Читать книгу: «Королева Аптеки»

Ружье

Привет, меня зовут Андрей. Я обычный фотограф в глубинке чернозема. Хочется передать привет всем моим родным и близким. Дату ставлю 18 мая 2024 года. Я скоро стану популярным и успешным. Потому то хочу сохранить в памяти имена, тех кто сейчас со мной внизу…

Я отвлекся. Бросил недописанное письмо на столе и зашел в спальню. На кровати лежала София – мой чай остался нетронутым, а она уже уснула. Мне захотелось ее поцеловать, но синяк от вчерашней сковородки еще ныл. Да, в пятницу я снова пришел пьяным, и, как полагается каждому трудяге, получил по заслугам. Телевизор что-то бубнил, но глаза слипались, и я даже не пытался вникнуть. Выключив его, побрел в ванную. Умылся, сбрил свою нелепую бороденку и уставился в зеркало. Лампочка мигала, а вместе с ней и мои зрачки. Я жив, и пока жизнь идет, надо чего-то добиваться. Швырнув полотенце на стиральную машинку, вернулся в спальню и плюхнулся в кресло. Закурил, достал фотоаппарат – на экране мелькали кадры вчерашнего банкета. Меня наняли за скромный гонорар, и я, конечно, согласился. Что еще остается, когда в жизни нет стабильности? Правда, денег мне так и не дали. Завтра придется навестить того типа. На том же банкете я и напился – бармен смешивал какой-то волшебный коктейль, кажется, «Карнавал». Клубника, апельсиновый сок и водка – гремучая смесь. Я облизнулся, с удовлетворением оценил свою работу и уставился в окно. Долго думал. Скорее даже мечтал – о лучшей жизни, в которой так не хватает меня. Понимал, конечно, что всему свое время, но сколько еще ждать? Мне уже 24, а я все еще никто и нигде. Обидно и несправедливо. Оставив мысли в дыму сигареты, я залез в кровать к Софии.

Следующий день наступил быстро. Я проснулся – София уже убежала на работу. На компьютерном столике лежала записка и тарелка с блинчиками. Она извинялась за вчерашний удар. Я усмехнулся и принялся за завтрак. Закончив, собрался к заказчику, прихватив фотоаппарат. Утро выдалось прохладным, моя тонкая куртка явно не справлялась – вечная моя теплолюбивость. Даже если мое утро начиналось в полдень, ранние выходы из дома всегда были испытанием. Полузакрытые глаза лениво наблюдали, как мир вокруг уже бурлил жизнью. Или это я бессмысленно крутился вокруг него? Настолько медленно, что бабушки с палочками обгоняли меня.

Май – время вдохновения. Каждый запах после долгой зимы кажется новым, едва – только для меня и пчел. Порой мне кажется, что вся эта красота, вся эта дикая, пламенная природа – мой личный дар. Эти мысли снова меня развеселили. Быстро заскочил за сигаретами и двинулся через несколько улиц. Вскоре показался Проспект Труда – в маленьком городке все близко. Узкие улочки, такие же маленькие, как и мечты местных жителей. Смешно, правда? Опять комедия в голове. Но природа здесь действительно прекрасна – за это я и люблю свой город. Да и люди в целом честные… ну, почти.

Я зашел в подъезд. Квартира была на первом этаже. Аккуратно постучал – тишина. Походил туда-сюда, постучал снова. Безрезультатно. Вышел на улицу, прикинул, куда выходят окна, и попытался заглянуть внутрь. В квартире точно кто-то был. Вернулся и начал колотить в дверь. Раз, другой – наконец послышались шаги. Дверь открылась. Передо мной стоял опухший мужчина в засаленной майке и шортах, с набитым ртом. Видимо, завтракал. Или уже обедал. Я начал:

– Доброе утро, я…

– Уже день, ты часы то видел. Тебе что надо?

Я немного удивился вопросу. Неужели он не помнит меня?

– Меня зовут Андрей, я ваш фотограф вчерашнего банкета. Пришел за оплатой первой половины заказа. Закончу через пять дней,– я улыбался.

– Ты мне сначала покажи, что наснимал, – мужчина выхватил мой фотоапарат. Долгое время он пытался раглядеть заплывшими глазами хоть что-либо. Его физиономия была похода на булыжник. Я смирно стоял и всем видом пытался показать, что я спешу. Расчитывал на его понимание, но нет. Его выражение лица ни капли не поменялось. Я вздохнул и стал ждать. Через минут пять он поднял на меня свой взгляд. Лицо его было недовольное.

– Ну так что. вы довольны?

– Этому? – мужчина показал мне одну фотографию и я хоть убейте не помню ее. Кажется я уже был немного пьяным.

– Неудачный кадр видимо. Знаете, говорят настоящий фотограф выберет лишь один кадр из тысячи. В этом наша ноша.

– Пошел ты, – он толкнул меня.

– Извините меня пожалуйста, я все же желаю оплату.

– Я тебе говорю пошел ты. – мужчина второй раз, но уже сильнее меня оттолкнул.

– Так не пойдет, ладно, верните мою – я стал вырывать из рук свой инструмент.

Попытка провалилась – стоило мне ослабить хватку, как он вырвался и швырнул фотоаппарат в стену. Осколки разлетелись, сверкая на свету. Затем последовал удар в живот, отбросивший меня к стене. Дверь захлопнулась у меня перед носом. Постояв немного, я опустился на корточки и начал собирать обломки. Вряд ли теперь что-то восстановить. В руках лежало мое главное оружие – инструмент, на который копил месяцами. В ушах звенело, и наконец пришло осознание: я все потерял. Чувство, будто меня только что растоптал разъяренный кабан. Неужели я настолько слаб, что даже не могу дать сдачи? Этот вонючий толстый урод отнял у меня хлеб, лишил средств к существованию. Оскалившись, он просто раздавил меня. И я даже не смог поставить его на место.

Стиснув зубы, я поднялся и начал колотить в дверь, будто пытался пробить ее кулаками. Но из-за стены не доносилось ни звука. Я ждал минут сорок – безрезультатно. Злость клокотала внутри. Тогда я вышел на улицу, нашел увесистый булыжник и, прицелившись в его окно, запустил его изо всех сил. Стекло разлетелось с оглушительным треском, сверху кто-то закричал. Не дожидаясь последствий, я рванул прочь.

Пробежав несколько кварталов, остановился, задыхаясь.

– Сука, – выдохнул я, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Единственное – вернуться и избить его до полусмерти. Эту свинячью рожу я запомню навсегда. Сжав кулаки, я побрел домой.

День был свободным, так что времени на раздумья хватало. В квартире я плюхнулся на кровать. На вторник уже был – свадьба, а камера у меня была отличная. Да и предоплату я взял… Кошки скребли на душе. Я ворочался с боку на бок. Вот и сказке конец. Только начал что-то менять в жизни – и все рухнуло. Моя луна вечно висит в полумраке, так и не став планетой. Мечта разбилась вдребезги, как тот фотоаппарат.

В комнате стало душно. Я включил кондиционер – несмотря на прохладу за окном, в квартире было пекло, будто в раскаленном Багдаде. Кирпичный дом, съемная однушка и моя бестолковая жизнь создавали эту удушливую атмосферу. Хотя бы кондиционер есть – уже неплохо, почти как у людей.

Потом я встал, достал сигарету и вышел на балкон. Белье, развешанное Софией утром, еще капало в подставленный таз. Хозяйка из нее так – стирка, пожалуй, единственное, что она делает по дому.

С восьмого этажа открывался вид на частный сектор – старые домишки, затерявшиеся среди многоэтажек. Удивительно, что они еще стоят. Недолго им осталось – рано или поздно придут деньги и сровняют их с землей. Гипермаркеты-то где-то строить надо. Вздор.

Малыши-школьники уже брели домой с занятий. Счастливая пора – вот бы вернуться в это беззаботное время. По сути, они сейчас самые свободные люди на свете. Я наблюдал за трогательной сценой: сбросив рюкзаки, они обозначили ими футбольные ворота и принялись гонять по асфальту огромный бумажный мяч. Прямо посреди улицы! Я машинально шагнул назад, чтобы схватить фотоаппарат – запечатлеть этот момент торжества детства над нашей взрослой серьезностью. Но тут же с горечью вспомнил – камеры больше нет. Закрыв окно, я тяжело вздохнул. В голове крутилась только одна мысль – занять денег на хоть какой-нибудь аппарат.

Выбор был небогат – всего два человека: моя девушка и старый друг Максим Богатников. Ответ очевиден. Мы договорились встретиться в скромном кафе на главной. Не самое типичное место для Макса – его статус обычно требовал более пафосных заведений.

Мы дружим со школьной скамьи, и странная эта дружба до сих пор не распалась, несмотря на пропасть между нами. Он – вырос в семье, где было всё. Я – в семье, где был только я сам. Думаю, для него я был чем-то вроде глотка свежего воздуха. В наш провинциальный городишко он попал в седьмом классе, когда его родители-строители приехали по контракту. Дела пошли наперекосяк, задержались, да так и остались – прикипели к тихому ритму жизни. Теперь семейный бизнес перешел к сыну, а май Макс традиционно проводит с родителями – такая уж традиция у состоятельных господ.

Вечерело. Я сидел в кафе, покусывая салат (на большее денег не хватило, а голод уже сводил желудок), когда появился Богатников – с привычным для него шиком. Дорогое пальто, темные очки а-ля Базилио, лакированные туфли, сверкающие, как алмазы, на фоне скромного интерьера. Идеально сидящий черный пиджак – одеваться с иголочки было его фишкой. Двигался он плавно, с невозмутимым изяществом. Его улыбка моментально очаровала официантку. Ухоженная борода, которую он постоянно поглаживал. Увидев меня, Макс театрально раскинул руки и громко воскликнул:

– Дружище – воскликнул Богатников.

– Привет, – тихо я ответил ему.

Он быстрым шагом подошел к столику, положил свою сумку. Обнял меня и сел напротив. Мигом официант оказался возле нас. Он заказал тизан с облепихой без меда и салат с ростбифом. Из сумки достал влажные салфетки, затем достал телефон и начал прихарашиватся. После колдовства над собой он снова обратил на меня внимание:

– Рад тебя видеть, Андрей. Год пролетел – столько всего произошло, но сначала расскажи о себе.

"Подлизывается, как всегда", – мелькнуло у меня в голове, но вслух я лишь пожал плечами.

– Да ничего особенного. Пытаюсь пробиться как фотограф. Купил приличную камеру, сейчас только этим и живу. Мечтаю свалить отсюда, – доел последний кусок салата и отодвинул тарелку.

Официант принес заказ Максима. Тот с привычной театральностью налил чай, сделал церемонный глоток и продолжил:

– Отличное дело! Главное – чтобы приносило доход. У тебя есть потенциал, Андрей. Ты не дурак.

– Ну, с этим не поспоришь.

– Может, ко мне в фирму? – он игриво подмигнул.

Я замялся. Ненавидел этот вопрос. Каждая наша встреча начиналась с одного и того же. Работать на друга – значит признать свое поражение. Стать тем самым жалким неудачником, который не смог сам добиться успеха. Но и просить в долг было унизительно… Хотя выбора не оставалось.

– Не сейчас. Мне нужно попробовать свои силы. Узнать, стою ли я своих же амбиций. Кстати, как родители?

– Прекрасно. Городок идеально подходит для их спокойной старости.

– Рад за них… Слушай, я тут к тебе с просьбой. Один мудак разбил мою камеру, а у меня заказы… – я сглотнул, – Мне не к кому больше обратиться. Дашь в долг сорок тысяч? Верну до конца месяца.

Последние слова дались с трудом. В горле пересохло. "Идиот. Совсем себя не уважаешь". Я наблюдал, как уголки его губ дрогнули в едва уловимой улыбке. Он снова ощущал свое превосходство. Все мои громкие заявления о независимости рассыпались в прах из-за одной просьбы.

Максим никогда не издевался открыто, но прекрасно понимал: я всегда пытался дотянуться до его уровня. А теперь снова оказался в положении просителя.

Меня охватило желание вскочить и бежать. Куда угодно

– Конечно, дружище. Тебе я никогда не откажу, – Богатников легко согласился. – Переведу сегодня, хорошо?

– Спасибо… Я обязательно верну, – я замялся, чувствуя неловкость. – Просто я…

– Забудь о возврате, – он перебил меня. – Лучше пообещай, что добьешься успеха. Иначе мне будет обидно – все-таки я из другого круга, ты понимаешь. Такие встречи мне не к лицу.

– Увидишь, – мой голос стал тверже. Попытка уколоть была очевидна, но я не дал себя унизить.

Мы провели вместе еще около часа, договорившись встретиться на выходных. Богатников поспешно удалился – семейные дела не ждали. Деньги поступили почти мгновенно. Взглянув на часы, я понял, что успеваю в магазин электроники до закрытия.

Выбор пал на Canon 650D – проверенную временем рабочую лошадку, с которой начинают многие фотографы. Покупая ее, я словно заново начинал свой путь. Возможно, в этот раз все получится.

Дома меня ждала София. Кухня была наполнена ароматами готовящегося ужина – сковорода шипела, а содержимое весело подпрыгивало на раскаленном масле. "Я дома!" – крикнул я, переступая порог. Поглощенная готовкой, она что-то пробормотала в ответ.

Комната представляла собой хаос – вернувшись с работы, София привычно разбросала вещи, которые уберет лишь через пару дней. Это раздражало, но я – сейчас она одна содержит наш дом. Принялся наводить порядок.

Неожиданно я почувствовал ее объятия. Вещи выпали из рук. После вчерашней ссоры такая нежность была неожиданной. Но приятной. Я никогда по-настоящему не злился на – только на себя. Ответив более крепким объятием, я на миг забыл обо всех проблемах.

– Ты выглядишь измотанным. Готовлю нам теплый салат, – София помогала мне снять куртку, ее пальцы скользили по плечам. – Раздевайся, потом вместе приберемся.

– Я в порядке. А у тебя как на работе? – попытался перевести тему.

– Серая рутина, как всегда, – она вздохнула, поправляя фартук. – Ты забрал деньги с того заказа?

Я невольно опустил глаза. – Не совсем… Пришлось занять у Максима. Тот тип разбил камеру, а у меня уже новые съемки на носу.

– Да ты совсем… – ее голос дрогнул. – Господи, сколько можно! Никакого толку от этих твоих фотографий! Если за столько лет ничего не вышло, то и не выйдет. Иди лучше на завод – хоть какая-то стабильность будет! – она схватилась за виски, будто от внезапной головной боли.

– Почему сразу на – попытался возразить я, беря ее за плечи. В ее изумрудных глазах читалось лишь разочарование. Опустив руки, я отпустил ее. София резко развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Вечер был безнадежно испорчен. И как всегда – по моей вине.

В ванной моя рука сама потянулась к потайному уголку под раковиной. За коробкой со стиральным порошком притаилась сплюснутая фляга. Теплый глоток домашнего вина разлился по телу, смягчая горечь неудач.

– Я заставлю ее улыбаться, – пообещал я своему отражению перед тем, как погасить свет.