у тебя чего? – спросила я.

– А! – Пашка сердито махнул рукой и поспешил к Ване, который суетился у багажника.

– Это мы делали водный салют! – девочка лет десяти, с узким подвижным лицом, неизвестно как оказавшаяся рядом, помотала у меня перед носом водяным пистолетом. – Хотите?

– Н-н-нет, – попятилась я. – Давай уж обойдемся без салюта.

– Как хотите, – равнодушно сказала девочка и тут же заорала так, что я вздрогнула. – Мама!

– Господи, – прошептала я. – Стрельцов, скотина ты эдакая, ты куда нас привез?

Никто мне, конечно, не ответил. Стрельцов с Пашкой и еще с каким-то мужиком, чуть помоложе, но при этом довольно потасканном, худым, с намечающейся лысиной, в застиранной камуфляжной майке и таких же застиранных трениках, уже закончили выгружать из багажника вещи и теперь, переругиваясь, пытались освободить салон Ваниной машины от штырей, которым каким-то неведомым образом предстояло стать воздушной беседкой, хотя лично я бы с удовольствием их использовала в качестве кола.

От кровожадных мыслей меня отвлекла Вера.

– Яна, – растерянно сказала она. – А мы точно приехали, куда собирались?

Перемена, произошедшая с Верой, прямо сказать, поражала. От спокойной собранной и деловой Веры, которая буквально час назад в аэропорту раздавала мужикам четкие указания, руководя процедурой погрузки, ничего не осталось. Она недоуменно и даже как-то испуганно озиралась по сторонам. Я проследила за Вериным взглядом.

Ваня припарковал машину на каком-то пятачке, на котором даже сохранились следы асфальта – островки цивилизации, затерявшиеся среди утрамбованного грунта, который, как я совершенно справедливо подозревала, после первого же дождичка должен был превратиться в непролазную грязь. Остатки этой асфальтовой дорожки вели к деревянному строению типа барак, некогда даже покрашенному в зеленый цвет восхитительного болотного оттенка, с небольшими окнами и почему-то железной дверью. Наверняка, если нас здесь застигнет условный зомби-апокалипсис, в этом бараке будет очень удобно отстреливаться от зомбаков. Я даже представила, как Стрельцов с Мишей мужественно стреляют из этих бойниц по мертвякам из табельного оружия. Штыри от беседки тоже могут пригодиться, их можно использовать, как копья, чтобы насаживать на них особо рьяных тварей.

– А здесь вообще, чего такое? – мысли о кровавой расправе над ничего не подозревающими зомби были прерваны тихим голосом Веры. Она показывала рукой на это обшарпанное здание, и ей, видимо, не терпелось узнать, что же находится за железной дверью.

– Тут у нас ресепшен, – девочка, которая, как, мне казалось, минуту назад куда-то испарилась, бесшумно вынырнула из-за моей спины.

Ничего неуместнее слова «ресепшен» применительно к этому деревянному бараку я даже вообразить себе не могла. Вера, видимо, тоже до этого как-то иначе представляла себе ресепшены, ее удивленный взгляд говорил об этом совершенно определенно.

– А-а-а, ресепшен, – задумчиво протянула она. – А там?

Она кивнула в противоположную сторону. Напротив ресепшена возвышался какой-то деревянный настил, укрытый навесом наподобие веранды в детском саду или сцены в пионерском лагере. В настил, судя по всему, намертво был вмурован длинный деревянный стол с двумя такими же длинными скамьями по бокам. А дальше сразу начинался лес, хотя нет, между этой импровизированной сценой и непролазными кустами я углядела что-то типа пятачка с мангалом. И это слегка примирило меня с суровой правдой бытия Можайской глубинки.

Я даже заулыбалась, но тут воздух прорезал истошный вопль. Вожди Краснокожих, как же я про них забыла. Мы с Верой одновременно обернулись на визг, раздававшийся откуда-то с правой стороны дома с ресепшеном.

Миша, который успел отвести горланящих пацанов в сторону, пока мы с Верой разглядывали окрестности, теперь возвращался. Два мальчишки, пиявками присосавшиеся к Мише, висели на нем с двух сторон, один на правой руке, другой – на левой. А Миша, раскатисто хохоча, так, что, наверно, эхо долетало до Москвы, изображал из себя то ли вертолет, то ли карусель, то ли ветряную мельницу. Мальчишки визжали, и я подумала, что мы тут все, по всей видимости, коллективно сошли с ума, надышавшись с непривычки озоном.

– Ну все, пацаны, – Миша остановился и перевел дух. – Аттракцион окончен.

– Еще, еще! – заголосили мальчишки. Вера болезненно поморщилась.

– Мальчики, оставьте дядю в покое!

Визгливый женский голос ударил по ушам так, что мы с Верой опять вздрогнули. Из-за спины Миши показалась маленькая полная, если не сказать толстая женщина в розовой маечке на тонких бретельках и небесно-голубых шортиках в мелкий цветочек, обтянувших ее рыхлые незагорелые ляжки. Это, видимо, была мать пацанов. Она ловко отвесила правой рукой подзатыльник одному, левой сдернула второго, повисшего на Мишином локте (пацан, правда, со скоростью обезьяны тут же вскарабкался на Мишу снова), и только потом увидела нас с Верой. Запоздало нацепив на лицо дежурную улыбку, она заулыбалась, демонстрируя мелкие хищные зубы. Я с удивлением разглядывала ее. Пялилась, не в силах отвести взгляд, на дурацкую розовую майку, на пони с радужным хвостом – рисунок, причудливо растекшийся на груди и затерявшийся в складках живота.

– Здравствуйте, я – Эвелина, жена Ваниного брата, – женщина протянула пухлую руку Вере. Меня она не сильно заметила. – А вы, Яночка, подруга Томочки?

– Нет, меня зовут Вера, и я…

Вера не договорила, ее взгляд опять во что-то уперся.

– Мама, – тихо сказала она и вцепилась мне в руку. А я истошно завизжала. За моей спиной послышался звук падающих металлических предметов, очевидно, запчастей свадебной конструкции, и сразу же появился Пашка со своим уже привычным:

– Яна, что случилось?

–М-м-миша, – дрожащим голосом сказала я, показывая пальцем на широкую Мишину спину. По его белой футболке полз огромный волосатый паук, словно явившийся сюда прямиком из моих самых страшных детских кошмаров. Вообще-то я была смелая девочка, не боялась ни мышей, ни лягушек, ни другой мелкой и противной живности. Но пауки для меня – это всегда было чем-то за гранью, словно они были не представители животного мира, а порождения демонов, выползающие к нам из недр преисподней. Эти волосатые лапки, находящиеся в постоянном движении, просто лишали меня разума, и я мгновенно превращалась в истеричку, трясущуюся от страха.

– Мать твою, – охнул Пашка и тут же заорал. – Миша, стой, не шевелись!

Миша растерянно замер, опустив руки. Пацаны, словно опавшие листья, повалились с Миши на землю.

– Тихо, Миша, ты только не шевелись, – приговаривая это, Пашка стал медленно приближаться, но дойти до Миши так и не успел.

Его опередила девочка. Она быстро подскочила к Михаилу и, схватив паука одной рукой, крепко прижала его к груди.

– Это Казимир! – объявила она.

– Виолетта! – взвизгнула Эвелина, тряхнув длинными тонкими обесцвеченными волосами. – Я же говорила, оставить эту дрянь дома!

– Ему там будет скучно, – заныла девочка. – Казику надо гулять!

– Коля! – заорала Эвелина так, что вздрогнул, наверно, даже скучающий Казимир. – Коля! Поговори со своей дочерью!

За Ваниной машиной опять что-то упало. Эвелина, дернув девочку за руку, потащила ту в сторону машины, девочка включила ультразвук. Вера сказала тихонько «мне плохо» и стала плавно и красиво оседать на остатки асфальта. Джентльмен Пашка бросился поднимать Веру, к ним уже спешил Миша.

Я смотрела на всю эту мизансцену, как будто со стороны. Если отключить звук, то это даже выглядело красиво. Лес, солнце, касающееся макушек елей, аутентичный барак родом из семидесятых, красиво падающая Вера, мохнатый Казимир на белой Мишиной футболке. При воспоминании о Казимире я почувствовала жгучее желание последовать примеру Веры.

– Тетя, – меня дернули за руку, выводя из задумчивости.

Я обернулась и уставилась на пацанов. Один из них шмыгнул и провел рукой по лицу, оставляя под носом черную полосу.

– Вы чего так орали? Казимир не кусается. Его Вилка мухами кормит, которых мы ловим.

Мое разыгравшееся воображение тут же нарисовало мне картину кормления Казимира – он важно сидел на задних лапах с подвязанной на брюшке белоснежной крохотной салфеткой, и ему на серебряной вилочке подносили мертвых насекомых.

– А-а-а-а, – сказала я только для того, чтобы что-то сказать.

Потом перевела взгляд с одного загорелого лица на другое. Отличить их, наверно, можно было только по вот этой черной черте под носом у одного.

– А вас как зовут-то? – наконец нашлась я, рассудив, что может после того, как они себя обозначат, их будет легче как-то идентифицировать.

– Я – Елик! – сказал тот, который был с черной полосой под носом, и заулыбался.

– А я – Елик! – сказал тот, который был без полосы, и тоже заулыбался.

И сразу после этого один Елик ткнул другого Елика кулаком в бок, получил ответку, отчего оба Елика истошно завизжали и кинулись куда-то по направлению к кустам.

– Пипец, – пробормотала я. – Их еще и зовут одинаково.

В довершение всего, сзади послышался скрип, и, наверно, все мы, даже Вера, сраженная Казимиром, обернулись. Железная дверь ресепшена медленно отворилась, и на пороге показалась Томка. Торжественная. Бледная. В белом платье.

Весь ее облик удачно вписывался в ряд ассоциаций с инфернальными тварями из загробного мира и прочими нечистями – адский паук Казимир, притаившиеся в лесах зомбаки и невеста Франкенштейна как апофеоз этого ожившего фильма ужасов. Потому что, судя по лицу, Тома явно только что восстала из гроба, чтобы поискать себе жертву.

– Тома, – Ваня оторвался от своего драндулета, который они все это время разгружали, радостно пошел к ней, но, видимо, заметив ее странный и даже леденящий душу взгляд, нерешительно замер на полпути. – Мы вот уже добрались. Я ребят встретил. И все купил, что ты сказала. И беседку забрал…

Его голос становился все неувереннее и тише, последнюю фразу он произнес почти шепотом и замолчал.

– Беседку? – Тома начала говорить даже ласково, но я хорошо ее знала, и эти едва заметные истеричные интонации не оставили у меня сомнений, что Томка близка к безобразному скандалу. – Беседку ты забрал? Какой ты у меня, Ванечка, молодец!

– А ты чего в платье? – Стрельцов нервно бросил взгляд в сторону леса, явно определяясь с путями отступления.

– А в платье я, любимый, потому что у нас тут как бы свадьба должна состояться, если я ничего не путаю. Ну, мне так казалось, пока мы сюда не добрались. Я, конечно, не знаю, может, ты не очень понимаешь, что такое свадьба, Ваня? Так я тебе расскажу. Свадьба, Ваня, это когда – невеста в длинном белом платье, на шпильках, с макияжем и прической. Рядом с ней – подружки невесты тоже в вечернем наряде, – тут она мельком посмотрела на меня. – Привет, Ян! – светски поздоровалась Томка и продолжила, надвигаясь на Ваню. – А вокруг, Ваня, много красивых цветов, столы с шампанским и изысканными блюдами, нарядные гости и романтика.

Ваня попятился.

– И что не так? – робко поинтересовался он.

Зря он это сказал. Светскость слетела с Томы, как и не было.

– Что не так? – гаркнула она. – Это ты меня спрашиваешь? Или ты считаешь, что если на фоне этого ржавого барака мы поставим беседку, а сам барак украсим цветочками, то это будет именно то, что я хотела? Или ты думаешь, что те туфли, которые я купила на прошлой неделе, на пятнадцатисантиметровой шпильке – это самая удачная обувь для этой помойки? Или ты решил, что я именно об этом мечтала? Что ты мне там говорил? Милые домики на берегу водохранилища, уютная турбаза посреди живописной природы!

– Ну, водохранилище же вот, там оно, – пробормотал совершенно деморализованный Стрельцов, махнув рукой куда-то в сторону. – И домики там, за деревьями. И природа очень даже живописная…

– Природа? Домики? Водохранилище? – заорала Томка и рванула к Ване. – Я тебе сейчас покажу природу, мать ее! И домики я тебе покажу, если ты действительно думаешь, что те хибары, которые понатыканы там в лесу, можно назвать «милыми домиками». А в водохранилище этом, Ванечка, я тебя и утоплю! Прямо сейчас, не дожидаясь свадьбы, чтоб не мучить ни себя, ни гостей!

Стрельцов издал какой-то мышиный писк и дернул в сторону леса. Тома, путаясь в длинном платье, последовала за ним. Еще несколько секунд, и они скрылись за деревьями.

– Что это было? – спросила Вера слабым голосом, она просто висела на Мише безвольной тряпкой, все еще переживая знакомство с Казимиром. Видимо, у нас с Верой были похожие фобии.

– Невеста, – пояснила я. – Ну, то есть, моя подруга Тома.

– Как-то она не очень обрадовалась своему жениху, – проговорила Вера, прислушиваясь к доносящимся из леса звукам. – Или у них так принято?

– Угу, брачные игры такие, – хмыкнула я. – Будем надеяться, что Томе не удастся найти в этой глухомани сковороду, иначе я не поставлю за жизнь Ваньки и ломаного гроша.

Пашка с Мишей засмеялись, видимо, вспомнив историю о том, как полгода назад именно Тома спасла нас от спятившей психопатки, вырубив ту точным ударом сковороды по затылку.

– И чего нервничать? – на первый план вышла Эвелина, на лице которой проступила презрительная гримаса. – Тоже мне, фифа нашлась! Ну да, не Версаль. Но зато почти бесплатно. Нет бы Ваньке спасибо сказать, как он тут расстарался. Ишь, недовольна она! Некоторые вообще не заморачиваются, просто в загсе расписываются, а потом пьянка дома и все. – она бросила злой взгляд в сторону своего мужа, который все это время стоял возле горы выгруженных вещей. – Да, Коля? А тут ей туристический комплекс в полное распоряжение. Ну да, ремонт, конечно, и вообще, не пятизвездочный отель. Так можно подумать, она в пятизвездочных отелях бывала. Нашлась тут, королевишна! Коля, ты чего стоишь? Где дети? Ты видел мальчиков? – она подошла к своему мужу и что-то тихо начала ему выговаривать.

– Здравствуйте! Добро пожаловать! – тем временем из барака вышли еще двое. Мужчина и женщина.

Хотя внешне эти двое были непохожи (он – высокий плечистый, видный такой мужик, с густыми черными с проседью волосами, она – простая с виду женщина, крепко сбитая, едва достающая ему до плеча), но, тем не менее, сразу угадывалось, что они пара. Причем, не просто муж и жена, нет, чувствовалось, что они идейные соратники, такие – не разлей-вода, куда один, туда и второй. Не знаю, как это объяснить, но я просто печенкой чувствовала, что связь между ними – какая надо связь, и если один из них кого-нибудь убьет, то второй будет помогать товарищу прятать труп.

– Добрый день! – вежливо поздоровался Павел.

– Мы хозяева этого туристического комплекса, – радушно сообщил мужчина. – Меня зовут Сергей Николаевич, можно просто Сережа. А это моя жена Евгения.

– Просто Женя, – улыбнулась женщина.

– Вы уж извините, у нас тут ремонт намечается. В той части он уже идет, – Сережа махнул рукой вправо. – А здесь мы Ивану предложили как раз провести торжество. Кстати, где он?

– С невестой здоровается, – Паша указал в сторону леса, откуда доносились странные звуки, словно в чаще загоняли дикого кабана. Потом подошел к Сергею и протянул ему руку. – Я Павел, друг Ивана и Томы, это Яна, Вера и Михаил…

– Располагайтесь, будьте как дома, – Сергей гостеприимно улыбнулся. – Пойдемте, я покажу вам ваши домики. Вы пока заселяйтесь. Столовая у нас тут, только она с завтрашнего дня начнет работать, когда все гости съедутся. А сегодня мы там соберемся, на пляже, шашлыки будут. Часика через полтора можно подходить. Мы с Женей все приготовим.

Павел с Мишей вытащили из кучи вещей наши чемоданы, и мы двинулись за хозяевами в сторону леса. Но не успели мы в него углубиться, как нам навстречу, словно затравленный заяц, выскочил Ванька. Не обращая на нас никакого внимания, он резво порысил к машине, выкрикивая на ходу.

– Том, ну я же как лучше хотел… Ну чего ты?

Вслед за женихом мимо нас пронеслась Тома в развивающемся как у привидения белом платье, в ее растрепанных волосах запуталась сломанная ветка.

– Я тебе покажу, как лучше! Я тебе все покажу! И беседку, и банкет на двадцать человек! И Купидона на крыше! Я тебя туда самого, вместо Купидона, посажу! И лук со стрелами засуну знаешь куда?

Парочка скрылась за сараем. В смысле, за ресепшеном. О том, куда Тома собиралась засунуть оружие Купидона, нам оставалось только догадываться. Впрочем, все и так было понятно.

– Темпераментная у нас невеста, – добродушно пробасил Сергей.

– Что есть, то есть, – согласилась я и покосилась на Веру. Она явно пребывала в состоянии шока. Впрочем, я тоже не совсем так себе представляла это мероприятие. Да и соседство ужасных детей, одинаковых Еликов, и странной девочки с ее жутким питомцем Казимиром сильно меня нервировало.

Но выбирать нам не приходилось.

6.

– Ну вот, ваши хоромы! – Сергей гостеприимно развел руками. – Располагайтесь. Надеюсь, вы не в обиде, что мы вас на отшибе, можно сказать, поселили.

– Да, просто те домики, которые поближе, мы их еще подготовить не успели, – пояснила Женя. – Это все Сережа, давай говорит, с дальнего начнем, ну вот и начали.

– Зато у вас здесь водохранилище, можно сказать, под боком, – подхватил Сергей. – И лес!

– А как сверчки здесь по ночам поют…

Эти двое заливались на два голоса, расхваливая низенький одноэтажный домик с двускатной, покрытой старым рубероидом крышей и небольшой слегка подзавалившейся верандой, на которой стоял почему-то трехногий стул.

– Женя, – укоризненно протянул Сергей, показывая глазами на этого инвалида.

– Да забыла убрать, Сереж, сейчас унесу, – и она ловко подхватила стул рукой.

– Тринадцатый, – медленно протянула я.

– Чего тринадцатый? – не понял Сергей, а потом, увидев, куда я смотрю, весело засмеялся. – А да, с этого домика еще номер не сняли, с остальных-то уже посбивали.

Я стояла и с удивлением разглядывала ржавую табличку на торце дома с витиеватой цифрой «тринадцать». На домике Веры и Миши, который стоял чуть дальше от нашего, но ближе ко всем остальным, точно никакой таблички не было. И да, наш с Павлом домик действительно располагался на отшибе. Если все остальные постройки на этой турбазе были разбросаны хоть и в хаотичном порядке, но все же в пределах видимости друг друга, то наши хоромы, как их обозвали хозяева, совсем терялись из виду за густыми елями и буйным кустарником. И, как ни странно, мне это даже нравилось. По крайней мере, досюда почти не долетали визги детей, и оставалась надежда, что Казимир до нас не доберется.

– Ну, мы тогда пойдем, а вы отдыхайте, – с этими словами Сергей и Женя удалились, оставив нас с Пашкой перед нашим, надо думать, двухкоечным нумером.

– Ну да, не Версаль, – задумчиво сказал Пашка, крутя на пальце выданный нам ключ. – Кстати, ключ нам только один дали.

– Ну потом попросим второй, – добродушно сказала я и, пройдя на веранду, дернула за ручку двери. Она оказалась незапертой. – А может и не попросим, от кого тут запираться.

– Да уж, надеюсь, здесь никого не убьют, – мрачно сказал Пашка.

Комнат в домике оказалось совсем не густо. А именно всего одна. И не слишком чтобы большая. Возможно раньше, в эпоху социализма и равных возможностей, она была и больше, но сейчас часть комнаты была отведена под санузел, впрочем, довольно скромный: душ, задернутый цветастой клеенкой, и стоявший тут же впритык умывальник и унитаз.

– Зато удобства не на дворе, – резонно отметила я. – И вообще, милый же домик, Паша. Стол вон какой большой. И телевизор даже есть.

Я ткнула пальцем в маленький пузатый телевизор и продолжила:

– Два окна, два стула…

– Ага, кроватей тоже две, – Пашка кивнул головой сначала на одну односпальную кровать, покрытую синим шерстяным одеялом, а потом на другую, у противоположной стены.

– Ничего! Мы их сдвинем! – похоже, я заразилась Вериным оптимизмом.

– Сдвинем? – Пашка как-то странно на меня посмотрел.

Но я уже вошла в раж.

– Сейчас окно откроем, проветрим здесь и…

– Да погоди ты, проветрим, – Пашка отодвинул меня от окна. Критически осмотрел деревянную, кое-как подкрашенную раму, дотронулся до ручки. – Боюсь, Ян, ничего мы тут не проветрим. Я бы вообще до этого окна и дотрагиваться не стал, от греха подальше, выломаем еще ненароком, здесь же все на ладан дышит.

В отличие от меня Павел был настроен достаточно скептически.

– И интернета, боюсь, здесь тоже нет, – вздохнул он наконец.

– Ну и отдохнешь от своей работы, – заметила я, отошла от окна и села на одну из кроватей. Кровать опасно затрещала даже под моим не самым большим весом.

Пашка стянул с себя мокрую футболку, бросил ее на стул и, открыв чемодан, принялся рыться в нем в поисках чего-нибудь более подходящего для живописного антуража и просыпающихся комаров. Наконец выудил какую-то рубашку и натянул на себя.

– Паш, – задумчиво протянула я. – А чего их зовут одинаково?

– Кого? – не понял Пашка, возившийся с пуговицей на манжете.

– Ну мальчишек этих, Ванькиных племянников. Елик и Елик. А? – И, видя, что Пашка отчего-то тупит, пояснила. – Ну детей этих…

– А этих… – пуговица никак не желала поддаваться, и Пашка заметно нервничал. – Черт! Здесь же еще и дети!

– Ну да, – осторожно сказала я. – Ты что, не любишь детей?

– Господи, Яна, о чем ты? Какие еще к черту дети!

Пашка в сердцах махнул рукой и скрылся за дверью туалета, оставив меня сидеть в задумчивости на кровати. Какие дети? Я инстинктивно положила руку на живот.

– А черт! – послышалось из-за двери. – Да чтоб вас всех!

Пашка, раздраженный и злой, выскочил из туалета и устремился к выходу.

– Ты куда?

– На ресепшен! А ты в туалет пока не ходи. Там смыв не работает, и вода не уходит. Сиди тут. Я быстро.

– Паш, – я вконец растерялась. – А куда же ходить? Если туалет…

– В кустики, – зло буркнул Пашка. – Хвала богам, хоть этого добра здесь предостаточно.

И, выпалив все это, Пашка скрылся за дверью.

Я устало присела на кровать и прикрыла глаза, чтобы не видеть комнаты, в которой нам предстояло провести следующие пару недель. Совершенно невыносимо хотелось курить. Да и выпить бы тоже не помешало. Исключительно для поднятия настроения и снятия стресса. Но я даже этих удовольствий была лишена. Я просто не могла поступить так с маленьким Пашкой, который сейчас сидел во мне и полностью от меня зависел. Никогда еще ни одно живое существо не находилось в такой зависимости от меня, от моих решений и желаний. Я осознала, что только я теперь ответственна за него, за маленького Пашку. И никому в целом свете он больше не нужен. Даже его отцу.

«Не торопись с выводами, – приказала я себе. – Павел еще ничего не знает. Ну да, судя по всему, он не очень любит детей. Что не удивительно, я вот тоже не в восторге от Ванькиных племянников. Но, может, Пашка просто конкретно этих детей не полюбил. А своего полюбит? Вот сейчас немного отдохнем, обуютим эту лачугу, поедим шашлыков на природе. И вечером в романтической обстановке я ему все и расскажу».

Я открыла глаза. Да уж, романтика. Самый подходящий антураж для признаний такого рода, ничего не скажешь. Господи, и как только Томке с Ванькой в голову пришло устроить свадьбу в этих руинах?

– Ян, ты тут? – дверь распахнулась, и я увидела Томку.

Она уже успела переодеться, вместо белого платья на ней были джинсы и клетчатая рубашка, завязанная на животе.

– Я тут, – призналась я. – Что, пойдем искать лопаты?

– Какие лопаты? – опешила Томка.

– Какие-нибудь. Я так понимаю, что ты уже пришибла своего жениха, и теперь нам предстоит увлекательная работа по утилизации его трупа.

– Тьфу ты, Ян, опять твои шуточки идиотские, – вздохнула Тома.

– А что еще остается? – я философски оглядела комнату, упершись взглядом в телевизор, который был, явно, моим ровесником. – Тут, Том, без шуточек никак. Тут мы без шуточек совсем озвереем. Вон, ты сама Ваньку чуть не замочила. Кстати, что это за перфоманс ты нам устроила в белом платье?

– А что я еще должна была ему устроить? Ян, ты же сама все видишь! – Томка присела на один из стульев и оперлась рукой на край стола, но он так угрожающе покосился, что она тут же подскочила и пристроилась рядом со мной на кровати.

– Да уж. Место вы выбрали, прямо скажу, оригинальное.

– Господи, Ян! Я и представить себе не могла! Понимаешь, хозяин этот, Сергей, он какой-то Ванькин старый знакомый. Еще с девяностых. Уж не знаю, что там у них за дела были, но вроде как он Ване чем-то обязан. Вот где-то пару месяцев назад Ванька и предложил мне. И нет бы мне съездить и самой посмотреть, что за турбаза тут такая волшебная. Но как-то то мне некогда было, то Ванька занят. Ян, я же думала, что тут все цивильно. Мне же как рассказали – уютные домики на берегу живописного водохранилища. Сказочная природа. Лес, шашлыки. А ты же знаешь, я всегда мечтала, ну как в фильмах показывают. Свадьба на природе. Такая беседка в белых цветах, невеста красивая при полном параде, гости на скамеечках слезы умиления пускают. Я даже беседку заказала, дура! С этим, мать его, Купидоном.

– Да, с Купидоном ты, Том, того, дала маху, – согласилась я, припомнив уродливую голову с жутким оскалом, в компании которой я провела пару часов, зажатая железными штырями.

– А что не так с Купидоном? – занервничала Томка.

– А ты его еще не видела? Ну, тебе даже повезло. Да не, Том, все с ним хорошо, с Купидоном. Правда выражение лица у него странноватое. Но если его повыше водрузить, то может оно и ничего. Не самая большая проблема, как я теперь понимаю.

– Да уж, – Томка издала душераздирающий вздох. – И винить-то особо некого. Сама виновата. Ведь знала же, что дешево хорошо не бывает. А тут плата почти символическая. Даже нам с Ванькой по силам. Мы же бюджетники, зарплаты у нас сама понимаешь какие. Не сильно разгуляешься. А Сергей этот почти что даром все это нам сдал. Теперь я понимаю, почему. А я так хотела красивую свадьбу, – ее голос предательски дрогнул, и мне стало так ее жалко, что я тут же бросилась ее утешать.

– Том, да погоди ты расстраиваться! Ну, может, все не так уж печально. Поставим беседку в красивом месте, не обязательно же у того барака, в смысле, ресепшена. Можно поближе к берегу. Водохранилище же красивое? И природа имеется! Времени еще полно, придумаем что-нибудь!

– Да что тут можно придумать? – Томка упрямо помотала головой, но я видела, что мои слова ее немного успокоили. – Ладно, чего там. Не отменять же все. Хотя, конечно, Ваня…

– Кстати, как там Ваня твой? Ты его не сильно побила? Нам ему синяки замазывать не придется?

– Да выжил твой Ваня, хотя руки прямо чесались. Надо же такое отмочить!

– Поссорились?

– А ты как думаешь? Вот и доверь мужику что-то. Имей в виду, Ян, мужики для организации свадьбы не пригодны в принципе. Вот вроде умный же он у меня, Ванька. Следователь, опять же. Не последний человек там у себя. А тут – хуже идиота.

– Это да, – я вспомнила, как сама всю дорогу мечтала прибить Стрельцова, и тихонько засмеялась.

– Так что имей в виду, как будете с Пашкой жениться, сама все организовывай. Хотя что это я, у вас-то таких проблем не будет, твой-то при деньгах, слава богу. Так что такое тебе, к счастью, не грозит.

«Как будете с Пашкой жениться» – эти слова почему-то больно резанули по мне. Все так уверены, что мы с Пашкой непременно поженимся? А ведь мы об этом даже не говорили. А теперь и вообще все непонятно. Что мне делать, если он не хочет детей? А ведь пока все говорит именно об этом. Неужели мне придется выбирать между Павлом и тем маленьким беззащитным пупсиком, который уже есть внутри меня? Как это вообще возможно выбирать?

– Ян, ты чего? – Томка заметила мое выражение лица.

– Да нет, ничего. Устала просто. Твой Стрельцов устроил нам незабываемый вояж. Меня чуть не насадило на штырь от твоей замечательной беседки, которыми был утыкан весь салон. А еще и Миша огромный, едва помещался…

– Да, я когда Мишу увидела, то прямо испугалась. Вид у него очень угрожающий. Но зато как он детишек любит! Я сейчас мимо их домика шла, так он с пацанами там играет, как с родными. Недаром говорят, что все большие люди очень добрые.

Меня снова неприятно кольнуло. Вот ежели бы Вера попала в такую ситуацию, как я, то у нее бы точно никаких сомнений не возникло. Миша был просто создан для отцовства.

– Да, Миша и меня поразил. Такие мерзкие дети, а он с ними… Ой, Том, прости. Это же Ванькины племянники…

– Да не извиняйся ты! Мерзкие они и есть мерзкие. По-другому и не скажешь. Уж на что, кажется, я натренирована в школе, и то – пока мы вас тут ждали, я озверела, честное слово.

– Кстати, а чего их зовут одинаково? У Ванькиного брата плохо с фантазией? Зачем близнецам давать одно и то же имя, да еще и такое странное?

– Каким близнецам? Ян, ты чего? Они не близнецы, они погодки. Ерик старше Елика почти на год.

– А, так один из них Ерик?

– Ну да. Ерофей и Елисей.

– О, господи, послал же им бог имена! – удивилась я. – Хотя, чего ждать от бабы с именем Эвелина? А дочку как зовут?

– Вилку?

– Какую вилку? Что вы все про вилку какую-то? Только не говори мне, что ее назвали в честь столового прибора?

– Да нет. Виолетта ее зовут.

– М-да, – протянула я. – Повезло тебе с родственниками.

– И не говори! Нет, вот мама Вани, свекровь моя будущая, она, как раз, ничего. Хорошая женщина. Простая, добрая. Даже слишком добрая. Валентина Николаевна, она тоже тут, с внуками в домике живет. Про нее ничего плохого сказать не могу. Колька, младший Ванькин брат, по большому счету, тоже вменяемый. Ну, разгильдяй, конечно. Ванька возится с ним вечно. Знаешь, такая стандартная схема – ответственный старший все время опекает непутевого младшего. Правда, на мой взгляд, слишком уж опекает. Совсем они ему на шею сели, если уж честно. Всем своим семейством. Хотя тут, конечно, не столько Колькина заслуга, сколько жены его, этой… Эвелины.

Томка совсем сникла. Имя своей невестки она просто выплюнула, и сразу стало очевидно, что отношения между ними оставляют желать лучшего. Впрочем, это уже было понятно после той пламенной речи Эвелины, когда она презрительно назвала Томку «королевишной» и «фифой».