Читать книгу: «Тяжесть слова», страница 4

Глава 3
Змей вместо Женоеда

Я сидела на кровати и смотрела перед собой в одну точку. Перед глазами снова и снова возникал образ принцессы.

«…которой ты заделал ребёнка…»

Фраза звучала в ушах как эхо. Раньше я часто представляла, какой она может быть, моя настоящая мать. Думала, почему она оставила меня отцу, и неизменно пыталась оправдать её тем, что оставить ребёнка на воспитание богатому мужчине куда лучше, чем растить дочь на подмостках театра.

Я никогда не верила в то, что моя мать была так похотлива, как её описывали слуги. Они склонны молоть всякую чепуху. Порой представляла, что она была влюблена в отца. Они искренне любили друг друга. А плодом этой любви стала я. Просто судьба оказалась к ним жестока. Иногда пыталась поймать батюшку на ностальгической грусти. Но отец так часто изменял своей жене, что у меня появились сомнения в том, что он вообще способен на какие-либо серьёзные чувства.

Но бывали моменты, когда я искренне ненавидела свою мать за то, что она оставила меня здесь. В этом болоте, где обитали только змеи! Маленькая я была готова простить её. Тогда обида, так же как и я сама, была маленькой. Но такие чувства имеют свойства расти вместе с нами. И вот я выросла, и обида выросла вместе со мной. И простить стало уже сложнее.

Сейчас меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, я пыталась убедить себя, что не знаю всей истории и не могу строить необоснованные предположения. Возможно, она была вынуждена так поступить. Но потом вскидывала голову обида, которая противным голосом говорила, что принцессе простили бы всё, даже внебрачного ребёнка. Да, люди бы шептались, но никто не посмел бы высказать ей что-либо в глаза, и все продолжали бы делать вид, что всё в порядке.

Когда пришла служанка с обедом, я притворилась, что сплю, завернувшись в покрывало. Будить меня никто не стал, и, оставив поднос, девушка покинула покои. Есть не хотелось. Я не испытывала никакой радости от того, что узнала, кто моя мать. Наверное, было бы лучше и дальше считать, что женщина, родившая меня, – бедная актриса. И продолжать строить оправдывающие её иллюзии. Сейчас же я не хотела больше ничего придумывать. Мне просто хотелось знать.

Долго лежать я не смогла и, не выдержав, пошла в набатную башню. Там всё равно редко кто бывал. Посещали её, только чтобы ударить в колокол, звон которого возвещал о том, что всем необходимо собраться перед парадным крыльцом.

Площадка под огромным колоколом оказалась ожидаемо пуста. В арочные проёмы, отделённые друг от друга стеной не толще локтя, врывался лёгкий ветер, напоённый запахом горячего камня, земли и свежескошенной травы. Двор внизу открывался как на ладони.

Я уселась на наименее загаженный птицами участок и, обхватив колени, бездумно уставилась вдаль. Проблема с графом Ротрийским перестала для меня существовать. Она стала неинтересна. Выйду я за него замуж, не выйду… Какая, в принципе, разница? Наги… Плевать на нагов. Плевать на всё! Какая теперь вообще разница, что будет?

А ведь я уже так думала. Именно под влиянием такого же настроения я и полезла в лес, благодаря чему обрела новые проблемы. Но сейчас, в отличие от того случая, я вообще не хотела ничего. Ни умирать, ни бежать, ни вообще что-то делать.

В состоянии апатии я наблюдала за перевалившим за полуденную черту солнцем. Никакой я не плод любви, а лишь досадное последствие временной связи, оказавшееся ненужным ни собственной матери, ни отцу. Но у второго всё же хватило совести взять на себя ответственность. Меня вырастили как благородную девицу, дали необходимое образование. Следует сказать спасибо уже за это.

Только зачем меня вырастили? Вырастили, а что делать со мной, не знают. Куда пристроить выросшую проблему? Отдали бы театру. Всем было бы хорошо, даже мне. Я бы знать не знала таких мучений.

На дороге, ведущей к имению, появилось облако пыли. Я равнодушно уставилась на него, даже не задаваясь вопросом, кого там несёт. По мне, гостей у нас уже предостаточно.

Пыль оседала, открывая довольно необычное для здешних мест зрелище. Три колесницы. Или что-то очень похожее на них. Я видела их изображения в книге по истории народов.

Они ехали, выстроившись клином. В каждую из них запряжена пара лошадей. Чем ближе они подъезжали, тем яснее было видно, что кони просто гигантские. Стража на воротах всполошилась. Кто-то бросился через весь двор докладывать. Я продолжала безразлично наблюдать.

Колесницы на полном ходу влетели в ворота и резко остановились посреди двора. Слуги испуганно рассыпались в стороны. Теперь можно было определить, что лошади действительно на удивление крупны, на целый локоть выше лучшего жеребца на нашей конюшне. Мощные спины, ноги как колонны, длинные густые гривы… А сами колесницы такие широкие, что в них без труда поместится не менее пяти человек.

Но в каждой из них был только возница. Сверху я видела, что в колеснице, расположенной по центру, стоит беловолосый человек. Всё место в колеснице вокруг него занимал подол ослепительно-белого одеяния, оно даже поблёскивало на солнце. В двух других колесницах возницы были рыжими, но тоже в необычных, блестящих на солнце одеждах. У одного – тёмно-зелёные, а у другого – песчаного цвета.

Им навстречу весьма несолидно и поспешно выбежал отец. Некоторое время они постояли, видимо обсуждая что-то, а затем батюшка сделал приглашающий жест рукой в сторону дверей. Прибывшие кинули поводья подоспевшим конюхам и начали спускаться со своих колесниц. Их одеяния разворачивались, разворачивались и вытягивались…

Я вскочила на ноги с гулко стучащим сердцем. Наги!

* * *

У дверей моей комнаты мялась служанка. Она очень обрадовалась, что я вообще пришла, ужаснулась моему внешнему виду и сообщила, что меня хотят немедленно видеть. Потом меня быстро облачили в утреннее платье, переплели волосы, и мы поторопились на зов. Сердце громко стучало в груди. Что-то надумать или как-то оправдать появление нагов я просто не успевала. Дрожащие лакеи при нашем приближении распахнули двери. В гостиную я вошла уже одна.

Здесь были бледный как саван батюшка, дворецкий и три нага. Я замерла на пороге и медленно осмотрелась. Змеиные конечности тут же притянули всё внимание. У блондина оказался сверкающе-белый длинный хвост. Он приманивал взгляд своим великолепием, и ничто не могло затмить этой роскоши, даже его обладатель. Зелёный хвост и хвост песчаного цвета на фоне белого уже не производили такого неизгладимого впечатления.

– Таюна, дорогая моя, проходи, садись, – необычайно обрадовался мне отец. Он заметно нервничал.

Я прошла и села рядом с батюшкой на диван. Не знаю, как слуги успели, но большую часть гостиной занимали подушки, на которых расположились наши гости. К слову, они со своими хвостами и занимали эту большую часть гостиной. Я поймала взгляд беловолосого. Глаза у него были необычного фиолетового оттенка с вертикальным узким зрачком. Наг смотрел на меня очень пристально, не утруждаясь даже попытаться скрыть свой интерес.

Отец открыл рот, но пояснить цель визита нагов и моего здесь присутствия не успел.

Двери распахнулись, и внутрь стремительно вошла принцесса Кирата, улыбающаяся и прекрасная.

– А вы меня довольно быстро нашли, – заметила она, обращаясь к нагам. – Я даже не успела толком расположиться.

На лице блондина мелькнуло хмурое недоумение, но тут к его уху склонился зеленохвостый и что-то зашипел.

– Мы не ожидали встретить здесь вас, ваше высочество, – почтительно, но довольно холодно ответил наг.

Та беспечно махнула рукой и вальяжно расположилась в одном из кресел.

– Советник Зо́сий довольно медлителен, поэтому я прибыла раньше. Но готова выступить вместо него.

– Вопросами договоренности с вашим родом может заниматься только мой господин. Я же не ожидал встретить здесь ни вас, ваше высочество, ни вашего советника. Место встречи наших делегаций остается неизменным, – весьма сухо объяснил наг причину своего недоумения от встречи.

Весёлая улыбка слетела с губ принцессы. Ответ её явно не устроил. Я же смотрела на эту женщину, словно чего-то ожидая. Только чего?

– Сюда же я прибыл по повелению моего господина и по совершенно другому поводу. – Блондин снова перевёл взгляд на меня.

Я серьёзно влипла. Отец рядом забеспокоился сильнее.

– Так что же вас привело в мой скромный дом? И при чём тут моя дочь?

Наг посмотрел на моего отца.

– Сперва дозвольте представиться. Меня зовут Шайшеле́д де́о Вииэ́ш, и я являюсь ближайшим помощником наагасаха Аршавеше део Ширрадошарра. Это Ришэда́ш де́о Фашше́й, – блондин указал на зеленохвостого нага, – а это Лоша́сс де́о Фашше́й, – медленный кивок в сторону нага с песчаным хвостом.

Оба нага коротко качнули подбородками, видимо в знак приветствия. Блондин тем временем продолжал:

– Мы прибыли по приказу нашего господина.

Я почувствовала, как мурашки побежали по моей спине. Слюна во рту стала вязкой. А блондин подошёл к самому интересному.

– Мой господин, наагасах Аршавеше део Ширрадошарр, хочет взять вашу дочь, Таюну, в жёны, – медленно произнёс он, смотря на моего отца.

Отец оцепенел. Я же просто прикрыла глаза и открыла их снова, готовая смириться с тем, что произойдёт дальше. На лице принцессы отразилось вежливое удивление. Сообразив, что ответа не дождётся, наг продолжил:

– В качестве выкупа за невесту мой господин готов предложить пятнадцать мер золота, равных её весу, три сундука с драгоценными камнями и двадцать сундуков серебра.

Оцепенение покинуло батюшку, и он, схватившись за сердце, шумно задышал.

– Это неожиданное предложение, – сказал он очевидное, после того как немного пришёл в себя. – И, – он кинул осторожный взгляд на принцессу, которая продолжала смотреть на нагов, – я не могу отказать такому уважаемому… м-м-м… господину. Я с большой честью приму предложение, если моя дочь ответит согласием.

Вот оно как. Отец не стал рисковать перед принцессой и принимать решение за меня, переложив эту ответственность на мои плечи. Но я уже не имела выбора. Он одобрил.

– Я сочту за честь стать женой наагасаха Ар… Аршавеше, – тихо произнесла я.

Блондинистый наг склонил голову и впервые улыбнулся. Его улыбка была похожа на хитрую ужимку наглого кота.

– Мой господин бесконечно рад вашей честности.

Брови принцессы приподнялись в недоумении. Отец же не обратил на эту фразу никакого внимания.

А я тихо умирала от отчаяния.

* * *

Стоит всего один раз поддаться панике, и всё может стать ещё хуже. Я ведь могла сразу сообразить, что избавиться от графа Ротрийского не так уж и сложно. Зачем меня понесло в лес?! Ну зачем?! У меня не было ни единой мысли о том, как избежать свадьбы с нагом. Да я вообще не представляла себе семейную жизнь с полузмеем! Боги, за что мне всё это? Ну чем я провинилась? Я столько времени была покорной, терпела нападки мачехи и сестёр, равнодушие отца… И вместо того чтобы наградить меня за смирение, вы даёте мне ещё более тяжкое испытание.

Сразу после того, как «сваты» нас покинули, я бросилась в библиотеку, не обращая на оклики отца ни малейшего внимания. Я лихорадочно пыталась найти ещё какие-нибудь упоминания о нагах. Но того, что нашла, было слишком мало. Что же меня ожидает?

Вечером в мои комнаты явился батюшка. За его спиной маячила молчаливая мачеха, которая пристально смотрела на меня. Отца интересовало, как так вышло, что моей руки пришли просить наги. Странно это. Совсем недавно прибыли сюда и тут же просят моей руки. Может, я встречала кого-то из них прежде? Речь отца была осторожной и ласковой. Он словно не решался или боялся на меня давить. Я неожиданно почувствовала себя на особом положении.

Мачеха в разговор не вступала. Она чинно сидела на пуфике перед зеркалом и переставляла баночки и флаконы. Я заверила отца, что сама в удивлении и недоумении. Почему-то не хотелось говорить о встрече в лесу. Поймала себя на мысли, что стала слишком скрытной. Я могла сказать, что столкнулась с ними случайно, и мне бы ничего за это не было. Но я предпочла соврать.

Мне поверили. По крайней мере, отец покивал головой и сказал, что это большая честь и мне очень повезло. Наагасах отправлен сюда с посольством, чтобы согласовать с королевским родом какие-то давние договорённости. Встреча должна была пройти ближе к горам, на берегу реки. Но теперь наш дом удостоен стать местом проведения важных переговоров. Добавил, что мне не стоит опасаться за своё будущее: наагасах богат, знатен и занимает не последнее место у себя на родине. Я слушала с любопытством и жутко хотела спросить, откуда отец всё это знает. Но не рискнула. Ещё батюшка сказал, что не нужно пугаться внешнего вида будущего супруга. Внешность в успешном браке не главное. Как же! Это ведь не на него будет наваливаться неподъёмная туша! При мысли о супружеском долге меня охватила дрожь.

Потом батюшка перевёл разговор на другую тему. Казалось, он просто рассуждал вслух о том, какой чести мы удостоились, принимая у себя таких высокопоставленных особ. Мало кто из наших соседей мог похвастаться тем, что принимал у себя саму принцессу Кирату. Со стороны мачехи послышался шум: конструкция из баночек, которую она в задумчивости строила, пошатнулась.

Батюшка как бы невзначай спросил, какое впечатление произвела на меня принцесса. Я заверила, что самое благоприятное. На вопрос, какова она в общении, ответила, что ещё не имела чести быть ей представленной. Отец чуть заметно облегчённо выдохнул. После этого он пожелал мне спокойной ночи и удалился вместе с мачехой.

Перед сном я металась по комнате, как запертый в клетке зверь. Что делать? Восприимчивы ли наги к магии? Вряд ли я его фантомом напугаю, да и он уже видел меня. Он знает, чего ожидать. Пугать его призраками, как я это несколько раз делала с сёстрами? Ха! Одну страшилку пугать другой! Не пойдёт. Все варианты казались детскими и несерьёзными.

Утро и горничных я встретила, так и не заснув. Девушки смотрели на меня жалостливыми глазами, и от этого было ещё хуже. Сегодня после завтрака должен был приехать мой новый жених. Предполагалось, что он останется здесь ровно до нашей свадьбы, которую решили устроить до неприличия быстро – через неделю. Даже с графом Ротрийским вся подготовка заняла не менее месяца, хотя меня оповестили только за несколько дней до церемонии. Жулики!

А после свадьбы я должна отбыть вместе с мужем в его владения. Сегодня же прибудет и выкуп. Вообще-то в Нордасе выкуп за невесту не полагается. За невестой дают приданое, жених ограничивается только предложением. Меня же покупают все, кто может, вопреки традициям! И даже без приданого.

На завтрак спускаться я отказалась, объяснив свой отказ тем, что из-за волнения у меня пропал аппетит.

А потом стояла рядом с отцом у парадного входа и ожидала приезда жениха. На мне было изысканное, дорогое белое платье, которое вообще-то приготовили к свадьбе с графом Ротрийским. Теперь от него отпороли шлейф и излишки кружева, переделав свадебный наряд в повседневный. Волосы мне переплели в две косы и уложили на грудь. Когда я увидела себя в зеркале, то почему-то подумала о невинных девах, которых приносили в жертву кровожадному дракону. Бледная, с потухшими глазами и вся в белом… Белый цвет в данный момент у меня ассоциировался исключительно с саваном.

Немного в стороне и позади стояли сёстры. Они не улыбались и казались напуганными. Рядом с батюшкой, по его правую руку, расположилась принцесса. Для неё вынесли кресло, в котором она и сидела. По лицу её высочества блуждала загадочная полуулыбка. Её окружала собственная охрана, а рядом, на правах хозяйки, стояла мачеха. Лицо у маменьки было холодно-отчуждённым, а остекленевший взгляд смотрел прямо в проём ворот.

Во дворе в тени ожидали слуги, готовые броситься на помощь гостям. Хотя они, скорее всего, с удовольствием бросились бы прятаться. Граф Ротрийский и семейство герцога отсутствовали. Гости решили не отягощать нагов своим вниманием. Хотя я была уверена, что они нашли где-нибудь удобное окно и с комфортом ожидали их приезда.

У меня уже начали затекать ноги, а со стороны сестёр послышались шепотки, когда стражник, расположившийся на одной из башен, подал сигнал, что гости едут. Внизу живота поселился холодок. От парадного входа мы не могли наблюдать за дорогой, поэтому гостей увидели, когда они появились в проёме ворот.

Это была самая необычная процессия, которую я видела. Впереди ехали колесницы по две в ряд, всего пять пар. Следом за ними шли… тролли. Раньше я видела их только на гравюрах. Они оказались просто громадными, ростом не менее двух саженей, а их плечи – такими широкими, что я забеспокоилась, как бы они в наших воротах не застряли. Кожа серая, бугристая, похожая на камень. Головы же большие, с широкими лбами и гладкими лысинами. Сами лица у троллей выглядели довольно страшными: глубоко посаженные глаза, приплюснутые носы, выступающие подбородки и рваной формы уши. А может, это и не форма, просто в драках порванные… Одеты гиганты были в добротные панцири, штаны и высокие сапоги. На поясах висели могучие топоры, которыми наши ворота можно и без тарана вынести.

Всего троллей было четверо. Двое шли впереди, двое позади. Они несли паланкин размером с небольшой дом. Сразу за ними следовало ещё пять пар колесниц. Вся эта длинная процессия торжественно въехала в наш двор, чудом там уместившись. Тролли развернулись боком и поставили паланкин напротив входа в замок.

Какое-то чудо! Я про паланкин. Высотой чуть ниже самих троллей, в ширину же около двух с половиной саженей. Сделан из белого дерева, покрытого лаком. На деревянной поверхности вырезаны красочные узоры. По краю крыши расположились весьма реалистичные змеи. Они широко разевали пасти и, казалось, готовились броситься. Многочисленные проёмы закрывала тяжёлая багровая ткань, лишь на входе развевались лёгкие многослойные занавеси. От входа вниз шли три ступеньки, что меня озадачило. Здесь бы больше для хвоста подошёл пологий спуск.

С двух колесниц спустились возницы, и с ещё большим удивлением я отметила, что у них нет хвостов. Вместо них – ноги. Это озадачило не только меня, но и всех встречающих. Мужчины-возницы принесли тяжёлую тёмно-бордовую ковровую дорожку, которую расстелили от парадного крыльца, где расположились мы, до самого паланкина. И замерли.

Наступила тишина. Мы молча смотрели на паланкин. Отец нервно сглотнул. Взгляд у него был несколько растерянным. Видимо, он размышлял, как ему поступить: дальше стоять или спуститься вниз. Тем временем остальные возницы бесшумно покинули колесницы. Все они были двуногими. Я вообще перестала что-либо понимать и почувствовала раздражение.

Полог паланкина наконец слегка дёрнулся. Занавеси раздвинула белая ладонь. Стоящие рядом возницы тут же качнулись вперёд и почтительно развели ткань в стороны. На верхнюю ступеньку вышел очень высокий мужчина. Он был ошеломляюще красив, имел длинную чёрную косу, чёрные глаза и показался мне ужасно знакомым. Но у него отсутствовал хвост, и вместо него опять-таки были ноги. Гость спустился вниз и окинул присутствующих слегка ироничным взглядом.

За спиной охнул кто-то из сестёр. Кажется, от восторга. А я просто тупо смотрела на спускавшегося мужчину, одетого в странного кроя одеяние до самой земли – такое же непонятное, как и вся ситуация. Полы одежд запахивались на правую сторону, и их хитро подпоясывали сразу несколько поясов. Первый пояс – широкий шёлковый – завязывался сзади. Ну, я думаю, что сзади, так как ни спереди, ни с боков не было ни бляшки, ни узла. Поверх этого пояса шёл ещё один, из витого красного шнура с кистями. Он завязывался спереди, прямо по центру живота, бантом, а кисти свисали почти до колен. Ткань одеяния тоже шёлковая, чёрная. Рукава широкие. Под ними ещё одни рукава, только узкие и белые. Из запахнутого ворота выглядывал ворот белой рубашки. Когда полы одежды при ходьбе широко расходились, можно было увидеть чёрные штаны и высокие сапоги.

До меня долетел горячий неразборчивый шёпот сестёр. Да, тут было что обсудить. Экзотически красивый мужчина в странной, но богатой одежде, роскошный кортеж, даже больше, чем у принцессы, и никто из приехавших не похож на нага.

Я смотрела на мужчину как заворожённая. Он шёл не спеша, довольно расслабленно, но эта расслабленность не могла скрыть того, что гость очень силён. Такое сочетание красоты, уверенности в себе, силы и лёгкой насмешки над окружающими просто очаровывало. Он действительно был змеем. Притягательно-пугающий, гипнотизирующий своими глазами, улыбкой и движениями. И ты стоишь, как зверёк, который смотрит на разворачивающиеся кольца змеиного тела, осознавая, что сейчас тебя сожрут, но продолжаешь оставаться на месте. Вот она – гипнотическая сила змеи!

Гость остановился напротив моего отца. Заложил руки за спину и одарил вежливой снисходительной улыбкой. Батюшка ощутимо вздрогнул. Сбоку к гостю присоединились ещё двое. В одном из них я опознала блондинистого нага, который приезжал сватать меня, но и он был без хвоста. Отец наконец-то опомнился и сделал шаг вперёд. Разница в росте между ним и гостем стала очень ощутима.

– Я рад приветствовать вас в моём доме. – Улыбка у батюшки вышла несколько неестественной.

Он бросил вопросительный взгляд на принцессу, словно что-то хотел у неё узнать. Наверное, не был уверен, что прибывшие – именно те, кого мы ждём. Но та сама хмурилась и непонимающе сводила брови.

Брюнет слегка кивнул головой в ответ на приветствие, в его правом ухе качнулась изумрудная серьга.

– Я тем более рад находиться здесь по столь приятному поводу, – произнёс он и перевёл взгляд на меня.

Это точно он! Теперь я в этом не сомневалась. У него взгляд был такой же, как и тогда, на озере. Не обращая больше внимания на моего растерянного отца, гость развернулся и подошёл ко мне. Неприлично близко подошёл. Я подняла глаза, чтобы видеть его лицо. Как же он доволен! Сейчас только не хватало его хвоста, который удовлетворённо постукивал бы кончиком по земле. Я почему-то была убеждена, что хвост именно так себя и повёл бы.

– Моя дорогая невеста, – медленно, разделяя слова, протянул наг.

По моей спине промаршировали мурашки. Его голос обволакивал и гипнотизировал так же, как и всё в этом мужчине. И тут в тишине двора раздалось тихое, но крайне разочарованное:

– А где хвост?

Я вздрогнула и бросила взгляд на толпу слуг. Валейка, испугавшись собственных, видимо случайно вырвавшихся слов, спрятался за дородного садовника. Но он выразил мысли всех собравшихся. Наг тихо рассмеялся.

– И всё же, где ваш хвост? – рискнула тихо спросить я.

Отец напряжённо посмотрел на нас. Он не мог слышать разговор и поэтому сильно нервничал.

Наг наклонился почти вплотную к моему лицу и прошептал:

– У всех мужчин есть хвост, даже у людей.

Сперва я не поняла, о чём он. Но потом смысл всё же до меня дошёл. Я вспыхнула и гневно посмотрела на него. Пошляк!

– Вы аморальны! – процедила сквозь зубы я.

– О, не сердитесь, моя прелесть, – ласково, но насмешливо пропел наг. – Между прочим, я старался, хотел угодить и не пугать, хотя обороты мне даются крайне болезненно.

Он взял кончик моей косы в руку, поднёс его к губам и, глядя мне в глаза, поцеловал. Это выглядело так интимно и неприлично, что я просто оцепенела, не в силах что-либо произнести.

– Позже, – пообещал мужчина, – я покажу тебе свой хвост.

Я вспыхнула как огонь. Щёки, наверное, бордовыми стали.

– Который вместо ног, – шаловливым тоном продолжил он.

Я досадливо поморщилась, что так просто купилась на его слова. Но Тёмные, похоже, при рождении вшили ему язык блудодея, так как он продолжил:

– Другой хвост я продемонстрирую после свадьбы.

Я поперхнулась воздухом, закашляла и, красная и злая, вырвала косу из его пальцев. Отец наконец окончательно взял себя в руки и пригласил наагасаха в дом. Я понуро двинулась следом. Рядом пристроился блондинистый наг, а позади двое уже знакомых по сватовству рыжих, и я почувствовала себя окружённой конвоем. Мачеха шла с принцессой. Как хозяйка дома, она обязана оказывать этой высокопоставленной персоне должное внимание. По её лицу невозможно было что-либо прочитать, но холодная официальность и церемонность не давали поводов заподозрить графиню в дружелюбии.

Наагасаха и ещё нескольких нагов разместили в гостевом крыле. Также с ним осталась его охрана. Остальных, в том числе и троллей, разместили в крыле для слуг. На лицах горничных и служанок читался плохо скрываемый ужас от такого соседства. Даже лакеи были серыми от страха. Про троллей тоже ходило немало сказок, заставляющих стынуть кровь от ужаса.

Её высочество принцесса Кирата и мачеха отсеялись где-то на подходе к гостевому крылу, так же как и сёстры. Возможно, последние проследовали бы и дальше, но приличия не позволяли этого сделать. Я тоже хотела где-нибудь незаметно отстать и затеряться, но трое нагов, окруживших меня, мешали незаметному отступлению. Поэтому я шла до самых комнат, где полагалось расположиться моему жениху.

Наагасах вежливо осмотрел предоставленные ему покои, но отдохнуть с дороги отказался. Вместо этого предложил моему отцу пройти в кабинет и обсудить некоторые вопросы по поводу брака. Если вчера все упоминания о свадьбе вызывали во мне дрожь, то сегодня это было лишь глухое раздражение. Замуж я не хотела, но шансов избежать брака пока не видела.

Зато я получила возможность удалиться. В кабинет меня всё равно не пригласили. Напрашиваться я не стала и даже не предполагала подслушивать. Хотелось просто погулять. Но через несколько коридоров я поняла, что упомянутая уже троица нагов продолжает следовать за мной, вызывая удивлённые взгляды слуг.

– Я могу вам чем-то помочь? – не выдержала я.

Блондин… Шишитам какой-то отрицательно мотнул головой.

– Наагасах приставил нас к вам в качестве охраны и сопровождения, – объяснил он. – Это традиция. До свадьбы за невестой следуют доверенные лица жениха.

Мышь, загнанная котом в угол, наверное, чувствует себя так же. Прогулка потеряла свою прелесть, и я сменила маршрут. На территории имения находилась небольшая часовня. Не скажу, что я очень-то набожна, да и от богов никогда не видела особой поддержки. Просто мне хотелось с кем-то поговорить. Господин Зува́рус, жрец при храме, всегда относился ко мне с добротой и пониманием и никогда не гнал, если мне нужен был совет.

Часовня представляла собой башню из белого камня с островерхой красной крышей, увенчанной шестиконечной звездой. Вокруг росли деревья, чуть дальше начинался парк. Царила тишина, нарушаемая лишь пением птиц. Хлопотливый шум имения сюда не долетал.

Внутри оказалось прохладно. Полумрак помещения рассеивался солнечным светом, льющимся из окон, расположенных чуть ли не под потолком, и огнями лампад, зажжёнными на алтарях перед статуями семи богов, которые больше всего почитались у нас. Рядов скамеек не было. Службы здесь проводились редко, для этого был большой храм, находящийся в Старко́не. Сюда же приходили попросить богов о милости, тихо помолиться или покаяться. Либо же спросить совета и благословения у жреца Зуваруса.

Сам жрец обнаружился у алтаря Богини-Матери. Он с почтением размещал недалеко от лампады чашу с белыми цветами. Наши шаги развеяли благоговейную тишину, и он обернулся.

Господин Зуварус был ещё очень молод, ему едва перевалило за тридцать. У него было тонкое красивое благожелательное лицо, серые глаза и длинные, как у всех жрецов, волосы льняного цвета. Рост чуть выше среднего, телосложение изящное, но довольно крепкое. Местные прихожанки смотрели на него благоговейно, позволяя себе тихие восторженные стоны.

Сейчас жрец был облачён в длинное храмовое одеяние кирпичного цвета с золотым шитьём. Одеяние не имело рукавов, поэтому под него полагалось поддевать рубаху, пышные белые рукава которой можно было сейчас наблюдать. Но, зная господина Зуваруса, я могла предположить, что на нём ещё и штаны, хотя ритуальное жреческое одеяние не предполагало их наличия. Я частенько видела, как он, поднимаясь по приставной лестнице, чтобы поменять масло в лампадах, свисающих с потолка, подбирал подол, под которым обнаруживались простецкие штаны и мягкие сапоги.

– Подождите меня здесь, – попросила я нагов и уже в одиночестве направилась к жрецу, который приветливо мне улыбнулся. – Господин Зуварус. – Почтительно поклонилась ему, оказавшись на расстоянии четырёх шагов.

– Светлых дней тебе, – мягко произнёс он; казалось, даже глаза лучисто мне улыбались. – Ты давно не заглядывала.

Да, я не появлялась ни в часовне, ни поблизости уже четыре дня. Словно почувствовав моё напряжение, жрец кивнул в сторону скамейки, установленной за алтарём. Мы сели. С моим платьем вышло тесновато. Но близкое присутствие жреца меня успокаивало.

– До меня дошли слухи, что твоя свадьба с графом Ротрийским отменена и помолвка разорвана. А вчера мне сообщили, что к твоему батюшке прислали сватов наги.

– Это так, – кивнула я.

Воцарилось молчание. Я хотела выговориться, а теперь не находила слов. Господин Зуварус смотрел на меня тепло и несколько грустно.

– Мне страшновато, – призналась я. – Как-то не везёт мне на женихов. Сперва вдовец, схоронивший семерых жён, теперь вот наги, о которых я ничего не знаю.

– Тебе не стоит бояться. Честным людям не нужно опасаться несправедливого суда. А ты очень честная и справедливая девочка. Заступничество богов не оставит тебя, и всё образуется.

Мне хотелось возразить, что вряд ли я интересна богам, но от его слов стало спокойнее. И что это я? Всё действительно образуется, так или иначе. Я не ощущала сильной угрозы от наагасаха. Возможно, брак с ним будет более-менее удачным. Но всё же…

– Порой я так жалею о том глупом детском обещании своему отцу. Возникает почти непреодолимое желание его нарушить и покинуть этот дом. Вы знаете, мой прапрадед был великим путешественником. Иногда мне хочется бросить всё и так же, как он, бродить по миру, – высказала заветное я.

– Умение держать слово – это то, что отличает истинно благородного человека от человека, бедного душой. Я рад, что ты находишь в себе силы и смирение держать свои обещания, даже те из них, которые были даны случайно.

Эта похвала пролила свет на моё сознание, но одновременно стало горько от того, что моя мечта останется только мечтой. Господин Зуварус мягко приобнял меня за плечи и тихо произнёс:

– Тебе не нужно печалиться. Я верю, благословение богов с тобой и впереди тебя ждёт счастье. Оно будет большим и светлым, как мягкие белые облака в небе, озарённые лучами солнца. Свет его подарит покой и умиротворение, и тебе не придётся хмуриться и носить в сердце печаль. Просто верь в это.