Танец, любовь и экстаз. Современный культ Диониса-Вакха

Зрелость

После завоевательных походов на восток Дионис вернулся в Грецию чужаком, хотя свидетельства, с которыми мы уже ознакомились, указывают на то, что, по сути, он был одним из древнейших засвидетельствованных греческих богов. Возможно, это свойство чужеродности и восприятие Диониса как пришлого, чужеземного бога – непременный атрибут его культов, поскольку он бог прозрения, откровения и осознания, которого порой называли «богом, который приходит»^[51].

СОПРОТИВЛЕНИЕ И КАРА

После триумфального возвращения домой Дионис стал считаться основателем триумфальных процессий – традиции, которую впоследствии переняли римские императоры. Гораздо важнее то, что его усилия по учреждению своей религии в Греции встретили отпор правителей, опасавшихся беспорядков и безумия, в которое впадали служители культа. Их скептицизм и сомнения в свою очередь вылились в жестокую месть. Отличительной чертой классического культа божества была абсолютная нетерпимость Диониса к неверующим. В наказание он часто поражал несчастных разрушительным безумием, которое вынуждало их убивать родных и наносить себе увечья. Те, кто препятствовал отправлению божественных обрядов или мистерий, его оргиям (orgia), были особенно уязвимы для кары^[52].

В одном мифе, пересказанном в пьесе Еврипида «Вакханки», Дионис возвращается в место своего рождения, Фивы, где тогда правил его кузен, Пенфей. Царь Пенфей не поверил притязаниям Диониса на божественное рождение, равно как его мать Агава и ее сестры Ино и Автоноя. Несмотря на предупреждение слепого прорицателя Тиресия, они оспорили особое положение бога, отказались ему поклоняться и осудили за то, что он вдохновил фиванок на безумие. В ответ на это Дионис применил божественные силы, чтобы свести Пенфея с ума. Он подговорил его проследить за экстатическими ритуалами менад в лесах на горе Киферон. Пенфей, надеясь увидеть сексуальную женскую оргию («Мне чудится, что птички уж сидят, как в гнездышке, в сетях моих счастливых»), спрятался на дереве^[53]. Менады заметили царя, но в порыве безумия, посланного Дионисом, схватили его и разорвали голыми руками. Горькой иронии этой мести добавляет то, что тетушки Пенфея и его мать Агава тоже впали в беспамятство и были среди менад. Агава водрузила голову сына на тирс и отнесла трофей своему отцу Кадму. Только тогда безумие развеялось, и Дионис явился в своем истинном, божественном облике, изгнал Агаву и ее сестер и превратил Кадма и его жену в змей.

Похожую историю рассказывают о царе Ликурге Фракийском. Когда он узнал, что в его царстве появился Дионис, то заточил всех менад в тюрьму. Дионис сбежал, но наслал на землю засуху, которая вызвала бунт. Затем бог свел царя Ликурга с ума, из-за чего тот изрубил топором собственного сына, приняв его за стебель плюща (священное для Диониса растение). Оракул предсказал, что фракийская земля останется засушливой и бесплодной до тех пор, пока жив Ликург, и народ четвертовал его. Со смертью царя гнев Диониса смягчился, и он снял проклятие. В альтернативной версии истории Ликург пытался убить последовательницу Диониса Амбросию, которая превратилась в лозу, оплелась вокруг разъяренного царя и медленно его задушила^[54].

Таким образом, безумие и потеря контроля лежат в основе культа Диониса. Деяния молодого божества были продиктованы безумием, насланным ревнивой мачехой Герой, а самую суть его обрядов составлял подобный трансу экстаз, который позволял последователям божества общаться с ним напрямую. Однако подобно тому, как пьяная веселость может выйти из-под контроля, духовное исступление, наводимое Дионисом, имеет не только благотворную, но и темную сторону.

Другие легенды рассказывают, что враги не могли поймать Диониса или удерживать его в неволе. В одной истории попытка тиреннских (этрускских) пиратов продать его в рабство заканчивается тем, что бог превращает всех своих похитителей в дельфинов. Пример этой трансформации демонстрирует, что Дионис владеет магическими или божественными силами, которые позволяют ему изменять объекты. Другое подтверждение его способностей содержится в легенде об острове Андрос. Филострат описывает, как на нем появился поток вина и жители опьянели, потому что «по воле Диониса земля исполнилась вином и, разверзшись, дает им эту реку; если оценивать ее по количеству воды, она совсем не велика, но для вина – это огромная река, великий дар богов… <…> Об этом они и поют здесь вместе с женщинами и детьми, в венках из плюща и зеленого тиса, одни ведя хороводы, другие же лежа на берегах реки. И вполне возможно, содержанием песни было вот что… <…> Эта река делает нас и богатыми, и в речах на собрании смелыми, к друзьям заботливыми и во всем прекрасными; и из людей маленьких она делает нас трехаршинными. Ведь если кто как следует нагрузится вином, он может себе приписывать все эти прекрасные качества и прийти к таким убеждениям. Конечно, они поют, что это – река единственная, куда не дозволено приходить ни быкам, ни коням, но льется вином она волей Диониса, пьется несмешанной и в своем течении дает настоящее питье только людям»^[55].

СМЕРТЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ

Самым важным приключением зрелого Диониса был катабасис (katabasis) или сошествие в преисподнюю. Он отправился в загробный мир, чтобы спасти свою мать Семелу, которая, как считается, умерла вскоре после его рождения (или зачатия).

На пути ему встретились различные препятствия и испытания, но в конечном счете Дионис вместе с матерью вышел из подземного мира по воде залива, что символизировало его возрождение после нахождения среди мертвых. Он дал матери новое имя Фиона (Thyone) и вознесся с ней на Олимп, где она стала богиней.

После этого триумфа все боги, наконец, признали божественную природу Диониса, и он тоже вознесся на Олимп. Ему стали воздвигать храмы по всей Греции, и особенно на Наксосе. А с храмами пришли и многочисленные празднества, которые справлялись на протяжении всего года и привлекали большие толпы людей со всего греческого мира. На этих празднествах пили вино (разумеется), устраивали шествия, театральные постановки, танцы, игры, жертвоприношения и хоровое пение. Известно, что в некоторых случаях толпа танцевала всю дорогу к храму. Эти празднества и церемонии будут подробно описаны позднее^[56].

Сексуальность

В образе Диониса присутствует сильный гомо- или бисексуальный мотив. Это относится даже к его рождению: по одному из преданий, он родился из бедра своего отца, Зевса – картина с явно эротическим или даже гомоэротическим подтекстом. Разумеется, в более позднем возрасте наряду с множеством любовниц у него было несколько любовников-мужчин.

ДИОНИС-ГОМОСЕКСУАЛ

Хотя на древнейших изображениях Дионис предстает зрелым мужчиной с окладистой бородой, впоследствии его все чаще стали изображать юным и длинноволосым, с плавными, почти женскими чертами лица. Эти две ипостаси бога уже упоминались выше. Уолтер Пэйтер предположил, что это изменение отразило переход Диониса от деревенского божества к городскому^[57].

Один из мифов о юности Диониса рассказывает о его любви к фракийскому юноше Ампелу, который был наполовину сатиром:

 
Юный Ампел, говорят, рожденный сатиром и нимфой,
На исмалийских горах Вакха возлюбленным был.
Вакх подарил ему грозд, на ветках вяза висевший;
Эта лоза до сих пор мальчика имя несет.
Ягоды этой лозы срывая, упал и разбился
Мальчик, но Либер его, павшего, к звездам вознес^[58].
 

Ампел стал звездой Виндемиатрикс, или «сборщик винограда», в созвездии Девы. В другой версии Ампел был убит, когда оседлал быка, обезумевшего от укуса слепня, которого послала богиня бедствий Ата, – зверь сбросил юношу и задрал его до смерти. Боги даровали Ампелу вторую жизнь в виде виноградной лозы, из гроздьев которой Дионис выжал первое вино. Имя Ампел буквально переводится как виноградная лоза. В третьей версии истории пары, которую можно найти в «Деяниях Диониса» Нонна Панополитанского, Ампел был убит Селеной, потому что бросил ей вызов.

Описан и другой любовник бога. По словам нескольких авторов, когда Дионис отправился спасать Семелу, его проводником в загробном мире был мужчина по имени Просимн или Полимн, который в награду за труды бесстыже попросил бога сделать его своим любовником. Согласно одной версии истории, рассказанной христианским автором Климентом Александрийским, Просимн погиб до того, как Дионис смог исполнить просьбу, и чтобы удовлетворить его дух, бог изготовил фаллос из ветви смоковницы и сел на него на могиле покойного. Эта история дошла до нас целиком только в христианском источнике, целью которого было очернить языческих богов, однако он хорошо объясняет происхождение некоторых «тайных предметов», которые использовались во время мистерий Диониса^[59]. Некоторые ученые предположили, что история об отношениях с Просимном была изобретена для того, чтобы объяснить, почему в обрядах использовали фаллосы из смоковницы, а не наоборот. Какова бы ни была причина, факт остается фактом: Дионис вступал в однополые отношения.

Помимо этих двух связей, в античных текстах можно встретить множество свидетельств того, что Диониса считали женоподобным или, возможно, гендерфлюидным^[60]. В «Вакханках» Еврипида Пенфей называет бога «женоподобным лидийцем» с ароматными золотистыми кудрями. И продолжает:

 
Ишь красавец,
Как раз на женский вкус!..
Да, не в палестре,
Конечно, локон нежный твой взращен,
Что вдоль щеки лежит, соблазна полный,
Не на припеке солнца, в холодке
Ты кожу белую свою лелеял,
Когда красой Киприду уловлял^[61].
 

Афинский поэт Каллистрат так описывал статую молодого бога работы Праксителя: «Был Дионис цветущим, исполненным нежности; страсть от него истекала…». Овидий называл Диониса «по-девичьи красивым». Возможно, именно в этом контексте следует понимать строчку из поэмы римского поэта Катулла «Аттис», где герой сетует на свою судьбу: «Стать менадой, стать калекой, стать бесплодным, бедным скопцом!»^[62]

Диодор Сицилийский отзывался о боге похожим образом:

«Сын же Семелы… был нежен телом и изящен и отличался редкой красотой, словно созданный для любовных утех…

…в мирное же время одевался на пиры и празднества в цветастые одежды, мягкие и приятные.

Представляется, что двуобразным его называют по той причине, что было два Диониса, старший из которых был бородатым, поскольку в древности все отращивали бороду, а младший – нежным и прекрасным юношей, как о том сказано выше»^[63].

Более того, смена половых ролей в честь божества вполне могла быть частью дионисийских обрядов. В «Вакханках» Еврипида трое мужчин без долгих размышлений переодеваются женщинами для участия в празднестве – они надели платья, потому что это «соответствовало» случаю. Не до конца ясно, была то маскировка или ожидаемое поведение, но, похоже, что по крайней мере один из них получал некое удовольствие от появления в женской одежде^[64].

Отчасти все это можно объяснить тем, что согласно греческому автору, которого теперь называют Псевдо-Аполлодор, «Гермес… отнес ребенка [новорожденного Диониса] к Ино и Афаманту, попросив их, чтобы они воспитали дитя как девочку». Результат такого воспитания описал римский драматург Сенека:

 
Рос ты, Вакх, приняв подменный образ,
Золотом волос подражая деве,
Платье подвязав пояском шафранным,
Женственные ты полюбил уборы
Вольные плащей долгополых складки.
 

Нонн Панополитанский добавляет еще несколько штрихов к этому образу:

 
Складывает он губы, будто бы дева лепечет,
Благоуханной повязкой кудри густые скрывает.
Рост и осанку таит в узорчатом покрывале,
А груди середину подвязывает повязкой,
Пояс девичий на бедрах укладывает как надо,
Цветом темно-пурпурный, хранящий чистую деву!
 

Продолжая тему и, по всей видимости, объединяя два атрибута божества в одно, Филострат Старший писал: «Если посмотришь на этот пучок виноградных лоз, на грозди винограда, что низко спустились, на то, как нарисована каждая ягода, я знаю, ты запоешь песню в честь Диониса и скажешь о лозах: „О благодатные, грозди нам винограда пославшие“»^[65].

Уже во взрослом возрасте:

 
Вакх не стыдится, распустивши волосы
И легкий тирс держа рукой изнеженной,
Брести нетвердым шагом, волоча покров
Широкий, варварским расшитый золотом.
 

Для некоторых это неизбежно означало, что сексуальность бога тоже изменилась. В пьесе Аристофана «Лягушки» Геракл спрашивает у Диониса, знавал ли тот (физическую) любовь мужчины, на что получает утвердительный ответ. В числе других мифов, связывающих Диониса с гомосексуальностью, – эпизод из «Басен Эзопа», в которых Дионис спаивает Прометея, после чего при создании из глины людей лепит также и гомосексуалов^[66].

ДИОНИС-ГЕТЕРОСЕКСУАЛ

Помимо двоих любовников-мужчин, у Диониса было множество гетеросексуальных партнерш. Одна из жалоб на бога в «Вакханках» состояла в том, что:

 
…Обманщик дни и ночи
С девицами проводит, – учит их
Он оргиям ликующего бога^[67]…
 

Наиболее известна легенда о том, как Дионис нашел на острове Наксос спящую критскую царевну Ариадну, брошенную там Тесеем после победы над минотавром, и взял в жены. Еще одно предание гласит, что Дионис приказал Тесею оставить Ариадну на острове, потому что приметил ее, когда она только всходила на корабль, и задумал жениться. У пары родилось пятеро детей. Все легенды заканчиваются трагической ранней смертью Ариадны, но их отношения были счастливыми – такими их запечатлел Роберт Грейвз, его Ариадна «призывает благословенье на места, где… и сама Ариадна – царица, и друзья ее – благородны» [в сравнении с ненадежным Тесеем]^[68].

Дети, рожденные от связи с Ариадной, – лишь малая часть отпрысков, приписываемых молодому богу, хотя сведения об их количестве и личностях матерей сильно разнятся. Некоторые из этих детей были богами, появившимися в результате отношений с различными богинями. Охотница на титанов Аура была матерью близнецов от Диониса; Телета, богиня посвящения в таинства Диониса, была дочерью нимфы Никеи, которую бог напоил, после чего изнасиловал во сне. Над океанидой или морской нимфой Перибеей Дионис точно так же надругался во сне. Три Грации – Мета, нимфа пьянства, Фиса, нимфа безумия оргии, и Пасифея, которая стала женой Гипноса, бога сна, – считаются дочерями Диониса.

Один из этих божественных союзов имеет особое значение. Культ Афродиты связывают с культом Диониса-Вакха. Считалось, что богиня была его возлюбленной, что уместно, если учесть, что они оба – божества плодородия. Они считаются родителями Гименея, бога брачных союзов, и Иакха, бога Элевсинских Мистерий. Приапа также называли их сыном, хотя это родство было не только символическим, но и буквальным, ведь «люди, напившиеся вина, охочи до любовных утех»^[69].

Что до смертных детей, многие цари, царевны, правители и другие выдающиеся личности считались детьми Диониса от благородных женщин. Одной из таких была Фискоя из Орфии в Элиде, которая вошла в историю как одна из основательниц культа божества в этом городе. Их сын Наркей стал первым жрецом Диониса в Элиде.

Были также мимолетные увлечения, которые не приводили к зачатию детей. Например, существует предание о том, что Дионис соблазнил молодую женщину в святилище Артемиды в Караи. Он также был увлечен Палленой, царевной из Сифонии во Фракии, и несколькими нимфами, среди которых была Кроноя (Kronois). В то же время красивый юноша мог пленять женщин, даже если они не были ему интересны: нимфе Псакаламфе не удалось завоевать любовь Диониса, увлеченного Ариадной, и она была превращена в растение. Такой же безответной стала любовь Диониса к нимфе Берое из Бейрута в Финикии. Пораженный стрелой Эроса, «тайно он на Берою смотрит пристальным взором, следует незаметно за нею в нежной истоме», но бога постигло разочарование, так как его возлюбленная стала женой Посейдона^[70].

Одна легенда о происхождении вина связана с гетеросексуальной связью Диониса. Рассказывают, что он гостил у человека по имени Эней и положил глаз на его жену Алфею. Когда Эней это понял, он ушел из дома под предлогом совершения священных ритуалов, чтобы позволить паре побыть наедине. В знак признательности за его поступок даровал Дионис ему виноградную лозу и показал, как ее выращивать, объявив, что ее плоды должны называться oinos в честь хозяина^[71].

Такие сюжеты, как легенда о страсти к Берое или о бесчестном изнасиловании Никеи, указывают на то, что Дионисс определенно не был равнодушен к женщинам. Пожалуй, лучше всего будет заключить, что греки спокойно относились к идее бисексуального бога, который просто следовал своим наклонностям и влечениям, когда представлялась возможность, и лишний раз об этом не задумывались.

Драма и поэзия

Сценическое искусство и театр занимали центральное место в культе божества, и на многих празднествах в его честь устраивались театральные представления и поэтические состязания. Эти выступления послужили толчком для дальнейшего развития театра^[72].

Как мы увидели вначале, одним из прозвищ Диониса было Мельпомен (Melpomenos), взятое у музы театральной трагедии. Помимо постоянных связей с Паном и его сатирами, бога также ассоциировали с Музами, что символизировало его роль божественного покровителя и вдохновителя драматического искусства, а также защитника театров.

Два стихотворных жанра были особенно тесно связаны с культом Диониса – это дифирамб (dithyrambos) и фаллофорейон (phallophoreion). Первый особенно известен. Значение этого названия утрачено, но с древнейших времен дифирамб был связан с хоровыми песнопениями в честь Диониса. Жрецы, вероятно, сочиняли стихи на ходу, поддаваясь безумию божественных церемоний, из-за чего установленных размера и формы для них попросту не существовало, напротив – поэзия была неритмичной и дикой, хотя порой сопровождалась игрой на музыкальных инструментах.

Со временем дифирамб развился в узнаваемый поэтический жанр, который отличала стремительность и страсть. Примером может послужить фрагмент стихотворения Франческо Реди «Вакх в Тоскане», гимн вину:

 
Нет, водичка не для пьяниц,
Объявляю всем открыто,
А для барышень-жеманниц
И людей без аппетита.
Бахус на своем стоит упорно:
Лишь вино прогонит всякую беду,
И нисколько не зазорно
Пьяным быть шесть раз в году^[73]…
 

Отождествление с другими богами

Происхождение Диониса довольно сложно, а его природа может показаться запутанным сочетанием черт и связей. Что только усугубляется совпадениями с другими, на первый взгляд, совершенно самостоятельными богами.

ИАКХ И ЗАГРЕЙ

В Элевсинских мистериях Дионис отождествлялся с Иакхом, который считался его сыном или, по другой версии, мужем Деметры (которая, если вспомнить, была также известна как первая мать Диониса). Похоже, что Иакх был исконно греческим богом, который обладал некоторыми чертами Диониса, и чей культ оказался поглощен культом фракийского пришельца.

Уже в V в. до н. э. два образа этих богов объединились. Безусловно, они разделяли несколько общих черт – например, оба, как утверждалось, воспитывались на горе Нисе, у обоих были бычьи рога, и у Иакха тоже была «свита Фиад», которые «пляской служат ему»^[74].

В результате в «Вакханках» Еврипида (датируемых приблизительно 405 г. до н. э.) жрицы Диониса призывали Иакха, сына Зевса, Бромия. Иакха также иногда называют «третьим» Дионисом – воплощением, которое последовало за первым Дионисом Загреем, сыном Персефоны, и вторым, сыном Семелы^[75].

Позднее географ Страбон записал, что греки «называют Иакхом не только Диониса, но и демона-предводителя мистерий Деметры», то есть жреца, который проводил ритуалы в обличье бога. Кроме того, Иакх отождествлялся с Дионисом в Орфических мистериях^[76].

В дополнение к этой путанице существуют легенды об отдельном Загрее, который также считается сыном Зевса и Персефоны (как и «первый» Дионис). Снова неясно, кем был Загрей: просто другим именем Диониса или отдельной личностью. К примеру, Эсхил отождествлял его с самим Аидом/Плутоном, и в этом случае он вполне мог оказаться отчимом Диониса (см. также ниже). Для Уолтера Пэйтера отчасти именно образ Загрея вносил в культ Диониса печальную ноту^[77].

ОСИРИС

Исходя из греческого понимания египетского пантеона, Дионис часто приравнивался к Осирису. Тому есть несколько оснований. Осирис тоже был потомком союза неба и земли, он был воплощением зерна, от года к году умирал и возрождался, и кроме того, он тоже первым научил людей выращивать зерно, так же как Дионис – виноград. В некоторых версиях Осирис был древесным духом и, что наиболее примечательно, подобно Дионису, он тоже был растерзан врагами, а части его тела были разбросаны по всему свету. Считается, что это символизирует разбрасывание семян или веяние собранного зерна (точно так же, как одним из символов Диониса является веялка). За расчленением тела Осириса следует его восстановление и воскрешение. Бык Апис считался посредником между людьми и Осирисом. В позднейшие времена священный бык соединился с Осирисом, и получился Серапис, который считался воплощением самого божества. В этой ипостаси он стал главным божеством, которому поклонялись греческие Птолемеи. Связь Диониса с быком уже была описана.

Согласно Диодору Сицилийскому, уже в V в. до н. э. два божества соединились в одного бога, который стал известен как Дионис-Осирис. Дионис-Осирис был особенно популярен в Эллинистическом Египте, потому что Птолемеи одновременно провозглашали себя потомками Диониса, в то время как фараоны заявляли, что происходят от Осириса. Эти ассоциации достигли своего апогея во время церемонии обожествления, на которой римский генерал Марк Антоний стал Дионисом-Осирисом, а его спутница Клеопатра – живым воплощением Исиды-Афродиты.

АИД

Греческий философ Гераклит объединил противоположности, когда заявил, что Аид, владыка загробного мира, и Дионис, само воплощение нерушимой жизни, – это, по сути, одно и то же божество. Причина такого предположения, по-видимому, состоит в том, что на Фаллофориях (Phallophoria) в честь Аида выставлялись напоказ фаллосы, и все песни также посвящались ему. Учитывая тот факт, что фаллос – очевидный символ жизненной силы, Гераклит заключал, что Аид был никем иным, как «тем же Дионисом, во имя которого беснуются, уподобляясь вакханкам».

Если точнее, имя Аид могло выступать в виде псевдонима для Диониса в загробном мире. Предполагалось также, что эта двойственность могла быть одной из тайн, в которые посвящали на мистериях Диониса. Как мы видели ранее, одним из эпитетов Диониса был «Хтоний» (Chthonios), что означает «подземный». Еще одним был «разевающий рот», тем самым он приравнивался к смерти, которая, в конце концов, поглощает всех смертных существ.

Возможные связи между двумя божествами, по-видимому, подтверждаются теми фактами, что символика смерти занимала значительное место в культе Диониса, а некоторые статуи Диониса сильно напоминают изваяния Аида. Оба бога, в свою очередь, ассоциировались с божественной трехчастной формой Зевса, и иногда считалось, что громовержец, подобно своему сыну Дионису, обладал потусторонней формой, тесно связанной с Аидом, – причем до такой степени, что временами их считали одним божеством. Вся эта сеть связей восходит к представлению о Персефоне как о матери Диониса, с которой он иногда изображается на месте Аида/Плутона.

ХРИСТИАНСТВО

Многие учёные сравнивали сюжеты о христианском образе Иисуса, с теми, что ассоциировались с Дионисом. Оба пережили смерть и воскрешение, оба предстали перед судом (Диониса судил царь Пенфей, обвинивший его в притязаниях на божественность – этот эпизод напрямую сопоставим с сюжетом об Иисусе и Понтии Пилате).

К IV в. до н. э. культ Диониса стал строго монотеистическим. Наряду с митраизмом и другими культами он представлял собой образец языческого монотеизма, который в эпоху поздней античности находился в прямой конкуренции с ранним христианством. Весьма вероятно, что культ Диониса с его идеями страдания, очищения и возрождения повлиял на раннее христианство, и особенно на формирование у христиан восприятия своей религии, сосредоточенной вокруг божественного спасителя, как «новой» или «иностранной».

Как мы увидим во второй части, параллели между Дионисом и Иисусом продолжают проводить и в современности. Алистер Кроули подчёркивал, что каждое из божеств было воплощением глубочайшей религиозной и психологической концепции духовного и физического возрождения.