Выхода нет. Дела ведьм. Часть четвертая

Глава 7

Ворота дрогнули и начали отъезжать в сторону – Егорша вернулся.

– Привет, девчонки! – поприветствовал он жену и дочь, заходя в дом.

– Привет! – кинулась ему на шею Энджи.

Прижавшись к родному, близкому человеку, она вдруг почувствовала, как глаза защипало от слёз. Как бы она хотела ему всё рассказать, поделиться своими страхами и переживаниями, услышать, в конце концов, дельный совет. Но ничего этого делать нельзя. Прасковья, стоя за спиной Егорши, не спускала с неё глаз. На лице четырёхлетней девочки то и дело мелькала самодовольная ухмылка.

– Так сильно соскучилась? – улыбнулся Егорша и попробовал отстранить Энджи, чтобы посмотреть ей в глаза.

Но она боялась показать ему слёзы и поэтому обняла за шею ещё крепче.

– Эй, ты меня задушишь! – засмеялся он и, сняв её руки со своих плеч, всё-таки посмотрел в лицо.

– Ты плачешь? – удивлённо спросил он. – Что случилось?

– Ничего, – пробормотала Энджи, отворачиваясь, – просто глаза слезятся. Аллергия, наверное. Сегодня мы с Софой опять ходили за цветами.

– У тебя аллергия? – ещё больше удивился он. – Никогда раньше за тобой этого не замечал. А мы немало с тобою по лесам и полям погуляли.

– Но то было в Глухово, – ответила она, – а здесь другие растения.

– Не сильно-то они и другие, – озадаченно пробормотал Егорша, глядя в спину поспешившей к мойке Энджи.

Ей просто было необходимо успокоится, чтобы не допустить лишних расспросов и не подвергать жизнь любимого опасности, Прасковья, угрожая, не шутила, а она знает на что способна эта старуха. Лучший способ успокоится, это занять руки какой-нибудь работой, поэтому Энджи с воодушевлением занялась мытьём оставшейся после завтрака посуды.

– Ты моешь посуду руками? – снова удивился Егорша. – Ты же это ненавидишь. А посудомоечная машина сломалась?

– Нет, не сломалась, – ответила Энджи, с остервенением намыливая тарелку, – просто таблетки кончились.

Егорша посмотрел на неё с нарастающей тревогой и открыл нижний шкафчик.

– Так вот же целая упаковка!

– Да? – изобразила удивление девушка. – А я и не заметила. Да ладно, так домою, тут немного осталось.

Пожав плечами, Егорша обернулся к Софе, стоящей у лестницы.

– Здравствуй, принцесса! А ты чего не здороваешься с папкой?

Та лишь досадливо отвернулась.

– У, какая бука! – шутливо воскликнул он. – Вот я сейчас свою царевну-несмеяну развеселю

Раскинув руки в сторону, Егорша состроил злодейскую рожу и, смешно переваливаясь, начал двигаться к дочери:

– Сейчас как поймаю, защекочу! А ну убегай быстрей!

Энджи, обомлев, обернулась и посмотрела в лицо Софы. Та даже и не думала убегать. Нахмурив брови, она смотрела на «отца», пытавшегося вовлечь её в игру, с нескрываемым отвращением. Надо его спасать.

– Егор! – воскликнула Энджи. – Иди мне помоги!

Тот, продолжая приближаться к дочери, лишь отмахнулся рукой. Бросив намыленную тарелку в раковину, она подбежала к мужу и схватила его за руку.

– Егор! Мне срочно нужно.

– Это не подождёт даже пяти минут? – несколько раздражённо спросил тот.

– Нет!

– Ну, хорошо, – вздохнул Егорша, идя вслед за женой.

Софа насмешливо хмыкнула и начала подниматься по лестнице на второй этаж.

– Что тут у тебя?

Стянув за спиной кольцо с пальца, Энджи сказала:

– У меня кольцо провалилось в слив. Нужно срочно его найти, пока оно не ушло в канализацию.

– Кольцо? – усмехнулся он. – Сейчас найдём.

Взяв в кладовке ящик с инструментами, Егорша приступил к поиску утраченного кольца, но результат оказался нулевым.

– Мне очень жаль, – вздохнул он, собирая инструменты, – но тебе придётся о нём забыть. Ручная мойка посуды оказалась очень затратной. Ну, не расстраивайся, купим другое.

Энджи постаралась изобразить скорбь об утрате и, скорчив расстроенное лицо, пролепетала:

– Оно, конечно, у меня не последнее, но всё равно жаль.

– Это то, что из белого золота, которое ты никогда не снимаешь? – уточнил Егорша, прикидывая свои финансовые возможности.

– Нет, – заверила его супруга, – то я сегодня сняла, а одела другое. Оно чуть свободновато, вот и слетело. Да ладно, оно мне никогда особо не нравилось.

Звякнул входной звонок.

– Ты кого-то ждёшь?

– Да, это доставка, – обрадовалась Энджи поводу сменить неприятную тему, – я заказала нам суши.

– Суши? С чего это вдруг? Они тебе никогда не нравились.

– Чего-то вдруг захотелось… Сходишь, заберёшь?

– Да, конечно, – заторопился Егорша, – обожаю суши.

Когда он скрылся за дверью, Энджи, наконец, облегчённо выдохнула, но на душе у неё легче не стало. Это сейчас ей удалось разрулить ситуацию и спасти любимого, но сколько она ещё так продержится? Сколько ей будет везти? Но больше всего тяготило то, что придётся врать близкому человеку. Обманывать, изворачиваться, лгать только для того, чтобы не разозлить Прасковью. Нерадостная её ожидала жизнь.

Вернулся Егорша с мешками и коробочками. Положив их на стол, он тут же полез разбирать заказ.

– Ну-ка, ну-ка, что у нас здесь? Ого, сколько ты всего заказала, у нас сегодня пир?

– Нас же трое…

– Трое? Это ты про Софу? – удивился он. – Она же маленькая, какие ей суши?

– Но она попросила… Увидела по телевизору и захотела попробовать.

– Мало ли, что она захотела! Это всё очень острое, ну и сырая рыба… Нет-нет, никакого ей суши! Пусть сначала подрастёт!

«Вот чёрт! – занервничала Энджи. – И что мне делать?»

На кухню зашла Софа и молча уселась за стол. Подтянула к себе одну коробочку, открыла и, взяв в руки ролл, засунула себе в рот. Егорша выхватил коробку у неё из рук.

– Это не детская еда! – строго сказал он. – Сейчас мама сварит тебе кашу.

– Не хочу кашу! – насупилась девочка. – Хочу это!

Она потянула коробку из рук «отца», но тот решил проявить принципиальность.

– Нет, я тебе запрещаю!

Они тянули коробку друг у друга, пока та не развалилась и несчастные роллы не высыпались на стол.

– Вот видишь, что ты наделала! – вспылил возмущённый отец. – Отправляйся в свою комнату и жди, когда мама позовёт тебя на обед.

Энджи наблюдала за этой сценой с нарастающей паникой: что сделает Прасковья? Сможет ли она усмирить свой гнев? Захочет ли? Взгляд, которым смотрела Софа на Егоршу, веру в оптимистичный исход отнюдь не вселял.

– Егор! – попыталась вмешаться Энджи. – Оставь её в покое!

– Ну уж нет! – упёрся тот. – Она всего лишь маленькая девочка и должна слушаться старших. Если мы будем всё спускать ей с рук, она совсем нам сядет на шею! Марш, в свою комнату! Ты наказана!

Энджи с мольбою посмотрела на Софу.

«Пожалуйста, пожалуйста! Не трогай его!» – отчаянно молил её взгляд.

Девочка угрюмо смотрела на «отца», ожидавшего от неё повиновения, но ничего не предпринимала. Наконец, она всё-таки слезла со стула и направилась к лестнице.

«Спасибо, спасибо», – мысленно благодарила её Энджи.

«Уйми его, – услышала она незамедлительный ответ, – или это сделаю я».

Глава 8

– Вот видишь! – удовлетворённо воскликнул Егорша, гордясь своей педагогической победой. – Нельзя маленькому ребёнку во всём потакать, даже если у него были тяжёлые времена и бла-бла-бла. Нужно уметь быть строгим и справедливым и держать Софу в узде. Иначе мы потом совсем с нею не справимся.

Он явно ожидал одобрения от Энджи, но та подавленно молчала. Зная, что Прасковья слышит все её мысли, она изо всех сил старалась не думать о том, что её волновало на самом деле, а пыталась заставить себя перенаправить мысли совсем на другое.

«Эти шторы совсем не подходят к стенам. Надо съездить в магазин и подобрать другие, что-нибудь на контрасте, зелёные или синие».

Егорша, видя, что жена не только не собирается оценить его воспитательную методу, но вообще не обращает на него никакого внимания, обиженно спросил:

– Ты о чём думаешь? Ты меня слышишь?

– Да-да, дорогой, конечно, слышу, – рассеянно ответила она. – А о чём ты говорил?

– Нет, но это уже ни в какие ворота… – возмутился он. – Что с тобой?

– Да ничего, я же сказала. Ты на работу сегодня ещё поедешь?

– Нет, я специально уехал пораньше, чтобы провести время с вами. Хотел сходить с Софой в кино, в нашем кинотеатре как раз идёт новый японский мультик. Я думаю, Софе понравится, она же ничего подобного не видела, да ещё с попкорном… Но раз она наказана, от этой программы придётся отказаться. Ну, что ж, посидим дома.

– Давай съездим в магазин, – воскликнула Энджи, – ты поможешь мне выбрать шторы.

– Что? – с изумлением глядя на неё, спросил он. – Шторы – это единственное, что тебя сейчас волнует?

– Да, шторы – это очень важно, они создают атмосферу и уют. Давай, перекусим и поедем.

– Но…

Стараясь думать только о шторах, Энджи многозначительно посмотрела на Егоршу:

– Никаких «но»! Сейчас же едем!

Заметив её взгляд, Егорша озадаченно нахмурился и хотел что-то возразить, но она прижала палец к губам. Он понял.

– Ну хорошо… – протянул он, – но ребёнка же надо покормить.

– Она самостоятельная девочка и поест сама, если захочет, – торопливо ответила Энджи и поспешила в прихожую. – Пошли!

Егорша озадаченно пожал плечами и пошёл за ней.

Энджи хотелось как можно быстрее покинуть дом и отъехать подальше. Ведь есть же предел расстояния, на котором Прасковья может слышать её мысли. Возможно, если они уедут на другую сторону Москвы, ей удастся поговорить с Егором и объяснить, что происходит. Начав планировать запрещённые старухой переговоры, она тут же опомнилась.

«Шторы, шторы, какие же лучше: зелёные или синие?»

Но видимо, было уже поздно. По ступенькам дробно застучали детские туфельки.

– Вы куда? – очаровательно улыбнувшись, спросил белокурый ангел. – Я с вами!

– Нет, ты наказана и останешься дома, – вспомнил Егорша о своей педагогической миссии.

– Но я боюсь оставаться одна… – заканючила девочка, бросив шаловливый взгляд на Энджи. – А вдруг я выпаду из окна или порежусь острым ножом?

– Действительно, – озадачился «отец», – Софа ещё слишком мала, чтобы быть дома одной. Так что шторы придётся отложить, – бодро резюмировал он, но увидев вытягивающееся от расстройства лицо Энджи, тут же добавил: – или, если это так для тебя важно, поезжай одна, а мы тебя дома подождём.

Ей просто необходимо избавиться от контроля Прасковьи хоть на пару часов, чтобы всё осмыслить и придумать хоть какую-то схему коммуникации с мужем. Поэтому Энджи хоть и с сожалением, но сказала:

– Да, наверное, съезжу, я постараюсь недолго. А вы, пожалуйста, не ссорьтесь без меня.

Она с мольбой посмотрела Софе в глаза и получила загадочный ответ: ни да, ни нет, а как получится.

Вздохнув, Энджи вышла из дома, села в машину и выехала за ворота.

Всё то время, что она ехала до МКАДа, девушка думала исключительно о шторах, посуде и столовых приборах. И лишь преодолев полторы сотни километров и свернув с кольцевой, она заглушила машину на отдалённой парковке и с опаской подумала:

«Надеюсь, такого расстояния достаточно?»

Беспокойство за Егоршу заставило набрать его номер. С замиранием сердца она слушала длинные гудки, пока не дождалась автоответчика: «Привет! Вы позвонили Егору. Сейчас я не могу вам ответить. Если вам, действительно, есть что сказать, оставьте сообщение после сигнала, и я вам перезвоню». Жизнерадостный голос сменился коротким пиком, приглашающим звонившего изложить суть вопроса. Не решившись оставлять сообщение, Энджи сбросила вызов.

«Господи, что она с ним сделала»?

Представив себе одну картину страшнее другой, она взялась за ключ зажигания, чтобы завести машину и мчаться домой, но тут заверещал телефон. Увидев любимое синеглазое лицо, Энджи нажала дрожащим пальцем на иконку принятия вызова.

– Алло! Алло! – чуть ли не кричала она.

– Привет! – услышала она спокойный голос Егорши. – Извини, не успел ответить, был в душе. Ты уже выбрала шторы?

Энджи облегчённо выдохнула:

– В процессе. Как вы там?

– Да всё в порядке. Я был в душе, Софа исполняет наказание в своей комнате. Ты скоро?

– Да-да, постараюсь побыстрее. Пока.

– Пока… – растерянно протянул он.

Закончив разговор, Энджи откинулась на спинку сиденья. Нет, так жить невозможно, долго она так не выдержит. Или сорвётся и спровоцирует Прасковью на что-то ужасное или запросто сойдёт с ума. Если бы она была хозяйкой собственных мыслей, то могла бы хоть что-то придумать, ОНИ с Егором могли что-то придумать, а так… переживая за его безопасность, она теперь обречена думать только о шторах и другой подобной ерунде. Но должен же быть какой-то выход, должен, но где?

Только начав размышлять на запрещённую Прасковьей тему, Энджи испуганно замерла. А вдруг она отъехала недостаточно далеко? Хватит ли ста пятидесяти километров, чтобы скрыть свои замыслы от Прасковьи? Энджи снова набрала Егоршу, решив узнать, настигла ли уже того расплата за её свободомыслие. На этот раз телефон был занят, и Энджи сочла это за хороший знак. Раз он с кем-то разговаривает, значит, с ним всё в порядке.

Через минуту он сам перезвонил:

– Ты звонила?

– Да… хотела спросить, какой цвет тебе больше нравится: синий или зелёный?

– Мне без разницы, – усмехнулся Егорша, – я полностью полагаюсь на твой вкус.

– А с кем ты разговаривал? – осторожно спросила она.

– С работы звонили, хотят отправить меня на неделю в командировку.

– А ты? – затаила Энджи дыхание.

Отъезд Егора мог стать хоть и временным, но спасительным выходом. Возможно, за неделю Прасковья уже сделает то, что ей нужно, и исчезнет. Служебная командировка могла спасти Егору жизнь.

– Да, не знаю… – ответил он. – Я бы поехал, но мне, наверное, лучше пока побыть с вами.

– Нет-нет, обязательно поезжай.

– Ты серьёзно? Я был уверен, что ты будешь против.

– Почему же? Я же понимаю, что на новой работе тебе нужно проявить себя с наилучшей стороны, а это прекрасная возможность. Так что поезжай и не сомневайся.

– Ты не шутишь? – всё больше удивлялся Егорша её горячности. – Мне бы не хотелось оставлять вас вдвоём с Софой.

– Не выдумывай глупостей, я справлюсь.

– Ну хорошо, раз ты не против…

– Да, не против.

Закончив разговор, Энджи счастливо улыбнулась. Кто бы мог подумать, что она будет так рада предстоящей разлуке с мужем. Но в данных обстоятельствах, это было хоть маленькой, но передышкой. Во всяком случае уехав, Егорша будет в безопасности.

Посидев в машине ещё полчаса и так ничего и не придумав, Энджи обречённо завела машину и направилась в сторону дома. Заехав по дороге в первый попавшийся хозяйственный супермаркет, купила подвернувшиеся под руку зелёные шторы и поехала домой.

Глава 9

После отъезда Егорши Энджи почувствовала небольшое облегчение. Сейчас ей хотя бы не нужно беспокоиться о его безопасности.

Дни без Егорши протекали спокойно, ведь все точки над i были расставлены – Энджи ни о чём запрещённом не думает, Прасковья никого не трогает. Старая ведьма большую часть времени проводила на чердаке, запретив хозяйке дома к нему даже приближаться. Что она там делала, какие зелья готовила – неизвестно. Часто оттуда по дому разносились незнакомые, пряные запахи. Прасковья что-то варила на взятой из кладовки старой спиртовке. Но что, а главное, зачем? Энджи старалась об этом не думать, тем более что скрыть свои мысли она всё равно не могла.

Находиться в доме наедине с ведьмой было невыносимо. Что может быть хуже, чем знать, что опасная старуха что-то замыслила, и не иметь возможности даже предположить, что именно? Хуже может быть только не думать о том, как ей помешать и спасти свою дочь.

Ненавидя себя за беспомощность, Энджи под разными предлогами старалась выбраться из дома, чтобы хоть на какое-то время не чувствовать себя заложницей. Прасковья ей в этом не препятствовала и даже не интересовалась, куда это она опять собралась. Подобное попустительство можно объяснить только уверенностью старухи в том, что у Энджи не получится от неё что-либо скрыть.

Провоцировать старую ведьму слишком рискованно. Та отчётливо дала это понять, пригрозив в случае неповиновения стереть память. А уж что-что, а память Энджи терять не хотела. Пока она помнит, что, где-то ещё бродит душа дочери, Софу можно спасти, а если забудет…

На третий день после отъезда Егорши она снова отъехала от дома на сто пятьдесят километров, чтобы ему позвонить. Он скоро вернётся, и держать его в неведение было бы опасно. Она должна всё рассказать, Егор должен знать, иначе как он сможет хоть что-то придумать?

Выслушав Энджи по телефону, Егорша какое-то время подавленно молчал, и лишь потом заговорил:

– Так вот в чём дело! Вот почему ты с такой радостью спровадила меня из дома! Мне даже стало немного легче на душе, а то я подумал, что тебе надоел, и ты ждёшь не дождёшься, как бы сплавить меня с глаз долой. Боже, какой я был идиот!

– Не говори ерунды! Теперь ты понимаешь, почему я настояла на твоём отъезде. Мы не смогли бы не то чтобы об этом поговорить, но даже подумать. Я звала тебя в магазин за шторами, чтобы предупредить, но она услышала и… ну ты сам знаешь…

– А где ты сейчас?

– Я отъехала от дома достаточно далеко, чтобы Прасковья не услышала мои мысли.

– Ты уверена? – в его голосе звучала неподдельная тревога.

– Надеюсь, во всяком случае, в прошлый раз, когда я якобы поехала за шторами, я звонила тебе именно отсюда. И раз не было никаких последствий, значит, сто пятьдесят километров вполне достаточно, чтобы думать о чём угодно. А если это не так, – усмехнулась она, – то, когда ты вернёшься, а я тебя не узнаю или буду нести какую-нибудь чушь, значит, мои расчёты оказались ошибочны. Но ты хотя бы будешь знать, что со мной.

– И как же у тебя получается об этом не думать?

– Заставляю себя думать о всякой ерунде, например, о шторах, но это такое напряжение, ты даже не представляешь… Одно дело молчать, другое не думать. Мысли так сложно контролировать… Боюсь, что если это будет продолжаться слишком долго, я просто сойду с ума.

– А ты забыла о комнате в подвале? Она же обшита осиной и туда колдовство не должно проникать. Это единственное место в доме, где ты сможешь передохнуть от её контроля.

– А ведь точно! – обрадовалась Энджи. – Я в такой панике и могу думать только о шторах. Мне даже в голову не пришло, что эта комната может выручить. Проверю сегодня же, пока тебя нет.

– Эй, только будь осторожна, не думай о комнате, пока в неё не зайдёшь. Хотя я даже не представляю, как это возможно. Помнишь Ходжу Насреддина и его зелёную обезьяну? «Только не думай о зелёной обезьяне…», а как не думать? А если она про эту комнату прознает, то как-нибудь перекроет к ней путь.

– Я всё же попытаюсь.

– Держись, я скоро приеду.

– Я даже не знаю, хочу ли этого. Сейчас я за тебя хотя бы не боюсь. Ты должен что-то придумать до того, как вернёшься. Очень тебя прошу.

– А ты не говорила об этом с Виктором?

– С Виктором? Зачем? Я не хочу никого подвергать опасности, Самойловы слишком близко от нас живут. Да и чем они могут помочь?

– Ладно, согласен. Я постараюсь вернуться побыстрее, а ты, пожалуйста, держись и не провоцируй Прасковью. Я позвоню Фёдору и попрошу его поговорить с Анфисой. Быть может, предки подскажут, что нам делать. В любом случае мы что-нибудь придумаем, ведь так было всегда. Из каких только передряг мы не выбирались. Всё будет хорошо!

После разговора с Егоршей Энджи стало значительно легче. Она даже почти поверила в то, что и на этот раз они преодолеют все испытания, приготовленные коварной судьбой.

«Егор – умничка, он обязательно что-нибудь придумает, они с Фёдором что-нибудь придумают», – думала она, заводя машину.

Вернувшись домой, Энджи с удивлением увидела на полу в прихожей незнакомую грязную сумку и пару мужских ботинок. Глядя на потёртую, изношенную обувь, девушка даже представить себе не могла, кому из знакомых она могла бы принадлежать. И как тот проник в дом? Ведь перед отъездом она тщательно закрыла двери на два замка, да и въездные ворота без магнитного ключа не открыть.

На всякий случай Энджи вернулась к входной к двери и осмотрела замок. Следов взлома не было. Тот, кто пришёл в её дом, открыл дверь своим ключом. Но кто бы это мог быть? Ключи были только у неё, Егора и Виктора. Вернувшись из Глухово, она передала Самойлову комплект ключей на всякий случай. Каким именно может быть этот случай, она даже не представляла, но знала, что в её сумасшедшей, ведьминской жизни всё может случиться. И лишний комплект ключей в надёжном месте не помешает. В том, что Виктору можно доверять, она ни на минуту не сомневалась. Порядочнее и честнее его, был только Егор, да, пожалуй, ещё Фёдор. Этим людям Энджи верила безоговорочно.

Егор сейчас далеко, а чужая обшарпанная обувь в её прихожей не могла принадлежать Виктору. Тот, даже копаясь в саду, старался выглядеть как денди. Так кто же наведался в её дом и как сюда попал? А, главное, зачем он пришёл?

Открыв шкаф, она достала припрятанную ещё отцом бейсбольную биту и, взяв её наперевес, медленно двинулась по коридору к гостиной.

В доме было тихо, ни шороха, ни звука. Если бы не чужие обувь и сумка, ей бы даже в голову не пришло, что здесь кто-то есть. Подкравшись к входу в гостиную, Энджи осторожно заглянула внутрь. Никого. Крадучись она обошла кухню, гостевую, отцовский кабинет, ванную комнату и, наконец, кладовку. Дверь в подвал была накрепко закрыта. Если чужак, пробравшийся в дом, был ещё здесь, то мог находиться только на втором этаже.

Перехватив биту поудобней, Энджи начала подниматься по лестнице. Ступенька скрипнула, она замерла с поднятой вверх ногой. Но никто не появился, чтобы полюбопытствовать, кто же это крадётся с битой наперевес. Переведя дыхание, Энджи двинулась дальше. Первой по коридору была их с Егоршей спальня. Медленно повернув ручку, она рывком распахнула дверь и забежала внутрь с занесённым над головой орудием.

«Чисто», – подумала она, почувствовав себя героиней боевика.

Следующая по коридору была спальня матери, затем ещё пара гостевых комнат, детская, далее апартаменты отца и в самом конце большая ванная комната. Проверив спальню и гостевые, Энджи убедилась, что они пусты. Остановившись возле дверей детской, служившей теперь кровом для стопятидесятилетней ведьмы, с усмешкой подумала:

«Не завидую я грабителю, который посмеет побеспокоить Прасковью. Возможно, зря я обыскиваю дом. Она наверняка уже с ним разобралась».

Надеясь именно на такое развитие событий, Энджи всё-таки решила проверить и детскую. Распахнув дверь, она заглянула внутрь.

На кровати сидела Софа и, по-детски болтая ногами, разглядывала картинки в детской книжке. Энджи подошла ближе. Девочка подняла голову, невинное выражение лица сразу сменилось на недовольную маску.

– Ты? – разочарованно буркнула она.

– А кто же ещё?

– А ты не знаешь? – спросила та с загадочной улыбкой.

– Что ты имеешь в виду?

Взгляд девочки переместился с лица девушки за её спину. У Энджи перехватило дыхание. Хлопок сзади от захлопнутой с размаху двери прозвучал как выстрел в спину. Она замерла, не решаясь обернуться. Тихие, неспешные шаги приблизились и остановились в метре от неё.

– Ну, здравствуй, Энджи! – услышала она до боли знакомый голос.