Москва-Лондон, кот и букет невесты

Те из съемочной группы, кто еще был рядом, засвистели и снова зааплодировали. А Ник опустился на одно колено и надел ей на безымянный палец кольцо с сапфиром.

– Я люблю тебя, Эмили. Чтобы это понять, мне хватило одного дня с тобой, а может, и одного взгляда.

В носу предательски защипало от подступающих слез. Стоит ли прямо сейчас огорошить жениха новостью о ребенке? Чтобы плакала не она одна. Но додумать стратегию Эмили так и не успела, потому что наконец увидела всех, кто помогал Нику развесить в небе предложение руки и сердца.

Помимо инструкторов, там были Стас и Саша, а еще Настя Терехова и ее муж. И Тимошка: такого качка трудно забыть.

– Ничего себе! Да вы целой армией пожаловали, – обрадовалась Эмили и тронула кулачками глаза, чтобы стереть слезы. Наверное, опухла вся. Страшная.

– Не могли пропустить этот исторический момент. Большой Босс сделал предложение немощной старухе на затерянном в океане острове, – пошутил Стас.

– Не только сделал предложение, но и страстно поцеловал, – поправил его Ник и обхватил Эмили руками, притягивая к себе. – Поцелуй меня. Я тебя два месяца не видел.

Она покраснела, что под слоем грима вряд ли было заметно, и коснулась пальцами, а потом и ртом знакомых губ, по которым истосковалась.

– Не верю, что это все происходит на самом деле, – прошептала она.

– Считай это новогодним подарком. С Новым годом, мисс Райт.

– С Новым годом, мистер царь. – Она закусила губу и посмотрела исподлобья на сияющего жениха. – Кхм, кхм… кстати. Слишком много подарков для меня одной. Я еще от твоего октябрьского никак не отойду.

– В каком смысле? – насторожился тот.

– В таком, что я беременна, – с опаской произнесла она, и ее личный царь застыл величественной статуей на пляже волшебного острова.

– Я… то есть… – прошептал Ник, прерывисто дыша. – То есть сначала я стану дедом, а потом отцом?

Чарли, проходивший мимо, остановился, сложив руки на худой груди, и осуждающе сказал:

– В ее возрасте, между прочим, рожать уже опасно. Старушке семьдесят.

Эмили догнала его и врезала ладонью по плечу. Ассистент заулюлюкал, отбиваясь от нее, а потом спросил:

– А на корпоратив ты все-таки пойдешь?

– Мы толпой придем. Покажем, как нужно отдыхать.

Новость о беременности передалась цепочкой от Ника к его «свите», и раздались дружные поздравления и восторженный визг. Они встали в круг и, обнявшись, начали прыгать и орать какую-то русскую песню. Добавить медведей и цыган – выйдет шедевральный кадр.

…А оператор все еще снимал. Эмили только сейчас обратила внимание, что он не выключил одну камеру.

Она подбежала к нему и с ликованием в голосе спросила:

– Ты все записал?!

Тот самодовольно кивнул:

– Первый раз такой сюрреализм вижу.

– Пленку покупаю за любые деньги, – тут же приступила к торгу Эмили.

– Эм, это мой подарок на свадьбу. Режиссер против не будет. Поздравляю, кстати.

Воспользовавшись тем, что все русские гости, и даже Тимошка, сбились в стаю и до сих пор прыгали, выкрикивая песню, Эмили побежала следом за Чарли, чтобы наконец снять грим и не чувствовать себя старухой рядом с почти юным женихом.

Гример помог привести лицо и прическу в порядок, восхищаясь и завидуя тому, какого шикарного мужчину отхватила Эмили.

– Я сама в шоке до сих пор, Зак, – улыбнулась она.

Наспех приняв душ в крошечной кабине, она на ходу обмоталась полотенцем и встряхнула освобожденными от седины волосами, а потом едва не споткнулась: в кресле напротив узкого окна сидел Ник. Он поманил ее, изучая внимательным взглядом, и Эмили села к нему на колени. Это было так… привычно, словно они много лет жили вместе и знали все друг о друге. Ник обнял ее и зарылся пальцами в ее мокрые волосы на затылке, притягивая к себе и целуя.

– Ради тебя я нарушил уже два обещания. Даже страшно представить, что будет дальше, – усмехнулся он.

– Давай удивим друг друга.

Он улыбнулся и бережно прижался щекой к ее плечу, медленно раскачиваясь, как на волнах. Эмили обвила его руками за шею и стала напевать мотив «La Vie En Rose».

– Я бы очень хотел мальчика, – тихо сказал Ник.

– Прости, но я чувствую, что будет девочка.

…Семь месяцев спустя у них родился сын. Его назвали Юл. Ник пафосно убеждал окружающих, что это в честь Юлия Цезаря, и только Эмили знала, что ее пока еще гражданский муж сам предложил назвать сына в память о мятущейся душе Юла Бриннера.

Глава 9. Свадебный переполох

Барвиха, три месяца спустя после рождения сына

– Котик, ко-о-тик, – заискивающе звала Эмили, пытаясь выпихнуть Рыжего, который шмыгнул под подол ее белого платья. – Настя, он мне чулки порвет!

Падчерица, которая была младше всего на девять лет, поправила бретельку своего совершенно сногсшибательного серебристого наряда и ловко опустилась на колени, чтобы вытащить кота. Ее светлые волосы, как и у всех приглашенных женщин, были уложены красивыми волнами вдоль висков, в стиле 1920-х.

По стройной Насте и не скажешь, что у нее дочке полгода. Зато легко понять, за что Цербер, ее муж, получил свое прозвище: он грубо отгонял любого, кто заинтересованно смотрел в сторону Насти. Семейные походы с ними в ресторан как правило превращались в испытание для нервов.

Сама Эмили только-только восстановилась после родов, приложив максимум усилий, чтобы вернуть фигуру к свадьбе. Грудь, правда, стала на размер больше, но на этот нюанс никто не жаловался.

На столе лежал букет невесты, в который красиво вставили засушенные веточки тех самых цветов и ягод кизила, заполученных на свадьбе Стаса и Саши. Казалось, это случилось сто лет назад, в другой жизни, а на самом деле всего год прошел. Сейчас тоже был конец октября, но погода стояла солнечная и на удивление теплая.

Свадьбой занималась Настя, лучший в мире организатор и манипулятор, и все было подготовлено вовремя и без стресса. Стиль зажигательных 1920-х, узкий круг приглашенных, среди которых родственники и друзья Эмили из Калифорнии и Европы.

После того незабываемого последнего дня съемок, когда Ник сделал предложение, Эмили жила здесь, в Барвихе. За это время они с женихом побывали в Ницце, на свадьбе Лизы Архиповой, сестренки Стаса. А кроме того, буквально месяц назад Эмили в сопровождении будущего мужа посетила громкую премьеру фильма о женщине-Робинзоне в Лондоне, впервые не скрывая от общества своих отношений.

О них много писали за последний год и, в общем-то, скрывать уже было нечего. Но все равно забавно, что именно в Лондоне они впервые появились перед журналистами в качестве официальной пары. Ведь именно в своей квартирке на Бейкер-стрит год назад Эмили услышала сплетню о том, что вышла замуж за Николая Терехова. Оказывается, чужие домыслы иногда перерождаются в реальность.

С Ником они решили жить там, где захочется, будь то Москва, Лос-Анжелес или Лондон. Благо, на то имелись возможности. Большой Босс полностью передал московские дела зятю и Стасу, а сам, как истинный царь, только указания и советы раздаривал. Этой работой, как и инвестициями, он мог заниматься из любой точки мира, так что Эмили не переживала ни за его карьеру, ни за свою. С Ником и Юлом она быстро поняла, что ради любимых людей идти на компромиссы легко и даже приятно. Лишь бы оставаться рядом.

– Вау, выглядишь потрясающе! – В комнату ворвалась Мел, которой не терпелось пустить слезу из-за того, что ее старшая сестра взяла себя в руки и стала счастливой наконец. – Твой жених там с ума сходит. Пора бы и начинать.

– Да, конечно. – Эмили сделала несколько шагов по направлению к выходу из «гримерки», как они назвали большую гостевую спальню, где шли приготовления невесты.

Рыжий тоже сделал много мелких шажков, так и оставшись под юбкой.

– Idi sjuda, skotinushka! – возмутилась Настя и, недолго думая, приподняла изящный длинный подол, взмахивая им, как парусом. Кот прижался к полу, а потом резко прыгнул на туфлю Эмили, от чего она взвизгнула и, взмахнув букетом, начала падать, потеряв равновесие от неожиданности. Пришлось швырнуть букет прочь от себя, чтобы упереться ладонями в стену и не распластаться, как осьминог, на скользком паркете.

– Твою мать! – гаркнула Мелани, с ужасом отбивая от себя букет, но было поздно: «проклятие» коснулось ее.

– Прости, Мел, но этот букет заколдованный. Боюсь, что ты скоро встретишь свою судьбу, – давясь от смеха, сказала Эмили и оперлась на подоспевшую Настю, которая помогла ей выпрямиться. Они совсем неприлично загоготали, призывая друг друга успокоиться, чтобы не портить макияж.

Мелани, которая ошарашенно таращилась то на букет, то на двух сумасшедших женщин, так и не придумала, что сказать. Зато шум приманил Сашу, которая на ходу поправляла красивую старинную заколку в прическе. Жена Стаса выглядела слегка примятой, и учитывая, что она отлучалась, потому что «муж что-то там просил помочь», то стало ясно, с чем именно она ему помогала.

Саша замерла, глядя на безобразие в комнате, и спросила удивленно:

– Девочки, вы накурились?

– Рыжий сбил невесту с ног, представляешь? – ответила Настя, костяшкой аккуратно стирая слезу из уголка глаза. – А тебя кто сбил, Санька?

На этот раз рассмеялась и Мелани, а Саша покраснела и фыркнула, но не стала отнекиваться.

– Я Стасу новость сообщила… о скором прибавлении в нашем семействе, – тихо сказала она, и Настя, громко присвистнув, подошла к подруге.

– Сань, ты… А почему молчала?!

– Не хотела перетягивать на себя внимание сегодня. – Саша скромно пожала плечами.

Воцарилась минута счастливого молчания, а потом эмоции выплеснулись в тихие всхлипывания. Плакала Мелани.

– У вас здесь какое-то место зачарованное, энергия так и прет, плакать все время хочу, – призналась она. – Давайте обнимемся, что ли?

И они начали обниматься и бесконечно поправлять то прически, то макияж, то платья.

– Девчонки, вы обалдели?! – раздался с порога грозный голос Лизы. – Вас толпа народу ждет, а вы здесь оперетту устроили.

Она держала перед собой в зеленом матерчатом слинге маленького Юла. Он спал.

– Ребенок проснется скоро, голодный, чем я его кормить буду? Святым духом? Молоко кто-то так и не сцедил, – укорила Лиза, и внутри Эмили шевельнулась совесть. Учитывая, что сестре Стаса было всего двадцать три года и она являлась младшей в этом свадебном хороводе, то стало действительно стыдно.

– Ладно, давайте соберемся и выйдем наконец на улицу, – шумно выдохнув, предложила Эмили. – Там меня царь ждет.

Она в последний раз поправила волнистую прическу и одернула V-образный вырез элегантного платья. Прикусила губу изнутри, чтобы сделать серьезное лицо, и величественно кивнула:

– Я готова.

– Погоди, еще вот это, – Настя прикрепила ей на пояс платья красивую бриллиантовую брошку. – Это мамина. Она бы очень хотела.

Эмили почувствовала, что сейчас заплачет, и поморгала, посмотрев в потолок.

– Спасибо, дорогая, – сказала она падчерице и хитро оглянулась. – Кстати, кто еще не в курсе, что Саша беременна?

Лиза ахнула, как-то почти машинально погладив спящего Юла.

– Обалдеть, я стану тетей, – ошарашенно протянула она. – Сашка, а что ты такая мятая вся? Ты хоть Стасу сказала, что уже можно так сильно не стараться?

…И они снова дружно прыснули со смеха.

***

Уже в третий раз играл Фрэнк Синатра, «Killing me softly», по запросу нервного жениха, а невесты все не было и не было.

– Даня, почему ее так долго нет?

Зять поправил на голове дочурки вязаную шапочку с огромным цветком и пожал плечами.

– Передумала, наверное.

– Да ну тебя!.. Стас, куда невеста пропала? – нашел он новую жертву допроса. – И ты сам, кстати, где ходил? Мятый, как с сеновала. Парни, вы же лицо корпорации… Стас, хоть галстук поправь, ей богу.

– Босс, да расслабьтесь вы. В конце концов, ваш ребенок у Лизы, а значит, вы стратегически защищены от возможного побега невесты. Лиза – это скала.

– Вы меня довести решили, что ли?! Шутники!.. Валик! – гаркнул он.

Друг, услышав резкий оклик, отлепился от жены с карапузами-близнецами и подошел, спокойный как удав.

– Я внимательно слушаю.

– Невесты слишком долго нет. Может, она засомневалась?

Прирожденный дипломат, Валик равнодушно посмотрел по сторонам и разрешил конфликт на корню:

– Я ее вижу, вон она идет с отцом под руку.

– Вот так вот, учитесь, как нужно вопросы решать, – процедил Терехов, обращаясь к Дане со Стасом, но смотрел он уже не на них.

Музыка резко оборвалась, а потом заиграла избранная для церемонии «La Vie En Rose». По проходу прошли сначала свидетель со свидетельницей, затем Лиза с Юлом, являя цесаревича народу, потом протопали дети, бросая перед собой лепестки белых роз… и наконец взгляд остановился на той единственной, о ком были все мысли.

«Боже, благодарю тебя, не знаю, чем я заслужил», – подумал Николай, завороженный мягкой, но уверенной поступью своей любви. Она выглядела, как греческая Муза, тонкая и неземная, в облегающем белом платье, длинный подол которого тянулся по земле. Он вспомнил, как первый раз утонул в ее взгляде, и не мог поверить, что она тоже утонула в нем. Что у него с Эмили общий сын. Что они – вместе.

Следом за невестой плелся Рыжий, но не нападал, а мудро держался в нескольких шагах, и Николай будто наяву услышал смех своего ангела-хранителя: «Я же говорила, что все будет хорошо».

Эмили вложила ему в рук