Сквозь время в вечность

Она не пошла к нам, а хвастаясь пушистым хвостом, прошла мимо, совсем рядом. От нее вкусно пахло рыбой, причем не свежей сырой, а жареной. Нежный тонкий аромат родил в памяти то небольшое кафе, величаво именовавшееся «Рыбацкий ресторанчик», в котором царил запах готовившейся речной рыбы. В котором мы с Мишей встретились первый раз вдвоем.

Сытая и довольная жизнью, кошка еще пару часов не будет ни от чего зависеть, она так же величаво и грациозно медленно пошла дальше. Ей не так и много нужно, для того чтобы стать уверенной и почувствовать себя счастливой.

Воспоминание.

Отложил ее дневник, не закрывая последних страниц, положил его на стол, лицевой стороной вверх. Облокотился на спинку стула и уперся головой в стену. Я вспомнил ее еще совсем юной девочкой, в день нашей встречи. Такая милая, хрупкая, наивная и бесподобно смазливая, словно сошедшая со сказок картинка принцессы, нетронутая реальностью, с неестественными по красоте изгибами и линиями волшебного образа. Как же давно это было, но никогда не смогу удалить из памяти ее, покорившую и изменившую мою жизнь.

Новогодний вечер. Хороший ресторан. Я начал мощное восхождение по карьерной лестнице в государственной энергетической компании, за пару лет поднявшись до начальника отдела развития западного направления. У меня в подчинении была команда, собранная уже лично мной, команда единомышленников, трудолюбивых и заражённых одной целью, максимальной самоотдачей. Все на благо продвижения наших приоритетных задач.

Сплочение коллектива, корпоративный отдых, совместное времяпровождение вне рабочих кабинетов – все это организация корпоративов. Хотя, в конечном счете, цель проводимых вечеров с коллегами, организованных их начальниками, не в том, чтобы сблизить коллектив. Увидеть подчиненных в нестандартной обстановке, разглядеть сплетение рабочих уз, раскрыть для себя чужие личные связи. Одним словом, на таких встречах гораздо проще выявить подноготную каждого из сотрудников. Главное при этом самому сохранять голову трезвой, аккуратно подыгрывать сложившейся обстановке.

Обстановка, правда, должна быть более раскрепощающей, выходящей за круг общения определенного числа лиц. Поэтому и вечер был не частный, закрытый, а проводился в большом ресторане, совместно с другими группками офисных работников. Мы растворились в обществе себе подобных. Средний класс, успешные, довольные жизнью. Перспектива будущего накрывала каждого радужной оболочкой. Счастливые и беспечные.

Угар предновогоднего ожидания, алкогольное одурманивание, такт громкой музыки, хорошие премиальные, туман интимно-освещенного зала, откровенные улыбки, блестящие алмазной яркостью хмельные глаза, полумрак пустых беспринципных душ, общая единая, цельная, слипшаяся масса. Как же легко выделять в каждом слое общества затерявшихся, не своих. Замашки, привычки, поведение, одежда, лица, глаза, разговор, движение, слова. Даже место, которое выбирают, чтобы скрыться от шума вечера, оно на отшибе, в глубине, в углу. Не там, где бы встал любой из нас.

Этих ребят я заметил почти сразу. Да наверняка не только я один, просто к середине вечера, набравшимся впечатлений, они уже были совсем неинтересны. Их игнорировали, не замечали. Они никто. Эти ребята и вправду были никем. Попали сюда по чистой случайности. Они отличались. Не только одеждой, скромностью и всего одним бокалом шампанского на весь вечер. Их души. Они еще были полны своих, личных понятий и представлений о жизни, о правилах поведения, убеждены своими принципами и заряжены неотвратимостью реализации своей мечты. Они восхищались этим обществом, хотели стать его частью, пока еще не понимая и не принимая всю жестокость, подлость и мерзость скрытых от постороннего взгляда отношений внутри этой бесполой массы. Массы, где все вместе, но каждый сам за себя. У них еще все впереди. Но пока, тот вечер. Их неловкость, скромность, искренняя радость.

Два парня и три девушки. Они поочередно пропадали из виду, вероятнее всего, чтобы втихую выпить порцию алкоголя, принесенного с собой. И только одна из них, крепко вцепившись в бокал, была поглощена происходящим, внимательно осматривала и проникалась деталями вечера, пыталась стать его частью, участвовать в празднике вместе с другими, исключая цель просто напиться в новогоднюю ночь.

– Привет!

Она испуганно обернулась ко мне. Я старался как можно осторожнее держать дистанцию, чтобы не смутить ее, но громкость музыки вынуждала меня ближе наклониться к ее прикрытому белоснежными локонами уху.

– Привет!

– Мы не знакомы, я не знаю Вас.

– А всех здесь собравшихся знаете?

– Вадим!

– Надя. Только я здесь не одна.

– Знаю, видел.

– Нет, я здесь с парнем!

– Так я вроде бы ни на что и не намекаю.

– А зачем тогда подходили?

Она улыбнулась, слегка приподняла бокал, изображая что поднимает его за меня, и, не прикасаясь к нему губами, плавно отошла от меня и, поставив бокал на стойку, прильнула к танцующим, растворившись в свете праздника. Божественна.

Этот бокал – олицетворение гордости. Она так и не подошла к нему, а я так и не мог найти ее весь вечер. Смешалась с массой, словно хамелеон, я не мог найти ее взглядом. Еще ни раз видел тех, с кем она пришла. Лишь спустя пару часов после торжественного боя Кремлевских курантов я снова увидел ее. Когда одного парня из их компании, перепившего, выводили из ресторана. Поспешил на выход, хотел предложить помощи. Но. Она гордая. Отталкивая такого же пьяного друга, сама пыталась привести в чувства своего парня. Хлопала ладонями ему по лицу.

– Давай поможем. Вернем его в общагу.

– Так, идите, развлекайтесь. Я сама.

И все. Чистая дружба закончилась, оставив на улице только меня и их. Все-таки праздник у каждого свой. А он уснул, завалив голову на плечо, придерживаемый ею от падения на замёрзший асфальт.

Она посмотрела на меня. Злая. Но прекрасная в своем бешенстве. Готовая разорвать все вокруг. Кричащая всем своим видом – «не смейте трогать меня!».

– Не надо мне помогать.

– А я и не собирался.

Развернулся и зашел внутрь ресторана. Мобильные телефоны тогда уже переставали быть роскошью, но все еще оставались огромных размеров. Носить с собой крайне неудобно, да и модно тогда было с пафосом выкладывать их на стол, показывая всем свой высокий статус обладателя телефона без проводов. Собственно, эта мода не прошла до сих пор.

С ним она никуда не денется, а помощники вряд ли найдутся. Я вызвал такси и не спеша снова вышел на улицу. Немного времени и гнев от беспомощности преобразовался в слезы. Девочки. Они такие, сильные и несокрушимые внешне, всегда слабые внутри. Просто у каждой свой предел, пройдя который она уже не может контролировать себя и выпускает слабость на волю.

Метров пять от входа. Красное от пощечин его лицо. Грязная одежда. Сломанные каблуки. Потекшая по ее щекам дешевая тушь. Я закурил. Она не сдается в попытках его поднять, хоть как-то привести в чувства. Сигарету докурить не успел, подъехало такси. Затушил об урну и пошел к ним.

– Мне не нужна ничья помощь!

– А я не тебе помогаю, а ему.

Весь грязный. Поднял его и потащил к машине.

– Э! Мне такого не надо!

Перепуганный таксист выскочил и стал преграждать мне путь.

– Машина моя, что я потом делать буду, а? Он мне ее загадит, а убирать? Мне?

– Тихо, я за все заплачу. Дверь мне открой.

Заднее сиденье полностью заполнено куском пьяного тела.

– Довезешь, и занесешь это, куда скажут. Сдачу оставишь себе.

Я щедро дал ему денег, он наверняка до сих пор вспоминает этот подарок и рассказывает эту историю, превращая ее в таксистскую легенду: «Про великодушный новый год». Заставляя делать выбор таксистов, между сулящей хорошими деньгами новогодней ночью и временем, проведенным в кругу семьи. Временем, которое мало кто ценит, сливая его в трубу повседневности, не желая выделять как некую возможность еще больше сблизиться с любимыми людьми. Хотя, так можно рассуждать, когда деньги у тебя есть.

Я подошел к ней. Посмотрел на нее, улыбнулся.

– С Новым годом, милая. Не пренебрегай помощью. Это не щедрость, а всего лишь милосердие. Очень приятно было познакомиться с тобой.

Подмигнул ей и пошел прочь, внутрь ресторана.

***

Мы встретились с ней спустя всего пару месяцев. Молодая, красивая, стройная и яркая, запоминающаяся. Студентка, иногородняя, совмещающая работу с обучением. Бойкая и жизнерадостная. Представительница одной из компаний на первом в том году рекламном форуме. Легкая в общении, доброжелательная и улыбчивая. Как хорошая приманка, для возможных клиентов компании.

Конечно же, встреча не была случайной. Я вообще слабо верю в случайности. Все в этой жизни идет по замысловатому закону, разгадать который невозможно. Можно лишь подстроиться и немного изменять в нужную тебе сторону, вносить необратимые поправки.

Уже через неделю после нашей первой встречи я знал кто она, где живет, учится, работает. Стоило всего лишь угостить оставшуюся в ресторане ее подругу. И запомнить номер такси.

– Добрый день! Прошу Вас уделить немного своего внимания, и я подробно расскажу все, что наша компания может сделать для Вас. Прежде всего, мы лидеры по…

Какой же прекрасный у нее голос. Я отошел ненадолго от своих рабочих задач, не для того, чтобы просто послушать ее. Необычная, претенциозная. Она была объектом не только моих желаний. Нужно было что-то сильное, чтобы заставить ее обратить на себя внимание и согласиться на мое приглашение. Только вот я так и не успел ей предложить составить мне компанию на концерте одной из популярных мальчиковых групп, который проводился на закрытой вечеринке для дочери одного из владельцев нашей компании, куда я был приглашен с пометкой «плюс один».

– Вы ведь совсем меня не слушаете, правда? А ко мне подошли, чтобы?

Она смотрела на меня так легко, игриво, с вызовом, я даже немного растерялся.

– Не переживайте, сейчас я одна. И соглашусь.

– Тогда давайте я заеду за Вами вечером, мы вместе поужинаем.

– Хорошо, только можно на ты. Мы ведь вроде как знакомы.

– Ты заканчиваешь во сколько?

– Давай я подожду у выхода в восемь. Только не долго.

– Я заберу тебя в восемь.

Милая девочка. Тогда она покорила меня и перевернула мою жизнь. В тот вечер я влюбился в нее, без остатка. Пленила меня, завораживала магической притягательностью, обезоружила, сделала своим. Как мне казалось, и я завоевал ее сердце навсегда. Я мог угадывать ее желания, восхищать и дарить ей все, что она хотела. Поменял её жизнь, внес возможности, которые она могла получить только со мной.

Я не найду её воспоминаний о том вечере в дневнике. Этой книге, скорее всего лишь пару лет. Вела ли она тогда дневник? Зачем мне ее воспоминания? Что я хотел узнать, любила ли она меня? Любила. Безусловно! Возможно, тот вечер не так ярко проник в её воспоминания, но наши встречи. Да, я старался удивлять её необычностью проведенного вместе времени. Выставка редких красивых бабочек, посещение клеток со львами и тиграми в приезжем цирке, прыжок с парашютом и погружение к затонувшей подводной лодке, прогулки по крышам, наблюдение вечно кружащего вокруг земли метеорита, звезда, названная её именем.

Как же стремительно развивались наши отношений. Я любил ее, учил быть любимой, привносил в наши отношения озорство и спонтанность, воспитывал в нас постоянство влечения друг к другу, старался раскрыть перед нами разнообразие и краски окружающего мира.

Свадьба не была пышной, собственно этого не хотела она. Зато двухнедельный медовый месяц в райском месте на берегу лазурного моря вдали от шума цивилизации, покрытый незабываемым хмелем нашего единения, был поистине невероятным.

Мы купались в любви.

Это было тогда. А сейчас. Сейчас я сижу в полутемной больничной палате, читаю ее дневник, ворую её мысли, воспоминания, страдания, душу. Она лежит рядом, недвижимая, но, живая. Она рядом, но она давно не моя. Как так произошло? В очередной раз задаю себе вопрос, почему он, этот самый Миша, смог разрушить наше счастье?

Странно, его уже нет, но читая её боль пережитого, я все время думал только о нем. Вылавливал её любовные фразы, адресованные ему. И ревновал. Нет, так не должно было быть. Это я должен был быть рядом, поддерживать, направлять, бороться вместе с ней. Это моя ноша – переносить всю тяжесть ситуации, вероятную безысходность положения. Но только вместе с ней. Ревную. К чему? К тому, что мог и не знать, к тому, чего не было, к тому, что осталось лишь на страницах ее дневника. Я еще могу все исправить!

А она. Ни капли не сожалеет о нашем разрыве? На ее страницах нет ни единого упоминания обо мне. Да, именно о нем она думала в тяжелые дни жизни. О том, кто был рядом. О том, кого она любила. А разве меня нет? Неужели наши прожитые совместные годы были лишь коварной игрой, полной обмана и лжи? Нет, не хочу верить в это! Просто что-то пошло не так. Но почему? Почему он, ворвавшись в нашу жизнь, так легко все разрушил? Почему мы позволили ему так легко разрушить нашу жизнь? Кто виноват?

Я беру со стола дневник. Пытаюсь настроить свои глаза на трудное чтение под плохо освещающей лампой. Беру его двумя руками и наугад перелистываю назад, почти к самому началу размышлений её прошлого.

Ночь вступила в свой варварский, полный непроглядной тишины, период, абсолютно оторвав тех кто не спит от ушедших в медленную фазу сна людей. Глухой мрак темноты. Тусклая лампа. Эмоции ее прошлого.

Наша любовь.

Теперь я одна не только целыми днями. Он полностью отдался работе, оставляя меня на съедение глупым вечерним ток-шоу, отвратительным семейным сериалам и бесцельному времени семейной жизни в одиночестве.

Совсем перестал обращать на меня внимание. Такой трепетный к мелочам, теперь же вовсе не вникает ни во что.

– Смотри, дорогой, как тебе моя новая прическа?

– Нормально. Тебе идет.

– Почему только после моего сигнала обращаешь внимание?

– Прости, просто такой тяжелый день.

– Дорогой, как тебе сегодняшний ужин? Я специально ездила в доки, к рыбакам, там у них купила самую свежайшую рыбу, запекла ее под соусом «Чермула». Это такой марокканский…

– Нормально. Спасибо, мне понравилось.

– Сегодня почти весь вечер убила на этот пряный соус, знаешь в чем весь его секре…

– Да, да. Я сейчас, только отвечу шефу на сообщение.

– Смотри, какое платье я подготовила к нашей годовщине.

– К чему?

– Как это к чему? К годовщине нашего знакомства?

– Ах, да! Точно. Подожди, помечу в напоминаниях в телефоне.

– Так ты будешь смотреть?

– Да, да. На вечере. Закажи сама ресторан, я пока занят.

***

Листаю страницы. Ну как же? Я же должен был обеспечивать семью, все-таки реализация карьерных планов сулила очень неплохие возможности, мы могли жить лучше, и я делал для этого все возможного. Неужели она совсем не понимала этого? Следующая страница.

***

Я, конечно, все понимаю, но ведь можно же мне иногда уделять хоть немного внимания. Нет, не эти подарки, букеты и одиночные поездки на курорты теплых стран. Да, он занят. Да, он старается сделать нашу жизнь лучше. Но, я уже совсем забыла, что такое быть нежным с ним. Как это, погрузиться в его объятия, прижаться и почувствовать его желание, его трепет, его любовь. Мы перестали быть вместе. Находясь в одном доме, в одной комнате мы занимаемся абсолютно разными делами. Мы не интересуемся друг другом. Эти сухие фразы:

– У меня всё хорошо. Как ты?

– Да ладно. Ну, здорово, что так получилось.

– Серьезно? Молодец, так держать.

– Ага. Я тоже так думаю.

– Да, конечно. Что? Не услышал, повтори, пожалуйста.

Совершенно не вникая в суть того, что я ему говорю. Как будто испорченная пластинка, перекидывается заезженными сухими предложениями. Так нельзя. Меня угнетает это его невнимание ко мне. Нужно что-то менять.

***

Листаю еще немного вперед.

***

Я сегодня посетила интимный магазин. Всегда была уверена, что не решусь войти. Но, вот я была там. Секс-шоп. Секс. Мы с Вадимом не спали, уже, наверное, месяц. Да, в последнее время наш секс больше напоминал именно супружеский долг – пресный, быстрый, обязательный. Без фантазии, без желания с его стороны. Без испарившихся неизвестно где в прошлом пресловутых искр и бабочек в животе. Пустое животное исправление нужды. Вернее заложенных инстинктов. Для здоровья. Нет, это меня начинает раздражать. Именно поэтому я и посетила сегодня этот, как выяснилось, весьма интересный магазин. Думаю, стоит и Вадима сюда привести, если мне получится вернуть его в нашу жизнь.

Никогда даже представить себе не могла, что существуют такие штуки, ухищрения, приспособления для реализации своей похоти. Для сладострастной потребности своего желания. Все эти огромный резиновые члены, хотя, как мне объяснили, сделанные под натуральную кожу, щупала, действительно, похоже. Так вот, я и понятия не имела, что такими огромными игрушками можно баловаться, даже страшно как-то, что все это, целиком, может. Плети, пробки, наручники, повязки, бондаж для сковывания движения, латексная одежда, страшные маски, и белье. От стандартных фантазийных школьниц и медсестер до экзотических аватаров и пчелок Майя.

Нет, пока еще не настолько я открыта к приключениям. Остановилась на белье. Красивое кружевное белье: прозрачные черные трусики, по краям обрамленные цветущими лепестками цветов, распускаясь перекрестием легкой сеточки на лобке. В такт ему, прозрачный облегающий легкий, без косточек, бюстик, строгий тканевый поясок и чулки в мелкую сеточку с игривой полоской сзади посередине, спускающейся прямо к туфлям.

Макияж. Даже салон сегодня посетила. Весь вечер его ждала. Ждала. Ждала. И он пришел.

– Вау, ты супер! Вино? Нет, у меня завтра серьезный день.

– Спасибо, я перекусил на встрече.

– Подожди, какая постель. Мне нужно проверить очень важные документы.

– Да, конечно, не раздевайся. Мы обязательно займемся любовью.

– Подожди, не мешай, еще немного осталось.

– Прости, дорогая. Я заработался. Не хотел тебя беспокоить, лег спать в зале.

Разве это семейная жизнь?

***

Листаю еще несколько страниц вперед.

***

Да, он обеспечил меня всем. Но почему я чувствую себя, словно птичка в золотой клетке? Никаких ограничений, полное доверие. Но я хочу его, быть с ним. А он? Он отдаляется от меня с каждым днем. Кажется, перестала слышать его аромат. Запах его тела. А это так важно для меня. Теперь его подушка пахнет ничем. Его парфюм сливается с сотней других, которые я чувствую, проходя по улице. Улыбка? А разве он улыбается?

Я забыла его прикосновения. Забыла всю ту нежность, которую он говорил мне. Потеряла вкус его поцелуя. Пресные прикосновения губ, которые были ритуалом при его уходе и приходе с работы, теперь тоже стали редкостью. Ему светит новая должность, он обещает, что с ней все изменится, сможет больше времени проводить в семье. Это уже третья его новая должность, которая должна была изменить нас. Я устала. Надоело. Мне противно каждый вечер, тогда, когда он дома, проводить время без него. Пытаюсь что-то изменить, но возможно ли это?

***

Листаю страницы.

***

Сегодня он, наконец, был со мной. У нас был романтический вечер. Почти как раньше, уже забыла когда. И секс. Что уже давно стало редкостью. Все было красиво. Да, он старался, я видела это. Только вот очень опасная мысль, терзающая меня, болезненная и обжигающая своей реальностью, проникла в голову. Мне было неинтересно с ним. Да, я не смогла восхититься, ощутить, насладиться нашей близостью. Это странное, гнусное чувство. Кажется, я не люблю его.

Нет! Этого не может быть, мы же столько лет вместе! Просто суета, склоки. Постой, какие склоки, мы ведь даже не ссоримся. Ему давно неинтересно мое мнение, он просто соглашается со всем, что я высказываю. А что думает он? Просто делает, не спрашивая меня, делает так, как сам считает нужным. Что же это? Пресловутое насыщение, будни семейной жизни, засосавшая нас трясина повседневности. Нет, это все давно прошло.

Я боюсь признаваться себе в этом. Это ужасно. Не хочу это принимать. Но. Я не люблю его. Может, ошибаюсь и это всего лишь усталость? Немного потерпеть, все обязательно изменится, будет как прежде. Как раньше, много раньше.

***

Грустно. Я в погоне за призрачным счастьем не заметил, как истинное испаряется прямо в руках. Скорость в борьбе за победу, за выигрыш под названием обеспеченность, богатство, достойная жизнь, размывает действительность, стирает тонкую грань ощущения счастья от близости родного, любимого человека. Я отдалился от нее. Не мог понять, тогда, что ей не нужен был несущий вдаль гоночный автомобиль, достаточно было движения вдвоем в трясущемся и звенящем тихом трамвайчике. Семейном. Тогда я не понял ее. А разве она пыталась мне намекнуть на это? Неужели настолько был глуп, занят, ослеплен работой, что не обратил внимание на ее просьбы, требования, крики? Листаю дальше.

***

Он нашел меня через социальную сеть. Я стала много времени проводить в интернете. Моя жизнь плавно перекочевала на электронную страницу. Общение с давними подругами, фотографии, другие жизни. Забавно, но мало кто говорит о своих проблемах. Там все счастливы. Каждый прячется за фотографией, блестящей, со счастливым взглядом, без стеснения обвешиваясь благополучием своей жизни: курорты, машины, бары и рестораны, красивые пейзажи, дети. Я тоже поддаюсь этой всеобщей идеей, показать себя, отобразить через фотографии и комментарии производную своей жизни. Только вот на них я всегда одна. Со статусом «замужем».

Мы с Мишей не просто учились в одном классе. Мы были парой. Красивой, видной, запоминающейся. О нашей искренней первой любви знала вся параллель, знали учителя. Мы не стеснялись своих чувств, на переменах теряясь в объятьях друг друга, передвигаясь по школе только за руку и целуясь в укрытых от взглядов углах. Секс? Нет, я была слишком воздушной для такого приземленного естественного проявления любви. Миша слишком уважал меня, ценил наше единство, не допускал пошлости в мою жизнь. Писал мне стихи. Взрослые, пронизанные наивностью.

Он нашел меня и написал. Простое: «Привет!» Изменился, стал взрослым, уверенным в себе, сильным. Ни грани хвастовства и что самое главное, не стал засыпать меня приторными комплиментами. Тактичный, интересный, внимательный. Не спрашивал, не лез в мою жизнь, все больше рассказывая про себя. Не женат, служил, сейчас в поиске работы.

Мы с ним так глупо расстались, тогда, еще в одиннадцатом классе. За пару месяцев до выпуска. Миша хотел поступать в какое-то военное училище. Записался на курсы, в нашем городе был открыт некий учебный, подготавливающий к поступлению, филиал от того самого училища, обучение в котором давало возможность сдавать экзамены у нас в городе и уже уезжать в статусе поступившего. Как сейчас помню, три раза в неделю по вечерам он пропадал там. Свободные дни тратил на учебники и задачи. Я глупая тогда была, не могла потерпеть пару месяцев. Обидела его. Поставила ультиматум: или я или курсы.

А сколько я сейчас терплю? Поумнела? Так и не могу достучаться до Вадима. Эй! Ау! Или я или работа?

Так, о чем это я. В общем последние пару месяцев до выпуска мы с ним демонстративно не разговаривали друг с другом. Он обижен на то, что я хочу лишить его возможности стать офицером, я обижена на то, что он забыл про меня, лишил меня своего внимания. Променял на учебу. А после школы я, не задумываясь, уехала поступать в другой город и не слышала о нем до недавнего времени.

Так интересно. Столько лет не просто ничего не знать, даже не думать о человеке, забыть его, а теперь каждое утро начинается с милой переписки с ним. Общение ни о чем и обо всем. Такое забытое мной, когда мои мысли, мое мнение, не просто выслушивают, а понимают, оспаривают, соглашаются или отрицают. Живое общение через интернет. Такие звучные печатные слова. Интересно, какой у него стал голос? Пыталась вспомнить его в школе. Не получается. Теперь, когда думаю о Мише, вспоминаю не влюбленного юношу – свою первую школьную любовь, передо мной его образ сейчас: дерзкий, стойкий, мужественный. Притягательный.

Я часто стала о нем думать.

Их любовь.

Сегодня он предложил нам встретиться. Это давно уже напрашивалось. Думала, не сможет решиться, но теперь я сама в смятении. Одно дело невинная переписка, другое дело личная встреча. Чего я боюсь? Что будет скучно, неинтересно? Или же что нас кто-то может увидеть, из общих с Вадимом друзей? А может и сам Вадим. Нет, совсем не это меня страшит. Боюсь понять, что я влюбилась. Снова влюбилась в Мишу.

Возможно, я все это только нафантазировала, эти чувства к нему. Ведь последнее время я постоянно общаюсь с ним. Интернет, несмотря на отсутствие человека рядом, сближает, но в то же время мозг сам искажает реальную картинку, основываясь только на напечатанных словах, фотографиях и внутреннем настроении, вырисовывая нереальное, то, чего бы хотелось только тебе. Да, я поняла, мне хочется быть с Мишей, с таким, какой он представился у меня в голове. Именно тот образ мужчины, который я давно перестала видеть в Вадике. И боюсь, что реальность только лишь подтвердит мое представление о нем. Боюсь последствий. Придется что-то менять. Окончательно, бесповоротно.

***

Утренние сумерки. Самое холодное время суток. Пять утра. Земля еще не успела сделать полный круг вращения вокруг оси, энергия солнечного тепла прошедшего дня уже полностью отобрана ночью. В это время человек уходит в самый крепкий сон, который глубоко уносит сознание в мир грез. Я оторвался от дневника и посмотрел на нее.

Никогда не винил ее за наш разрыв. Она ушла к другому, мне же оставалось только принять это и попытаться как можно быстрее смириться и забыть ее. Работа. Лучшее лекарство. Теперь понимаю, что она еще и одна из причин. Как же я не заметил ее смятение, ее отторжения от меня. Память вскрыла еще одно воспоминание. Когда это было? Да, наверное, еще до ее встречи с ним. Не придал тогда значение нашему разговору.

Мы гуляли за городом. Выехали в лес, хотели немного побродить на природе. Тишина, звонкие редкие чириканья прилетающих с зимовки птиц, отдаленный шум быстро идущей по руслу реки, зеленеющая сочная густая трава, тепло от прижавшейся ко мне любимой женщины.

Вышли из лесной посадки и шли по протоптанной тысячами ног узенькой тропинке, ширина которой заставляла нас еще ближе прижиматься друг к другу.

– Я всегда была уверена, что такие прогулки полезны. Свежий воздух, красота природы.

– Тишина и возможность оторваться от суеты города.

– Да, верно. Думаю, мне бы понравилось жить где-нибудь в деревне, вдали от цивилизации.

– Не уверен. Мы слишком глубоко пропитаны благами городской жизни.

– Но все же, представляешь, время будто останавливается, нет этого жуткого рабочего графика, когда я только ночью могу видеть тебя. Мы бы вместе работали, создавали что-то свое.

– Ковыряться в земле? В деревне вроде только это и возможно делать. Ты уверена, что этого хочешь? А туалет на улице и мыться в тазике с водой. Не знаю, как все это ты бы пережила.

– Человек ко всему привыкает. Главное, чтоб была какая-то цель, опора и поддержка. Вместе ведь можно горы свернуть.

– Да, или же от безысходности. Когда нет сил что-то поменять. Нет возможности. Или желания. Тогда человек вынужден привыкать к тому, что имеет.

– Это обидно, когда нет сил. Или руки опускаются. Мне всегда жалко смотреть на бомжей. Выкинутые на обочину жизни. Неприкаянные, бесцельно живут, просто, чтобы существовать. И ведь даже не пытаются что-то поменять.

– Это очень тяжело сделать. Да и вообще, мне кажется, что они вполне себе счастливые люди. Никаких забот. Никаких идей. Никаких переживаний и стремлений. Плывешь по течению, хоть и грязной речки-вонючки.

– Все равно жалко их. А хотел бы ты что-нибудь поменять?

– Нет. Меня все устраивает. Работа, которая мне нравится. Хорошая квартира. Ты рядом. Мне кажется, я самый счастливый человек.

Она вздохнула. Грустно улыбнулась. Это я вижу сейчас, в образе, память запечатлела момент, но тогда, тогда я не заметил эту ее реакцию на мои слова. Как же так? Может то и был тот самый переломный момент, ее намек, ее последняя попытка намекнуть мне, что она несчастлива.

– То есть ты серьёзно готова променять все, что у нас есть, наше настоящее и возможное будущее, беззаботность о завтрашнем дне, на жизнь с нуля, тяжелую и однообразную.

– Да, я готова все променять на жизнь с тобой.

Улыбнулся, остановился и обнял ее тогда.

– Мы же и так живем вместе, ты и я.

Поцеловал ее.

– Ну, да. Живем.

Она отпустила меня и пошла чуть вперед.

– Смотри, там впереди кто-то ловит рыбу. Пойдем, посмотрим на чужой шикарный улов?

Грациозно, медленно, словно не идет, а плывет, переносимая невидимым течением. Вперед, отдаляясь от меня. Я пытаюсь ее нагнать, но в момент останавливаюсь и просто смотрю вслед. Я люблю ее.

Как я был глуп. Так бессовестно ее потерял.

Впереди страницы, которые я принять не могу. Дело не в ревности. Какая тут ревность, уже все прошло, случилось. Дело в том, что она на этих страницах счастлива. И теперь, спустя годы, я не уверен, что мог делать ее такой же счастливой со мной. Была ли у нас любовь. Были ли мы вообще счастливы?

***

Я сидела за отдаленным столиком неприметного среди множества других кафе на берегу утекающей вдаль реки. Миша выбрал «Рыбацкий ресторанчик» для нашей первой встречи. Хотя, на ресторан это заведение не было похоже, но внутренний антураж выполнен в стиле небольшого домика рыбака, увешанного сетями, всевозможной утварью и бесконечным количеством трофейных огромных, навечно сделанных неживыми, рыб. Деревянные столы, грубые стулья, на которых выстелена мягкая пушистая накидка.

Волнение. Я не могла терпеть времени, встреча назначена чуть позже, но мысли в голове были только о ней. Дома находиться было опасно, мои переживания переходили грань истерики. Не могла совладать с собой, боясь этой встречи, отчаянно опасаясь, но прекрасно понимая, что такой выбор – единственно правильный.

Сейчас, когда я пишу тебе, все охватившее меня волнение кажется большой глупостью. Я сделала верный шаг, когда решилась, согласилась на встречу.

Пришла раньше. Ждала его. Мои мысли. Хотела уйти, все бросить, забыть. Вернуться в свою реальную жизнь. Наша дружба с Мишей казалась иллюзией, нездоровым желанием, основанным на неудовлетворенности от замужества. И я уже была готова встать из-за стола и уйти, навсегда оборвав общение с ним. Как же вовремя он пришел. Появился ниоткуда. И всего один его взгляд моментально рассеял мой туман сомнений. Я поплыла, ведомая им, навстречу новой жизни. Теперь, уверена, мы однозначно не сможем жить как прежде.

Он сидел напротив, с необъяснимой нежностью разглядывая меня. Его лицо очаровывало, несмотря на довольно глупую улыбку. Мы начали говорить. Не перебрасываться печатными словами, а говорить.