Дневник аутиста. Научи меня слышать, и я увижу этот мир…

© Джастин Эс, 2020

ISBN 978-5-4498-3484-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Джастин Эс

«Дневник Аутиста»

Предисловие

Привет, я Джастин и, кажется, сегодня мне велено появиться на свет. Я имею феноменальную память и могу вспомнить многие детали моей жизни. Наша память строится не только на картинках своего прошлого, полученных визуальным способом, но и рассказы родителей заставляют нас рисовать эти картинки.

Это осень, по крайней мере, очень похоже на то. Я рад, что буду рождён именно в это время года, ведь только осенью можно ощущать некое спокойствие от всего вокруг и не видеть эту ежедневную суету, не видеть ни радости, ни горя, а просто быть наедине с самим собой. Осень – это самое первое, что я увижу в своей жизни. Громкий звук дождя гораздо мягче повседневного шума и гром с грозою мне совсем не страшен. С мамой я уже посмотрел зиму, весну и лето.

Почему многим людям так нравится дождь? Некоторым приятно засыпать под громкие звуки ливня. Возможно, это пришло к нам от наших предков. Никакого «звука настроения» или романтики, просто хищники не охотятся во время дождя.

Моя мама Анна – хороший и очень добрый человек. Девять месяцев она придерживалась каких-то диет, старалась избегать курящих и испытывала минимум стресса. Честно говоря, я очень переживаю, что когда появлюсь на свет, могу обидеть её. Я постараюсь поменьше говорить, чтобы не сказать лишнего, ведь все вокруг друг друга обижают простыми словами – я это слышал. А ещё я слышал, как мама играет на фортепиано, кажется, у неё талант. Это действительно божественная музыка. Одну из мелодий я даже запомнил и помогал маме её играть, она это чувствовала, а потом почему-то смеялась. Мне это нравилось, в такие моменты я ощущал тепло и пытался как можно дольше его удержать.

Папа – довольно строгий, но тоже добрый человек. Его зовут Давид. Он защищал маму от всего вокруг, пока я был внутри, и старался как можно больше времени проводить с нами. Один раз мы все вместе ездили на пляж купаться, но мне, честно говоря, такая затея не особо понравилась. У мамы развился сильный токсикоз, пришлось возвращаться раньше времени, но всё обошлось.

Я знаю, что когда появлюсь на свет, я забуду эти моменты. Надеюсь, мои мама с папой будут рядом, чтобы напомнить мне о них. Таков наш мозг, он не сохраняет бесполезную информацию, я забуду, как мама играла мне и единственное с чем я приду, это мои базовые потребности, инстинкты и мой самый первый характер. Ох, о моём характере можно будет книгу написать. Когда вырасту, думаю, этим и займусь. Хотя какой с меня писатель, ведь я Аутист с тяжёлой формой, только мама с папой пока об этом не знают…

Часть I

Глава 1: «Обычный ребёнок»

«… человек не рождается раз и навсегда в тот день, когда мать производит его на свет, но жизнь заставляет его снова и снова рождаться заново самому»

Габриэль Гарсиа Маркес

– Гляди, как он смотрит! – воскликнул Давид, обращаясь к Анне – Он только пришёл к нам, но уже смотрит мне прямо в глаза! Будто всё понимает!

– По его взгляду видно, что он очень смышленый ребенок – поддержала медсестра. На её лице было написано, что она счастлива не меньше моих родителей. В этот раз, на удивление, роды прошли идеально, персонал показал высокий уровень квалификации, или просто нам повезло. Мама восемь часов пыталась меня родить. Это были парные роды, когда отец мог присутствовать на них, но непосредственно во время самого процесса его попросили выйти за дверь.

После того, как всё закончилось, Давид вошел в палату. Папу я увидел первым, когда открыл глаза. А с мамой ещё проводили какие-то процедуры. В это время он меня носил на руках. Потом вошла медсестра со шприцем. Это прививка. Было больно, но не особо, я быстро успокоился. Ещё они измерили мой рост и вес. Через некоторое время мне поставили очередную прививку, мама об этом узнала после, она была зла, но уже слишком устала, чтобы скандалить. Она была против прививок. А потом нас с мамой просто выписали, как совершенно здоровых. Папа не делал пир на весь мир, он скромно забрал нас с роддома в присутствии только самых близких родственников. Сейчас я бы это оценил.

Я видел это всё как бегающие цветные картинки, и не мог отличить один предмет от другого. Единственное, что я чувствовал это голод. Поэтому я так часто проводил время у маминой груди. Зрение появляется не сразу, еще нужно было научиться интерпретировать то, что я увидел. И на это было дано не так много времени, ведь если бы я не смог это сделать, всё обернулось бы еще плачевнее, чем сейчас. А ты знал, что новорожденные видят мир в серых тонах и могут правильно отличать все цвета только к двум месяцам, а то и позже?

Не так давно ученые провели опыт с человеком, который родился совершенно слепым. Но ему повезло, в свои почти тридцать лет он получил квоту на лечение. Оказывается, технологии дошли до того, что его форму слепоты смогли излечить. В течение трёх месяцев он, вполне адекватный, рассказывал, как ему было сложно адаптироваться. Ему было страшно ехать на машине (пассажиром), он думал, что каждый дорожный знак может вот-вот врезаться в них, хотя знаки могли быть в десяти – двадцати метрах. Учёные наблюдали за ним, это позволило доказать, что человек с рождения не сразу может воспринимать всем знакомое трёхмерное пространство. И точно также происходит не только со зрением, но практически с каждым человеческим органом.

Так о чём это я… Дело в том, что со зрением у меня всё было довольно хорошо, с течением времени я смог определять расстояние до нужного предмета. Была одна жёлтая погремушка, которую я очень любил и из рук не выпускал. Постоянно тянулся к ней. Почему-то любимым цветом был желтый, особенно с более золотистым оттенком. На этот цвет я чаще всего направлял свой взгляд, но вот люди, лица… я на них не обращал никакого внимания. Да и патологией в моём – то возрасте это еще не считалось, таких как я много малышей.

Вообще, в физическом плане, я довольно быстро развивался. Вовремя научился ползать, а позже и ходить. Моей самой главной болью были зубы. Почему-то они лезли слишком быстро и болезненно. Каждый раз это сопровождалось очень высокой температурой. За всё время родители вызвали доктора два раза и оба раза нам не сделали ничего нового, давали те же свечи, что использовали мама с папой для того чтобы сбить жар.

Кстати говоря, прививки мне больше не ставили. Родители специально писали отказные, я считаю, что это правильно. Так как за всю свою жизнь я особо ничем и не болел, у меня очень хороший иммунитет.

Вообще в плане медицины мама с папой довольно грамотные люди. Они всегда находили правильные лекарства от разных болезней и сдавали анализы мы всегда в частных клиниках, без направления врача. Когда у меня поднималась высокая температура при реакции на воспаление десен или когда болело горло, родители старались долгое время не сбивать её, вплоть почти до 39 градусов. Таким образом, мой иммунитет быстро научился справляться с различными вирусами и после трёх-четырёх лет жизни гриппом я болел по пальцам одной руки пересчитать. А ты знаешь, что самая высокая температура тела человека – 46,5 градусов, она была зафиксирована в 1980 году у Уила Джонса после теплового удара? Да, он выжил.

Единственное, о чём мама с папой не знали, так это то, что я не мог их услышать. Я не знал, почему не умел этого делать. Я слышал только шум вокруг себя в буквальном смысле и не мог понять, что у этого шума есть источник. Но в целом, думаю до года, я был простым ребенком, постоянно радовал родителей своими новыми навыками. А однажды случилось что-то необычное. То, что мне понравилось, а вот маме с папой совсем нет.

Глава 2 «Калейдоскоп»

«Неверно, будто телевидение отучает людей думать; оно просто фокусирует их безмыслие»

Малколм Маггеридж

Это был целый букет из звуков и картинок. Я любил, когда он появлялся, а это случалось очень часто, я погружался в него с головой, хоть и понятия не имел что это такое. В это время рядом обычно никого не было, или мне просто так казалось. Эта штука издавала различные шумы и красочные картинки, а я махал руками словно крылышками, взлетая от радости. Картинками я мог любоваться целую вечность, но когда они уходили, мне становилось немного грустно.

Сейчас я понимаю, что телевизор – не самое интересное в жизни, но тогда он был моим главным стимулятором наслаждения. Ещё я старался подойти к нему как можно ближе, чтобы рассмотреть каждую цветную деталь. Он стоял на специальной подставке, которая была ростом с меня. Я подходил, облокачивался на неё и вглядывался до тех пор, пока родители это не увидят и не оттащат меня, но мне было всё равно. Папа часто покупал мне новые видеокассеты с мультфильмами.

Кроме телевизора меня больше ничего не интересовало, когда он отключался, я мог просто лежать на полу, взяв один из странных и скучных тусклых предметов, которыми была заполнена вся моя комната. Я не придавал им никакого значения, мне совершенно неважно для чего они использовались и копией или частью каких больших вещей могли являться. Но всё-таки я смог однажды найти им интересное применение. Я понял, что любой предмет может быть закручен, не важно какой он формы.

Я стал тренироваться крутить, с каждым разом у меня получалось это всё лучше и лучше. Мне было совершенно не интересно, смотрят на меня в это время, видят мои результаты или нет. Для меня самое главное, чтобы эти результаты видел я. Когда я закручивал очередной странный предмет, я радовался и мог тянуть время до следующего сеанса моего красочного «калейдоскопа». Да-да, я обращал внимание на чёрный экран и ждал. Тогда я ещё не знал, что этим экраном управляют мои родители. Он затягивал меня всё глубже и глубже, отдаляя от серого мира вокруг.

Проходили дни, но моя любовь к «калейдоскопу» так и не угасала. Другого мне ничего не нужно было. Да и зачем? Ведь я постоянно получал новую порцию шумных красок. А ещё я научился подражать изменению цветов. А ты так умеешь? Нет! Так умею только я! Я махал руками ровно в те моменты, когда определенные краски смешивались между собой, так я «сливался» с ними. Они и есть настоящая жизнь. Что касается всего остального, мне это безразлично.

Глава 3: «Странные вещи вокруг»

«Слепой не скажет тебе спасибо за зеркало»

Томас Фуллер

Я не хочу, чтобы ты надо мной смеялся, а хочу, чтобы ты немного пофантазировал. Ведь у тебя с фантазией всё ок, в отличие от меня. Представь, что ты попал в незнакомое место, в комнату, где густой туман. Ты не знаешь расстояния от одной стены до другой, ты не можешь запомнить расположение предметов, ведь как только ты от них отходишь, они тут же куда-то исчезают из виду. К тому же каждый предмет настолько странный, что ты не сможешь понять его предназначение, даже если хорошенько подумаешь, для чего он нужен. Представь, что ты взял один из этих странных предметов, а он просто серый и треугольный. Будет ли он тебе интересен? А таких предметов вокруг меня очень много, они все одинаковые. Почему они должны быть интересны мне? Я могу их виртуозно крутить или складывать в длинный ряд, только так они могут принять понятную мне форму и стать интересными.

Понимаешь в чём дело? Я хочу, чтобы ты понял. Я ещё маленький и, к сожалению, из этой комнаты мне долго выбираться, возможно, придётся потратить всю жизнь. Я хочу, чтобы ты мне помог и даже знаю как. Не ищи причину в себе, я знаю, ты любишь это делать – углубляться в свои мысли, там ты ничего не найдёшь и можешь только навредить себе. Тебе придётся принять меня таким, защищать меня и часто смотреть на мир моими глазами. Я вижу людей, которые меня понимают, меня тянет к таким, но не сейчас. Сейчас мне нужна помощь, чтобы разобраться в том, что происходит вокруг, а сделать это нужно как можно скорее, пока я полностью не сформировал свое видение мира таким, каков он для меня сейчас.

В свой годик я запомнил некоторые пути, проходящие из комнаты в комнату. Иногда эти пути закрывались. Сейчас я понимаю, что это были просто двери. А тогда я думал, что так должно быть, что так заведено природой, что ли. Я не умею искать причину, мне это даётся очень сложно, честно говоря, я и не хочу искать. Для меня, аутиста, всё познаётся не в копании в мыслях, но в регулярной практике. Я могу крутить один и тот же предмет сотни раз, говорить одно и тоже слово, стучать по одному и тому же предмету и прочее. Я не ухожу глубоко в мысли, я просто делаю одно и то же действие до тех пор, пока не стану разбираться в этом деле. И поверь, я не собираюсь делать это всю жизнь, просто дождись. Когда я научусь, мне больше не будет это интересно.

Однажды я понял, что у одного из предметов есть отдельная часть, я заметил это случайно, когда попытался снова покрутить, но предмет не сдвинулся с места, а стала крутиться его половинка. Мне это очень понравилось, я стал это делать чаще (это были колесики от машинки). Чуть позже я стал находить такие части и на других предметах, но их предназначение всё также для меня оставалось загадкой.

Не хочу никого огорчить, но для меня было всего два типа предметов: статичные, которые не двигались сами по себе и «живые предметы», которые передвигались вокруг. Иногда живые предметы брали меня и зачем-то переносили с места на место. Ещё они издавали странный шум, я старался не обращать на это особого внимания, мне больше нравилось слушать другие звуки, особенно звуки моего калейдоскопа.

Мне никогда не было страшно, я вообще не знал, что такое страх и зачем он нужен. Я знал, что такое быть голодным, понимал боль, тепло и холод, мог отличить острый предмет от тупого. Но понятия не имел, что значит страх, обида, радость, любовь и другие подобные чувства.