Читать книгу: «Код Таро», страница 2

Глава 5. Москва. Среда. 21:45

– Вот, – Макс ткнул пальцем в одну из карт. На сером фоне там был изображён старец в просторном тёмном балахоне с поднятой рукой, держащей магический жезл, от которого исходили светлые лучи, а вокруг пояса мужчины виднелись две змеи, кусающие друг друга за хвост.

– Маг, – догадался Филипп.

– Ага, – Макс перевернул карту, открывая взору писателя обратную сторону, где на «рубашке» находился рисунок тёмно-коричневых оттенков из переплетённых линий, образуя красивый узор, напоминающий восточные мотивы.

– И?

– Присмотритесь.

Смирнов взял карту в руки, разглядывая орнамент из ритмически упорядоченных элементов.

– Что вы видите?

– Похоже на какие-то арабески. Хм. Может, даже геометрические фигуры, симметричные завитки, и…

– И? – с ожиданием спросил Макс.

– Тут, в углу, как будто число, – неуверенно продолжил Филипп, поднося карту ближе к лицу.

– Какое?

– Единица.

– Yes! – воскликнул Макс, почему-то на английском. – А теперь смотрите дальше, – он взял ещё одну карту, где на троне из камня, украшенного бараньими головами, сидел мужчина в окружении гор и красного неба на заднем фоне. – Это Император, – парень протянул её Филиппу.

Писатель, уже зная, что надо искать, быстро заскользил взглядом по обложке.

– Число четыре.

Макс кивнул, передавая следующую карту с изображением человека в необычной и яркой одежде, держащего в руке розу. На плечо у него была закинута палка, с которой свисал мешок, вышитый символами. Он глядел в небо, шагая к обрыву, от чего его безуспешно пыталась удержать собачонка.

– Шут, – сказал Филипп, – и число двадцать два.

– Прекрасно. Идём дальше, – Макс выдал ещё карту. На лицевой стороне, в середине, было изображено колесо, украшенное письменами.

– Не знаю названия.

– Колесо Судьбы.

– Да, точно. И тут… – писатель чуть дольше рассматривал узоры оборотной стороны, – число десять и надпись «due volte».

– Это на итальянском. Я перевёл. Означает «дважды».

Филипп взял в руки новую карту с рисунком огромного хвостатого дьявола с крыльями, между его рогов виднелась перевёрнутая пентаграмма, а в руке факел. Он сидел на камне, к которому были прикованы мужчина и женщина.

– Дьявол, – быстро догадался писатель. – Тут число пятнадцать и снова надписи: «palla» и «quadrato».

– Круг и квадрат, – подсказал перевод Макс.

Филипп посмотрел на парня, ожидая следующую карту.

– Это всё, – видя вопрос в глазах Смирнова, сообщил тот.

– Всё? А остальные карты?

– В том то и дело, на других нет ни чисел, ни надписей.

Филипп откинулся на спинку стула, глядя на разложенную на столе колоду.

– То есть нашлось пять карт, на которых нанесены числа, а на двух из них ещё и слова. На остальных ничего такого нет.

– Ага, – радостно кивнул Макс.

– И что это значит?

– Вот и не знаю, но интересно! Вам так не кажется?

– Слушай, давай на «ты», а то я чувствую себя стариком каким-то.

– Замётано!

– Так, – Филипп вдруг ощутил появившийся интерес к истории нового знакомого. До этого момента ему казалось тратой времени находиться с Максом и слушать его рассказ. Карты Таро хоть и были чем-то загадочным и мистическим, но феномен их возникновения никогда не вызывал в писателе любопытства. Однако сейчас, глядя на старинную колоду карт и узнав о странных надписях на их оборотной стороне, писатель осознал, что тема начала выглядеть всё увлекательней.

– Получается, на часть карт кем-то нанесены числа и слова, – сказал он. – И твой вопрос – зачем?

– Именно! – обрадовался Макс, заметив азарт в глазах писателя. – Я начал крутить цифры в голове, должны же они что-то значить?! Запустил даже программу в компе, хотел найти логику. Может, последовательность имеет смысл или сумма чисел. Но ничего! Ничего существенного или говорящего о причине их расположения на данных конкретных картах не обнаружил. Слова тоже не вяжутся ни с цифрами, ни с картинками. И тогда мне пришла в голову идея о тебе. Ты сможешь помочь! В твоих книгах были задачки и покруче.

Филипп вздохнул.

– Да, но там были загадки в области истории, в чём я разбираюсь. А тут… Тут другое. Может, связанное с игрой Таро или даже с гаданием. Чёрт возьми, понятия не имею, с чего начать!

– Слушай, я уверен, ты поймёшь! Вместе мы разберёмся! Давай, будет круто!

– Хм. Честно скажу, область не моя. Я ничего не знаю про Таро, про историю их создания, да и вообще, искусство мне не близко. А здесь может быть что угодно – от связи с автором картинок на картах до средневекового оккультизма!

– Но ты же разбираешься в тайных обществах! Возможно, тут как раз есть связь!

– Нет, нет! Суть создания обществ, их идеи и то, как они могли использовать Таро, – не одно и то же, понимаешь? Это так же, как сравнивать чай, то есть растение, и чайные церемонии.

– Но можно же подумать! Вдруг придёт какая-то идея?

– Да, подумать точно можно.

– Отлично!

– Однако я ничего не обещаю.

– Хорошо, хорошо! Я рад уже и тому, что ты согласился меня выслушать.

Филипп поднялся с места.

– Будем тогда на связи.

– Лады! Спасибо!

– Пока не за что.

– Очень рад знакомству!

– Я тоже, – писатель пожал на прощание руку Максима и покинул кафе.

Глава 6. Италия. Милан. 1576 год

В тусклом свете факела, пляшущем на стенах заброшенного амбара, фигура в чёрном плаще и маске, напоминающей клюв птицы, склонилась над грудой награбленного. Чумной доктор, воплощение смерти и отчаяния, неспешно перебирал трофеи, собранные с тел тех, кто пал жертвой чумы и его собственных рук.

Здесь, в этом мрачном логове, где воздух был пропитан запахом тления и страха, лежали свидетельства человеческой жадности и трагедии. Золотые перстни, сверкавшие в свете факела, когда-то украшали пальцы богатых горожан, теперь безмолвно напоминали об их безвременной кончине. Серебряные цепочки, недавно обвивавшие шеи кокетливых дам, тускло блестели, отражая безразличие смерти. Мешочки с монетами, туго набитые звонким металлом, лежали рядом, как безмолвные свидетели алчности и тщетности земных богатств.

Доктор, не испытывая ни малейшего сострадания, рассматривал добычу. Его длинные, тонкие пальцы, облачённые в перчатки, перебирали драгоценности, оценивая их стоимость. В его глазах, скрытых за тёмными стёклами маски, не отражалось ни сожаления, ни радости. Только расчёт и безразличие.

Рядом с награбленным лежали и другие предметы: выцветшие амулеты, призванные защитить от болезни, но оказавшиеся бессильными; сломанные кресты, символы веры, покинувшие своих владельцев в час смертельной нужды; истёртые молитвенники, страницы которых исписаны мольбами о спасении, оставшимися без ответа.

В стороне, в тени, лежали инструменты, ими доктор пользовался, чтобы облегчить страдания больных, а на самом деле – ускорить их смерть. Скальпель, иглы, банки для кровопускания – все они были покрыты засохшей кровью, свидетельствуя о проделанной работе.

Чумной доктор поднял с земли небольшой медальон, украшенный изображением святого. Он повертел его в руках, рассматривая. Затем небрежно бросил его обратно в кучу. Для него не было ни святого, ни грешного, ни богатого, ни бедного. Есть лишь чума, смерть и он, их безжалостный слуга.

Его взгляд упал на шкатулку из дерева. Доктор забрал её сегодня на площади Дуомо у какого-то мародёра, которого пришлось убить, ведь тот слонялся по улицам и мог быть заражён. Кровь, ещё не успевшая высохнуть на брусчатке, теперь смывалась дождём, но в памяти доктора отчётливо стояло лицо жертвы – испуганное, полное мольбы. Но он не испытывал ни сожаления, ни триумфа. Лишь холодное, профессиональное удовлетворение от сделанной работы. Шкатулка же оказалась невероятно хороша: лаковая, с резьбой, тяжёлая. Доктор открыл её. Внутри лежали карты. Он взял их в руки, ставя шкатулку на каменный пол. Шут, Колесница, Башня, Дьявол, Смерть.

Смерть. В этой карте он увидел не просто изображение, а отражение мира, в котором жил, – мира, поражённого болезнью, страхом и насилием.

Вздохнув, доктор положил колоду обратно в шкатулку, поднял факел и направился к выходу из амбара. Его работа ещё не была закончена. Чума продолжала свирепствовать, и ему предстояло собрать больше трофеев, больше жизней. И в этом безжалостном цикле смерти и разграбления он находил призвание, власть, свою абсолютную, леденящую душу свободу.

Глава 7. Москва. Четверг. 09:30

Летнее утро наполняло городской воздух свежестью и лёгкостью. Солнце, поднимаясь над горизонтом, мягко освещало улицы, придавая им золотистый оттенок, а ветерок нёс ароматы цветущих деревьев и свежескошенной травы. На улицах виднелись прохожие: кто-то спешил на работу, кто-то наслаждался безмятежной прогулкой, и появлялось чувство, что подобное утро в городе – это время, когда всё кажется возможным, мир вокруг наполнен надеждой и новой энергией, а каждый вдох приносит ощущение радостной свободы, и хочется продлить этот момент как можно дольше.

Филипп ехал за рулём автомобиля, внимательно глядя на дорогу. В его голове проносились воспоминания, подобно кадрам из просмотренного кино.

Вот он несколько недель назад обнаруживает старый снимок матери в Даурии и начинает выяснять, по каким причинам она отправилась туда десять лет назад. Затем он уже с майором Саблиным едет в ту самую Даурию, в Забайкалье, чтобы установить обнаружившуюся связь пребывания матери в столь отдалённом регионе и полицейского расследования. А вот они на берегу озера Байкал выслеживают опасного преступника. Следом побежали воспоминания, как он с Саблиным находит остатки древних сооружений на мысе Рытый и ключ с непонятными иероглифами³.

Смирнов глянул на своё отражение в зеркале заднего вида, и новый поток картинок из недавнего прошлого захлестнул его.

Он уже в Москве, пытается разгадать тайну иероглифов на ключе, но узнаёт, что смерть родителей десять лет назад не несчастный случай, они были убиты. Филипп тяжело вздохнул. Он словно вновь ощутил ту боль, которую испытал, когда Саблин сообщал ему подробности убийства матери и отца. А потом вдруг мысленно перенёсся в Китай. Там, вместе с краеведом из Даурии – Мироном Дубровым – и его дочерью Яной он наконец выяснил, что скрывал старинный ключ, нашёл сокровищницу монголов, а вместе с ней и правду о своём рождении. Его биологическим отцом оказался не тот человек, которого Филипп все эти годы считал родным, а Мирон. Но обретя отца, он вновь его потерял. Краевед не выбрался из сокровищницы, погибнув там от яда, попавшего в его организм⁴.

Смирнов смотрел на дорогу впереди, на людей вокруг, на мир, и понимал: прошлое – это не просто набор воспоминаний, а часть его самого, сделавшая его тем, кто он есть сейчас.

Писатель проезжал мимо знакомых мест, когда-то важных для него. Каждое здание, каждая улица напоминали о чём-то значимом. Эти места, подобно хранителям воспоминаний, вызывали невольную улыбку на его лице и лёгкую грусть. Время неумолимо, и на личном опыте он испытал, что некоторые моменты уже никогда не повторятся.

В груди защемило, и Филипп ощутил благодарность. За улыбку, за встречу, за людей, находившихся рядом в радостные или трудные времена. Именно они помогли ему стать сильнее, мудрее, научили ценить моменты счастья и преодолевать трудности.

При торможении на светофоре размышления писателя плавно перетекли от прошлого к настоящему.

Вернувшись из Китая, всё ещё потрясённый открытием о том, кто его отец и что у него теперь есть сестра, Филипп пытался связаться с Саблиным и поделиться с ним пережитыми событиями. Но следователь исчез: не отвечал на звонки, не появлялся дома, а вскоре писатель узнал, что майор арестован по подозрению в убийстве и находится в следственном изоляторе. Об этом Смирнову сообщила старший лейтенант Динара Максимова, к которой обратился писатель, обеспокоенный пропажей Саблина. В случившееся было сложно поверить! И теперь Филипп спешил на встречу с другом, организованную Максимовой.

Глава 8. Москва. Четверг. 10:40

В сером коридоре следственного изолятора царила тишина, нарушаемая лишь редкими скрипами дверей. Смирнов, одетый в простую льняную синюю рубашку и джинсы, нервно поглядывал на часы. Время тянулось медленно, как будто само пространство вокруг него было пропитано безысходностью и мрачностью места, где он ожидал встречи с Максимовой.

Старший лейтенант обещала появиться уже пятнадцать минут назад, но её всё не было. Филипп стоял на проходной, где они договорились о встрече. Охранник за стеклом пункта досмотра недобро поглядывал на Смирнова. Здесь, в этих мрачных стенах, теперь находился его друг, Алексей Саблин, майор полиции.

Писатель знал, что следователь тут по какой-то дикой случайности. Обвинение в убийстве стало настоящим ударом для Филиппа, ведь Саблин всегда был человеком справедливости, приверженцем закона и системы. Но теперь эта система обернулась против него.

Когда железная дверь, ведущая внутрь следственного изолятора, открылась и появилась Максимова, Филипп ощутил тяжесть.

– Проходи. Паспорт оставь на охране, – попросила старший лейтенант, обращаясь к Смирнову.

Они не спеша пошли по длинным, тускло освещённым коридорам. Стены, окрашенные в серый цвет, смотрелись холодными и безжизненными, а звуки шагов эхом раздавались в пустоте.

Смирнов разволновался. Сегодня он шёл на встречу с другом, несправедливо осуждённым за преступление. Сердце Филиппа сжималось при мысли о том, как легко судьба может обернуться против человека и как просто можно потерять всё. Писатель вспомнил их разговоры с Саблиным, смех и шутки, приключения, пережитые вместе, которые теперь казались такими далёкими.

Приближаясь к комнате для свиданий, Филипп почувствовал, как волнение нарастает. Его друг нуждается в поддержке, в том, чтобы кто-то верил в его невиновность. Мужчина глубоко вздохнул, стараясь успокоить себя. Его приход может стать для Саблина лучиком надежды в этом мрачном месте.

Когда дверь открылась, он увидел знакомое лицо, иссечённое переживаниями, но всё ещё полное духа. Их взгляды встретились, и в этот момент между ними возникла невидимая связь, которая говорила больше, чем слова.

– Двадцать минут, – сообщила Максимова, закрывая дверь.

Филипп сел за стол напротив Саблина.

– Привет, – произнёс он, пытаясь улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

– Привет, Филипп.

– Как ты?

– Знаешь, иногда кажется, время здесь остановилось. Каждый день похож на предыдущий, и вообще непонятно, когда это закончится. Но я держусь. Ты пришёл – это уже что-то.

– Дина мне всё рассказала.

– Хорошо.

– Я верю в тебя, – произнёс Филипп, стараясь говорить бодро. – Мы с тобой пережили столько всего, и я уверен: ты не делал того, в чём тебя обвиняют.

Он заметил, как глаза друга слегка заблестели, и это дало ему надежду. Возможно, его слова действительно могли хоть немного облегчить бремя, которое тот нёс на своих плечах.

– Мы найдём способ доказать твою невиновность. Я буду рядом, пока не добьёмся справедливости, – добавил Смирнов, но обещания здесь звучали пусто. Однако он также осознавал, что поддержка и вера могут стать тем самым топливом, которое поможет Саблину выстоять.

– Меня подставили.

Писатель кивнул, понимая, слова следователя – это не просто попытка оправдаться. Он знаком с майором слишком долго, чтобы сомневаться в его невиновности. Но как помочь? Как доказать, что человек, посвятивший свою жизнь служению закону, стал жертвой системы, которую он сам защищал?

– Как тебе помочь? Уверен, у тебя уже есть план.

– Есть, да. Ты должен отыскать Романову.

– Романову?

– Она единственная, кто сможет подтвердить мою невиновность.

– Максимова упоминала, что у Альбины якобы была какая-то видеозапись.

– Да. На ней должна быть женщина, проникшая в мою квартиру и забравшая волосы с расчёски и ботинки. Они сейчас главные улики.

– Хорошо, – Филипп задумался на секунду, – но найти Альбину… хм… Дело такое, непростое.

– Иного пути нет. Шульц просмотрел ещё раз все улики. Они против меня.

– Но Максимова ещё говорила о парке, где ты встречался с Романовой. Там нашли много крови. Она женская. Это может быть доказательством присутствия там Альбины.

– Всё верно. Однако её ДНК нет в базах данных. Присутствие в парке Романовой в вечер моего ареста, а не другой женщины, известно лишь с моих слов.

– Ясно. Ладно. Я что-нибудь придумаю.

– Вот, возьми, – следователь протянул писателю несколько блокнотных листов.

– Что это?

– Здесь всё, что я смог вспомнить про Романову, про Орден и все расследования, связанные с ним. Может помочь.

– Отлично! Я изучу.

Саблин улыбнулся.

– Спасибо тебе! Но я пойму, само собой, если ничего не получится. Мы с тобой не раз пытались найти этот чёртов Орден и Романову, поэтому… Возможно, ничего не получится.

– Я тебя вытащу.

Следователь посмотрел на Филиппа с благодарностью.

– У тебя-то как дела? Всё нормально?

Смирнов отмахнулся.

– Потом расскажу. Сядем в баре, как всё закончится.

– Договорились, – майор кивнул.

В комнату зашла Максимова.

– Время вышло, Филипп. Пора.

– Спасибо, Дин, – сказал ей Саблин.

Максимова улыбнулась.

– Скоро увидимся, – пообещал писатель и вышел в коридор.

«Я сделаю всё, что в моих силах», – крутилось в голове Смирнова, словно это придавало ему уверенности. Он знал: задача будет сложной, почти невыполнимой, но отступать было нельзя. Саблин на него рассчитывает, и это значит, во что бы то ни стало надо найти Романову.

Глава 9. Москва. Четверг. 18:10

Вечерний город окутала приятная прохлада, когда Филипп, припарковав старенький автомобиль у подъезда дома на севере Москвы, вышел из машины.

Покинув следственный изолятор утром, он вернулся к себе, где внезапно его осенила идея. Самому ему найти Романову будет сложно, даже имея записи Саблина, поэтому нужен помощник, тот, кто сможет отследить Альбину через интернет, отыскать следы в базах данных, на камерах наблюдения, сопоставить и проанализировать её появления в разных местах. И такой человек пришёл на ум.

Смирнов направился к подъезду многоэтажного дома, позвонил в домофон и, дождавшись, когда дверь откроется, зашёл внутрь. Вокруг царила полутьма, и только тусклый свет ламп освещал лестницу. Писатель поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Через несколько мгновений она открылась, и перед ним появился Максим. На этот раз длинные волосы блогера были собраны в пучок на затылке, и парень выглядел как персонаж из японских фильмов.

– Заходи, – кивнул он, отступая в сторону. – Я тебя ждал. Рад, что ты позвонил.

Филипп вошёл и закрыл за собой дверь.

Квартира любителя конспирологии оказалась однокомнатной и была освещена тусклым светом нескольких настольных ламп, бросавших мягкие тени на стены, увешанные постерами с изображениями кадров из известных фантастических блокбастеров.

На столе, заваленном проводами и различными гаджетами, стоял мощный компьютер с несколькими мониторами, на которых мигали строки кода и графики.

В углу виднелась полка с книгами по программированию, кибербезопасности, философии технологий и квантовой физики. Рядом стояли фигурки каких-то мультипликационных героев-роботов, видимо, представлявших коллекцию.

На кухне, отделённой от основной комнаты барной стойкой, стояла чашка с недопитым кофе и несколько упаковок с чипсами. У окна был небольшой холодильник, на котором приклеены стикеры с напоминаниями и забавными рисунками. Писатель улыбнулся, представляя, как Макс проводит долгие часы за работой, иногда отвлекаясь на перекус.

Филипп медленно осмотрелся, погружаясь в атмосферу этого необычного пространства. Он чувствовал, как его мысли о необходимости помочь Саблину начинают ускользать, уступая место любопытству. Каждый предмет в комнате словно рассказывал свою историю, и мужчина не мог не задуматься о том, сколько времени Максим провёл здесь, за компьютером, исследуя, читая и, возможно, даже мечтая.

Смирнов подошёл к одному из мониторов, на котором отображалась строка кода, и хотя он не был программистом, его привлекла красота цифрового искусства. Логика и порядок, скрытые за кажущейся хаотичностью, напоминали ему о том, как важно уметь видеть структуру в беспорядке.

– Ну так? Ты в деле? – спросил Макс, усаживаясь на большое кожаное кресло перед мониторами.

– Я в деле.

– Супер! – парень хлопнул ладонями о колени, заулыбавшись. – Появились идеи, что могут означать числа на картах?

– Пока нет. Перед тем как мы продолжим обсуждать твою загадку, я хотел бы обговорить один момент.

– Да? И какой?

Филипп придвинул ближе к Максу стул, стоявший у стены, и сел.

– Я помогу тебе с Таро, если ты поможешь мне.

– Звучит, как сделка.

– Так и есть.

– И в чём же я должен тебе помочь?

– Мне нужно найти одного человека. Как я понимаю, у тебя достаточно для этого ресурсов, – писатель кивнул на мониторы.

– Хо-хо-хо! Как загадочно! – рассмеялся Макс. – Что за человек? Как звать? – он развернулся на стуле к компьютеру, начав щёлкать мышкой. На экране одного из мониторов замелькали таблицы.

– Это женщина. Её зовут Альбина Романова.

– Женщина?! – присвистнул блогер. – Всё интереснее! Люблю романтические драмы!

– Это не то, о чём ты подумал.

– Да неужели! – Макс повернулся к писателю. – Давай, мне нужны подробности.

– Детали не важны. Просто найди её.

– Послушай. Так не пойдёт. Либо честность, либо я пас. Мне надо знать всё! Явки, пароли, как говорится. Иначе ничего не выйдет.

Филипп вздохнул. Рассказывать об Ордене Янтарной Бездны представлялось неправильным, ведь с парнем он только познакомился и пока не вполне ему доверял, однако понимал, что любая мелочь может помочь и вывести на Романову. К тому же внезапно пришло на ум: тема тайной организации может, как никого, заинтересовать Максима, и это поспособствует в достижении цели.

– Хорошо. Но история длинная.

– Обожаю такие! Стоп! Тогда нам нужен кофе! – парень вскочил с места и быстро метнулся в кухню, включая там кофеварку.