Читать книгу: «Легенда о белом бревне», страница 3

Глава 7

– Не, ну за детей понятно – как за наших, так и за чу… то есть теперь уже тоже наших! – Распинаясь, будто политик на трибуне, я потирала алые уши. – Я переоценила свои силы и не смогла уследить за неконтролируемым хаосом, стихийным бедствием! Моя вина! – Ага, будто кто-то вообще может уследить за нашими родственниками! Не то что я, юная и хрупкая девушка, – там даже взрослые и опытные не всегда справляются. И все это понимают. – Но впаять мне в вину кражу прелес… эм… то есть кражу совершеннолетнего мужчины, который сильнее меня раз в пять и, не будь его воля, просто бы за мной не пошел… это перебор!

– Дочь! Я очень рада, что ты решила пойти по стопам отца в политику, – саркастично улыбнулась мама. – И может, где-нибудь на суде Земли по правам человека ты бы даже доказала свою невиновность. Вот только ты опять забываешь, что за пределами нашей планеты отношения между Оружиями и Мастерами другие. К первым относятся так… вот как на твоей второй родине сто лет назад относились к женщинам. И этот милый мальчик просто не посмел тебе возразить, ведь ты Мастер.

– То есть я ему совсем не нравлюсь и он пошел только… – Мой голос сорвался. И я продемонстрировала легкую обиду и почти выступившие слезы на глазах. Это было сейчас необходимо для поддержания образа. А сама про себя только вздохнула – если бы все так просто было!

Да, меня как током прошибло, когда я его увидела. Да, я уже тогда поняла, что не оставлю его там. Его надо было спасать. Любой ценой – у меня внутри просто сирена взвыла. А он пошел со мной. Пошел сам, добровольно. Возможно, не понимая этого, не осознавая мотивов и того, что его… сущность потянулась к моей так же, как моя к нему. И… и… ну тундрец по нерпе, я хотела и хочу ему нравиться, что ты будешь делать, а?!

– Нет, – вдруг достаточно твердо сказал белый принц, молчавший всю дорогу домой и тогда, когда мама усадила нас в гостиной, подсунув ему вазу с конфетами и пирожными. И замолк. Сам испугался того, что сказал? Но через минуту все же продолжил, глядя на наши с матерью недоуменные лица:

– Прошу прощения за мою бестактность. Я знаю, что не имею права вмешиваться в клановое воспитание, особенно между Мастерами. – Его голова опустилась в поклоне. – Но для прояснения ситуации хотел бы сказать, что в произошедшем есть доля и моей вины…

– О ками, Риса, да он ведет себя хуже, чем я на официальных приемах семьи твоего отца. – Мама вдруг всплеснула руками, на мгновение превращаясь из идеальной японской леди в привычную и любимую мамулю-хулиганку. – Даже я такие неоднозначные словесные кружева собственного принижения не плету. Ну это ж сразу видно, милая! Он такой славный мальчик! Я тебе уши оборву, если ты его обидишь, но я понимаю, почему ты не устояла. Кхм… то есть… дочь, ты понимаешь, что теперь на тебе ответственность за его дальнейшую судьбу? – Леди – жена дипломата из высшего общества вернулась так же быстро, как исчезла. – Независимо от того, останетесь вы друзьями, станете чем-то большим или вообще разойдетесь по своим мирам.

– Вот это ты загнула, – через минутную паузу, во время которой мы с принцем таращились друг на друга в полном обалдении, выдала я.

– Возможно, мои пояснения были неправильно поняты. – После еще нескольких секунд молчания парень снова подал голос: – Чужие языки достаточно своеобразны, и я мог неправильно сформулировать, Мастер.

– Да все правильно, у тебя идеальный кэйго. Я бы даже сказала, кандзего.

– Что? – переспросил блондин явно от неожиданности.

– У соплеменников моего мужа есть просто японский язык, как повседневное наречие, а есть кэйго. На кэйго разговаривают с высоким начальством, главой семьи, директорами и так далее и тому подобное, – тяжело вздохнула мама. – Японский кошмар, который мне еле поддался, мурашки по коже. Не представляешь, как тяжело его было заучивать до полученных бонусов. А ты разговариваешь не просто на кэйго, а на кандзего – это и вовсе «принижающая себя» форма речи. Слыша тебя, я чувствую себя древней старухой…

– Прошу прощени…

– Стоп, стоп! Давай-ка перейдем на русский, – замахала женщина руками. – А то мы так до вечера будем кружева плести.

– Уф-ф-ф! – громко и облегченно выдохнула я. – Вы оба психи, ма-а-ам, со своими кейгами и кудзегами. – Я нарочно исказила слова, зная, что мама этого не любит, но и ругаться сейчас не станет. – Слава богу, что ты у меня еще хоть временами на человека похожа, а вот с… э… Слушай, а тебя как зовут? – Я даже старательно покраснела напоказ, будто бы от осознания, что за все время знакомства умудрилась даже не спросить у парня его имя. Неловко вышло… угу. Потому что я его не знала, я его угадала почти сразу, но помалкивала. – Это потому, что ты такой красивый и похож на принца! – поспешила объясниться я под насмешливо-укоризненным маминым и охренело-шалым принцевым взглядом. – Ну честно! Я так тобой залюбовалась, что мне даже неважно было, как тебя зовут… – И поковыряла носком ботинка ковер, хотя мама сто раз просила так не делать и не вести себя как дурная анимешка.

– У меня стандартная для моего клана внешность, Мастер, – слегка смутился парень. – Даже немного… ниже требуемых критериев. И не слишком мужественная.

– Не-е-е, видела ж остальных, там вас целая толпа была, – отмахнулась я. – Ты особенный! – И ни капли не соврала, между прочим. Для меня – особенный!

– Кхм… ну, возможно, это потому, что я «облегченного» типа, – вдруг признался блондин, пытаясь найти хоть какое-то оправдание моим восторгам. – Но это не считается достоинством, скорее недостатком, – покачал головой он. – Мое имя – Ричард Умбрайя. – Он поклонился сначала маме, потом мне. – Я младший из отпрысков Мастера Лероя, наследника главы клана, Оружие, форма – классический меч клэймор.

– А я тебе говорила – качай руки и плечевой пояс, а не только попу и талию, – неожиданно констатировала мама, обращаясь ко мне. – Облегченный или нет, а он двуручник.

Уф-ф-ф, даже у меня крыша временами едет от ее способности перевоплощаться из великосветской японской леди в нормального человека и обратно со скоростью курьерского поезда и частотой отбойного молотка. Я сама так еще не умею, у меня по поверхности только одна маска. Что уж говорить о парне, который сегодня и так не в себе, а тут еще моя маман на его голову. Как бы не сомлел… Не, держится.

– При желании могу еще немного снизить вес, и тогда проблем даже с удержанием меня одной рукой не предвидится, – нахмурился Рич, явно снова где-то почувствовав свою вину. – Но длина лезвия все равно будет мешать, если взять второе Оружие, простите, Мастер. – Он окинул нас с матерью непонятным взглядом и снова уставился в пол, застывая статуей с идеально выпрямленной спиной. Явно о чем-то задумался, и, кажется, мысли у него да-а-алеко не радужные.

– Если моя дочь решит попытаться быть достойной такого Оружия, это будут ее проблемы, – прерывая мои попытки обучиться чтению мыслей одного конкретного принца, великосветски повела бровью маман. И она была права на все сто, чего уж. – Захочет – всему научится. – Тут я даже кивнула в подтверждение. Да я чему угодно научусь, лишь бы… э… а я что, серьезно замуж за принца собралась? Хм. Ну, для начала спасу и вытяну его из этого странного состояния «комы от обморожения». Потом потискаю. А потом… ну да. Женюсь. Если он, конечно, расколдуется и сам захочет. Я порядочная девочка.

– Так, дети. По разным обстоятельствам Ричард сейчас не может вернуться в свой клан, а значит, мы за него отвечаем. Я придумаю, чем занять мальчика, пока ты, дочь… будешь ходить в школу! – Я даже подскочила от негодования! Да тут… тут судьба мира решается (ну почти), а меня в школу гонят! – Да-да, милая, и не смотри на меня так жалобно, каникулы заканчиваются, и завтра тебе на уроки. Это последний семестр перед выпускными экзаменами, и никакие катаклизмы в этой вашей призме не помешают тебе их сдать на отлично. Все поняла? Ты и так пропустила два года по семейным обстоятельствам и теперь старше всех в классе, уже совершеннолетняя. Надо и с образованием уже закончить. Если желаешь попутно развлекать молодого человека и пускать в ход свои чары – будь добра успевать делать это не во вред учебе.

– Ну ма-а-а! – взвыла я пароходной сиреной.

Раздавшийся громкий звон дверного колокола (вот тоже антиквариат, чтоб его уронили и закопали) заставил нас подпрыгнуть. Всех троих. Кого там еще принесло?

Глава 8

– У вас такие лица, как будто мне в собственном доме не рады, – сказал папенька, проходя мимо нас с прин… Ричардом и целуя маму в щеку. – А между тем это именно я сейчас занят разрешением конфликта с семьей молодого человека. Могли бы и спасибо сказать. – Ставя обувь перед традиционным порожком, он показательно тяжело вздохнул и окинул нашу композицию укоризненным взглядом.

– Скажу, как только ты перестанешь дурачиться и сделаешь то лицо, которое пристало солидному дипломату и отцу, пришедшему после тяжелого рабочего дня в лоно семьи. Пока же я вижу перед собой лишь вредного мальчишку. Причем с каждым днем этот мальчишка все младше и младше, – пожаловалась уже маман, подходя, чтобы поприветствовать мужа, и «незаметно» для нас с Ричардом щипая папочку за одно место. Она всегда так делает, когда он ее дразнит.

А дразнит он ее постоянно. Обаа-сама говорит, что ее невестка ужасно испортила ее сына. Судя по рассказам очевидцев, до знакомства с Татьяной он был серьезен, как Будда на унитазе, и столь же зануден в каждом своем проявлении.

В последнее время папочка особенно разошелся. Конкретно – после того, как моя пятиюродная тетя Марина притащила на Землю целый выводок инопланетного Оружия и все проблемы призмы заодно. Ивановы и до этого момента не голодали – бабуля Гиттиннэвыт снабжала многочисленное потомство мелкими, но регулярными порциями специального «нерпичьего жира», который был буквально панацеей от всех болезней. А уж когда старшие члены клана вышли в бескрайний космос и получили возможность добывать этот самый «жир» в промышленных масштабах… Наши и так не особо серьезные «русские» родственники и вовсе скатились в детство, резко помолодев кто на пять лет, кто на десять… кто на пятьдесят.

Ну, короче, ото-сан у меня – латентное Оружие. Что-то типа заколки-стилета в волосах прекрасной японской леди. Если бы не мама с бабулиным «жиром», он же «скверна», помер бы, как и его старшие двоюродные дяди, лет в сорок. Местные это считали аж целым родовым проклятьем и очень удивились, когда папа, показывающий уже все признаки болезни, после свадьбы резко воспрял духом. Обычно же того… наоборот бывало. И родня радовалась, если смертник успевал оставить потомство.

Как мы раскопали в сети призмы: не кормленное скверной оружие разрушается как раз лет за пятьдесят, при этом последние лет пятнадцать тяжело болея. Но наш ото-сан даже после сорока был вполне здоров и бодр, только выглядел на свой возраст. И чувствовал себя соответственно. Животик отрастил, потяжелел. Снова обрел склонность к занудству.

А когда требуемая его… хм… виду кормежка пошла в других масштабах и мамочка исподволь начала развивать эту его нечеловеческую структуру латентную, папуля в один прекрасный день просто проснулся двадцатилетним пацаном рядом с двадцатилетней девушкой, в которую за компанию мутировала маман. И разом как-то поверил во всю эту нашу фантастику с призмами, Мастерами, Оружиями и прочими сюрпризами, что она ему на голову и вывалила.

Ну и того… даже я слышала, как бурно они праздновали сие чудо. Я прям теперь в настороженных непонятках – как скоро ждать братика или сестричку. Только Норайро Татьяна, моя каа-сан, взяла себя в руки уже к вечеру и, переговорив о чем-то с бабушкой Гиттиннэвыт, на следующий день вернула внешние проявления «солидности».

А вот ото-сан все время норовит помолодеть и попрыгать, как тот зайчик на лужайке. Ну прет его быть юным и бодрым, внешность опытного дипломата он старается носить только на людях, даже тут не удержавшись от шалостей – на животик и начинавшуюся лысину не осталось даже намека.

А мама ругается – то ли завидно ей, то ли конспирация, то ли не знаю. Из вредности. Мне лично молодой папа нравится. Он сразу не такой строгий становится, и есть шанс подбить его на какое-нибудь непотребство.

– И много ты уладил в этом конфликте? – Мама, как и положено примерной японской жене, накрыла усевшемуся в позе лотоса отцу на котацу (низкий японский столик с подогревом) и «покорно» опустилась рядом на колени, ожидая вердикта и возможности подлить главе семейства чаю.

– Ваша матушка – Мастер, а отец – Оружие, я же правильно чувствую? – вдруг тихим шепотом на ушко выдал мне Ричард, во все глаза наблюдавший за этой сценой.

– Ага, – кивнула я, навострив локаторы: что там ото-сан сейчас про родителей моего принца расскажет? Но папенька по обычаю никуда не спешил – раз уж играем в традиции, значит, играем. А вот блондин в ухе не унимался:

– Тогда… традиции вашего клана отличаются от общепринятых норм приличия?

– Почему? Все как раз как у всех… А! Да не, это они играются в правильную японскую семью, не обращай внимания. Тут положено так: мужчина главный, женщина делает вид, что она рыбка без мозгов, но красивая, услужливая и почтительная. Ща погоди, они положенный ритуал оттарабанят и сразу станут похожи на нормальных людей. Мама говорит, что это необходимо для поддержания навыка, а то к нам часто важные гости приходят, или на приемы приглашают, где все эти танцы с бубнами обязательны.

– Эм… они… – слегка запинаясь, парень попытался все же вычленить главное, – тренируют ритуалы абориге… то есть местного населения? – наконец подобрал формулировку он.

– Во! Отлично сказал! – обрадовалась я. – Ма-ам! Завязывайте тренировать ритуалы аборигенов! Давайте ближе к делу!

– Риса-чан! – хором сказали родители и посмотрели на меня укоризненно. То есть я бы даже поверила, если бы они меньше пыжились, стараясь не ржать.

– Уже восемнадцать лет как Риса! Пап, давай рассказывай! Что там родители Ричарда? Ты же их уломал? Уломал же? Ты ж можешь, ты самый крутой в этом деле!

– Риса, побойся ками. И хватит говорить о мальчике как о вещи или брошенном щенке, которого ты нашла в коробке и просишь оставить, – нахмурилась мама.

– Угу, даже интонации те же, – сказал уже ото-сан.

– Ничего я не как о вещи! Правда, Рич? – Я ткнула блондина локтем в бок, а потом порывисто обняла поперек груди. – Он сам сказал, что я ему нравлюсь!

Ричард вздрогнул и поперхнулся воздухом. Папочка все же заржал, а мама попыталась сделать на физиономии надпись «Риса – плохая девочка», но у нее так себе вышло. Лишь высокое белое бревно сидело с идеально выпрямленной спиной и не дышало. То есть как раз дышало. Я очень четко дозировала сумасшествие и бесцеремонность, не забывая краем глаза наблюдать за малейшими изменениями его мимики. И раз за разом ловила его на самом краешке, подставляя ладони. Очередная моя выходка так его вздрючивала, что парень забывал свои печали и начинал возмущаться.

– Так, ладно, и правда ближе к делу, – решил папа, когда отсмеялся. – А то парень инфаркт схлопочет от наших шуточек. Слушайте. Дело обстоит следующим образом.

Глава 9

Ричард:

«Молчи и анализируй, молчи и анализируй», – повторял я себе мысленно, наблюдая за бытом чужого клана. Непривычные для меня разговоры, обстановка, эмоции – все это сбивало с толку, и только практически сросшаяся с лицом маска пусть и трещала по швам, но еще держалась. Годы муштры делали свое дело. И все же… я чувствовал, как все это бьется волной о плотину самоконтроля. Еще немного – и вся конструкция рухнет, несмотря на все мои попытки.

Потому что молчать и анализировать было трудно! С одной стороны, меня дико бесила вся эта клоунада. Она раздражала хотя бы потому, что не может этого быть! Это явно некая наигранность, разговоры с чрезмерной веселостью и показушным игнорированием проблем. Как будто проникновение чужого человека на их территорию, враждебно настроенный великий клан и проблемы с порталами и перемещениями – это такая незначительная мелочь. А вот вывести чужое Оружие из равновесия разыгрыванием сцен «местных традиций» – вот дело первостепенной важности.

Ну не могут же они на самом деле быть такими… ржа побери, уверенными в себе и в своем превосходстве! Как будто дети, убежденные в том, что все их шалости и игры сойдут с рук. Или могут? А ведь сходило! И сходит. И… Бе-ес-сит! Точнее, выводит из себя! Нельзя терять концентрацию даже в мыслях.

А еще раздражение возникало потому, что зависть – отвратительное чувство. Почему они могут так… так… у меня даже слов таких нет! Я – никогда! Со мной – никто, ржа! Ржа! Не смей ныть, жалкий перочинный ножик, даже в мыслях! Услышь твои стоны глава клана, тебя бы уже ждал карцер, а то и вовсе тренера для перековки.

Но все равно… Так легко и непринужденно. Они вообще не скрывают, что как минимум привязаны друг к другу. Это ведь неправильно, показывать свою слабость и пристрастия потенциальному врагу и шпиону. Во всяком случае, должно быть неправильно, потому что если… тогда это несправедливо.

Нет, что за вздорные мысли приходят в голову. Воздух этого мира явно токсичен, я ведь почувствовал это раньше. Я не имею права усомниться. Наш клан существует в призме уже много тысяч лет. Мы достигли высочайшего положения не на пустом месте, и все правила жизни оплачены кровью моих предков. Так гласит кодекс, так учат главы рода и клана, так должен чувствовать я. А игры дикарей, появившихся на призме меньше года назад, – только жалкие игры.

Главное – не вестись. Жаль, моя привычка сначала делать, а потом думать уже сыграла со мной злую шутку. В очередной раз… Даже наставления старших не помогли. Я успел совершить глупость в тот самый момент, когда Мастер Риса по-настоящему огорчилась, что могла мне не понравиться.

И как ее теперь убедить, что вся эта чехарда – лишь результат моей растерянности и привычки к послушанию? И зачем я полез ее разуверять?

Идиот потому что. Не к месту правдивый и прямой как бревно, как говорила глава. Вот кто меня за язык тянул? Нравится – не нравится, какое это имеет значение? Глава клана сама решит, под чью руку я должен встать, а дурацкие чувства в этом вопросе неуместны.

М-да. Только местные Мастера мою главу спрашивать не собираются. Рису интересуют как раз эти самые мои «дурацкие эмоции». Она их чует, что ли? Совместимость бы прове… э… ржа! Студи двигатель! С ума сошел?!

Кажется, от этой мысли моя маска все же немного поехала, потому что сидящая рядом девушка заглянула мне в лицо и заботливо спросила:

– Хм, все нормально?

– Да, Мастер. – Я из последних сил вернул маску на место.

– Точно? А то у тебя глаза и так не маленькие, а сейчас еще в два раза больше стали.

– Прошу прощения, что заставил вас волноваться. Все действительно в порядке, – постарался я не проявить и толики раздражения в своем ответе. И так трудно, а она еще и добивает.

– Ну вот еще, мне как раз нравится! – совершенно нелогично заявила сумасшедшая девчонка и от избытка чувств обняла меня поперек туловища с таким пылом, что я подавился воздухом и застыл как истукан, боясь пошевелиться. Во-первых, она мелкая, как дитя, ручки-веточки. Вот вроде и сильные, но я не могу избавиться от ощущения, что дернуть посильнее – поломаются. А во-вторых… Ржа! Мне срочно нужна практика медитации… ну или холодный душ. Я хоть и Меч, но в этом облике – не железный. А она – не ребенок!

– Риса, перестань, иначе от мальчика вообще одни глаза останутся, – строго сказала Мастер Татьяна.

Вот вроде и пытается установить вокруг должный порядок, но настолько небрежно, что даже не обращает внимания на полное непослушание. Риса пусть и ослабила хватку, но менее… менее интимной и лишающей личного пространства она от этого так и не стала. А самое страшное, что я окончательно запутался – хочу я вырваться или нет.

– Вы будете вообще слушать, что папа рассказывает?

– Ой! Да! – Мастер меня все же отпустила и смирно села на диван, сложив руки на коленях, как примерная юная леди лет тридцати из подготовительной группы детского лагеря. Я мысленно фыркнул, отгоняя мерзкую мыслишку о том, что могла бы и не притворяться. Я только успел привыкнуть к теплоте ее рук… Тьфу! Все, лезвие на изготовку! Хватит.

– Искренне прошу поделиться с нами результатами переговоров, – вежливо кивнув, я поторопил Оружие, не давая себе снова отвлечься на посторонние мысли.

– Ну-ну, – хмыкнул отец Мастера. – Значит, слушайте. Во-первых, конечно, главы твоего клана крайне возмущены происшествием и полны недоверия к информации о пространственной аномалии.

Ну естественно, даже я подозреваю, что здесь не все так чисто, как показывают. Пусть прямых поводов сомневаться в словах местного клана у меня и нет. Слишком… слишком уж идеально для них сложилось. А еще та старая женщина, которая ругала Рису за самоуправство, сама сказала, что перекроет все порталы. Но я тогда подумал, что это означает запрет молодежи из клана покидать планету, и все. Изменения в пространственном континууме мне и в голову не пришли. Это слишком.

– Пришлось согласиться на то, чтобы они попытались открыть портал по официально известным координатам и убедились во всем сами. Вызвали ваших экспертов и еще два раза убедились. – Мужчина самодовольно усмехнулся, заглянув мне в глаза. Я ответил легким интересом, точно по регламенту. – Твоя… прабабушка – так? – знает очень много интересных слов, я даже записал потом по памяти. Правда, она думала, что я ее уже не слышу… но это к делу не относится.

Это что? Оскорбление? Или демонстрация силы? Они подслушали личный разговор главы?! Опять нет. Этот чу…дак и правда считает, что он баб… – да что ж такое! – главе комплимент сказал.

– Глава клана приходится матушкой моему отцу, – поправил я Оружие, мысленно опуская свое раскаленное эмоциями лезвие в большой чан с ледяной водой. Закалка, пусть и ментальная, точно не помешает.

– Значит, бабушка. Понятно, почему она так беспокоится, – кивнул мужчина, а я снова внутренне скривился. Дикари меряют все по своей линейке, не понимая, что настоящая глава клана явно была больше обеспокоена возможными слухами и последствиями. – В общем, переговоры пока продолжаются. Мы со своей стороны пообещали твоим родным обеспечить тебе полную безопасность. И даже намекнули на то, что готовы предоставить компенсацию за причиненные неудобства. Ведь в призме большая нехватка Мастеров, и мы можем помочь вашему клану частично решить эту проблему.

Я снова едва не подавился воздухом, представив, что они сказали это ба! Значит, сначала выкрали перспективное Оружие и кровь от крови нынешней главы, а в качестве компенсации предложили остальных моих братьев и сестер забрать себе?! Наглость… просто вселенских масштабов. Не удивительно, что бабушка опустилась до сквернословия. Ох, то есть глава клана вышла из себя. Если уж Ивановы-Лакоста и ее довели, то что уж говорить об одном незначительном Мече.