Читать книгу: «Фараон. Книга 5. Император поневоле», страница 4

Глава 7

Утром, после завтрака, ко мне зашла Хейра с вопросом, который она явно хотела задать ещё в первый день моего возвращения.

– Мой царь, ваши жёны просили поинтересоваться у твоего величества, когда ты сможешь принять их у себя ночью? Составлен график посещений, я бы хотела его согласовать с твоим величеством.

– «График»? – Моя бровь поднялась. – Ты откуда таких слов нахваталась?

– От твоего величества, – Хейра удивлённо на меня посмотрела, – мой царь сам просил его составить ещё в прошлый раз, чтобы каждая жена получила немного внимания от твоего величества.

Я почесал затылок, вспоминая, что да, такое и правда было.

– Давай его сюда, – протянул я руку и пробежался взглядом по десяткам имён, мало что мне сказавшим.

– Он меня устраивает, – вернул я лист ей обратно, – будем следовать ему по вечерам.

– Мой царь, – она облегчённо выдохнула, – твоё величество целую гору с моих плеч снял, пойду обрадую жён, а то они меня совсем уже замучили.

Я хмыкнул, но никак не стал комментировать её слова. Переведя взгляд на своё кресло, я с удивлением заметил, что сокол был в наличии, а Бастет нет. Увидев мой взгляд, Хопи сразу ответил на незаданный вопрос.

– Спутница твоего величества отправилась утром на прогулку. Охрана с ней.

– Да? – удивился я. – Что, интересно, на неё нашло?

Ответа на этот вопрос пока не было, так что я отправился принимать ванну и готовиться, поскольку сегодня мне нужно было принять послов и, главное, предстоял серьёзный и трудный разговор со жрецами, после которого я собирался решить, как лучше всего поделить земли между ними и военными.

Обычно встречи с послами происходили в вечернее время во время каких-то приёмов, где заслушивались отчёты сановников или происходили разбирательства, в которых апеллировали к царю. В общем послы чаще всего были за компанию к другим внутренним событиям, но так как у меня времени на ожидание не было, послы были весьма удивлены тем, что царь выделил своё время только под них, да ещё и в обед, тогда, когда чаще всего дворцовая жизнь утихала, поскольку все после обеда уходили на отдых.

Хатшепсут я, разумеется, приглашение отправил, и она, как ни странно, тоже пришла, причём вовремя, правда, число её советников снова сократилось, причём так сильно, что, по факту, их осталось только два: Нехси – её верный нубийский последователь, который возвысился, после того как вернулся из успешной экспедиции в Пунт, привезя целые горы товаров и подарков для царя, и Аменхотеп, который возвысился, построив два огромных обелиска в Карнакском храме Амона. Других крупных достижений за ним не водилось, как мне сказали. После Хапусенеба и Сененмута эти личности были сильно мельче, так что можно было себе представить, насколько сильно упала власть Хатшепсут, раз она вынуждена была заменить своих советников на кого-то подобного, но верного.

– Моя возлюбленная жена, – поприветствовал я её, не вставая с кресла, – рад тебя видеть и благодарю, что не оставила меня одного на этой встрече.

Хатшепсут спокойно кивнула, усаживаясь рядом на свой каменный трон, и приняла позу Осириса, в общем, была образцовым царём по сравнению со мной. Одетым дорого, со всеми царскими атрибутами, но опоясанным воинским поясом легионера с золотыми бляхами, правда, в ножнах был не бронзовый, а подаренный хеттами железный меч, стоящий здесь просто каких-то фантастических денег. К сожалению, с появлением Хатшепсут появилась и куча сопутствующего народа, дополнительно к тем трём сотням писцов, помощников и переводчиков, которые привёл для встречи Рехмир, вставший за моим плечом. В небольшом зале стало тесновато, так что я приказал первыми пригласить послов по старшинству их стран, а точнее, по их размерам и влиянию. Ничего удивительного, что первыми пригласили хеттов, уже знакомых мне.

Они пришли с богатыми дарами, поздравили меня с победой на Ханаане и передали личное письмо от своего царя-солнце, как они его называли. Правда, на словах рассказали, о чём оно, царь предлагал мне мирный договор и закрепление границ между нами, а чтобы скрепить его прочнее, предлагал в жёны одну из своих дочерей. Послы дали мне медную гравюру, на которой был высечен профиль симпатичной девушки. Пообещав им подумать и дать ответ позже, я позвал в зал следующих послов. Ими оказались митаннийцы, их царь прислал мне ещё более богатые дары: сто коней и десять наложниц в придачу, чтобы я помнил о нашем с ним подписанном договоре. При слове «наложницы» у меня дёрнулось веко, но я милостиво поприветствовал красивых, молодых девушек, вручив их заботам Хейры. Передав их царю в ответ дары уже от меня с заверениями, что мой царственный брат может спать спокойно, я ценю и блюду наш договор, я завершил разговор с послами Митанни, поскольку следующими были как раз нужные мне вавилоняне.

Из большой толпы присутствующих на приёме выдвинулись три человека. Два в расцвете сил и один возраста Танини. За ними десятки слуг вынесли шесть сундуков, которые поставили недалеко от трона. От Рехмира по его жесту выдвинулся переводчик.

– Рад приветствовать гостей из далёкой Вавилонии, – сказал я, внимательно рассматривая людей, которые выглядели, честно говоря, бедновато, особенно на фоне недавних послов Хеттов и Митанни.

Переводчик всё перевёл и, выслушав их ответ, озвучил его мне.

– Мы со стороны своего царя Караиндаша I, который мудро и справедливо правит в Кардуниаше, – перевёл он ответ, – также рады приветствовать великих царей Египта.

– Кардуниаш? – удивился я. – А куда делась Вавилония?

– Это старое название страны, которую наши предки захватили сотни лет назад, – с гордостью ответил он, – теперь вся территория от Страны Моря до границ с Митанни на севере и Эламом на востоке называется Кардуниаш, великий царь.

Я старательно стал напрягать память и что-то такое таки всплыло, не зря я так много учил историю к олимпиадам. Похоже, сейчас в Вавилонии правила касситская династия, которая захватила царство, после того как то слишком ослабло в войне с хеттами. К сожалению, больше ничего выдающегося из того периода я не помнил.

– Дословно это название переводится, мой царь, как Колония божества, вручившего землю людям, – обратился ко мне переводчик, видя, что я задумался и моего ответа ждут все.

– Ага, понятно, – тут у меня всё сошлось, видимо, какие-то внутренние интриги пришельцев, не поделивших ту местность.

– Мы хотели бы преподнести дары от нашего царя, он прислал лучшее, чем богата наша страна, – с гордостью ответил посол и стал раскрывать крышки на сундуках.

Видя, что он привёз, я постарался не скривиться. Моё первое впечатление при взгляде на их одежду подтвердилось, поскольку привезли они хоть и дорогую, но банальщину. Серебряную посуду, медное оружие и крашеную ткань, подарок больше подходил какому-то князю, а не царю.

В отличие от моего, голос Хатшепсут даже не дрогнул, когда она ответила послу, пока я всё осматривал.

– Мы благодарны царю Кардуниаша за дары. Они приняты.

– Обязательно передадим это его величеству, – поклонился посол.

– Есть у вас просьбы к нам? Предложения? – задал я стандартный вопрос, какой задавал всем послам.

– Наш царь прислал нас к вашим величествам с просьбой организовать постоянное представительство Кардуниаша в Фивах, чтобы наши купцы имели возможность останавливаться в нём после длительных переходов, – склонился он перед нами, – в Египте лучшие рабы, которые пользуются большой популярностью у нас в Кардуниаше.

Он столько раз сказал название своего царства, что оно у меня на зубах заскрипело, видимо, отголоски Вавилонии не давали им спокойно спать, раз они через слово вставляли то название, какое хотели всем вокруг навязать.

– Конечно, верховный визирь вам поможет с оформлением нужных бумаг и выбором места, – снова ответила Хатшепсут, отдавая приказ моему человеку.

Рехмир посмотрел на меня, и я кивнул, не при людях же с ней спорить, да и в целом, ничего плохого она не сказала, всё по делу. Но всё же нужно будет намекнуть Хатшепсут по ходу дела, что мы за один день не настолько стали близки, чтобы она распоряжалась моими людьми.

– Тогда на этом у нас всё, мы благодарны великим царям за встречу, – поклонился он и вместе со своими людьми отступил назад.

Следом за ним были послы Элама и Ашшура, которые также принесли дары, представили своих царей и попросили о постоянных посольствах в Фивах. Всем было дано разрешение, а также заверения в дружбе и сотрудничестве. При виде рыжих ассирийцев все, правда, почему-то стали поглядывать в мою сторону, но я сделал каменное лицо, будто меня это никак не интересует.

– Господин посол, а в вашем царстве все носят такой же цвет волос, как почти все люди в вашей делегации? – поинтересовался Рехмир у посла, когда он уже собрался уходить.

Тот если и удивился вопросу, то вида не подал, ответив миролюбиво.

– Большинство, господин верховный визирь. Но разве это имеет какое-то отношение к взаимоотношениям между нашими царствами?

– Нет, – тот покачал головой, – но я благодарен вам за ответ.

На этом приём был окончен, все разошлись, а я повернулся к Рехмиру.

– А ты чего на ассирийцев взъелся? Я ведь понял, для чего ты вопрос им про цвет волос задал.

– Они это тоже прекрасно поняли, мой царь, – скривился он, – у них там по большей части правят главы общин, которые чихать хотели на своего царя, а потому гадят и пакостят где только можно. Купцы жалуются на то, что спокойно по их территории нельзя проехать, трясут с них везде налоги за проезд, да ещё и по нескольку раз.

– У нас есть на это ответ, – улыбнулся я, – хабиру. Дядя вернётся, которого они охраняют в поездке, дай им поручение разобраться с этой проблемой.

– Но мой царь, это ведь будет территория Ашшура, не Египта, – удивился он, – как на это посмотрят ассирийцы, если на их территории будет орудовать наша банда наёмников.

– Всё потому, Рехмир, что ты неправильно подбираешь слова. – Я обвинительно указал на него пальцем. – Если назвать хабиру не «бандой наёмников», а, скажем, «честными купцами, которые защищают свой товар», то ситуация сразу поменяется в лучшую сторону. Порядочные купцы, перевозя товар, защищая своё имущество, дают отпор вымогателям и грабителям. А, как тебе?

– Там ведь и города есть такие, мой царь, – скептически заметил верховный визирь, – купцы, что защищаясь от грабителей захватили пару городов? Сомнительное оправдание их действий.

– Почему сразу захватили? – делано удивился я. – Освободили народ Ашшура от проклятых бандитов, которые проникли в город! Главное, чтобы при этом свидетелей не оставалось.

Рехмир задумчиво почесал затылок.

– Когда это говорит мой царь, даже я начинаю в это верить, – нехотя признался он, – но тогда я приду к твоему величеству составлять ответ на гневное письмо послов, которое обязательно будет, когда хабиру начнут творить там свои непотребства.

– Приходи, я всегда рад тебе помочь, – великодушно согласился я.

Видя, что Хатшепсут внимательно нас слушает, но не уходит, я повернулся к ней.

– Дорогая? Я тебе нужен?

– Я слышала, у твоего величества следующая встреча со жрецами, – прикрыла она на мгновение глаза, – я бы хотела поучаствовать и в ней.

– Боюсь, это невозможно, – я отрицательно покачал головой, – разговор будет тяжёлым, а присутствие твоего величества может дать им ложные надежды на то, что я готов буду пойти на уступки.

Она недовольно поджала губы, но спорить не стала.

– Но о результатах этого разговора я тут же расскажу своей любимой жене, если она будет готова меня принять в столь поздний час, – быстро уточнил я.

– Я не лягу спать, – кратко сказала она, – для меня это очень важно.

– Значит, я пришлю гонца, – согласился я.

– Благодарю твоё величество за понимание, – Хатшепсут поднялась с трона и со своей свитой удалилась из зала.

– Обед, мой царь? – обратился ко мне Рехмир.

– Зал для переговоров готов? – поинтересовался я в ответ.

– Всё, как и пожелал мой царь, – склонился он.

Глава 8

На обеде со мной и Бастет были Рехмир и брат Усерамона, которых я позвал сопровождать меня на переговоры. Так что мы, после того как немного перекусили, отправились в подготовленный зал, где нас уже ожидало двадцать человек. Неожиданно много для меня, я думал, высшего жреческого сословия будет не больше десятка. Но отступать было поздно, поэтому, опустив кошку на стол перед собой, где та сразу привлекла всеобщие нервные взгляды, я уселся на кресло.

– Вы можете встать и садиться, – великодушно разрешил я подняться им с колен и показал на стулья вокруг стола, – разговор нам предстоит долгий, а я не настолько жесток, чтобы заставлять уважаемых людей, на которых держится государство, стоять всё это время. Так что прошу, садитесь. Слуги принесут нам вина и фруктов, чтобы можно было промочить горло.

Хауи удивлённо переглянулся с другими жрецами и спросил меня, когда, оставив на столах то, что я приказал, из зала вышли все лишние слуги и люди, оставив только нас и охрану.

– Могу я быть откровенным с твоим величеством?

– Мне казалось, мы для этого здесь и собрались таким узким кругом. – Я протянул руку и стал гладить Бастет за ухом, которое стало сразу нервно подрагивать.

«Сейчас не время», – но её голос был слишком довольным для того, что она говорила, так что я продолжил теребить уши пальцами.

– Мы несколько удивлены самим форматом встречи, мой царь, – продолжил он, – по всем новостям и слухам, мы знаем, что твоё величество негативно относится к жреческому сословию.

– Это полнейшая ложь! – тут же отмёл я такие предположения. – Я уважаю вас, понимаю, какую тяжёлую, но нужную работу вы делаете, так что готов сотрудничать, но только на взаимовыгодных условиях.

– А что твоему величеству кажется взаимовыгодным? – поинтересовался у меня другой пожилой жрец.

– Когда жречество помогает удерживать царскую власть, а царь помогает жречеству с землями и налогами, – улыбнулся я, заставив их сильно удивиться, они явно не рассчитывали на подобные слова.

– Как-то это не совсем сходится с тем, что мы сейчас видим, – проворчал ещё один старик, – на новых территориях, которые твоё величество весьма активно присоединяет к Египту, у нас нет прежних привилегий.

– Так это, потому что я не вижу никакой отдачи от вас. – Я холодно посмотрел на него. – Это Хатшепсут вы вертели как хотели, требуя новых, как ты сказал, привилегий. Со мной же это у вас не пройдёт. Хотите дополнительные привилегии, больше того, что есть сейчас, докажите, что полезны для меня лично.

Взгляды жрецов стали задумчивыми, такое прямое предложение о сделке было им непривычно.

– Чего хочет твоё величество взамен на нашу лояльность? – поинтересовался Хауи.

– Давайте начнём с того, на чём мы уже сошлись. – Я сделал жест рукой. Рехмир достал тубус, вытащил из него шесть подготовленных мной экземпляров с совмещением богов и раздал их жрецам.

Им не понадобилось много времени, чтобы прочитать мои предложения.

– Это немного не то, что предлагали мы, – поднял взгляд с листа папируса один из них, – и с чего такие привилегии для жрецов Монту?

– Если я скажу, что так хочу, это устроит тебя в качестве ответа? – поинтересовался я, погладив фыркнувшую при моих словах Бастет.

– Безусловно, – смутился он, – но хотелось бы подробностей.

– Скажем так, – улыбнулся я его ответу, – я рассматриваю это не как возвышение самих жрецов Монту, а как усиление влияния для самого бога Монту.

– Мне казалось, что бог Монту и так у нас усилен в Египте сверх меры, – ответил ещё один жрец, пристально при этом смотря на меня. Намёк был более чем очевиден.

Я пожал плечами.

– Мне тоже так казалось до недавнего времени, пока я не побывал в его главном храме, – ответил я, – он меня… опечалил.

Мой ответ смутил его, он явно знал о состоянии храма.

– Но, насколько я слышал, указом твоего величества его приводят в порядок и перестраивают, – намекнул мне Хауи, что работы-то ведутся, чем я ещё недоволен.

– За мои личные деньги, – я повернулся к нему, – что весьма неправильно.

Они замолчали, затем переглянулись.

– С этим трудно спорить, – наконец согласился со мной Пумира, который неожиданно для меня оказался в составе этой делегации, ведь, как я помнил, он не ладил с остальным высшим сословием. Об этом ещё нужно будет с ним поговорить отдельно.

– И не думаю, что это послужит поводом не рассматривать список дальше.

– Всем известно, что верховный жрец Амона, – ядовито поправил его один из жрецов, – получил эту высшую должность не без помощи твоего величества, поэтому прошу его придержать своё мнение и не высказываться за всех нас.

«А нет, всё в порядке», – тут же получил я подтверждение того, что они по-прежнему срутся.

– У верховного жреца Тота есть доказательства? – не моргнув и глазом ответил Пумиру.

Тот смутился, но продолжил спорить:

– Если бы были, я бы тут же принёс их царю Хатшепсут и на Совет жрецов.

– Господа жрецы! – Хауи, видя, что разговор начал скатываться в срач, тут же поднял руки. – Мы не для этого здесь собрались. Оставим наши вопросы к друг другу в покое, сегодня мы собрались задавать их твоему величеству.

Зло зыркнув друг на друга, те замолчали.

– Давайте начнём с тех пунктов, которые не вызывают у обеих сторон разногласий, – предложил он, и я согласился. Мы пошли по списку и после ожесточённых споров, которые я устраивал только для того, чтобы им не казалось, что они получили это на халяву, сошлись по основным богам, на которых мне было по большей части плевать.

– Предлагаю на этом сделать перерыв, – отодвинув от себя во множестве мест перечёркнутый лист, предложил я жрецам, и они согласились.

В зал Рехмир позвал слуг, рабов, и скоро на столе появились более серьёзные закуски, а к вину жрецы стали припадать чаще. Ведь, как им казалось, самую серьёзную часть споров по списку объединения они прошли. Я был рад, что они так думали, ведь то, что интересовало меня по-настоящему, осталось в непройденных двадцати процентах, за которые мне нужно было биться и отстаивать их, чтобы соблюсти договорённости с Монту, Бастет и Осирисом.

– Я слышал, твоё величество не сильно довольно вином, которое у нас производят, даже самых лучших сортов, – обратился ко мне один из жрецов, когда мы стали просто обсуждать текущие события в нашем царстве-государстве.

– Это правда, для меня оно слишком кислое, – кивнул я.

– Если мой царь не против, я пришлю к нему своего виночерпия с сортами, которые я произвожу для себя в Дельте, – предложил он, – мой виночерпий мастер своего дела, и его вина просто шедевр.

– Это правда, – тут же подтвердили другие жрецы, – жаль, что это вино не поступает в продажу и попробовать его можно только в доме уважаемого верховного жреца бога Птаха.

– С благодарностью принимаю это предложение, – согласился я, ведь и правда, чем чёрт не шутит.

– Мы также слышали, что твоё величество принёс большие жертвоприношения Осирису, – осторожно поинтересовался другой, – если это не тайна, то, может, мой царь объяснит это событие? Такая массовость обычно чужда правителям.

– Тут всё просто, – отмахнулся я, будто речь шла о несущественном. – Владыка Подземного мира посетовал однажды в разговоре, что его храм меньше, чем у его брата. Я взялся улучшить его, чтобы задобрить Владыку. Надеюсь, все согласны, что на суде Осириса лучше, когда верховный бог к тебе хорошо расположен?

Жрецы переглянулись.

– В разговоре? – уточнил у меня жрец.

– Да, – я удивлённо посмотрел на него, – а вы не общаетесь с богами? Мне казалось, их волю вы обычно говорите пастве.

Крыть ему было нечем, ведь не будет же он признаваться, что они просто всех обманывают и говорят то, что выгодно только самим жрецам.

– Безусловно, мой царь, – быстро свернул он опасную для разговора тему.

– К тому же, думаю, мы все набрались достаточно сил, чтобы продолжить, – сказал Хауи.

Я согласился, и мы пошли дальше по списку. Приходилось спорить с ними до хрипоты, и чаще там, где это мне было не сильно важно, так что вскоре, когда мы добрались до действительно важных для меня пунктов, они сами быстро со всем согласились, видя, что это не вызывает у меня явного отклика. Так что с помощью этого нехитрого психологического приёма я получил то, что мне было нужно.

«Какой же ты искусный лжец, – до меня донеслись задумчивые мысли Бастет, – а ну быстро признавайся, сколько ты наврал мне!»

– Я говорил тебе только то, что подсказывает моё сердце, – перебил я жреца, который спрашивал, все ли готовы подписать соглашение, ответив Бастет на русском.

В зале повисла тишина, все с круглыми глазами смотрели, как я препирался с кошкой, ведь они слышали только мои ответы и то на языке, которого не понимали. По итогу спора Бастет обиделась на меня и, спрыгнув со стола, ушла из зала, гордо подняв хвост. Я же, тяжело вздохнув, вернулся к жрецам.

– Женщины, – я извиняющее развёл руками.

Все тут же сделали вид, что, собственно, ничего такого и не произошло. Стараясь не смотреть на меня, жрецы продолжили обсуждение всех пунктов, и вскоре Рехмир набело составил договор, и мы все его подписали. Революционные преобразования божественного пантеона Египта были наконец согласованы и утверждены! Я считал это великим достижением, особенно с учётом того, что я дальше собирался делать со жреческим сословием. Но, к сожалению, сейчас все они были слишком сильны, чтобы бросаться грудью на амбразуру, этого можно было и не пережить. Именно поэтому я и вёл себя с ними ровно и дружелюбно. Пока.

– Что ж, я считаю это великим событием! – Хауи недоверчиво смотрел на свой экземпляр документа. – Многие из нас до конца не верили, что это случится и мы сможем договориться не только между собой, но и с царями.

– Тогда предлагаю следующим пунктом нашей встречи, чтобы оставить самое неприятное напоследок, – улыбнулся я ему, – обсудить жертвоприношения богам по новому перечню, в благодарность за мой успех в последней военной кампании.

Немного уставшие к этому моменту жрецы тут же оживились.

– Список у вас теперь есть, можете напротив имён оставшихся богов проставить сумму в шетитах, – предложил я, – думаю, вы уже обсуждали это заранее, и мы сегодня не сильно много внесли изменений в первый список. Как я уже говорил на нашей первой встрече, у меня с наличностью проблемы, но сумма в золоте позволит примерно прикинуть текущий объём моей добычи в драгоценностях и рабах.

– Мы это прекрасно понимаем, мой царь, – согласился верховный жрец Тота. – Твоё величество подождёт нас?

– Разумеется. – Я протянул руку, показывая, что они могут приступать.

Каждый из верховных жрецов подошёл к списку, который лежал перед Хауи, и вписал сумму, какую они хотели получить от меня. Закончив, он через Рехмира передал его мне.

«А у парней губа не дура», – присвистнул я про себя, но, поскольку впереди были торги о главном, требовалось им бросить жирную кость.

– Прямо сейчас, без споров и обсуждений, у всех равномерно уменьшаем на треть, и я согласен, – поднял я на них взгляд. – В противном случае пойдём по каждому пункту отдельно, как и с богами.

Рты жрецов открылись, закрылись, и Хауи быстро ответил:

– Мы согласны, мой царь. Это очень щедрое предложение.

– Отлично, давайте составим договор, – заключил я, и вот его уже все подписали быстро, а на лицах жрецов я видел, как появлялось всё больше довольных улыбок.

– Что ж, – один из жрецов тяжело вздохнул, – у нас на повестке остались две самые тяжёлые темы. Я рад, что мы закончили с несколькими другими, может, нам тогда стоит перенести встречу на другой день?

– Я не смогу, – мгновенно отказался я, не для того пожертвовал им столько денег, чтобы сейчас, довольные и, главное, уставшие, они отправились набираться сил перед следующим разговором, – у меня плотно забиты все дни, сегодня предлагаю потратить ночь, чтобы закрыть все открытие темы.

– Я поддерживаю твоё величество, – быстро ответил жрец, кому досталась одна из самых больших долей в добыче, – думаю, ещё несколько часов мы точно выдержим. Уверен, боги нас в этом поддержат.

Вслед за ним согласились многие из тех, кому перепало. Они думали, что, пока я такой добрый, можно будет с меня стребовать больше, чем в другой день. Представляю, как бы они удивилась, если бы узнали, что вообще большая часть того, что происходило до этого, было направлено на то, чтобы самые тяжёлые камни нам пришлось таскать в самом конце работы. Они просто снова попались на мою уловку. Так что предложение коллеги об отдыхе они сами же и отмели, и Хауи продолжил:

– Тогда вопрос о новых территориях оставим на самый конец, а сейчас обсудим новые земли, которые должны отойти нам и твоему величеству после объединения богов.

С ним все согласились, и тут я позвал Рехмира и его дядю, чтобы они участвовали тоже. Мы с ними долго планировали, как поделить землю так, чтобы большая часть территорий самых влиятельных жреческих кланов примыкала к той земле, которую хотели получить от меня военные. После долгих раздумий перед этим разговором я решил таким методом столкнуть лбами оба сословия, сам при этом оставаясь в стороне. Метод, бесспорно, не быстрый, но перспективный, особенно если заложить спорные моменты в межевании границ и между самими жреческими семьями. А уже этим должны сейчас были заняться Рехмир с дядей, которым я поставил конкретную задачу сделать так, чтобы границы той земли, что мы сейчас отдадим жрецам, были максимально размыты, и потом мы ровно то же сделаем с землями, которые отдадим военным. В общем, нам нужно было заложить огромную мину замедленного действия, которая рано или поздно сработает. И оба моих помощника справились с этим блестяще. Ведь жрецы не знали этого условия, для них главным была хорошая, плодородная земля рядом с крупными городами, а то, что границы будет не совсем понятны, их интересовало слабо. Они вцепились в моих помощников, думая, что получают даже больше, чем хотели, так что через три часа жарких и активных споров, в которых я практически не принимал участия, они согласовали всё и мы подписали третий документ. Уже после него они все думали, что это полный успех и они полностью продавили все свои хотелки. Было видно невооружённым глазом, как жрецы довольны заключёнными сделками, поэтому неудивительно, что уже под утро, когда все сильно устали, вопрос о новых землях был решён очень быстро. Жрецы просто согласились с моим указом без лишних споров, такой вариант их полностью устраивал. Налогами мы задушим храмы богов на новых территориях, а когда они разорятся, заберём их землю и разделим между собой, введя потом на новых землях те же привилегии для египетских жрецов, что сейчас действовали и в самом Египте.

Подписав четвёртый документ, все довольно переглянулись, я видел, они не ожидали от этой встречи столь многого.

– Ну и последний вопрос, какой я хотел обсудить с уважаемым жречеством, – улыбнулся я, – я бы хотел услышать ваше мнение насчёт моего нового указа о том, что для всех жителей Верхнего и Нижнего Египта, включая Нубию, мы введём понятие «египетское гражданство». Я перед этой встречей просил верховного визиря отправить вам драфт моего нового приказа. Я бы хотел, чтобы вы поддержали меня в этом начинании, ведь само понятие «гражданство» выделит египтян среди всех других народов, покажет, что мы лучшие и достойные. Ну, не говоря уже о налоговых послаблениях и приоритетном принятии на работу.

– Времени было слишком мало, мой царь, – за всех ответил Хауи, – чтобы оценить весь замысел твоего величества, но то, что мы увидели, нам понравилось. Отделить египтян от всех остальных народов – очень правильный и мудрый ход! Но просим дозволения наш полный ответ дать твоему величеству ещё хотя бы через неделю, слишком обширные изменения в этом приказе, которые затронут все слои населения Египта.

«Если бы ты знал, что я планирую позже наделить им всех жителей будущей империи, – хмыкнул я про себя, – так бы не радовался, ишь выискался ещё один ксенофоб, мало мне богов этих».

Но вслух я сказал, конечно же, совершенно другое.

– Уважаемый верховный жрец прав, труд действительно обширный, я писал его в походе на Ханаан, вместе с новым налоговым кодексом, но его я буду внедрять первым. Хочу прекратить неразбериху в номах с налогами и поступлениями в царскую казну.

– Надеюсь, мой царь, следуя доброй традиции, какую мы сегодня, кажется, установили между новой царской властью и жречеством, – подмаслил меня другой верховый жрец, – твоё величество покажет его прежде нам?

– Безусловно, – улыбнулся я ему, – согласен с тем, что у нас появилась хорошая традиция, постараемся её теперь поддерживать.

Тут уже жрецы откровенно стали улыбаться, они были полностью довольны встречей. Как думали, они получили всё, что хотели, и дальше больше. Царь оказался не таким страшным, как о нём говорили.

Когда они, откланявшись, простились и вышли из зала, мы с Рехмиром и его дядей остались наедине. Тот, задумчиво смотря за тем, как с моего лица пропадает льстивая улыбка, когда закрылась дверь за последним представительством жречества, а на её место возвращается неподвижная маска, заметил:

– Мой царь, простите меня за лесть, но твоё величество был просто великолепен. Мне сложно подобрать другие эпитеты, но, если знать то, что знаю я…

Тут он замолчал и покачал головой, затем мне низко поклонился. То же сделал и Рехмир.

– Да, это не то, что можно говорить вслух, – строго заметил я, – держите язык за зубами. Снятая кожа будет самым лёгким за это наказанием.

– Мой царь, – они снова низко поклонились, – мы это прекрасно понимаем.

– Тогда пошли гонца к Хатшепсут, скажите ей, что мы только закончили, так что я спать, встречусь с ней уже завтра, – зевнув, я потянулся на кресле, – мы все отлично потрудились сегодня, поэтому я жду вас завтра в обед, нам нужно будет обсудить с учётом сегодняшнего межевания земли то, что мы будем отдавать военным.

– Мой царь, – они поклонились и вышли, а я, забирая охрану, вернулся в свои комнаты, где на кровати спала какая-то девушка.

Я повернулся к главе караула.

– Ваша жена по графику, мой царь, – пожал плечами опцион, – так сказала госпожа Хейра.

– И что мне с ней спящей делать? – задал я вопрос вслух и, не найдя на него ответа, разделся, после чего, подвинув спящую, лёг рядом. Сон долго не шёл, поскольку мозг анализировал всё, что я говорил, что мне говорили, но в какой-то момент сознание на анализе встрече просто погасло.