Принцесса из тайги

Глава 3

Я опаздывала. Очень сильно опаздывала, но не по своей вине. Откуда мне было знать, что время ожидания такси здесь не две минуты, как в Москве, а все двадцать?

Нет, конечно, вина целиком и полностью была на мне. Не подумала, не позаботилась заранее. Но что об этом говорить, когда я уже опаздываю и бегу сломя голову через лобби отеля, а до приезда такси еще семь минут?

– Пунктуальность не твой конек?

– Что? Что ты здесь делаешь?

Увлекшись отслеживанием маршрута такси в приложении, я не видела, что происходит у меня под носом. А прямо у меня под носом был мой начальник, взявшийся из ниоткуда.

– Жду тебя, чтобы поехать на работу. И мы рискуем опоздать. Давай скорее.

– Но я вызвала такси!

– Отменишь, – очень легко сказал мужчина, буквально за руку таща меня к своему автомобилю. Я была несказанно рада, что выпал шанс не опоздать на работу. Но странное поведение Семёна не могло не напрягать. Да, я должна была быть благодарна ему за помощь, но следует расставить границы, обозначить пределы допустимого.

– Ты меня, конечно, сейчас очень выручил, но давай договоримся, что это будет последний раз? Я буду заказывать такси заранее и приезжать сама. Мне так комфортнее.

– Это нерационально. Мне все равно по пути, а завтра мы и вовсе станем соседями. Я улажу вопрос с ключами от корпоративной квартиры, и ты сможешь переехать.

– Соседями? – я так удивилась, что дыхание перехватило. – Шутишь?

– С чего бы? У компании в собственности несколько квартир в жилом комплексе недалеко от офиса. Я занимаю одну из них, тебе выделили соседнюю.

– Боже, – я схватилась за пульсирующие от головной боли виски и шумно выдохнула.

Этого человека становилось слишком много в моей жизни. Достаточно того, что восемь часов мы будем проводить в одном кабинете. Помимо этого он подвозит меня до работы, а на днях и вовсе станет соседом.

Что дальше? Станем жить вместе и спать в одной кровати? Не дай бог, конечно!

День был наполнен рабочими вопросами. Я пыталась изучить компанию изнутри, вносила первые коррективы в работу отделов.

А еще был целый шкаф документов, относящихся непосредственно к производству, а не офису. Их тоже предстояло детально изучить.

Голова шла кругом.

Я даже пропустила обед, потому что не могла оторваться от бесконечно длинных таблиц с мелькающими перед глазами цифрами. Так что ближе к четырем почти что без сил вошла на общую кухню.

– Добрый день, Мария Евгеньевна. Выглядите уставшей. Хотите кофе?

– Кофе? – я брезгливо осмотрела раковину со стоящими рядом чашками, которые сотрудники мыли сами. – Спасибо, не нужно.

– Как знаете, – милая девушка с рыжими волосами, проявившая инициативу, самодовольно хмыкнула и мне показалось, что даже тихо цокнула.

Впрочем, их поведение шокирует меня и, возможно, мое поведение шокирует их не меньше.

Но если для кого-то нормально пить дешевый растворимый кофе из общих чашек на офисной кухне, то для меня это что-то выходящее за рамки понимания.

– В холодильнике есть яблоки, еще у нас тут печенье, диетические хлебцы, конфеты. Правда все вкусные уже съели.

– Все это сотрудники приносят сами? – с недоверием я достала одно зеленое яблоко, которое, как первая еда за сутки, выглядело безумно аппетитно.

– Фирма покупает, – к разговору присоединилась блондинка лет тридцати, которая до этого говорила с кем-то по телефону в стороне. – Но мы и сами иногда приносим что-то если дома не съедается, например.

– Очень здорово.

То ли девушки были на редкость проницательные, то ли слово «брезгливость» было выведено у меня на лбу крупными буквами, но подчиненные хихикали с моей реакции и тихо перешептывались о чем-то.

– Я в Москве работала два года, никогда не забуду этот офисный стиль: у каждого своя кофемашина, к чаю конфеты без сахара, без лактозы, без глюкозы и вообще без всего! У нас не так. У нас лучше.

– Я просто… Пока не привыкла.

– Еще есть время, – рыжеволосая девушка по-доброму улыбнулась. – Не хотите, кстати, как-то отпраздновать свое появление в фирме? У нас так принято. Мы выпиваем немного, едим пиццу, танцуем, можем караоке тут устроить.

– Караоке?

Сколько времени должно понадобиться, чтобы я привыкла к местному менталитету? Я как дурочка переспрашиваю каждое слово и округляю глаза.

Просто в Москве бы в голову никому не пришлось предложить начальнице выпить вместе со всем офисом. То есть, так не было принято. Приветственная речь, напутственные слова – вот и все.

– Или можем придумать какую-нибудь викторину, настольные игры опять же. Это очень сближает! Вы бы могли познакомиться с нами лучше.

– Отличная идея, – я наконец-то смогла выдавить из себя фальшивую улыбку. – Но немного позже. Я еще не привыкла к разнице в четыре часа, к тому же со дня на день должна переехать…

– Вы переезжаете к Олегу Николаевичу?! То есть… Простите, я не должна была спрашивать.

– Нет, я переезжаю не к нему. Просто переезжаю. Я пойду поработаю.

С написанным на лице непониманием я ушла с кухни, прихватив еще одно яблоко.

День облегчало отсутствие в кабинете Семёна. Мужчина утром забрал документы и пошел по этажам с рабочими вопросами. Я видела его только мимолетно в коридорах или около уборных.

Сейчас он все еще отсутствовал, но долго наслаждаться одиночеством мне не дали.

– Так и не отрывалась от бумаг? – спросил мужчина, устало шагая к своему креслу.

– Отрывалась. Вот на кухню сходила, яблочко взяла, – я показательно откусила большой кусок зеленого фрукта, не разрывая зрительного контакта.

Мой начальник тяжело вздохнул и опустился в кресло.

Через пятнадцать минут звенящую тишину нарушил стук в дверь.

Инстинктивно я разогнулась и перевела взгляд на проход.

– Добрый день. Доставочка.

– Спасибо, оставьте на тумбе, – ответил Семён молодому курьеру, который привез два пакета предположительно из какого-то ресторана. – Взял тунца и телятину. Ты что будешь?

– Ты опять за свое? Прекрати, это уже не смешно.

– Не смешно будет, если ты в голодный обморок свалишься. А прием пищи – это святое! – безапелляционно мужчина поставил передо мной пластиковый контейнер с теплой мясной вырезкой и бланшированными овощами.

От еды так дивно пахло, что желудок тут же среагировал и скрутился в тугой узел от голода.

Я не стала сопротивляться и своим немым молчанием дала согласие на совместный обед.

– Ладно я питаюсь кое-как, у меня запасы отложены. А ты на чем еще держишься?

– Знаешь, – запуская в рот кусочек моркови, – это даже забавно. Здесь все настолько переходят личные границы, что их как будто вовсе нет! Сегодня на кухне одна из сотрудниц предложила мне устроить караоке-вечеринку в честь подписания договора. А ты спрашиваешься о моем питании и рационе. Завтра мне нужно будет предоставить график посещения уборной? Это в вашем стиле, да?

– А что в твоем стиле? – мужчина с интересом вступил в разговор, даже отодвинув от себя контейнер с едой. – Не спрашивать у окружающих тебя людей ничего кроме цифр в отчетах? Мы здесь общаемся, и это здорово! С тобой хотят познакомиться поближе, я волнуюсь, чтобы ты не заработалась до голодного обморока. А еще сегодня у Марка из отдела кадров родился второй сын, три пятьсот, семьдесят четыре сантиметра, имя еще не придумали. Коршакова из рекламного ушла после обеда, приболела, была белая как мел. А из мужского туалета уборщица ворует туалетную бумагу. И я знаю об этом всем, потому что я говорю с людьми!

– Ты начальник, – парировала я, – тебе нужно быть в курсе.

– Спроси у любого из офиса! Все расскажут тебе новости коллектива.

– Потому что вместо работы они обмениваются сплетнями!

– Боже, Маша! Вы в своей Москве всю человечность растеряли? У нас отличные показатели, высокая продуктивность. Если люди потратят десять минут в день на разговоры в перерывах между работой – Земля не остановится. Будь проще. Никто не влезет в твою личную жизнь, не позволит себе непристойностей. Это просто приятельское невинное общение.

– Ешь рыбу, пожалуйста, – тихо ответила я, утыкаясь в свой обед.

Не было смысла и сил спорить. Что толку? У нас разные взгляды на вещи, разные границы допустимого. Семён осуждает мою позицию, я не могу принять его. Но с этим можно жить!

Я работаю много лет в крупных фирмах, не завожу друзей, а уж тем более любовные отношения в коллективе. И это не влияет на мою работу. Так что и здесь как-нибудь обоснуюсь.

Семён смотрел на меня без осуждения, но в его взгляде прослеживалось что-то очень похожее на жалость. Как будто он был расстроен тем, что я, глупая и наивная девочка, отказалась принять его мудрость.

– Не смотри на меня так, – попросила я.

– Не смотрю, не смотрю.

В Новосибирске темнело как будто бы раньше.

В начале шестого без искусственного освещения невозможно было разглядеть текст в документах. Город за окном становился серым, сонным, будничная жизнь в нем останавливалась.

Я привыкла работать в офисе до поздней ночи, в этом не было ничего необычного. Однако сейчас почему-то предпочла взять работу на дом. Заранее собрала несколько папок, перекинула нужные материалы на флешку.

– Вызвать тебе такси или разрешишь подвезти?

– Альтернатива без выбора, – хмыкнула я. – Ладно, поехали.

Сопротивляться не осталось сил. Да и было ощущение, что сопротивляться этому мужчине бесполезно. Попробую изменить отношение к ситуации, раз не получается изменить ситуацию.

Семён на выходные тоже уходил с пачками макулатуры. Видимо и впрямь был трудоголиком, как и я же.

– Комплект ключей от твоей квартиры доставили мне домой. Видимо я перепутал адреса… Я заеду завтра в отель, заберу тебя с вещами, доставлю до квартиры и покажу там все.

– Отказываться бессмысленно, да? – мужчина равнодушно повел плечами. – Хорошо. Тогда около десяти быть готовой?

– Будет отлично.

– В каком состоянии квартира? То есть что нужно купить для жизни? Чайник там, полотенца, лампочки…

– Для жизни все есть, – я облегченно выдохнула. Хотя бы с этим возиться не нужно. – Купить только продукты ну и личные вещи какие тебе нужны. Я живу в квартире напротив, можешь не стесняться просить что-то, если срочно понадобится. Соль, сахар, спички…

– Спасибо. Надеюсь, что до спичек не дойдет.

До двери номера я кое-как дотащила ноги.

Новосибирск изматывал меня морально и физически.

Я не понимала, что со мной происходит. Обычно я была готова работать по двенадцать часов в неделю, не чувствовала усталости или апатии. А здесь будто какое-то отрешение от всего происходящего.

Я все время хочу спать, не могу сфокусироваться на задаче, думаю только о том, как скорее вернуться в номер и лечь на кровать.

Разница в четыре часа не такая уж огромная, чтобы не перестроиться за пару дней. Что это? Акклиматизация? Но я ведь в Сибири, а не в тропиках.

Впрочем, возможно просто подхватила какой-нибудь вирус в самолете по пути из Москвы.

Не осилив даже доставку ужина в номер, я скинула рабочий костюм и рухнула в кровать.

Глава 4

– Маша, Маша! Если сейчас же не откроешь, я войду!

Веки медленно разомкнулись, и перед собой я увидела белую пелену постельного белья.

Звук сработавшего звонка заставил обернуться назад и как в тумане, лишь силуэтно, разглядеть мужчину в темной одежде.

– Боже, ты не одета, – силуэт почти сразу развернулся, а до меня дошло, что я лежу в кровати в одних кружевных трусах, откинув одеяло в сторону.

– Что… Что ты тут делаешь?! – осознание происходящего приходило медленно, но я уже залезла под одеяло с головой.

– Почти одиннадцать! Ты не вышла, не берешь трубку, на сообщения не отвечаешь. Откуда мне было знать, что с тобой?! Администратор дал второй ключ, и я… Я дождусь тебя в лобби. Спустись, когда будешь готова.

– Нет, – воспротивилась я, выставляя руку вперед, хоть Семён все равно не мог этого видеть. – То есть… Я даже с кровати не встала! Мне нужно пару часов… Я доберусь сама, ладно? Поезжай домой.

– Ты в порядке? Выглядишь плохо.

– Не уверена, – я приложила ладонь ко лбу и обнаружила, что температура вот-вот опустится ниже критической отметки. – Я столько спала… Не слышала будильник и твои звонки.

– Ну-ка, – мужчина бесцеремонно прошел в комнату прямо в уличных ботинках и приложил руку к моей голове.

Я шарахнулась от него как от прокаженного, но движение вышло замедленным и тягучим, так что получилось лишь немного податься назад.

– Может отравление? Что вчера на ужин ела?

– Я не ужинала, – мотнула головой отрицательно. – Не было сил, я сразу легла спать.

– В таком случае спешу сообщить: ты не герань. Фотосинтезировать не умеешь, и для жизни тебе нужна еда. Иди в душ, я пока закажу что-нибудь на завтрак. И даже не думай сопротивляться. Я уже очень и очень злой.

Хоть внешне Семён не изменился, я решила на слово поверить, что его эмоции на пределе. Но, если честно, хотела просто попросить, чтобы он вышел… Но нет так нет.

Пришлось стыдливо обмотавшись одеялом, топать в ванную.

Холодный душ отрезвил разум. Вода, с напором ударяясь о кожу, падала к ногам и разлеталась миллионом едва заметных брызг.

Я чувствовала, как с каждой струйкой, стекающей по телу, становилось свободнее и легче дышать. Легкие раскрывались, а веки наконец становились невесомыми.

– Ну и вид у меня, – прошептала я, осматривая лицо в немного заляпанное зеркало.

Кожа под глазами сделалась синеватой от стресса и недосыпа, обычно объемные волосы висели безжизненными скудными сосульками, а с лица сошла улыбка.

Я мало спала, много работала и почти все время нервничала. Переезд, этот дурацкий договор, отсутствие нормального режима питания и смена часовых поясов – все это выбило меня из колеи одним взмахом.

Все эмоции я оставила там, в ванной, за деревянной дверью, покрашенной под беленый дуб. Семён не должен был видеть меня в таком состоянии.

Когда я вышла в комнату, обмотавшись в махровый белый халат с логотипом отеля, мужчина уже сидел в одном из кресел рядом с небольшим столиком и охранял мой завтрак на большом подносе.

– Я взял тебе сбалансированную еду. Тут клетчатка, белки, жиры, немного углеводов, свежевыжатый сок и шоколад для повышения уровня глюкозы.

– Спасибо, только половину из этого я не ем, – сказала, осторожно опускаясь во второе кресло, будто боясь потерять равновесие и рухнуть в него со всего маху.

На лице мужчины отразилось недоумение. Он свел пальцы обеих рук и нервно постучал ими друг об друга.

– Аллергия?

– Скорее диета. Никакого мучного, – я брезгливо отодвинула от тарелки поджаренный кусочек тостового белого хлеба, – поменьше сладкого, – шоколадка с сомнительным составом тоже была убрана в сторону, – и самый минимум жиров.

От аппетитной яичницы тоже пришлось отказаться, и я грустно смотрела на тарелку с пучком микрозелени и стакан апельсинового сока, который по консистенции напоминал разведенный порошок.

– А у нас тут дисциплина. Никаких голодных обмороков, – Семён вернул на место хлеб, – никаких отключек из-за недоедания, – яичница тоже оказалась рядом со мной, – и больше сладкого для работы мозга.

Я попыталась возразить, но мужчина уже поднялся с места и забрал свою большущую куртку, которая все это время лежала за шторой на широком подоконнике.

– Все съешь, соберешь вещи и наберешь меня. Помогу спустить чемодан.

Я наблюдала, как за два широких шага Семён пересек комнату и громко хлопнул и без того хлипкой дверью.

Сегодня я была слишком слаба, чтобы спорить и устанавливать свои порядки. К тому же чувствовала себя виноватой за глупый срыв нашей договоренности. Неловко перед человеком.

На завтрак я все же съела все предложенное, пообещав себе, что отработаю в зале, как только обустроюсь и найду приличный фитнес-центр. Вещи я не слишком-то раскладывала, так что со сборами справилась за считанные минуты.

Наконец, сменив халат на удобный костюм, я осмотрела номер беглым взглядом и покинула его, чтобы спуститься на первый этаж, где меня ждал Семён.

– Все это время ты стоял под дверью?

Я удивленно посмотрела на мужчину, с которым глаза в глаза столкнулась, стоило мне открыть дверь номера.

– Хотел проверить позвонишь или нет.

Его взгляд не сходил с меня. Холодный, пытливый, пробирающий до костей. Я чувствовала себя провинившейся девчонкой, когда этот человек безмолвно смотрел на меня, как будто сканируя.

Его поза не говорила мне ни о чем. Он стоял ровно, вытянувшись в струнку, в распахнутой куртке, большие пальцы держал на широком кожаном ремне цвета молочного шоколада.

Спокойный как каменный истукан или хищник, готовый в любую секунду наброситься на свою жертву?

– Я в состоянии докатить чемодан на колесиках до парковки. Прекрати вести себя со мной как с немощной!

Во мне все-таки проснулась женщина, борющаяся за равноправие. И, гордо расправив плечи, я зашагала в сторону лифта, катя за собой свой не очень внушительный чемодан.

Но мой горделивый уход длился недолго. Ровно два шага.

Уже через мгновение я ощутила, как столбенею, потому что Семён оказался непозволительно близко.

Справа от меня, прижавшись почти вплотную, он смотрел своим пронзительным взглядом и тяжело дышал. Воздух, выходящий из его легких, щекотал мою шею, от чего делалось совсем неуютно.

– Если я говорю позвонить, – пробирающим до самых костей голосом прошептал мужчина, покрывая всю мою спину мурашками, – значит нужно позвонить. Запомни это простое правило.

Скользнув своей грубой ладонью по моей руке, он буквально поймал ручку чемодана на лету, потому как я разжала хватку, стоило почувствовать его прикосновение.

Секундное замешательство, за которое мужчина успевает вызвать лифт, и я уже вхожу следом за ним в тесную железную коробку.

– Ты всего лишь мой начальник, а не муж, – с саркастичной ухмылкой напомнила я, наконец-то возвращаясь к реальности. – Не веди себя так, мне это не нравится.

– Ты всего лишь моя подчиненная, а не жена, – Семён ответил той же фразой и даже повторил мою полуулыбку. – Не веди себя так, мне это не нравится.

От негодования я раздувалась как воздушный шарик, но ничего не могла с этим поделать. Он выбивал почву из-под моих ног, ломал все границы и рушил стереотипы.

Я не понимала, чего добивается этот мужчина. Почему он так общается со мной? А главное что это за манера? Признаться честно, на мгновение мне показалось, что он… флиртует со мной.

– В мои планы не входило ссориться. Давай попытаемся найти компромисс в общении? Уверена, что нам нужно некоторое время, чтобы сработаться и найти общий язык.

– Я совершенно не против. Дамы вперед, – в этот момент лифт остановился, раскрыл створки, и Семён кивнул мне на выход, при этом нагло ухмыляясь.

Я закатила глаза, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от негодования.

– Будем говорить на моем языке, – четко обозначил мужчина.

Я не вступала в полемику. Это было глупо. Он ждет моих эмоций, хочет конфликта. Возможно, его веселит происходящее или он просто хочет поглумиться над девушкой.

В любом случае, найти к нему подход можно. Мне нужно лишь немного времени, чтобы изучить его характер, манеру общения, прошерстить свои записи по психологии и подобрать наилучшую модель поведения.

Я нетерпеливо выглядывала из окна машины, пытаясь запомнить дома вокруг. Казалось, что каждая приличная многоэтажка может быть моим новым пристанищем. Но Семён все ехал и ехал по улицам, сворачивая то направо, то налево.

– Приехали, – наконец озвучил он, загоняя машину на территорию закрытого двора элитного жилого комплекса.

– Это тут у вас корпоративные квартиры? Недурно.

Высотка не впечатляла меня после московских видов, однако на фоне остального города смотрелась очень современно.

Красивое высокое здание цвета кофе с молоком опоясывали двор и стоянка для жильцов. Было много деревьев, еще не проснувшихся после зимы, приличного вида мусорные баки и даже небольшой продовольственный магазинчик прямо в доме.

– Компания не бедствует. К тому же застройку вел наш крестный, сделал приятную скидку.

– У вас тут куплено две квартиры?

– Нет, шесть, – ответил Семён, вызволяя мой чемодан из багажника через непреодолимую грязную лужу, которая занимала половину парковки. – В одной живу я, другая для тебя, еще две для специалистов, которые приезжают к нам в командировки и две для работников, если те окажутся в трудной жизненной ситуации.

– Вы просто так селите сотрудников в корпоративные квартиры? – удивилась я.

– На время. Что в этом такого? У нас возможность есть, а у людей ситуации разные бывают. Олю из бухгалтерии, ты общалась с ней накануне, из дома выгнал муж после того как избил. Не к маме же в Томск ей ехать? Перекантовалась недельку тут, а потом съехала.

Я не нашла, что ответить.

В Москве корпоративные квартиры тоже не были редкостью, несколько лет назад я даже занимала просторную трешку в спальном районе Москвы.

Но вот заселение в квартиру нужно было заслужить опытом, стажем и профессионализмом. За красивые глазки и слезливые истории жилплощади никому не выписывали. А здесь все вон как по-простому.

Лифт поднял нас на двенадцатый этаж и выгрузил в уютном подъезде перед двумя одинаковыми дверьми с номерами триста пятнадцать и триста шестнадцать соответственно.

– Это твоя, – Семён кивнул налево и вложил мне в руку связку ключей. – А это моя, – он указал на точно такую же дверь, вход в которую был по правую сторону от нас. – Закрывать на нижний замок на два оборота на окно.

– Спасибо. А дубликаты ключей у кого-то есть? – я недоверчиво посмотрела на ключ, одиноко болтающийся на металлическом колечке.

– В моей квартире нет, если ты об этом, – хмыкнул Семён. – Открывай дверь. Проведу тебя, открою краны, покажу что к чему.

Я хотела сказать, что в экскурсии не нуждаюсь, но мужчина выжидающе смотрел на замочную скважину с видом, не терпящим возражений.

Дважды провернув ключ, я открыла дверь и прошла в свою на ближайшие полгода квартиру.

Моя жилплощадь оказалась двухкомнатной квартирой, очень просторной и светлой. Из мебели был необходимый минимум, техники тоже не в изобилии, но для жизни достаточно.

– Воду я тебе открыл, – сказал Семён, возвращаясь из ванной и оттряхивая руки друг об друга. – Кухня, спальня, балкон… С остальным разберешься. Где я живу, знаешь. Приходи, если что-то понадобится, не стесняйся.

– Спасибо. Обещаю по пустякам не тревожить.

– Больше не задерживаю, обживайся, – мужчина перекинул свой массивный пуховик через плечо, наспех сунул ноги в теплые кроссовки и покинул мою квартиру, кажется, даже пригнувшись, чтобы макушкой не задеть косяк.

Так я и стала полноправной (на полгода) владелицей этих хором.

Нужно было разложить вещи, постелить свое постельное, оформить доставку продуктов и, в идеале, сделать генеральную уборку.

Можно подумать, что я была помешана на чистоте. На самом деле так и было.

У меня был особенный пунктик касательно чистоты полов, свежести полотенец и слоя пыли на поверхностях.

Может быть, от отсутствия личной жизни, может быть, от стресса, но я убиралась часто и качественно.

Чем больше запарка была на работе, тем чище было в квартире. Во время аудиторских проверок бывало, что я предпочитала генеральную уборку, а не сон.

Наверное, с этим нужно было к психологу, но я уговаривала себя, что просто чистоплотна.

Наконец, проведя несколько часов с тряпками, швабрами и чистящими средствами, я устало рухнула на диван с чувством полного удовлетворения.

Холодильник заполнили продукты, в квартире приятно пахло ментоловым средством для мытья полов, а зеркала были такими чистыми, что отражали, кажется, даже незаметные человеческому глазу объекты.

– Надо бы в душ и задуматься о еде, – сказала я себе под нос, слезая с дивана.

Единственное, чего я не терпела по дому. – готовка. У меня не получалось.

Я умудрялась переваривать гречку, макароны всегда слипались, а рис был кислым. К мясу я перестала прикасаться, как только испортила продуктов тысяч на десять.

В конце концов, смирилась и питалась тем, что можно заказать из ресторана или купить и разогреть.

– Семёну бы это явно не понравилось, – непроизвольно я хихикнула, но тут же одернула себя.

С чего вообще меня посещают мысли об этом мужчине? Меня не должно волновать, что там ему не нравится. А ему не должно быть дела до моей личной жизни!

Пусть других работниц кормит и опекает, а я самодостаточная женщина, о себе позаботиться смогу.

Именно так размышляла самодостаточная женщина, стоя под теплым душем после изнурительной уборки квартиры.

– Черт! – неожиданно прямо мне на голову побежала ледяная вода.

Нервно выругавшись, я выпрыгнула из акриловой ванны на теплый кафельный пол с подогревом и обмоталась полотенцем, чтобы не окоченеть окончательно.

– Ну что с тобой сделалось? – я крутила кран во все стороны, но теплая вода идти даже не думала. – И где эти дурацкие краны, которые открыл Сёма?

Стоя в ванной с намазанным на волосы бальзамом, который непременно нужно смыть, я понимала, что вариантов у меня особо нет. Моржевать в ближайшие планы не входило, так что я завернулась в махровый халат и отправилась в комнату за телефоном.

– Не отвечает, – Семён не взял трубку со второго раза.

Почему в тот момент я решила, что он непременно не слышит звонка, а не занят своими делами? Не знаю.

Но я пошла штурмовать дверь его квартиры, подгоняя себя желанием поскорее смыть с волос бальзам.

– Семён, это Маша! – сказала я громко, услышав за дверью приближающиеся шаги. – Ты говорил, что я могу обратиться…

– Здравствуйте, – дверь наконец открыли, но перед собой я увидела не двухметрового бородатого мужчину, а совсем юную девушку в коротких домашних шортах и майке на тонких бретелях.

На мгновение мы застыли, оглядывая друг друга.

Девушка не сводила заинтересованного взгляда с моего внешнего вида, а я машинально сканировала ее.

Ей было, наверное, немногим больше двадцати. Милое личико без капли косметики, кудрявые светлые волосы, разбросанные по плечам, отличная фигура и гладкая кожа бронзового оттенка.

Мне стало неимоверно стыдно, когда я наконец осознала в каком виде заявилась в квартиру к своему начальнику, который живет со своей девушкой.

– Вам Сёму? – наконец уточнила незнакомка, заглядывая куда-то вглубь квартиры.

– Нет, простите. Я не хотела беспокоить. Извините еще раз.

Хватаясь за бешено бьющееся сердце, я ретировалась с лестничной клетки и скрылась за дверью своей квартиры, плотно прижавшись к ней спиной. Как будто это могло спасти меня от позора.

Я краснела, кажется, до кончиков ушей, стоило только подумать о произошедшей нелепости.

Мне не доводилось попадать в такие неприятности.

Да, я могла работать ночами, брать на себя обязанности десятка сотрудников, но не могла стерпеть позора.

Стыд клеймом высекался в моей памяти и беспокоил меня в самых страшных кошмарах на протяжении еще нескольких лет. В этом была вся я.

Когда прошло несколько минут, и ритм сердцебиения наконец замедлился, я смогла опустить руки, которые все это время держала на пунцовых щеках, и отойти от двери.

Точно ощутив отсутствие подпоры в моем лице, со стороны подъезда кто-то постучал.

Я вздрогнула, и сердце снова бешено забилось как несколькими минутами ранее.

– Маша, это Семён. Ты заходила?

Помедлив секунду, я решила открыть дверь. Не притворяться же, что меня нет дома!

– Да, у меня просто пропала горячая вода, – будто в подтверждение своих слов я махнула в сторону ванной. – Я ничего не трогала, а она стала холодной. И я не знаю где эти краны… Прости ради бога, что ворвалась к тебе! Я позвонила и подумала, что ты не услышал.

– Так и есть, – согласно кивнул мужчина, даже не проходя в квартиру. – А горячую воду просто во всем доме отключили. Какая-нибудь ерунда в котельной как обычно случилась. Так что проблема не у тебя.

– Да? Боже мой, – я снова схватилась за щеки и обернулась вокруг себя, потому как просто не могла стоять ровно перед этим пугающе спокойным мужчиной. – Еще раз прости! Мне так стыдно перед твоей девушкой. Извинись за меня перед ней, пожалуйста. Мне жутко неловко.

– Тоня не моя девушка, – почему-то вдруг суровым тоном произнес Семён. – Она ребенок.

Очень резко мужчина развернулся и скрылся за дверью своей квартиры.

А я осталась стоять в коридоре, еще более обескураженная, чем была до этого.

– Ребенок?..

Напрочь позабыв о бальзаме, который с волос нужно было смыть как десять минут назад, я забралась на диван с телефоном, чтобы прочитать в интернете хоть что-нибудь о своем непосредственном начальнике.

Ведь что я о нем знала как о человеке? Пожалуй, только, что у него есть брат. Ни возраста, ни статуса, ни о наличии или отсутствии детей.

– Семён Николаевич Крамской, – прочитала я заголовок биографии на сайте какой-то новосибирской газеты. – Тридцать два года, о личной жизни ничего неизвестно, является производственным директором…

В сухом остатке я выяснила только возраст мужчины. Тридцать два года.

Сказать честно, удивилась даже этому, ведь думала, что Семёну немногим больше тридцати пяти. Выглядел он внушительно.

Девчонка, с которой я столкнулась в дверях, могла бы быть его дочерью, будь ей не больше шестнадцати лет. Но она явно переступила отметку «двадцать».

– Дети сейчас слишком быстро растут, – убедила я себя, сворачивая страницу сайта. – Если есть дочь, где-то должна быть и мать. Может быть, в той же квартире?

Что Семён живет не один, да еще и с ребенком стало для меня настоящей неожиданностью. Не было в нем ничего отцовского, разве что странное, буквально маниакальное желание заботиться обо мне.

Он никогда не спешил с работы, на его столе не было личных фотографий, он не болтал ни с кем по телефону кроме как по работе. Я бы с уверенностью сказала, что он не связан ни с кем никакими обязательствами.

Впрочем, кто знает, какие в их семье отношения…

Посидев на диване еще несколько минут, чтобы осознать свалившуюся на меня действительность, я наконец-то вспомнила о незаконченном походе в душ. Пришлось смывать бальзам ледяной водой.

Я подумывала о заказе легкого ужина из ресторана грузинской кухни в соседнем районе, когда в дверь снова постучали.

– Кто там? – осторожно спросила я.

– Это Тоня, соседка, – узнав девичий голос, я с недоверием провернула ключ в замке и впустила девушку на порог своей квартиры. – Здравствуйте еще раз.

– Здравствуйте.

– Я пришла, чтобы уладить тот небольшой инцидент. Вы извините, что я так негостеприимно, просто немного растерялась. Кажется, нам обеим теперь неловко.

– Думаю об этом можно просто забыть, раз уж мы обе растерялись, – я дружелюбно улыбнулась в ответ на широкую улыбку девчонки.

– Здорово! Я Антонина, можно просто Тоня.

– Тогда я просто Маша, – сказала, протягивая руку для знакомства. Девушка улыбнулась еще шире, хотя казалось, что шире уже некуда.

– Раз инцидент исчерпан, предлагаю примирительный ужин. Приходи к нам сегодня? Через час все будет готово.