Ванькино сердце загромыхало, даже во время боя оно так сильно не билось. Сын заворочался. Иван испугался, думая, что разбудил его и торопливо прикрыл дверь. Он стоял, еще так несколько минут, не в силах двинуться с места. Счастье, о котором он грезил два года, было в двух шагах от него, через стену…

Ванька достал из шкафа одеяло и лег на диван, так и не решившись потревожить сладкий сон жены и сына.

Иван почувствовал чье-то прикосновение и резко открыл глаза. Лиза, склонившись, разглядывала его спящего. Она улыбалась, а в глазах дрожали слезы.

– Ванечка, прости, я тебя разбудила…

– Лисенок…, – не веря до конца, что это не сон, взял ее ладошку Ванька и приложил к горячим губам, – Лиза…, – опустил он снова ресницы, вдыхая аромат ее кожи, – Лиза…

– Ванечка…, – прошептала ответно женщина.

Жена была ослепительно красивой. Такой красивой, что у Ваньки закружилась голова. Будто он поднялся на высотку и стал на самый краешек карниза.

Лиза больше не закалывала волосы в хвостик. Блестящие, густые они, как волны о берег, бились о ее обнаженные загорелые плечи. На ней было яркое летнее платье на тонких бретельках.

Аккуратно наложенный макияж, был почти незаметен. Большие влажные глаза, похожие на его любимые темные ягоды после дождя, искрились, переполненные радостью и счастьем.

– Ванечка…, – почувствовал он нежное касание ее мокрой щеки, – Почему ты не позвал меня, когда вернулся….

– Я не посмел…, – задыхаясь от ее близости, проговорил Ванька, – Потревожить вас…

– Сашенька закапризничал, пришлось, положить его с собой… Мы так ждали тебя, Ванечка.… Прости, я уснула…, – ее губы обцеловавали Ваньку, как дитя.

– Колобок…, – сглотнул слюну Иван.

– Я знаю…, – погладила Лиза на его колючую белую голову и дотронулась рукой до шрама на груди, – Какой ты стал, Ванечка…

Бретелька соскочила с ее плеча. Белая полоска тела мелькнула перед Ванькиными глазами. Он, наконец, набрался смелости и прижал Лизу к себе. Их сердца громко застучали, порываясь, выскочить навстречу друг другу.

– Лиза…, – попала она в плен его крепких объятий и почувствовала тепло Ванькиного тела, которого ей так недоставало все это время.

– Мне на работу пора…, – грустно сказала женщина и попыталась высвободиться.

– Не уходи! – не хотел отпускать ее Ванька, – У меня, больше нет сил, ждать…

– Потерпи еще чуть-чуть…, – целуя рубец от раны на груди, рядом с сердцем, прошептала Лиза, – До вечера…. Сейчас, Ольга Владимировна подойдет. Я Сашеньку дома сегодня оставила…

Дверь хлопнула. Лизка убежала. Ваньке показалось, что навсегда. Мимолетная встреча с женой была, как пытка. Иван сжал веки. Он снова остался один. Когда в квартире и в его душе воцарилась тишина, он, вдруг услышал, как кто-то прошлепал по паркету.

Ванька приподнял голову с подушки.

Маленький голопузый сынишка, покачиваясь, стоял посреди комнаты. Его по-детски распахнутый взгляд, был устремлен на отца. Кусая, задранную вверх майку, малыш не сводил с него глаз.

– Ма-ма…, – скривился его пухленький, точь-в-точь, как у Лизки ротик, и близкие слезки задрожали под длинными светлыми ресничками.

Ванька сам был готов расплакаться.

– Сашка…, – торопливо встал он и подошел к ребенку. Он взяла сына на руки, и дотронулся губам и до его светлой льняной головки.

Мальчик захныкал.

– Не плач, родной мой… Я твой папка…, – начал перецеловывать он каждый его пальчик, – Теперь, мы всегда будем вместе!

Малыш закапризничал сильнее, вырывая ручонку, но неожиданно стих.

– Дай! – потребовал, вдруг, Сашенька, протягивая свои в перевязках пальчики к столу. На нем лежал Ванькин берет с кокардой.

– Тоже хочешь быть десантником, – улыбнулся Иван, надевая его на голову сына, – Лучше не надо, сынок…, – грустно сказал он.

Маленький Сашка ничего не понял, он радостно замахал ручонками и, стянув, берет с головы, потянул кокарду в рот.

В этот момент в комнату вошла Ольга. Она держала на руках такого же кукольного Никитку. Малыши были невероятно похожи, словно игрушечные пупсики в магазине. Ивану в первую минуту показалось, что они близняшки.

– Автобус опоздал, как всегда…, – сбрасывая на ходу туфли, сказала она, – Уже подружились?

– Баба! – услышав ее голос, радостно засуетился Сашенька на отцовских руках и потянулся к женщине.

– Мама Оль, – растерянно захлопал глазами Ванька, – Какая еще баба? Кто это придумал? – посмотрел он на интеллигентную, молодую Ольгу.

Та опять засмеялась.

– Сашка тоже меня бабой называл, правда, в другом смысле. Ну, и что такого? Это вполне литературное слово, а главное правильно отражает суть вещей. Если ты мне сын, то, как иначе?

Парень покачал головой.

– Мне все равно, кажется, вы переборщили с понятиями…. Это слово и ты несовместимы. Ты выглядишь, будто вчера восемнадцать лет отметила. А Ромка, что «деда» получается?

– Сейчас, вот! – захохотала Ольга, – У него молоденькие студентки! Кремом мажется больше, чем я…

– Баба! – настойчиво повторил Сашенька.

– Ах, ты, мое солнышко! – поцеловала Сашеньку в лобик Оля.

– Моя баба…, – начал отталкивать внук Никитку.

Тот заплакал и крепче ухватился за шею матери.

– Ма-ма…

– Ну, весь в отца! – улыбнулась Ольга, глядя на Ваньку, – От горшка два вершка, а уже кулаченками машет!

– Мама Оль, они тебя так любят! – сказал счастливый Иван и сам захватил ее своей большой рукой, – Моя мама Оля! – громко сказал он.

Малыши затихли и уставились на него.

– И все вы – мои! – начал Ванька целовать их всех подряд.

День был погожий. Ванька шествовал по знакомой улице. Мысль, о том, что он мог позабыть все это на несколько долгих месяцев, не давала ему покоя.

Вот, старые высоченные деревья. В июле тополиная вьюга кружила над площадью, и они с ребятами, гоняли здесь целыми днями на велосипедах. Пух летел им в лицо, друзья заливались беспричинным смехом, порой сталкивались, разбивали себе что-то, и опять неслись по вымощенным дорожкам, пугая прохожих.

Вон, там, за углом стояла спортивная школа. Он знал каждую ступеньку в ней, так, что свободно прошелся бы и сейчас с закрытыми глазами. Парень шагал по знакомым тротуарам, и ощущение теплоты родного города, не оставляло его ни на секунду, будто он, город, все это время ждал его возращения.

Старинная полуразрушенная церковь. Ее реставрируют с тех пор, как Ольга первый раз привезла его сюда…. Зеленая поросль, живописно окаймляла ее рассыпавшиеся красные кирпичи. Местные художники частенько приходили сюда. А они с ребятами, однажды, нашли здесь гильзы. Неподалеку от нее рос куст шиповника, под которым были похоронены горести и радости его беззаботной юности….

Все было до боли, до радостного чувства восторга, знакомо. Правда, прибавилось ларьков, зато автоматы с лимонадом исчезли. А жаль…

Ванька задрал голову вверх. Солнце подмигнуло ему из-за тучки, сквозь густую листву тополей. Воздух был по-летнему теплым, как когда-то, парное молоко у бабушки Дарьи. Парень улыбнулся своему разыгравшемуся воображению. Он глянул на собственное отражение в больших прозрачных стеклах кафе, мимо которого проходил, и окончательно убедился: того озорного, задиристого мальчишки больше нет. Он остался далеко, далеко, за росистыми лугами с пасущимися буренками, за растаявшим рассветом на городской набережной…. Тополиный пух, легкими светлыми воспоминаниями припорошил за два года его такое дорогое прошлое.

Разглядывая себя теперешнего, Ванька, неожиданно увидел знакомое лицо. Лиза обворожительно улыбалась, демонстрируя свои неповторимые ямочки на щеках. Парень сначала подумал – ему, но вот плечо в сером блестящем пиджаке, заслонило лицо жены, и он потерял ее из вида. Ваньку затрясло, будто его посадили на электрический стул. Он подбежал к входу, и рванул со всей силы дверь. Та громко хлопнула, словно ругаясь за грубое отношение.

В помещении было достаточно народу, так, что Иван не сразу отыскал Лизу. Она усаживалась за столик, рядом с молодым человеком.

– Привет! – обозвал ее Ванька.

Лизка вздрогнула от его голоса и обернулась.

– Ты откуда здесь взялся, Ваня? – изумленно посмотрела она на мужа.

– В военкомат ходил, – улыбаясь, ответил Ванька, – А, что не вовремя? – он, не отрываясь, глядел на жену. До чего же она была красивая!

Лиза расслабилась, неожиданное появление Ваньки, смутившее ее в первую минуту, прошло, и женщина опять заулыбалась, подкупая своими симпатичными ямочками.

– У нас перерыв, – просто сказала она, – Мы здесь обедаем. А работаю я, вон в том здании напротив, – указала жена на многоэтажную новостройку по другую сторону улицы, – Это мой коллега – Валерий. А это мой муж – Иван, – представила мужчин друг другу Лиза.

– Значит, Валерий…, – задумчиво повторил Ванька.

– Вообще-то, – поправилась Лизка, – Валерий Иванович. Он начальник отдела, но в неформальной обстановке, мы общаемся просто по именам.

Коллега за столиком одобрительно посмотрел на Лизу и кивнул.

Ванька с неувядающей улыбкой, обратился к новому знакомому.

– Получается, ты тоже бухгалтер?

Валерий, демонстрируя всю свою интеллигентность, ответил:

– Закончил экономический.

– А я и не думал, – честно признался Ванька, – Что бухгалтер – это мужская специальность.

– Если платят деньги, – пожал своим щупленьким, облаченным в дорогой пиджак, плечом, Валера, – Почему бы и нет. По теперешним временам это не так плохо.

Ванькина улыбка съехала на бок.

– Целый день сидеть на пятой точке, – с сомнением сказал он, – Это же…, как его…, – он сморщился, – Геморрой заработать можно! – вспомнил, наконец, парень нужное слово. Правда, не к месту.

– Ваня! – осторожно толкнула Лиза его в бок.

Муж сделал вид, что ничего не почувствовал и продолжил:

– Ребята в армии смешной анекдот на эту больную тему рассказывали. Послушай, – обратился он к сослуживцу жены, – Может когда-нибудь пригодится, – и его показное добродушие снова в двести ватт засияло на лице, – Ну, вот, – начал свою историю Иван, – Пришел мужик к врачу и говорит: «Доктор, у меня геморрой. Выпишите мне какое-нибудь лекарство». Врач выписал ему свечи. Через неделю мужик снова приходит и жалуется: «Не помогло!», а врач у него и спрашивает: «Вы свечи вставляли?». «Ну, да, вставлял!». «А, куда?». «Ну, не в задницу же!» – возмущенно ответил больной, – Ванька громко захохотал.

Однако другие его шутку не оценили. Неловкое молчание повисло в воздухе.

– Прикольный анекдот, правда? – как ни в чем, ни, бывало, спросил Иван, будто и в самом деле, ничего не понимая.

Ему не ответили. Валера кашлянул несколько раз в кулак. Лизка густо покраснела.

– Вообще-то, мы обедать собирались, – робко сказала она.

– Простите, – казалось, искренне раскаялся мужчина, – Мой рассказ не к месту, понимаю.… Два года вдали от цивилизации…. А, что вы тут кушать собрались? Винегретик…, – он поковырялся вилкой в тарелке жены.

– Тебе принести? – спросила Лиза.

– Да, дорогая, пожалуйста…

Было слышно, как она вздохнула, и пошла к прилавку.

Ванька сел на ее стул и взял вилку. Потом передумал и поменял последнюю на ложку. Зачерпнув горку винегрета, он поднес его ко рту.

– Отвык от этикета, – его наигранная улыбка, как наклейка, болталась на самом краешке, готовая в любую минуту сорваться и улететь. Валера это понимал и не спешил есть.

– А ты в армии служил? – не отставал от него Ванька.

– У нас военная кафедра была в институте….

Иван не дал ему договорить.

– Самолетики пускали… Бумажные…

Бухгалтер окончательно замолчал, понимая, что разговор не сложится.

Подошла Лиза с подносом. Муж вскочил.

– Давай помогу, милая…

Ванька, суматошно выхватывая поднос из ее рук, и, как бы случайно опрокинул его содержимое на костюм Валерию.

Женщина в ужасе ойкнула.

– Что ты натворил, Ваня! – чуть не по-настоящему плача, проголосила она. – Извините, нас Валера, – Лиза смахнула все салфетки со стола, пытаясь исправить ситуацию.

– Вот, еще на лацкане, – взял двумя пальцами горошинку Ванька.

– Я все выстираю, – заверила коллегу Лизка.

– Лисенок, ты что, забыла? – встрял вездесущий муж, – У нас же воду на неделю отключили!

Женщина сверкнула на него злющим взглядом.

– В химчистку отнесу!

– Валера, не переживайте, – ответственно заверил Иван, – Я куплю вам новый костюм.

Бухгалтер, зажатый с двух сторон спорящими супругами, сделал попытку встать.

– Ничего не надо! – словно выкипевший чайник, глухо просвистел он, – Можно мне уйти!

Лизка выскочила из кафе, как ошпаренная. Ванька догнал ее.

– Подожди, Лисенок!

– Ты вел себя, как первобытный!

– Я же улыбался…, – попытался скосить под «дурачка» Ванька.

– Ты издевался! И прежде всего надо мной.… Теперь, подумают, что у меня муж – псих! – сама не думая, брякнула Лизка. Она готова была расплакаться.

– Ну, для того, откуда я вернулся, это вполне нормальное состояние, – невесело усмехнулся Иван.

– Ванечка…, – расплескивая слезы в глазах, взяла его за локоть Лиза, – Я не это имела в виду. Просто вести себя так с людьми нельзя!

– А, что же, я должен был наблюдать, как эта бумажная крыса, за тобой ухаживает?! – начинал тоже сердиться Ванька.

– Бумажная крыса?! – негодуя, переспросила Лиза. – Значит, я, по-твоему, тоже крыса?! – крикнула она.

Ванька примирительно посмотрел на жену.

– Нет, ты – мышка… Заводная…, – рассматривая в упор ее прекрасное в гневе лицо, тихо признался Иван, – Ты так заводишь меня…. Лиза я два года не видел тебя. Неужели ты готова поссориться из-за этого «Фанта» в позолоченной фольге вместо того, чтобы обнять меня?

Гладкий лоб женщины задергался. Ее брови, как лодочки в шторм, запрыгали на нем. Лизка бросилась на грудь мужу.

– Прости меня, Ванечка….

Ванька поймал ее и крепко сжал в своих объятьях.

– Лисенок…, – полушепотом проговорил он, – Я жутко соскучился…, – зажал он ее рот долгим поцелуем.

– Приспичило вам, что ли! – заругалась горожанка, проходившая мимо, – Совсем стыд потеряли. Посреди улицы лобызаются!

Разве могла она знать, как долго Ванька мечтал об этом моменте…

Ванька ждал Лизу за углом. Не то, чтобы он ей не доверял, просто хотел быстрее встретиться с женой. Женщина вышла ровно пять, и одна. Знакомое платье до колен, ярким маячком засветилось издалека. Вечер стоял теплый, хотя грозные тучи ходили туда-сюда, грозясь обрушиться на город. Широкая юбка, как парус, надулась на ветру, обтянув стройные бедра Лизы. У его жены были очень красивые ноги, длинные, с узкими изящными щиколотками. Ванька приметил это еще со времен танцевальных занятий. Теперь, мужчина просто сходил с ума, прислушиваясь, как каблучки ее туфель, ритмично цокали по асфальту. Они не просто стучали, а словно выводили какую-то замысловатую мелодию, тайный смыл которой, не суждено было понять его простоватой натуре. Лиза свернула за угол и попалась в его объятья.

– Ты меня опять напугал! – сказал она, – Караулишь?

– Просто хотел скорее увидеть тебя, – искренне признался Иван и взял ее за руку, как когда-то до армии.

– Не злись, Лисенок…, – почти попросил прощения он.

– Валерий, теперь, ближе чем на два метра ко мне не подходит, – сказала ему Лизка, – Ты рад?

– Я рад, что ты моя жена, а не какого-нибудь Валеры или Пети…, – покорным собачьим взглядом посмотрел на нее Ванька.

Лизка шлепнула его по носу.

– Вот, тебе, не верующий Фома! – и побежала вперед, трепеща на ветру подолом платья.

Прощеный муж радостно последовал за ней. Сгущающиеся тучи, мрачной вуалью затягивали небо, и ветер безобразничал вовсю, но им было хорошо.

– Сейчас ливанёт! – сказала Лиза, когда они уже ступили на территорию своего двора, – Вовремя мы успели!

Ванька посмотрел вверх. Светлое пятнышко солнца почти полностью поглотила серая пелена. Она сурово надвигалась на остатки света в небе, словно желая опрокинуть его в непроглядный зловещий мрак. Неожиданно ударивший раскат грома сместил что-то в сознании парня. Он уже видел это. И, сейчас, вдруг, Ванька снова ощутил, как едкая гарь, вперемежку с песком и пылью, заползала шершавой змеей, ему в глотку. Клубы не облаков, а дыма, закрывали солнце.

– Они окружают! – хрипела отчаянно рация, – Ты не успеешь, Ванька!

– Не трогай кольцо, Орленок! – услышал свой жесткий ровный голос Иван, – Я уже близко!

– Слишком поздно! – клокотали в приемнике слезы, вперемежку со словами, – Их много! Отомщу за ребят!

– Не трогай кольцо! – заревел Ванька, – Я здесь!

На перемазанном слезами и грязью лице товарища судорожно вздрагивала улыбка.

– Я думал уже все.… Кранты…, – руки солдата неудержимо колотило, будто в лихорадке.

Ванька блеснул зубами на черном лице.

– Дай-ка, от греха подальше…, – забрал он у него гранату.

– Не зря они тебя Дьяволом зовут, – сказал, заикаясь, Орленок. – Ты когда вырос, будто из-под земли, среди огня и копоти, весь черный, я и, правда, подумал, сатана явился.… Только, не понял сразу, по чью душу…

– Идти сможешь? – спросил друга Ванька, приподнимая его.

– Как, как там нога? – заволновался товарищ. От радости, что остался жив, он на время забыл про рану.

– Цела. Не переживай, сквозное, – успокоил его Ванька.

– Хотел героя получить, а ты, Ванюха, помешал, – пошутил невесело Орленок, когда Иван закидывал его на плечи.

– Уж лучше живым солдатом, чем героем посмертно, – подмигнул ему Ванька, – А ты тяжелый, Орленок…

Первые крупные капли дождя ударили по лицу. Вслед за ними последовали неудержимый поток воды с неба.

– Ванечка! – трясла его за плечи Лиза, – Очнись! Что с тобой, Ванечка!

Парень приподнял дрожащие веки. Он сидел на мокрой земле, жена стояла рядом, на коленях. Ее красивое платье было непоправимо испачкано дождем и грязью.

– Все хорошо, – сказал он, поднимаясь, и подставляя лицо дождю, жадно глотая спасительную влагу. В горле у него пересохло.

Лизка, как слепого довела его до квартиры. Они вошли внутрь. По полу потекли мокрые лужицы.

– Я тебе сейчас, горячую ванну приготовлю, – сказала напуганная Лизка, – Тебя всего колотит, – и потащила мужа в комнату. Она на всю открыла кран. Вода шумно зажурчала.

– Раздевайся пока, – начала помогать Ваньке она. Вспомнив про таблетки, Лиза суетливо полезла в шкафчик, – Сейчас, достану те, которые ты с собой привез…

Ванька глянул на обтянутую мокрым платьем фигуру жены. Словно, только, что вылепленная статуя, с вытянутой к пузырьку рукой, она была совершенна. Он потянул ее за эту руку. Лекарство выпало и закатилось под ванную. Лиза, в окончательном замешательстве, посмотрела своим, до отказа распахнутым взглядом, на мужа. Ни проронив, ни слова тот притянул ее к себе. С мокрых волос все еще капала вода. Она стекала по лицу женщины на шею, плечи, ключицу и пропадала в ямке на груди, под платьем. Ванька попытался стащить раздражающею его мокрую ткань с плеч, но у него ничего не получилось. Тогда, он зло уцепился за материю и разорвал ее. Последняя затрещала и смачно шлепнулось на кафельную плитку. Лиза в шоке закрылась руками, от стыда и страха. Муж осторожно убрал их и разделался с остатками одежды.

Ванька два года грезил этим моментом. Он держал ее в своих руках. Настоящую, не придуманную, не приснившуюся.… В зеркале напротив отражалось гибкое тело Лизки, ее тонкие изящные руки, выступающий маленькими бугорками, позвоночник, ошеломительно тонкая талия… Увидев зеркальное отражение, Ванька испугался, что опять происходящее не реально, что это только фантазия, и сильнее прижал Лизу, кожей, губами, зубами, пальцами осязая ее присутствие…

Ванька глядел на спящего сына и улыбался. Ребенок умиротворенно посапывал носиком в своей маленькой кроватке. Его пухлые, как у матери губки, пускали сладкие пузырьки на подушку.

– Заснул? – спросила подошедшая Лиза и присела рядом.

– Ты у меня такая молодчина! – благодарно поглядел на нее Ванька, – Он замечательный!

– Это все Ольга Владимировна, – отрекошетила комплимент в сторону свекрови Лизка, – Я без нее бы не справилась.

– Вы обе у меня молодцы!

– Ванечка, – набралась смелости Лиза, – А кто такой Орленок?

– Орленок? – удивился муж. – Пашка Лазуткин из-под Орла, – и добавил виновато, – Я напугал тебя, Лисенок, прости…

– Ты в ванной меня больше напугал…, – сказала, опустив глаза, Лиза и покраснела, – Это было мое любимое платье…

Ванька нахмурил брови. Он всегда знал, что ему недоставало деликатности в подобных вопросах.

– Извини, у меня нет костюма и изысканных манер, – некстати вспомнил он недавний инцидент в кафе, – Я куплю новое.

– Ванечка, – взяла Лизка его большую руку, – Мне надо тебе что-то сказать. Только, я стесняюсь… Закрой глаза.

Ванька нехотя выполнил ее просьбу.

– У меня есть еще три платья, две блузки и сарафан, – начала она издалека.

Муж, нарушил уговор и непонимающе посмотрел на нее.

– Ну, я же просила…, – обижено проговорила Лизка.

Иван вздохнул, и снова опустил веки.

Лизка, приблизилась к нему и прошептала на самое ушко:

– Ты их все можешь, порвать… Мне так не хватало тебя, Ванечка!

Ванька облегченно выдохнул, и прижал ее к себе крепко, крепко.

– Лисенок.… Если бы ты знала, как я скучал по тебе!

– Ваня, – щекоча своим дыханием ему грудь, снова спросила Лиза, – А, почему нельзя было трогать кольцо? Оно какое-то особенное.

Ванька отклонился в сторону.

– Зачем тебе это, Лисенок? – никак не мог взять в толк он. Вспоминать ему об этом сейчас, совсем не хотелось.

– Ну, Ванечка…

Ванька опять стал хмурым.

– Мы, когда на задание уходили, гранату с собой брали, на случай, чтобы в плен не попасть.

Лизка в ужасе отпрянула от его груди.

– Орленок погиб?!

Муж, улыбнулся, глядя на нее.

– Любопытная ты моя Варвара.… Женится он через месяц!

– Значит, ты его спас! – радостно воскликнула Лизка, – Одна медаль у тебя, наверно, за него! – сделала она свое предположение. Кстати, я тебя даже не видела в форме. По рассказам Ольги Владимировны ты был неотразим!

Муж не поддержал ее радости, опять сделался серьезным.

– Награды дают не за спасение, а за выполнение задания. Если честно, я после этой войны фаталистом стал, – глядя куда-то в стену, где обрывался свет, сказал он, – Кому погибнуть – погибли, а кто жив, остался, значит, так должно быть.… Это совсем не моя заслуга, что Пашка по земле сейчас ходит…

– Ванечка…

– Как уже поздно! – глянула на часы Ольга, – Ромка, теперь, с ума сходит. Целый вечер с Никиткой один просидел! – она сняла фартук и повесила на крючок.

Весь стол был уложен аккуратно налепленными котлетками.

– Какая прелесть! – вышла из спальни Лиза. Она, только, что уложила Сашеньку, – Как мне вас благодарить, Ольга Владимировна!

– Пожарите сами, – деловито сказала женщина и начала собираться.

– Видел бы твое произведение кулинарного искусства дядя Саша, – заулыбался Ванька, – Не зря я тебе поварскую книгу подарил!

– Твоя энциклопедия, конечно, красивая, – улыбнулась тоже женщина, – Но пользуюсь я, до сих пор, шпаргалками Александра, – А ты это далеко собрался на ночь, глядя? – удивленно вскинула глаза на сына Ольга.

– Стриж попросил помочь ему кирпичи со стройки воровать, – натягивая туфлю, как ни в чем не, бывало, соврал Иван, – Заодно и тебя провожу до остановки.

– Ты в своем уме? – уставилась на парня Оля, – Что ты такое говоришь?! Что, значит, воровать?

– А, что тут такого, мама Оль, если прораб таскает, а Стрижу сам Бог велел. Он третий год дачу никак достроить не может. Еще до армии фундамент заложил…

– Ваня! – крикнула на него Ольга, – Не смей даже!

– Мама Оля…, – взял сын ее под руку, – Не мы такие, жизнь такая…, – перевел он все в шутку, – Все будет хорошо, не переживай, Учителка! – чмокнул он ее в щеку и попутно подмигнул растерянной жене, – Лисенок, ложись спать. Вернусь к утру. Кирпичей много!

– Ты уверен, Вань? – спросил Стриж, кивая на кафе, – Это тебе не дворовые разборки, тут люди серьезные замешаны.

– Он был нашим другом…, – уперся Ванька взглядом в неоновую вывеску, ярко мигающую в темноте, – Пистолет взял?

– Да, там и есть один патрон…, – протянул Сашка ему оружие.

– Больше и не надо, – пряча его под куртку, сказал Иван.

Внутри было шумно и душно. Толкающаяся под музыку молодежь, как болото, засосало мужчин. Какая-то девчонка врезалась в Ванькино плечо. Передергиваясь под ревущий рок, она поманила его мутными глазами. Иван отвел свои в сторону, но веселые, пьяные лица были повсюду. Прошло всего два года, а, казалось двадцать… Он невольно подумал: «Мы лучше проводили время…».

Они с Сашкой подошли к прилавку-стойке.

– Привет! – кося под «дурачка» начал лыбиться Стриж, – Веселенько у вас тут, как всегда…

Бармен вежливо спросил:

– Пива или водки?

– Нам бы, что-нибудь поинтереснее, – подмигнул ему, как старому знакомому, Сашка, – Ты новенький что ли? – Что-то я тебя здесь раньше не видел…

– Я вас тоже, хотя почти год работаю… – Коньяк, ликер, коктейли, бренди…, – начал перечислять бармен. Ни одна жила не дрогнула на его лице.

– Да, ладно тебе, браток, мы же свои люди, – потянулся к его уху Сашка, – Мой приятель постоянно у вас отоваривается, – брови Стрижа интригующе взлетели вверх.

– Я не понимаю, о чем вы? – покосился парень на Ваньку. Суровый вид последнего не внушал доверия, – Лучше я старшего по смене позову, – скрылся он в узком коридорчике.

– Сейчас козел с потной рожей явится, – дернулась Сашкина щека. Было заметно, как он нервничает.

На самом деле, скоро, рядом с паинькой-барменом, нарисовался с накаченным торсом «лось». Не высокий, с круглой блестящей головой.

– Что за проблемы? – скосил он набок рот. Два золотых зуба сверкнули между его тонких губ.

– Наш ассортимент не устраивает, – поспешил ответить паренек, – Какого-то приятеля вспоминают…

– О! – кинулся к лысому Стриж, будто тот ему был родственником, – Ты точно меня помнишь, мы тут на днях заходили с другом…

– Где он? – словно злобный пес, рыкнул качок. Он действительно видел, как Стриж выволакивал Колобка из кафе.

– В раю…. Кайфует дружбан…, – вскинула глаза вверх Сашка, и улыбнулся, – Мы решили его поддержать с приятелем… Неделю, как с Афгана вернулся человек, – хлопнул он Ваньку по плечу.

Иван исподлобья посмотрел на лысого.

– Перестройка души…, – не унимался Стриж, – Ему, сейчас, забыться самое то…. Со старыми друзьями встретиться…

Лось недоверчиво окинул взглядом молчаливого посетителя.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – набросился он на Стрижа, – Говори, чего надо?!

– С Фитилем повидаться. У моего приятеля давнишние с ним связи. Есть, что вспомнить, сказать друг другу…

Пока Стриж объяснялся с бритоголовым, Ванька заметил мелькнувшую высокую фигуру в конце коридора. Он рванулся с места и пробежал мимо них.

– Ты куда?! – заорал на него Лось.

– Приспичило человеку, не понимаешь, что ли? – замельтешил Сашка перед глазами сбитня.

– Туалет в другой стороне зала! – хотел кинуться тот вдогонку.

Стриж забарикодировал своим телом проход.

– Да, не волнуйся ты так, – не переставая улыбаться, сказал Сашка, – Сделает свое дело и вернется, – он предупредил первым удар и с вечной улыбкой врезал в лоснящуюся рожу Лося.

Застигнутый врасплох, последний тряхнул головой и, разозлившись не на шутку, протаранил Стрижа своей лысиной вдоль стены.

Сашка завалился на пол, но успел уцепиться за дорогой, пахнущей кожей, ботинок бандита.

Лось споткнулся и рухнул рядом, схватив парня за глотку.

– Ах ты, гнида….

Бармен побежал за помощью.

Ванька ворвался в дверь, за которой исчезла тень Фитиля. Большой, двашащий он устремил свои налитые кровью и ненавистью глаза вовнутрь комнаты.

Незнакомый мужик в фирменной джинсовке, пересчитывал пачку денег. Он прекратил свое занятие и уставился на парня.

– Ты кто?

– Дьявол! – прогремел неожиданный ответ, – Где Фитиль? – обшаривая комнату глазами, спросил, задыхающийся от гнева Ванька, – старого знакомого нигде не было видно, – Я ему привет принес от Колобка!

– Какой Дьявол, какой Колобок? – провопил фирмач, сморщив и без того неприятное лицо.

– Колобок…, – дернулись уголки Ванькиных губ, – Был похож на Карлосона, только, без моторчика…, – его отрешенный взгляд затуманился скупой влагой, – А потом он стал маленький, сморщенный… как Ленин в Мавзолее…

Незнакомец посмотрел на него, как на полоумного. Заметив трясущиеся руки парня, он принял его за постоянного клиента кафе.

«Да, кто сюда пустил этого наркошу?!», – зло подумал «бухгалтер» и заорал вне себя:

– Охрана! – наспех рассовывая купюры по карманам.

На его крик послышался топот за дверью.

Ванька задвинул защелку и смел денежного мужика в охапку. Как горстка мусора тот скукожился в углу. Купюры разлетелись по всей комнате.

Иван заметил еще один выход. Преодолев лабиринт из нескольких дверей, парень заскочил с налета в апартаменты Фитиля.

Да, это было не похоже на то, что он видел раньше.

Кожаная мебель, ковер на полу, замысловатая лепнина.… Только, девушка, хоть и другая, но из той, же серии, яркая, развязного вида, липла к длинной шее торговца смертью. Вкусы Фитиля оставались неизменными, как и вся его отвратная натура.

Проститутка вскрикнула, увидев Ваньку, и отскочила в сторону.

Фитиль дернулся, но Иван успел отбить его руку, потянувшуюся к ящику стола.

– Мушкетер?! – не сразу признал он Ивана, – Ты вернулся?

– А ты уже похоронил меня, как Колобка? – усмехнулся невесело парень ему в лицо, – Я же предупреждал тебя, Фитиль, не трогай моего друга…

Фитиль ощутил себя в пасти у тигра. Поджилки у него затряслись. Он оглянулся на девушку.

– Я пойду, Фитилек, ладно…, – трусясь, босиком, выбежала та из комнаты.

Ванька заметил пакетики с порошком на тумбочке. Схватив сразу несколько, он надорвал их и начал пихать в рот мужчине.

– Жри свое добро, сволочь!

Тот затряс головой, отбрыкиваясь. Белая пыльца заискрилась, как снег в электрическом свете и посыпалась на ковер.

В это время за стеной раздался грохот. Это был выстрел. Ванька рефлекторно повернул голову. Фитиль, воспользовавшись моментом, схватил стоящий рядом кальян, и ударил им по голове парня. Отплевываясь на ходу, длинный сиганул в окно.

Держась за разбитую макушку, Иван прыгнул за ним следом. Деревянные ящики, сложенные у стены, загромыхали и посыпались под ноги. Парень едва не упал.

– Вот, он! – крикнул голос из-за угла.

Чья-то массивная фигура навалилась на Ваньку.

– Вяжи его! – подоспел еще один сзади.

Иван сердито просопел в темноту: «Война не закончилась…».

Тяжело дыша, он согнулся и выпустил вперед ключицы, словно закрылки самолета, готовящегося к взлету, а потом, расправив плечи, сделал неожиданный вираж. Оседлавший его, отлетел в сторону, на груду пустой тары и по-собачьи, жалобно заскулил. Глухие удары, как яблоки с растревоженного дерева, посыпались в насупившуюся ночь. Скоро скрюченные тела недругов, были раскиданы по земле, как побитые плоды после налетевшей бури. Иван зло сплюнул, глядя на них. Фитиль ушел.

– Стоять! – послышалось за Ванькиной спиной. Он уловил знакомый звук: пистолет был снят с предохранителя. Ванька мысленно представил, как патрон проследовал в патронник, но разве пуля могла остановить Дьявола?