Зелёный рыцарь

Кем она была, та знатная дама, которую он защитил от посягательств другого нечестивого рыцаря, как требовала его клятва? Рыцарь не знал и не спросил, а она, принеся ему положенные в таком случае благодарности, милостиво позволила и дальше совершать подвиги в её честь. У рыцаря не было дамы сердца, и он согласился. Леди Кэтилин. Её звали леди Кэтилин. Она была очень красива. Рыцарь вспомнил, каким насмешливым взором она окинула его дешевые латы, доставшиеся от отца и деда.

Подвигов в её честь он совершить не успел. Рыцарь посмотрел на траву вокруг. Он пробовал её есть, когда еда уже была на исходе, но желудок отторгнул всё назад. Сначала есть хотелось нестерпимо, до боли и судорог, потом боль утихла, и рыцарь ощущал внутри себя только пустоту. Изредка накатывала тошнота, и тогда рыцарь пил воду. Всё, что он ел за последние четыре дня, было водой. А это болото так и кишело живностью. Будь рыцарь здоров, он легко поймал бы утку и приготовил пир, но сейчас он не мог поймать даже улитки.

Птицы не боялись человека, садились рядом, клевали остатки хлеба, которые не доел конь. Он был чужим здесь, в этом краю зелени и света, со своими черными волосами и бледным исхудалым лицом. Рыцарь улыбнулся. Когда он умрёт, сквозь него прорастёт трава, а птицы будут прыгать по его костям, весело и беспечально.

Тихий всплеск воды привлёк его внимание. Рыцарь повернулся в сторону болота. Сначала он ничего не увидел, глаза устали и болели, потом прирожденное чутье воина подсказало ему ответ. Один из плавучих островков водорослей двигался против ветра. Рыцарь равнодушно следил за ним, не двигаясь, чтобы не растревожить затихшую рану.

Но вот над водой показался высокий лоб, потом два огромных зелёных глаза, сами, как гигантские болота, щеки с нежным румянцем, острый подбородок, длинная шея на покатых плечах… рыцарь отвел глаза, но не смог удержаться и взглянул снова. Она не плыла, она появлялась, возникала из воды, как будто была её неотъемлемой частью. С её тела стекала вода и спадали водоросли, она не была ничем прикрыта, кроме длинных светлых волос, похожих цветом на солнечные лучи, но рыцарь не смог бы назвать её нагой. Она не была крестьянской девушкой, но она не была и леди. Она была словно частью этого места, как птица, а разве птицы бывают нагими? Она была юной и свежей, такой же юной и свежей, как бывает четырёхсотлетняя священная роща после дождя. Она не заметила рыцаря.