Читать книгу: «Разрушительница Тьмы», страница 3

Глава 3
Ханна

Весь первый день в месте зла Ханна провела в поисках выхода.

Она проводила рукой по мембране, тонкой плёнке барьера, толкая её, ощупывая и пытаясь найти изъян в тёмной магии, поймавшей её в ловушку. Это ужасно её злило, потому что Ханна отчётливо видела, что находится с другой стороны. Там были деревья, из-за которых она выбежала, жёлтые ленты, которых она в панике не заметила. Было затянутое облаками небо, словно кружево в зелёном лесном пологе.

Но она не могла туда попасть.

Место зла имело форму неровного круга диаметром в сто шагов. Наверное, снаружи оно показалось бы большим, если бы Ханна заметила жёлтые ленты и обогнула их. Однако внутри… Внутри всё было иначе.

Там были только деревья. Кустарники. Тончайшая струйка ручья, проникавшая сквозь мембрану. Последовав за водой, Ханна наткнулась на барьер пальцами. Она не единственная пыталась сбежать: ощупав землю, Ханна нашла кости маленьких рыбок. Они грудой лежали у барьера. Она копнула глубже в надежде дать доступ воде – хотя вода, наверное, была грязной и заражённой, а у неё не было возможности её вскипятить, – но ничего не вышло.

Но Ханна должна была что-то сделать. Она не могла просто сидеть и ждать спасения.

Принцесса снова огляделась, запоминая каждое дерево и куст. Если придётся здесь ночевать, надо знать, где что находится.

Наверняка за ней придут до наступления темноты. Она была наследной принцессой Эмбрии. Она определённо являлась одной из самых важных персон Салвейшена и должна была сыграть ключевую роль в будущем союзе. Без неё свадьбы не будет. Кто-нибудь придёт. Надин вернётся. Надин заставит их вернуться.

Но когда наступила ночь, сердце Ханны сжалось от страха. Что, если Надин не добежала до каравана? Что, если демон, заманив Ханну в ловушку, бросился за Надин?

От этой мысли девушка вся похолодела, представив изломанное тело кузины.

Нет. Она не должна так думать и прикусила щёку, чтобы отвлечься на боль. Её кузина жива. Иначе и быть не может. Но что, если Надин попала в другую ловушку?

Ханна хмыкнула и села, привалившись спиной к дереву с плавной выемкой в стволе. Отсюда она видела большую часть ловушки и была защищена от нападения сзади.

Но демона так и не было видно. Ханна вообще не видела ничего, кроме рыбьих костей.

Было слишком темно, чтобы искать насекомых или червей, но они наверняка тут были. Ханна не привыкла к таким вещам, но разве почва не нуждалась в них для роста растений? А что насчёт птиц и грызунов? Она их пока не заметила, но ведь она не прислушивалась к писку или шелесту. Где же другие живые существа?

Ханна прислушалась. И сразу же обратила внимание на тишину.

Да, в месте зла были звуки: шорох ветра в деревьях, слабое журчание воды, бешеное биение её сердца. Но тишина была осязаемой, словно пелена смерти, пронизывающая всё вокруг. Это было похоже на звон в ушах, если считать звон отсутствием звука. Его противоположностью. Это был отрицательный шум, бесконечный и сводящий с ума.

Ханна прижала к ушам костяшки пальцев, пытаясь отогнать его. Но тишина уже поселилась внутри, и она не могла от неё избавиться.

Сон не шёл. Мучимая голодом и жаждой, а также ужасающим ощущением отделённости от внешнего мира, она могла лишь вспоминать Солспайр и жалеть, что покинула его.

Сегодня вечером состоится банкет. Там всегда устраивали банкеты. Если бы Ханна была дома, то сидела бы рядом с матерью, столь же прекрасная и величественная, как и она, в своём лучшем шёлковом платье, хрустальных бусах, в короне из обсидиана. В свете сотен бриллиантовых канделябров королевская семья разглядывала бы менее важных вельмож и решала, кого возвысить, а кого уничтожить. Они бы лакомились тушёной телятиной, печёными овощами и изысканными пирожными с глазурью, похожей на снежные сугробы. Они были бы могущественными и очаровательными, а когда вечер закончился, отправились бы в свои королевские покои.

В личных покоях Ханны была дюжина больших комнат, полных вещей, способных осчастливить любую принцессу. Теперь она больше всего на свете мечтала о спальне с огромным матрацем, набитым мягчайшими перьями, и одеялами мягче облаков. Растянувшись в постели, Ханна всегда чувствовала себя так, словно парила в тёплом пузыре роскоши.

Желудок заурчал, заставив её пробудиться. После ланча прошло уже несколько часов, а дерево было далеко не таким удобным, как её кровать. Но Ханна могла обойтись без постели. Раньше она уже спала в одиночестве на улице – это была часть суровой подготовки, устроенной для неё родителями. Правда, ей ни разу не доводилось спать в месте зла. И даже рядом с ним. За исключением…

Она сжала висевший на груди обсидиановый медальон. Почему он её не защитил?

А вдруг он, наоборот, её защитил – пронзила Ханну леденящая мысль. Что, если она не превратилась в груду гниющего мяса, как лорд Беархейст, лишь потому, что была лучше защищена?

Ханна прижалась к изгибу дерева и вознесла молитву Сардину, божеству удачи, за то, что пережила это испытание, а потом на всякий случай – Сайло, божеству деревьев. Это казалось вполне разумным, поскольку дерево было её единственной защитой.

Произнося молитву божеству дерева, которое, скорее всего, относилось к одному из Непостижимых Божеств, чьи имена были забыты со временем, Ханна заметила мерцание.

Свет. Она увидела свет за пологом деревьев.

Вокруг неё царила ночь. Почему же снаружи места зла был день?

Ханна осторожно поднялась на ноги. Воздух был холодным, как ночью. Но всё казалось вполне реальным. Подойдя к мембране и стараясь не споткнуться в этой странной тьме, она принялась рассматривать движение снаружи.

Конечно, она уже заметила ленты, как только успокоилась и пришла в себя. Но она не обращала внимания на их движение. Ленты подхватил ветер, но они не парили и не танцевали в воздухе. Они не поднимались и не опускались. Ленты просто висели. Застывшие. Совершенно неподвижные.

Нет, не совсем неподвижные.

После достаточно долгого наблюдения за жёлтыми лентами, Ханна наконец заметила движение, правда, оно было намного медленнее, чем она ожидала.

А потом она начала замечать и другие вещи: птиц, едва трепещущих крыльями, медленно падающий лист, оленя, застывшего в прыжке через тропинку, по которой она только что бежала.

С бешено бьющимся сердцем Ханна осмотрелась в поисках демона. Она не могла решить, что лучше: увидеть, как он медленно движется прямо к ней, или вовсе не видеть его. Потому что если его нет снаружи, то где же он тогда?

– Помоги мне, Тулуна, – взмолилась Ханна, но покровитель Эмбрии хранил молчание. – Как я смогу следовать по назначенному тобой пути, если застряла здесь? Разве я не избрана тобой?

Тишина.

Тулуна не всегда был с Ханной, но девять лет назад нумен сделал её своим голосом, лекарством от самых тёмных порывов человечества.

Ханна закрыла глаза и стала вспоминать тот первый разговор, ища утешения в памяти.

Я могу помочь. Это были первые слова, ласковые и спокойные, живительный бальзам после боли, которую перенесла Ханна, когда родители увезли её.

– Кто ты? – прошептала принцесса. Она была достаточно юной, чтобы заинтересоваться голосом в голове, но и достаточно взрослой, чтобы проявить осторожность.

А ты как думаешь?

Ханна задумалась. Она лежала в постели, всё её тело ныло, и ей было нечего делать. Наконец она ответила:

– Не знаю. Ты дал мне недостаточно сведений.

Сущность тихо рассмеялась. Не над ней, как сделали бы взрослые, а просто признавая её правоту. Я расскажу о себе. И тогда ты сможешь высказать предположение.

– Хорошо, – согласилась Ханна.

Я хочу объединить весь мир под единым флагом, произнесла сущность. Однако я в ловушке и не могу этого сделать самостоятельно. Я не могу добраться до Салвейшена. Поэтому мне нужен помощник. Меч. Королева.

У Ханны перехватило дыхание. Однажды она станет королевой.

Я знаю, что я честолюбив. Но честолюбие заставляет меня идти вперёд.

– Ты не можешь попасть в Салвейшен, – пробормотала Ханна. Её мысли путались.

Нет.

– Ты не человек.

И снова сущность рассмеялась. Ласково.

Нет, не человек.

– Ты причинишь мне вред?

Я не буду лгать тебе, Ханна. Если ты согласишься стать моей помощницей, тебя ждут испытания. Иногда они будут болезненными. Но я не причиню тебе вреда. Ты мне нужна. Я буду о тебе заботиться. Ты очень важна для меня, моя стойкая маленькая принцесса.

Стойкая. Честолюбивая.

– Ты Тулуна?

Ты очень умная девочка. Кажется, сущность улыбалась.

Сердце Ханны забилось сильнее. Она была нужна людям, которые делали ей комплименты, когда это было выгодно. Но никто, в особенности её родители, никогда не говорил, что любят её. Никто никогда не заботился о ней, кроме Надин.

– Хорошо, Тулуна. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Я стану твоей помощницей.

С того дня покровитель Эмбрии всегда был с Ханной, направлял её, учил, готовил. Тулуна не солгал: порой быть избранницей божества становилось нелегко, но мысль о том, что она сможет прекратить войну и когда-нибудь стать королевой Салвейшена, заставляла Ханну двигаться вперёд.

Но теперь Тулуна не отвечал. Возможно, не мог этого сделать.

Возможно, зло заблокировало молитвы Ханны или голос Тулуны. Знал ли об этом демон? Знал ли он, что Ханна была мечом Тулуны? Наверное, именно поэтому он и загнал её сюда, чтобы помешать планам нумена остановить войну.

В течение целого часа Ханна изучала свои следы, но так и не заметила признаков демона. Птица продолжила свой полёт, лист озарил луч солнца, а олень приземлился на все четыре ноги, подобравшись для очередного прыжка.

Мысли Ханны путались. Инстинкт подсказывал ей, что снаружи места зла всё сломано, поэтому и движется так медленно, но её разум знал правду. Сломано было всё внутри. Там, где она находилась.

Здесь всё двигалось быстро. Слишком быстро.

Ханна попала во временную яму, а значит, к тому времени, как её найдут, она может быть уже мертва.

На второй день в своей маленькой тюрьме – снаружи по-прежнему длился вчерашний день, – Ханна снова осмотрела место зла, отчаянно пытаясь найти что-нибудь полезное.

Она была обезвожена. Голодна. Мысли затуманились, и она заставляла себя сосредоточиться на самом важном. В висках стучало.

Сначала надо придумать, как собрать воду. Утром она слизала росу с широких листьев деревьев, но этого было недостаточно. В вырытой ею ямке у ручья собралось ещё немного воды, но Ханна пока не была готова рисковать. Ручей был мелким, тёк медленно, а на поверхности плавало слишком много мёртвых жуков. К тому же он протекал прямо сквозь мембрану. Кто знает, что она делала с водой?

Поэтому Ханна сосредоточилась на поисках изогнутого куска коры, после чего обложила его внутри толстыми блестящими листьями, превратив в подобие блюдца. Другие листья она согнула под углом, чтобы с них внутрь стекала роса.

Но даже если это и сработает, до завтрашнего утра ещё далеко.

Теперь следовало решить вопрос с едой. Ханна собрала несколько ягод, проверила, не ядовиты ли они, натерев соком губы и подождав, а потом облизала одну ягодку языком. Ожидание было мучительно, потому что желудок свело от голода, но реакции не последовало, и тогда Ханна съела ягоду.

Снова ожидание. Кажется, прошла целая вечность, но принцесса не умерла, поэтому решила, что ягоды съедобны, и съела две пригоршни. Только потом ей пришло в голову, что плоды могли быть заражены злом.

Что ж, скоро она узнает.

Вечером в лесу, за границами места, зла появились люди. Наконец-то объявился поисковый отряд.

Первыми прибыли кабервилльские стражники, а за ними, среди деревьев и подлеска, Ханна заметила ярко-изумрудное платье Надин.

Сердце принцессы забилось от радости, когда кузина возникла рядом: сначала рука, потом прядь волос и обеспокоенное выражение на запачканном лице. Надин была жива и здорова и привела помощь.

– Надин! – От голода и жажды голос Ханны звучал испуганно. – Надин, я здесь! – Она с силой принялась барабанить по мембране, создавая шум, который мог бы разбудить и мертвеца. Когда рука заболела, Ханна прекратила стучать и пригляделась. Скоро они её увидят. Они должны её увидеть.

Поисковый отряд обнаружил ленты и колокольчики. Полчаса спустя Надин с искажённым от ужаса лицом бросилась к месту зла.

Вот и хорошо. Значит, Надин её увидела. Ханну охватило возбуждение, и она снова принялась стучать по мембране, пока из пальцев не потекла кровь, и громко, до хрипоты, кричать:

– Надин! Надин, помоги мне! Вытащи меня отсюда!

Сердце Ханны болезненно быстро билось, пока снаружи медленно разворачивалось действие.

Стражник схватил Надин. Она оцарапала его. Он оттащил её к капитану Оливеру. К ним шагнул Рун.

Всё происходило мучительно медленно, давая Ханне возможность в подробностях разглядеть лицо кузины и застывшее на нём выражение страдания, точь-в-точь как на её собственном лице.

– Надин? – Воодушевление покинуло Ханну, потому что капитан Оливер и другие стражники остались с кузиной, пока остальные обыскивали местность вокруг места зла. Они не пересекали жёлтую черту, и хотя смотрели прямо на ловушку, так и не заметили Ханну.

Они её не видели.

У Ханны подкосились колени, но она заставила себя удержаться на ногах и не поддалась охватившему её страху. Она снова принялась стучать по барьеру, призывая Надин. Несколько часов, пока поисковый отряд обходил место зла, Ханна кричала и плакала, но ничего не изменилось.

Наконец пришлось признать правду: если они не видят и не слышат Ханну и не собираются пересекать жёлтую черту, значит, её не спасут.

Она осталась одна.

На третье утро в мире Ханны поисковый отряд собрался уходить. Они смирились с тем, что её не вызволить из ловушки.

Даже Надин.

Ханна отвернулась и тихо заплакала.

Она выпила утреннюю росу, хотя та не сумела утолить её жажду, и съела пригоршню ягод, но всё равно оставалась голодной настолько, что едва могла двигаться.

Но ещё мучительнее глухой боли в животе было отсутствие надежды.

Несколько часов спустя сквозь мембрану влетел свёрток и ударил Ханну по голове.

Она оглянулась и увидела человека с вытянутой рукой и Надин с прижатыми к груди ладонями. На ней не было обсидиановой подвески.

Ханна поспешно развернула свёрток и обнаружила украшения кузины.

Сжимавшая сердце боль слегка отпустила. Надин не сдалась. Ханне следовало это знать. Они были лучшими подругами и заботились друг о друге. Надин была её опорой. Когда придворные смеялись над Ханной, называя уродливой, Надин защищала принцессу. Когда родители яростно пытались превратить Ханну в идеальную дочь, Надин её утешала. А теперь, когда Ханна была в ловушке, Надин по-прежнему верила в неё.

– Я знаю, ты никогда меня не бросишь, кузина.

Ханна прижалась лбом к преграде, наблюдая за тем, как в воздухе медленно проплыл очередной предмет. Фляжка. После осмотра оказалось, что она наполовину пуста, а от её краев пахло желчью. Но Ханна все равно немного выпила воды, но не глотала сразу, наслаждаясь прикосновением влаги к пересохшему и распухшему языку. Затем принцесса завинтила крышку и положила фляжку рядом с грудой обсидиановых украшений.

– Зато я хотя бы умру нарядной, – прохрипела она и засмеялась, а потом согнулась пополам, стараясь не плакать. Она не могла позволить себе терять влагу. – Тулуна, пожалуйста! – «Пожалуйста» всегда срабатывало с Надин.

Но покровитель Эмбрии не ответил, а принц и стражники увели кузину.

Два дня спустя в ловушку влетели два тяжёлых свёртка.

Сначала Ханна их не заметила, потому что её мысли блуждали далеко, а глаза видели сверкающие шпили Солспайра. С самого детства она восхищалась тем, как солнечные лучи играли на гранях бриллиантов, сапфиров и рубинов, заставляя их переливаться, словно в сказке. А повзрослев, она с радостью поняла, что тот самый солнечный свет мог ослепить человека, в особенности крестьянина, забывшего о своём статусе.

Она видела всё так отчётливо: драгоценные камни, отражавшие свет, широкую аллею, ведущую к дворцу на холме, и сотни солдат, которые неподвижно стояли у каждого входа и на каждом углу. Ханна мысленно бродила по величественным дворам и ухоженным садам, где росли глориозы, олеандр и паслён, а также менее ядовитые растения.

В реальности у Ханны было мало времени для прогулок по садам или исследования лабиринтов дворца – из-за строгого режима каждое мгновение дня было занято делами, – но теперь, когда её дрожащее тело было охвачено голодом и жаждой, принцесса обратилась к воспоминаниям о доме. Возможно, она слишком много знала о запертых коридорах Солспайра и запретных башнях, где предыдущие королевы из рода Фортуинов держали своих соперниц или политических противников. Однажды, когда Ханне было одиннадцать или двенадцать лет, она упражнялась в искусстве боя с инструктором во Дворе Золы, их урок прервала опальная графиня Серебряной Долины. Полторы недели её держали в одной из башен, и как раз тогда, когда Ханна почти победила своего наставника, рядом с ними с громким стуком приземлилось тело графини.

Стук. Верно. Она слышала несколько стуков. Ханна открыла глаза, обернулась и заметила туго набитый кожаный мешок. Рядом с ним лежал второй. А рядом ещё один.

Она была слишком измучена, чтобы подойти поближе, но всё же собралась с силами и поползла. На полпути руки отказали, и ей пришлось отдыхать, но Ханна заставляла себя не сводить глаз с мешков. Переведя дух, она оперлась на руки и приблизилась к ближайшему мешку.

Он был полон еды. В другом мешке лежало полдюжины фляжек с водой. В третьем были одеяла, серебряная плошка, коробок спичек и несколько вещей, не столь нужных, как вода.

Хотя Ханна страдала от жажды, она сделала всего несколько глотков, позволяя воде сначала попасть в желудок, прежде чем пить дальше. Примерно через час, когда голова прояснилась, она попила ещё воды.

Решив, что сможет прожить ещё несколько дней, Ханна начала разбирать припасы.

Две с половиной недели спустя она по-прежнему сидела в месте зла, но сумела развести костёр, который никогда не угасал, в серебряной плошке всегда кипела вода, а мешки были полны аккуратно разделённой на порции еды.

Ханна по-прежнему не могла сбежать, но знала, что скоро Надин и Рун вернутся её освободить. Ему был нужен этот союз. Ему была нужна она.

Принцесса сможет спастись.

Но стоило ей в это поверить, как в месте зла появилось кое-что ещё.

Пепельно-серая кожа, слишком длинные конечности, тысяча зубов, дёрганые движения: демон пробрался сквозь мембрану и направился к ней.

Глава 4
Рун

Рун был в ловушке. Едва добравшись до Цитадели Чести и спешившись, он получил срочный вызов от Королевского совета. У него не было времени умыться и переодеться, и, источая запах пота и поражения, принц предстал перед десятью самыми могущественными людьми Кабервилла и принялся пересказывать им события прошедшего дня.

– По дороге сюда я хорошенько расспросил леди Надин. – Рун всегда чувствовал себя маленьким в этом величественном зале, но старался говорить как можно спокойнее. Древние гобелены, портреты прежних членов Королевского совета, массивный дубовый стол, выдолбленный из цельного ствола, – всё это должно было подавлять. – Её рассказ всегда оставался неизменным, и она искренне боялась за принцессу. Фрейлина даже швырнула в место зла свои обсидиановые украшения.

Несколько советников прикоснулись к своим обсидиановым кольцам и подвескам, а король Опус III медленно кивнул.

– Эмбрийцы ждут во дворе, жалуясь на задержку, – закончил Рун. – Я заверил их, что в самое ближайшее время им найдут жильё и позаботятся о них.

– Спасибо, сын мой. – Король Опус выпрямился, и под его весом заскрипело дерево. Он был крупным мужчиной с широкими плечами, массивной челюстью и низким голосом. Опус, как и его отец, являлся потомком многих поколений тщательного отбора и браков, заключаемых не только ради политической выгоды, но и ради наследников. Чем крупнее, тем лучше. Конечно, темперамент и ум тоже имели значение, но предки стремились прежде всего сообщить своим врагам о силе и храбрости. – Значит, мы можем быть уверены, что это не эмбрийский заговор против заключения союза.

– Я в этом уверен, – произнёс Рун и пожалел, что для него нет дополнительного стула, хотя места за столом не осталось. Его мать и отец сидели друг напротив друга, а восемь советников занимали места между ними, по четыре советника с каждой стороны. У всех были хмурые лица. – По крайней мере, мне так кажется.

– Они ведь эмбрийцы. – Герцогиня Черити Винтерсофт оторвалась от своих записей и, прищурившись, взглянула на Руна. – Даже если мы не понимаем, как нахождение принцессы в ловушке может принести им выгоду, это не значит, что они не спланировали случившееся. Они пособники.

Нуар Шэдоусонг оперлась на локти.

– Не понимаю, как потеря принцессы…

– Вы эмбрийка? – перебила Черити.

– Очевидно, что нет, – нахмурилась Нуар.

– Тогда вам этого не понять. Как мы, добропорядочные кабервилльцы, можем понять, насколько низко способы пасть королева Катарина и король Маркус, чтобы добиться своих целей? В конце концов, этот союз – их идея.

Нуар промолчала. Она была советником по промышленности, одним из трёх, кто получил свой пост благодаря выборам, а не был назначен короной, но Черити с презрением относилась ко всем незнатным людям, пусть даже они и отлично выполняли свою работу.

– Я согласен с Нуар. – Руперт Флайт, граф с восточного побережья, пристально взглянул на Черити. – Тем не менее угроза соглашению Винтерфаст остаётся.

Несколько советников кивнули.

– Но что касается Эмбрии, то нам следует задать вопрос о лорде Беархейсте и его роли во всём этом. – Руперт повернулся к Руну. Он был невзрачным человеком, которого не могли запомнить даже те, кто хорошо запоминал лица, поэтому всегда носил булавку в виде крылатого льва, чтобы его было легче узнать. – Говорите, лорд Беархейст тоже пошёл на прогулку? И умер прежде, чем вы до него добрались?

Рун кивнул.

– И он был не просто мёртв, а уже разлагался. Лейтенант Свифтхенд может рассказать вам подробности. Он видел тело вблизи.

Руперт сделал заметку.

– Кто-то ещё уходил на прогулку?

– Не припоминаю. – Руну хотелось переступить с ноги на ногу, но он заставил себя стоять спокойно. Отец внимательно наблюдал за ним.

Граф прищурился.

– Друзья сказали мне, что в Солкасте Беархейст написал несколько писем, которые они не сумели перехватить.

– Предатель, – пробормотал Опус. – Руперт, предоставь мне все сведения о Девоне Беархейсте, о его семье и знакомых. Я хочу, чтобы все их действия тщательно изучили.

– Будет сделано, Ваше Величество. – Граф, занимавший пост советника по внутренним делам, сделал очередную пометку.

Потом заговорил Свон Брайтвейл, управляющий делами торговли, ещё один представитель незнатного сословия.

– Но мы так и не решили, что делать с нашими гостями. – Его тёмные глаза спокойно оглядели всех присутствующих. – Стоит ли нам соблюдать соглашение и предоставить вельможам комнаты в замке? Или подготовить для них места на постоялых дворах в Бринке?

Все посмотрели на верховного генерала, человека по имени Тайд Эмбервиш. Он был героем войны между тремя королевствами, и никто, даже Черити, не оспаривал его место в Королевском совете, несмотря на низкое происхождение.

Старик задумчиво поджал губы.

– Гостям следует остаться в замке. Так будет удобнее за ними приглядывать. Если вы согласны, Ваши Величества.

Король Опус взглянул на королеву Грейс. Она кивнула, и он произнёс:

– Поселим вельмож и их свиту в восточном крыле, как и планировали. Позволим свободно передвигаться по замку, но будем постоянно за ними присматривать. Я хочу знать, кого они навещают, о чём говорят и что едят на завтрак.

Верховный генерал кивнул.

– А их солдаты?

– Для них сгодятся казармы, которые мы для них освободили.

– А что будет с союзом? – спросил Дейл Ларксонг, бледный мужчина с пепельной кожей и усталыми глазами. Руну он всегда нравился ещё задолго до того, как стал главным священником: он был одним из немногих обладателей запрещённых книг.

– Верно, – согласился Руперт. – Без принцессы союз не может быть заключён. Естественно, королева Катарина и король Маркус обвинят нас в затруднительном положении принцессы Иоханны.

Затруднительное положение. Так они это называют?

– Да, – пробормотал верховный генерал. – Мы должны готовиться к худшему. Я предложил бы нанести по Эмбрии упреждающий удар, прежде чем они узнают об исчезновении принцессы.

– В Эмбрии скоро обо всём узнают, – ответил Руперт. – Возможно, уже узнали. Поскольку этот случай никто не пытался скрыть, все представители делегации Эмбрии обладают теми же сведениями, что и мы. Я могу перехватить письма и другие сообщения, но это поможет ненадолго. Правители Эмбрии ожидают возвращения своих людей через месяц. И они ждут новостей о свадьбе. Которую, очевидно, придётся отложить.

Рун сжал за спиной кулаки. Возможно, ему следовало потребовать от своих стражников хранить молчание, но как быть с капитаном Оливером? А леди Надин? Над ними он был не властен, а держать леди Надин вместе с кабервилльскими солдатами было бы невежливо. Поэтому она и капитан вместе с делегацией Эмбрии отправились в Бринк, где её могли утешить соотечественники.

Случившееся невозможно было держать в тайне, и всем присутствующим стоило это понимать. Пропала принцесса. Скоро об этом узнает весь Салвейшен.

– Значит, свадьбу придётся отложить, – задумчиво произнесла Черити, – и нанести упреждающий удар по Эмбрии. Мне это не нравится.

– Другого выхода нет, – ответил верховный генерал. – Принцесса сама виновата, что попала в место зла, но королева Катарина и король Маркус с этим не согласятся. Они решат, что Кабервилл допустил оплошность.

Он имел в виду, что оплошность допустил Рун, но не сказал этого.

– Почему единственный выход – нападение? – Рун шагнул вперёд, по-прежнему сжимая за спиной кулаки. – Я пообещал делегации Эмбрии, что мы сделаем всё возможное, чтобы спасти принцессу Иоханну из места зла. Наверняка есть способ это сделать. Возможно, если мы сообщим Маркусу и Катарине о предпринятых нами попытках, они приложат все усилия, чтобы союз в итоге был заключён.

– Вы говорите так, словно они разумные люди, – возразил верховный генерал. – Но в них нет ничего разумного. Это случилось ещё до вашего рождения, но я уверен, что вы изучали битву у Холма Мёртвой Воды, когда должны были начаться переговоры о прекращении огня, но военные Эмбрии устроили засаду на генерала Ринга и убили всех кабервилльских солдат, которые его сопровождали. Вы наверняка слышали о бойне при Брайтфелл-Майн пять лет назад. Им не понравилось качество железа, которое они купили, и потому отправили отряд убить наших шахтёров. Помните?

Рун помнил. Эмбрия была известна своей агрессивностью. Жестокостью.

– Какие бы факты мы им ни предоставили, – продолжал генерал, – они сумеют исказить все события и мотивы, превратив их в нечто зловещее, чтобы ответить в соответствующем, по их мнению, ключе. Они подожгут наши фермы. Отравят реку Блюстоун. Станут убивать наших людей, пока не доберутся до вас, мой принц, и тогда тоже швырнут вас в место зла. Наследник за наследника. Мы не можем этого допустить.

По спине Руна пробежал холодок, и в мыслях промелькнули видения мрачного пророчества Тайда. Он достаточно времени провёл с монархами Эмбрии и не мог с этим не согласиться. Королева была, мягко говоря, устрашающей. Она была красива, как принцесса Иоханна, но в тысячу раз свирепее. Когда она смотрела на него, Руну казалось, что она представляет, как будут выглядеть его внутренности, размазанные по полу.

– Возможно, есть и другой выход, – заговорил Руперт, прерывая мрачные мысли Руна. – Принцесса Иоханна была единственным ребёнком, поэтому у нас нет замены подобающего ранга, но леди Надин её кузина. Возможно, в ней нет королевской крови, но она ближайшая родственница, и принцесса всегда её любила.

Рун поднял брови. Жениться на леди Надин?

– Думаете, Эмбрия согласится на другой брак?

– Нужно будет заключить иное соглашение. – Руперт пронзительно взглянул на него и улыбнулся. – Но разве это не лучше войны? Мы должны сделать всё, чтобы сохранить хрупкий мир с Эмбрией. Особенно с учётом серьёзности ситуации в Ивасленде.

– Х-м-м… – Король Опус откинулся на спинку стула и сплёл пальцы. – Продолжайте.

– Конечно, фрейлина – это не принцесса, – продолжал Руперт. – Нам придётся пойти на уступки, но, возможно, мы придумаем что-нибудь такое, что устроит Кабервилл и Эмбрию, особенно если напомним им, что угроза соглашению Винтерфаст становится всё серьёзнее. Быть может, даже удастся переложить вину за исчезновение принцессы Иоханны на Ивасленд.

– Подумайте над этим, – велел король и повернулся к генералу. – Тайд, вы кажетесь озабоченным.

Верховный генерал медленно кивнул.

– Конечно, было бы предпочтительнее избежать войны.

– Конечно, – хором зашептали все присутствующие в зале совета.

– Уверен, леди Надин прекрасная молодая женщина. – Тайд тоже откинулся на спинку стула, подражая королю. – Однако если мы предложим её королю Маркусу и королеве Катарине в качестве потенциальной замены, то потеряем шанс нанести упреждающий удар. Они узнают, что принцесса Иоханна исчезла, и смогут принять решение о войне или мире.

– Дельное замечание. – Королева Грейс оглядела комнату тяжёлым свинцовым взглядом. – Мне не хочется предоставлять Катарине и Маркусу преимущество.

– Истинная угроза исходит с юга, – настаивал Руперт. – Мы должны рискнуть и предложить им мир.

– Они откажутся, – вставила Черити. – Да, конечно, мир более желательный исход, но, как сказал верховный генерал, это неблагоразумные люди. Если мы попытаемся обратиться к леди Надин, они первыми нападут на нас.

Ногти Руна впились в ладони. Кажется, все признали, что принцесса Иоханна для них потеряна. Никто даже не думал о спасении. Он понятия не имел, как это делается, но сотни лет назад был кое-кто, умевший уничтожать места зла.

Лицо Руперта не изменилось.

– Я мог бы побеседовать с делегацией Эмбрии, понять, насколько они сговорчивы. Мы будем следить за их перепиской с Солкастом, так что они вряд ли сумеют предупредить эмбрийских монархов о леди Надин, пока мы не подготовимся.

Король Опус и королева Грейс снова переглянулись, и наконец король произнёс:

– Если бы я был уверен, что Катарина и Маркус примут невесту-замену, то позволил бы вам попробовать. Но Тайд прав: они неразумные люди, и я не хочу давать им преимущество.

– Ваше Величество…

– Я принял решение, Руперт. Если настаиваешь, мы можем проголосовать, но я не думаю, что в этом будет необходимость. – Король прижал ладони к столу и огляделся. Никто не произнёс ни слова. Тогда Опус повернулся к верховному генералу: