Читать книгу: «Невольная птица», страница 5

Несколько часов она самозабвенно рассматривала фотографии, смутно припоминая тепло солнца на коже, запах сирени и мотив из музыкальной шкатулки, которая попала в один из кадров. Ей казалось, что она была у того жёлтого здания в стиле ампир и что внутри был музей самоцветов. И что девушка, запечатлённая рядом с ней, была кем-то близким. Всё это проскакивало вскользь, урывками, как фрагменты самого абсурдного сна. И майор не понимала, было ли что-то из этого на самом деле.

Записная книжка оказалась личным дневником. И майор испуганно уставилась на строчки ровного каллиграфического почерка. Это был её почерк. Это мама научила её красиво писать. В этом не было никакого сомнения, хотя с момента пробуждения майор ни разу ничего не писала. Это знание просто было, и оно вспыхнуло ярче других.

Прочитав дневник до конца, майор ничего больше не вспомнила. Но теперь в голове крутились размытые пятна, и от невозможности их идентифицировать, майору стало тревожно. Она беспокойно ходила по комнате, вновь садилась за стол и пересматривала фотографии. Но чем сильнее она пыталась вспомнить и понять, тем глубже проваливались образы. Они ускользали, рвались, как паутина, но продолжали мелькать на задворках сознания, будто въедливый мотив.

Даниил пришёл без подноса и ласково улыбнулся.

– Что-нибудь понравилось? – спросил он.

Майор смотрела на него с беспокойством. Теперь она понимала, о чём спрашивал командир всё это время. Она должна знать о событиях, запечатлённых на фотографиях и в дневнике, но почему-то не знала.

– Ты вспомнила себя? – спросил Даниил.

– Я… не понимаю. Оно… будто ускользает от меня.

– Но хоть что-то ты вспомнила?

– Я узнала свой почерк. В том дневнике. И фотография с жёлтым зданием – это музей. Ещё там была шкатулка – я помню, какая в ней играла мелодия: «К Элизе» Бетховена. Но я не помню ничего конкретного.

– Нестрашно, во сне мозг обработает информацию, и ты обязательно вспомнишь что-нибудь ещё. Идём обедать.

Даниил приготовил греческий салат, запёк мясо и картошку. Купил торт и сварил клюквенный морс. Майор держалась настороженно: непреходящий зуд в мозгах не давал ей покоя, раздражал и пугал. Её не покидало чувство, что знание, которое пытается к ней пробиться, не несёт ничего хорошего. Это было похоже на то, как если бы она по случайности получила чужой конверт, вскрыла его из любопытства и стала свидетелем убийства. И она уже вскрыла конверт, но ещё боялась взглянуть на лежащие внутри фотографии.

Стол был красиво сервирован, Даниил надел костюм. Он изо всех сил старался устроить праздник, и майор не хотела обесценивать его усилия. Она села за стол, мельком осмотрелась, и её лицо приняло привычное нейтральное выражение.

– Я рад, что ты вспомнила про свой день рождения, – говорил Даниил. – Этот день особенный, ведь он подарил тебя. Подарил мне, понимаешь? И сегодня всё должно было быть по-особенному. Я старался. Тебе нравится?

– Шары красивые, – сказала майор.

Она внимательно рассматривала ингредиенты салата, пробовала их по отдельности. И вдруг поняла, что терпеть не может маслины, но теперь их вкус казался ей сносным. Наверно, Даниил сделал это намеренно, и она должна сказать. Как тогда с бергамотом.

– Кажется, я не люблю маслины, – сказала майор.

Даниил довольно улыбнулся.

– Давай выпьем за тебя, – предложил он.

Они чокнулись стаканами. Удар был несильный, но стакан майора разбился, клюквенный сок разлился по белой скатерти. Даниил досадливо прошипел и рассыпался в торопливых извинениях. А майор вскочила на ноги и ошарашенно уставилась на пятно. Она вспомнила. Она всё-таки вытащила фотографию из конверта и увидела на ней свою же смерть. Даниил всадил в неё нож, потому что она отвергла его любовь.

Дыхание участилось, как и пульс. Всё тело задрожало. На решение задачи оставалось несколько секунд, потом Даниил всё поймёт. И она бы кинулась в бой, но вдруг вспомнила, что нет у неё звания, она не боец, она Ольга Майорская. А Клеменский как раз Даниил.

– Ты поранилась? – обеспокоился он.

Ольга подняла на него перепуганный взгляд, покачала головой и ощутила, как по щеке катится слеза.

– Чёрт возьми, что я опять сделал не так? – зло выругался Даниил и бегло оглядел стол. – Из-за пятна? Серьёзно? Ты всё вспомнила из-за грёбаного пятна? Вот дерьмо!