Танец, любовь и экстаз. Современный культ Диониса-Вакха

Дионис – жизнь и деяния

Дионис был одним из самых ранних богов материковой Греции. Первые письменные свидетельства о его культе были найдены во дворце Нестора в Пилосе и датируются 1300 г. до н. э. Вероятно, уже в этот ранний период были в ходу подношения или плата вином. Другие источники, найденные на Пилосе, содержат записи о культе бога Элевфера (Eleutheros), которого тоже считали сыном Зевса и которому часто приносили в жертву быков. Образы Зевса и быка, а также семантическая связь, существующая между именем Элевфер и именем латинского божества Либер Патер (Liber Pater), позволяют предположить, что этот бог мог просто быть Дионисом под другим именем.

Таким образом, даже в столь ранний период уже существовало несколько форм Диониса и/или путаница относительно его происхождения. Это в свою очередь позволяет предположить, что этот культ возник задолго до появления исторических источников и что рассказы о его жизни и деяниях передавались из уст в уста на протяжении многих поколений.

Легенды о боге и его спутниках

К VII в. до н. э. Дионису уже поклонялись не только как богу вина. Божество стало ассоциироваться со свадьбами, смертью, жертвой и сексуальностью, а образ свиты из сатиров и танцоров на тот момент уже окончательно закрепился за ним. Частой темой многих ранних легенд о боге и его последователях (а также их изображений) была идея метаморфозы: бог мог менять собственный облик или превращать окружающих в других существ. Судя по всему, это одна из ранних манифестаций идеи о том, что его культ предлагал своим последователям возможность убежать или освободиться – пусть даже и на время – от оков повседневности.

Диониса также иногда почитали как приносящего порядок, закон и мир, хотя следует отметить, что часто жестокие поступки божества в юности, его суровое обращение с недругами и в целом буйный характер его последователей (особенно после нескольких чаш вина) слабо вяжутся с этим представлением.

В древнем мире существовало множество рассказов и преданий о происхождении Диониса, его рождении и жизни на земле, из которых было сложно составить цельную картину в связи с несколькими перерождениями бога. К I в. до н. э. были предприняты попытки собрать различные сведения о появлении Диониса в один связный рассказ, куда вошли не только несколько рождений, но и два или три воплощения бога на земле в течение нескольких жизней. Это в свою очередь поспособствовало возникновению идеи о молодой и старой ипостасях бога – один юный и женственный, другой с бородой.

Как уже было сказано, Дионис был оборотнем. Иногда он считался священным младенцем, но мог также являться в виде различных животных, а мог и погибнуть, но только для того, чтобы восстать из мертвых. Он был способен насылать чары на людей и предметы, например, изменить их внешний облик, превратить воду в вино или наслать призрачный огонь^[17]. Дионис был единственным греческим богом, который мог даровать жизнь, точно так же как и лишить ее. Он обладал множеством способностей: наслаждаться исцелением и пророчествами, даровал плодородие и владел магией. Конечно, связь Диониса с прорицанием часто приуменьшают, а то и вовсе о ней забывают, но следует вспомнить, что он был первым оракулом в Дельфах, так что этот атрибут необходимо рассматривать, как основополагающий для его природы. В «Вакханках» об этом аспекте его божественной природы говорится явно:

 
Наш Дионис – и вещий бог: есть дар
Пророчества в вакхическом безумье,
И если в тело властно вступит бог,
Уста безумцев исполняются вещаний^[18].
 

Рождение и детство

Согласно Роберту Грейвзу, первоначально у Диониса могло и вовсе не быть родителей, вместо этого он появился (подобно грибам), когда посланная Зевсом молния ударила в плодородную почву^[19]. Как показывает эта легенда, в истории о рождении Диониса неизменен лишь один факт, и это разной степени вмешательство Зевса. Как мы узнали из предыдущей главы, это вполне ожидаемо, учитывая, что имя молодого бога очевидным образом связывает его с верховным божеством. На самом деле, многими аспектами характера и функций отец сильно напоминает сына: например, он управлял ростом виноградных лоз, посылая свет и тепло для созревания винограда, а одно из римских празднеств в его честь, Виналии (Vinalia), было, как это следует из названия, приурочено к сбору винограда. Эти празднества посвящались также Венере, и подношения в одном из ее храмов совершали «простые девушки» и проститутки – любопытное сочетание секса и вина на одном празднике.

Однако позднее Дионис обзавелся и отцом, и матерью. С этого момента истории о его появлении на свет начали множиться и усложняться. В тридцатом Орфическом гимне божеству сказано, что его «породило неизреченное ложе» – емкое описание сложных и загадочных легенд о его рождении.

Изначально считалось, что Дионис был рожден от связи Зевса, принявшего форму змея, с Персефоной, которая была его дочерью и женой Аида. Поскольку мать Диониса была владычицей преисподней, считалось, что он представляет «хтонический» или потусторонний аспект своего отца.

По другой версии, Дионис был сыном Деметры, богини земледелия (и матери Персефоны), это родство подчеркивает его функцию бога роста и природы. Историк Диодор Сицилийский особо отмечал символизм этого варианта: Дионис, бог вина, родился от союза богов дождя и земли.

Судьба этого первого Диониса незавидна: его разорвали на части и сварили гиганты-титаны, сыны Геи или Земли. Они увидели, как младенец восседает на троне Зевса в его отсутствие, и побоялись, что ему было суждено стать наследником верховного бога и управлять космосом – роль, которой наслаждались титаны, пока их не свергли олимпийцы. На этот замысел их подговорила жена Зевса Гера, которая исполнила архетипичную роль злой мачехи и неистово ревновала к этому ребенку. После смерти растерзанное тело было подарено Гере, которая приготовила его и съела. Согласно все тому же Диодору Сицилийскому, это убийство символизирует сбор урожая и давление винограда для получения вина. Кроме того, подобно тому, как обобранные лозы спускаются к земле, чтобы восстановить плодородие, по версии Диодора, останки младенца-Диониса были возвращены Деметре, что позволило ему возродиться^[20].

Многие греки верили, что Дионис был рожден во второй раз после убийства титанами. Его второе зачатие произошло после связи Зевса со смертной женщиной Семелой (чье имя на фригийском означает «Земля» – а значит, Дионис был снова рожден от союза неба и земли). По одной версии этого второго зачатия, Зевс подмешал измельченное сердце младенца Диониса в питье Семеле, в результате чего она забеременела. В другом варианте Зевс принял форму змеи, чтобы совокупиться с Семелой. Сразу же после этого ложе и покои Семелы густо заросли плющом и цветами, а земля рассмеялась. Тогда Зевс раскрыл ей свой истинный облик и повелел радоваться:

 
Пусть же родится бессмертный, и станет Семела богиней!
Ты, о благая, на радость богам и людям младенца
Породишь, что забвенья подаст в злосчастье и горе!^[21]
 

Будучи беременной, Семела радовалась тому, что ее отпрыск станет божеством. Она носила венки из цветов и плюща и при любых звуках музыки выбегала босая порезвиться на луг или в лес.

В одном варианте истории Семелы она попросила своего любовника явить свой истинный, божественный облик. Зевс предстал в виде молнии, которая поразила ее насмерть (мотив молнии, бьющей в землю и дающий ребенку новую жизнь). Зевс, однако, спас своего сына и зашил ребенка в бедро, чтобы доносить до срока. Этот эпизод навел викторианского искусствоведа Уолтера Пэйтера на мысль о том, что «история Диониса стала историей человеческих личностей с человеческими судьбами, отчего стала вызывать только больше человеческого сочувствия. Утраты юного бога сделали его историю тоньше, смягчив ее печалью – и тем самым усилив ее привлекательность для нас»^[22].

Большинство источников сходятся на том, что бог родился во Фракии. После чего, согласно греческому поэту Нонну Панополитанскому, Зевс отдал дитя на воспитание Гермесу, который в свою очередь доверил ребенка речным нимфам Ламидам (Lamides). Эта божественная защита принесла свои плоды: мальчик успешно пережил несколько попыток покушения на свою жизнь со стороны ревнивой Геры и стал юношей. В другом рассказе о его детстве говорится, что Диониса отдали на воспитание нимфам дождя из Нисы. В награду за преданную заботу о ребенке Зевс наградил нимф, поместив их на небеса в созвездие Гиад.

Согласно еще одной версии, за ребенком присматривала нимфа Мистис (Mystis) на острове Эвбея. Эта нимфа-богиня учредила Вакхические мистерии, на что указывает ее имя. У нее был сын Коримб (Korymbos – ягоды плюща), и ее также иногда называли Макрис (Makris) или Комбе (Kombe), мать корибантов или защитников божественного младенца.

Иногда также рассказывалось, что божественное дитя вырастили музы или бассариды (bassarids) – этим словом обозначались женщины, которые участвовали в церемониях бога Диониса (см. далее). Двадцать шестой Гомеров гимн Дионису описывает, как возросший бог устремлялся в леса, а за ним следовала процессия «пышноволосых нимф», тем самым предвосхищая позднейшую свиту из вакханок. Согласно Византийскому патриарху Фотию, в то же время юноша поступил в ученики к кентавру Хирону, который обучил его песням и танцам, а также вакхическим обрядам и церемониям посвящения^[23].

Достигнув отрочества, Дионис совершил два важных открытия, которые впредь должны были изменить жизнь людей к лучшему. Сначала он понял, как выращивать виноградные лозы, и нашел способ получения и брожения виноградного сока, став первым, кто это сделал. По-видимому, это произошло случайно. Играя с другими детьми, он срезал стебель ферулы и ударил им об камни, отчего они раскололись, и изнутри потекло вино. Согласно другому преданию, вино было открыто на склонах горы Олимп – довольно очевидный дар богов^[24].

Поэт Нонн Панополитанский красочно описал открытие виноградарства в своей истории о боге, «Деяниях Диониса», где описал веселье без вина:

 
Какое же будет веселье
В пляске и песне без Вакха? Только вино и чарует
Очи, когда в исступленной пляске, в круженье с прыжками
Вдруг зайдется плясун, ударяя пятками оземь;
Вместо речи звучащей, пясти, персты или перси!
 

Увидев это, Зевс объявил, что пошлет своего сына научить смертных выращивать виноград и делать вино, тем самым избавив их от скорбей и горестей^[25].

Второе важное открытие Диониса состояло в том, что он научил людей пахать землю на быках. Из-за этого его часто изображают с рогами или обращаются к нему разными бычьими эпитетами (что связывает его с египетским Осирисом). Его имена, как мы уже увидели, включают быкоподобный, быколикий, короворогий, быкорогий, рогоносец, рогатый, двурогий и быколобый. На фестивале в честь бога в Элиде женщины призывали его войти в храм: «Прискачи на бычьих ногах, о благодетельный телец». В подражание своему богу носили рога и фракийские вакханки.

Несмотря на его юношеские триумфы, Гера, наконец, отомстила второму Дионису, поразив молодого бога безумием и отправив в изгнание. Его отец Зевс давно предсказал, что на земле молодой Дионис будет страдать, но впоследствии он «подле Зевса взблистает зарницей, взнесенный на небо»^[26]. Какое-то время он должен скитаться по земле в сопровождении свиты сатиров, Панов и воительниц-вакханок (этих женщин иногда называли менадами, чтобы отличить от более поздних последовательниц божества из числа людей). Он носил с собой меха из звериных шкур, наполненные вином, и распространял знания о виноградарстве, но в нескольких местах встретил сопротивление и неприятие дара вина, на что всегда реагировал бурно и мстительно. Его резкие ответы слабо вяжутся с репутацией веселого Вакха, и их сложно объяснить. Возможно, они были вызваны незаслуженной враждебностью Геры, которая сделала его недоверчивым и неуверенным в себе.

Проведя какое-то время в Греции и Малой Азии, Дионис отправился в Индию, чтобы и там обучать людей выращиванию винограда. Он снова встретил сопротивление, но вместе со своим преданным воинством усмирил несогласных, основал новые города и даровал людям новых богов и законы. По Диодору Сицилийскому, Дионис и вовсе завоевал весь мир, за исключением Британии и Эфиопии. Эти походы были полны происшествий, и все они внесли свой вклад в мифологию и иконографию бога.

Наконец, во Фригии богиня Кибела – которая была известна грекам как Рея – очистила Диониса и исцелила его от безумия (хотя согласно второй версии, исцеление принесло посещение храма Зевса в Додоне). Затем Кибела задала будущее направление культа Диониса, научив молодого бога своим религиозным ритуалам инициации или мистериям (опять же, другие источники утверждают, что это знание он получил от нимфы Мистис или от Хирона).

«Оргии», которым Дионис научился от Кибелы, включали игру на тамбуринах, барабанах, кимвалах, кастаньетах и трубах, танцы и пение гимнов. Эти ритуалы совершались ночью при свете факелов. Богиня также снабдила юное божество «снаряжением», куда должны входить не только перечисленные музыкальные инструменты, но и посох тирс (thyrsos), о котором пойдет речь позднее.

Вино

 
О лекарство людское от скорби!
Ты, о священный цветок, не терпящая горя отрада
Смертного люда…^[27]
Мужу, трудом истомленному, силы вино обновляет…^[28]
 

Дионис – бог всех аспектов виноградарства и виноделия, включая торговлю вином и, неизбежно, наслаждение им в компании. Будучи возрожденным богом, он олицетворяет лозу, которую срезают осенью, но каждый год она дает новые побеги и плоды; в этом отношении он символизирует жизненную силу космоса.

Дионис также символизирует веселье, которое приносит распитие забродившего виноградного сока. Культ бога зародился во Фракии, чьи жители были известны среди древних греков своим частым пьянством. Отсюда поклонение божеству унаследовало свой экстатический характер, предполагающий буйные пляски под зажигательную музыку – и пьянство, неуемное пьянство… Однако следует подчеркнуть, что его цель состояла не в том, чтобы напиться до бесчувствия. Вино освобождает от горестей, но в ритуалах Диониса опьянение было, скорее, направлено на усиление умственных способностей, чем на их лишение.

Особые отношения, связывающие бога и вино, хорошо видны на примере истории о горе Ларисион в Лакедемоне. Это место было для Диониса священным, и в начале каждой весны местные жители устраивали празднество в его честь. Рассказывали, что одобрение божества и его благодарность за этот знак уважения проявлялись в том, что на этом месте всегда находили спелый виноград^[29].

Очень похожая традиция существовала в Элиде на юге Греции. Жители города, как говорят, поклонялись Дионису с особым рвением и верили, что каждый год бог лично посещал их празднества, Фийи (Thyia). В начале Фийий жрецы ставили в храме три пустых чаши, после чего вход запечатывали. На следующий день двери открывали, и чаши оказывались полны вина в качестве верного (и вполне пригодного для питья) знака расположения бога^[30].

ВИНОГРАДАРСТВО

Греческий поэт Гесиод писал, что Дионис подарил человечеству и виноград, и бродильные чаны. Еврипид подтверждал это, объясняя, что бог «на утешенье горю дал людям виноград». Вино, по сути, почти таинство: «В землю тирс воткнула другая [вакханка] – бог вина источник дал»^[31].

Дионис научил людей искусству обрезки лоз, а также приготовлению вина из винограда. Римский автор, ныне известный ученым как Псевдо-Гигин, подробно рассказал о любопытном способе, которым было сделано это открытие:

«У наших же предков был обычай привязывать лозой головы ослят [священное животное Диониса] к ножкам лож в триклинии, обозначая этим то, что он открыл сладость вина. Козел же [еще одно священное животное Диониса] делает лозу, которую обгрыз, более плодоносной, и так было открыто обрезывание побегов»^[32].

 

Дионис использовал свои божественные силы, чтобы управлять погодой и обеспечить людей виноградом на целый год. Он также защищал плоды от нежелательных посягательств:

«…Так мудро устроил Дионис сроки созревания гроздей, чтобы всегда можно было собирать виноград. И так заплелись виноградные лозы, что их гроздья, спускаясь со скал, над морем нависли; прилетая сюда, их клюют и морские и земноводные птицы: Дионис дал всем виноград на общую пользу, всем, кроме одной лишь совы; ей одной он не позволяет клевать виноградные гроздьи, так как они у людей отбивают охоту к вину: если ребенок съест яйцо совы, он навсегда получает отвращение к вину, сам уж не может он пить и пьяных боится»^[33].

Как уже отмечалось, жизнь самого божества служила метафорой производства вина:

«…Древние дали Дионису имя „Диметор“ (дважды рожденный), считая единственным и первым рождение, когда растение посажено в землю и начинает расти, а второе рождение – когда оно обременено плодами и его гроздья созревают. Бог, таким образом, рассматривается как родившийся однажды из земли и заново из виноградной лозы.

[Вода] источника, называемого Киссусой, в котором, как рассказывают, кормилицы выкупали Диониса тотчас же после рождения, <…> цветом несколько напоминает вино, прозрачна и очень вкусна»^[34].

Как мы видим, Диониса стали связывать с поклонением и воде, и, соответственно, духовным воплощениям ручьев и потоков (нимфам). Обобщая, можно сказать, что Дионис, по замечанию Уолтера Пэйтера, был душой вина, а значит, «распределял скрытые сокровища земли»^[35].

ПЬЯНСТВО

Готовый продукт, безусловно, был источником радости и утешения. Как сказал о Дионисе один писатель: «Везет он с собой и богов смеха (gelos), и шумного праздника (comus), самых веселых и любящих кутеж больше, чем кто другой из богов»^[36].

Любовь, желание и даже сексуальное удовлетворение (если не помешали чрезмерные возлияния) неразрывно связаны с вином. Люди теряют контроль и могут сказать или сделать то, на что иначе бы не осмелились:

 
[Дионис] великий бог…
Не знаю, так ли, только я слыхал,
Что это он, на утешенье горю,
Дал людям виноград, – а без вина
Какая уж любовь, какая радость!^[37]
 

Гомер описывает некоторые другие эффекты от употребления вина:

 
…вино мне язык развязало;
Сила вина несказанна: Она и умнейшего громко
Петь, и безмерно смеяться, и даже плясать заставляет;
Часто внушает и слово такое, которое лучше б
Было сберечь про себя.
 

Можно предположить, что другой аспект идеи перерождения, который связан с богом, – всего лишь подобный эффект от вина. Оно может вернуть людям ребячливость, побудить их отбросить серьезность, условности и приличия, оно может даже заставить взрослых мужчин проявить свою девичью сторону. Можно добавить, что уподобление девушке, вероятно, происходит в связи с самим божеством или в качестве его имитации (см. далее)^[38].

Как, вне сомнения, хорошо известно – или усвоено на горьком опыте – величайший дар Диониса можно назвать благословением для человечества с большой натяжкой. Античные авторы часто писали о вине, и в большинстве своем отзывались о нем либо нейтрально, либо негативно. Причина заключается в том, что хотя пьяной веселости и сопутствует беззаботность, оба состояния с большой легкостью могут привести к горьким сожалениям и утреннему похмелью:

«…Боги из сострадания к человеческому роду… установили божественные празднества, даровали Муз, Аполлона, их предводителя, и Диониса как участников этих празднеств, чтобы можно было исправлять недостатки воспитания на празднествах с помощью богов»^[39].

 
Любит он с нимфами смесь, если три их и сам он четвертый;
Больше всего и к любви он расположен тогда.
 

Под нимфами здесь, конечно, подразумевается, вода.

«Будем же веселиться, пить вино и славить Бахуса, изобретателя общего танца, любителя всех песен, ведущего ту же жизнь, что и Эрот (любовь), любимца Киферы [Афродиты – богини наслаждения]; благодаря ему появилось пьянство, родилась благодать, унимается боль, а заботы отступают»^[40].

В пьесе «Вакханки» Еврипид подробно изложил отношение к опьянению, которое, должно быть, разделял со своими современниками. По общему признанию, пьющий рисковал заработать головную боль, но преимущества могли перевесить физические жертвы:

 
Придумал он питье из винограда
И смертным дал – усладу всех скорбей.
Когда несчастный соком винограда
Пресытится, забвение и сон
Забот дневных с души снимают тяжесть,
И от страдания верней лекарства нет.
Когда ж, сам бог, богам он отдается
На возлияние, по милости его
Со всех концов идет обилье к людям.
<…>
Только у Вакха и дела:
В хороводы вакханок сплетать,
Да под музыку флейты смеяться,
Да из сердца гнать думы, когда
Подают за трапезой богов
Виноградную влагу,
Или на плющом венчанных пирах
Чаша на вежды людские дремоту наводит.
<…>
Вина влагу усладную,
Всех печалей забвение,
Дал богачу он и бедному^[41].
 

Дионис также становился богом правды в том смысле, что, будучи пьяными, люди говорят то, что думают на самом деле (хотя раскаяние в излишней откровенности тоже может прийти с рассветом):

Комический же поэт Дифил пишет следующее:

 
О Дионис мудрейший, как приятен ты,
Как ты любим везде людьми разумными:
Гордиться позволяешь ты ничтожеству,
Склоняешь к смеху важно бровь задравшего,
С тобой решится слабый, трус отважится^[42].
 

Иногда – в особо удачных случаях – выпивка лишает людей дара речи, прежде чем они успевают сказать слишком много и выставить себя на посмешище:

 
…Кои людям Дионис дал к ликованию и скорби:
Пьющего вдоволь хмельное вино сотворяет безумцем,
Вяжет и руки, и ноги, и речь, и рассудок сжимает
Цепью незыблемой, сладкое нежит его сновиденье^[43].
 

Возможно, это еще один, менее явный дар бога, призванный защитить его последователей от самих себя?

Наконец, Еврипид объявил, что Дионис «бог суровый – для гордых, а для кротких нет добрей». По-видимому, суровость проявляется в похмелье, хотя греческий ритор Афиней Навкратийский напоминал своим читателям, что Дионис также научил людей искусству смешивания вина с водой, чтобы убавить его крепость. Первым человеком, которого этому научили, был Амфиктион, который немедленно воздвиг жертвенный алтарь фаллическому Дионису и, что любопытно, нимфам (см. выше)^[44].

Диодор Сицилийский также предупреждал, что неразбавленное вино ввергало в безумие, а смешанное с дождем Зевса приносило радость и удовольствие, не отягощенные буйством и беспамятством. Тот же автор предполагал, что бог советовал разбавлять вино, потому что некоторые его последователи напивались и пребольно друг друга колотили. По тем же причинам тирс представлял собой полый стебель ферулы: раньше его свита носила с собой деревянные палицы, которые лишь усугубляли увечья, а стебли ферулы от ударов легко ломались^[45].

Таким образом, несмотря на публичную хвалу, возносимую дару Диониса, плата за него была хорошо известна, и всячески поощрялась умеренность:

 
Сказал же Мнефисей^[46]: для пьющих правильно
Вино великим благом боги сделали,
Но крайним злом для пьющих неумеренно.
[Оно для всех есть пища наилучшая,
Душе и телу силы придающая. ]
Для врачеванья нет его полезнее:
На нем у нас все снадобья замешаны,
И раненым несет оно спасение.
Его разбавив, те, кто пьет умеренно,
В нем обретают благодушье мирное,
А те, кто неумерен, – наглость дерзкую.
Кто мало разбавляет, тех безумие
Одолевает, а кто пьет несмешанным —
Тех паралич. За то и называется
Бог Дионис повсюду врачевателем^[47].
 

В так называемых Орфических табличках^[48] бог Эвбулей приписал Дионису следующий мудрый совет:

«Я смешиваю лишь три чаши для умеренных: одна для здоровья, эту они осушают первой, вторую для любви и наслаждения, третью для сна. Когда эти три выпиты, мудрые гости уходят домой. Четвертая чаша принадлежит уже не нам, а насилию; пятая – беспорядку; шестая – пьяному буйству; седьмая – подшибленному глазу. Восьмая – стражам порядка, девятая – желчности, а десятая безумству и крушению убранства. Слишком много вина, налитого в один сосуд, легко сбивает пьяных с ног».

Достичь самоконтроля бывает нелегко, разным людям в разных ситуациях это удается по-разному, что наводило некоторых, например Платона, на мысль о том, что необходимо вмешательство государства:

«Более старшим, тридцатилетним, можно уже вкушать вино, но умеренно, ибо молодой человек должен совершенно воздерживаться от пьянства и обильного употребления вина. Достигшие сорока лет могут пировать на сисситиях, призывая как остальных богов, так в особенности и Диониса на священные празднества и развлечения стариков. Ведь Дионис даровал людям вино как лекарство от угрюмой старости, и мы снова молодеем и забываем наше скверное настроение, жесткий наш нрав смягчается, точно железо, положенное в огонь, и потому делается более гибким»^[49].

Связь между Дионисом, вином, поэзией, удовольствием – и сожалениями – сохранилась и в последующие столетия. Например, Джон Мильтон писал о боге, «что [он] первым из алых гроздий выжал сладкий яд», и о том, как волшебница Цирцея пленилась «юнцом кудрявым в плющевом венке». От их союза родился сын Комус, чье имя, как мы уже узнали, означает «веселящийся», и, вероятно, отсылает к «комедии». Это молодое божество вместе со своим спутником Паном производили переполох, но также устраивали «буйное веселье» и «бесчинную пляску» под флейту или свирель^[50].