Читать книгу: «Любовь вампира»

1

Антон бросил машину на повороте. Дальше ехать не было смысла. Последнее расстояние, длиной в три километра, которое ему следовало преодолеть по заросшей непроходимой дороге, больше напоминающей болото, годилось разве что для какого-нибудь хорошего внедорожника, а не для его старенького «Рено», доставшегося в наследство от отца. Видимо, ночью здесь прошёл дождь, и дорогу вконец развезло. Хорошо, что он не поленился захватить с собой резиновые сапоги, потому что в кроссовках, которые он постоянно носил летом, делать бы здесь было нечего.

Антон шлёпал по залитой грязью обочине, держа перед собой камеру – он решил немного поснимать по пути, не часто ведь приходится забредать в такую глушь, на расстояние в несколько сот километров от дома, от родного города, и при этом в совершеннейшем одиночестве. Одиночества он не страшился, хотя всё же было бы лучше, если бы кто-то находился рядом. Но все друзья по университету разъехались на каникулы, все они были иногородние, да ещё неизвестно, согласился бы хоть один из них на такое путешествие.

Это нужно было только самому Антону. Уже очень давно, ещё в школе, у него появилась мечта, навязчивая идея, увидеть дом своих предков. Антон знал, что он до сих пор существует – усадьба, покинутая его владельцами в двадцатых годах прошлого века. Он даже знал, как она может выглядеть – вряд ли внешний вид её претерпел какие-либо большие изменения за все эти годы, а старое фото усадьбы он отыскал в интернете. Изменить её могло только само время: усадьба стояла заброшенной уже много лет. Она не принадлежала больше никому.

Дорога упёрлась в старые железные ворота. Территория, довольно обширная, когда-то была огорожена, но ограждения, как видно, давно разобрали, а ворота на удивление остались нетронутыми. Территория успела порядком зарасти, и усадьба едва просматривалась за гущей деревьев, словно бы спрятанная от посторонних глаз.

Антон вновь включил камеру, направляясь прямиком к центральному входу огромного дома. Он представлял собой печальное зрелище, хотя сохранял ещё остатки былой красоты, точно противясь самому времени. Крыша усадьбы частично обрушилась, и процесс этот неумолимо продолжался: деревянная стена второго этажа покосилась, готовая обвалиться вслед за крышей. Штукатурка, покрывавшая весь первый этаж, местами отслоилась, открывая старинную кирпичную кладку.

Антон поднялся на крыльцо, решив обследовать дом целиком и подробно отснять, а затем и переночевать здесь, чтобы рано утром двинуться в обратный путь. Вокруг не было ни души, он был один на многие километры, и не имело причины чего-либо опасаться.

По-видимому, в усадьбе долгое время располагался какой-то санаторий, как и указывалось в интернете. По обе стороны от главного входа шли коридоры с рядами комнат. Ничего примечательного, все они были почти пусты.

Антон поднялся на второй этаж. Почти та же картина, не считая того, что в потолке левого крыла зияла большая дыра, и пол там совсем прогнил. Зато правое крыло выглядело вполне сносно, а в одной из комнат имелась даже кое-какая старая мебель, и был камин. Казалось, тут кто-то обитал до последнего, может, усадьбу какое-то время ещё охраняли, пока совсем не забросили. Антон подумал, что, возможно, камин можно будет разжечь – это и источник тепла прохладной августовской ночью, и дополнительное освещение – электричество здесь отсутствовало. Антон пожалел, что захватил с собой только фонарь, надо было запастись ещё и свечами.

Антон прикрыл комнатную дверь, с удовлетворением отметив, что задвижка на двери имеется, значит, можно будет закрыться: страховка никогда не помешает, особенно здесь. Хоть он и был не боязлив – иначе не оказался бы здесь один, но инстинкт самосохранения всё же работал хорошо. Он вытащил из рюкзака спальный мешок, бросив его на кровать. Затем укрыл газетой стол и выложил еду – мясные консервы, лепёшку с сыром и пакет мелкого печенья. Он с утра ничего не ел, и ужасно проголодался. Был уже поздний вечер, начинало смеркаться, а небо заволокли тучи, и лишённый электричества, окружённый лесом большой заброшенный дом медленно погружался в темноту.

Поев, Антон решил-таки заняться камином. Как-то ему уже приходилось разжигать печку, когда он гостил у родственников в деревне. Принцип тот же, ничего сложного. Огонь разгорелся, наполняя комнату мягким светом и приятным теплом.

И вдруг слух Антона отчётливо уловил какой-то звук, то, чего он совсем не ожидал услышать. Он возник как будто из ниоткуда, но был очень узнаваем – звук шагов, поднимающихся по лестнице. Вот он уже стал более явным, эхом разнёсся по пустому коридору, направляясь к комнате, в которой находился Антон. Сердце его подпрыгнуло, и первой мыслью было закрыть дверь на задвижку. Но что бы это дало? Антон замер в ожидании.

Шаги остановились за дверью. Тот, кто стоял за ней, видимо решил не пугать людей и не вламываться как нежданный гость. Сторож? Но откуда он взялся? Антону казалось, что в усадьбе, как и на всей её территории, не было ни души.

– Входите, не закрыто, – громко сказал Антон.

Человек вошёл. Это был молодой мужчина лет тридцати – на вид немного старше Антона – с густыми каштановыми волосами, доходящими до плеч, и большими серыми глазами. Он был очень хорош собой. Сторожа, в представлении Антона, должны выглядеть немного иначе.

Антон с удивлением уставился на незнакомца.

– Проходите, пожалуйста, садитесь, – сказал он, придвигая незнакомцу свободный стул. Несмотря на нежданное его появление, он в душе даже был рад тому, что он здесь всё-таки не один, и коротать вдвоём время будет веселее.

– Вы охранник? – спросил Антон. Несмотря на молодость незнакомца, у него язык не поворачивался обратиться к нему на «ты».

– В каком-то роде, – ответил тот. – Интересуешься заброшенными домами? – Он бросил взгляд на камеру, лежащую на столе. – Или тебя интересует именно этот дом?

– Да, именно этот, – искренне признался Антон.

– Почему?

Антон замялся. Ему не хотелось слишком уж откровенничать, но и скрывать что-то от незнакомого человека, которого он, может, никогда больше в жизни не увидит, тоже не было смысла.

– Это дом моих далёких предков, – сказал Антон.

– Вот как?

– Да, по линии отца. Папа умер недавно, – зачем-то внося ненужное пояснение, добавил он.

– Тебя как звать? – незнакомец с интересом глядел на Антона. Голос его звучал мягко и как-то успокаивающе.

– Антон.

Он так же, с не меньшим любопытством, разглядывал своего собеседника. Лицо того было очень бледным, огонь камина, озаряя его, казалось, только подчёркивал эту бледность. Возможно, он был болен.

– А меня Герман звать, – сказал он.

Антон доверчиво и оживлённо рассказал всё о себе, даже не заметив, что Герман в свою очередь не рассказал о себе почти ничего.

Уже совсем стемнело, когда Герман, наконец, поднялся, собираясь уходить.

– Я поднимусь очень рано, и Вас, наверно, больше не увижу, – сказал Антон, протягивая ему руку. – Прощайте.

– Рад был познакомиться. Закройся, мало ли чего, – напомнил с улыбкой Герман, выходя за дверь.

Антон постоял, слушая удаляющиеся шаги, а потом задвинул засов.

Настала тишина, она казалась идеальной в этой бесконечной глухой тьме, простиравшейся за окном. Антон забрался в спальный мешок, но ещё долго лежал, не смыкая глаз, глядя на верхушки деревьев, на ночное небо без звёзд, пока сон не одолел его.

*

… Вампир в последний раз взглянул на Антона – тот крепко спал, раздавленный дневной усталостью, лишь пошевелился, что-то пробормотав во сне, и повернулся на бок. Затем выбрался из окна, встав ногами на выступ, и аккуратно прикрыл за собой створки. Прыжок вниз – и он на земле.

Герман взбежал по ступенькам парадного входа и распахнул дубовую дверь.

Усадьба, какую он знал с детства, открывалась ему во всём своём великолепии. Барский дом – с его тихим уютом и умеренной роскошью, уже добрую сотню лет живущий в сердце Германа, он оставался неизменным в его глазах.

Он вошёл в гостиную, она была ярко освещена изящной люстрой, горел камин. Сам Герман не мёрз никогда, но Роксана тепло любила. Она сидела в кресле, придвинув его поближе к камину, и блики огня отражались в её раскосых чёрных глазах.

– Ты не убил его? Почему? – спросила она.

Герман опустился в другое кресло, задумчиво откинулся головой на его высокую спинку.

– Я не захотел его убивать, – ответил он. – Я первый раз в жизни не захотел убить человека.

– Но…

– Роксана, мне очень скучно, – сказал Герман. Он взял со столика тонкую сигару – они россыпью лежали на небольшом подносе, закурил.

– Ты что, сделал это ради скуки? Герман, тебе не пристало скучать. У тебя есть всё, и ты не один. Есть я, и этот вот дом, который ты вновь обрёл – твоё родовое имение.

– У меня нет имения, – ответил он. – Всё, что у меня есть – вот эта иллюзия, по моей просьбе сотворенная тобою в моём сознании, – он повёл вокруг себя рукой с зажатой в пальцах сигарой. – А ты… Ты всего лишь ведьма, скрасившая моё одиночество, которое я, как судьбу, несу по жизни.

– Я твоя защита, – без тени обиды сказала Роксана. – Как бы ты смог без меня, вампир, боящийся солнечного света, столько лет прожить в Италии – стране, согретой солнцем?

– Солнечный луч не смертелен для вампира, – возразил Герман, – ты это знаешь. Он не превратит в пепел, как показывают в фильмах, и кожа до мышц не сгорит.

– Но он очень болезнен, разве не так? Ты обрекаешь мальчишку не только на вечную жажду, которую испытываешь сам, но и на боязнь солнца. Он возненавидит лето, никогда не поедет на море с любимой девушкой, станет завидовать друзьям, которые, в отличие от него, могут валяться на пляже, проводя отпуск в какой-нибудь тёплой стране. Сейчас это модно. Убей его, пока ещё не поздно, насыться, ведь ты уже много дней этого не делал, и, наверно, голоден.

– Нет.

Герман смотрел на уже совсем маленькие и слабые языки пламени – дрова в камине догорали.

– Этот мальчишка, Антон, потомок моей покойной родной сестры Анны. Я для него – Герман принялся загибать пальцы, отсчитывая звенья в цепочке поколений. – В общем, дядя. И я не оставлю его никогда.

2

Несколько долгих часов, потраченных на обратный путь, вымотали Антона окончательно. Он чувствовал себя неважно. Голова раскалывалась, а в теле стояла такая ломота, словно бы он долго и тяжело трудился. Но ведь он ничего особенного не делал, физически и умственно не работал, да и вообще, время провёл достаточно неплохо. Возможно, это не последнее его путешествие, думал Антон, последуют и другие, а там и привычка появится. Ведь гоняют же люди по бескрайним просторам родной страны – и ничего.

Поднявшись в квартиру, Антон бросил в коридоре свой рюкзак вместе с камерой, которую он засунул между другими вещами. Чего он там наснимал – будет потом куча времени, чтобы просмотреть. А сейчас ему больше всего хотелось чего-нибудь поесть и завалиться на кровать.

Было уже около восьми, мать готовила ужин. Аромат жарившихся котлет ещё сильнее подстегнул аппетит Антона, он успел соскучиться по вкусной домашней еде, да и по нормальной еде в целом. Пока ехал, дожевал лишь оставшееся с вечера печенье.

– Ты выглядишь совсем больным, – заметила мать, когда они сели за стол. Она всегда с трепетом следила за здоровьем своего единственного сына, от её внимания ничто никогда не ускользало, касалось ли это самочувствия Антона или его настроения.

– Я просто устал, – ответил он.

– Вы далеко куда-то ездили?

Мама была не в курсе, куда он мотался, и что был он даже не с друзьями, а совершенно один. Если б узнала, пришла бы в ужас.

– Не очень. Так, прокатились немного, затем палатку раскинули на берегу реки. Места там красивые. Костёр, шашлыки – всё, как положено, хорошо отдохнули.

Ну, не рассказывать же, в конце концов, что было всё гораздо круче, что он исполнил свою давнюю мечту: вживую увидел дом своих предков. …Увидел, что осталось от него – так будет правильнее – спустя сотню лет.

– А это что у тебя на шее? Как искусал кто-то, и очень сильно.

– Где? – Антон дотронулся пальцами до припухшего места повыше от плеча. Да, оно немного болело, но ранки были совсем маленькие. Насекомые накусали, в лесу их полно.

– Давай, я чем-нибудь смажу.

– Мама, ради бога, не суетись, – забота матери часто выглядела слишком навязчивой, – само как-нибудь пройдёт.

– Ну, смотри. Так быстрее бы зажило.

Поев, Антон ушёл в свою комнату и, включив спортивный канал, который он больше всего любил смотреть, когда отдыхал, растянулся на кровати. У него поднимался жар, тело стало совсем горячим. Но шевелиться не хотелось, хоть он и понимал, что нужно что-нибудь принять, чтобы сбить температуру. Он закрыл глаза и вскоре уснул.

Проснулся он только утром. Телевизор мать ночью выключила, дверь в комнату прикрыла. Антон спал как убитый, никто его не потревожил.

Утром ему стало немного лучше, жар утих без всякого лекарства, и Антон решил разобрать свои вещи из рюкзака, который так и оставался прислонённым к стене в углу коридора, а также просмотреть видео с усадьбы.

Каково же было его удивление, когда обнаружилось, что видео исчезло. Кто-то словно бы нарочно удалил его. Но кто мог это сделать? Мама к рюкзаку не прикасалась, у неё вообще не было привычки трогать его вещи. Да и зачем бы ей понадобилось чего-то там удалять, если только это не вышло как-нибудь случайно. Вообще-то всякое может быть, если не умеешь обращаться с техникой, пожал плечами Антон. А мама вряд ли умела.

Нет, мама однозначно исключается, подумал он. Так кто же?

Единственный человек, кто видел камеру – ведь она всё время лежала на столе, был Герман. Герман удалил все его видеозаписи! Но как? Он не мог проникнуть в комнату, потому что дверь была заперта. Остаётся только окно – до второго этажа не так уж и высоко, забраться при желании можно. Но окно тоже было закрыто.

А закрыто ли оно вообще было?

Итак, Герман. Этот необычный, очень красивый человек, появившийся как будто ниоткуда. О нём Антон как-то уже и думать забыл, а сейчас вспомнил. Как будто Герман вот так, особым способом, решил напомнить о себе. И всё же, откуда он вообще взялся? Кто он, собственно, такой? И зачем удалил его записи?

Ну, хорошо, раз видео исчезло, не оставалось ничего другого как просто сохранить в памяти всё, что он увидел, если, конечно, в этом был какой-то смысл. Дом его предков медленно, но верно разрушался, уходил навсегда – только об этом стоило помнить.