Читать книгу: «Тени преследуют нас», страница 2

– Она тебя ненавидит.

Обычно тёмные нашёптывали своим хозяевам ложь, но этот говорил правду. От этого кровь стыла в жилах даже больше, чем при виде крошечного демона, сидящего на плече отца. Он усиливал не только чувство вины отца, но также и тьму, что окутывала сердце самой Вивиан.

– Спокойной ночи, Вивиан. – Ребекка без колебаний крепко обняла падчерицу. Вивиан с удивлением обнаружила, что обнимает мачеху в ответ. Та поцеловала её в лоб. – Завтрашний день будет лучше.

Дверь мягко захлопнулась за ней.

Вивиан хотелось верить в слова мачехи, но чем завтрашний день может быть лучше сегодняшнего? Мать по-прежнему будет мертва. Отец будет козлом, которому плевать на собственных детей, а брат останется духом, который то появляется, то исчезает. Ничего не будет лучше. День будет таким же отстойным, как и сегодня.

Тейн похлопал по подушке рядом с собой.

– Постарайся на этом не зацикливаться. – На его лице появилась та самая широкая улыбка с ямочками на щеках, которая не покидала его губы бо́льшую часть его короткой жизни. – У нас будет пижамная вечеринка, прямо как в старые добрые времена! Только теперь не получится пукнуть под одеялом и натянуть его тебе на голову.

Вивиан позволила себе тихо посмеяться при воспоминании – ощущения были приятные. Она стянула с себя джинсы, надела серые спортивные штаны, которые достала из сумки Тейна, сняла толстовку через голову и осталась в футболке, затем направилась к кровати.

У окна она остановилась и всмотрелась во тьму позади своего нового дома. От стекла исходил осенний холодок. Между размытыми переплетениями ветвей и теней показалось какое-то движение. Приблизившись к окну, Вивиан пристальнее вгляделась в густые заросли дубов и сосен, простиравшиеся до самого горизонта, покрытого ночной пеленой. «Наверное, просто кролик или енот рыскают в поисках еды», – рассудила она.

Порыв ветра всколыхнул ветки дерева у стены, и они застучали по окну, подобно пальцам, тихонько барабанящим в такт мелодии. Среди чертополоха и коры закружились листья. Вивиан последний раз вгляделась во тьму. Удостоверившись, что там лишь резкие порывы осеннего ветерка и ночные зверьки, она подошла к прикроватной тумбочке и включила лампу. Прежде чем забраться под теплое одеяло, выключила верхний свет.

– Что это было за существо в другой комнате? – спросила она Тейна, слишком уставшая, чтобы об этом думать, но слишком встревоженная его присутствием в доме, чтобы расслабиться.

– Не знаю точно. Я проверил дом заранее и увидел его, когда заглянул в ту комнату. Он погнался за мной, крича и пытаясь схватить, но остановился в дверном проёме, размахивая лапами. Должно быть, он как-то связан с комнатой.

– Наверное, в ней произошло нечто ужасное.

– Просто держись от неё подальше, – твёрдо сказал Тейн.

Обеспокоенная мыслью о столь злом духе, запертом в спальне неподалёку, Вивиан тем не менее знала то, чего не знали почти все остальные: поблизости всегда есть какие-то духи. Она начала называть тёмных тенями ещё в детстве. И хотя Вивиан предпочла бы видеть духов тех, кто невинно присматривает за своими близкими, тёмные обычно пугали её не больше, чем те, кого она называла хранителями.

Тени, казалось, преследовали только того человека, к которому были привязаны. Но Вивиан также заметила, что их привлекает слабость. Скорбь делала её уязвимой. Поэтому ей лучше держаться подальше от той комнаты, по крайней мере первое время.

Что касается тени на спине отца, то он сам в этом виноват. В глубине души она понимала, что её гнев будет подпитывать и укреплять власть, которую сущность имеет над его душой. Однако её собственная душа была в таком раздрае, что она и думать не могла о том, насколько сама наделяет силой демона, что гложет отца.

Вивиан опустила голову на мягкую пуховую подушку; на плечо в защитном жесте легла рука брата: он осматривал тускло освещённую комнату. Возможно, у неё разыгралось воображение, но для неё он был человеком из плоти и крови. Он выглядел и ощущался таким же настоящим, как кто-либо живой. Так легко представить, что он вовсе не мёртв. Тишина комнаты и спокойствие от присутствия брата помогли Вивиан погрузиться в глубокий сон без сновидений.

* * *

Под подошвой ботинка хрустнула веточка. Нужно соблюдать тишину, иначе его заметят. Живущие в доме могли выглянуть в окно и увидеть, как он прячется за стволом дуба и наблюдает за тем, как девочка прижимается лицом к стеклу. Почему она в этой комнате? Ей полагалось остановиться в другой! Ей предназначалась розовая комната.

Когда девочка выключила свет, он постоял в своём укрытии ещё некоторое время. Наблюдая. Ожидая. Дыша вместе с ветром.

Глава третья

Сквозь белый тюль на окне лился солнечный свет. Щель между половинками ткани создавала луч прожектора, направленный прямо в лицо Вивиан. Щурясь, она заслонила глаза руками. Затем осмелилась взглянуть на комнату сквозь растопыренные пальцы: в луче мерцали пылинки.

«Забавно, как нечто, по сути являющееся грязью, может быть таким красивым», – подумала она, пока глаза привыкали к яркому свету.

Когда она села, кровать протестующе заскрипела. И только тут Вивиан вспомнила, где находится.

В последнее время она каждое утро просыпалась с надеждой вновь оказаться в их с Тейном тесной спаленке, где прямо рядом с кроватью лежат его вонючие ботинки, с запаха которых начинался каждый новый день. Она лежала в кровати с закрытыми глазами, не шевелясь и силясь услышать, как он переворачивается на верхней полке двухъярусной кровати. Однако в комнате висела глухая тишина.

Возможно, когда-нибудь она забудет, как он копошится наверху по утрам – скрип пружин, его ворчание на будильник, посмевший прервать его сновидение. Казалось, ему всегда снились хорошие сны: то он забивает победный гол, то целуется с самой красивой девочкой в школе. Как будто Бог знал, что его жизнь будет недолгой, поэтому наполнял скудные ночи только самыми лучшими сюжетами.

И сколько бы Вивиан ни говорила ему, что не обязательно рассказывать ей всё до малейшей детали его подсознательных фантазий, он всё равно рассказывал. Теперь она променяла бы свой самый лучший сон на возможность послушать о его лучшем сне.

Интересно, забудет ли она когда-нибудь и голос собственной матери? Уже прошло столько времени с тех пор, как Вивиан его слышала, что она не могла точно представить ни его интонацию, ни высоту. Впрочем, она обязательно узнала бы его, если бы услышала вновь. Однако, в отличие от Тейна, мама, казалось, была довольна в том месте, куда отправляются умиротворённые души, готовые отойти в мир иной. Однажды голос мамы затеряется в вихре новых воспоминаний. От этой мысли у Вивиан разрывалось сердце.

Каждое утро в одиночестве встречало её новой болью – ни слабее, ни сильнее боли предыдущего утра. Девушку ждал ещё один день без семьи. Осознание этого было столь же мучительным, как её утрата.

Вивиан уронила голову обратно на подушку и уставилась в потолок. В уголках глаз выступили слёзы, скатились по щекам и собрались в лужицу в ушах.

«Хочу домой», – подумала она, потирая шрам, который начал пульсировать; за ним начинала зарождаться головная боль.

Вивиан заставила себя сесть. Её окружали серовато-бежевые стены, покрытые бархатными жаккардовыми обоями в цветочек.

– Моя новая спальня цвета поганки, – заметила она вслух. – Миленько.

Прошлой ночью она была слишком измучена, чтобы обратить внимание на дизайн комнаты. Теперь же она решила спросить Ребекку, можно ли развесить на стенах несколько постеров. В своём нынешнем состоянии помещение больше походило на гостиничный номер, чем на комнату шестнадцатилетней девушки.

Натянув джинсы, которые носила вчера, Вивиан взяла свежую рубашку и бейсболку «Янкиз», принадлежавшую некогда брату. Она глубоко вдохнула через нос – исходивший от кепки мальчишеский запах успокаивал её. Скоро и он исчезнет. Вивиан вытерла слезинку, скатившуюся по щеке.

– Перестань распускать нюни, – отругала она себя, обеими руками поправляя козырёк кепки и мельком глядя на своё отражение в большом зеркале, стоящем возле окна.

Внимание сместилось на интерьер. Бо́льшую часть пространства в задней части комнаты закрывал золотисто-оранжевый балдахин с красными вкраплениями. Сочетание разноцветных листьев поверх ярко-зелёной травы напомнило Вивиан коробку цветных мелков, которую Тейн оставил в машине одним жарким летним днём, когда они были маленькими. Цветные кляксы выглядели настолько впечатляюще, что даже мама отметила их красоту, соскребая восковые пятна с обивки сиденья.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты это увидел, Тейн, – сказала она в надежде, что он выйдет из угла комнаты и объявит о своём присутствии.

Но это так не работает. Духи не приходят по вызову. Они приходят, когда им заблагорассудится, без всякого предупреждения.

То же самое и с тёмными. Вивиан никогда не встречала никого, над кем тень нависала постоянно. Они то есть, то их нет. Кажется, будто они чувствуют отчаяние и, скорее всего, подпитываются безнадёгой и печалью. Она не вполне их понимала, но на протяжении многих лет пыталась осмыслить увиденное.

От размышлений её отвлек стук.

– Вивиан? – Скрипнула дверь, и в образовавшуюся щель просунулась голова Ребекки. – Прости за беспокойство, милая… – «Пф-ф, хватит уже любезничать!» – но я подумала, что ты, возможно, проголодалась. Я испекла блинчики с шоколадной крошкой. Твой папа сказал, твои любимые.

«Ага, были, лет так в десять».

Вивиан прикусила губу изнутри, напомнив себе, что Ребекка по крайней мере пытается быть любезной и радушной. А отец где был? Впрочем, какая разница? Пусть лучше вовсе к ней не подходит.

– Хорошо. Спасибо, – ответила Вивиан с меньшим энтузиазмом, чем намеревалась.

– Если ты готова, можем спуститься на кухню вместе, – радостно предложила Ребекка, пытаясь сделать вид, что вялый ответ Вивиан её вовсе не задел.

– Действительно, лучше пойти вместе, – ответила Вивиан, стараясь звучать дружелюбнее. – А то ещё заблужусь.

– Пожалуй, после завтрака мне стоит устроить тебе экскурсию по этому старому особняку, – предложила Ребекка, ведя Вивиан по коридору. – Он почти как лабиринт.

Утром дом казался гораздо менее зловещим. Может статься, Вивиан даже привиделся тот злой дух. Возможно, сочетание горя, истощения и волнения по поводу переезда каким-то образом вызвало галлюцинации.

Коридор заканчивался площадкой, от которой спускалась парадная лестница. Через огромные окна двухэтажного вестибюля лился солнечный свет, окутывая всё пространство теплым сиянием. Какая восхитительно умиротворяющая красота!

Всего в нескольких шагах от Вивиан находилась розовая спальня, где царила тишина. Дверь по-прежнему была закрыта, и никаких неземных криков. Никаких невидимых звериных когтей, царапающих стены.

Когда они приблизились к лестничной площадке и к двери в спальню, Вивиан в лицо ударил тот же неестественный холод, который она почувствовала вчера. Нечто таилось за пределами её восприятия – нечто угрожающее и неземное, от чего всё внутри напрягалось. Она прижала палец к шраму над глазом, пытаясь прогнать пульсирующую боль за ним.

«Что такого могло здесь произойти, из-за чего в комнате поселился столь сильный дух?» – задавалась вопросом Вивиан, спускаясь по лестнице следом за Ребеккой. Когда она повернулась к комнате спиной, волосы на загривке встали дыбом, а по позвоночнику пробежала дрожь.

Вивиан окинула взглядом роскошный вестибюль внизу – мраморный пол, богато украшенная люстра: прямо картинка из журнала по дизайну интерьеров.

«Как в таком красивом месте может скрываться нечто столь омерзительное?»

Они прошли через вестибюль и двинулись по длинному коридору без окон, миновав несколько дверей по обе стороны. В углах, подобно чёрной паутине, вилась тьма. Когда они вошли в кухню, в животе Вивиан заурчало от аромата бекона и жареного масла.

У плиты стоял отец, на сковороде шкворчали яйца, тёплый свет падал на тарелку с оладьями. Длинный деревянный стол был аккуратно сервирован на три персоны, у каждой тарелки стояло два стакана – с молоком и апельсиновым соком – и чашка.

– Ты пьёшь кофе? – спросила Ребекка, поднимая белый графин без ручки.

– Да, спасибо, – солгала Вивиан.

Она не любила кофе, но если добавить в него побольше сливок и сахара, возможно, он станет сносным. Наблюдая за паром, поднимающимся над её свеженаполненной чашкой, Вивиан пожалела, что не догадалась захватить кружку, из которой всегда по утрам пила кофе мама: положив большой палец на побитую ручку, она неспешно потягивала горячий напиток, расспрашивая Вивиан и Тейна об их планах на день.

Яна, мамина лучшая подруга, собрала бо́льшую часть вещей в квартире, чтобы отдать их на благотворительность. Она пообещала подождать несколько месяцев на случай, если Вивиан захочет что-то забрать, однако девушка сказала не переживать об этом: она забрала всё самое важное. Забавно, что такая ерунда, как кофейная кружка, вдруг оказывается столь важной, когда вспоминаешь о людях, которых потерял. Нужно будет позвонить Яне и попросить прислать ей старую, выцветшую кружку.

Вивиан всегда раздражало, что мама не может позволить себе всякие красивые вещи, в то время как отец утопает в роскоши. Даже его новая жена походила на одну из тех идеальных куколок с керамическими головками, о которых грезила Вивиан в детстве и которые мама купить не могла. Фарфоровое личико с нарисованными губами и ресницами. Идеальные черты подчёркнуты румянцем на щеках.

Ребекка поставила в центр стола поднос с разнообразными ароматными добавками.

– Не могу не заправить свой кофе чем-нибудь сладеньким. – Улыбнувшись, она взяла бутылочку с надписью «Французская ваниль». – Не стесняйся, бери.

Вивиан налила себе в кружку щедрую порцию карамельного латте. Взяв миниатюрную ложечку, лежавшую рядом с блюдцем, вмешала сливочное облачко в чёрный кофе, образовав крошечную воронку в центре чашки.

Подошёл отец с двумя тарелками – с яичницей и оладьями. Ребекка присоединилась к нему с тарелкой бекона и, ставя её на стол, задела руку Джеймса, отчего тарелка с оладьями закачалась у него на ладони.

Вивиан с тенью веселья наблюдала, как она накренилась и соскользнула с руки. Одним быстрым движением Ребекка подхватила тарелку прежде, чем куча оладьев успела плюхнуться в бекон. Ей каким-то образом удалось протиснуться под рукой Джеймса, и теперь она оказалась зажатой между его телом и столом.

Ребекка рассмеялась:

– Поймала, представляете? А ведь могла случиться беда! – Она подмигнула Вивиан. – Хорошо, что при всей моей неуклюжести у меня кошачьи рефлексы! Прости, что ударила тебя, дорогой. – Склонив голову, она поцеловала Джеймса в щёку.

– Ничего страшного, всё обошлось. – Он покраснел, встретившись взглядом с Ребеккой.

Они распутались и уселись за стол. Ребекка – рядом с Вивиан, а отец – напротив них. Казалось, он держится от неё на расстоянии, чему Вивиан была только рада. На неё столько всего навалилось, и внезапный приступ заботы от многие годы безразличного отца только усугубил бы ситуацию. Но каким-то образом – хотя ей и не хотелось это признавать – было нечто утешительное в том ощущении счастья, которое витало между ним и Ребеккой.

«На её месте должна была быть мама», – с горечью подумала Вивиан. Однако она тут же осознала: это больше не имеет значения. Мамы больше нет. И эта симпатичная хрупкая женщина, которая упорно называла Вивиан милой, стала кем-то, кто способен взять на себя роль её матери. И как бы ей ни была ненавистна эта мысль, она хотела положить голову на плечо мачехи и разрыдаться в её тёплых объятиях.

Доедая вторую порцию оладьев и бекона, Вивиан осознала, что ничего не ела со вчерашнего утра. К тому времени, как она последним кусочком подтёрла оставшийся на тарелке сироп, пульсация над глазом почти прошла. Вивиан также осознала, что оладьи с шоколадной крошкой по-прежнему были её любимым блюдом на завтрак.

Отец принялся убирать со стола. Вивиан заметила отсутствие тени, висевшей над ним прошлым вечером. Возможно, приятный семейный завтрак временно отвлёк его от мыслей о том, что его единственный выживший ребёнок не желает иметь с ним ничего общего.

Ребекка встала за стулом Вивиан и положила руку ей на плечо.

– Ну что, готова к экскурсии?

– Вполне, – ответила она, улыбнувшись мачехе. – Я могу сперва убрать со стола.

– У меня всё под контролем, – возразил отец. – Вы, девочки, можете идти.

Ребекка провела падчерицу по первому этажу. Вивиан поразило величие старины и огромные размеры её нового дома. Да, он и снаружи выглядел большим, тем не менее… Казалось, комнаты сплетались между собой в бесконечном лабиринте. Кухню с парадной столовой соединяла большая буфетная. Приёмная переходила в музыкальную комнату с блестящим чёрным роялем перед стеной из окон, которые открывали вид на густые заросли кустарников и деревьев.

– Столько комнат, – заметила Вивиан почти про себя, когда они шли по библиотеке, настолько забитой книгами, что до верхних полок можно было дотянуться только с помощью лестницы, которая передвигалась по металлической перекладине.

– Мы здесь чуть больше полугода, а я до сих пор не привыкла к тому, что у нас так много места. Но мне грех жаловаться, особенно если учесть, что несколько раз в неделю мне на помощь с уборкой приходит Мэрибет. Можешь себе представить, сколько намывать все эти комнаты в одиночку? У меня бы ни на что больше времени не оставалось. – Они пересекли коридор, и Ребекка открыла французские двери. – Это кабинет твоего отца.

В центре комнаты стоял блестящий письменный стол из вишнёвого дерева. В углу приютился кожаный диванчик с подлокотниками, украшенными коваными латунными заклёпками. Вивиан с удивлением обнаружила на книжном шкафу позади стола ряды фотографий, изображающих их с Тейном.

– Бо́льшую часть времени он работает из дома, – сказала Ребекка, бесшумно ступая по персидскому ковру – тёмно-красные цветы обрамлялись золотыми арками. – Иногда это хорошо, а иногда и нет. Особенно когда у него онлайн-конференция или сроки горят. К счастью, у нас достаточно места, чтобы при необходимости рассредоточиться.

Голос Ребекки отошёл на второй план, когда внимание Вивиан переключилось на полки с фотографиями. Аккуратной линией стояли рамки с их с Тейном школьными портретами. Между ними тут и там располагались снимки счастливых времён. Один из трёх был сделан на ярмарке как-то летом. Другой – перед стадионом «Янкиз», на голове Тейна та же кепка, что и на Вивиан, рассматривающей полки с воспоминаниями.

Она погладила пальцем его лицо, будто могла почувствовать тепло кожи. От холода стекла её пробила дрожь.

К горлу подкатил ком, а глаза заволокла пелена слёз. Не отрывая пальца от застеклённого изображения Тейна, Вивиан продолжила изучать книжную полку. На спину легла рука Ребекки. Она ничего не сказала, словно понимала: никакие слова не помогут горю. Она просто стояла рядом, любуясь вереницей фотографий.

– Я помню этот день, – тихо проговорила Вивиан, рука потянулась к снимку, на котором они с Тейном стоят на огромном валуне перед водопадом, низвергающимся со склона крутого утеса. – У нас мокрые волосы, потому что мы зашли за водопад. Папа сказал, что за ним пещера, поэтому мы все пошли посмотреть.

Они добирались до водопада, спотыкаясь и падая, по каменистому берегу реки: зелёному и скользкому от мха. Папа подвернул лодыжку, потеряв равновесие под напором падающей воды. Вивиан с Тейном пришлось его придерживать, когда они спускались с горы. Он пошутил, что это тренировка перед будущим, когда двое его детей будут вести едва передвигающего ногами старика-папашу по коридорам дома престарелых.

Вот только теперь этого не будет: у него осталась только дочь, да и та будет последней, кто бросится ему на помощь в случае необходимости.

– Твой отец обожает эти фотографии, – тихо проговорила Ребекка. – Я так часто на них смотрела и слушала их истории, что мне начало казаться, будто я прекрасно знаю вас обоих, пусть мы никогда и не встречались.

Вивиан взглянула на Ребекку, потеряв дар речи. Почему отец вздыхал над кучкой старых фотографий, если мог просто им позвонить? Она бы посмеялась над историями вместе с ним. Они с Тейном могли приехать в гости и сделать новые фотографии. Создать больше счастливых воспоминаний.

Тейн умер с мыслью, что отцу больше нет до них дела, и от этого Вивиан хотелось кричать. Пульсация над глазом вернулась из-за того, что она изо всех сил старалась не разразиться горячими злыми слезами. Сняв бейсболку, она прижала ладонь к шраму и крепко зажмурилась.

– Может, выйдем на свежий воздух? – предложила Ребекка.

Вивиан кивнула, всё ещё пытаясь подавить боль. Молча они прошли по незнакомому коридору мимо комнаты отдыха, ванной и нескольких закрытых дверей, предположительно ведущих в чуланы или на лестничные клетки. Ребекка сказала, что две лестницы ведут на верхний уровень, а одна – в подвал.

Оказавшись на улице, Вивиан вскинула голову к небу. Порыв прохладного ветерка растрепал её волосы. Она глубоко дышала, любуясь проплывающими мимо всполохами облаков.

– У вас тут столько деревьев, – заметила она, восхищённая густым лесом.

– Они простираются на многие километры вокруг, – ответила Ребекка. – Наш участок находится напротив природного заповедника примерно в четырёх километрах к югу от этого места. Тебе нравятся походы?

– Раньше нравились. – Головная боль Вивиан начала отступать.

Вдруг за кустом всего в нескольких шагах от того места, где они стояли, что-то зашуршало. Слегка подавшись вперёд, Вивиан прищурилась. На поляну выскочил кролик и метнулся к укрытию в виде кустарника, расположенного у крыльца. Казалось, ветви проглотили его: белое облачко хвоста было последним, что вобрала в себя зелень.

– Неподалёку есть отличная местность для пеших прогулок. Очень спокойная.

Вивиан оглядела густые заросли. Слева над зелёными верхушками деревьев виднелась коричневая черепица крыши.

– Что это? – спросила она, указав на строение.

– Дом смотрителя. Сейчас там живёт Рэймонд Лаури со своей дочерью Анной. Она примерно твоего возраста.

Из-за верхушек деревьев, растущих между двумя домами, едва проглядывала ещё одна крыша.

– А это что за здание поменьше? – спросила Вивиан.

– Старый сарай для хранения угля. Я прошу твоего отца его снести с тех самых пор, как мы переехали: всё равно он разваливается, и что-то мне подсказывает, что топка углем больше не вернётся в моду.

– Ребекка! – На веранде появился Джеймс, размахивая беспроводным телефоном. – Это Пола.

– Прости, Вивиан. Мне лучше ответить. Как-то так вышло, что я оказалась главой церковного совета по сбору средств, и если звонит Пола, это может означать только одно: раздор в наших рядах. – Она подмигнула и поспешила к телефону. – Привет, Пола! – Она прижала трубку к уху и скрылась в недрах дома.

Отец спустился с крыльца.

– Я могу прогуляться с тобой и закончить экскурсию, – предложил он с нерешительной, но полной надежды улыбкой. Его глаза почти умоляли её согласиться.

Однако Вивиан не желала доставлять ему это удовольствие.

– Думаю, я лучше прогуляюсь сама, – ответила она, отворачиваясь.

Не успели слова слететь с губ, как она заметила тонкую полоску тьмы, ползущую по траве. Казалось, она пряталась в её тени, прежде чем отделиться от неё и заползти на ногу отца. Демон вины поднялся ему на спину и устроился там маленькой чёрной массой.

Вивиан пересекла двор и нырнула за деревья, не желая оглядываться. Переплетения веток и коры спрятали её от печального взгляда отца. Когда она наконец обернулась, двор опустел.

«Вот и славно, – с горечью подумала она. – Лучше останусь у чёрта на куличках совсем одна, чем рядом с ним».