Иисус в тот момент совершенно не осознавал, к каким последствиям может привести раскрытие всех карт. Говорил даже не он, слова лились сами, разрезая пространство, как нож – мягкий хлеб. Видимо, нож оказался слишком хорошо заточен, поскольку, когда сказанное Иисусом достигло Витиных ушей, он нахмурился, набрал в легкие воздуха и закричал:

– Ах ты тварь, мудак конченый! Сережа! – позвал он охранника. – Беги сюда, уведи этого урода! Кто-нибудь, позовите Сережу!

«Только бы колпак сняли, – подумал Иисус, – на все остальное плевать».

Яд №5. Экстази

Иисус шел по гулким коридором вслед за парнем, одетым в спортивные штаны и старые домашние тапочки, давно уже утратившие свои первоначальный цвет и форму, и шаги двух молодых людей звонким эхом отзывались в коридорах наркодиспансера. В это странное сонное место, отделанное по последней советской моде и даже пахнущее как-то по-советски, Иисус попал благодаря вездесущему менеджеру Вите. Между ними было заключено устное соглашение: Иисус отправляется лечиться от наркозависимости (которой он не страдал совершенно, но как объяснить это правильному карьеристу-фанатику?), а Витя, в свою очередь, не рассказывает о том, что видел, ни руководству, ни матери Иисуса. Иисус пошел на это, в основном, ради матери, которая, и без того, все больше отдалялась от реального мира. Хотя он прекрасно понимал, что Витя может и обмануть, но старался заглушить мысли об этом.

Новый знакомый, тем временем, шаркая тапочками по старому кафелю, посвящал Иисуса в местный уклад:

– Значит, смотри, у нас тут никто хуй не пинает, все заняты делом, и за каждым закреплена своя роль. Я вот – Кальянщик, пепельницы везде обязан вовремя вытряхивать. Кстати, так меня и зови. Есть еще Чайханщик, он должен следить, чтобы заварка всегда был в наличии, сахар и кипяток. Кусто отвечает за аквариум, чтобы воды была поменяна и рыбы накормлены. Правда, их там две всего осталось, но не суть… Еще есть ответственная должность – Хранитель Времени. Этот должен следить за часами, утром всех будить, вечером отбой командовать, а в течение дня объявлять, для какого занятия настало время. На круг идти, например…

– Куда идти?

– На круг. Ну, это когда все стулья в кружок ставят и языками чешут, у кого какой психоз был, почему подсели и как им классно слезать теперь. Ну как в фильмах американских. Знаешь, небось, такую фишку. Психотренинг у нас называется.

– А, понятно.

– Что-то ты грустный, никак я тебя не разговорю. Ты не расстраивайся, здесь почти как на воле, даже еще лучше. Все, что угодно намутить можно, здесь столько народу лежит, и почти у каждого свой выход есть.

– Да ладно? – Иисус был крайне удивлен таким поворотом вещей, ведь он до этого момента свято верил, что в таких местах человека полностью изолируют от вредных веществ, и даже от мыслей о них.

– Да я тебе говорю! Если понадобится «дудка», свисти мне. Ну а ежели чего посерьезнее душа запросит, тебе к Машке Кусто. Эта вавилонская блудница раз в неделю точно что-нибудь притащит.

– Кто-кто? Как ты сказал?

– Да это я так. Ладно, тебе сейчас на круг идти, ты, правда, уже немного опоздал, но, все равно, сходить надо, раз ты в первый раз. Я-то уже давно на них забил. Пойду пока дунуть схожу на лестницу. Ну, все, тебе направо.

Иисус пошел по коридору в указанном Кальянщиком направлении, робко постучал в дверь и вошел.

Сразу же в глаза бросилось уродство в виде облезлых зеленых стен в разводах, частично скрытое за стенгазетами, в которых от руки были выведены разноцветные надписи: «Мир чудесен без наркотиков», «Шагнем в новую жизнь», «Наши успехи». Были в них и рисунки – с ватмановских листов улыбались в никуда провалами ртов страшные рожицы. Иисуса сразу же зафлешбечило, из-за чего он чуть не споткнулся, но вовремя схватился за стул и сел.

Пришлось стерпеть пару минут позора и представиться почтенной публике, которая, как и было обещано, сидела в кружок. Собрание вела бесконечно усталая женщина, усилиями воли старавшаяся выдавить из себя последний энтузиазм.

– Итак, мы слушали Валентина. Валя рассказывал нам, что у него были проблемы с наркотиками…

– Ну да, были, – подтвердил один из присутствующих здесь молодых людей.

– А потом…?

– Потом я нашел работу, у меня появились деньги, и проблем больше не стало. Мог покупать себе, и кокаин, и геро…

– Валь, не паясничай, надоело уже. Когда будешь нормально себя вести на тренингах? Ладно, от Валентина мы ничего не добьемся, послушаем тогда Марию, которую мы все знаем под именем Кусто. Маш, в прошлый раз мы говорили о твоем детстве, пытаясь выяснить, где же засела причина твоих бед.

– Было дело, да, – ответила растрепанная смуглая девушка с острым носиком, одетая в старый спортивный костюм. Ответ был таким же высокомерным, как и реплики предыдущего участника собрания. «Похоже, они весь персонал тут ни во что не ставят», – не без радости подумал Иисус.

– Расскажи нам, с кем ты жила в детстве? – продолжала женщина.

– Жила с матерью. Вдвоем. Женское счастье у нее как-то не сложилось в своем время, поэтому она меня учила быть осторожнее и не доверять мужикам.

– И как же она тебя этому учила?

– Как, как? Когда она меня укладывала спать, перед сном целовала и говорила на ухо: «Кто мы с тобой, дочка?» А я ей отвечала: «Самые лучшие, умные, красивые и сильные». Потом она спрашивала: «А кто все мужики?» И я должна была дать ответ в лучших традициях феминизма: «Козлы!». Если я правильно отвечала, он мне говорила, что я умница, желала спокойной ночи и гасила свет. Если же ответ был неправильный, все вопросы повторялись заново, до исступления.

– Как думаешь, эти наставления матери каким–то образом повлияли на то, что ты стала увлекаться наркотиками? – спросила усталая женщина.

– Да ни хрена не повлияли! – гневно воскликнула Кусто, затем продолжила более мягко. – Но, уже после того, как она умерла, я стала замечать, что мне не нравится ни один мужчина. Я говорю не о влечении. Просто, как человек, мне не нравится никто из них. Любого, кто проявит ко мне хоть каплю внимания, мне хочется использовать, унизить и втоптать в грязь. Потому что в глазах каждого из них я читаю слово «похоть» и заранее знаю, что им нужно только одно. Другие как-то создают с ними пары, рожают детей. А я не могу, потому что сумасшедшая мамка-неудачница оставила мне наследство, которое сидит вот здесь, – и с этими словами она постучала кулаком по своей растрепанной голове.

***

После окончания кругового психотренинга все забрали стулья и небольшими кучками начали разбредаться. Но Маша Кусто почему-то уходила в ту сторону, куда не пошел никто, и Иисус не смог справиться с соблазном последовать за ней. Шла она быстро, он тоже старался не отставать, но его тапочки, привезенные с собой из дома, рождали предательское эхо в гулких коридорах.

Наконец Маша, достигнув цели, остановилась у большого запущенного аквариума. «Ах, она рыбок шла кормить!» – одновременно с радостью и сожалением подумал Иисус, и в тот же момент грубый голос Кусто прозвучал грозовым раскатом:

– Че те надо?!

– Ничего, – тут же отреагировал он.

– Ты шлепал за мной всю дорогу. Зачем? – спросила она, все еще не поворачиваясь к нему лицом и насыпая корм в зеленоватую воду.

– Честно скажу, когда слушал твой рассказ, чуть не зарыдал в голос, потому что сразу подумал и о своей маме.

Две тощих рыбины жадно набросились на корм, Мария еще немного на них посмотрела и закрыла крышку аквариума.

– А что с ней такое?

– Она немного того… Совсем уже меня замучила. Все твердит, что отец у меня – Бог.

– Тогда тебе проще, чем мне, – Кусто повернулась к Иисусу, и он, наконец, увидел, как она улыбается, – моя-то мать отца конченным козлом считает. Просто дьяволом во плоти!

Иисус тоже невольно улыбнулся:

– Тогда, наверное, мне не стоит расстраиваться.

Маша сунула руки в карманы старой спортивной куртки.

– Ты вроде прикольный, простоватый какой-то, может быть, поэтому доверие вызываешь. Экстази будешь? Свежак, мне только сегодня подвезли, просто так угощу.

– Буду, – не задумываясь, ответил Иисус, – а что это?

– Ну, темнота, – усмехнулась она. – Таблеточки такие небольшие, разноцветные. Сегодня вот у меня розовенькие. Съедаешь – и сразу настроение в гору идет. Тусить хочется, танцевать! И вообще весь мир любишь.

– Любить весь мир – это я и без таблеток пробовал. Только взаимности пока не видел.

– Но при одном условии, – продолжила она, абсолютно проигнорировав его реплику. – Скоро Хранитель Времени объявит отбой, а перед этим медсестры будут выдавать лекарства, которые, конечно же, проглатывать не стоит. Так вот, после того, как их дадут, никто не следит, дошел ли ты до палаты. Как ты понимаешь, туда мы не пойдем.

– Не вопрос, а куда мы пойдем?

***

Отбой уже давно был объявлен, а они сидели вдвоем на небольшом балкончике под самой крышей больницы. Судя по количеству пепла, он раньше использовался как курилка, но теперь был захламлен разнообразным мусором. Попасть на этот балкон можно было по лестнице, заканчивающейся тяжелой дверью, от которой у Маши почему-то оказались ключи.