10 правил любви

Глава 1

Когда Джек вошёл в переполненный зал, все взгляды устремились на него.

Время было выбрано идеально. Клятвы в церкви уже произнесены, но торжественный вечер ещё не начался, поэтому появление Джека Доусона и его сногсшибательной спутницы не помешало брачной церемонии, но было удачно забито среди других гвоздей программы.

Огромный зал ресторана в Ниэр Север Сайд был снят на всю ночь. Свадьбу назначили девять месяцев назад, поэтому у невесты было полно времени, чтобы разгуляться с организацией праздника, а у жениха – скопить денег на его оплату. Это должен был стать лучший день в жизни, поэтому всё должно пройти идеально.

Клятвы перед алтарём и обмен кольцами состоялись в три часа дня и ни минутой позже. После восторженных аплодисментов и сладких слёз все гости расселись по арендованным автомобилям, которые отвезли их в отель Томсон. Пользуясь случаем, молодожёны же решили доехать с особым шиком и наняли белый лимузин, несмотря на то, что такая расточительность давно вышла из моды.

Фешенебельная гостиница носила лишь четыре звезды из заветных пяти, но новоиспечённых супругов подкупил стильный интерьер ресторана и выход на террасу, с которой открывался умопомрачительный вид на озеро Мичиган, раскинувшийся всего в квартале на восток.

Зал был оформлен с изыском и стал ключевой декорацией для свадебных фотографий. Композиции из белых лилий оттеняли тёмный интерьер и отлично вписывались в блеск глянцевых поверхностей. Ровно двадцать столиков расположились по кругу огромного зала, оставляя в центре место для танцпола. Стол молодых занимал почётное место на возвышающемся портале, так что ни у кого не оставалось сомнений, кто виновник торжества.

Украшенные цветами столики отблескивали в сиянии стекляруса и ломились от еды. За вечер целый штат поваров и бригада официантов должны были сменить восемнадцать блюд, среди которых закуски на все случаи жизни, три варианта горячего и салаты на любой вкус. Улыбчивые метрдотели сновали меж столиков, представляя из себя не больше, чем предмет интерьера. Сегодня всё внимание посетителей было направлено на счастливую пару – невесту, похожую на зефир, в белом воздушном платье, и её галантного кавалера, который впервые увидел результат приготовлений к свадьбе, за которые заплатил сполна.

Когда отец жениха произнёс душевный тост, и растроганные гости осушили бокалы с шампанским, ведущий объявил перерыв на закуски. На фоне зазвучала лёгкая музыка, не отвлекающая от деликатесов, раздались приглушённые голоса, обсуждающие главную тему вечера. Но всё это было забыто, когда массивная дверь распахнулась и в зал вошли двое.

Шестьдесят девять пар глаз сразу же устремились в их сторону.

Словно спустившись с обложки глянцевого журнала, Джек элегантно вплыл в переполненный блеском зал, едва не затмив его в своём чёрном смокинге. Высокие мужчины всегда вызывали обожание женщин и зависть мужчин, а на подтянутой постоянными тренировками фигуре любая одежда сидела божественно. Пиджак лишь подчёркивал ширину его плеч и стройность ног, но то ли ещё будет, когда разгорячённый от танцев и вина, он снимет его и останется в одной рубашке. Подвернёт рукава до локтя, обнажив сантиметры кожи цвета светлого миндаля, расстегнёт пуговки на воротнике, под которым скрывается лебединая шея. Если у какой-нибудь пятидесятилетней дамы не случится сердечный приступ от такого зрелища, считай, Джек Доусон теряет хватку.

Каждое движение было в такт, словно отрепетировано перед постановкой. Вот он проводит мужественной рукой по густым каштановым волосам, заставив девушку за третьим столиком подавиться тарталеткой с грибами. Вот он поправляет лацкан смокинга, в котором поблескивает золотая запонка, и на секунду вместе со стеклярусом сияет браслет дорогих часов, вызывая интерес шумных девиц за двенадцатым. Вот он слегка приподнимает уголки губ, растягивая точёные скулы в лёгкой улыбке, принуждая тёщу жениха сильнее схватиться за бокал.

Где бы он не появлялся, Джек Доусон производил феерическое впечатление. И он прекрасно об этом знал.

Его спутница тоже была недурна собой. Рыжеватые с отливом волосы спускались густым фонтаном с плеч, словно у Ариэль из мультика. Лёгкое цветочное платье струилось вокруг бёдер, оголяя бархатистую кожу каждый раз, как девушка выкидывала ногу вперёд. Босоножки на высоком каблуке подчёркивали стройность ног, которым позавидовала бы любая из Victoria’s Secret. Вместе они смотрелись сногсшибательно, но даже такая красотка терялась на фоне своего кавалера.

Под пристальными взглядами присутствующих дам, эти двое чувствовали себя в саванне, в самом разгаре охоты изголодавшихся львиц. Они подошли к столику молодожёнов, чтобы извиниться за опоздание и вручить подарок, после чего заняли два пустующих места, дожидавшихся их с самого начала торжества.

Официанты тут же поспешили к новоприбывшим с подносами, и через секунду перед ними уже дымились тарелки с нежнейшим ягнёнком под брусничным соусом и картофельным гарниром. Ведущий поспешил отвлечь гостей от этой парочки, так что девушка выкроила секунду и наклонилась к своему спутнику.

– Все обалдели от нашего появления! – Прошептала она, пытаясь скрыть ликование.

– Я же говорил, всё зависит от первого впечатления.

– А вот и Коннор, – невзначай бросила девушка, скрывая слова за поднесённым к губам бокалом. Глаза её, однако, были направлены на ведущего и ничем не выдавали того, что она абсолютно его не слушает. – Столик прямо напротив.

Джеку не пришлось вглядываться сквозь тусклое освещение в толпу гостей и искать того, о ком говорила подруга. Коннор Хэтчерсон сверлил их внимательным взглядом, как дрель бетонную стену, не обращая внимания на болтовню соседки, хотя та многозначительно наклоняла к нему свой бюст и то и дело проводила рукой по плечу. По какой-то причине его не интересовала доступная девушка, с которой он пришёл на свадьбу друга, не казался вкусным виски, золотившийся в хрустальном стакане. Джеку понадобилось всего три секунды, чтобы понять – этот парень у них на крючке.

Весь вечер шампанское лилось рекой, закуски не заканчивались, как бы гости не старались от них избавиться, и толпа всё больше хмелела от счастья и алкоголя. Джек чувствовал себя, как рыба в воде, несмотря на то, что именно он был тем самым «+1» на этой свадьбе. К ним то и дело подходили подружки невесты и дальние родственницы, все дамы от 16 и до 54, желающие урвать кусочек Джека Доусона.

– Николь, дорогая, ты не познакомишь нас со своим молодым человеком?

Подобные просьбы сыпались, как конфетти в цирковом номере. И Николь приходилось представлять спутника всем желающим. А желающим оказывался каждый, кто видел дальше вытянутой руки.

– А ты пользуешься бешеной популярностью, – весело заметила Николь, когда их наконец оставили в покое, и они могли попробовать итальянские брускетты с прошутто. – Ещё чуть-чуть, и я начну завидовать.

Джек усмехнулся и демонстративно поцеловал её в оголённое плечо, скрытое лишь тонкой бретелькой.

– Тебе незачем завидовать. Ты дашь сто очков форы каждой в этом зале.

Правильные слова, сказанные томным, чуть хрипловатым голосом, покорили бы любую женщину. Но только не Николь.

– Спасибо за комплимент. Приятно слышать такие вещи от самого обаятельного парня на этом празднике. И это включая жениха в костюме от Армани.

Они смеялись, танцевали и наслаждались обществом друг друга, будто не замечая, что каждая женщина в ресторане мечтала оказаться на месте Николь, а каждый мужчина – стать Джеком Доусоном. Их лапали глазами, словно роскошные бриллианты на витрине ювелирного, которые не в состоянии купить. Их приглашали на медленные танцы, пытаясь обворожить горячими прикосновениями или гибкими движениями. С ними сталкивались у стойки бара, придумывая предлог, чтобы заговорить.

Такое внимание не могло не импонировать обоим, но они были здесь не за тем.

Коннор Хэтчерсон не сводил с них взгляда, не упуская ни одной детали. От него не укрылось, как этот пижон в смокинге нежно касается своими ручонками бархатистого тела Николь. Как его грязные пальцы обвивают её талию, когда они кружатся в танце под жаркую песню Джей Ло. Как она отбрасывает свои длинные волосы, словно русалка, заманивающая в свои сети заблудшего моряка.

Всё это время, пока они веселились, Коннор не находил себе места, игнорируя девушек, снующих в коротких платьях, отшивая приятелей, то и дело подливающих виски в его стакан. Воспользовавшись моментом, когда Джек Доусон чмокнул Николь в её пышные губы, и направился в уборную, он вскочил с места, оттолкнув болтливую соседку, и пошёл следом.

В отличие от шумного зала ресторана, в уборной было непривычно тихо. Как только за Коннором закрылась дверь, звуки музыки зазвучали приглушённо, будто он очутился в другом здании. Туалет был пуст, не считая этого щёголя в начищенных ботинках от Хьюго Босс, который вышел из кабинки и пристроился за одной из раковин. Коннор хищно улыбнулся – он-то и был ему нужен.

– Классная вечеринка, – попытался он завести разговор с незнакомцем, делая вид, что тоже зашёл освежиться.

– Согласен. Давно я не был на таких шикарных свадьбах.

Ненавистная улыбка скользнула по лицу незваного гостя, вызывая у Коннора лишь желание поскорее её стереть. Собеседник даже не старался поддержать вежливую беседу и подошёл к боксу с сухими полотенцами. Потянувшись за одним из них, он как нарочно сдвинул рукав шёлковой рубашки и оголил серебряные часы с пометкой Rolex. Это выбесило Коннора ещё больше.

– Вы со стороны невесты или жениха? – Не унимался он, воспользовавшись моментом, пока «щегол» не ушёл обратно в зал.

И ему удалось – тот выбросил салфетку в урну, но не спешил уходить.

– Признаться честно, я не знаком ни с кем на этой свадьбе и даже не запомнил имён новобрачных.

– А-а-а-, так вы чей-то «плюс один»? – Со всем наигранным дружелюбием, на которое только был способен, поинтересовался Коннор.

– Меня пригласила Николь Леви, бывшая сокурсница невесты.

– Я её знаю, – безразлично хмыкнул Коннор. – Сталкивались пару раз на общих вечеринках. И давно вы встречаетесь?

– Пару месяцев…

«Значит, она подцепила тебя сразу после нашего расставания.» – Пронёсся злобный голос в голове Коннора. – «Вот тебе и безграничная любовь».

– Но эти месяцы были лучшим, что со мной когда-либо случалось. – Вдохновлённо произнёс Джек, отчего у Коннора задрожали руки и почти задёргался глаз.

– Вот как?

– Да, Николь, она… потрясающая. Такая весёлая, добрая и заботливая. С ней так легко, будто я знаю её всю жизнь. А ещё такая красотка, что я порой не могу поверить своему счастью.

– Это уж точно…

– Она перевернула всю мою жизнь. Ни одна женщина до неё не была на такое способна. На следующей неделе знакомлю её с родителями, а там, кто знает… может через пару месяцев такая же свадьба будет и у нас.

Коннор уставился на Джека Доусона, еле сдерживаясь, чтобы не проломить эту фигуристую челюсть и не подпортить Аполлону рабочее личико. Он заиграл желваками, стиснул кулаки, но остался неподвижен.

– Простите, что вывалил всё это на вас. – Вежливость нового хахаля Николь была до тошнотворного приторна и противна. – Ну, пора возвращаться.

И Джек Доусон выскользнул за дверь, оставив Коннора наедине со своим бешенством. А тому было, о чём беситься.

Вернувшись к столикам, Джек протиснулся через толпу, резвившуюся под очередной хит диджея, и приблизился к своей спутнице.

– Даю ему полчаса, не больше.

Улыбка озарила лицо Николь. Увидев, как Коннор пробивается к своему месту, безразлично встречая толчки веселящихся гостей, девушка ухмыльнулась и протянула Джеку руку.

– Двадцать минут. Ставлю пятьдесят баксов.

– Да ты никак хочешь заключить пари? Не знал, что ты настолько азартна.

– Была бы азартна, поставила бы сотню. Так что? Готов опустошить кошелёк?

Джек Доусон не любил проигрывать, а шестое чувство подсказывало ему, что этот спор разрешится не в его пользу. Но ещё больше Джек Доусон не любил оставаться в стороне, поэтому крепко пожал руку «соперницы». Николь изящно проследовала к лестнице, ведущей на открытую террасу, и еле заметно подмигнула Джеку, когда краем глаза заметила, что Коннор последовал за ней.

С каждой новой ступенькой пекло переполненного зала оставалось позади, музыка стихала и ненавязчивым эхом рикошетила от стен. После душного помещения Николь была счастлива ощутить прохладу июньского вечера, хлынувшую ей в лицо с веранды отеля. Но это не помогло. Жар вернулся с новой силой, когда за спиной зазвучали шаги преследователя.

– Николь! – Знакомый голос вызвал череду воспоминаний, но девушка постаралась отмахнуться от них, чтобы не испортить план.

– Николь, да подожди же ты!

Тёплая рука аккуратно обхватила её запястье, заставляя оглянуться.

Впервые в жизни Коннор Хэтчерсон выглядел так безобразно. Локоны густых кудрей сбились в разные стороны, тоска вперемежку с алкоголем затуманили глаза, изжёванная рубашка выглядела ещё более помятой, чем сам мужчина. На лице залегли морщинки сожаления, а губы норовили пуститься в объяснения. Только сам Коннор никак не мог подобрать слов и стоял истуканом перед женщиной своей мечты.

– Коннор. – Сдержанно произнесла Николь, вложив в его имя всё своё равнодушие. – Давно не виделись.

– Николь, ты… – Мужчина замялся, будто мальчишка на первом свидании, и наконец выпалил: – Ты потрясающе выглядишь. Безумно красива, как всегда.

– Ты ради этого поднялся за мной сюда? Ради нелепого комплимента?

Николь чувствовала свою власть над ним. В любую минуту она могла раздавить Коннора своим тонким каблуком, но не стала бы. Он и так был раздавлен и готов на всё ради одной минуты рядом с ней.

Они обогнули уютные столики с диванчиками, за которым отдыхали постояльцы отеля, и остановились у перил. Вдали за парапетом виднелся бескрайний простор озера Мичиган, отражающий алые разводы на вечернем небе. Закат, словно талантливый художник, расписал кистями горизонт. Но ни один из них даже не обратил внимания на захватывающий вид.

– Николь, – Коннор воспользовался второй попыткой завязать разговор. – Я хотел… спросить тебя, как поживаешь?

– Просто прекрасно.

– Видел твоего нового друга, – как бы невзначай бросил он, вспомнив дорогие туфли, шикарные часы и идеальное лицо, и чуть не лопнул от негодования. – Давно вы вместе?

– Скоро будет четыре месяца, – ответила Николь, избегая смотреть ему в глаза и глядя в даль.

– Мы расстались четыре месяца назад.

– И кто же в этом виноват, Коннор?

Спокойствие, с которым она говорила, ещё больнее терзало его. Лучше бы она злилась, кричала и обвиняла его в ошибках прошлого, чем была безразлична, как сейчас.

– Я знаю, Никки.

Только он называл её так когда-то.

– Это всё моя вина, я был дураком. Все эти месяцы я жалел, что отпустил тебя тогда, что позволил тебе уйти из-за глупого страха перед будущим. Теперь я не боюсь. Когда я увидел тебя сегодня… с ним… я всё понял. Понял, что потерял самое лучшее, что было в моей жизни.

– Ты был не готов к серьёзным отношениям. Предложил съехаться, а потом испугался и попросил повременить. Вот я и дала тебе столько времени, сколько тебе нужно.

– Ты оставила меня…

– Потому что мне было нужно гораздо меньше времени.

Болезненное молчание повисло, как иней на проводах. Ту любовь, что была между ними, сложно повстречать. И они оба это знали. Она была глубокой, страстной, заботливой. Они подходили друг другу, как листья заварки и кипяток, – только вместе каждый из них раскрывал свой вкус.

– Тебе с ним хорошо?

Внезапный вопрос прорезал холодный воздух и сердце Николь. Ей стало совестно, что пришлось пойти на эту свадебную уловку с Джеком Доусоном.

– Он красив, умён, богат. С ним весело и легко.

– Я ведь спросил не об этом.

Николь провела по длинным волосам, блеснувшим янтарным блеском в свете зажжённых огней. Как же он любил её мягкие волосы. К чему лукавить – до Никки, да и после неё, Коннор бывал со многими девушками, но ни у кого не было таких волос! Он еле удержался, чтобы не зарыться в них лицом, прямо как раньше, не начать целовать податливую шею, прямо как раньше, поднять её на руки и унести в спальню. Прямо как раньше.

Вместо этого он лишь повторил:

– Тебе с ним хорошо?

– Не так, как было с тобой.

Всего одна фраза может как убить, так и воскресить из мёртвых. Глаза Коннора заблестели жарким огнём надежды, а улыбка-самозванка без приглашения заиграла на лице.

– Тогда что мы тут делаем?

Джек Доусон стоял у стойки бара, оглядывая танцующих гостей и кивая в такт музыке. В его руке был первоклассный виски, на который молодожёны не поскупились, но он то и дело поглядывал на часы.

Прошло шестнадцать минут и двадцать восемь секунд, как Николь ушла с Коннором на террасу. Ещё три с половиной минуты, и он победит. В чём-чём, а в вопросах заключения пари Джек был довольно скрупулёзен.

– Куда-то торопитесь? – Спросил игривый голос за спиной.

Джек обернулся и подарил улыбку даме преклонного возраста, которая гордо восседала на высоком барном стуле и попивала розовый коктейль с зонтиком. На вид ей было лет под семьдесят, но душа не желала стареть вместе с телом. Это было понятно по тщательно выбранному гардеробу и модному макияжу.

– Я – Лоретта ла Муни, – женщина изящно протянула руку для приветствия, и Джек невольно подумал, что с годами забывается многое, но не утончённость истинной женщины. – Бабуля той девчушки, которая сегодня вышла замуж.

– Приятно познакомиться. А я Джек. Приятель приятельницы той девчушки, которая сегодня вышла замуж.

Женщина задорно засмеялась, помолодев лет на тридцать.

– Кругом столько красивых женщин, а вы то и дело поглядываете на часы.

– Жду свою спутницу.

– А это не она? – Дама указала рукой на фойе, отчего с десяток браслетов зазвенели на её запястье.

Сквозь силуэты танцующих, хаотично разбросанных по танцполу, показалась фигура Николь. Её рыжую копну волос нельзя было спутать ни с какой другой. Локоны весело подпрыгивали, пока девушка уходила в обнимку с Коннором. На мгновение они замерли, чтобы слиться в чувственном поцелуе, пока окончательно не скрылись из виду.

Джек вновь бросил взгляд на часы и ухмыльнулся. Двадцать две минуты. Пари было за ним.

– Извините, сэр, – официант тронул его за плечо и протянул сложенную пополам салфетку. – Ваша подруга просила передать вам это. Ещё она сказала, чтобы вы её не ждали.

Джек поблагодарил официанта и развернул салфетку. Внутри оказалась скомканная купюра в пятьдесят долларов, на самой же салфетке карандашом для глаз было выведено всего пару слов.

Формально я победила, но мы потратили пять минут на поцелуи. Не скучай. Николь.

– Почему вы улыбаетесь, ведь ваша дама ушла с другим?!

Джек сунул послание в карман, мысленно пожелал Николь удачи и переключил всё своё внимание на даму у бара:

– Знаете, Лоретта. Порой, лучше отпустить что-то хорошее, чтобы найти что-то ещё лучше.

Да, Джек Доусон умел опьянять женщин всех возрастов лучше, чем розовые коктейли с зонтиками. От неприкрытого намёка Лоретта слегка покраснела, бросила зонтик на стойку и залпом осушила остатки своего бокала.

– Может я и не самое лучшее, что ты мог бы сегодня получить, парень, но я ещё тоже кое-что могу.

Женщина резво соскочила с барного стула, как гимнастка с брусьев, и потянула Джека в самую гущу танцпола. Их бурно встретили ободряющими криками, за которыми даже не пытались скрыть восхищение. Сегодня Лоретта ла Муни отхватила самого желанного мужчину вечера.

Глава 2

– Сколько объект продержался на этот раз?

– Четыре часа пятнадцать минут. И всё это время я боялся, что он прожжёт дыры на моем смокинге своим взглядом. – Ответил Джек, протягивая продавцу вчерашний костюм.

Эмма засмеялась своим обворожительным смехом, который он обожал с детства.

– Ты делаешь успехи, – заметила она. – Когда-то на подобную аферу уходило пару дней.

– Ставки стали выше, – бросил Джек, передавая владельцу лавки коробку с сияющими туфлями от Хьюго Босс и Ролекс, который ещё вчера красовался на его запястье. Следом отправились золотые запонки, рубашка из лучшего шёлка и кожаный ремень, который стоил больше, чем его повседневный прикид.

Сам он остался в потёртых джинсах, которые носил третий год кряду, удобных кроссовках, купленных на финальной распродаже Nike, и простой бежевой футболке с принтом Los Angeles и пальмами, что создавало резкий контраст с прохладой Чикаго за окном.

Джек и Эмма вышли из пункта проката и направились в сторону ближайшего кафе. Субботнее утро выдалось как никогда солнечным, поэтому они уселись на открытой террасе на углу, спрятавшись под тенью зонтика. На маленьком круглом столике лежало красочное меню, так и манящее что-нибудь заказать.

Они не обращали внимания ни на кого кругом, смеясь над событиями вчерашнего торжества.

– В итоге весь вечер я отплясывал с бабушкой невесты. Ей было под семьдесят, но двигалась она так, словно ей двадцать. Уж не знаю, что местные бармены подмешивают в коктейль, но это и правда работает.

Новая порция озорного хохота сорвалась с губ Эммы Саммерс, и вместо тридцатилетней преподавательницы изобразительного искусства перед Джеком вновь появилась девчонка из дома напротив, с которой он провёл всё своё детство.

– Что я слышу? Джека Доусона потянуло на престарелых дам?

– Некоторые так называемые престарелые дамы дадут пинка тридцатилетним. – В том же шутливом духе подметил Джек, но затем добавил вполне серьёзно. – По крайней мере, они не охотятся за красотой, деньгами и не строят из себя не бог весть кого. В них больше настоящего и, как бы глупо не прозвучало, жизни.

– Мистер Доусон, да вы мудры не по годам! Одна ночь с семидесятилетней оторвой превратила вас в мудреца!

В этом была вся Эмма. Порой она просто не умела быть серьёзной и шутила направо и налево.

– И чем всё закончилось? Жаркие танцы привели вас в номер, где вы и обменялись бесценным опытом?

– Угомонись, Эмма. – Осадил её Джек. – Мы просто пили и вселились. С Лореттой я расслабился, ведь не нужно было отбиваться от толпы сумасшедших подружек невесты…

– Которые пытались залезть тебе в штаны. Как обычно…

– Которые пытались залезть в мой кошелёк. – Поправил её Джек. – Их больше заинтересовал мой Ролекс, а ещё они наверняка пробили стоимость смокинга. Поэтому я просто расслабился и получал удовольствие от приятной компании, музыки и одиночества. К тому же, у бабули тоже были свои скрыты мотивы.

Эмма с любопытством уставилась на Джека, ожидая пикантного продолжения, но тот успел её разочаровать.

– Весь вечер она рисовалась перед своим мужем, с которым у них, как она потом мне призналась, остыли отношения. В конечном счёте, он подарил ей охапку лилий и поспешил увести со свадьбы. А меня бросили дважды за один день.

Эмма не смогла удержаться и прыснула обворожительным смешком. Между бровями, изогнувшимися изящной дугой, пролегли две тонкие морщинки, которые лишь придавали её лицу очарования. Зелёные глаза были еле заметно подкрашены тенями и тушью, да и это было особо не к чему. Эмма была из тех девушек, что покоряли своей естественностью и могли вовсе не краситься – мужчины всё равно оборачивались им вслед.

Она уже давно перестала быть той маленькой девочкой с длинными косичками и красными бантиками, за которой Джек заходил перед школой. Теперь её волосы цвета мягкой карамели были красиво уложены волнами, а сандалики с бабочками она переобула в босоножки на танкетке. Всё, что осталось в этой взрослой женщине от той смешливой девчонки, – это любовь к цветным сарафанам, две ямочки на мягких щеках и игривый смех.

– Повезло тебе с работой, – мечтательно протянула Эмма, разглядывая оживлённую улицу. – Прикидываешься богачом и писаным красавцем, крадёшь ранимые сердца женщин и оставляешь с носом.

– Ты описала какого-то Дон Жуана, который проворачивает всё это, чтобы затащить женщину в постель. Но ты забываешь, что всё это делает романтик, который соединяет разбитые сердца.

– Ладно, ладно. Мне-то ты можешь не рассказывать. С самого детства ты был ранимым и чувствительным и, наверное, единственным, кто верил в настоящую любовь. Я знаю тебя, Джек Доусон. И ты, – Эмма демонстративно тыкнула в него пальцем. – Самый настоящий Амур. Не хватает только колчана со стрелами и арфы, или что там везде таскает с собой этот голый ангелочек?

Джек усмехнулся и покачал головой. Эмма была неисправима и могла поднять ему настроение, как никто другой. Они дружили уже двадцать четыре года, за которые знали друг о друге больше, чем супружеская пара, прожившая в браке полвека. Они были свидетелями удач и поражений друг друга, хранили детские секреты и взрослые тайны, мчались на помощь в любое время дня и ночи, даже если мчаться приходилось в другую часть Чикаго. Они делились любовными трагедиями и коротали одинокие воскресенья с мороженым у телевизора или вином в каком-нибудь баре.

Да, они через многое прошли вместе. И сегодня предстояло ещё одно волнительное событие, к которому они готовились несколько недель.

Джек взглянул на часы – обычная механика на кожаном ремешке. Показывает время не хуже вчерашнего Ролекса, зато не страшно, что кто-то стянет вместе с рукой.

– Где же этот твой Эйвери? – Спросил он, когда время показывало 10:15.

– Обычно он не опаздывает, – виновато произнесла Эмма, оглядываясь по сторонам и ища кого-то среди незнакомых лиц.

– Эй, – Джек потянулся через стол и взял подругу за руку. – Не волнуйся, всё пройдёт хорошо. Ты так переживаешь, словно я отец, который не даст своё благословение.

– Потому и переживаю. Твоё благословение для меня важнее. А вот и он. Эйвери!

Эмма радостно встрепенулась и поднялась с места, встречая своего молодого человека. К столику подошёл обаятельный мужчина в майке-поло, нежно поцеловал Эмму в губы и протянул руку Джеку.

– Извините за опоздание. Никак не мог вырваться раньше. Эйвери МакКуин, а вы должно быть Джек, лучший друг Эммы?

Эйвери МакКуин напоминал батарейку «Дюрасел» – выглядел дорого и был полон энергии. Он представлял ту категорию мужчин, которых играл Джек в своих «аферах». Ухоженный, привлекающий внимание окружающих, предпочитающий дорогие вещи, которые красноречивее слов. Он стригся в лучших барбершопах города, обновлял гардероб в элитных бутиках Оук Стрит и водил серебристый Додж Чарджер, если нужно было щегольнуть перед знакомыми. Сегодня он оставил свой Джодж возле дома, но немного холёного лоска захватить не забыл.

Эмма встретила его полгода назад на художественной выставке, куда Джек не смог пойти. Она любила всё, что связано с картинами, и купила не самые дешёвые билеты, поэтому была вынуждена пригласить с собой приятельницу с работы вместо него. Как забавно иногда совпадают обстоятельства. Быть может, пойди в тот день Джек в галерею, Эйвери МакКуин никогда бы не осмелился подойти к девушке в сопровождении другого мужчины.

Всё это время Эмма лишь рассказывала о новом бойфренде, но не спешила знакомить с лучшим другом. Это было равносильно тому, чтобы привести кавалера в семью. Серьёзный шаг для обоих.

И вот, полгода спустя, «знаменитый» Эйвери МакКуин, о котором Джек много слышал, но ни разу не видел, уверенно сел рядом с Эммой и захватил всё внимание на себя.

– Мы ещё ничего не заказывали, ждали тебя.

– Отлично. Но я совсем ненадолго, ещё нужно уладить кое-что по работе.

Эйвери заглянул в меню, выискивая что-нибудь по вкусу, но от Джека не укрылось, как широкая улыбка Эммы стала на миллиметр короче.

– А кем вы работаете, Эйвери? – Спросил Джек. – На дворе десять утра субботы, а вы уже весь в делах.

– Давай лучше сразу на «ты», а то чувствую себя сорокалетним. – Бросил тот и добавил. – Мой отец всегда говорил, что деньги не знают времени.

– Так ты работаешь с отцом?

– Нет. Папа умер пять лет назад.

– Мне очень жаль. – Искренне заметил Джек, который знал о семейных потерях не понаслышке.

– Спасибо. – Кивнул в ответ Эйвери и сразу же грусть в лице сменилась новым запалом энергии. – Мы на пару с приятелем из колледжа открыли свой бизнес по маркетингу и рекламе. Сейчас у нас дела идут в гору. Клиентов столько, что только успевай выполнять заказы. На нас свалилось сразу несколько крупных проектов, да ещё нужно искать новых людей в команду. А, как говорится, хочешь что-то сделать, сделай это сам.

Джек не нашёлся, что сказать, поэтому только кивнул. Для него все эти штуки вроде маркетинга были так же непостижимы, как биржевые сводки. Какая-то фантастическая наука, которую он не понимал и, что самое главное, даже не желал понимать.

Все трое сделали заказ и перешли на общую болтовню, дожидаясь, пока им всё принесут. Эмма с обожанием смотрела на своего кавалера, а тот с удовольствием отвечал ей взаимностью. Пусть Джек пока не успел составить полноценное мнение о новом приятеле подруги, но не мог не признать – они мило смотрелись вместе. Улыбались, лучились светом, как светлячки в саду, прикасались друг к другу так трепетно, будто другой растает как сливочный крем. То, что Джек увидел, ему понравилось. Они были абсолютно счастливы и по уши влюблены.

Официантка поставила на столик кофе, по тарелочке ароматных пирожных для Эммы и Джека и малюсенькую чашечку для Эйвери. Её хватит на два глотка и явно не удастся растянуть на длительную беседу, но, видно, на то и был расчёт.

– Ну а ты, Джек? Эмма говорила, что у тебя безумно интересная работа и ты помогаешь женщинам найти любовь.

Джека замер с кусочком пирожного во рту, бросив взволнованный взгляд на подругу. Она ведь не могла выдать его тайну, правда?

– Я про колонку в «Чикаго Трибьюн». – Пояснил Эйвери, видя замешательство на лицах собеседников. – Ты ведь ведёшь какую-то рубрику про взаимоотношения, разве нет?

Волнение тут же испарилось, как след на запотевшем стекле. Джек с облегчением выдохнул и наконец проглотил десерт, едва почувствовав его вкус.

– Ах, ты об этом! «Чикаго Трибьюн» – мой хлеб насущный.

– Расскажи поподробнее, это ведь очень круто!

– Все так думают, пока не узнают о другой стороне медали. – Улыбнулся Джек, хотя сам считал свою работу идеальной. – Это небольшая колонка, которая появляется в газете раз в неделю. Начиналось всё с обычных советов по психологии. Вроде: «Как понять мужчину?», «Почему он вам не звонит?» и всё в таком духе. Ничего нового, но женщины клюнули на то, что на подобные вопросы отвечает парень, а значит, написано, так сказать, из первых уст, и этому можно верить. Постепенно в редакцию стали приходить письма от читательниц с вопросами и просьбами дать совет. В «Чикаго» не ожидали, что на мои статьи будет такой спрос, и решили сделать рубрику постоянной.

– Захватывающе, – сказал Эйвери и по глазам было понятно – не слукавил. Он отхлебнул из своего «напёрстка», и по прикидке Джека, там оставался всего глоток.