Кричавший подбежал к раненому и придавил коленом ему голову. Он хотел нацепить Фитилю наручники, но тот, увернулся, как уж, и, выхватив оружие, приставил его к виску задохнувшегося преследователя.

– Фитиля хотели взять, суки!

В этот момент из темноты возник Ванька. Рука его скользнула за пазуху.

Фитиль нервно захохотал.

– Вечно ты опаздываешь, Рыжий…, – издевательски произнес ублюдок, медленно продвигаясь к своей иномарке. Хромая, он прикрывался неизвестным мужчиной.

Иван, нацелив на него ствол, молча замер на месте.

– Ведь ты не выстрелишь? – мерзкая улыбка Фитиля сползла на край подбородка. Его задетая пулей нога противно дергала и кровоточила. На лбу бандита выступили капельки пота, – Ты же – Мушкетер…. А я могу…, – предупредил Фитиль, потрясывая оружием у виска незнакомца.

Ванька медленно стал опускать пистолет. Уголки губ Фитиля торжествующе приподнялись вверх, он на секунду перевел взгляд на дверь своей крутой тачки, когда Иван неожиданно резко вскинул «ТТ» и нажал на спусковой крючок.

Из глотки преступника вырвался звериный рев. Его пальцы рефлекторно разжались, роняя оружие. Он рухнул наземь, извиваясь от боли. Обе его ноги были прострелены.

Наручники звонко защелкнулись на запястьях бандита, рядом с толстым золотым браслетом.

– Благодари Бога, что у меня был, только, один патрон…, – сказал Ванька поверженному врагу.

Он бросил пистолет, как безполезнейшую вещь, которая больше никогда не понадобится, и, не дожидаясь развязки, зашагал в густые сумерки.

– Ты куда? А ну, вернись! – догнал его голос недавнего заложника Фитиля.

– Что помочь донести багаж? – безрадостно пошутил, парень, и не остановился. Но тут со стороны кафе раздались крики, и он услышал знакомый голос. Иван оглянулся.

В темноте отчетливо засимофорила белая футболка Стрижа. Ванька устало вздохнул и повернул назад. Навстречу ему уже бежали оперативники. Он, молча, протянул им свои руки.

– Вот, еще одного задержали, товарищ полковник! – подвели Ваньку к мужчине с проседью и капельками пота на висках. Еще полчаса назад в них упирался холодный ствол.

– Задержали…, – просопел недовольно тот и бросил быстрый взгляд на парня. Полковник достал носовой платок из кармана пиджака и вытер струящийся пот, – Как оказались там? – сурово глянул КГБешник на Ваньку.

– Личные счеты…, – так же жестко ответил Иван.

– Какие счеты? – заорал полковник, – Вы нам чуть операцию не сорвали! Оружие откуда?!

– Пацанами нашли во дворе…

– Хм, – качнул головой мужчина, – И я тебе должен верить? Фамилия, род занятий, адрес?

– Григорьев Иван. Вернулся недавно из рядов Вооруженных сил…

Наступила пауза.

– Хорошая подготовка…, – оценивающе посмотрел полковник на парня, – Где служил?

– В ДРА.

– Не навоевался, значит…, – вздохнул он, – В белой футболке кто?

– Друг.

– Из-за него сдался? – прицелился взглядом начальник в глаза задержанного.

– Мы товарищей не бросаем…

– А почему «Мушкетер»?

– Нас было четверо, со школы…, – насупился Иван, – Один умер от передозировки две недели назад…

– Понятно, теперь, – откинулся на стуле усталый мужчина, – Сплошное советское кино…. И что же прикажите с вами делать товарищи Мушкетеры-Мстители?

Ванька молчал.

– Мне ребята в отдел нужны, – сделал неожиданный вираж в разговоре полковник и окинул парня испытывающим взглядом, – Такие, как ты. Пойдешь?

Иван, едва заметно дернулся.

– Образование не позволяет, – уклончиво ответил он.

– Воины-интернационалисты идут вне конкурса, мы все устроим.

Ванька отрицательно замотал головой.

– Сегодня, был мой последний бой…

Полковник сощурил глаза.

– Сомневаюсь.… Да, кстати, за хранение оружия вас могут привлечь к ответственности.

Ванька ухмыльнулся.

– Все равно не пойду…. Не могу больше с людьми воевать. На моих руках и так крови хватает…

– Чистеньким хочешь быть, – съехидничал начальник.

Иван продолжал спокойно лицезреть потное лицо мужчины, не дрогнув ни одним мускулом.

– Просто честным перед своей совестью…

– А, как же Афган?

– Там была война, а на войне все по-другому…

– А я тебе не с людьми, а с преступниками воевать предлагаю, а они те же враги, как и у вас там…

В голову Ваньки последнее время все чаще приходили слова Академика.

– Враги – понятие относительное, – вслух произнес он умозаключение своего ученого приятеля, – Прежде всего – они чьи-то сыновья, братья…

– Философ хренов! – рассердился КГБешник, – Тебе, только, «Евангелие» читать…, – вытер полковник мокрый лоб и чихнул, – Надо было заболеть, именно, сейчас, когда дел невпроворот…, – выругался мужчина и снова обратился к парню, – С ответом не спеши. Отдохни, подумай, на досуге…. А, пока свободен! Следующего давай! – сердито крикнул он.

Ванька вышел. Провожая его взглядом, начальство в погонах подумало: «Не застращаешь, закаленный… но я тебя по любому заполучу, Дартаньян....».

– Что с пистолетом-то делать, товарищ полковник? – окликнул его оперативник, когда дверь за Ванькой захлопнулась.

– Что, что.… Оформить, как положено. Обнаружен при перестрелке…. Принадлежал пособникам Фитиля, задержанного за хранение и распространение наркотических веществ… Тебя, что учить еще, как протоколы писать? – рыкнул мужчина.

– Афганца с его приятелем в протокол заносить?

– А они, тут причем?

– Так ведь…, – почесал тот след от Ванькиного кулака, – Они же, там были…

– Да, потому что дураки! Думали: сила есть ума – не надо… Обойдемся без лишних деталей, нечего бумагу переводить…

– Есть без лишних деталей!

– Все, тебе объяснять надо…, – сжал ноющую от боли голову полковник, – Аспирин есть? – глянул он на подчиненного.

Ванька вышел на улицу. Легкий ветерок, будто напомаженная ладонь, приятно проскользил по коже, обдавая ароматом цветущих растений. В ночном воздухе они чувствовались особенно.

Парень поднял глаза к небу. Бархатное, усыпанное яркими созвездиями, оно плыло в его раздраженных глазах. Вдруг, там, прямо вверху, словно на экране в кинозале, широким форматом мелькнуло лицо Колобка. Ваньку осыпал мороз по коже. Друг улыбнулся ему и подмигнул. Иван тряхнул головой и видение исчезло.

««Дури» надышался, наверное…», – подумал парень и быстро зашагал домой.

Ольга с Ромкой добирались на работу в одном троллейбусе.

– Я вечером к ребятам заскочу. Оладушек испеку, Ванька их любит.… Заберешь Никитку?

– Может, ты переедешь уже совсем к ним? – недовольно пробурчал Роман. Сидеть с ребенком одному в очередной раз, ему не хотелось. Маленький Никита стоил целой аудитории его студентов-лоботрясов, – Ну, понимаю, когда Лиза одна была, но сейчас…, – не мог успокоиться он.

– Не будь брюзгой, – сердито глянула на мужа Ольга, – Просто хочу покормить получше мальчика первое время….

– Не похоже, что он сильно исхудал…, – надулся Ромка.

– Ты, так говоришь, потому что он тебе чужой! – отвернулась в окно Оля.

– Да, вы с ним тоже вроде не близкие родственники…

– Роднит не кровь, а душа! – запомнила Ольга на всю жизнь слова верующей женщины. Она окончательно обиделась.

– Я, между прочим, тоже оладьи люблю…, – примирительно дернул ее за рукав Ромка.

– Флаг вам в руки, профессор… Сметана в холодильнике! – сказала женщина на прощание и вышла на остановке.

– Что взяли в оборот, мужик? – хихикнул пассажир по площадке. Ромка вздохнул, – Ну, вообще-то, ты зря на нее обижаешься. Мальчик, есть мальчик…

«Видели бы вы этого мальчика!» – подумал, негодуя Роман, и еще больше насупился.

Ольга пришла к Ваньке на квартиру, там еще никого не было. Несмотря на послеобеденное время, солнце ярко светило в окошки. Женщина выглянула на балкон и, увидев поникшие головки примул, решила полить цветы. Она уже взялась за лейку, но тут ее внимание привлек незнакомый, представительного вида, человек, свернувший в их подъезд.

«К кому это?», – машинально подумала Ольга и продолжила свое занятие.

Раздался звонок.

«Должно быть цепочку по-привычке накинула, – засуетилась Оля, – Ребята вернулись, а я еще ничего не сделала…», – поспешила она в коридор.

Каково же было ее удивление, когда на площадке женщина увидела того самого официального вида незнакомца.

– Здравствуйте! – вежливо поприветствовал он, – Григорьев Иван здесь проживает?

Ольга напряглась.

– Здесь. Только, его, сейчас, нет дома…. А кто его спрашивает? – в свою очередь поинтересовалась хозяйка.

Человек полез во внутренний карман пиджака. Красная книжечка вызвала панику в ее душе.

– Комитет Госбезопасности? – дернулась рука Ольги, словно она ошпарила ее кипятком, – «Боже…», – с ужасом подумала Оля, – «Из-за каких-то кирпичей!».

– Вы разрешите подождать его?

– Конечно…, – отошла в сторону напуганная женщина. Ее мысли спутались, как карты в перетасованной колоде, она напрасно пыталась справиться с волнением, – Я сейчас чай приготовлю…, – засуетилась Ольга. Ее улыбка, адресованная гостю, была вялая и тусклая.

– А, можно вас спросить, – улыбнулся тоже КГБешник, – Вы кем ему доводитесь? – для жены она выглядела слишком взрослой, для матери – слишком молодой.

– Мать. Ваня – приемный сын, – предупредила женщина очевидный вопрос.

– А я подумал – сестра. Как вас зовут?

– Ольга Владимировна…

– Геннадий Викторович, – протянул мужчина руку женщине, разглядывая ее.

– Ольга Владимировна, и что же, проблемный мальчишка был Иван?

Олю затрясло. Теперь, это было заметно уже и внешне.

– Учился он не особо…, – запинаясь, начала она, – Но достижения в спортивных занятиях имел, – Ольга ринулась в соседнюю комнату. Она посрывала со стен Ванькины дипломы, – Вот, – протянула женщина неопровержимые доказательства.

Геннадий Викторович покачал головой.

– Их там много. Можно стены вместо обоев обклеивать, – пошутил он.

– А, как с дисциплиной?

Вазочка с конфетами выскользнула из Олиных рук. Геннадий Викторович кинулся помогать их собирать.

– Нормально.… Дрался, как все мальчишки, конечно…

– Ну, дерется-то он не, как все…, – поправил ее мужчина, – Моих четырех ребят раскидал, как перышки…

Оля поперхнулось слюной от волнения.

– Ваня добрый, неравнодушный человек…, – она, вдруг, еще что-то вспомнила и снова побежала в спальню. Гремя там ящиками, она отыскала благодарственное письмо из милиции, – Он бабушку на переходе спас! – воскликнула она.

– Ну, надо же…, – казалось, по-настоящему удивился полковник.

– Я в курсе, что он недавно вернулся со службы…, – ближе к делу заговорил Геннадий Викторович.

Ольга перебила его и почти выкрикнула:

– Да! – в суматохе она забыла о главном, – У него есть награды!

Геннадий Викторович уже не удивился, когда женщина, молча, скрылась в соседней комнате. Она принесла Ванькин китель со знаками отличия и положила рядом с бумагами.

В этот момент в комнату вошел сам Иван. Он непонимающе уставился на бардак устроенный вокруг гостя.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Это Геннадий Викторович, он из КГБ…

– Я знаю, – спокойно сказал парень, – Мам Оль, что за выставку ты устроила из моих вещей?

– Я должен знать с кем буду работать, – подал голос мужчина.

Парень нервно передернул шею.

– Ну, я же сказал уже …

– Ваня! – умоляюще выкрикнула женщина, – Со всем соглашайся! В конце концов, это твой первый проступок… Ты решился на это ради друга.…

– И, правда, чего уж там, соглашайся, Иван…, – покачал головой полковник.

– Будь они не ладны эти кирпичи! – закрыла ладонями лицо Ольга.

– Какие кирпичи? – посмотрел на нее Геннадий Викторович.

Оля затихла и сквозь пальцы уставилась на сына.

– Иван?

– Мама Оль, все нормально. Принеси мне, пожалуйста, тоже чаю…

Женщина оставила их одних.

– Зачем вы сюда пришли, я бы и так никуда не делся…

– Если бы мне надо было тебя арестовать, я сделал, это еще вчера… Ты мне нужен, как солдат, профессионал, – глядя в упор на Ваньку, сказал полковник, – И не только, мне…. Стране нашей, понимаешь? – воззвал он к его патриотизму, – Таких, как Фитиль еще очень много…

Ванькины большие плечи содрогнулись от неожиданного смеха.

Геннадий Викторович, вскинул на него недоуменный взгляд.

– А я другое слышал, когда с пацанами выживал в военном аду, товарищ полковник…, – бросил он вызывающий взгляд на мужчину, – Что мы на хрен никому не нужны… ни там, ни здесь…

– Смелый очень! – рассердился Геннадий Викторович, – Да, тебе честь оказывают, а ты…

– Вот, только, про честь и по долг не надо, – взрепенился еще больше Иван, – Виноват, наказывайте!

В коридоре послышался плач ребенка. Мужчины, как по команде смолкли. Это Лиза вернулась с Сашенькой из садика.

Ольга обозвалась из кухни.

Мальчик, услышав бабушкин голос, побежал на радостях к той, но споткнулся и упал. Сашенька заплакал. Полковник решил, что ребенок спешил к отцу.

Ванька вскочил с места и взял сына на руки.

– Ну, малыш…, – начал успокаивать его Иван, неуклюже вытирая своей массивной ручищей детские слезинки.

Жена засуетилась рядышком, похожая на заботливую курочку.

– Сашенька, сынок, теперь, у нас есть папка, не плач…

Геннадий Викторович вздохнул, глядя на трогательную семейную сцену. Своего ребенка он видел очень редко. И еще, мужчина заметил, как изменились Ванькины глаза. Непробиваемый свинец с голубым отливом, сверкавший минуту назад в отточенном взгляде парня, растопился. Словно распогодившиеся небо, они излучали бесконечное тепло и любовь на своих близких…

Подполковник встал.

– Я ухожу. Но если наши пути пересекутся еще раз, имей в виду: от меня так легко не отделаешься … Рыжий Дьявол, – сказал он по-арабски и хлопнул дверью.

Ванька вздрогнул. Он стал забывать, как звучит его прозвище на языке врагов.

– Кто это был, Ваня? – вскинула на мужа встревоженные глаза Лизка, – Что он такое говорил?

– Да, так… Работу предлагал, но я отказался…, – Ванька улыбнулся и погладил жену по волосам, – Хочу с вами еще побыть немножко дома…

– Ну, и правильно! Мы так соскучились по тебе с Сашенькой…, – прижалась Лиза к нему.

Полковник разузнал много фактов из Ванькиной биографии и по ним пытался вычислить душу парня, но о ней был осведомлен, только, один Господь Бог. Ванька хоть и, выглядел круто снаружи, на самом деле оставался по-детски ранимым. Никто не догадывался, даже он сам, что внутри его продолжал жить рыжий деревенский мальчишка, которому дороже всего на свете было прикосновение материнских ладоней и синие лоскутки цветков среди хлебного поля…

Ольга довела Ваньку до поликлиники.

– Третий этаж, тридцать шестой кабинет. Повтори! – строго глянула она на сына.

Ванька вздохнул.

– Мама Оль, ну, ты же знаешь, я эти больницы с детства терпеть не могу!

– Нельзя быть таким безответственным! – заругалась она на него, – Тебе с твоим ранением, вообще, ВТЭК рекомендован. Просто, так писать не будут.

– Ты издеваешься, мама Оль? – слишком громко сказал парень. Случайный прохожий обернулся на них, – Ну, какой из меня инвалид!

– Иван обещай, что сходишь к врачу…, – Ольга тоже начинала нервничать, – Лиза волнуется, и Сашеньке здоровый отец нужен!

Ванька сдался.

– Только, ради тебя…

Народу в поликлинике собралось полно. Ваньке показалось, что в городе наступила какая-то эпидемия. Все кушетки были заняты.

– Вы знаете, по ночам так ломит, – беседовала рядом пенсионерка с крашенными фиолетовыми волосами со своей соседкой по несчастью.

Маленькая женщина в вязанной крючком панаме вторила ей:

– И будто муравьи ползают…

– Да, да! – радостно воскликнула первая собеседница, словно ей сделали комплимент.

Ванька подкатил глаза к потолку. Осыпающаяся побелка повисла в уголке на паутине. Парень мысленно начал стряхивать ее оттуда.

Вдруг, коридор, наполненный тихо беседующими больными, оживился.

– Дорогу ветерану Великой Отечественной…, – пробиваясь к двери, громогласно объявил добротного вида мужчина. Он вел под руку сухонького старичка с палочкой. Нацепленные ордена негромко позвякивали на стареньком, местами тронутом молью пиджаке последнего.

Послышался недовольный ропот среди ожидающих.

– Еще один…

– Садитесь, – встал Ванька, уступая место солдату второй мировой.

– Нам сидеть некогда…, – важно сообщил сопровождающий, – Видите, что там написано? – оглянулся он на шипящую толпу, – Ветераны Великой Отечественной войны обслуживаются вне очереди… Вне очереди! – повторил он по слогам.

– Куда нам спешить-то, Ленька…, – попытался подать голос ветеран.

– Ты дед победу ковал…. Заслужил.… Вот, что он, этот сопляк знает про войну? – накинулся неожиданно мужик на Ваньку, – Небось, историю и ту не читал…

Парень молча, отвернулся к окну.

– Она же эта молодежь такая…, – пренебрежительно сморщил лицо разгорячившийся родственник, – Ты, вот, пришел сюда, акселерат двадцатого века, ростом под потолок, – как заноза вклинился мужчина взглядом в Ивана, – Сидишь вместе с бабушками за таблетками. А ты, знаешь, как страшно бывает, когда на тебя автомат наставляют? Знаешь?! – громко вопрошал задира.

– Ты чего к парню прицепился, Ленька? Угомонись…, – начал трясти его за рукав дедок.

Иван передернулся. Ему стало обидно за маленького пожилого человечка, прошедшего ужасы самой большой войны, и теперь, вынужденного краснеть за непутевую родню.

– Когда друзей убивают на твоих глазах страшнее, – тихо сказал парень в лицо беспардонному гражданину, и развернулся к выходу.

– Чего? – не понял тот.

– Григорьев! – почти следом выглянула медсестра из кабинета, – Григорьев есть?

Ванька услышал свою фамилию, но не оглянулся. Лишь прибавил шагу, удаляясь в конец коридора.

– Вы не видели здесь парня-афганца, он на прием записывался? – обратилась медработник к посетителям.

– Да, только, ушел какой-то…

– Дурак ты, Ленька…, – покачал ветеран головой, – Только, такой безделух, как ты бахвалится чужими заслугами…. Настоящие воины не любят вспоминать о них…

Ленька ничего не понял.

– Какие воины? Где? Мы тут одни с тобой дед…

Ванька уже свернул за угол поликлиники, и направился к остановке. Неожиданно его обозвали.

– Вернулся все-таки, герой…

Он притормозил.

– Ты кто? – уставился Иван на незнакомого парня. Он силился вспомнить, где его видел.

– Память отшибло? – криво усмехнулся Николай, – Я бывший твоей Лизки…

– Бывший кто? – напрягся Ванька, – Который на костылях что ли …, – окинул пренебрежительным взглядом он неприятного собеседника, – А я настоящий… Муж… Ты не в курсе?

– Почему же…, – криво усмехнулся Колька, – Мы, до сих пор, в хороших отношениях с твоей женой....

Ванька проглотил его издевку и кивнул в сторону поликлиники.

– Опять проблемы со здоровьем?

– Это у тебя проблемы…, – продолжал мутить воду бывший партнер Лизы.

Иван никогда не отличался выдержкой в сердечных делах.

– На что ты намекаешь? – заклокотали ревностные нотки в его голосе, – Хочешь, чтобы я удовлетворил твою давнишнюю просьбу? Так у меня не заржавеет, – заметно дрогнула мышца на груди парня под рубашкой, – Сегодня ты вроде, как здоровый …, – он уже сделал шаг вперед, но тут на Ванькину шею кто-то накинулся сзади.

– Ванька!!! – прямо на ухо заорала Рита.

Оглушенный ее криком, Иван подпрыгнул и посмотрел на сестру.

– Ты умеешь произвести впечатление, сестренка…, – выдохнув, сказал он ей, – Куда ты пропала? Я к тебе приходил несколько раз…, – с трудом выговорил брат, сдавленный ее объятьями.

– А я с подружкой к тетке уезжала в Красногорск!

– Ванька…, – завизжала снова Рита, во все свои сверкающие от счастья глаза, разглядывая брата, – Постой…, – спохватилась взбалмошная родственница, – А это точно ты?

– Да, вроде, как с утра был…, – улыбнулся ей Иван.

– Тогда, почему не рыжий?

Парень пожал плечами.

– Не модно говорят…

– Рыжим ты мне нравился больше! – капризно выкрикнула девчонка и замолкла на полуслове, заметив Николая, – А этот с какого перепугу здесь оказался?

– Как в нашем кинематографе, – покосился на Николая Иван, – Место встречи изменить нельзя…

Колька, признав девушку, невольно попятился.

Юная мучительница, перетирая его своим шершавым взглядом, хихикнула и спросила:

– Форточку проверять перед выходом из дома не забываешь?

– Чего? – не понял брат.

– Да, у нее не все дома! – заорал покрасневший Николай и еще на полшага отступил назад.

Ритка отчаянно захохотала.

– Что поделать, это ее отличительная черта…, – подмигнул сестре Иван.

– Врежь ему, Ванька! – перестала смеяться Ритка, – Он клеился к нам с Лизкой. Ну, ко мне, конечно, больше, – задавашно подняла она нос кверху, – Я же симпатичнее…. А еще врет на каждом шагу, не вздумай верить ни единому его слову! Просто врежь!

– Вы так просите все меня об этом…, – смущено опустил глаза брат и неожиданно резко ударил Николая. Тот отлетел на цветочную клумбу, – Удачно упал, – глядя, на копошащееся среди ромашек тело Кольки, сказал Иван, – Больница рядом….

Стриж прибежал к Ваньке весь взъерошенный, бледный.

– Что случилось? – глянул на него Иван.

– Дело срочное есть, – проговорил товарищ.

– Ванечка, ужин готов! – услышал Сашка голос Лизы из квартиры и содрогнулся.

Ванька вышел на площадку и прикрыл дверь.

– Ну?

– Да, тут одному козлу морду намылить надо.

– Так намылим, чего ты так дергаешься? – спокойным голосом сказал Ванька.

Сашка запустил пальцы в волосы и затряс головой, как ужаленный пес.

– Он Вальку, падла, увел!

– Саш, – положил руку на плечо ему Иван, – Она изменяла тебе…

– Ну, и что?! – поставил друг на него глаза, – Подумаешь, пару раз улыбнулась кому-то.… Надеешься, твоя Лизка без греха? А я жить без нее не могу, понимаешь?

Ванька глубоко вздохнул. Он вспомнил свою Алену, как пацаном рыдал на ее любвеобильной груди.

– Слушай, Стриж.… Это не стоящее дело, поверь моему опыту…

– Тебе, что в лом какому-то хмырю по роже заехать?! – не на шутку разошелся Сашка, – Так я и один справлюсь!

– Не кипятись, – одернул его Иван, – Куртку, только возьму…

Сашка нажал на звонок. За стеной послышался лай собаки. Скоро дверь распахнулась.

– На место, Бриг! – крикнул хозяин.

Его упитанное круглое лицо уставилось на парня.

– Кто там, Пупсик? – услышал Сашка знакомый голос и разволновался еще больше.

– Чего надо? – глянул мужик на дрожащие руки Стрижа и принял его за алкоголика, – Водкой этажом ниже торгуют!

– Я тебя, сейчас, сам этажом ниже спущу! – схватил за грудь ста двадцати килограммового «Пупсика» Стриж.

– Я все отдал, как было уговорено! – закричал мужчина, заметив стоящую рядом накаченную фигуру Ваньки. Тот, прислонясь к стене, выжидательно наблюдал.

Валя испуганно выглянула на крик и тут же скрылась за дверью спальни.

– Не все! – отшвырнул его Сашка в сторону, и ринулся в квартиру.

– Фас, Бриг! – заорал хозяин.

Собака сбила с ног Сашку. Ванька успел скинуть куртку и набросить на разъяренную овчарку.

– Убери пса, иначе я тебя сам порву! – крикнул он «Пупсику», оттаскивая друга.

Ошалевший от испуга мужчина вместо того, чтобы выполнить требование Ваньки, кинулся в туалет. Трясущимися пальцами он пытался задвинуть злосчастный шпингалет изнутри.

– Вот, сволочь! – изловчился Иван уцепить, охрипшую овчарку за ошейник и запихнуть вслед за хозяином. Тот в ужасе отлетел вглубь сортира, загремев об унитаз. Ванька, перепачкав дверь кровью, защелкнул ее снаружи.

Сашка, тоже весь искусанный, хромая, проковылял в спальню. Там, забившись за шкаф, в углу сидела его Валька. Перепуганная женщина, не моргая, вымолвила:

– Санечка…

Сашка протянул к ней липкие окровавленные пальцы.

– Не убивай! – завизжала Валентина и зажмурилась от страха.

Парень поднял ее на израненных руках.

– В следующий раз, точно убью…, – он вынес свою неверную возлюбленную, как заколдованную принцессу из логова дракона на площадку.

Ванька покачал головой.

Как, только, в квартире воцарилась тишина, «Пупсик», отчаянно забарабанил из комнаты задумчивости. Ванька сжалился над несчастным хозяином и открыл задвижку.

– Зря ты его выпустил, – проскрипел зубами друг, – Пусть бы до утра там падла посидел…

Освобожденный «Пупсик» выскочил в коридор и захлопнул входную дверь. Через пару минут последняя снова распахнулась. Разноцветный каскад одежды прямо вместе с плечиками посыпался на лестницу.

– Санечка…, – захлопала большими ресницами Валька, возмущенная таким обращением с ее приданным.

– Не переживай, – улыбнулся счастливый Сашка, – Новых шмоток тебе накуплю, Валюха…, – припал он к ее взволнованной груди.

Ванька поднял свою куртку с пола и вздохнул.

– Может и мне заодно…, – глянул он на свою разодранную джинсовку.

– Ваня, ты, где был? – спросила обиженная Лизка, когда муж вернулся домой, – Все остыло.… Я первый раз в жизни самостоятельно приготовила для тебя ужин…

– Мусор выносил…, – солгал Ванька и хотел обнять ее, – Прости. Друга встретил. Заговорились…

– А что у тебя с руками? – уставилась жена на его покусанные кисти.

– А-а, – замешкался Иван, придумывая на ходу очередную историю, – Это… соседская Марта… Маленькая, – улыбнулся Иван, – А злая, как доберман…

Лиза почти поверила.

– Ну, все. Мой руки, – забрала она у него куртку, – И идем, наконец, пробовать мою стряпню!

Радостный Ванька, что его ложь прокатила, уже направился в ванную, как голос жены снова окликнул его.

– Это тоже Марта сделала?

Иван обернулся.

Лиза, развернув остатки его одежды, ждала объяснений.

– Нет, – вздохнул, взятый с поличным муж, – Это была большая собака…

Ванька зашел на кухню и, ловя носом интригующие запахи, воскликнул:

– Ароматы, как в ресторане!

Лиза водрузила перед ним свое кулинарное произведение искусства.

– Итальянское блюдо, – не без гордости сообщила женщина, – Спагетти…

Ванька глянул на макароны, посыпанные каким-то зельем.

– Травка, случайно не приворотная? – хитро сощурил он глаза, – А то, что-то подозрительно… Я тебя с каждым днем люблю все больше и больше…, – пошутил он и попытался обнять жену.

– Скажешь тоже! – сбросила Лиза его руки, – Это прованские травы.

– Название не очень понятное, но выглядит сногсшибательно! – сияя, проговорил Ванька и чмокнул свою половинку в щеку, – Вкус думаю такой же…

– Я тоже, – загадочно произнесла Лизка, – Поэтому лучше сядь, Ванечка…

Голодный мужчина, не почувствовав подвоха, плюхнулся на табурет и нанизал на вилку приличную порцию макарон.

– Обалдеть, какой аромат! – воскликнул счастливый Ванька и отправил последние прямиком к себе в рот.

Лизка сдернула свой аккуратный носик.

– Ну, что скажешь, милый, как тебе моя еда?

Глаза Ваньки непроизвольно расширились и уперлись в обклеенную кафелем стену. Крупные слезинки, одна за другой, покатились по гладко выбритым щекам.

– Горячая… очень…, – едва выдавил он, чувствуя, как испепеляется изнутри.

– Хочешь похолоднее положу? – спросила Лизка и потянулась к его тарелке.

Ванька подскочил, как ужаленный и растерянно уставился на макароны, будто те были посыпаны не изощренной приправой, а цианистым калием.

– Я совсем забыл…, – вымолвил он, – Тетя Тамара пирожками меня угостила.…

– Так и знала, – увял вишневый взгляд любимой, – Тебе не понравилось…

– Еще, как понравилось! – воскликнул Иван, – Просто я не раскушал, как следует…, – зажмурился он и самоотверженно поднес смесь из перца и соли к пылающим губам, – Десантники не сдаются!

Лизка не выдержала его мучений и отчаянно захохотала.

Ванька придурковато глянул на свою благоверную.

– Прости, Ванечка…, – начала целовать женщина его колючую макушку, – Девчонки с работы вычитали в каком-то иностранном журнале, – давясь от смеха, призналась она, – Статью: «Насколько ваша «сильная половина» сильно любит вас?»

– Что? – сморщилось лицо Ивана, – Так это была проверка?! – негодуя, провопил он.

– Всего лишь тест…. Поздравляю, ты его успешно прошел! – радостно сообщила Лизка.

Ванька окинул жену взглядом побитого пса. «Я верил тебе!», – красноречиво говорили его страдальческие глаза.

– Ну, не обижайся, Ваня…, – погладила она его по голове, – В качестве поощрения я тебе такое приготовила!

Иван непроизвольно содрогнулся от последних слов и поближе пододвинул к себе стакан с водой, но в этот момент раздался звонок. Лизка побежала открывать дверь, и мужчина облегченно выдохнул.

С площадки послышались знакомые голоса. Первым из них прозвучал правильно поставленный учительский – Ольгин, затем последовала профессорская, бубня Романа и вперемежку между ними детские крики и визги.

Пока женщины с детьми возились в коридоре, Роман прямиком прошагал на кухню.

– Ух, ты, как аппетитно выглядит! – обрадовался профессор, заметив накрытый стол, – Смена вахты, – кивнул он Ваньке в сторону галдящей малышни, разглядывая красиво уложенные длинные макаронины. Потирая руки, он пододвинул к себе Ванькину тарелку, – Гляжу, и тарелочку для меня уже приготовили… А я на обед, сегодня, как раз не попал …

Ванька подскочил к нему и выхватил вилку.

– Не ешь! – ошалело заорал он.

Однако, голодный профессор демонстративно схватил раздаточную ложку из кастрюльки.

– А, вот, я молчу, когда ты приходишь и съедаешь недельный запас нашей семьи! – тоже закричал он и неуклюже начал пихать спагетти в свой пустой желудок.

Ванька в ужасе вылупил свои голубые глаза на родственника. Тот быстро насытился, выронил ложку и схватился за грудь. Иван подхватил стакан со стола и начал пихать профессору воду.

Вошедшая Ольга испуганно вытаращилась на мужчин. Когда-то в институте она была участницей соревнований по гражданской обороне. Мгновенно отреагировав, женщина крикнула:

– Валидол во внутреннем кармане! – и подскочила к мужу.

Ромка странно задергался, не в силах вымолвить ни слова.

– Скорую вызывай, Лиза! – по полоумному закричала Ольга, – Прости, любимый, что не воспринимала тебя серьезно! – сдали нервы женщины, и она зарыдала. Роман неделю ныл ей про плохое самочувствие.

– Не волнуйся, мама Оль! – пытался в суматохе успокоить ее Иван, – Это просто макароны…

– Скорую! – как белуга, заревела снова мать, отмахиваясь от него.

Роман, подкатив глаза к потолку, неподвижно сидел на стуле.

– Папа…, – дергая его за рукав, хныкал Никитка, но отец не реагировал.

– Не плач, сынок, – потянула его за пальчики Ольга, вытирая собственное мокрое лицо.

– Что уже опоздали? – глянув на притихших людей, спросил вошедший фельдшер, – его юный лоб страдальчески сморщился, – Будем констатировать смерть?

Ромка медленно повернул голову.

Медработник в ужасе шарахнулся в сторону.

– У тебя таблетки противопожарные есть? – еле ворочая языком, спросил оживший Роман.

Молоденький фельдшер покачал головой.

– У нас, только, уколы…

– Сделайте ему один от поноса, маме Оле – успокоительный, и все будет хорошо…, – предложил Ванька, мельком глянув на жену. Как затравленный зверек, та зажалась в углу кухни, прислонившись к старому дрыгающему холодильнику. То ли от соприкосновения с последним или же от страха перед гневом Ванькиного семейства, женщину тоже заметно колотило.