Нашу память не выжечь!

Глава 4. История Священной войны

В книге «Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Краткая история» рассказывается о грандиозных гитлеровских замыслах – и о том, что им помешало.

«В декабре 1940 года Гитлер утвердил тщательно разработанный германским генеральным штабом стратегический план войны против СССР под кодовым названием «Барбаросса».

На основе его был разработан план «Ост». Он был программой подавления огнем и мечом славянских народов, в первую очередь народов Советского Союза. Согласно плану, восемьдесят-восемьдесят пять процентов поляков, шестьдесят пять процентов украинцев, семьдесят пять процентов белорусов подлежали «выселению», то есть уничтожению. Захватчики ставили своей целью «разгромить русских как народ, разобщить их». Всего в европейской части СССР и Польше гитлеровцы намеревались уничтожить не менее ста двадцати-ста сорока миллионов человек. Для массового истребления мирных жителей создавались специальные команды, готовилась соответствующая «техника». Наставляя на это черное дело своих единомышленников, Гитлер говорил: «Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения… Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви». Оставшихся в живых советских людей гитлеровцы хотели превратить в рабов, в «неполноценное» население.

Выполнить эти зверские замыслы планировалось методом «молниеносной войны», который принес фашистским полчищам успех на Западе и вскружил голову гитлеровскому генералитету.

Конечно, это был несбыточный, авантюристический план, который исходил из недооценки сил Советского Союза. Однако фашистское руководство тщательно готовилось к войне на Востоке. Особые надежды оно возлагало на ударную мощь крупных танковых группировок, их поддержку массированным применением авиации. К моменту нападения на СССР вооруженные силы фашистской Германии являлись самыми мощными в капиталистическом мире по своей численности, вооружению и боевому опыту. История войн не знала таких громадных полчищ, созданных одним государством…

К нападению на СССР вместе с Германией готовились все страны фашистского блока: Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия. На определенном этапе в войну против СССР намеревалась вступить и милитаристская Япония, сухопутные войска которой в количестве пятидесяти дивизий находились вблизи советской дальневосточной границы…

Непосредственную охрану нашей границы несли части пограничных и внутренних войск в количестве ста тысяч человек. На многих направлениях фашистские полчища превосходили советские войска в три-четыре раза…

В соответствии с планом «Барбаросса» гигантская армада фашистских войск была развернута для наступления на трех основных направлениях: ленинградском (группа армий «Север»), главном, московском (группа армий «Центр») и киевском (группа армий «Юг»). Войну против СССР гитлеровцы начали внезапным нападением. В ходе пограничных сражений они намеревались окружить и уничтожить главные силы Красной армии, чтобы быстро овладеть важными центрами нашей страны, закончить войну до наступления зимы…

К моменту нападения на СССР вооруженные силы фашистской Германии являлись самыми мощными в капиталистическом мире по своей численности, вооружению и боевому опыту. История войн не знала таких громадных полчищ, созданных одним государством…

22 июня 1941 года война, как огромное общенародное бедствие, обрушилась на миролюбивых советских людей. В этот день ранним утром немецко-фашистские войска совершили разбойничье нападение на нашу Родину. Вместе с Германией в войну вступили войска Румынии, Италии, Финляндии, Венгрии.

В начале войны для нашей страны сложилось крайне тяжелое положение. Скрытая подготовка к нападению и его внезапность, превосходство в численности и вооружении войск давали врагу хотя и временные, но большие преимущества. Гитлеровская армия в начале войны добилась крупных военных успехов, оккупировала значительную часть западных областей страны, тем самым поставив наши войска и экономику страны в чрезвычайно тяжелое положение…

С первых дней войны враг встретился с ожесточенным, поистине героическим сопротивлением советских пограничников. До последнего патрона они сражались против фашистских полчищ. Всему миру известна эпопея героической защиты Брестской крепости. Ее оборона продолжалась более месяца…

Агрессор нес большие потери в людях и боевой технике, его продвижение вглубь страны с каждым днем замедлялось. Легкой прогулки фашистских полчищ, как это было на Западе, по советской земле не получилось. Менее чем за месяц боев они потеряли около ста тысяч солдат и офицеров, до половины брошенных в бой танков и почти тысячу триста самолетов. Большие потери понесла и Красная армия, вступившая в войну в чрезвычайно тяжелых условиях…

Гитлеровцы не ожидали, что их будет атаковать мощное партизанское движение, что в прифронтовых городах на добровольных началах будут созданы отряды и дивизии народного ополчения. Высоким патриотическим подвигом народа явилось перебазирование на восток страны в чрезвычайно тяжелых условиях свыше тысячи пятисот промышленных предприятий. В кратчайшие сроки они приступали к выпуску военной продукции на новых местах. В срыве фашистского плана «молниеносной войны» огромную роль сыграли героические защитники городов Ленинграда, Минска, Смоленска, Киева, Одессы, Севастополя, Тулы, Москвы. Отвечая на вопросы на Нюрнбергском процессе военных преступников, когда они начали понимать, что план «Барбаросса» терпит крах, фельдмаршал Кейтель произнес одно только слово: «Москва».

Зверства фашистских захватчиков носили массовый организованный характер, являясь следствием официальных директив самых высших нацистских инстанций. Об этом говорит и официальное обращение гитлеровского командования к солдатам Восточного фронта: «Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, советского. Не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее твоей семьи и прославишься навеки». Так и поступали фашистские захватчики.

Разрабатывалась система для уничтожения попавших в плен бойцов и командиров Красной армии. Одним из самых чудовищных документов германского верховного командования была директива от 12 мая 1941 года об отношении к политработникам Красной армии. Они объявлялись особо опасными для осуществления плана колонизации Советского Союза, для усмирения покоренной страны, для немецко-фашистской армии. Директива требовала немедленного физического уничтожения политработников, попавших в плен…

План «Ост» предусматривал полную ликвидацию всякого образования. Программа обучения должна была включать только «простой счет, самое большее до пятисот, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам…»

«Я, обещал Гитлер, освобождаю человека от унизительной химеры, называемой совестью. Мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир, молодежь резкую, требовательную и жестокую. Я так хочу. Я хочу, чтобы она походила на молодых диких зверей. Я так хочу».

На временно захваченных территориях Советского Союза нацисты осуществляли свой план порабощения «восточного пространства». Бесчинства гитлеровцев на советской земле не знали пределов. С первых лет войны массовый характер принял насильственный угон советских граждан на принудительный, рабский труд в угоду фашистского рейха. Всю Европу Гитлер покрыл сетью концентрационных лагерей, с газовыми камерами, крематориями, с подготовленными кадрами профессиональных убийц, палачей, садистов, насильников.

На оккупированной фашистами территории действовали четыре эсэсовских отряда «особого назначения», которые занимались массовым истреблением людей. «Фабрики смерти», созданные Гитлером, работали бесперебойно. Людей, обреченных на уничтожение, нескончаемым потоком гнали в газовые камеры. В эту дьявольскую выдумку гитлеровских палачей посылали русских и украинцев, поляков и белорусов, чехов и югославов, словом, сотни тысяч представителей славянских народов, которых Гитлер объявил «низшей расой». Полному истреблению, согласно фашистской доктрине, подлежали евреи и цыгане».

Глава 5. Подростки помогают рыть окопы

Во второй декаде сентября была объявлена мобилизация на строительство оборонительных сооружений вокруг Ростова.

Население города – женщины, подростки, те, кто по каким-то причинам не ушел на фронт, – было мобилизовано на строительство оборонительных рубежей вокруг города. Мирные жители рыли противотанковые рвы, окопы, щели, доты и дзоты.

Помню, как нас, подростков и женщин, посадили на грузовые машины – газики, трехтонки, полуторки – и повезли на северо-восток Ростова, за район завода «Ростсельмаш». Там мы работали несколько дней, рыли глубокие и широкие противотанковые рвы. Потом нас вывозили и на другие объекты за город. В короткий срок город был опоясан окопами и противотанковыми рвами. Строительство оборонительных сооружений продолжалось до самого прихода немцев.

В октябре мы с друзьями и жителями с Верхненольной улицы рыли щели, сооружали бомбоубежища напротив наших домов, в парке им. Октябрьской революции, где можно было укрыться всем, в чьих домах не было подвалов.

Несмотря на трудности и тяжелый физический труд с утра до вечера, мы выполняли все работы, ощущая единство с нашим народом, понимали, что наш труд нужен фронту. В эти дни мы особенно сплотились, старались держаться вместе, готовы были в любую минуту прийти на помощь своим товарищам.

В ту пору почти всем ребятам из нашей группы было по четырнадцать лет. Старшему из нашей команды, моему хорошему товарищу и соседу по дому Владимиру Колпакову на то время было шестнадцать.

Жил я с родителями и маленькой сестрой в доме № 6 на Верхненольной улице в первом подъезде, а Володя Колпаков с матерью и старшим братом – во втором. Его брат, Святослав, ушел на фронт, а Владимира, как он ни просился уйти воевать, не взяли. В военкомате ему сказали: «Ты нужен будешь в своем городе, будешь помогать армии».

В один из дней в середине октября Владимир пригласил к себе домой меня и еще восемь человек. Все мы вместе учились, проходили занятия в артиллерийской школе, были в одной спортивной команде. Это был честный, прямолинейный, надежный друг, готовый всегда прийти на помощь. Ему доверяли, считались с его мнением. В школе он был активистом во всех проводимых мероприятиях, отличался смелым и даже отчаянным характером, а главное, любил свою Родину. От райкома комсомола он получил задание организовать группу из молодых ребят, своих товарищей, надежных, проверенных дружбой и верностью, которые в случае надобности будут беспрекословно выполнять порученные задания.

Он собрал тех, в кого верил, кому доверял. «Вот что, ребята, – как-то особенно непривычно строго сказал он. – Немец приближается к Ростову, и мы серьезно должны включиться в борьбу с врагом. Нужно действовать согласованно, а не в одиночку. От меня вы будете получать конкретные задания и поручения. При выполнении их вы должны действовать смело, быть бдительными, не болтливыми». Мы не задавали ему лишних вопросов, понимали, что в целях конспирации он не мог нам назвать имена людей, от которых получал задания. Мы готовы были их беспрекословно выполнять.

Фашистская армия, несмотря на многочисленные потери, рвалась к Ростову, стремилась отрезать и захватить Кавказ. Фашисты считали Ростов-на-Дону «воротами Кавказа» и придавали большое значение его взятию.

Все чаще слышались сигналы воздушной тревоги, свист падающих бомб на окраинах города. В небо взлетали ракеты.

Начиная с 17–18 ноября, мы видели, как наши солдаты по двое-трое и большими группами спешили к мосту на 29-й Линии, просили прохожих указать дорогу. И я с ребятами помогал им выйти к переправе. 20 ноября немцы прорвали оборону, и наша армия стала отступать. Как писал краевед М. Вдовин: «В ночь на 21 ноября 230-й полк НКВД переправился по наплавному мосту на 29-й Линии на Зеленый остров и занял там оборону. Мост взорван не был, и его захватили немцы. Днем 21 ноября через Дон по нему переправились на Зеленый остров двенадцать немецких танков и пехота. Завязался бой. К концу дня немцы остров покинули, но мост оставался в их руках. Отступая из Ростова, оккупанты взорвали правобережную секцию моста на двух понтонах».

Глава 6. Первая оккупация – мы не сдаемся!

В ночь с 20 на 21 ноября небо было в зареве пожара. Всю ночь я не мог заснуть: на душе было очень тревожно. Рано утром мы с товарищами поспешили к 1-й Советской улице. Мы понимали, что наша помощь понадобится отступающим бойцам. И не ошиблись. Со стороны улиц Энгельса и Театральной быстрым шагом, а кое-кто и бегом, спешили выйти к Дону наши красноармейцы. Мы, поднимая руки, махали им, предлагали идти за нами. По дороге к нашим рядам присоединилась большая группа отступающих воинов со стороны Сельмаша. С Дона непрерывно раздавались выстрелы. Слышна была артиллерийская канонада.

Мы благополучно дошли до 29-й Линии. Мы вместе с Жорой Поталовым возвращались домой, но едва подошли к 25-й Линии, как попали под обстрел. Со стороны Сельмаша по 19-й Линии вниз спускались немецкие танки. Увидев на площади Свободы людей, они открыли огонь. Все стали разбегаться кто куда. Мы завернули за угол и быстро вбежали во двор двухэтажного дома. В этом доме, на первом этаже, жила моя тетя Феодора. Ее сыновья, Георгий, Петр и Виктор Трудненко, воевали на фронте.

Когда закончилась стрельба, я выглянул из-за угла и увидел посреди площади «газик», в нем был убитый наш солдат, молоденький паренек. Возможно, он спешил к переправе, но, не зная местности, свернул не на ту улицу. На площади лежали убитые жители. В полдень мы все-таки решили пробиваться к нашим домам на Верхненольной. Уже собрались уходить, я приоткрыл деревянную калитку, выглянул и, ужаснувшись, быстро закрыл ее. По улице под конвоем эсэсовцев с автоматами шли наши пленные красноармейцы. Колонна растянулась на всю ширину улицы, вплотную подходя к домам. Ненависть к гитлеровцам настолько овладела моими чувствами, что я не побоялся снова выглянуть на улицу. Рядом со мной находился Георгий Поталов. Я приоткрыл калитку и встретился взглядом с подходившим к ней нашим военным. Увидев меня, он от неожиданности округлил глаза, а мы с Жорой, не сговариваясь, схватили его за руку и затянули во двор. Быстро захлопнули калитку и стали ждать, боялись пошевельнуться, молчали.

Сколько прошло времени, не могу сказать, мы только молча смотрели друг на друга, не понимая, как все это произошло. Когда на улице затихли шаги, мы направились в квартиру тети. Наш новый знакомый (звали его Леня, родом из Днепропетровска) переоделся в гражданскую одежду моего брата, а его военную форму мы спрятали в конце подвала. На первом этаже жила семья Черновых. Это были хорошие, порядочные люди. Они видели все, что произошло, но пообещали никому не рассказывать. И свое обещание выполнили. Спасибо им за это.

Когда стемнело, мы пошли к нашим домам на Верхненольной. Мама нас накормила, и Леня ушел: оставаться было небезопасно, вокруг много соседей, жили мы в коммунальной квартире. Но Леня почти каждую ночь осторожно приходил к нам, мы его кормили. Прятался он в парке Революции, в бомбоубежищах, которые мы подготовили перед оккупацией. Они были рядом с нашим домом.

Когда Ростов освободили от немецких оккупантов, Леня, сидя верхом на лошади, приехал к нам попрощаться и поблагодарить всех за свое спасение. Одет он был в свою военную форму, спрятанную нами в подвале. Больше мы его не видели, и как сложилась Ленина судьба, не знаем.

В нашу молодежную группу антифашистского сопротивления вошли девять человек: Владимир Колпаков, Георгий Поталов, я, Евгений Моисеев, Владимир Зубков, Валентин Зубков, Ольга Кашеренинова, Леонид Ниретин, Петр Фурсов, Георгий Сизов.

Все мы были непризывного возраста и на фронт не попали, но в нас кипела ненависть к врагу, нам не терпелось на деле хоть чем-то помочь бойцам Красной армии. Ребята из нашей группы, все как один, готовы были выполнять любые поручения военкомата и, не задумываясь, бороться с врагом не на жизнь, а на смерть.

От Владимира Колпакова, возглавлявшего нашу группу, мы получали указания, которые он получал от комсомольских и партийных руководителей из райкома комсомола и военкомата. Мы все прекрасно ориентировались в районе Нахичевани, не только знали каждую улицу в Пролетарском районе, но и хорошо ориентировались в соседнем Кировском.

В обстановке боев за Ростов при отступлении наших войск, несмотря на постоянные обстрелы, мы с товарищами вывели значительное количество бойцов из окружения в сторону Зеленого острова. Собирали тела убитых воинов, их оружие, которое прятали в щели парка Революции. Во время артиллерийского обстрела я был контужен. До сегодняшнего дня у меня сохранилась глухота на правое ухо.

Незадолго до вступления немцев в Ростов мы помогали эвакуировать раненых из госпиталя, который находился в мединституте. В сложных и опасных условиях мы выполняли задания, разведывали нахождение немецких штабов, немецкой техники. Так мы сообщили о нахождении немецких штабов на 1-й Советской улице, в доме № 44 на 27-й Линии, на 3-й улице поселка Ясная поляна, дом № 108. Там расположилась большая группа немцев.

При выполнении одного из заданий погибла одна из участниц нашей подпольной группы, Ольга Кашеренинова. Она переправилась по льду через Дон в город Батайск, чтобы передать важное сообщение, а на обратном пути была схвачена немцами и убита.

Повсюду немцы расклеивали листовки с угрозами расстрела: за укрывательство красноармейцев, за неповиновение новым властям, всеми способами запугивали население города. Соблюдая большую осторожность, нам удавалось кое-где срывать немецкие листовки, а свои, написанные от руки, расклеивать. В них мы призывали население не падать духом и верить в победу Красной армии.

28 ноября мы спешили в сторону Дона. На 1-й Советской улице увидели двух убитых немецких мотоциклистов. Кругом была суета. Неожиданно появилась фигура фашиста в русской шапке-капелюхе. Немец успел схватить Жору Сизова из нашей группы, а остальным удалось убежать. Мы поняли: идет облава. Забежали за типографию имени Калинина. Стреляли в нас, но повезло – мимо. Из подворотни дома Водников увидели, как сгоняли и ставили людей к стене, а затем расстреливали. В настоящее время на этом месте висит мемориальная доска: «На этом месте в ноябре 1941 года немецко-фашистскими оккупантами были зверски расстреляны 90 жителей».

Мемориальная доска на углу улиц Советской и Верхненольной в наше время

Под тяжелым впечатлением мы бежали между дворами. В парке Революции вытащили пулемет, который спрятали раньше перед отступлением нашей армии, и потащили его по Радиаторной улице (ныне улица Каяни). Вдруг видим: к зданию Волго-Донского пароходства подошел фашистский танк. Мы с пулеметом спрятались в парке. Танк развернул башню и выстрелил несколько раз в дом, напротив которого были расстреляны люди. Затем он развернулся и ушел в сторону Театральной площади. Мы вышли из парка и притянули пулемет к Волго-Донскому пароходству. Через большие деревянные ворота затянули во двор трехэтажного дома, затем через средний подъезд на чердак, оттуда на крышу. Там установили и зарядили ленту. Тишина. Спустились вниз, посмотрели в сторону расстрелянных людей. Некоторые еще были живы, стонали, слышно было, как просили о помощи, но подходить еще было опасно.

Наш старший, Владимир Колпаков, гневно выругался и скомандовал: «Лезем на крышу». Ждем. Шум. И вдруг появилась машина с закрытым верхом кузова. Она ехала в сторону Театральной площади. Дали очередь одну, следом другую. Машина заглохла и остановилась. Из нее выскочили двое. Один подался влево пристрелили его, другой побежал к парку Революции, его пристрелили прямо на ограде парка. Дали очередь по машине. Никто больше не выбежал. Мы быстро отправились домой. Немцы уже отступали, танки направлялись в сторону Театральной площади.

На следующий день к месту расстрела подошли наши военные и взятые в плен немцы. Красноармейцы с гневом им показывали на содеянное и с ненавистью говорили: «Что же вы наделали?..» Перепуганные немцы стояли с опущенными головами. Немцы продержались в Ростове недолго, с 21 по 29 ноября 1941 года.

Ростов-на-Дону был первым крупным городом, освобожденным в Великой Отечественной войне. Под Ростовом вермахт потерпел свое первое сокрушительное поражение с начала Второй мировой войны. За восемь суток оккупации немецкими захватчиками была произведена чудовищная акция расправы над мирными жителями: в Нахичевани, на 36-й, 39-й, 40-й Линиях, в парке им. Фрунзе, на армянском кладбище, на площади Свободы. Очень много людей пострадало во время бомбежки.

За несколько дней было уничтожено много жилых домов, разрушены здания главного и пригородного железнодорожных вокзалов, разграблены объекты культуры, разрушено энергетическое хозяйство, сгорели здания РИНХа, РИИЖТа, гостиница «Дон», дом Водников на Нижненольной улице, кинотеатр «Буревестник», разрушены мосты через Дон. Многие жители Ростова остались без крова.