Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

Книга очень мудро устроена, ведь книга это образ человека. На обложке значится имя, затем после открытия следует белый лист скрепляющий обложку и страницы, это символ чистоты, жизнь человека начинается с чистого листа, потом, как правило, следует само произведение. Страниц может быть много, а может и мало, смотря сколь продолжительна жизнь земная. И в самом конце книги обнаруживается содержание. Подобно пред Богом предстанут люди, словно книги и жанров коих очень много. И будет хорошо, если они будут духовным смыслом наполнены.

Творения искусства это кусочки человеческих жизней разбросанных по всему миру, их собирают, их уничтожают и тем они бесценней становятся. Иногда объяснение произведения куда более талантливо и содержательно написано, нежели чем само творение заслуженного мастера.

Отцу Арсению предстояло стать мучеником за веру. Этот кроткий добродушный священник в скором времени обнаружит в себе чудотворение и дар исцелять немощи людские.

Недолго они беседовали о временах последних, так как их предназначения на этой земле не могли ждать. Михаилу необходимо было спешить на инаугурацию Венедикта, а священник поспешил к своей пастве, к своим духовным сыновьям и дочерям, о коих радеет любовью христианской.

Притча о христианине

Сидели как-то за обеденным столом представители власти: политик и митрополит. Вкушали они хорошо вкусно приготовленные мясные угощения, ибо день был не постный, разговение, поэтому ради такой встречи и был зарезан и зажарен агнец. Запивали они оное кушанье вином, чувствуя, как оно разливается по их тучным телам и размягчает их единомышленный разум. Видимо поэтому они, несколько повеселев, вспомнили свои юные лета, как в те года они блудили с женщинами, о том, как служили в армии и на войне убивали врагов отчизны, и за те государственные подвиги они получили почетные ордена и награды. Но после тех событий, один обзавелся семьей и любовницей, и стал служить в политической сфере, а второй принял монашеский постриг, ибо, будучи раненым в бою, утратил физическую способность к деторождению. А карьеру им делать-то надо было, вот и решили они послужить государству, один на светском поприще, а другой на духовном. И всё было хорошо и спокойно в их размеренной барской жизни, ибо они были одариваемы почитателями их словоблудства всеми земными богатствами. Так было, покуда не появился этот длинноволосый писатель с его книжками о пацифизме, девственности, который пишет трактаты о греховности и преступности мясоедения и винопития, о греховности всякой власти и иерархии. Да ладно бы сам так жил, но и людей к такой мятежной жизни призывает, подстрекает тех к нравственному бунту. Вдобавок само государство и саму церковь обличает в том, что те живут не по-христиански. И что самое возмутительное, что тот возмутитель спокойствия свои проповеди называет христианскими, а себя называет христианином. Ох, как всё это не понравилось политику и митрополиту, отчего разгневались они опьяненные вином и гневом на этого писателя, на этого нецелованного девственника, этого пацифиста, отказывающегося от вина и мяса животных и птиц. Потому недолго рассуждая, один из них написал донесение, а другой письмо, в котором значилось: писатель этот не христианин, он еретик и отступник, анафема ему, судить его, а затем отправить того либо в тюрьму, либо в дом умалишенным, и так далее и тому подобное. Так кто же такой христианин, а кто таковым не является?

Глава девятая. Апологет духа

Прежде чем зверю предстояло воцариться над грешниками, дьяволом было подготовлено и выработано философское учение о вседозволенности, Также идеи свободного от морали сверхчеловека способствовали разрастанию греха насилия по всему миру, это было реформаторством, причем жестоким и безжалостным. Ученые и философы выворачивали моральные и нравственные ценности, они прокладывали тропу антихристу своими книгами и лекциями в поддержку блуда и насилия, а священнослужители проповедовали святость воинства и справедливую войну, и так поступая, кровью убиенных ими людей они умывали злодея, своими грехами и блудодействами кормили его.

Венедикт внедрялся во все мировые порядки и беспорядки, всюду провозглашал развитие и стремление к идеальному обществу, к балансу сил на мировой арене. Он обещал улучшить экономическое состояние стран, нарастить немыслимые запасы вооружения, улучшить производство боеприпасов и отменить действующее постановление о сокращении ядерного оружия. Чтобы стать единственным правителем, ему не нужно было избавляться от соперников, необходимо было понизить их рейтинг всевозможными бюрократическими махинациями, что в итоге и произошло. Осталось несколько дней до инаугурации, и тогда перестройка мира пойдет полным ходом, сначала начнется этап всеобщего сотрудничества, второй этап ознаменует нарушение гармонии и первенство силы над дипломатией. Одновременно будет возрождаться тайное общество, ведь именно оно признает его мессией, ибо Венедикт происходит из колена Данова. Иерусалим станет столицей нового мира, и никто не нарушит закон глобального единства. Технологии будут сопутствовать развитию, огромный скачок в отрасли наноматериалов позволит отслеживать каждого человека на любом расстоянии, в маленьком устройстве, вшитом в руку, будет содержаться вся информация о человеке, отслеживаться будут: передвижение, покупки, разговоры, чем занимается человек и чем живет. Исходя из всего перечисленного, можно легко управлять человеческими помыслами, отними у них возможность покупать и торговать и многие откажутся от предрассудков прошлого, лишь бы сейчас жилось хорошо и удобно, без проблем и ограничений. Но это всё будущие события о коих пока что только размышляет Венедикт, сидящий на верхнем этаже, наблюдающий за ораторскими талантами своего пророка. Безусловно, с его точки зрения, тот является мошенником и шарлатаном, но люди верят в то, что каждый священник благословлен Богом, и никто не вправе перечить благодати Господа. Лжепророк лишь облачен в патриаршие священнические одеяния, он верит в свое священство, и народ верит ему, но тот священником не является, скоро он скинет рясу, дабы признать единственно истинным материализм Венедикта. Всё духовное в скором времени обнищает, все религии станут называть мифотворчеством, Иисуса Христа назовут простым маловажным человеком, так появится христианский материализм, а затем и вовсе христианство станет вне закона. Люди отвергнут всё божественное, и тогда антихрист сможет заявить человечеству, что он лучше Христа и даже более добр к людям, нежели тот длинноволосый самозванец. К тому времени ученые разработают способ продлевать телесную жизнь до бесконечности, и в итоге антихристианство дарует людям вечность плоти, земную вечность, то царство земное. За этот дар людям предложат отказаться от вечности души, и многие не будут мучиться выбором, ведь всюду будет говориться о том, что сознание находится в мозге человека и сие заблуждение работает как часы, заставляет многих страшиться смерти плоти. Страх – оружие антихриста, и он упивался гордынею, сладостно ему было думать о грядущем, ещё сладостней для его ушей слушать те льстивые речи, которые оглашал лжепророк перед большим собранием журналистов и первых лиц государственности. Ведь лесть выгодна, когда речь касается народного единодушия. Уста патриарха ядовиты, завистливы, коварны, ощущается пряный привкус в каждом его слове, соблазн в каждом звуке. Внешность сего оратора самобытна, но проста, он обольщает и вельмож и бедняков, суля им несметные богатства и смерть протестующим несогласным. Он произносит глаголы порывисто и неудержимо, готовый отстоять свою ложь любыми способами и методами.

Проповедь лжепророка во дворце завершилась бы, если бы не появился Михаила на оном мероприятии. Венедикт, сидящий на верхнем этаже, тому явлению не удивился, ибо они оба заложники своего предназначения, им обоим во всем будет сопутствовать успех, оба всегда будут невредимы, все двери пред ними отворятся, ибо ничто не в силах остановить судьбу. И даже этот ничтожный нищий девственник пацифист, с точки зрения Венедикта, способен создать немало проблем, всевозможных бедствий в плане порабощения мира, потому, что этот необразованный набожный моралист принимается людьми, для некоторых из них он стал защитником, ведь не все соглашаются с политикой нового тирана. В антихристианстве возрастала ненависть. У Венедикта начали руки чесаться разобраться с этим мятежником, с этим апологетом духа. “Пусть пока пророчествует, ведь мало кто слушает его проповеди, мало кто верит ему, ведь люди верят силе, а не слабости” – размышлял зритель сидящий наверху.

– Не внимайте речам военолюбивым, ибо они пропитаны ложью. Души, вручив когтям дьявольским, за удобства жизненные отдадите вы злу огромную жертву. Покайтесь, очистите сердца от скверны. – смиренно говорил миротворец бродя среди людей.

– Ваше присутствие здесь неуместно. – сказал лжепророк в микрофон, взглянув за одобрением наверх. – Сюда не приглашали слабоумных еретиков, ваше место возле дома для сумасшедших, и точно не здесь.

– Истину не скрыть от слуха людского, так знайте же кто пред вами разглагольствует, вы слушаете речи лжепророка соблазняющего малодушных, перед вами безбожник и лицемер, отравитель и убийца душ ваших. – уверенно проговорил Михаил стоя перед трибуной.

Лжепророк усмехнулся.

– И это говорит тот, кто готов уничтожить армию и всё наше вооружение, кто оскорбляет наших воинов, тот, кто не имеет даже малейшего понятия о патриотизме. Тот, кто терпением предлагает защищаться от врагов. Этот безумец противник нашего государства, враг демократии, еретик, трактующий божественное писание своим необразованным скудным умом. Ему ли вы верите или здравому смыслу? – вопросил лжец у толпы.

Начали раздаваться вскрики и перешептывания.

– Миролюбие Христово, вот о чем вопиет слово мое. Обличение и разоблачение зла, вот о чем я говорю ныне. – возразил Михаил. – Я не стремлюсь убедить многих, ибо лишь некоторые из вас уразумеют истину. Сколько бы оные лжепророки не оправдывали грех, все эти насильники военолюбцы, убийцы, блудники, лжецы и безбожники, они уже грехом наказали самих себя, совершив зло, они ранили души свои. Я призываю вас покаяться, ибо скоро уже не будет времени, антихристианство заклеймит грешников, и они утратят свободу ума, надежду, умы их будут отравлены заблуждениями, отчего руки многих предпочтут творить беззаконие. Взываю к вам, отставьте всё и бегите, отвернитесь от зла, сотворите доброе покаяние пред Господом, молитесь в храмах, покуда они ещё целы, молитесь в домах своих покуда они ещё ваши. Скоро печати войдут в оборот, вас будут принуждать клеймить руки ваши, но вы отказывайтесь от сих кандалов, ибо лучше голодать и скитаться, нежели чем поклоняться зверю. Блаженны вы, если изберете путь ненасильственного неповиновения властям неправедным земным. Дни зла сочтены, оно страшится конца, ибо ведает о том, сколь мгновенно явится Спаситель, ради свержения оного злодея, ради будущей жизни праведников.

Наверху послышались негромкие хлопки двух рук, символизировавшие насмешливое одобрение.

Михаил сразу сообразил, в чём тут дело, посему поспешил удалиться, ибо с двумя противниками ему было не справиться. К тому же лжепророк уже прилюдно обличен, он лишен отныне уважения и доверия людского. План миротворца удался, его уста вновь изрекли божественное произволение. Но не долго он радовался, так как, вскоре спускаясь по лестнице, миротворца догнал Венедикт с двумя охранниками. Злодей не церемонясь, схватил Михаила за локоть и льстиво дружелюбно произнес следующее:

– Ты напрасно сомневаешься в моей истинной природе. Я настоящий мессия, народы многих стран любят меня, скоро и иудеи признают меня, назовут меня своим царем. Я пришел, чтобы принести мир людям и единение под моим покровительством. Скажи, что смущает тебя? Этот наглый старик? Хочешь, я избавлюсь от него, и ты займешь его место, станешь пророком проповедующим имя мое, ты станешь моим голосом. Одумайся, Михаил, пока не поздно. Мое терпение не безгранично.

– Уловки лукавые не поколеблют меня, и мою веру во Христа истинного. Тем мы и отличаемся от остальных людей, мы ведаем о добре и зле. Ты запретный плод, который многие возжелают вкусить, но я исполню заповедь Божью и не вкушу его. – ответил ему Михаил.

– Не обольщайся. Тебя попросту обманул тот человек, распятый на кресте, отвергший насилие, простивший убийц своих, он сам принял мученическую смерть, и ученики его также поступили. Но неужели ты еще не понял, что отказ от насилия ведет еще к большему числу смертей. Побеждает лишь сильнейший, тот, у кого больше оружия, тот, кто владеет им. Только такой человек способен защитить свою родину и свою семью, защитить свою веру. Это и есть жизнь, это и есть желание жить. А ты предлагаешь людям умереть. Только эта земная жизнь достойна вечности. – пылко вымолвил Венедикт.

– Ты страшишься Бога, потому и цепляешься за землю и тем ты уже осужден. – сказал Михаил глядя ему прямо в бесцветные глаза.

– Бог милостив, потому именно я совершу настоящий карающий суд над людьми. Я решу, кто достоин, жить, а кто будет уничтожен, кто силен, а кто слаб, я решу, кто свят, а кто грешен. Ты не можешь себе представить сколь великое чувство осознавать, что от одного моего слова зависят тысячи душ! – вскричал Венедикт.

– Всё по воле Божьей. – изрек твердо Михаил. – А ты простой человек с нечеловеческими возможностями.

– Смотри, миротворец, откажешься сейчас от моего предложения, второго выбора я тебе не дам. Я наглядно покажу народу, что случится с тем, кто не подчинится мне.

– Я не отрекусь от Истины. – вкрадчиво ответил злодею Михаил.

Рука миротворца болезненно застонала, столь сильной становилась хватка злодея.

– Сегодня я убью тебя, если ты не прекратишь досаждать мне. – зашипел Венедикт. – Мнишь себя совершенным человеком и потому ты столь же горделив, сколь и я. Ты отказался от всего, ради высшей цели, ради тщеславного удовольствия быть пастырем. Скажи, Миролюбов, кто помешает мне истребить всех твоих близких? Впрочем, ты уже позаботился об этом. Я знаю, что твой отец скрывается на дальнем востоке, а от всех тех набожных девиц ты отказался, а до твоего священника пока что не коснулась моя карающая длань. Все те люди, которые слушают тебя, они называют тебя сумасшедшим, они боятся тебя. Чем ты лучше меня? Мы оба для них безумцы, мы сверхчеловеки, мы новый виток эволюции. Мы начало новой эры, и в нашем противоборстве родится новое поколение людей, для которых мы станем богами. Ты человечность. Я животность. И вместе мы и есть человек.

– Ты борешься с Господом, потому если ты не покаешься, то суждено тебе пасть и претерпеть поражение. Мы обыкновенные люди, которые всегда могут избрать другой путь. Но, ни я, ни ты, мы не откажемся от своего предназначения. Посему твои обольщения напрасны, твое словоблудие бессмысленно. – сказал Михаил.

– Может быть, и нет никакого предназначения, может быть, мы творим лишь свою самолюбивую волю. Так скажи мне, для чего нам враждовать. Пускай, мы не во всем согласны между собой, но общая цель нашей жизни это построение идеального общества. Только представь, объединенный мир, без границ и законов, нет ни религий, ни национальностей, только один властитель над всеми и один бог – я. – произнес Венедикт.

– Слышу слова того, кто пал с Небес от зависти и гордыни. Я не заключаю союзов со лжецами. – проговорил Михаил в ответ. – Не смей сравнивать меня с собой, ибо я проповедую миролюбие, ты же, жаждешь умертвить человечество.

– Теперь я понимаю, почему Он избрал именно тебя. – Венедикт усмехнулся, он, словно снял маску дружелюбия. – И каково быть праведным? Видимо ужасно скучно и одиноко, ведь вокруг тебя грешники творят мерзости, нарушают заповеди, и ты всё это видишь, молчишь, ведь осуждать не полагается, о, сколько ты мучим собственной чистотой. Люди обходят тебя стороной, ведь ты чужак средь них и ты не познаешь их любовь. Чтобы влиться в общество, необходимо стать таким как само общество, принять его заблуждения о том, что есть правильно, а что дурно. Но ты остаешься самим собой. Что ж, так иди, князь Михаил, собирай свое малочисленное стадо. Скоро придут волки, иные из них наденут овечьи шкуры, и уничтожат то, что ты столь самоотверженно безоружно защищал.

Венедикт разжал пальцы руки, после чего Михаил высвободил локоть, и на том их минутная перепалка окончилась. Миротворец, молчаливо зашагал в сторону выхода, некоторая дрожь улавливалась в его движениях, скованность.

Венедикт, стоя на месте, некоторое время размышлял, решая судьбу этого слепого червя, такого докучливого и вредного. И его дилемму разрешили подоспевшие охранники, которые доложили хозяину неприятную новость. Оказалось что невеста Венедикта, она же возлюбленная Михаила, подъехала к воротам дворца и предложила миротворцу сесть в её машину, тот согласился, и они укатили в неизвестном направлении. Венедикт немедленно рассвирепел. Сама эта продажная женщина ему была безразлична, а вот её внезапное вразумление, её моральная измена, всё сие сильно задело самолюбие Венедикта. Отчего он, не задумываясь, приказал выяснить месторасположение автомобиля по сигналу навигатора и наказать обоих. Смириться даже с малейшей победой миротворца он не мог, привыкший к постоянному успеху, Венедикт буквально возненавидел Михаила. Желание убийства в нем возрастало, становясь страстью и одержимостью, неудержимой маниакальной мыслью о свершении очередного преступления.

Глава десятая. Безначальная любовь

“Поступающие нечестиво против завета он привлечет к себе лестью, но люди чтущие своего Бога усилятся и будут действовать. И разумные из народа вразумят многих, хотя будут несколько времени страдать от меча и огня, от плена и грабежа”.

Пр. Даниил 11, 32-33

Михаил находится в машине вместе со своей возлюбленной. Очи женщины за несколько дней прояснились, она, словно прозрела и обращается к попутчику как к чудотворцу, тот в свою очередь смиренно увещевает её.

– С того дня как я вновь увидела тебя, мою душу словно перевернуло, меня будто встряхнули и очистили. Но я грешна пред тобою, Михаил. Венедикт говорил обо мне сущую правду, я и есть блудница, я испорчена им.

– Произносить проповеди мне помогает Господь, посему все чудеса Им творимы. Я не всегда знаю какими будут мои речи, сколь убедительны они будут, то мне неведомо. – миротворец говорил с некоторой толикой жалости в голосе. – Безусловно, ты виновна во многом, но он прилюдно назвал тебя блудницей, для того, чтобы позлить меня. Вавилонская блудница это не ты, это город, погрязший в пороке, к которому тянутся блудники для утоления своей страсти. Давай поедем в архангельскую церковь, тебе необходимо исповедаться у отца Арсения. О нем я тебе еще расскажу.

Она не смотрела на Михаила, так как вела машину, однако было видно, как глаза её заблестели от влаги.

– Ты простишь меня, Михаил? Из-за меня ты остался таким одиноким, ты многим женщинам отказал ради меня. – молвила она.

– Прощаю тебя, любимая. Взгляни на меня теперь, и ты увидишь, что со мной теперешним ты бы не смогла жить. – и прибавил к изреченному. – Духи злые пытаются убедить тебя в том, что я одинок, но сие не так, ибо со мною Бог.

– Если бы я осталась с тобой, то не попала бы в руки дьявола. Он меня окончательно испортил, превратил в свою безотказную игрушку, для того чтобы досадить тебе, теперь я это осознала с полной уверенностью. Он многое о тебе знает. Недавно Венедикт показывал мне строки из книги пророка Даниила или пророка Ездры. Не могу припомнить. Главное, что там упоминается некий защитник по имени Михаил, там написано о тебе, и он ликовал, он желал встретиться с тобой.

– О нем написано куда как больше, потому мне известен каждый его шаг, я могу многое предупредить. – но Михаил не сумел договорить, не смог предсказать произошедшее, а произошло вот что: с боковой дороги выехала массивная машина, и протаранила боковую часть автомобиля, задела ту сторону, где сидел Михаил, удар был не сильным, но ощутимым, машину не перевернуло, однако стекло разбилось и осколки поразили верхнюю часть головы миротворца, его голову словно пронзили терновые шипы, по его лбу потекла кровь, в двери образовалась вмятина, но его конечности оказались целыми. Женщина за рулем не пострадала, отделалась лишь шоковым состоянием.

В дальнейшем всё происходило быстро и суетливо. Подъехала скорая помощь, сначала вытащили женщину, затем Михаила вызволили на поверхность. Положили на носилки и загрузили в скорую, затем их повезли в неизвестном направлении.

Душа миротворца полностью прояснилась в просторной комнате. Двое крепких мужланов держат его руки, один за левую, другой за правую, сам Михаил стоит на коленях. В голове ощущается резкая боль, чувствуется тепло кровяных подтеков. По правую сторону стоит кротко и молчаливо, скрестив руки на груди его возлюбленная. А впереди грозно сложив руки за спину, стоит Венедикт, пристально взирающий на своего поверженного врага.

Комната изобилует всевозможными орудиями для убийств. Оружие висит на стенах, другие экземпляры, словно в музее спрятаны под стекло, наблюдая всё это, Михаилу стало противно здесь находиться, но он ослаб, и двое верзил определенно не позволят ему шевелиться.

– Как тебе здесь, Михаил? Будь как дома, и ни в чём себе не отказывай. – произнес и засмеялся антихрист во весь голос, отчего женщина содрогнулась. – Я многими десятилетиями собирал эту коллекцию, взгляни, сколь ужасна фантазия человеческая, сколь изощрена она на пытки, всё это создано для сильных и смелых мужчин, но не для тебя, конечно. Тебе противно всякое оружие и ты никогда не возьмешь его в руки. Но я это исправлю. – Венедикт обвел жестом помещение. – Я предлагаю тебе убить меня любым этим оружием. Убей меня, князь Михаил, святой защитник народа Божия. Избавь мироздание от антихриста, и только представь, каким героем ты станешь для всего человечества.

Михаил, молчаливо наблюдал за Венедиктом, он молился.

Тем временем Венедикт слыл нетерпением и горячностью, зло переполняло его, безумие искрило в глазах искусителя. Он резко подошел к миротворцу и, схватив того за шею, сорвал с него нательный крестик, оборвав нить. Затем взял огнестрельное оружие внешне похожее на револьвер и, протянув обе руки, предложил Михаилу крест или орудие для убийства.

– Выбирай из двух орудий казни. Сегодня я дарую тебе последний выбор. Готов ли ты покончить с вселенским злом раз и навсегда?

– Я выбираю крест, ибо это символ жертвенности, искупления и спасения. – хрипло произнес Михаил. – Я никогда не совершу убийство, мне противен грех насилия.

– Даже если этот один грех спасет миллионы жизней? – лукаво вопросил он.

– Любая жизнь бесценна. Господь сотворил тебя и Ему одному решать судьбу твою. – смиренно ответил Михаил.

– Наивный глупец. – возразил Венедикт. – Я зло, потому сотворен не Богом, но дьяволом. И ты не сможешь одолеть меня, я бессмертен, там, где побеждается один грех, восстают многие другие, злей и коварней прежних. Покуда люди презирают заповеди данные им Богом, я буду средь них, я там, где совершается грехопадение. И убив тебя, прямо сейчас, я исполню пророчество. Вот только я придумал нечто лучшее. Ты не станешь мучеником, так как умрешь не от моей руки, а из-за автокатастрофы, о которой всем уже известно. Для всех ты погиб, тебя больше нет, и о тебе вскоре позабудут. И никто не помешает мне обольстить всех людей на земле и когда явится твой Спаситель, никто не выйдет встречать Его. Для всех я стану мессией, а Христа отвергнут, и Он с позором возвратится на Небеса.

Михаил хотел вспылить обличительной осуждающей речью. Но он промолчал, он смирился, впервые в жизни почувствовал покой Божий.

– Не ожидал я от тебя подобную безвольную реакцию, значит я не всё предугадал. – посерьезнел злодей. – А теперь, пришло время для главного события последних времен, ибо после начнется всё новое. Скоро само понятие греха исчезнет, посему, бедный Михаил, ты произносил те высоконравственные речи зря. Напрасно ты вразумлял людей, призывая их к целомудрию и миролюбию. Только мы с тобой вдвоем во всём мире обладаем истинным зрением и слухом. Но ты же знаешь, у меня иное мнение насчет морали. – затем Венедикт холодно выкрикнул – Я распну тебя, Михаил, ведь ты заслужил позорную казнь.

Следующая сцена в этой оружейной комнате сталась чудовищной и неприятной. В комнате повисла зловещая тишина. Михаил приготовился к исходу души своей, душа его рвалась из уставшего тела, он желал расторгнуть земные путы, моля Господа о прощении грехов своих. Он искренно жалел сего безумца, который не великий обольститель, а простой убийца жадный до власти и денег. Михаил не думал, что всё закончится вот так, нелепо. Часом ранее он выступал перед людьми с проповедью, ныне же, он готовится расстаться с плотью бренной. Неужели таково его предназначение? Неужели вся его земная жизнь была прожита ради одного этого момента? Миротворец всюду говорил о миролюбии, стремился к уничтожению оружия, но ныне дуло пистолета направлено на него самого. Но он, ни о чём не сожалеет, ибо он не совершил грех насилия, не убил человека, не нарушил заповедь Божью.

Венедикт приказал охранникам поднять Михаила в воздух и те исполнили его повеление. Так миротворец повис, вытянув в стороны руки. Когда Венедикт увидел это распятие, тогда-то он и выстрелил в стопы Михаила, резко и умело нажал на курок, почти не прицеливаясь, два метких выстрела пронзили насквозь ноги миротворца. Затем также мгновенно прицелившись, Венедикт выстрелил ещё два раза, тонкими пулями, будто гвоздями, пронзил ладони Михаила. Словно пригвожденный к невидимому кресту, Михаил лишь застонал от резкой боли в конечностях, они потеряли чувствительность, ибо обильно стали кровоточить. Но недолго радовалось антихристианство казни праведника.

Когда Венедикт приготовился нанести последний выстрел в грудь миротворца, боковым зрением он заметил нечто неожиданное для себя и крайне опасное обстоятельство. Его невеста, видя все эти зверства, решила насильственно покончить со всем этим злом, отчего она взяла с полки большой тяжелый меч и, замахнувшись им, ударила Венедикта почти вслепую, куда попадет. И тот только успел укрыться рукой. Лезвие скользнуло по его руке и задержалось в кости, но вот острие меча угодило прямиком в шею. Женщина, будучи физически слабой, не сумела сильно ранить Венедикта, однако задела жизненно важную артерию.

Увидев своего хозяина поверженным, охранники бросили на пол искалеченного Михаила, и поспешили обезоружить свирепую женщину. Венедикт также бросил оружие и схватился руками за шею, после повалился на пол, чувствуя, как жизнь уходит из его тела вместе с красной влагой.

– Уведите её отсюда, я не желаю видеть предательницу! – хрипло вскричал поверженный правитель.

Венедикт и Михаил остались вдвоем, такие беззащитные, поверженные, умирающие. Только два грузных тела посреди комнаты, двое соперников, праведник и грешник, которые вот-вот предстанут пред Богом.

Венедикт безнадежно подполз к Михаилу. Насмешка в очах лукавого пропала, появился страх. Неужели и он оказался не прав и ему суждено сгинуть с лица земли, и никто не вспомнит о великом правителе? Неужели полубог погибнет от слабой женской руки? Терзали оные думы властителя дум.

– Что ты натворила, любимая. Ты стала убийцей. Я думал, что ты изменилась. – негодовал Михаил, он слабел, но сохранял ясность души.

– Она сделала то, на что ты оказался не способен. Я же тебе говорил, что люди не могут обойтись без насилия, они все свои проблемы решают насилием. – простонал Венедикт.

– Но я невинен пред Господом. – ответил ему Михаил.

Венедикт подполз ближе и склонил главу перед своей жертвой.

– Раз ты столь праведен, так люби меня, заклятого врага своего. Будь братом мне. – умолял Венедикт. – О той безначальной любви поучал тебя Господь. Не ты ли говорил о важности каждого человека. – тут он захрипел. – Так исцели меня, князь Михаил, только помолись своему миролюбивому Богу и исполнится всё, о чём ты у Него попросишь.

Михаил воззрился на врага своего и не испытал к тому никакой ненависти или злобы, только сострадание и жалость он ощутил. Он увидел в нем себя, а себе он желает исцеления, он любит себя, потому и этого человека полюбил.

– Не искушаю Тебя Господь мой, но милости прошу, исцели душу грешного человека сего. – молитвенно произнес миротворец.

– Я убил тебя, я отнял у тебя всё, я предал твое имя забвению, а ты молишь о прощении грехов моих. Кто ты такой? – безумно бормотал Венедикт, он потрясенный лежал и взирал на пронзенные руки Михаила.

– Смилуйся над ним, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молю тебя, спаси. – взмолился Михаил и казалось это были последние слова произнесенные им на этой грешной земле.

Оное событие, описанное столь скоротечно, весьма значительно и является эпицентром столкновения добра и зла. Таким образом, в лице Михаила выразилось христианское учение о миролюбии. Оная завершающая картину сцена символична. Добродетельность миротворца не смогли сломить ни пытки, ни страх смерти. Безусловно, произошедшая казнь была глумлением антихристианства над защитником народа Божия, оно хотело погубить праведника, но одна женщина нарушила планы злодейские. Она совершила грех насилия, за который Михаил укорил её, но рассудок той женщины настолько помутнел, отчего та не смогла спокойно взирать на пытки невинного, она надломилась, в ней восторжествовал ветхий человек, который если не может разумно справиться со сложившейся ситуацией, прибегает к беззаконным методам. Так ребенок, боящийся паука, убивает его, дабы прекратить страхование своё, убийство это своеобразный конец, не для жертвы, но для обидчика. Пророчество исполнилось, Венедикт оказался ранен в шею, ибо предначертанное всегда сбывается. И для него миротворец поступил ненормально, впрочем, и для многих других. Ведь многие позабыли о любви христианской, о прощении, только ветхие люди готовы мстить, карать, готовы совершать возмездие, приговаривать к суду человеческому, тем самым они примиряют на себя Божью власть над людьми, они начинают почитать себя равными Богу и тем они ни чем не лучше антихристианства. Минуя страдания, Михаил не причинил вред человеку, доказав тем самым сколь сильно в нём миролюбие, сколь самоотверженно он готов пострадать за веру Христову. Ибо человек, идущий на войну и творящий насилие, не исполняет заповеди Божьи, тот военолюбец не готов принять мученическую смерть, он готов убивать ради спасения собственной телесной жизни. В любой войне нет ничего божественного, но есть лишь дьявольское. Любовь к врагу никогда не позволит навредить обидчику или захватчику, любовь к врагу это удел сильных, мужественных и долготерпеливых. Иные же готовы сделать грех из-за трусости, из-за страха быть униженными. Так Михаил стал для христианского народа символом милосердия, равному которому в нынешнем веке ещё не бывало, он пожалел своего врага, проявил милость к врагу всего рода человеческого, тем самым воодушевил тысячи людей, многих тем самым научил миролюбию. Однако злонравные церковные фанатики извратившие учение Христово в сердце своем, безусловно, осудили поступок Михаила, ибо они желали гибели всякому, кто, по их мнению, достоин смерти по делам зла. Но народ Божий узрел в том милосердии Михаила подлинное Божье произволение. Истина восторжествовала над неправдой.