Дурочка замыкала круг застывших фигур в кожанках и халатах. Рука под жутким углом выглядывала из-под покрывала, словно протянутая в знак приветствия. Обгрызенный ноготь мизинца едва не касался ботинка Адиля Атилова.

Встаньте дети… Соберись. Внимающий понимает. Завет Банальфреда Гипнотиловича. Сгрызла до мяса. Совсем недавно.

Короткие фразы одна за другой выстреливали в мозгу Адиля. До сегодняшнего дня он был уверен, что не увидит ничего страшнее дворняги, разорванной напополам взрывом петарды. Голосистая собачонка, подарившая ему первое неофициальное раскрытие больше трёх лет назад, даже перестала ему сниться. Что ж, это утро дало ему новую уверенность.

Он уже двадцать минут стоял без движения посреди двора, заполненного всеми зеваками района, и не мог взять в толк, что могло подвигнуть 15-летнюю школьницу шагнуть с 15 этажа, разве что совпадение в цифрах. Вперёд выкатилась спина молодого санитара. Когда медики переворачивали тело, Адиль понял, что о внешности девочки теперь можно судить только по цвету волос. О том, что криминалисты закончили он услышал только с третьего раза. Он ещё раз взглянул на школьный рюкзак. Парень тощий настолько, что даже воздушные килограммы комбеза не исправляли ситуацию, запрокинул рюкзак, будто гирю, и погрузил в машину. Перед тем как дверь захлопнулась, Адиль встретился взглядом с диснеевским Тарзаном, изготовившимся к прыжку с отсека для пишущих принадлежностей.

Внимающий понимает. Зачем портфель было снимать? Санитарам в помощь?

– Или зацепиться боялась что ли?

Санитар спрятал непослушную руку обратно под покрывало и обернулся.

– Увозите. Тагир, людей убери, я же сказал.

Упрёк старшего по званию моментально вывел стоявшего рядом лейтенанта из ступора. Сорвавшись с места, он едва ли не лбом отодвинул мужчину, под животом которого скрылись несколько дециметров разграничителя. Толстяк с досадой причмокнул, будто намеревался оценить следствию неоценимую услугу, но теперь передумал и, высвободив потянувшуюся вслед ленту, оттеснил собой зевачий авангард на несколько шагов. Торпедировав упрёк паре патрульных, Тагир направился к служебной Приоре. Адиль щёлкал по выдохшейся елочке, не отрывая взгляда от скорой, и едва шевелил губами.

– С кем общаешься? Ты извини, я засбоил, когда её увидел. А эти чайки тут.

– У меня препод был по истории права – Камиль Аскерович. Ты его тоже, наверно, застал?

– Аскеровича, конечно. Он в кафедру до талого вцепился. А что с ним?

– Его мантру помнишь?

– Кого?

– Ну он каждую лекцию умничал, начинал и заканчивал одной фразой. По ходу пар тоже её пропихивал всегда.

– Понимающий вынимает, – вспомнил Тагир и завёл машину.

– Во-во. Что думаешь?

– Шагнула в вечность, че. Рюкзак скинула, телефон нет. Не удивлюсь, если снимала. Хорошо хоть в кусты упал – эти бы вспотели искать.

Тагир осекся. Два санитара с застывшими лицами аккуратно, будто боялись разбудить, вталкивали накрытые носилки в газель. Казалось бы, работа в неотложке стремительно притупляла чувствительность, но к такому медики не привыкли. Не говоря уже о двух увальнях, ещё вчера вальсировавших с манекенами на потеху сокурсниц. Резиновых не нужно было отскребать от земли, придерживая голову в нескольких местах, вынимать изо лба окровавленные заколки. Статные и увесистые, с выпученными глазами, резиновые уморительно ёрзали на носилках, задрав мускулистые руки к небу, когда парни затевали спасения на скорость. Резиновые не пахли.

– Поехали, – пробасил Адиль, провожая отъезжающую скорую.

Служебный стартер прокашлялся и тонированная Приора влилась в поток своих собратьев. Стихающая моряна колыхала ржавеющие кроны проплывающих за окном тополей. Красно-белая газель скрылась за поворотом. Тагир промотав несколько станций, добавил громкости, услышав голос местной радио-няшки. Его соседка совсем недавно стала ведущей самой популярной в городе программы, в ходе которой он сам не единожды передавал приветы жене и коллегам. Оперативники застали последний салам «всем тем, кто меня узнал» и приступили к прослушиванию «чего-нибудь на ваше усмотрение». Шакира не успела доайкать, как глазам оперативников предстал потрёпанный тополь, вытянувшийся по струнке во дворе Горского РОВД.

– Конечка, – в который раз озвучил свою любимую нетленку Тагир.

В кабинете уже урчал верный товарищ оперативников – растрескавшийся Бош. В начале названия едва угадывался контур недавно соскрёбанной приписки. Орудовал ножом лично Тагир, когда узнал, что вскоре их с Адилем коллектив ожидает временное и очень приятное пополнение. Саидат, стажёр, приставленная к Адилю, уже успела разучить все ноты Тагирового «болида» и разливала заварку по сверкающим кружкам старших коллег.

– Эх, жаль, Садоха, не могу я пока потянуть вторую жену. Так бы пристроил тебя.

– Польщена, Тагир. Но ты ж знаешь – я только первая.

– Ай ты ж, львица. Женщина-пума! – не унимался Тагир, ссыпая в кружку полную ладонь рафинада.

Адилю тоже была приятна способность Саиды сопровождать свою стажировку в отделе приятными бонусами. Но гораздо больше ему было по душе, что она делала это, не подразумевая бартер вымытых кружек на плюсы в характеристике. Наоборот Саида сразу дала понять, что хочет быть следователем и намерена вынести максимум пользы от стажировки. Своей хозяйственностью она не пыталась компенсировать отсутствие профессиональных задатков. Девушка вгрызалась не только в посуду, с подсохшими горами которой ей пришлось столкнуться в свой первый день, но и все закрытые дела убойки и других отделов. В экране её ноутбука, отражавшемся в стеклянной дверце конторки, Адиль ни разу не заметил значка социальных сетей или аккуратного оконца с «киношкой». Спустя первую неделю Саида уже выехала вместе с ребятами на место преступления. В промышленном районе нашли тело бездомного. Девушка сразу обратила внимание на несоответствие позы убитого и характера ранений.

– Били сзади по голове. Он не мог упасть на спину. Его переворачивали. Свидетельница чётко видела, как от него кто-то отбегал. Значит, отпечатки наверняка остались.

Наблюдательность девушки окончательно расположила Адиля, и он всерьез отнесся к стажировке Саиды. Но в этот раз он решил обойтись без помощницы, которая была не многим взрослее обнаруженной школьницы. Саида не стала первой поднимать тему и терпеливо просматривала страницу за страницей очередного дела, давая мужчинам спокойно выпить чай. Адиль сделал один глоток из уважения и больше не притронулся к кружке.

– Что пишут, Саида? – нарушил он затягивающуюся тишину.

– Да так, опять про разбойников. Чай хороший, может покрепче заварить?

– 15 лет, представляешь? Портфель нашли на последнем этаже.

– Кошмар. Местная?

– Да, с первухи. Женщина с дома её по портфелю и узнала. Одноклассница сына, очень дружила с ним. Дневник показали. Подтвердила. Родителей номер дала.

– Надо вызвать на опознание? Я позвоню.

В такие моменты Адиль хотел сразу закрыть стажировку Саиды и выдать ей рекомендательное письмо.

– Ничего не говори о приметах. Хотя ты и не знаешь. О смерти тем более. Просто, четко: «У вас ребёнок пропал? Да. Приходите на опознание туда-то в такое-то время».

– Поняла.

Адиль переписал из блокнота номер и дал Саиде листок. Она потянулась к телефону, но он помахал рукой.

– Сначала с морга отзвонятся, пусть. Там ужас что. Её хоть как-то надо в порядок привести.

– А когда случилось?

– Сказали, не позже пяти вечера.

Тагир сплюнул оставшуюся на губах заварку в цветочный горшок и встал из-за стола.

– Я к технарям. Насчёт телефона узнаю. Спасибо, Садоха.

– Пожалуйста, – девушка на секунду оторвала примагниченный Адилем взгляд, – Вы с таким не сталкивались ещё по работе?

– Да я и в жизни такое первый раз вижу.

– Так она с телефоном прыгнула?

– Да. Тагир уверен, что на видео снимала. Но мне так не кажется. Может, разговаривала с кем. Когда распечатка будет – глянь последние звонки, переписки, аськи, ну все короче.

– Хорошо.

– Я – курить. Тагир вернется, передай – пусть камерами занимается.

Адиль накинул куртку и вышел из кабинета. Доставая из внутреннего кармана единственную сигарету, он отсчитывал проплешины на тёмном ламинате, ведущем от его кабинета к лестнице. Последняя была самой жирной. Выбеленная сотнями подошв, она напоминала растянувшийся рубец. В перерывах между снами с собакой его донимал другой – в котором он по колено проваливался туда. Порой по краям впадина обрастала крохотными миножьими зубками, и всползала всё выше. В последний раз она едва не добралась до кобуры. Адиль перепрыгнул «гадину» и очутился на лестничной клетке.

Первая затяжка и в голове понеслись сценарии последних секунд жизни рыжеволосой школьницы. Жители, что были дома, не слышали ни криков, ни плача, ни какого-либо шума на лестнице в районе 5 часов вчерашнего вечера. Новостройку на окраине города, расположившуюся в ложбине у съезда с федеральной трассы, сдали не раньше месяца, и заселенных квартир было не много. Рядом пролегала лесополоса, вдоль которой шла единственная дорога к дому. С внешней стороны здание окружал огорожённый пустырь, тянувшийся до самой трассы, поэтому заметить лежащую девочку можно было, только оказавшись во дворе. Учитывая подсознательную тягу самоубийц привлечь к своему акту побольше внимания, Адиль находил довольно странным, что девочка выбрала настолько нелюдное место.

– На флешке ничего свежего нет. Последняя запись с первого сентября, – доложила голова Тагира из проема.

– А по звонкам?

– Тоже тишина. Номера пробивают. «Мама» совпала с телефоном, который женщина дала.

– Понятно. Набери халатам, как готовы будут, пусть Саиде звонят.

– Понял, – подошвы тагировых оксфордов взвизгнули, оставив свой вклад зловещей проплешине.

Адиль скинул бычок в банку «Пеле» и скакнул за Тагиром.

2

За окном тополиный силуэт не спеша напитывался чёрным, вычерчивая жилистые ветви на фоне тускнеющего неба. Светило, сверкая скальпом, уже полчаса как скрылось за линией моря. В кабинете стало достаточно тихо, чтобы отчётливо слышались доносящийся из-под столов гул блоков питания в компьютерах и трескотня ламп на потолке. Тагир приводил стол в порядок перед концом недели, перекидываясь взглядами с Адилем. В головах обоих мысли о сегодняшнем выезде постепенно заслонялись планированием выходных. Саида заканчивала очередную потасовку с отягчающими, с одним глазом на стационаре. Аппарат заверещал, когда она возвращала папку в шкаф. Не закрыв дверцу, Саида кинулась к телефону. Тагир обошёл столы и обесточил начинающие давить на мозги системники. Стало так тихо, будто секунду назад стреляли из пушки. Лампа над Саидой будто подрагивала в такт её векам, когда девушка положила трубку.

– Чем меньше ты будешь думать об этом, тем проще. Но если не готова, не страшно.

– Нет-нет. Просто… дай мне минуту, – вдыхая с каждым разом все глубже, попросила Саида.

Ей понадобилось немного больше. Она выучила номер наизусть, но, всё равно, каждую цифру сверяла минимум трижды. Когда девушка начала вязнуть в необязательных ответах, Адиль мягко взял её за руку и завершил вызов. Похвалив свою лучшую стажёрку, Адиль вызвал ей такси, пожелал приятных выходных и добавил, что при желании она может добавить к ним ещё парочку.

Свои же они с Тагиром начали, как только Саида села в машину. Разделавшись с флягой КСа, которую Тагир украдкой мусолил последние полчаса, оба направились к дубовым вратам излюбленного шалмана. «Варяг» был заведением лучшего друга отца Адиля, но личное расположение младшего следователя Атилова место снискало за филигранный подбор персонала, свежайшие местные овощи и сливочную барашку от шефа.

Все бреши нервной системы, проделанные служебными превратностями за минувшую неделю, были основательно смазаны в течение получаса. Адиль обычно оставлял работу за стенами ресторана, придавливая массивными дверьми особо назойливые дела. Но одному всё-таки удалось проскользнуть. Плотные пары Кизлярки затуманивали всплывающие картины утра, но не долго.

– Я никак понять не могу? – Адиль, поспевая за языком, прислонил руки к сломанным ушам коллеги.

– Че так долго садж не несут?

– Че она этот дом выбрала?

– Которая?

– Ну не тупи, пожалуйста.

– Высоко же… чтобы наверняка.

– Панелек валом. Чем не устроили её? Восьми этажей не хватило бы чтоли? Нет, надо вот чтоб аджика по всему двору была, да?

– Там же одноклассник живёт. В гости шла, по-любому. Давай да потом, пожалуйста.

– Все-все, – Адиль на секунду припал к спинке и вцепился обратно в Тагира, – Просто с одноклассником не вяжется. Женщина сказала, что они неделю как переехали, и девочка ещё не знала его новый адрес.

– Саджигурда! – Тагир вырвал раскрасневшиеся клёцки из рук шефа и откланялся официантке, – Раисат, будь добра ещё чекушку, а то вот клиенту не хватило.

– Я тебе сейчас выговор накатаю. Рая, перо и чернила.

– В нерабочее право не имеете, нашальнике.

Адиль понял, что сегодня любые попытки достучаться до следственных хромосом сотрудника могут идти курить. Спрыснув коньяком очередную картинку, следователь зашаркал к балкону. Внизу непропорциональным пейзажем раскинулись перья родных кварталов. Он знал, что его доводы вряд ли хоть как-то сподвигнут комитет передать дело в уголовку, но ясно почувствовал, что закроется оно не так быстро.

3

В домашнем интерьере Саида ещё с последнего курса перешла на минимализм. В квартире не было ни одной вазы, керамической зверушки или магнитика. В единственной комнате помимо кровати и комода с телевизором стояли два стула со стопками «Судебного вестника». Пластиковая этажерка для обуви напротив ванной, где висело единственное зеркало, служила стеллажом для полотенец, тапочек и двух сетевых фильтров. После душа она зашла на кухню, только что бы выпить кружку молока. Обернувшись полотенцем, она упала на кровать, укутав ноги халатом. Громкость на телевизоре была почти максимальной – Саида решила дать губке Бобу карт-бланш на разжижение её мозгов. Но никакие метаморфозы ноздреватого безумца не смогли заглушить возгласы матери школьницы. Саида отключила звук. Холодный душ тоже не помог прийти в себя. Немые кривляния мультяшных моллюсков добавляли ощущению что-то нездоровое. Она переключила на новости и вышла на балкон.

Первый раз за месяц она забыла взять с собой в качестве обязательной домашки очередную порцию копий дел из архива. Несмотря на то, что ей уже порядком наскучили повторяющиеся истории мелких краж и хищений в особо глупых размерах, увиливаний безответственных папаш и мелких членовредительств, она продолжала штудировать протоколы допросов, осмотров, обвинительные заключения и прочую процессуальную макулатуру. Что-то шепнуло ей, что настал момент сделать заслуженный перерыв и пару вечеров она с легкостью переживет, не узнав об очередной краже пряжи на вещевом рынке или потасовке с применением ножа и отменением мозга.

Нащупав под табуреткой тайник со школьных времен, она не доставая пачки вынула сигарету. Курила Саида очень редко, но всегда пользовалась спичками. Все свои 17 сигарет она закуривала, пытаясь зажечь спичку большим пальцем, держа коробок, как «зиппу». Именно так прикуривал тысячи папирос её старший брат, включая последнюю, когда он соврал, что с ним будет всё в порядке и уехал на пляж с компанией наркоманов. Это было тоже самоубийство, только брвт сводил счёты с жизнью размеренно и не спеша, выбирая путь в никуда гораздо продолжительнее того, что выбрала для себя та девочка. Саида не заметила, как вновь начала думать о ней. Когда Саида потеряла брата, она каждый день задумывалась о том, как быстрее всего опять увидеться с ним. Будь в то время у нее интернет, Саида узнала бы не один десяток способов встретиться с Расулом. Но тогда у неё была лишь пачка метнолового «LD», которую он прятал на балконе. Тайник – единственное, что перешло к ней от брата. Она уже стала забывать его лицо, помнила только, как разглаживались мозоли на ладонях от турника и как их сменил копченый волдырь на кончике большого пальца. Смахнув слезу она выпустила дым из носа и наблюдала как две струи расплывались по стеклу. За окном оставшийся фрагмент горной панорамы зарастал очередной высоткой. Может быть сейчас на её голых этажах подростки малюют свои наивные воззвания, украдкой скидывают строительный мусор и думают броситься вслед.

С подобными мыслями Саида рассталась не так давно. Прощание с ними далось нелегко, и Адилю не пришлось сильно отговаривать её ехать в район Махачкалы-1 сегодня. С «первухой» у неё и без того связано много плохого. Родители после смерти Расула переехали за город и последний раз были здесь больше года назад, когда перевозили вещи. Отец тогда даже нашёл тайник, или ей так показалось. В любом случае виду он не подал. После третьей затяжки она затушила сигарету и вернулась в комнату.

Информационная картина страны вновь пополнилась смачным кавказским мазком. Федеральный канал транслировал запись наружной камеры с очередным куражащимся земляком. Новости напоминали ей голливудские блокбастеры – при любом раскладе в них должен быть злодей. Показали фотографии, один из разыскиваемых был похож на Тагира. Только последний был минимум на 5 килограммов больше гарцующего на капоте заводилы. Саида дала второй шанс Бобу. 15 лет. Дурочка могла бы сейчас наблюдать за безнадёжными попытками Сквидворта избежать внимания главных героев. Могла смеяться над упоротым Патриком, хрумтя казинаком. Но эта плюшевая картина подросткового досуга быстро выветрилась, стоило Саиде вспомнить любое утро на остановке, когда она ждала автобуса вместе с десятками школьников. Саида никогда не понимала, как можно отдавать телефону столько своего времени, жадно выскребая большим пальцем очередной шлак с ленты «друга» и захлебываться в непонятных рекомендациях. Она держала в узде жажду узнать обо всём, коллективно ожившую в людях, словно спящая в недрах мозга виверна, растревоженная неосторожным пикселем. Когда нужно было убить время, Саида прикармливала её горсткой подборок, сдобренной жменей мемов, но сразу же пресекала ненавязчивый геноцид последующих часов. Она почувствовала, как жалость к матери покойной начинала проседать под растущим негодованием.

– Своих я жёстче удошников буду отслеживать, – заверила Саида блаженную улитку на экране.

Девушка усмехнулась, просчитывая, сколько будет позволять своим детям проводить времени в интернете, когда купит им телефон и когда разрешит социальные сети. Мерцания экрана ещё полчаса выхватывали мягкие черты её лица, играя красками на сомкнутых веках, до того как сработал таймер отключения.

4

– Магнитола, значок, телефон-фонарик и один колпак. А глушитель, что, не докрутили?

Рабочая неделя для лейтенанта Тагира Шайдабекова началась с двух обдолбанных «механиков» семнадцати лет. Белоснежные пары глаз бегали по выцветшим стенам, будто выискивали лазейку в закупоренной камере для допросов. Задержанные носы поочерёдно втягивали лезшие наружу ошметки.

– У вас одна сопля на двоих что ли? Один шмыгнёт – у соседа вылезает. Телефон зачем брали? Уже колпаки добили бы.

– Мы ниче не делали.

– Колпаки заёб снимать стало да? А тут, на тебе – телефон!

– Мы ниче не делали.

– В бардачок кто не залез? Не ты или не он?

– В бардачок не лазили мы.

– А, ну точно, фонарик же на панели лежал. Красавчик. Под чем хоть? Химка? Давай, окошко приоткрою, а то меня засосёте?

– Да мы не хотели.

– Короче. Адрес кому пихнули, продиктуете сержанту Баталаеву. Если все найдется, верну к родителям.

Сержант, сидевший позади, поднял к Тагиру восхищенные глаза и повернул экран телефона с застывшим секундомером. Смакуя новый рекорд Тагир вышел из камеры и метнулся к лестнице. Пропихивая по три ступени за скачок, он за полминуты добрался до коридора. Не пропуская ни одной проказы на ламинате он двинулся к заветной двери, за которой его ждал бодрящий кубок, начисленный Садохой. Адиля в кабинете не было. Саида подвязывала хиреющий алоэ.

– После твоих рук он бутонами плеваться будет, Саида.

– Пока пусть в себя придет, главное. Ты все что ли?

– Да два нарика мелких. Уже даже не интересно. Пахан одного – сосед наш.

– Адиль не звонил?

– Нет пока. Зачем он вообще на похороны поехал?

– Посмотреть, кто придёт, может быть.

– Странный.

12 3 4 След.

Падшие к небесам

* * *

1

2

3

4

С этой книгой читают