Путь Найденыша

– С его домочадцами разговаривали? Я имею в виду – старосты, конечно. Они что говорят?

– Его жена сказала, что староста пошел разбираться с Недом. Вроде как тот виноват в том, что случилось с их дочерью и тремя парнями. Парни собирались днем найти Неда и проучить. Все в деревне считают, что Нед их проклял. Вот. И раба моего проклял. Перед тем как рабу стало плохо, он харкнул в чашку Неду. Так все-таки – зачем вы сюда приехали? Сенерад, ты зачем ездил в город? Это ты стражу привез?

– Я, – потерянно ответил лекарь, – только теперь это не имеет ни малейшего значения. Раз Неда нет. Вот, читай! – Лекарь достал из сумки туго свернутый свиток и бросил его на стол. – Я за этим и ездил в город. А стража обеспечивает исполнение приказа.

Бранк развернул свиток, долго читал, шевеля губами, потом его глаза расширились от удивления, и он, слегка заикаясь, спросил:

– Что, в самом деле? Нед – черный маг?

– Чернее некуда, – угрюмо ответил лекарь. – Радуйся, что кровавым поносом не изошел. Все, кто его обижал, в ближайшее время должны были бы сильно за это поплатиться. Вот вам и мораль: не надо никого унижать, оскорблять, смешивать с грязью – вдруг завтра этот человек окажется черным магом, и твоя подлость вернется к тебе многократно усиленной и убьет тебя! Ты, и только ты, виноват в том, что случилось с Недом. И ваша гребаная деревня. Все, парни, делать тут нечего. Нет тут Неда. – Лекарь вздохнул и поднялся на ноги. – Пойду, соберу вещи. В город поеду. Там буду его искать.

– Стой! А что будет с моим рабом? – возмущенно вскричал Бранк. – Ему что делать?

– Помирать, конечно, – равнодушно ответил Сенерад, задерживаясь в дверях. – В нем сейчас демон сидит и выедает внутренности. Нечего было черному магу в чашку харкать.

– Так вылечи его! Ты же деньги взял за лечение! Аферист!

– Заткнись, сучонок! Ты довел Неда до убийства! Если бы не ваша деревня… иэх-х-х… – Лекарь махнул рукой и вышел наружу, потом вернулся, и добавил: – Вас всех можно засудить, придурков!

– И за что это? – воинственно спросил Бранк.

– За тупость! – усмехнулся Сенерад, повернулся и решительно зашагал к дому, в котором провел последние десять лет жизни. Ему было жаль, что так все закончилось, но одновременно в душе играли трубы – хватит! Пора возвращаться в город! Прочь из этой деревеньки с тупыми, бесчувственными жителями! Прочь от бранков и старост, прочь от этого захолустья, делающего из человека бесчувственную скотину, развлекающуюся лишь страданиями своего ближнего. Вечером он будет в городе, найдет себе приют – благо что заначка у него была, скопил за десять лет. Устроится – и займется поисками Неда. Не может быть, чтобы тот не оставил никакого следа. Парень никогда не был в городе, так что должен был растеряться и наследить. Всегда есть какой-то след, всегда.

* * *

– Ногу, ногу держи! Да что за твари безмозглые?! Р-р-раз! Р-р-раз! Р-р-раз – два! Поворот! Твари! Когда слышите этот сигнал, надо поворачиваться через плечо, не прекращая шагать! Ноги чуть согнуты, копье опущено и смотрит на врага! Ты чего его опустил, дебил проклятый? Куда у тебя конец копья смотрит? Это тебе что, твой конец?! Ты как колоть будешь, куда? В коровью лепеху?! У-у-у-у-у… дебилы! Каждый год рекруты все дебильнее и дебильнее! Скоро совсем идиоты будут вербоваться! Я бы вас к оружию близко не подпустил, того и гляди соседа наколете, как жука! Держи, держи шаг! Р-р-раз! Р-р-раз!

– Я его ненавижу, – простонал Ойдар, спотыкаясь и с трудом поднимая здоровенный шест, именуемый тут копьем, – у меня уже руки отваливаются от этой дряни!

– Держи, – усмехнулся Нед, – увидит Дранкон, он тебе горячих надает! Помнишь вчерашнего парня?

Ойдар кивнул с мученической гримасой и, покрепче сжав древко, принялся маршировать дальше, старательно направляя тупой наконечник копья в сторону «врага», сержанта Дранкона, которого, естественно, все именовали просто Дранконом. Вчера на плацу он высек нерадивого рекрута палкой – лично, да так, что у того брызгала кровь с разбитой спины. Пятнадцать ударов палкой – это вам не шутка. Парень был бестолковым и не соображал, куда и когда повернуть. А еще – осмелился пререкаться с командиром.

Теперь-то рекруты наконец осознали, куда попали. Как сказал Дранкон: «Здесь вам не дом родной! Вы все мясо! И к концу обучения я или сделаю из вас солдат, или вы сдохнете на скамье для наказаний, идиоты! Если вы думали, что пришли сюда, чтобы валяться на травке и получать золотые, – ошибаетесь! Каждый золотой будет умыт вашим потом и кровью, болваны! Зато те, кто выйдет живым и здоровым из ворот учебного лагеря, имеет шанс выжить, когда попадет на поле боя! Потом добрым словом вспомните старину Дранкона!»

«Я буду вспоминать его каждый раз, когда пойду в сортир – представлять, что делаю это ему на макушку!» – шепнул Ойдар своим приятелям, и те с минуту хихикали, кусая губы и кривясь, чтобы Дранкон не заметил их улыбки.

Прецеденты были – один парень, который улыбался в строю и попался на глаза Дранкону, получил пять палок и теперь стоял бледный и сосредоточенный, без улыбок и ужимок. Методы сержанта Дранкона были невероятно эффективны, а еще – очень, очень болезненны, это заметили все рекруты.

– Стой! Новобранцы! Сейчас мы все строем идем в столовую! Держать ногу! Покажите, что наша рота лучшая! А кто не покажет – я ему на голову вылью кипящую похлебку, не сомневайтесь, придурки! Па-а-а… шли! Р-р-раз! Р-р-раз! Р-р-раз-д-д-два!! Тянем ножку, ослоголовые, тянем! Ты чего там хромаешь, увалень проклятый? Ножку натер? А зад свой толстый не натер, жаба пупырчатая?! Ровно шагай, гадина, позор своей гребаной деревни! Р-р-раз! Р-р-раз!

– Интересно – почему его до сих пор не убили? – задыхаясь от жары и пыли, поднимаемой ногами сослуживцев, спросил Арнот. – Мне инвалид рассказывал, что бывали случаи, когда солдаты тихонько убивали особо злых командиров, как только попадали на поле боя!

– И что, не находили убийц? – с интересом спросил Ойдар, задумчиво поглядывая на коренастую фигуру Дранкона.

– Находили. Всегда, – с сожалением вздохнул Арнот и тоже проводил взглядом ненавистного сержанта, уже неделю истязающего их так, как если бы он задался целью максимально отравить жизнь новобранцам.

– Вы чего там удумали? – слегка улыбнулся Нед, держа на плече такой же шест, как и у товарищей. – Пусть живет. Нам только проблем не хватало. А как, интересно, узнавали, кто его убил, офицера этого?

– И ты туда же? – хихикнул Арнот. – Магов вызывали. Поднимали труп и расспрашивали.

– Это как это поднимали? – споткнулся Нед и тут же выправился, осторожно косясь на Дранкона, похлопывающего по начищенному до блеска голенищу сапога деревянной тростью.

– Ну… некоторые черные маги владеют искусством некромантии. Могут вдохнуть в мертвое тело душу – на время, конечно. И трупы сами рассказы… Ай! Ай!

– Разговоры в строю, придурок! Держи строй, ослиная морда!

У Арнота из глаз потекли слезы боли – Дранкон врезал ему прямо по макушке. Парень вытянулся и зашагал, тупо глядя перед собой, и Дранкон удовлетворенно кивнул, оглядев перед этим соседей Арнота – мол, видели? И с вами такое же будет!

– Копья – в пирамиду! Быстро, быстро, скоты! Бегом! Места в столовой занимать без толкотни и суеты, но быстро! Кто устроит свалку – останется без обеда! Марш!

Новобранцы цепочкой подбегали к специальному стеллажу и составляли туда «оглобли», которые таскали в руках целыми днями.

Всю неделю сержант дрессировал пополнение, добиваясь того, чтобы солдаты четко держали строй, понимали сигналы трубача и без задержки выполняли команды. К концу недели новобранцы довольно четко двигались, понимая свое место в строю, а еще – узнали много нового о своем происхождении, сексуальных пристрастиях и умственных способностях. Сержант Дранкон был неистощим в сочинении красочных определений физического и умственного состояния солдат.

Новобранцам пришлось тяжко. Даже Неду, который привык к тяжелому труду и лишениям. Не так просто научиться не сбиваться с шага в тесном строю, да еще и держа в руках здоровенное копье.

Копья были разного размера – третий ряд тащил трехметровые копья, концы которых торчали дальше первого ряда, у второго ряда копья были покороче, а впереди уже стояли солдаты с копьями совсем короткими. Этим достигалось то, что, когда враг пойдет на строй копейщиков, перед собой увидит сплошной лес из наконечников. Взаимодействие с пращниками, лучниками и мечниками они пока не отрабатывали. Это будет дальше.

Плохо то, как сказал Арнот, что копейщики это самое настоящее мясо, которое гибнет в первые минуты боя. Они всегда стоят впереди и принимают на себя весь удар врага, поднимая супостатов на копья. И отходят последними, прикрывая отступление основной группы.

– Бежим, не спи! – шепнул Ойдар и бросился следом за остальными в дверь столовой, хлопнув задумавшегося Неда по плечу. Тот очнулся от мыслей и тоже занырнул под длинный навес, где стояли вкопанные в землю столы с узкими скамьями с боков. Между рядами уже катились тележки, из которых солдаты-раздатчики наливали и насыпали еду в миски новобранцев. Все происходило довольно быстро, четко и отлаженно. А еще – еда была вполне приличной, а для неизбалованного Неда – очень вкусной. Мясо, разваренная в бульоне крупа, густая похлебка с куском лепешки – ешь сколько хочешь, но только в отведенное для обеда время. Не успел – остался голодным. Успел съесть и хочешь еще – хоть обожрись.

Армия не экономила на еде для солдат. Чем больше еды – тем больше можно списать на то, что сожрали солдаты. И получатся кругленькие суммы для командования. В общей массе продуктового потока легко украсть немножко от большого. А если бы экономили, порции были бы маленькими – от ноля ничего не украдешь. Кроме того – не будешь кормить это «мясо», они и до поля боя-то не доживут. Хороший хозяин кормит своих псов.

Отдельно на столах стояли овощи и фрукты – никому не нужны солдаты с шатающимися и выпадающими зубами, опухшие от цинги.

Через несколько минут в столовой слышался только стук деревянных ложек о деревянные же миски да чавканье, напоминающее хлюпанье сапог в болотной жиже. Большинство солдат не отличалось хорошими манерами. Ойдар всегда морщился, глядя, как сосед напротив перемалывает еду, раскрывая рот, как мусорная корзина. Он постоянно жаловался Неду и Арноту, что вид пережеванной пищи в глотке этого прыщавого увальня отбивает у него весь аппетит. Впрочем, это была неправда – аппетит этим парням не могло отбить ничего на свете: еда сметалась в мгновение ока, и скоро многие новобранцы подняли руку, требуя от подавальщиков добавки.

В обеденном перерыве, кроме еды, был еще один хороший пункт – после обеда будут вожделенные два часа отдыха, когда солдаты могли подремать в тени, сходить в сортир, посушить портянки, пропитанные едким потом, и расстегнуть надоевший мундир, натирающий шею. После отдыха будут новые тренировки, до самых сумерек, но пока – эти два часа принадлежат солдатам.

– Ох, как я налопался! – Арнот плюхнулся на скамейку у забора и откинулся назад, блаженно прикрыв глаза. – Так здесь хорошо кормят… если бы еще не эта муштра и не Дранкон…

– Тихо ты! – шикнул кто-то из солдат, сидевших и лежащих рядом. – Вон он, прохаживается, как цепной пес! У-у-у-у… ненавижу! Так бы и загнал ему нож в спину!

– Не болтай чего не надо, – нахмурился солдат постарше с пышными висячими усами. – Донесут, узнаешь, как это – когда шкура на спине висит клочьями! Чего он тебе сдался? Ходи правильно да копье держи как надо, и будет все нормально.

– Ой! – вздрогнул Арнот и оглянулся назад, туда, где за забором обычно занимались муштровкой старослужащие солдаты. – Чего это такое?

Щелк! Щелк! Твердые горошины прощелкали по скамье, а новобранцы вскочили со своих мест под дружный хохот солдат за забором – те высунули в щели трубочки, сделанные из тростника, и подвергли парней жестокому обстрелу.

– Что, не нравится, птенцы?! – захохотали солдаты за забором, продолжая расстреливать новобранцев, сидящих в карантине.

– Придурки! – взбесился Ойдар. – Сейчас я вам башки посворчиваю!

Он вскочил на скамейку, подпрыгнул, уцепившись руками за верхнюю перекладину, и с руганью отпустил, свалившись вниз – руки были разодраны в кровь. На высоченном заборе плюс ко всему имелись забитые мелкие гвозди – видимо, устроители военного лагеря прекрасно были осведомлены о пристрастиях солдат шастать там, где не надо. Все контакты с внешним миром у новобранцев были сведены до минимума.

– Иди к лекарю, – пожал плечами Арнот, – надо замазать раны мазью. Не замажешь – может начаться воспаление, и тебе отрежут руки. Будешь инвалидом. Зато пенсию получишь – целый золотой в месяц, и налоговые льготы.

– Тьфу на тебя! – яростно сплюнул Ойдар и под смех товарищей заторопился к белому зданию за плацем. Там сидел дежурный лекарь, обслуживающий полк.

После того как новобранцы прибыли на место своей службы, у него было полно работы, пришлось лечить кучу народа – от банальных поноса и чесотки до сломанных пальцев и треснувших челюстей. Несмотря на то что солдаты своими ногами вышли из трюма доставившего их корабля, процентов тридцать из них оказались больными в той или иной степени. Это были и болезни, полученные в гражданской жизни, и травмы, болезни, полученные во время хоть и недолгого, но неприятного путешествия. Работы у лекаря хватало.

– Эй, придурки! – послышался голос справа, и Нед, прилегший в тени забора рядом со скамейкой, приоткрыл глаза. Он плавал в полудреме, и ему только что приснилась Нарда, тыкающая его холодным носом в щеку, отчего у него в душе стало тепло и уютно. И тут какой-то дебил вырывает его из объятий сна.

– Говорят, тут у вас два бойца есть? – продолжал голос, безжалостно и окончательно вырывая Неда из объятий бога сна. – Предлагаем выставить ваших против наших!

Парень, высокий и жилистый, с насмешкой смотрел на группу, состоявшую из бойцов третьей роты копейщиков, в которой оказался Нед и его друзья. Рядом с парнем стояли человек десять таких же жилистых, крепких парней – их сразу отобрали в мечники, которых выбирали по непонятному Неду признаку – ну почему они вот попали в копейщики, а эти в мечники? Арнот предположил, что к мечникам брали более разумных на вид и тех, кого жальче сразу пускать на мясо, чем вызывал бурю негодования у самолюбивого Ойдара.

Нед только посмеялся его словам и предположил, что, возможно, и правда в мечники брали тех, кто выглядел более шустрым и умелым, чем остальные. Невидные, одетые по-деревенски и внешне слегка заторможенные Нед и его друзья никак не подпадали под категорию шустрых и умелых. Так что в словах Арнота был свой резон.

Двигаться Неду не хотелось, так что со спокойной совестью он закрыл глаза, наплевав на предложения незнакомого парня. Он не видел его раньше – на корабле парня не было, этот парень прибыл с другой партией новобранцев годового призыва.

– А что в заклад? Что ставить будем? – лениво осведомился один из парней третьей роты.

– Как обычно – серебряный пул против серебряного пула, медяк против медяка. А если хотите поставить покруче – можно и золотишком тряхнуть! – усмехнулся парень. – А выигравший боец получит золотой! Скинемся ему, со всех по медяку – вот и золотой! Зато будет на что посмотреть, а, парни? Или обделались со страху? Я слышал, вы все в третьей роте тупые деревенщины, копейное мясо, но говорят, два бойца у вас есть. Так что, позабавимся?

– Сам ты тупой… мечное мясо! – лениво отбрехнулся усатый мужчина на скамье. – А один боец – вон он! Видишь, от лекаря идет? Только что порвал себе руки, хотел покарать шпану за забором. Ты знаешь, какой он злой? Ему дай волю, он всех вас пинками погонит! Он мастер уацу!

– Хренацу! – усмехнулся мечник. – Одно дело все эти пируэты и прыжки, а другое – реальный бой! У нас есть и призовые бойцы, те, кто на самом деле выступал на арене!

– И чего же твои призовые оказались тут? – зевнув, спросил мужчина. – Морду все время им били, что ли?

– А это не твоего ума дело, – рассердился мечник. – Так будете выставлять своих бойцов от роты или нет?

– Ты у них спроси… Ойдар, тут пришли, предлагают подраться, за деньги! Хочешь попробовать?

– Как? Этими руками, что ли? – Парень показал перевязанные матерчатыми лентами руки. – Мне мазью намазали, щиплет все, на хрен! Какой сейчас из меня боец?! Пусть Нед сходит. Эй, Нед! Нед! Ну хватит дрыхнуть! Ты погляди – спит как убитый! Нед, иди морды набей этим придуркам!

– Сами придурки! Эта деревенщина – боец? О боги! Один урод какой-то, другой деревенщина – пойду лучше к арбалетчикам схожу. С такими дебилами, как вы, о чем говорить?

– А какая ставка, ты говоришь? – открыл глаз Нед.

– Золотой, – остановился парень, – а проигравшему ничего. Впрочем – два медяка могу дать тебе, если простоишь пять ударов сердца!

– А если дольше?

– Если простоишь сто ударов сердца – получишь пять серебряных пулов!

– А если тысячу ударов сердца?

– Если простоишь больше тысячи ударов сердца или – чем демоны не шутят – победишь, мы всей ротой скинемся тебе по золотому, а еще проползем на коленях через весь плац! – захохотал парень. – Соглашайся! Только если проиграешь – вся твоя рота скидывается нам по золотому! И ползет через плац! Согласен?

– Я-то, может, и согласен, но вот рота… – с сомнением пожал плечами Нед, поднявшись с земли и посмотрев на сослуживцев. – А если они не согласятся? И еще – а как на это посмотрят командиры? Дранкон нас со свету сживет, если мы устроим драку.

– Перестань! Видно, что вы новички! Командование поощряет соревнования между ротами, считается, что это поддерживает боевой дух и укрепляет товарищескую поддержку. Наш сержант в курсе и разрешил.

– А правила каковы? – осведомился Ойдар, возбужденно блестя глазами. – Есть какие-то правила?

– Одно – по возможности не убивать. Но если случится что-то такое – никто преследовать не будет. Часть новобранцев всегда умирает на тренировках, это нормально. Ну так что, готовы?

– Погоди ты, надо спросить у Дранкона, надо поговорить с товарищами – все-таки целый золотой, это тебе не медяк! Подойди чуть позже, мы пока посоветуемся, да, парни?

– Да, надо посоветоваться! – послышались голоса из-за спины. Нед оглянулся и увидел, что вокруг собралась толпа – вся рота, без исключения, ловила разговор парней. Подтянулись люди из других рот – второй копейной, первой мечной, две роты арбалетчиков – собралась уже целая толпа.

– Парни, вы чего, обделались от страха, что ли? – крикнул кто-то из толпы, и другой голос подхватил: – Эти копейщики – просто засранцы! Наберут деревенщину! Мечники всех сильнее! Мечники! Арбалетчики! Самые сильные арбалетчики! Мечники! Арбалетчики! Мечники! Арбалетчики!

Поднялся шум – все вопили, смеялись; Дранкону, крикнувшему: «Молчать!» – с трудом удалось перекрыть нестройный хор голосов. Он протолкался в круг, образованный толпой людей, и хмуро спросил, дождавшись, когда вопли утихнут:

– Что тут происходит? Кто нарушает порядок?

– Господин сержант! Мы из первой мечной роты, предлагаем третьей копейной выставить призового бойца. Если мы проиграем – вся рота скидывается по золотому, и ползет на четвереньках через плац, крича: «Третья рота копейщиков самая крутая!» А если проиграют – то они отдают по золотому и ползут через плац, крича: «Первая рота мечников самая крутая!» Как вы, разрешаете? В наше личное время, без ущерба для службы!

– Хм-м-м… – Лицо Дранкона, изборожденное морщинами, со шрамом на левой щеке и сломанными ушами разгладилось, он как будто осветился изнутри и подобрел. – Интересно. Можно было бы и не в счет личного времени. Полковник очень любит поединки, делает ставки. Я предлагаю вот что: если третья рота согласна выставить поединщика, я схожу к полковнику, попрошу разрешения устроить поединок в служебное время. Заодно и он подойдет, посмотрит, и другие офицеры тоже. Единоборства полезны для солдат, они дисциплинируют, поднимают боевой дух (мечник довольно улыбнулся и гордо посмотрел на товарищей, мол, а я что говорил?). Так что, третья рота согласна на поединок? Чего молчите? Тьфу… позор, а не рота мне досталась! – Дранкон скривил гримасу и покачал головой. – Не солдаты, а дерьмо какое-то!

– Да мы согласны! Чего сразу дерьмо-то?! – подхватили несколько голосов, и им вторили неуверенные голоса товарищей, не желавших рисковать золотыми, но и совсем не мечтавших, чтобы их приняли за трусов и жлобов. Иной раз это хуже, чем потерять все свои деньги…

– Раз согласны – я пошел к полковнику. Ждите здесь, – довольно кивнул головой Дранкон и быстро зашагал через плац к штабу.

Нед опять улегся на свое место у забора на подстриженную серпами травку и закрыл глаза, не обращая внимания на возбужденно загалдевших солдат из всех рот, собравшихся к месту разговора. Весть о том, что намечается поединок, облетела территорию карантина, как молния. В тесном мирке, без притока какой-либо информации извне, при отсутствии любого способа развлечься, предложение мечников упало, как проросшее зерно в унавоженную жирную почву. Все просто-таки тряслись от возбуждения, желая увидеть это зрелище. Парни предвкушали, как они будут делать ставки, а кроме того, если все пройдет в служебное время – так они же не будут все это время тупо вбивать ноги в утоптанную землю плаца! Отдых продлится! Это было просто великолепно, и многие сцепили указательные пальцы рук, чтобы принести удачу затее – только чтобы выгорело! Только чтобы полковник согласился!

Дранкон появился примерно через двадцать минут. Никто не расходился, его ждали, подпрыгивая от нетерпения. Весь плац рядом с третьей ротой копейщиков был покрыт сидящими и стоящими бойцами, нетерпеливо и бурно обсуждающими происшедшее.

Сержант был доволен. Помедлив для важности, он скривил в улыбке тонкие губы и, откашлявшись, сообщил:

– Полковник разрешил.

– Слава! Слава богам! Слава полковнику! – заревела толпа. И когда сержант поднял руку, призывая к тишине, замолчали, жадно ловя его слова:

– Сразу после окончания личного времени, на плаце для физической подготовки. Двое бойцов – один от первой роты мечников, второй – от третьей роты копейщиков. Я буду судить поединок. Каковы условия, о чем вы договорились?

Довольный мечник вышел вперед и сообщил:

– Мы договорились о том, что если боец третьей роты простоит против нашего бойца дольше тысячи ударов сердца – то мы всей ротой проползем через весь плац на четвереньках, крича: «Третья рота копейщиков самая крутая!» И скинемся победителю каждый по золотому. Если их боец не продержится – они сделают то же самое для нас.

– А если не смогут продолжать бой оба? – уточнил сержант.

– Тогда никто ничего не получит, – усмехнулся парень.

– Хорошо. Я понял. Тогда вот что – третья и первая роты бегут в казарму за деньгами, сдают мне, а я буду держать залог. Выигравшая рота получит все. И вот еще что – господин полковник сказал, что та рота, которая выиграет, будет отпущена в город на один день, под присмотром своих капралов, для того чтобы посидеть в кабачке.

– Ура-а-а! Слава полковнику! Слава богам! – завопили рекруты и заторопились к казармам – одни за деньгами для обеспечения поединка, другие за деньгами, которые поставят на пари.