– Я, к сожалению, тоже не могу дать вам никакого объяснения. Но прошу вас, не беспокойтесь, миссис Райдер. Она, по всей вероятности, в последний момент изменила свое решение и остановилась у приятелей в городе.

– Разве вы не видели Одетты? – спросила боязливо миссис Райдер.

– Я уже несколько дней как не говорил с ней.

– Разве что-нибудь случилось? – Ее голос дрожал и она с трудом подавила рыдание. – Видите ли, я уже два или три дня не видела ни Одетты, ни еще кого бы то ни было, – быстро добавила она и при этих словах сделала слабую попытку улыбнуться.

Кого еще она могла ожидать? И почему она сделала именно эту паузу в разговоре? Возможно ли, что она ничего не слыхала об убийстве Лайна? Он решил установить все факты.

– Весьма возможно, что ваша дочь задержалась в городе вследствие смерти мистера Лайна, – сказал он, внимательно наблюдая за ней.

Она неподвижно уставилась на него и побледнела.

– Мистер Лайн умер? – пробормотала она. – Разве этот молодой человек так рано должен был умереть?

– Его вчера утром убили в Гайд-парке.

Миссис Райдер зашаталась и бессильно опустилась на стул.

– Убит! Убит! – прошептала она. – О боже, только не это! Только не это!

Ее лицо посерело. Она дрожала всем телом, эта статная женщина, которая незадолго до того вошла в комнату с такой важной осанкой. Вдруг она закрыла лицо руками и начала тихо плакать.

– Вы знали мистера Лайна лично? – спросил он через некоторое время.

Она отрицательно покачала головой.

– А слыхали ли вы что-нибудь о мистере Лайне?

Она подняла голову.

– Нет, – спокойно сказала она. – Только то, что он был человеком неприятным в обращении.

– Простите, но вы, кажется, очень заинтересованы? – Он замялся, когда она подняла голову и посмотрела на него.

Он не знал, как ему закончить этот вопрос. Он был изумлен, что дочь этой женщины, которая жила, по-видимому, в блестящих материальных условиях, работала в торговом доме на мелкой должности. Ему хотелось также узнать, знала ли она об увольнении Одетты и доставляет ли ей это заботу? Беседа с Одеттой Райдер не дала ему того убеждения, что она могла бы пренебречь должностью. Напротив, она говорила о том, что собирается искать новую должность, и все это вовсе не говорило о том, что ее мать живет в хороших условиях.

– Разве ваша дочь вынуждена зарабатывать себе на жизнь? – неожиданно спросил он.

Она опустила глаза.

– Это ее собственное желание, – тихо ответила она. – Она дома не уживается с людьми, – порывисто добавила она.

Последовало краткое молчание. Потом он поднялся и подал ей на прощание руку.

– Я надеюсь, что не слишком потревожил вас своими расспросами. Вы, вероятно, удивитесь, почему я вообще приехал сюда. Хочу вам совершенно откровенно сказать, что мне поручено раскрыть это убийство и я надеялся узнать от вашей дочери, а также и от других людей, имевших отношение к мистеру Лайну, что-нибудь, что могло бы дать мне какой-нибудь ключ к дальнейшим, более важным открытиям.

– Так, значит, вы сыщик? – спросила она. И он был готов поклясться, что прочел страх в ее взгляде.

– Сыщик особого рода, – сказал он, улыбаясь, – но не из Скотланд-Ярда, миссис Райдер.

Она проводила его до дверей и поглядела ему вслед, когда он пошел вниз по аллее. Потом она медленно вернулась в дом, прислонилась к мраморному камину, закрыла лицо руками и горько расплакалась.

Тарлинг покинул Гертфорд еще более расстроенный, чем был по дороге туда. Он велел шоферу ждать его с машиной у ворот. Он решил расспросить шофера и узнал, таким образом, что миссис Райдер уже четыре года проживает в Гертфорде и пользуется большим уважением. Он осведомился также об Одетте.

– О да, молодую даму я часто видал, но в последнее время она реже приезжает сюда. Судя по всему, что приходится слышать, она, по-видимому, плохо ладит с отцом.

– С ее отцом? Я совсем не знал, что у нее есть еще отец, – удивленно ответил Тарлинг.

– Да, отец еще жив. Он регулярно приезжает в гости, обычно он прибывал последним поездом из Лондона, и на станции его ожидал собственный автомобиль. – Шофер никогда еще не видал его, но рассказывал, что те немногие люди, которые приходили с ним в соприкосновение, говорили, что он очень обходительный человек, хорошо известный в Сити.

Тарлинг телеграфировал своему помощнику, которого Скотланд-Ярд предоставил в его распоряжение, и полицейский инспектор Уайтсайд уже ожидал его на станции.

– У вас есть какие-нибудь новости? – спросил Тарлинг.

– О да, мы нашли кое-что очень важное, – ответил полицейский. – У станции нас ожидает служебный автомобиль, и мы можем поговорить по дороге в полицию.

– В чем же дело?

– Мы получили сведения от швейцара мистера Лайна. Похоже на то, что он по поручению главной полиции перерыл всю корреспонденцию мистера Лайна, причем нашел в углу письменного стола телеграмму. Когда мы прибудем, я покажу вам ее. Она очень важна для выяснения всей этой истории и, полагаю, наведет вас на след настоящего убийцы.

При слове «телеграмма» Тарлинг автоматически почувствовал в своем кармане телеграмму, которую миссис Райдер получила от своей дочери. Он вынул ее из кармана и снова прочел.

– Но ведь это изумительно, – сказал инспектор Уайтсайд, который тоже бегло просмотрел телеграмму.

– Что вы хотите сказать? – с удивлением спросил Тарлинг.

– Я видел подпись «Одетта».

– Разве это имя заключает в себе что-нибудь необыкновенное?

– Это странное совпадение. Телеграмма, найденная на столе мистера Лайна и приглашавшая его в определенную квартиру на Эджвар-роуд, была тоже подписана именем «Одетта».

Он наклонился вперед и посмотрел на телеграмму, которую изумленный Тарлинг все еще держал в руке.

– И взгляните еще раз, – сказал он с торжествующим видом, – она была подана как раз в то же самое время, именно в девять часов вечера!

После того как они прибыли в Скотланд-Ярд, обе телеграммы были проверены, и оказалось, что Уайтсайд не ошибся. Немедленно был послан курьер на главный почтамт, и через два часа были получены оригиналы телеграмм. Обе телеграммы были написаны одним и тем же почерком. Первая была адресована матери Одетты и говорила о том, что она не может приехать. Вторая телеграмма, отправленная Лайну, имела следующий текст: «Согласны ли вы сегодня вечером в одиннадцать часов посетить меня на дому? Одетта Райдер».

Тарлинг потерял мужество. Этот новый, неожиданный факт вывел его из состояния равновесия. Он снова уговаривал себя, что невозможно, чтобы эта девушка могла убить Лайна. Но если она все-таки совершила убийство? Где это случилось? Может быть, она села в его автомобиль и застрелила во время поездки кругом по Гайд-парку? Но зачем он надел толстые войлочные туфли, и на нем не было сюртука? И как вышло, что эта шелковая ночная рубашка была обмотана вокруг его груди?

Его мысли были поглощены всеми допустимыми возможностями, но чем больше он углублялся в это дело, тем большей загадкой оно становилось для него.

Совершенно разбитый, он в тот же вечер пошел в главную полицию и выхлопотал приказ об обыске в квартире Одетты.

Потом он отправился, в сопровождении Уайтсайда, к ней на квартиру на Эджвар-роуд, предъявил свои полномочия и получил от швейцара ключ от квартиры.

В мозгу Тарлинга вспыхнуло воспоминание о визите, который он сделал Одетте. Он чувствовал себя очень скверно, и его охватило чувство жалости к девушке в тот момент, когда он, отперев дверь, вошел в маленькую переднюю и зажег электричество.

Здесь не было заметно ничего особенного. Ему только ударил в нос затхлый воздух, который бывает всегда, когда квартира не проветривалась несколько дней подряд.

Но когда они пробыли в помещении короткое время, они услышали еще один запах, напоминавший запах жженого кордита.

Они вошли в маленькое жилое помещение. Здесь все было очень чисто, и каждая вещь находилась на своем месте.

– Но это, однако, очень странно, – сказал Уайтсайд, указывая на соседний столик.

Тарлинг посмотрел туда и увидел цветочную вазу, наполовину наполненную желтыми нарциссами. Два или три цветка выпали или же были вынуты и лежали, сморщенные и засохшие, на полированном столике.

Тарлинг молча обернулся, снова пошел в переднюю и открыл другую дверь, которая была только притворена, и зажег электричество. Он находился в спальне молодой девушки и на мгновение неподвижно застыл на месте, когда оглядывал помещение. Комод был в полном беспорядке. Все ящики были выдвинуты, одежда и предметы туалета лежали разбросанные по полу. Все свидетельствовало о быстром и поспешном разгроме. Потом они оба нашли на кровати маленький ручной чемоданчик, который был брошен упакованным наполовину.

Тарлинг вошел в середину помещения, и, даже будь он полуслепым, он не мог бы пройти мимо тяжелой улики: на ковре песочного цвета, покрывавшем полкомнаты, у камина было видно большое темно-красное, неправильной формы пятно.

Лицо Тарлинга стало мрачным.

– На этом месте был застрелен Лайн, – сказал он.

– Посмотрите-ка сюда! – крикнул взволнованный Уайтсайд, указывая на один из ящиков комода.

Тарлинг быстро вытащил рубашку, свисавшую через край ящика. Это была шелковая ночная рубашка, и на ее рукавах были вытканы веточки незабудки. Рубашка была похожа на ту, которою была обмотана грудь Лайна в тот момент, когда нашли его мертвым.

Когда рубашка была вынута из ящика, открылось еще одно новое обстоятельство. На белой эмалированной наружной стороне ящика они увидели кровавый оттиск большого пальца!

Тарлинг посмотрел на своего ассистента. Его лицо приняло твердое и непроницаемое выражение.

– Уайтсайд, – спокойно сказал он, – прикажите заготовить приказ об аресте Одетты Райдер ввиду тяжкого подозрения в совершении предумышленного убийства. Телеграфируйте во все полицейские учреждения приказ задержать эту девушку и сообщите мне, как успешно идет дело.

И, не говоря больше ни слова, он покинул квартиру Одетты и вернулся к себе домой.

VIII

Сэм Стэй находился в Лондоне. Полиция знала, где он проживает, и день и ночь он находился под неусыпным надзором. Для него не было ничего нового в том, что за ним по пятам следил с якобы невинным видом сыщик, но впервые за всю его жизнь это его нисколько не беспокоило.

Смерть Торнтона Лайна была для него самым тяжким ударом судьбы, который приключался с ним когда-либо. Даже если бы его посадили за решетку, это было бы ему совершенно безразлично, потому что этот неисправимый преступник с продолговатым меланхолическим лицом, изборожденным морщинами, придававшими ему старческий вид, безгранично любил Торнтона Лайна. Лайн был для него божественным явлением со сверхчеловеческими свойствами и способностями, о которых кроме него никто ничего не знал. В глазах Сэма Лайн не был в состоянии поступать несправедливо, он был для него олицетворением всего хорошего и прекрасного, всего высокого и благородного.

Торнтон Лайн умер! Никогда он больше не вернется к жизни! Умер! На каждом шагу отдавалось гулкое эхо этого страшного слова. Сэм Стэй совершенно отупел. Все его прочие заботы и огорчения умолкли перед этим большим страшным горем.

А кто был во всем виноват? Благодаря чьему предательству так скоро и ужасно окончилась жизнь этого чудного человека? При этой мысли он яростно скрежетал зубами. Не кто иной, как Одетта Райдер. Это имя стояло перед ним, начертанное огненными буквами. Он старался восстановить в памяти все оскорбления, которые она нанесла его благодетелю. Он вспоминал каждое слово из продолжительного разговора с Лайном в день своего выхода из тюрьмы. Он вспомнил все планы, которые они тогда вместе выработали. Ведь не мог же он знать, что его обожаемый герой сказал ему неправду, а в своем гневе и оскорбленном тщеславии попросту выдумал разные обвинения и оскорбления, которые он вынес от Одетты Райдер, что на самом деле никогда не происходило в действительности. Стэй знал только, что Торнтон Лайн ненавидел эту девушку и, с его точки зрения, эта ненависть заслуживала полного оправдания. Она одна была виновна в смерти этого великого человека.

Он бесцельно направился в западную часть города, совершенно не интересуясь полицейским, который следил за ним. Когда он дошел до конца Пикадилли, он вдруг почувствовал, что кто-то вежливо взял его за руку. Он обернулся с кислым видом и узнал одного старого знакомого.

– Вам нечего бояться, – сказал сыщик, смеясь. – За вами ничего не числится. Я хотел бы только задать вам пару вопросов.

– Полиция и так достаточно допрашивала меня день и ночь после того, как случилось самое ужасное.

Он все-таки дал успокоить себя и уселся вместе со своим спутником на одиноко стоявшей скамейке в парке.

– Скажу вам совершенно откровенно, Сэм, мы не только ничего против вас не имеем, но даже убеждены, что вы нам можете много помочь. Вы очень хорошо знали мистера Лайна, он по отношению к вам всегда был благожелателен и любезен.

– Да прекратите же! – дико крикнул Сэм. – Я не хочу больше говорить об этом. Я не смею больше думать об этом. Послушайте, неужели вам это непонятно? Самый великий человек, который жил когда-либо на свете, был мистер Лайн! Ах, боже, боже! – Он стал причитать, и, к величайшему изумлению полицейского, этот жестокий преступник закрыл лицо руками и зарыдал.

– Я вполне понимаю ваше горе, Сэм. Я знаю, что он был к вам очень хорош. Разве у него не было врагов? Может быть, он говорил с вами об этом и доверил вам то, чего он не доверял никому из своих друзей?

Сэм недоверчиво посмотрел на него своими красными заплаканными глазами.

– А для меня потом не скрутят веревку, если я сейчас расскажу вам кое-что?

– Ни в коем случае, Сэм, – быстро ответил полицейский. – Будьте добрым парнем и помогите нам, насколько это в ваших силах. Быть может, мы тоже когда-нибудь посмотрим сквозь пальцы, если вы опять что-нибудь натворите. Ведь вы же понимаете, что нам нужно? Не знаете ли вы кого-нибудь, кто был с ним во враждебных отношениях и ненавидел его?

Сэм кивнул.

– Это была женщина? – спросил сыщик с равнодушным видом.

– Да, это была она! – изрыгая проклятия, воскликнул Сэм. – Черт побери, это была она. Мистер Лайн так хорошо обращался с ней, ведь она совершенно опустилась. Он поднял ее из грязи полуголодную и дал ей хорошую должность, а она отблагодарила его тем, что стала обвинять его, оклеветала самым подлейшим образом!

Гнев и ярость Сэма изливались на девушку потоком диких проклятий и ругательств, каких сыщик еще никогда не слыхал своими ушами.

– Этакая подлая тварь была она, Слэд, – продолжал он. Он называл чиновника только по имени, как это принято у старых преступников. – Она вообще не должна жить.

Его голос оборвался, и он снова зарыдал.

– Не хотите ли вы назвать мне ее имени?

Сэм снова посмотрел на него недоверчиво:

– Послушайте-ка, Слэд, предоставьте мне иметь дело с ней, она от меня получит свою порцию, будьте спокойны!

– Но послушайте, Сэм, это приведет вас только к новым осложнениям. Можете спокойно сказать нам ее имя. Не начинается ли оно на букву «Р»?

– Откуда мне знать это? Я не могу больше скандировать буквы. Ее звали Одеттой.

– Райдер?

– Да, так зовут ее. Она раньше была кассиршей в торговом доме Лайна.

– Итак, успокойтесь наконец и расскажите нам разумно, по порядку, что Лайн рассказывал вам о ней.

Сэм Стэй неподвижно поглядел на него, и вдруг в его глазах вспыхнул лукавый огонек.

– Если это была она! – сказал он, тяжело дыша. – Если бы только я мог наказать ее за это!

Не было ничего лучшего для исправления настроения этого человека, как дать возможность полиции схватить Одетту Райдер. Ведь это же замечательная мысль! Он снова с загадочной улыбкой посмотрел на сыщика.

– Я помогу вам, – сказал он наконец. – Но я скажу это кому-нибудь из высших чиновников, но не вам.

– Все в порядке, Сэм, – ответил любезно сыщик. – Вы можете сообщить об этом мистеру Тарлингу или мистеру Уайтсайду. Эти гораздо больше в курсе дела.

Чиновник взял автомобиль, и оба поехали, но не в Скотланд-Ярд, а в маленькое бюро Тарлинга на Бонд-стрит. Тарлинг вместе с Уайтсайдом ожидал здесь возвращения сыщика, которого он послал за Сэмом Стэем. Сэм медленно вошел в комнату, подавленно посмотрел на одного, на другого и отказался сесть на предложенный ему стул. У него болела голова. Мысли перемешались в его мозгу. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя так плохо. В его ушах стоял странный шум и жужжание, так что он очнулся только тогда, когда почувствовал на себе ясный пронизывающий взгляд Тарлинга. Он не мог вспомнить, где он видел раньше этого человека.

– Ну, Стэй, – начал Уайтсайд, который хорошо знал преступника с прежних времен. – Мы охотно услыхали бы от вас, что вы знаете про это убийство.

Стэй плотно сжал губы и ничего не ответил.

– Да садитесь же, – любезно сказал Тарлинг, и на сей раз Сэм послушался. – Ну, мой милый, я узнал, что вы были другом мистера Лайна.

Когда нужно было уговорить кого-нибудь, то Тарлинг мог говорить так мягко и любезно, что, глядя на него, трудно было бы этому поверить.

Сэм кивнул.

– Он всегда был к вам очень хорош, не правда ли?

– Вы говорите, только хорош?

Сэм тяжело и глубоко вздохнул.

– Я бы отдал за него последнюю каплю крови, чтобы только уберечь его от горя. Я бы все сделал для него. Провались я на месте, если я вру! Это был ангел в образе человека. Боже мой, если я когда-нибудь доберусь до этой девушки, то я сверну ей шею! Я выпущу из нее дух! Я не успокоюсь раньше, чем разорву ее на куски! – Его голос все повышался. На губах показалась пена и все лицо было искажено бешенством. – Она обкрадывала его годы подряд! А он заботился о ней, охранял ее, а она оболгала, оклеветала его и завлекла в западню!

Он визгливо вскрикнул и поднялся, как бы собираясь подойти к письменному столу. Он настолько крепко сжал кулаки, что пальцы судорожно сплелись и кисти рук побелели. Тарлинг подскочил, зная, что означают эти симптомы. Но прежде чем он успел выговорить слово, Стэй вздрогнул и рухнул на пол как подкошенный.

Тарлинг сейчас же подбежал к бесчувственному Сэму и положил его на спину. Он поднял одно веко и стал наблюдать за глазным яблоком.

– Припадок падучей или еще нечто более худшее, – сказал он. – Это было слишком много для бедняги. Уайтсайд, вызовите больничную карету!

– Не дать ли мне ему немного воды?

– Нет, не надо. Пройдет несколько часов, пока он очнется, если он вообще переживет этот припадок. Если Сэм Стэй имеет какие-нибудь улики против Одетты Райдер, то, очень может быть, что он унесет их с собой в могилу.

В глубине души Тарлинг почувствовал известное удовлетворение по поводу того, что уста этого человека больше не в состоянии были обвинять.

IX

Где была Одетта Райдер? Этот вопрос, во всяком случае, должен был быть выяснен. Она пропала, как будто земля разверзлась и поглотила ее. Все полицейские посты во всей Англии искали ее. За всеми судами, выходившими в море из английских гаваней, следили. Во всех местах, где ее можно было бы найти, производились секретные расследования. За домом ее матери в Гертфорде следили беспрерывно день и ночь.

Тарлинг добился того, что показ тела убитого отложили на день. Каковы бы ни были его чувства к Одетте Райдер, он был человеком надежным и прежде всего желал выполнить свой долг по отношению к государству. Прежде всего, нужно было добиться, чтобы какой-нибудь любопытный судья не слишком заинтересовался этим делом и всеми побочными обстоятельствами, приведшими к смерти Торнтона Лайна, раньше, чем следствие не сделало дальнейших успехов. При настоящем положении вещей преступник благодаря огласке всей истории мог бы только быть предупрежденным.

В сопровождении инспектора Уайтсайда он снова основательно обыскал квартиру Одетты, которая, судя по большому кровавому пятну на ковре, без сомнения была местом совершения убийства. Кровавый оттиск большого пальца на белом комоде был сфотографирован, и предполагалось сравнить его с оттиском большого пальца Одетты Райдер, как только ее удастся захватить.

Дом Керримора, где проживала Одетта Райдер, был огромный дом с большим количеством барских квартир. В первом этаже были магазины. Парадные двери, ведущие в квартиры, были расположены равномерно между каждыми двумя витринами. К несколько приподнятым подвальным помещениям также вели лестницы. Здесь находилось шесть квартир, окна которых выходили на узкий двор. Середину этого подвального помещения занимало большое бетонированное складское помещение. Вокруг него видны были маленькие квадратные помещения, в которых жильцы могли складывать мебель и разные другие ненужные вещи. Тарлинг установил, что из подвального коридора можно было попасть в это складское помещение и отсюда через маленькую складскую дверь на задний двор. Довольно большие ворота открывали доступ с улицы. Это было устроено, чтобы обитатели дома могли получать, удобным для себя образом, уголь, топливо и прочие необходимые для хозяйства запасы. Со стороны маленькой улички, проходившей позади дома, находилось около дюжины конюшен, которые одно общество, владевшее наемными автомобилями, арендовало под гаражи.

Если убийство было совершено в квартире, то тело можно было таким путем вынести на заднюю улицу. Здесь стоявший в ожидании автомобиль не привлек бы к себе ничьего внимания. Тарлинг расспросил служащих автомобильной фирмы, которые проживали в помещениях над гаражами, и мог установить, что кое-кто из них видел автомобиль в ту ночь. На этот факт при первом полицейском дознании не было обращено никакого внимания.

Двухместный автомобиль Лайна имел ярко-желтую окраску, и его трудно было бы спутать с другим автомобилем. Его нашли брошенным поблизости от трупа. В ночь убийства между десятью и одиннадцатью часами его видели здесь. Но, хотя Тарлинг делал чрезвычайные усилия и допросил многих людей, никто не мог сказать, что видел Лайна лично, и никто не наблюдал, как автомобиль приехал или как он уехал.

Был допрошен швейцар, который дал односложный ответ, что между десятью и половиной одиннадцатого никто не вошел через парадную дверь. Между половиной и тремя четвертями одиннадцатого кто-нибудь мог и прийти, потому что как раз в это время он вошел в швейцарскую, чтобы переодеться, раньше чем пойти домой. Швейцарская находилась под лестницей, так что он оттуда никого не мог видеть.

Он обычно запирал парадную дверь в одиннадцать часов. Что случилось позднее, он, понятно, не мог видеть. Он, впрочем, сказал, что в тот вечер он ушел, может быть, незадолго до одиннадцати, хотя точно не мог сказать этого.

– Его показания очень мало могут помочь нам, – заметил Уайтсайд. – Как раз в то время, когда убийца мог войти в дом, именно между половиной и тремя четвертями одиннадцатого, он не был на своем посту.

Тарлинг кивнул в знак согласия. Он предпринял точное обследование всех погребов, всех проходов заднего двора, но нигде не нашел кровавых следов. Он и не ожидал их найти, так как было совершенно ясно, что шелковая рубашка не давала просачиваться крови при транспортировании тела.

– Но одно, по моему мнению, установлено: Одетта Райдер должна была иметь помощника, в случае, если она совершила убийство. Совершенно невозможно, чтобы она могла вынести или вытащить на улицу этого сравнительно тяжелого человека. Она также не могла бы сама втащить его в автомобиль, а потом вынести и положить на траву.

– Я все еще не понимаю, что, собственно говоря, должны означать желтые нарциссы на его груди и, если он был убит здесь, почему же она потрудилась положить ему цветы на грудь?

Тарлинг покачал головой. Он был ближе к разрешению этой загадки, чем кто-нибудь представлял себе.

После того как они обыскали квартиру, они вместе поехали в Гайд-парк, и Уайтсайд указал ему на место находки трупа, недалеко от дороги. Он объяснил ему также положение, в котором бы найден труп. Тарлинг осмотрелся и внезапно испустил подавленный крик.

– Ведь это же удивительно! Мне кажется, что при этом убийстве мы находим одни желтые нарциссы!

Тарлинг направился к большой цветочной клумбе, сплошь покрытой желтыми нарциссами, чьи нежные чашечки колыхались, колеблемые легким весенним ветерком.

– Гм, – сказал Тарлинг. – Знаете ли вы толк в желтых нарциссах? Знакомы ли вам все их разновидности, Уайтсайд?

Уайтсайд, смеясь, покачал головой:

– Для меня все нарциссы одинаковы. Разве есть вообще разница?

Тарлинг утвердительно кивнул.

– Этот сорт называется «золотыми шпорами», – объяснил он. – Этот сорт часто встречается в Англии. Цветы в квартире мисс Райдер называются «императорскими нарциссами».

– Ну, какой вы из этого делаете вывод?

– На груди Лайна были найдены нарциссы «золотые шпоры».

Он опустился на колени рядом с клумбой, раздвинул стебли и внимательно стал осматривать растения.

– Посмотрите-ка сюда! – Он указал на несколько сорванных стеблей. – Здесь были сорваны нарциссы. Готов принять присягу. И они все сорваны в один прием.

Уайтсайд с сомнением посмотрел на него:

– Цветы могли сорвать и уличные мальчишки.

– Те, кто крадет цветы, срывают по отдельному цветочку. Большинство людей, которые делают подобные вещи, тщательно избегают срывать цветы на одном и том же месте, чтобы не обратить на себя внимание садовых сторожей.

– Значит, вы предполагаете…

– Я предполагаю, что убийца, – будь это мужчина или женщина, – в силу какой-нибудь причины, которой мы еще пока не знаем, украсил тело цветами. И взяты цветы с этой клумбы.

– А не из квартиры Одетты Райдер?

– Нет, – задумчиво ответил Тарлинг. – Мне это уже было ясно, когда вы показали мне цветы в Скотланд-Ярде.

Уайтсайд провел рукой по лбу.

– Чем дальше мы продвигаемся при выяснении этого случая, тем загадочней становится для меня все это дело. Итак, мы здесь имеем дело с богатым человеком, который, очевидно, не имел смертельных врагов. Его в одно прекрасное утро находят в Гайд-парке. Его грудь обернута дамской ночной сорочкой. На нем войлочные туфли. В кармане находят бумажку с китайской надписью. И в довершение всего ему на грудь положили букет желтых нарциссов. Такую вещь могла сделать только женщина, – внезапно добавил он.

Тарлинг посмотрел на него большими глазами.

– Почему вы так думаете?

– Только женщина могла украсить мертвого цветами, – спокойно ответил Уайтсайд. – Желтые нарциссы говорят о сочувствии и сострадании, быть может, о раскаянии.

Тарлинг почти незаметно усмехнулся:

– Мой милый Уайтсайд, вы становитесь сентиментальным. – Он оглянулся. – Посмотрите-ка, словно притягиваемый этим местом, снова показывается джентльмен, которого я повсюду обязательно встречаю – мистер Милбург.

Увидев обоих сыщиков, тот вдруг остановился. По его лицу видно было, что он охотнее всего бы исчез. Но Тарлинг заметил его, и он, какой-то особенной скользящей походкой, подошел поближе. Хотя он старался скрывать свое смущение, прикрываясь улыбкой, но Тарлинг сейчас же заметил боязливый неуверенный взгляд, который он уже раз наблюдал у Милбурга.

– Доброго утра, господа, – сказал Милбург и поклонился обоим, сняв шляпу. – По-видимому, еще ничего нового не найдено?

– Во всяком случае, я не ожидал встретить вас здесь сегодня утром! – с насмешливой улыбкой ответил Тарлинг. – Я полагал, что у вас достаточно работы в фирме.

Милбург почувствовал себя не в своей тарелке.

– Это место имеет известную притягательную силу для меня, – хрипло сказал он. – Меня то и дело охватывает искушение приходить сюда. – Он опустил глаза под пытливым взглядом Тарлинга.

– Есть ли у вас что-нибудь новое об убийстве?

– Это я хотел бы спросить у вас.

Милбург нервно посмотрел на него.

– Не думаете ли вы о мисс Райдер? – спросил он.

– Нет, сэр, не нашлось ничего такого, что свидетельствовало бы против нее, но я не могу установить, где она сейчас находится, несмотря на все мои усилия. И это меня волнует.

Тарлинг заметил перемену в его поведении. Он хорошо помнил, что Милбург сперва категорически отрицал перед Лайном виновность Одетты в краже, но теперь он был почему-то враждебно настроен к ней. Звук его голоса дал многое понять Тарлингу.

– Вы полагаете, что мисс Райдер имела основание бежать?

– В этом мире, – сказал он елейным голосом, – чаще всего ошибаешься в тех, к кому относишься с наибольшим доверием.

– Вы, следовательно, желаете сказать этим, что подозреваете мисс Райдер в том, что она обокрала фирму?

Но Милбург сейчас же протестующе замахал своими большими руками.

– Нет, этого я не собираюсь утверждать. Я не желал бы обвинять молодую даму в том, что она подобным образом обкрадывала своего шефа, и я категорически отказываюсь выдвигать какие-либо обвинения до того, как ревизоры торговых книг не закончили своей работы. Без всякого сомнения, – добавил он, – у мисс Райдер на руках бывали большие суммы денег, и она, скорее чем какая-либо другая из служащих кассы, была в состоянии совершать растраты, без того, чтобы я или мистер Лайн это могли сейчас же заметить. Но это я сообщаю вам только по секрету.

– Имеете ли вы понятие, где она может быть?

Милбург отрицательно покачал головой.

– Единственно, что я… – Он замялся и неуверенно посмотрел на Тарлинга.

– Ну, что вы хотите сказать? – нетерпеливо спросил сыщик.

– Это, во всяком случае, только мое предположение, что она, может быть, покинула страну. Я ни в коем случае не собираюсь утверждать этого, но она очень хорошо говорит по-французски и уже прежде бывала на континенте.

Тарлинг задумчиво посмотрел на него.

– Ну, в таком случае я должен поискать на континенте, потому что я твердо решил найти мисс Райдер!

Он кивнул своему ассистенту и быстро повернулся. Мистер Милбург, смущенный, поглядел ему вслед.