Обретение счастья, или Гравитация автотрассы. Современный военный детектив

– Нет, давайте дослушаем, хотя бы еще один куплет, – забастовал хозяин дома. – А потом будете слушать то, что сами хотите. Пусть знают историю своей страны!

Максим Сергеевич снова нажал на нужную кнопку, прислушиваясь к механическим неполадкам и, подкручивая ручку, улучшил звуковосприятие.

Все члены семьи одеревенели от деспотизма старшего по званию в семье. Но сценарист Южный, нисколько не смущаясь своей правоты, стал подпевать, заученные им, слова шлягера:

 
И мы идем совсем не так, как дома,
Где нет войны и все давно знакомо,
Где трупы видят раз в году пилоты,
Где с облаков не валят вертолеты.
 
 
И мы идем, от гнева стиснув зубы,
Сухие водкой смачивая губы.
Идут из Пакистана караваны,
И значит, есть работа для «тюльпана.
 

– И значит, есть работа для «тюльпана», – повторил сценарист Южный, заученную им в тяжелых муках, строку песни, от содержания которой на душе участников рискованных афганских переходов становилось гораздо тяжелее, и многие кончали жизнь самоубийством, чтобы заглушить боль от ранений прошлых лет.

Песня закончилась. Глава семейства – ярый любитель музыки – обрадовано прокрутил немного пленку, остановил прокрутку вперед. Посмотрел по сторонам.

Зина села около прудика с Инной на лавку разбирать последние фасоны платьев в модном журнале. Дочь купила последний номер перед выпускным вечером. Они обе надеялись привлечь внимание всех самых богатых женихов класса.

Из магнитофона заиграла снова ритмичная музыка под рифмы ансамбля ТСС.

 
Солнце, свет, вдалеке видна страна,
Это Афганистан, не стара, не молода.
Отправлялись пацаны воевать в Афган,
Возвращались калеки, тяжело выжить там.
 
 
Матери плакали, провожая сыновей,
Это тяжкая ноша, ты мне brother поверь
Уезжает на смерть продолжение рода,
И навряд ли вернется он в течение года.
 
 
По истечению срока вам приходит письмо,
Погибает ваш сын, ну вот, в общем, и всё.
Ну, а дальше то, что, хоть о чем их молите.
Вам вручают медаль. До свидания. Простите.
 
 
Это Афганистан – огромные горы.
Афганистан – жестокий мир суровый.
Место, где фильмы становятся былью,
А мечты пацана обращаются пылью.
 

Все из присутствующих больше не стали обращать внимания на развлечения отца благородного семейства, примирившись с мыслью, что надо уважать интересы старших по званию.

Затем отец семейства занялся хозяйственной деятельностью по участкам. Включил кран, протянул шланг, перекинул его на край бочки, и вода потекла внутрь, заполняя постепенно доверху. Слегка прикрыл ржавой, железной крышкой, чтобы не провалился химический эксперимент и школьная задача по заполнению сосудов. Сорвал с черешни ягодку, проглотил свежую мякоть, выплюнув косточку в направлении соседских угодий.

– Зин, дай мне пообедать, – крикнул он, стараясь вспомнить, куда положил ключи зажигания и не закопал ли случайно вместе с мешком навоза, привезенного для собственного использования.

– Все прополола. Иди, садись есть, – произнесла женщина, когда подошла к Южному ближе и стала притаптывать, сделанные им взрытины. – Правильно, удобрения надо запасать на долгие годы бескормицы. Птиц надоело распугивать. Всю вишню с черешней поклюют!

– Да, вот же они! Искал, куда бросил… Оказывается, рядом с водопроводным краном положил, – воскликнул он, щурясь на утреннем солнце. – Ты сколько грядок клубники прополола?

– Два ведра собрала. Килограммов пятнадцать. Завтра, боюсь, не продам на базаре. Ну, а если продам, купишь себе агрегат по стрижке травы. А лучше отложим, нам на старость пригодится, – пояснила она самоуверенно, разглядывая побеги винограда.

– Хватит болтать, иди, готовь на стол, – приказал он зло.

Сам, подбоченясь, двинулся в сторону кухни, где они раньше ночевали и хранили инвентарь.

Дети-переростки заглянули на кухню, чтобы посмотреть, готов ли обед, и приготовлены ли для них места. С благодарностью пошли мыть руки под тщедушный умывальник, прибитый к столбу, разделяющий два участка, рядом с кухней, стоящей на границе. Благо воскресенье собрало семью вместе.

Дочка Инна вечно с книгой или журналом в руках, а сын Антон – спокойный и уравновешенный, худощавый парень – отсыпался в коттедже от забот семейного характера, чтобы накопить сил и выйти на работу стажером в НИИ после окончания вуза.

Они пообедали следом за родителями. Инна нехотя пошла мыть посуду, а Зина отправилась укреплять буйные всходы помидоров и пропалывать картошку.

На столе веранды красовалось разбитое, эмалированное ведро с клубникой для продажи и большой, пластиковый контейнер из-под фасадной краски, использованной с успехом для обновления забора, доверху наполненный отборной, более крепкой ягодой. Рядом в миске горкой лежала крупная ягода, а в стакане было несколько черешен. Тут же находилась сломанная ветка с ярко-зелеными листьями и спелыми, не оторванными плодами данного дерева. Никто не обращал внимания на этот прекрасный натюрморт, достойный кисти любого импрессиониста конца 19 начала 20 века. Выцветшая, малиновая, бархатная, однотонная скатерть, найденная где-то в чулане, ранее служившая занавесками на окнах, свисала, создавая впечатление нереализованных возможностей. Богатые, крученые, рваные, желтые кисти говорили о бывшем криминальном прошлом владельца.

Три скособоченных стула из дерматина с тяжелыми железными ножками, без спинок, с торчащими штырями были накрыты махровыми полотенцами и пестрым платьем владельцев. Сиденья постоянно съезжали и падали на пол, раздражая гостей своим неудобством.

Мягкое, слегка надорванное у изголовья, кресло с темно-синей обивкой и пережившее на улице зиму, напоминало о прежней роскоши гарнитура. Оно стояло в отдалении и являлось подставкой для срезания веток-дичков с груши и яблок. Иногда на нем располагалась Инна, чтобы прочитать о последних новинках в компьютерной графике, иностранных открытиях и перелистать страницы, где-то найденной кипы глянцевых журналов с рекламными проспектами оргтехники, компьютеров, ноутбуков, сотовых телефонов и издательской аппаратуры.

Настроение у всех улучшилось, когда стали передавать прогноз погоды на текущие сутки, а потом музыку местной радиостанции. Сын был и садовником, и шофером. А дочь просто выполняла постоянно роль кухарки и домработницы синхронно, подсчитывая, сколько денег она бы заработала, если бы служила в той же роли у крупного бизнесмена или финансового воротилы, одновременно обслуживая его в постели в качестве сожительницы. Инна была на редкость привлекательной, светловолосой, с волнистой челкой и, распущенной сантиметра на три, длинной косой, демонстрируя свою молодость и жадность жизни. Выглядела типичной молодой женой солидного профессора университета со стажем более пятидесяти лет.

Талантливая, рассудительная, с правильными чертами лица: ясными голубыми глазами, курносым носиком, розовой кожей и пухлыми, красными губами, светлыми бровями и ресницами. Брат был очень похож на нее, но мужского типа. Они всегда соблюдали дистанцию, но иногда ругались из-за игрушек в детстве. Выгода такого распределения ролей устраивала каждого.

Сценарист Южный восхищался детьми по праву. Они вместе проводили все праздники на дачном участке в коттедже и никогда не заводили разговор о прежнем владельце участка – афганце. Чья участь была решена «случайным стечением обстоятельств», как новый хозяин оправдывался перед собой и, возможно, перед будущим адвокатом, если возникнут осложнения в суде для определения истинного владельца земли пригодной для выращивания плодовых деревьев, овощей и ягод.

Его гонорары были плодотворно использованы для сохранения документов в порядке, оформления доверенностей на случай споров.

Проверив наличие ключей вторично, Максим Сергеевич заботливо обратился к Зине-садовнице, копошащейся на грядке с овощами:

– Зинуль, давай кончай эту волокиту, приляг немного перед дорогой. Сейчас назад поедем, только подождем, пока разговор между нами закончится, а емкость наполнится водой.

– Обещали отключить в семь, – проявив инициативу, жена, не выпрямляясь, повернулась в сторону противоположного участка. – Часов в восемь тронемся назад. Видишь, уже все собрали. Хочешь, поужинай сразу здесь, чтобы дома не собирать на стол. Попроси Инну, она тебе разогреет макароны с печенкой. Целый день сегодня потратила на этих жучков.

Южный подошел ближе и наклонился, разглядывая цветы на клумбе.

– Брось тягаться ты с мучнистой цветочной молью, все равно не справишься. Ящики для помидоров и яблок достала с чердака, а ли нет?

Инна, заметив перебранку родителей, нашла в Интернете сайт о насекомых – вредителях сада и леса. Поднесла экран телефона поближе к глазам, прочитала вслух полезную информацию для школьников о взаимосвязи организмов и окружающей среды:

– Слушайте, читаю последний раз, – громко произнося каждое слово, как на уроках по биологии в десятом классе, —яблоневая плодожорка, земляничный долгоносик, малинный жук, крыжовниковая огневка, клещ.

– У нее все под прицелом. Иди, готовь ужин, – разговорился Антон, довольный, что ему перепал прекрасный участок с совершенно новым коттеджем, а сестре – лишь соседняя кухня и огород.

Дети разбрелись по участкам, форсируя предупреждения родителей о честном дележе земли, и дали возможность родителям продолжить выяснять отношения, кому, сколько надо для счастливой жизни под солнцем свободы.

Инна внимательно посмотрела на брата и отца, у которого в данный момент появилось воспоминание о соседской красавице-дочери и ее матери, бывшей своей зазнобе и однокласснице.

Сценарист Южный угнетающе вздохнул после тяжелых воспоминаний, добавил, глядя в землю:

– Идите, отдыхайте, сейчас поедем. Куплю установку для капельного полива и теплицу построим.

– Вот это правильно, – восторженно отозвался сын со второго этажа коттеджа и выглянул в открытое настежь окно, как царица, красна девица-девица из светлицы терема.

– Антон сгрузил ящики на другой участок и бросил. Устала его просить убрать все, как положено, под дом. Надо баню начать строить, – продолжая выявлять случаи сорняков, Зина неспешно проговорила: – Ты гонорар за книгу получил, вот и давай, приглашай рабочих для обнуления баланса, а то найдутся хорошие люди и займут у тебя деньги для своих целей. А мы с носом останемся. Видел по телевизору раньше клоуна Никулина? Его именем цирк в Москве назван. Разве не знаешь?

– Что ты мне все про клоунаду, да артистов талдычишь? Смотри, чтобы у Инны жених был, а то испортится без хорошего парня, – закончил семейный разговор Южный. – Иду твою печенку есть.

– Торопись, – отозвалась Зина.

– Сам разогрею. Руки пока на месте. Антон должен мне расписаться в документах, как наследник второго дачного участка.

– К Антону и обращайся. Вот между детьми и не будет драк. Все поровну поделили, в конторе кооператива оформи сам. Мы с тобой в четыре руки всю жизнь пашем, – ответила она. – Кому продавать клубнику не знаю. Цены на рынке высокие.

– Как прошлый раз, по соседям раздай, – у Южного слова превратились в одну сплошную заботу о подрастающем поколении.

Они демонстративно поужинали на кухне при свете лучей заходящего солнца, пробивающегося через окно. Выпили по стакану свежезаваренного, крепкого, индийского чая. Свалили грязную посуду на стол под умывальник и, забрав урожай клубники в багажник Волги, сели в салон, где недавно находилось тело воскресшего раба божия – Любкина Толи – безработного юриста. Бывшего военнослужащего в рядах танковых бригах в Афганистане, активного деятеля в сфере просвещения молодежи, преподавателя-почасовика в колледже. Он давно стремился завоевать весь мир, издать свою книгу-эссе с его фотографией крупным планом на глянцевой суперобложке.

Толя часто просиживал в библиотеках, записывая небольшие психологические рассказы своих военных воспоминаний, ужасах войны с душманами. Он изучал тяжелые впечатления от катарсиса, страха, чувства голода, холода, опасности. О своем последнем дне в афганском кишлаке, когда по счастливой случайности выжил, бежал из многолетнего плена в качестве унижающего человеческий облик прислужника, чтобы встретить непонимание со стороны близких и родных. Он исследовал состояния человека в различных погодных условиях, но глушил воспоминания в алкоголе.

Семья Южного поехала ночевать в город, чтобы на следующий день с новыми силами приступить к выполнению своих основных обязанностей.

Глава IV

В издательстве кипела работа по расширению сферы проектной деятельности и обновлению сайта. Ответственные редактора нервничали в поисках новых источников дохода, авторов, обзванивая для уточнения реквизитов банковских данных, соавторов, количестве страниц, номера обложек, скаченных из сети. Писатели и журналисты спокойно отрабатывали свой хлеб насущный.

Светлый, просторный зал напоминал большой магазин с множеством компьютеров и плазменных мониторов.

Человек тринадцать сотрудников вносили в свои программы новые красочные проекты и возможный список будущих авторов.

Этот кол-центр представлял собой концерн по различным областям знаний. Научных и художественных книг было достаточно, но сотрудников не хватало.

Поэтому главному менеджеру Косте Свирскому – симпатичному, вихрастому парню лет двадцати шести – приходилось принимать новых компетентных специалистов в области книгопечатания и полиграфии – одной из самых прогрессивных областей современного промышленного производства.

На всех столах лежали книги, папки и тетради с отчетами о количестве проданных тиражных книг в различные магазины и торговые точки. Кое-где просматривались красивые, красочные, глянцевые издания с видами и открытками.

– Посмотри, Аня, как обстоят дела с детективами Южного? – Костя подошел к симпатичной, рыжеволосой девушке в коротком, кремовом костюме. – Мы отправили в типографию его последнюю рукопись. Корректора там прочитают листы и приведут в порядок блок. Видела обложку?

Девушка отыскала в папках фамилию нужного автора и, воодушевленно посмотрев на Костю, ответила, раскладывая перед собой файлы.

– Да, – она запнулась. – Прости, никак не могу найти, что тебе нужно. Мы же не контролируем передвижение всего тиража. Там они сами знают, куда и сколько отправлять. У всех свои связи. У нас только сигнальные экземпляры есть некоторых видовых, подарочных проспектов.

– Точно, забыл. А альбомы по живописи ты видела в продаже? – Костя присел рядом с девушкой и смотрел, как она убрала все папки и принялась снова смотреть в монитор и отыскивать на их сайте знакомые фамилии авторов, кому она должна позвонить, чтобы предложить принять участие в остросюжетных проектах бестселлеров.

– Они все статьи пишут в научные книги, а мы можем поддержать начинания молодых аспирантов и предложить бесплатно издать часть кандидатской или докторской диссертации у нас. В качестве гонорара они смогут подержать книгу в руках.

– Верно, а на научном совете будет, что показать профессорам и своим коллегам. Ищи имейлы в толстых изданиях, там даже все телефоны авторов имеются.

– Прислушаюсь к твоим словам, – Аня влюбленными глазами посмотрела на своего шефа. – Костя, знаешь что?

– Что?

– Иди, срочно займись с посетителями, – она указала взглядом на входящую пару в черных, траурных костюмах. – Смотри, сколько в фойе людей толкаются.

Парень резво встал и направился в сторону стеклянных раздвижных дверей, где стояло двое представителей общественных организаций с желанием найти поддержку у работников издательства.

– Хотим получить информацию. Можно ли у вас напечатать или издать воспоминания участников военных действий? – спросила молодая шатенка лет двадцати восьми, обращаясь к Косте.

– Что за воспоминания? – спросил он живо и покосился на ее спутника.

– Мой отец оставил записи, и я хочу найти редактора, чтобы проверил и написал свое резюме, – проговорила женщина и многозначительно поправила сумку через плечо.

– С собой рукопись? – поинтересовался Костя.

– Да, – посетительница элегантно порылась в сумке, посмотрела на стоящего рядом мужчину и достала из сумки листы в файле. – Вот, смотрите. Отец давно хотел отнести это куда-нибудь, чтобы напечатать книгу воспоминаний. Но его уже вторую неделю нет. Запил видать после больницы или уехал к дружкам, бывшим сослуживцам в гости. Подали на розыск в полицию. Пока ищут.

– Оставляйте ваши бумаги под расписку. Кстати, а электронной версии случайно нет? Нам бы легче было все это заново вносить в реестр и расхлебывать ошибки…

– Есть. Вот на флешке у меня вся книга, но без обложки и автора, – женщина состроила смешную физиономию и хмыкнула. – Идемте, скачаете при мне. Вообще-то отец часто общался с соседом. Выпивали вместе. Рассказывал ему о своих похождениях на войне. Но мне запретил говорить, чтобы мама не знала. Я помогала отцу набирать книгу воспоминаний на компьютере.

– Понял. Спасибо за информацию, – поблагодарил любезно Костя и провел гостей к дежурному компьютеру, куда они вкидывали все внеочередные рукописи.

– Он у нее психованный был, но очень деловой, – заметил рядом шедший сопровождающий. – Ругал из-за пустяков, к соседу ревновал. Наверно что-то было у соседа с ней. Даже не знаю… Сами никак не разберутся, вот и меня пригласила, как свидетеля…

Мужчина занервничал и стал копаться в карманах, чтобы дать женщине платок вытереть слезы. Она устало взяла у него из рук предложенный предмет, высморкалась и положила платок в свою сумку.

– Мама была в тяжелом состоянии. Вчера увезли на скорой в больницу… Всю ночь дежурила у кровати в больничной палате. Врачи констатировали смерть. Срочно нужны деньги на похороны.

– Ну и дела, проверим на плагиат, – Костя вставил флешкарту в гнездо стационарного компьютера и включил нужную программу для идентификации. – Присаживайтесь вот сюда, – предложил главный менеджер гостям удобные, черные, металлические стулья

– Мы подождем, – успокоила его женщина.

– Странно, в точности такой же текст уже имеется у нас. Вот взгляните. Автор – Южный М. С., – добавил Костя и отклонился от экрана монитора, где идентификатор показал полное заполнение голубой линейки. – Вы знали об этом?

– Южный – это их сосед, он часто приставал к ее отцу и нагло при матери нахваливал Наташу. Мне противно было слушать об этом от нее, – попутчик Наташи изъявил желание выступить защитником в суде в случае тяжбы по поводу присвоения авторских прав.

– Хорошо, мы разберемся, – произнесла Наташа, собравшись с духом, – тут же пойду в полицию. Пусть кто-то несет ответственность за все это безобразие.

– Подождите, не кипятитесь. Отправьте запрос в Министерство печати и массовой информации. Пусть прекратят тиражировать, а хотя вообщем-то… Вам даже лучше. Докажите свое авторство в суде или без разбирательства. Гонорар вам обеспечен, если это точно произведение вашего отца. Кстати, какая фамилия? Пусть это будет вашим псевдонимом. Вы так и скажите, что фамилия моя… – Костя вопросительно взглянул на посетительницу.

– Рубашкина, – женщина назвала фамилию старинного русского певца, – по отцу, а по матери – Шерстенко.

– Известная фамилия, не родственники ли певца Бориса Рубашкина? – спросил Костя, так как был любителем русского и цыганского романса. Он часто посещал с друзьями филармонию. – А Южная, – редактор в нерешительности посмотрел на пришельцев извне, – или как правильно Южный – ваш псевдоним?

– Нет, нашего соседа, – сказала Наташа, окончательно успокоившись и взяв спутника под руку. – Сложная ситуация?! Мы с певцом Рубашкиным однофамильцы.

– Оставьте ваши координаты и сделаем копию паспорта, идите сразу к Южному и предъявите свои претензии, если он откажется от авторства, будет оспаривать книгу вашего отца, найдёте адвоката и подадите в суд. Но я думаю, что смысла оспаривать авторство вашей рукописи, у него нет права.

Костя взял, протянутый Наташей, паспорт и сделал немедленно копию.

– Нас часто спрашивали раньше о фамилии. Там у них в казачьей станице все Рубашкины были, – разговорилась она. – Будем добиваться своих прав!

– Просто Южному повезло, что его фамилия будет фигурировать на обложке. Так сейчас многие делают, – продолжил ухажер Наташи и посмотрел в сторону выхода. – Один собирает материал, диктует, другой пишет, третий печатает, четвертый издает, пятый тиражирует, шестой покупает, ну а седьмой, по-видимому, читает и делает полезные для себя выводы.

Наташа наклонилась к Косте и что-то по секрету спросила, когда ее сопровождающий отвлекся на минуту и стал поднимать с пола сумку, из которой выглядывал экземпляр книги Южного «Ведьма в чертогах дьявола».

– Могу сразу сказать, что к гонорарам мы не имеем никакого отношения. Как обычно, спросите об этом авторов книг, – объяснил Свирский после небольшой паузы.

– Да, жаль. Юра, давай потом обсудим все детали похорон. Я уже заказала бригаду, – проговорила Наташа несколько цинично.

– А эту книгу тоже ваш папа написал? – спросил Костя из любопытства, показывая на новенький планшет, где высветилась реклама триллера.

– Да ведь это и есть моя книга. Но я не знаю ничего про ведьм, – ответила Наташа живо.

– Ну и путаница. Кошмар! – воскликнул Костя.

– Здесь другое название. Видите, – она показала взглядом на начало напечатанной рукописи, когда Костя перелистал скаченную из флешки книгу. – «Записки командира подразделения». Название выбирал отец. Чтобы понятно было бы его сослуживцам из Афганистана.

– Ах, ну да, как порода собак. Такая есть афганская овчарка. Ну, это я к слову… – у Кости появились странные ассоциации. – Книги одинаковые, начало разное…

– Спасибо, мы пойдем. Простите за беспокойство, – закончила Наташа Рубашкина мелодичным голосом и повернулась, чтобы направиться к выходу.

– А флешку? – Костя достал считывающее устройство и вернул владелице. – Не забудьте.

Пара быстрым шагом двинулась к стеклянным дверям выхода издательства. И тут-то Костя заметил, что на них были черные, траурные костюмы. Светлые волосы Наташи были перевязаны черным бархатом, и на общем фоне она казалась шатенкой.

На улице оба посетителя остановились у входа, закурили, что-то обсуждая, периодически оборачиваясь на двери издательства.

Костя с сожалением вздохнул и выпил минеральной воды из стакана, который он забыл предложить Наташе, когда она просматривала компьютерные вкладки и искала, что скачивать.

– Видела? – спросил Костя, когда снова подошел к редакционному столу Ани. – Тяжелый случай…

– Что-то страшное? – у сотрудницы наступил рабочий запал, и она могла разговаривать и крутить страницы новой рукописи, только что полученной по Интернету.

– Да, так, сами между собой разберутся, – сказал он и протянул ей стакан воды, – на, выпей минералки. Очень жарко сегодня на улице.

Она одним глотком проглотила воду, выдохнула и с нарастающей энергией принялась обзванивать различные фирмы, предлагая за небольшую мзду, порядка $200—300 напечатать рекламные проспекты или объявления личного характера. Те с радостью соглашались, лишь просили отложить на какой-то неопределенный срок оплату, чтобы эта левая продукция принесла значительную прибыль на покрытие бесплатного издания популярных авторов прозы или поэзии, а потом заработать на художественных книгах.

Спрос на современные издания был велик, поэтому предвидеть возможные новые изменения в учебнике истории она не хотела, лишь помогала продвигать свое самомнение в ряду опытных и маститых писателей, чтобы застраховать свою дальнейшую зарплату и пенсию по возрасту.

– Наберем новых авторов и махнем на море, – сказал Свирский Костя, заметив рвение Ани к работе.

– Надо отодвинуть пока твои планы… Когда разберутся с плагиатом, а то влетим в историю! – предусмотрительно воскликнула Аня.

Она старалась перекричать звук полицейской сирены, внезапно оглушивший помещение с работающим кондиционером, поставленным специально для посетителей, и гудение компьютера.

– Да, там все уже понятно. Надо привлекать органы правопорядка к работе. У них есть что-то ценное, спрос на их профессиональную литературу огромный. Напечатаем проспекты, буклеты, брошюры… – назидательно сказал он.