Читать книгу: «Избранные жития русских святых», страница 3

Владимир
святой великий князь, равноапостольный

15/28 июля

Жизнь просветителя России равноапостольного князя Владимира разделяется на две резко очерченные половины: языческую и христианскую. Владимир развивался главным образом под влиянием своей великой бабки Ольги. Надо думать, что она старалась заложить семена веры во внука, хотя при несочувствии отца его Святослава к христианской вере не могла склонить его принять крещение. По кончине Ольги Владимир, горячий, увлекающийся по природе, рано узнал силу страстей. Он был сыном рабыни и за это подвергался насмешкам княжны Рогнеды, что и развило в нем мстительность.

Отец поручил ему управлять Новгородом. Когда Ярополк умертвил своего брата Олега, Владимир из-за моря привел наемное войско и принудил Рогнеду стать его женой, перебив ее отца и братьев.

Ярополк по воле Владимира был убит в Киеве, и Владимир остался единодержавным. В поисках военной славы он завоевал Галицию, победил вятичей и радимичей, камских болгар и печенегов, раздвинув, таким образом, свое царство от Буга до Балтийского моря. От бранных дел он отдыхал, предаваясь крайнему сладострастию, имея, кроме пяти законных жен, еще до 500 наложниц в разных городах.

Но все-таки душа его не знала покоя; ему хотелось чего-то высшего и лучшего, чем злодейства, победы и разгул. В его усталой душе стали появляться неясные стремления. Все чаще и чаще вспоминалось ему детство и тихие речи великой Ольги.

Недовольство князя своей верой сделалось известно, и к нему стали приходить проповедники из разных стран. Сперва пришли проповедники веры Магомета. Владимиру понравился Магометов рай, но он не пожелал обрезания и не хотел отказаться от вина. Послы немецких католиков говорили ему о ничтожестве идолов и величии христианского Бога. Владимир с ними соглашался, но сказал, что еще никто из русских не принимал веры от папистов. Иудеев он спросил:

– Где ваше отечество?

– В Иерусалиме, – отвечали они, – но Бог в гневе рассеял нас.

– Как же вы смеете предлагать другим свою веру, за которую вы сами находитесь под гневом? – раздраженно возразил князь.

Но вот пришли греческие проповедники, рассказали ему о догматах христианских и развернули картину Страшно го суда.

– Страшно быть на левой стороне, – сказал Владимир, – но надо еще подумать.

Греческих послов он отпустил с наибольшим уважением, затем собрал совет старшин и бояр и объяснил им все, что говорили послы.

Скоро он отправил избраннейших людей испытать веру на местах. В Царьграде послы, стоя за торжественным богослужением в дивном храме Софии Премудрости Божией, были поражены красотой богослужения: им казалось, что они были не на земле, а на небе. Вернувшись к Владимиру, они с восторгом говорили ему о вере греческой, бояре же объявили князю: «Если бы греческий закон не был лучше других, то и бабка твоя Ольга не приняла бы его, а она была умнейшая из людей».

Владимир решил креститься, но не знал, как к этому приступить. Он помнил, что Ольгу не сразу приняли в Царьграде, да и отец его Святослав был умерщвлен греками. Пылкий завоеватель решил, что и веру нужно взять мечом.

Он отправился походом, взял город Корсунь и потребовал руки греческой царевны. Константинопольский двор ответил ему, что согласие на этот брак может быть дано только в том случае, если он примет крещение.

– Я давно испытал и полюбил греческую веру, – отвечал князь…

Но это заявление только фразой, благодать еще не исцелила его языческого сердца.

Пока Владимир в Корсуне ждал прибытия сестры императора, царевны Анны, он ослеп. Царевна советовала ему скорее принять крещение, и когда он выходил из купели, внезапно прозрел и воскликнул в восторге: «Теперь познал я Бога истинного!» Тут же крестились, пораженные чудом, некоторые из дружинников его.

Князь вернулся в Киев на многих ладьях со свитой, с молодой женой, с духовенством, обновленный духом.

Поэт граф А. К. Толстой в великолепных стихах изображает тогдашнее душевное состояние князя Владимира.

 
По лону Днепровских сияющих вод,
Где, празднуя жизни отраду,
Весной все гремит и цветет, и поет,
Владимир с дружиной обратно плывет
К стольному Киеву-граду.
Все звонкое птаство летает кругом,
Ликуючи в тысячу глоток,
А князь многодумным поникнул челом.
Свершился в могучей душе перелом,
И взор его мирен и кроток.
Забыла княгиня и слезы, и страх;
Одеждой алмазной блистая,
Глядит она с юным весельем в очах,
Как много пестреет цветов в камышах,
Как плещется лебедей стая,
Как рощи навстречу несутся ладьям,
Как берег проносится мимо,
И, лик наклоняя к зеркальным водам,
Глядит, как ее отражается там
Из камней цветных диадима.
Плывет и священства, и дьяконства хор
С ладьею Владимира рядом;
Для Киева синий покинув Босфор,
Они оглашают Днепровский простор
Уставным демественным ладом;
Когда ж умолкает священный канон,
Запев зачинают дружины,
И с разных кругом раздаются сторон
Заветные песни минувших времен
И дней богатырских былины.
Так вверх по Днепру, по широкой реке,
Плывут их ладей вереницы,
И вот перед ними, по левой руке,
Все выше и выше растет вдалеке
Град Киев с горой Щековицей.
Владимир с княжого с седалища встал
Прервалось весельщиков пенье,
И миг тишины и молчанья настал,
И князю, в сознании новых начал,
Открылося новое зренье.
Как сон, вся минувшая жизнь пронеслась,
Почуялась правда Господня;
И брызнули слезы впервые из глаз,
И мнится Владимиру: в первый он раз
Свой город увидел сегодня…
Народ, издалека их поезд узнав,
Столпился на берег, и много
Скитавшихся робко без крова и прав
Пришло христиан из пещер и дубрав
И славят Спасителя Бога.
И пал на дружину Владимира взор:
«Вам, други, доселе со мною
Стяжали победы лишь меч да топор;
Но время настало – и мы с этих пор
Сильны еще силой иною!
Что смутно в душе мне сказалось моей,
То ясно вы ныне познайте:
Дни правды дороже воинственных дней!
Гребите же, други, гребите сильней.
На весла дружней налегайте!..»
Вскипела под половом, пенясь, вода.
Отхлынув, о берег забила,
Стянулася быстро ладей череда,
Передние в пристань вбежали суда,
И с шумом упали ветрила.
И на берег вышел, душой возрожден,
Владимир для новой державы,
И в Русь милосердия внес он закон -
Дела стародавних, далеких времен,
Преданья невянущей славы!
 

Прежде всего Владимир крестил своих сыновей, потом началось истребление идолов. Перуна, главного бога, Владимир велел привязать к хвосту лошади, совлечь с горы и бросить в Днепр. Народ плакал о разрушении его, долго следил за болваном, которого воины отталкивали от берега, и при этом кричал: «Выдубай, боже», т. е. выплывай. В память этого возникший на месте потопления идола монастырь назвался Выдубецким.

На другой день Владимир объявил, что зовет всех жителей, не исключая жен и детей, на берег Днепра для принятия крещения под угрозой, в случае отказа, немилости. Киевляне порешили, что новая вера должна быть лучше, а то бы князь и бояре не приняли ее, и вот громадные толпы людей, старцы, юноши и матери, даже с грудными младенцами, собрались на берегу реки. Народ вошел в воду, кто по шею, кто по грудь, взрослые держали на руках младенцев. Священник с берега читал молитвы, а Владимир в восторге молился Богу, поручая Христу себя и свой народ. По преданию, крещение Руси совершилось 1 августа 988 года.

Летописец, говоря об этом событии, замечает: «В тот день небо и земля ликовали».

Крестив Киев, Владимир разослал своих сыновей по другим русским городам со священниками, стал всюду ставить церкви, распространяя с христианством и просвещение. В Киеве открылось училище, из Болгарии были присланы божественные книги.

Храмы ставили преимущественно там, где раньше стояли идолы, и украшали их иконами, полученными из Греции. На содержание великолепного храма во имя Богоматери, воздвигнутого в Киеве, Владимир определил десятую часть своих доходов, почему он назвался Десятинным.

Сластолюбивый, жестокий человек до крещения, Владимир теперь повел жизнь благочестивую. Рогнеде он объяснил, что может иметь теперь только одну жену, которая обвенчана с ним, и предложил ей выбрать мужа среди бояр.

– Я княгиня, – отвечала гордо Рогнеда, – а потом, неужели только тебе одному дорого Царство Небесное? И я хочу заслужить его, стать невестой Христовой!..

Владимир оплакивал прежние грехи своего сластолюбия и говорил: «Господи, был я раньше, как зверь, Ты укротил меня, слава Тебе!..»

Князь старался завести законный порядок по всей России и, отложив свою прежнюю любовь к походам, старался жить в мире с соседями. Он заключил торговый договор с богатыми болгарами. Найдя, что около Киева мало городов, стал строить города по рекам Десне, Остру, Трубежу как сторожевую линию от нападения печенегов.

Милосердие Владимира стало так велико, что он боялся теперь наказывать даже преступников. «Боюсь греха», – отвечал он епископам, которые говорили, что он должен карать виновных; и лишь по убеждению епископов он стал наказывать, но снисходительно. Он заботился о бедных и нуждающихся, щедро раздавая пищу, одежду и деньги, выкупал должников, давал приют странникам. Он помнил, что больные не могут сами придти к нему за помощью, и приказывал развозить по улицам мясо, хлеб, овощи, квас, мед. В праздники ставилось у него три трапезы: одна для духовного чина, другая для нищих, третья для князя с его слугами.

Владимир почил 15 июля 1015 года и схоронен в построенной им Десятинной церкви.

Во время нашествия Батыя останки св. князя Владимира погребены под развалинами Десятинного храма и обретены вновь лишь в 1635 г. В Софийском соборе хранится глава благоверного Владимира, а в разных других местах России частицы его мощей.

Галактион Вологодский
преподобный

24 сентября/7 октября

Галактион, в мире Гавриил, происходил из знатного боярского рода. Отец его князь Иван Бельский еще во времена детства Гавриила, по приговору Грозного, был лишен языка. Малолетний же Гавриил был укрыт родственниками и друзьями его отца, которые отправили ребенка в город Старицу. Прошло много времени, но царские взоры не переставали отыскивать его. Тогда опальный Гавриил ушел в Вологду. Здесь он приютился у одного чеботаря, который научил его сапожному ремеслу. Эти заработки и давали ему средства к жизни. Достигнув совершеннолетия, Гавриил вступил в брак с одной девицей, происходившей из простого звания. Но семейное счастье Гавриила продолжалось недолго.

Скоро он овдовел, оставшись с единственной своею дочерью.

Испытав тяжелую потерю в семейной жизни, Гавриил, гонимый с младенчества царским гневом, пришел, наконец, к мысли о суетности благ мира. Передав свою дочь на попечение родственникам, он выпросил у вологодцев место на реке Соденке и окопал его рвом. Здесь он поставил себе келью и стал в ней подвизаться в молитве и посте. Пищею отшельнику служили сухой хлеб и определенная мера воды. Ночи он проводил в бодрствовании, предаваясь молитве. Некоторую часть времени он уделял и на занятие своим ремеслом. Как истый ревнитель благочестия, он все получаемое за работу делил на три части: одну посвящал Богу, другую раздавал нищим, а третью оставлял себе на пропитание. Пылая рвением к высшему совершенству, Гавриил наложил на себя тяжелый подвиг измождения плоти. Он приковал себя цепью к стене, почему должен был оставаться безвыходно в своей келье. Богобоязненные почитатели преподобного приносили затворнику пищу, которую он принимал от них через оконце. В этом затворе Гавриил принял тайно и иноческое пострижение, с именем Галактиона. В этом новом звании он вполне осуществил монашеский обет нестяжания. Отшельник ничего не имел в своей келье, кроме одной рогожи и ветхой одежды на плечах.

Подвиги Галактиона привлекли к нему многих вологодцев, и они стали посещать преподобного, обращаясь к нему за советом и утешением. Сила речей Галактиона была так убедительна, что каждый, кто только слушал его и взирал на его вдохновенное лицо, получал утешение и вразумление.

Преподобный удостоился также и особенного предстательства пред престолом Божиим. Сила его молитвы творила чудесные знамения. Однажды вологодская страна страдала от бездождия. Епископ вологодский с крестным ходом пришел к церкви Святой Троицы, находившейся близ кельи Галактиона, и послал просить затворника помолиться вместе о ниспослании дождя. Не желая ослушаться архипастыря, послушник, вопреки собственному желанию, расковал цепь и оставил свою келью. Придя в храм на всенародную молитву, он стал молиться вместе с предстоящими, и Господь внял молению Своего угодника. Вскоре жаждущая земля напоилась обильным дождем.

Галактион предсказал еще и бедствия, постигшие Вологду в 1612 году. В этот год на Вологду напали ляхи, которые, опустошив город и предав многих его жителей смерти, достигли и до места подвигов преподобного. Во время этого разгрома жившая в городе дочь Галактиона бросилась к хижине своего отца, надеясь укрыться там. Но злые люди уведомили поляков, что Галактион укрывает у себя женщину. Ляхи бросились к его келье, но девица успела уже бежать отсюда, а нечестивые злодеи решили отомстить преподобному. Схватив цепь святого, они начали влачить его по земле. При этом они немилосердно его били. Наконец, они ударили святого по голове так сильно, что он лишился сознания.

После этих истязаний Галактион жил недолго. 24 сентября того же 1612 года он отошел ко Господу. Благоговейные почитатели преподобного погребли его тело на месте его подвигов. Мощи Галактиона начали источать вскоре дивные исцеления, вследствие чего над могилою его сначала построен был храм во имя Знамения Богородицы, а через несколько времени устроилась и обитель. При архиепископе Маркелле (1645 -1663 гг.) сооружен был в этой обители соборный храм в честь Св. Духа, и обитель начала именоваться монастырем Святого Духа. В нем в настоящее время под спудом и почивают мощи Галактиона. В 1775 году в Свято-Духов монастырь переведена была братия упраздненного на Кубенском озере Каменного монастыря, и обитель Галактиона ныне именуется Спасокаменным монастырем.

Геннадий
святитель, архиепископ Новгородский

4/17 декабря

Архиепископ Геннадий был учеником прп. Савватия Соловецкого, когда тот жил на Валааме. Затем он был архимандритом Чудова монастыря и в 1483 г. начал строить первый каменный храм в честь святителя Алексия. В следующем году он был посвящен в архиепископа Новгородского, причем поручил сведущим людям окончить начатый им в Чудовом монастыре храм.

Главным подвигом его жизни была борьба с ересью жидовствующих, продолжавшаяся два десятилетия его архипастырского служения. Он действовал по отношению к еретикам так строго, что они бежали в Москву, где надеялись на покровительство сильного при дворе дьяка Курицына, тайного приверженца их ереси. В Москве под защитой Курицына даже запрещенные священники совершали службу, а придворный протоиерей Дионисий, переведенный из Новгорода, доходил до хулы над крестом в храме.

Геннадий писал послания епископам, прося их обратить внимание на дело еретиков, и уговаривал нового митрополита Зосиму предать их соборному отречению; но Зосима сам принадлежал к ереси жидовствующих и был избран происками еретиков, что Геннадию не было известно.

В 1499 году состоялся собор, на котором 9 лиц духовного звания были преданы проклятию, и одни сосланы в Новгород к Геннадию, другие заточены. По распоряжению Геннадия еретиков водили по улицам в шлемах из берестья, с мочальными кистями, с венками из соломы и с надписью: «се сатанино воинство». Гнев Божий явно разразился над многими из еретиков.

Собор поручил Геннадию расчислить дни празднования святой Пасхи на восьмую тысячу лет, так как в народе ходило убеждение, что с окончанием пасхалии, распределенной на 7 тысяч лет, непременно последует кончина мира. Геннадий составил пасхалию на 70 лет восьмого тысячелетия, написал «Коловратный ключ пасхальный на 532 год» и разослал послания, в которых объяснял, что о дне и часе пришествия Сына Человеческого люди знать не могут, и рассуждать об этом даже преступно.

Немного прошло времени после осмеяния и осуждения еретиков, как они снова подняли голову, стали издеваться над воскресением мертвых и говорили народу: «Если Христос – Мессия, то почему Он не является в славе, как вы того ждете?» – и волновали народ по селам и обителям.

Соединившись с прп. Иосифом Волоколамским, Геннадий твердо восстал против ереси, не взирая на ее силу при царском дворе, и, по их настоянию, митрополит Зосима был удален с митрополии.

Неустанный труженик Геннадий собрал все книги Свящ. Писания в один общий состав.

Из огорчений, причиненных св. Геннадию, надо упомянуть о дерзком отношении к нему граждан Пскова, который принадлежал тогда к Новгородской епархии. В 1499 году, когда он прибыл в Псков, чтобы служить в псковском соборе и затем разобрать судебные дела, псковичи запретили своим священникам служить с ним, а просвирням готовить просфоры. Дело объяснялось тем, что св. Геннадий возносил моления за великого князя Василия, а псковичи были недовольны распоряжением Василия относительно наследника престола.

Надо еще упомянуть о ревности Геннадия к образованию. Он просил государя устроить училища и вот что по этому поводу писал он митрополиту: «Когда приведут ко мне грамотного ставленника, то я велю ему выучить ектению, да и ставлю, потом, научив его, как совершать Божественную службу, отпускаю тотчас же. И такие не ропщут на меня. Но вот приводят ко мне мужика: я приказываю дать ему Апостол, а он и ступить не умеет; приказываю дать псалтырь, он и по тому едва бредет: я отказываю ему, а он кричит извет: «Земля такова, господин! Не можем достать, кто бы умел грамоте». Вот видите, облаял целую землю, будто нет ни одного, кого бы следовало избирать в священство. Просят меня: «Пожалуй, господин, прикажи учить». Я приказываю учить ектении: а и к слову не умеет пристать: ты говоришь ему одно, а он – другое. Приказываю учить азбуку. Они, поучась немного, просятся домой, не хотят учиться. Оттого-то на меня брань, по их нерадению. Не могу я ставить неучей».

Летом 1504 года архиепископ Геннадий, отказавшись от управления епархией, решился «жить в монастыре иночески, в покорении и послушании». Он избрал местом своего покоя Чудов монастырь, где был когда-то настоятелем и потрудился во славу святителя Алексия.

Через год с небольшим он скончался и погребен в Чудовом монастыре, в храме архистратига Михаила, там, где раньше, до перенесения в новый храм, лежал святитель Алексий.

Герман Соловецкий
 преподобный

30 июня/12 июля

Преподобный Герман вместе с преподобными Зосимой и Савватием принадлежит к числу наиболее чтимых русским народом преподобных отшельников. Он сперва подвизался одиноко у часовни на реке Ваге. Блаженный Савватий, искавший для подвигов безмолвного места, нашел его здесь, и Герман указал Савватию, как на самое тихое место, на остров Соловецкий.

В 1429 г. свв. Герман и Савватий переплавились через Белое море на ладье, поставили келью под Секирною горою и прожили здесь в совершенном уединении шесть лет. Когда Савватий скончался, Герман нашел себе другого сподвижника, блаженного Зосиму. Они избрали место в 2 верстах от нынешнего монастыря. Там Зосима поставил себе келью, а в полуверсте от него поселился в куще Герман.

Св. Герман подвижничал в Соловках более 50 лет. Человек неграмотный, он приобрел великую опытность духовную, возвышавшуюся до созерцания глубочайших тайн духовных. При этом, несмотря на свою неграмотность, он сознавал всю важность письмени и обнаруживал это во многих своих действиях. Так, зная, как только через запись можно сохранить потомству память о подвигах людей праведных, он велел записывать своим инокам все, что сам видел при жизни блаженного Савватия: как они поселились на Соловецком острове, какие происходили с ними события. Затем он собирал книги. Его ученик Досифей наследовал эту работу своего учителя, собирал лучшие книги и заказывал делать списки с тех, которых не мог приобрести.

Блаженный Герман скончался (в 1478 году) вдали от обители, в Новгородских пределах, в нескольких верстах от Новгорода, куда он приехал по делам, так как Соловки входили тогда в состав епархии Новгородской. Почувствовав близость кончины, преп. принял Святые Тайны и затем мирно предал свой дух Богу. Бывшие с ним его ученики решили отвезти его тело в Соловки, но вследствие распутицы должны были оставить гроб с телом преподобного на берегу реки Свири, у часовни деревни Хавроньиной. Через 5 лет, при игумене Исаии, за гробом преп. Германа были посланы иноки. Когда они открыли гроб, то увидели нетронутые тлением святые мощи. По привезении в Соловки они были поставлены рядом с мощами преп. Савватия. Теперь мощи преп. Германа почивают в часовне его имени.

В 1602 году некоему пресвитеру Григорию, на старой Тотыме, явился в видении преп. Герман и повелел написать себе тропарь. Когда этот пресвитер написал тропарь, преподобный явился ему вторично и одобрил его труд. Тогда же был написан и образ преподобного Германа вместе со святыми Зосимой и Савватием.

Слова тропаря преп. Герману, одобренного им самим, следующие: «Украсившись, премудре, постническим житием, спостник был еси и сожитель в морском отоце преподобным отцем Зосиме и Савватию, сподвизався в молитвех и трудех и в пощениих, преподобне отче Германе; но, яко имея дерзновение к Богу, моли избавити нас от враг и спасти души наши».