Читать книгу: «Игра слов. Книга вторая», страница 3

Глава 4 Дэниел

После того как Мелани убежала, а ее сердце, казалось, разбилось на тысячи осколков, я, как будто физически ощущая эту боль, жестом выгнал Ниннэль из кабинета. Она не переставала засыпать меня вопросами, на которые у меня не было сил, да и желания отвечать. Я понимал, что должен остаться один, чтобы осмыслить все, что я натворил.

У меня нет оправдания за свои поступки, это очевидно, но я все же продолжал пытаться убедить себя в том, что мои действия, возможно, были наилучшим выходом для всех. Хотя мое сердце кричало обратное, как же мне хотелось броситься за ней, остановить ее бег, упасть на колени и выложить всю правду. Но вместо этого я закрыл глаза и выбрал путь, который сам же себе навязал.

Я чувствую себя монстром. Монстром, который сумел разрушить самую прекрасную и невинную девушку.

Может быть, когда-нибудь, мы сможем поговорить обо всем, и она сможет меня простить.

Может быть.

А может быть, я ее никогда больше не увижу.

Знаю, что она уехала с моими братьями в наш старый домик у озера. Место, где каждое дерево, каждый камень напоминают о беззаботном времени, когда мы все были ещё просто детьми и верили, что мир нам по плечу. Знаю, что мне нужно поговорить с ними и попытаться объяснить всё, что произошло. Но, черт возьми, если я расскажу правду, они заставят меня бороться за неё.

Бороться там, где я, возможно, уже давно проиграл.

Мы должны отпустить её. Освободить, даже если это будет стоить нам прежних иллюзий. Должны позволить ей выбрать собственный путь. Казалось бы, всего месяц назад мы всеми силами пытались удержать её, навязывая свои собственные желания. Это было жалко и беспомощно, я знаю. Что сделано, того не воротишь. Я чувствую себя ничтожеством, недостойным даже кончика её мизинца. Я не представляю, как встречусь глазами с братьями, не говоря уже о самой Мелани. Эта девушка – она подхватила моё сердце и закружила его в вихре эмоций, о которых я и не подозревал.

Утопая в бутылках виски, я словно пытаюсь заглушить то бурное море чувств, что раздирает меня изнутри. Я даже не помню, когда в последний раз держал в руках вилку, намереваясь съесть хоть что-то. Окружаемый хаосом своего кабинета, я бессмысленно крушу всё подряд, как будто этим удастся смять ту боль, которая гнездится в груди. Охрана не смеет вмешиваться – они знают, когда лучше оставить меня наедине с моими демонами.

Конечно, душевную боль никак нельзя сравнить с физической. Даже самая сильнейшая боль от полученного мной ранения, ни в какое сравнение, не идет с душевной. Хотя, от физической боли можно реально умереть, а от душевной казаться живым.

Эта боль не дает дышать…

С чем ее сравнить?

С тем, что твоя душа-птица сгорает до пепла. Остается лишь оболочка, которая продолжает жить, работать, даже шутить и улыбаться…Только глаза перестают светиться, покрыты пеплом… И понимаешь, что в тебе что-то умерло. Что-то очень важное.

Проверяю мобильный телефон и вновь поражаюсь, как быстро накапливаются непрочитанные сообщения и пропущенные звонки – их уже сотни. Каждое сообщение, кажется, ждет моего внимания, но я откладываю разбор на завтра, решив, что нужно немного передохнуть.

С тяжелыми мыслями поднимаюсь по лестнице, направляясь в комнату Хлои. Открываю дверь и вижу, как спокойно она спит, её лицо освещает мягкий свет ночника. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её на ночь, и чувствую, как на душе становится теплее от осознания, что она в безопасности. Убедившись, что её покой ничто не нарушит – охрана усилена, и все находятся в полной боевой готовности, – я тихо закрываю за собой дверь.

Возвращаюсь к себе, но, несмотря на усталость, не могу заснуть. Лежу на спине, вглядываясь в темноту потолка, и мысли одна за другой мелькают в голове. Есть что-то почти гипнотическое в этом безмолвии ночи, но оно не приносит утешения. Внутреннее беспокойство не отпускает, словно выключатель сна сломан, и каждая минута кажется вечностью.

***

Солнечный луч, пробиваясь сквозь утренние тучи, едва касался поверхности моего стола, когда я приготовил себе самый горький кофе – лекарство от бессонной ночи и тяжелых раздумий. Каждая капля обжигала язык, но это было ничто по сравнению с тем, что мне предстояло пережить. Кабинет сиял чистотой и порядком благодаря стараниям Розы, но внутренний хаос, царивший в моей душе, не поддавался уборке. Роза упомянула вскользь, что сегодня Остин приедет за Хлоей; я знал, что предстоит разговор, который перевернет наш мир с ног на голову.

Время словно замерло, пока в голове прокручивались самые худшие сценарии. Дверь в кабинет распахнулась с силой, и Остин влетел внутрь, не задумываясь о том, чтобы закрыть ее. Впрочем, это было в его характере – прямолинейном и бескомпромиссном.

– Что ты сделал?! – прозвучал его голос, полный скрытого гнева и недоумения.

– А ты не знаешь? – ответил я с нахальством, которое изнутри разъедало меня самого.

– Я хочу услышать от тебя! – Остин настаивал, его терпение было на пределе.

– Она не сказала тебе, правда? – произнес я с фальшивой улыбкой, стараясь играть роль ублюдка, которую сам себе выбрал.

В следующую секунду Остин оказался рядом со мной и, схватив меня за горло, поднял из кресла. Казалось, время остановилось вновь – мгновение растянулось в вечность. Его глаза метали молнии, это была ярость, которой я доселе не видел даже в самых горьких схватках с врагами.

– Я женюсь на Ниннэль, – прохрипел я, глядя ему в глаза.

Шок на лице Остина сменил гнев: его было так легко прочитать.

– Повтори… – слова упали в тишину, словно острые осколки стекла на каменный пол.

– Я женюсь на Ниннэль, – повторил я, давая понять, что это не ошибка и не шутка.

– Какого хуя?! – его голос сорвался на крик, полон отчаяния и неверия.

– Я не люблю Мел, – произнес я равнодушно. – Я просто получил то, что хотел перед свадьбой.

– Ах ты ублюдок! – вскрикнул Остин, впадая в другую крайность – физическую агрессию.

Он обрушился на меня с беспощадной силой, его удары были хаотичны, но полны эмоций – избиение, которое, возможно, мне стоило принять. Каждый его удар добавлял к вине, которую я носил в сердце. Боль была физической, но куда более настойчивой была душевная мука.

– Кто ты? – прокричал Остин, его голос был полон недоумения и искренней обиды.

Я лежал, покорившись своей судьбе, молчал, как будто именно это могло искупить мою вину. Возможно, так я хотя бы немного заслужил прощение, которое не заслуживал. Но даже глухое молчание не спасало от вопроса, на который я не хотел отвечать.

– Я, черт возьми, тебя не узнаю! Я же знаю, что ты любишь ее! Что ты творишь? – он искренне пытался добраться до глубин моей души, чтобы понять, что произошло с человеком, который был его старшим братом.

– Ошибаешься, – холодно ответил я, даже не переубеждая самого себя.

– Мы никогда не лгали друг другу! Не начинай и сейчас! – выкрикнул он, но уже без прежней агрессии, скорее в попытке пробиться ко мне еще раз.

Остин устало отпустил руки, сжал кулаки, но так и остался сидеть на мне, не имея сил сдвинуться дальше.

– Ты разбил ей сердце! Это же Мел! Очнись, Дэниел! Это не ты, я знаю тебя, знаю, как ты относился к ней… как ты мог? – его голос дрожал, видно было, он искренне надеется найти во мне хотя бы тень прежнего Дэниела.

Но его слова встречали лишь тишину – мертвую и неподатливую, как камень. Правду я держал при себе, опасаясь, что, открыв ее, я вновь сорвусь. Наше будущее на кону, и от этого беспощадного выбора зависело слишком многое: война – все из-за одной прекрасной, но роковой белокурой девушки. Девушки, к которой он тоже что-то испытывает.

Но нам нужно отпустить ее. Ради неё.

– Остин… – мои мысли словно застревают, и каждый звук кажется эхом в тишине комнаты. Он неотрывно смотрит на меня, прожигая взглядом, словно хочет впитать смысл сказанного до последней капли. – Отпусти её. Ей необходимо уйти.

– Даже не думай об этом, – его голос звучит как скала, непоколебимый.

– Ты готов рискнуть ее жизнью? Мы зависали вместе, на этом все должно прекратиться.

– Чёрта с два! Если она не нужна тебе, это ещё не значит, что она не нужна мне, – его голос полон едва сдерживаемой ярости.

– Отпусти её, Остин, – прошу я с тихой надрывной мольбой. – Она заслуживает лучшего. Нормальной жизни, далёкой от всего этого хаоса.

– Если бы ты, чёрт возьми, взял трубку вчера или хотя бы прочитал все мои сообщения, то знал бы, что я хотел тебе сказать! Тот человек, которого она застрелила, был охранником её жениха!

Эти слова падают на меня, как гром среди ясного неба.

– Что ты сказал? – мой ум бешено анализирует услышанное, а мысли уносятся прочь, заполняя голову треском и сумбуром.

Невозможно поверить в реалистичность услышанного.

– Нику удалось выяснить: она была невестой Адама Брауна, сына Патрика Фицджеральда. Киан приходится ему дядей. Адам теперь один из капо ирландской мафии, – объясняет он, каждый его аргумент бьёт точно в цель, разрушая мои прежние представления.

Слова его, словно молниеносные удары, крушат мой внутренний мир, оставляя лишь ошеломление и непонимание. Чувство шока заполняет мои глаза, и Остин, заметив это, умолкает на мгновение. Он понимает, что я разделяю его опасения и осознаю всю сложность ситуации.

– Её жизнь в опасности. Мы не можем её отпустить, пока не разберёмся во всём до конца. Нужно сообщить отцу.

– Он улетел в Италию сегодня утром на встречу с ещё одной веткой итальянской мафии. Оставайтесь на озере. Никому ни слова. Смените машины. Что сказать остальным придумаю, – мой голос звучит решительно, словно каждое слово – это кирпич в новой стратегии.

– Дэн, скажи мне, что произошло?

– Если она захочет, то сама тебе скажет, а теперь завершай свои дела в городе и забирай Хлою, будь на связи. Нам нужно затаиться.

Он, наконец, поднимается с меня, взглядом глубокого презрения, который когда-то был наполнен уважением, смотрит на меня. Эмоции его бушуют, потрясая все прежние отношения.

– Можешь кое-что сделать? – спрашивает он, вытирая окровавленные руки об внутреннюю часть своей чёрной рубашки, направляясь на выход. – Посмотри записи видеонаблюдения после того, как Мелани убежала из этого чертова дома.

С этими словами он покидает кабинет, а я поднимаюсь за свой стол и загружаю запись.

Глава 5 Дэниел

Когда дверь захлопнулась, я сел за стол и включил монитор. Честно сказать, я не хотел знать, как ушла Мелани. Я не хотел это видеть. Но то, что сказал Остин заставило меня все же переступить через себя и посмотреть. Пока видео грузилось, я начал ощущать физическую боль от ударов брата. Я не мог усидеть на одном месте, в одном положении.

Когда видео было загружено, я сильно зажмурил глаза. Я боялся увидеть и что страшнее, прочувствовать все то, что чувствовала она. После нажатия на плей, я искал момент ее выхода из дома.

И я его нашел.

Лицо Мелани, которое вчера с утра святилось ангельским светом и ее слегка румяные щеки были стерты, как будто, этого никогда и не было. Лицо было такого цвета, при котором, как мне казалось раньше, люди уже не живут. Видно, как тяжело она переступает порог дома и падает. Не пойму, о чем они кричат, но вижу ясно одно, она не может дышать.

В этот момент я импульсивно вырываю монитор и бросаю его в стеклянный шкаф, стоящий рядом с моим столом. Его двери полностью разбиваются и осколки попадают на кожу моего лица. Чувствую небольшое жжение на щеках и над бровью, туда, куда они попали.

А потом, потом я просто рухнул на колени в каком-то забвении.

Я ничего не боялся.

Я не боялся смерти.

Но впервые в жизни меня охватил страх. Страх того, что то, что я сотворил, было, как оказалось, напрасно.

***

Я надеваю свою лучшую маску – ту, что скрывает тревогу и усталость, – прежде чем подняться в комнату дочери. Наверное, из меня вышел бы хреновый актер, ведь каждый раз, когда я пытаюсь казаться спокойным, внутри все сжимается в комок. Но ради Хлои я готов на любую роль.

– Хлоя? – осторожно стучу в дверь, хотя знаю, что она уже ждет меня.

– Да, папочка?

– Дорогая, Роза сказала тебе, что у тебя незапланированные каникулы? Ты едешь на озеро с дядей Остином. Он сейчас отъехал по делам, но ты уже должна быть готова.

– Да, а ты с нами? – в ее глазах вспыхивает надежда, и я чувствую, как сердце сжимается.

– К сожалению, нет, – отвечаю, стараясь говорить мягко, но твердо.

– Почему? – она нахмурила свои маленькие брови, и я вижу, как ее настроение резко падает.

– Много работы. Но мы увидимся сразу, как только я освобожусь. Обещаю.

– Хорошо! – она кивает, но я замечаю, как ее взгляд становится чуть более отстраненным.

Как только я выхожу из комнаты, в кармане начинает вибрировать телефон. На экране – имя, от которого у меня холодеет внутри. Дядя Генри. Брат человека, который, как оказалось, готов пойти на все ради блага своего клана, но не ради собственного сына.

– Слушаю, – говорю я, стараясь держать голос ровным.

– Что произошло с Ниной? Вито звонил твоему отцу в бешенстве! Ты же знаешь, что он сейчас в Италии! А его дергают по таким пустякам! – его голос звучит как удар хлыста, и я чувствую, как напряжение нарастает.

– Ф-ф-ф… – выдыхаю я, пытаясь собраться с мыслями.

– Немедленно езжай к ним домой и исправь ситуацию. Твой отец сейчас очень занят, он крайне недоволен тобой.

Он бросает трубку, не дожидаясь ответа. Я стою в тишине, сжимая телефон в руке, и понимаю, что маска, которую я только что надел, уже трещит по швам. Но снимать ее нельзя. Никогда нельзя.

Вопреки своим желаниям в очередной раз мне придется сделать так, как того хочет отец. Я принимаю душ, одеваю черный костюм и рубашку с завышенным горлом, чтобы скрыть следы пальцев своего брата. Честно говоря, мне вообще не хотелось сейчас ее видеть и тем более оправдываться перед Ниной и ее отцом.

Что очевидно.

Будь моя воля, я бы полностью вырезал часть своей жизни, связанную с ней. В момент, когда я уже стою на пороге их дома, внутри себя я чувствую ужасную пустоту.

– Мистер Вуд, добро пожаловать в поместье семьи Лучано. Проходите в гостиную, вас уже ожидают, – открывая дверь, говорит мне их дворецкий.

Я киваю, и по памяти направляюсь в ту часть дома, в которой был несколько раз.

Когда я открываю дверь, вижу, что Нина сидит на одном диване с ее отцом, а так же присутствует мужчина, который мне не знаком.

Когда я все же ступаю в гостиную, отец Нины встает и протягивает мне руку для рукопожатия. Пожалуй, это последний человек, которому я хотел жать руку. В очередной раз переступаю через себя, и мы обмениваемся крепким рукопожатием, одновременно сверля друг другу глазами.

– Рад тебя видеть Дэниел! – произносит он, но отчетливо видно по его глазам, что, конечно, он чувствует абсолютно противоположное.

– Взаимно, – произношу я, играя в нашу общую игру.

Боковым взглядом вижу, что Нина тоже встала с дивана и направляется в нашу сторону. Она по-хозяйски вторгается в мое личное пространство и целует меня в щеку. Мою кожу прожигает, и первый порыв, протереть то место, куда она меня поцеловала, чтобы стереть это ощущение. Но я этого не делаю. Она осматривает мое лицо, видя маленькие царапины на лице, но ничего не говорит. Человек, который был третьим в комнате, испарился и, честно говоря, меня не особо волнует, кто это был.

– Давайте присядем, – предлагает Вито.

Они занимают диван в таком же положении, в котором я их обнаружил, когда зашел в эту комнату. Я располагаюсь в кресле, напротив.

– Пришло время обсудить помолвку. Твой отец передал мне, что вы пришли к соглашению. Этот союз будет выгодным для обеих наших семей. Глупо оттягивать время, сынок. Вы оба находитесь в правильном возрасте для следующего шага развития этих отношений. Нам всем нужен законнорождённый наследник.

Вито намекает, что Хлоя родилась вне брака и не будет признана в нашем клане. К слову, это последнее, чего я желал. Во мне поднимается гнев от его укола, я сжал кулаки.

– Да, мистер Лучано.

– Прекрасно. Пришло время обсудить сроки и нюансы проведения свадебной церемонии.

Когда я вышел из их дома, уже на порядок стемнело. Направляясь к своей машине, я поднял голову к небу, в котором ярко светила луна. Смотря на луну, я сделал судорожный и глубокий вдох в надежде, что когда-нибудь она сможет простить меня.

Но глубоко внутри себя я знал, что этого никогда не случится.

Глава 6 Мелани

Рано утром Остин покинул дом, я слышала, как захрустел гравий от колес его машины. Приняв душ и выпив несколько жадных глотков воды, я решила спуститься вниз и приготовить завтрак для меня и Ника. Но какого было мое удивление, что стол уже был накрыт, а он сидел на террасе в кресле яростно что-то писав. Когда я открыла стеклянную дверь, ведущую на террасу, он подпрыгнул, и резко закрыл, как мне показалось, что-то похожее на дневник, положив его сзади своей спины.

– Доброе утро! Не ожидал, что ты так рано проснешься и спустишься.

– А ты вообще ложился спать? Сейчас еще и нет и восьми утра.

– Если это можно назвать сном, – грустно улыбнулся он. – Как ты себя чувствуешь?

– Немного лучше, – копируя его грустную улыбку, отвечаю я.

Зелёные глаза Ника, глубокие и пронзительные, словно два изумрудных озера, впились в меня взглядом, полным невысказанной жалости. Его взгляд был тяжелым, будто он уже знал то, что я еще не успела осознать. Я сглотнула, чувствуя, как сухость в горле мешает мне говорить. В воздухе витало напряжение, словно перед грозой.

– Ты еще не завтракал? – спросила я, пытаясь отвлечься от этого давящего чувства.

– Нет.

– Пойдем, – предложила я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри все сжималось от тревоги.

Завтрак прошел почти в полной тишине. Звук ложек, стучащих по тарелкам, казался громким на фоне нашего молчания. Но, как ни странно, эта тишина была нам обоим нужна.

– Мел, – наконец нарушил тишину Ник, его голос звучал осторожно, словно он боялся спугнуть что-то хрупкое. – Я хотел тебе сказать… Возможно, сейчас не самое подходящее время, но мы кое-что узнали.

Я подняла на него глаза, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

– Ты о чем? – спросила я, хотя где-то в глубине души уже догадывалась.

– Адам.

Я впилась в него взглядом, словно пытаясь прочитать ответ в его глазах раньше, чем он его произнесет. Сглотнув, я почувствовала, как комок в горле становится все больше.

– Ты знаешь, что-то о его семье? Родителях? – продолжил он.

– Эм… Он никогда о них не говорил, но как я поняла, они давно погибли. Однажды на ужине, я, кажется, видела кого-то из его родственников, но точно не помню.

– Ты знала, что у его отца была другая фамилия?

– Что ты имеешь в виду? – мой голос звучал чуть громче, чем я хотела.

– Его отца звали Патрик, фамилия Фицжеральд. А у его матери была фамилия Браун.

– Я этого не знала…но о чем это говорит?

– В данный момент он является одним из Капо ирландской мафии. Его дядя, Киан Фицжеральд – глава всей семьи. Он их Босс.

Я вскочила на ноги, стул с грохотом упал на пол.

– Но как? Как это возможно? – мой голос дрожал, я едва сдерживала крик.

– Расскажи мне, – мягко попросил Ник, его голос звучал успокаивающе, но это не помогало. – Насколько я помню, ты говорила, что у вас были нормальные отношения, но в какой-то момент все изменилось?

Я проглотила комок в горле, и что-то внутри меня сделало кувырок. Мое сердце забилось с сумасшедшей скоростью.

– Да, все изменилось одним вечером…он никогда не говорил о причине своей ненависти ко мне…

– К сожалению, я пока это тоже не выяснил. Но знаю точно одно… Он в курсе, что ты здесь, – сказал Ник.

Слезы покатились по моему лицу и тут же меня обхватили в крепкие объятия, в которых я не боялась разбиться. Мы еще долго сопоставляли все факты, но главную причину мы так и не смогли найти. Не хватало ключевого пазла всей истории, но было страшное предчувствие, что то, что мы скоро найдем, изменит все.

***

Я услышала легкий скрип, когда открылась входная дверь, и, не теряя ни секунды, помчалась к выходу из дома, охваченная волнением и радостью. Там, на пороге, стояла Хлоя, вся в свете заходящего солнца. Ее глаза ярко загорелись при виде меня, и она мгновенно бросилась в мои объятия. Я прижала её крепко, словно пытаясь защитить от всех невзгод мира. Не сдержав чувств, я почувствовала, как мои глаза снова увлажнились от эмоций.

– Мелани! – её голос был мелодичный, словно звон колокольчика, полный детского восторга и счастья.

Вслед за ней в дом вошел Остин. Он остановился, чтобы взглянуть на нашу тёплую встречу, а его лицо озарилось такой искренней улыбкой, какой мог улыбаться только он.

– Пахнет вкусно! Я безумно проголодался, – заявил он, вдыхая аромат свежеприготовленного ужина.

– Мойте руки ребята, я накрыла на стол.

Когда мы наконец уселись за стол, среди весёлого разговора и звона столовых приборов, я заметила странное: пальцы Остина были покрыты мелкими ссадинами и свежими синяками. Страх, холодный и внезапный, пробрался в мое сердце. Я посмотрела ему в глаза, и в этот момент у нас состоялся молчаливый диалог. Он мельком кивнул в сторону Хлои, и я поняла, что сейчас не время для вопросов. Этот разговор пришлось отложить.

После ужина, почувствовав, что напряжение немного спало, мы с Хлоей решили прогуляться к озеру. Мы кидали камни в водную гладь, рисовали палками смешные фигуры на песчаном берегу и болтали без умолку. Когда она совсем утомилась, я ее искупала и уложила спать.

Я выходила из ее комнаты, услышав, как внизу спорили братья. Почувствовав непривычный холодок беспокойства, я осторожно спустилась вниз. При моем появлении все умолкло. Я подошла к Остину, стараясь поймать его взгляд, и крепко взяла его за руки, чтобы рассмотреть их поближе. Он, резко выдернул их, отвернулся и направился к двери, не говоря ни слова.

– Остин? – я окликнула его, но он продолжал идти, словно не слышал.

– Что происходит? – я обратилась к Николасу, чувствуя, как замешательство переполняет меня.

– Прости, мне нужно подышать воздухом, – сказал Остин тихо, и дверь за ним мягко закрылась.

Я снова посмотрела на Николаса. По его лицу было видно, что что-то сильно его тревожит.

– Николас? Что случилось? – с неуверенностью спросила я.

– Мел… – начал он, но замолчал.

– Говори же! – я не могла выносить неопределенности.

Он сглотнул, очевидно взвешивая каждое следующее слово.

– Пока ничего. Иди отдыхать, уже слишком поздно.

– Вы опять что-то скрываете от меня? – раздражение закипело во мне.

– Так будет лучше для тебя, – ответил он, избегая моего взгляда.

– Вы опять за старое?! – слезы полились из моих глаз, и я, не сдержав эмоций, помчалась в свою комнату.

Ночь оказалась беспокойной, и лишь под утро, когда я услышала, как раздался стук входной двери, поняла, что Остин вернулся. Звуки его шагов по лестнице, открывающейся и закрывающейся напротив двери, смешались с моими тревожными мыслями. Я пыталась осознать все, что узнала от Николаса, но так и не смогла найти никаких зацепок, чтобы разгадать тайну. Смотря в окно на нежный рассвет и теряясь в своих раздумьях, я незаметно погрузилась в сон, в надежде, что новый день принесет решение.

***

Сегодня, поздно вечером я поняла, что больше не могу сидеть в своей комнате и играть в молчанку. Я почувствовала себя голодной и решила пойти на кухню, чтобы что-нибудь перекусить.

Дни пролетели достаточно быстро, а все потому, что со мной была Хлоя. Спустя две недели на озере, Ник отвез ее обратно. Никто ничего мне не говорил, и я все больше закрывалась в себе. Братья постоянно ездили в город, сменяя друг друга. Они что-то скрывали от меня.

Когда я спустилась с лестницы, мой взгляд сразу обратился к дивану возле камина, где братья сидели, оживленно споря между собой. Казалось, их спор постепенно перерастал в бурю, которая грозилась разразиться в любой момент.

– Я вообще не хочу присутствовать на этой ебаной свадьбе! – прошипел Остин, его лицо было испещрено гневом, а голос дрожал от разочарования.

– Ты думаешь, я горю желанием?! – парировал Ник, его тон был пропитан сарказмом и скрытой усталостью от давно назревших конфликтов.

Я направлялась к ним, но, кажется, они были погружены в свой разговор, что даже не заметили моего присутствия. Собравшись с духом, я натянула на себя улыбку, которая, надеялась, выглядела более искренней, чем я себя чувствовала.

– Кто женится? – спросила я, стоя позади них, слегка наклонив голову в бок, словно пытаясь уловить суть их конфликта из воздуха.

От моего вопроса они оба подскочили, как будто вся энергия спора мгновенно выплеснулась наружу. Их глаза были наполнены хаосом и недосказанностью, граничащей с паникой.

На мгновение они оба замолчали, словно мое присутствие положило невидимую преграду.

– Я не могу больше молчать! – психанул Остин.

Ник мгновенно схватил его за руки, пытаясь хоть как-то удержать их общий секрет, который, казалось, грозился сорваться с уст Остина в любую минуту.

– Остин, не смей! – умолял он, его голос был полон отчаяния, в котором звучали нотки безысходности.

– Вы пугаете меня! Говорите!

Остин вырывается из рук Ника и встает напротив меня. Берет за руки, сажает на диван. Мои ладони покрылись потом, на затылке выступила испарина. Руки задрожали, и в этот момент я поняла, что осколки моего сердца сейчас превратятся в пепел.