Читать книгу: «Адмирал Империи – 55», страница 2

– Генератор помех, – пояснила она, активируя прибор. – Блокирует любые попытки прослушивания. Военная разработка, еще не поступившая в массовое производство. Вот Гинце удивился бы.

Устройство тихо загудело, и по его периметру загорелись зеленые индикаторы.

– Теперь мы действительно одни, Александр Иванович, – сказала Хромцова, заметно расслабившись. – И я могу рассказать вам то, о чем молчала.

Она набрала полную грудь воздуха, словно собираясь с силами перед прыжком в ледяную воду.

– Вы знаете, что произошло после битвы при Санкт-Петербурге-3? – спросила она.

– Официальную версию – да, – осторожно ответил я. – Первый министр Граус героически руководил сражением за систему и в последний момент принял решение о стратегическом отходе, спасшем большую часть нашего флота.

Хромцова горько усмехнулась.

– Героически… Да, именно так это и преподносилось в официальных сводках. А знаете, что произошло на самом деле?

Конечно же, я знал. Не дожидаясь ответа, она продолжила:

– Граус бежал. Просто бежал, как трус, когда понял, что ситуация выходит из-под контроля. Бросил наши части. Его флагман «Агамемнон» покинул систему первым, хотя должен был уходить последним. Из-за этого погибли тысячи космоморяков, которых можно было спасти.

Она помолчала секунду, затем продолжила:

– Когда операция завершилась, уже после нашей встрече на станции Кронштадта я собрала несколько десятков своих самых доверенных офицеров. Мы решили действовать – прибыть на «Агамемнон» и потребовать от Грауса отставки. По всем военным законам Империи он заслуживал трибунала за то, что сделал.

– И что произошло? – тихо спросил я, хотя уже предчувствовал ответ.

– Это была ловушка, – голос Хромцовой стал еще тише. – Он ждал нас, вернее меня… В общем, все мои офицеры погибли. Меня пощадили только потому, что Граус счел меня полезной… и у него оказался козырь, против которого у меня не было защиты.

– Какой козырь?

– Моя семья, – она произнесла это слово с такой болью, что мне пришлось отвести взгляд. – Мои дети и внуки. Они находятся на одной из центральных планет. Граус дал понять, что если я не буду выполнять его приказы… они пострадают.

– Проклятье, – только и смог вымолвить я.

– С тех пор я была вынуждена служить ему, – продолжила Хромцова. – Выполнять приказы, командовать эскадрой в его интересах, участвовать в его кампании против вас. Все это время я ждала момента, когда смогу…" Она замолчала, будто не решаясь произнести вслух свои мысли.

– Отомстить? – подсказал я.

– Восстановить справедливость, – поправила она меня. – Я военный, а не мститель. Всю жизнь я верой и правдой служила Российской Империи – не правителям, а идее справедливого и сильного государства. И теперь я вижу, как эту идею разрушает человек, думающий только о собственной власти.

– И вы решили, что пришло время действовать.

– Да, – она кивнула. – Когда Граус отдал приказ о захвате и… нейтрализации императора и княжны, я поняла, что дальше медлить нельзя. Я организовала перемещение моей семьи – тайно, через доверенных лиц. Они сейчас в безопасности, вне досягаемости Грауса. И теперь я хочу исправить то, что было сделано с моим молчаливым согласием.

Ее взгляд стал решительным и ясным.

– Александр Иванович, я прилетела сюда, чтобы предложить свою помощь законному императору Ивану Константиновичу и княжне-регенту Таисии Константиновне. Моя эскадра, вернее её часть, состоящая из вымпелов бывшей 5-ой «ударной» дивизии Северного космического флота, готова защищать их и следовать их приказам. Но сначала я должна получить прощение за то, что была на стороне узурпатора.

Я внимательно наблюдал за Хромцовой, анализируя каждое ее слово, каждый жест, каждое движение мускулов на обычно бесстрастном лице. Моя интуиция, которой я доверял больше любых логических построений, подсказывала, что она говорит правду. Вся ее история, какой бы невероятной она ни казалась, объясняла странности в поведении вице-адмирала за последнее время.

– Я верю вам, Агриппина Ивановна, – наконец произнес я. – И постараюсь убедить княжну-регента встретиться с вами. Но решение остается за ней.

– Разумеется, – кивнула Хромцова. – Я понимаю, что прошу о многом. И готова ждать столько, сколько потребуется.

– Не думаю, что ждать придется долго, – я поднялся на ноги. – Останьтесь здесь. Я поговорю с Ее Высочеством и вернусь с ответом.

Я вышел из каюты, оставив Хромцову в одиночестве. Путь до апартаментов княжны-регента занял несколько минут, в течение которых я тщательно обдумывал, как представить ситуацию Таисии. От этого разговора зависело многое.

Апартаменты княжны-регента охранялись лучше любого другого помещения на корабле – шесть «морских» пехотинцев в полной боевой выкладке, все – ветераны, прошедшие специальную подготовку.

Таисия ждала в небольшой гостиной.

– Что сказала Хромцова? – спросила она без предисловий, как только я вошел.

Я подробно пересказал весь разговор, не упуская деталей и стараясь максимально точно передать не только слова, но и интонации вице-адмирала. Таисия слушала, не перебивая, и лишь иногда ее брови слегка приподнимались, выдавая удивление.

– Ты веришь ей? – спросила она, когда я закончил.

– Да. Возможно, это профессиональная интуиция, возможно – опыт общения с ней, но я убежден, что Агриппина Ивановна сейчас искренна.

Таисия задумчиво постучала пальцами по подлокотнику кресла.

– Если она действительно на нашей стороне, это кардинально меняет расстановку сил, – произнесла она, улыбнувшись. – Эскадра Хромцовой – одна из сильнейших в секторе. С такой поддержкой мы могли бы создать реальный противовес Граусу.

– Именно так, – кивнул я. – Однако не все корабли подчиняются Хромцовой…

– А если это все-таки ловушка…

– Ты повторяешься, – мягко возразил я. – Если Хромцова хотела нас уничтожить или захватить, она могла сделать это без всяких переговоров. «Афина» и «2525» практически беззащитны.

Таисия кивнула, признавая логику этого аргумента.

– Хорошо. Я встречусь с ней, – решительно сказала она. – Приведите вице-адмирала в аудиенц-зал. И… Думаю, Ивану стоит присутствовать при этом разговоре.

– Согласен.

– Да, – твердо продолжала княжна. – Если Хромцова действительно хочет перейти на нашу сторону, она должна присягнуть не мне, а законному императору. Это будет символический акт, который закрепит ее выбор.

– Я немедленно организую все необходимое.

Вернувшись в свою каюту, я обнаружил Хромцову в том же положении, в котором оставил ее. Только бесконечное напряжение в глазах выдавало ее внутреннее состояние.

– Ее Высочество согласилась встретиться с вами, – сообщил я. – Она ждет нас в аудиенц-зале. Император Иван Константинович также будет присутствовать.

По лицу Хромцовой пробежала тень беспокойства, но она быстро справилась с эмоциями.

– Слава Богу, – сказала она, истово перекрестившись. – Я готова.

Главный аудиенц-зал «Афины» был впечатляющим – стены отделаны панелями из натурального дерева (невероятная роскошь в космосе), потолок украшен голографической проекцией звездного неба. В глубине зала находилось небольшое возвышение с двумя креслами – одно чуть больше другого.

В меньшем кресле сидел Иван Константинович – восьмилетний мальчик с прямой спиной, серьезным выражением лица и настороженным взглядом умных не по годам глаз. Рядом, в большем кресле, расположилась Таисия. Ее лицо было непроницаемо, но я, достаточно хорошо знавший княжну, видел напряжение в каждой линии ее тела.

– Вице-адмирал Агриппина Ивановна Хромцова просит аудиенции у Их Императорских Высочеств, – формально объявил робот-церемониймейстер.

– Мы принимаем вице-адмирала, – голос Таисии звучал спокойно и властно.

Хромцова сделала несколько шагов вперед и остановилась на почтительном расстоянии от возвышения. Ее лицо приняло выражение профессионального спокойствия, выработанное за десятилетия службы.

– Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество, – она склонила голову в глубоком поклоне. – Благодарю за оказанную честь.

– Контр-адмирал Васильков сообщил нам о вашем желании, вице-адмирал, – сказала Таисия. – Вы хотите присягнуть на верность императору?

– Да, Ваше Высочество, – твердо ответила Агриппина Ивановна. – Я приношу свои глубочайшие извинения за то, что в течение некоторого времени была вынуждена находиться на противоположной стороне. Обстоятельства… – она бросила короткий взгляд на юного императора, – были таковы, что у меня не было выбора. Теперь эти обстоятельства изменились, и я хочу открыто заявить о своей поддержке законного императора.

– Контр-адмирал Васильков сообщил нам о ваших обстоятельствах, – кивнула Таисия. – Мы сочувствуем вашей ситуации и понимаем, что вы действовали под принуждением.

Она сделала небольшую паузу, затем продолжила:

– Однако прежде чем мы примем вашу присягу, я хотела бы задать несколько вопросов.

– Разумеется, Ваше Высочество. Я готова ответить на любые вопросы.

– Что, по вашему мнению, будет лучше для Империи: продолжение правления династии Романовых или новый порядок, предлагаемый Птолемеем Граусом?

Хромцова ответила без колебаний:

– Для стабильности Империи необходима преемственность власти, Ваше Высочество. Колониальное население доверяет династии. Любая попытка прервать эту линию приведет только к хаосу и еще большему кровопролитию.

– Вы готовы выступить против Грауса открыто? – продолжила Таисия.

– Гражданская война уже идет, Ваше Высочество, – ответила Хромцова. – Вопрос лишь в том, на чьей стороне правда. Я верю, что законный император Иван Константинович имеет больше прав на трон, чем узурпатор, пытающийся захватить власть силой. Да, я готова!

Таисия кивнула, затем неожиданно обратилась к Ивану:

– Ваше Величество, у вас есть вопросы к вице-адмиралу?

Маленький император выпрямился в кресле. Его голос, несмотря на юный возраст, прозвучал четко и ясно:

– Вице-адмирал Хромцова, вы клянетесь защищать меня и мою сестру ценой своей жизни, если потребуется?

Хромцова на мгновение застыла, пораженная прямотой вопроса. Затем ее лицо смягчилось, и она опустилась на одно колено.

– Клянусь, Ваше Императорское Величество. Моя жизнь принадлежит вам и Российской Империи.

Иван и Таисия обменялись взглядами, и княжна-регент едва заметно кивнула.

– Мы принимаем вашу клятву, госпожа вице-адмирал, – объявила Таисия. – Вы можете принести формальную присягу императору.

Хромцова поднялась, сделала несколько шагов вперед и снова опустилась на одно колено, на этот раз прямо перед возвышением. Церемониймейстер приблизился к ней, держа в руках древний фолиант с текстом императорской присяги – еще одна традиция, бережно сохраняемая даже в век цифровых технологий.

– Я, Агриппина Ивановна Хромцова, – начала она глубоким, уверенным голосом, – клянусь перед Богом и людьми в верности Его Императорскому Величеству Ивану Константиновичу, законному императору Российской Империи. Клянусь защищать его жизнь и честь, исполнять его волю, служить ему верой и правдой до последнего вздоха. Клянусь бороться с врагами Империи, охранять ее границы, защищать ее народ. Да будет мне помощником Бог в исполнении этой клятвы.

Она склонила голову, ожидая ответа.

Маленький император поднялся со своего места и подошел к коленопреклоненной Хромцовой. Его движения были церемонными и отрепетированными – было видно, что Таисия хорошо подготовила брата к исполнению монарших обязанностей.

– Я принимаю вашу присягу, – произнес он ясным детским голосом, в котором, тем не менее, звучали нотки властности. – Встаньте.

Хромцова поднялась и отступила на несколько шагов назад, сохраняя положенную дистанцию от императора.

– Благодарю за доверие, Ваше Императорское Величество, – произнесла она. – Клянусь, что не подведу вас…

Глава 3

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Новая Москва» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется силами первого министра Птолемея Грауса.

Точка пространства: межзвездный переход «Новая Москва-Коломна».

Борт линкора «Афина».

Дата: 8 августа 2215 года.

Я всегда считал, что идеальный военный совет должен соответствовать двум критериям: во-первых, быть коротким; во-вторых – результативным. Сентенция «одна голова хорошо, а две – лучше» в военном деле работает только при соблюдении жесткой иерархии. В определенный момент кто-то один должен принять решение и взять на себя ответственность. Количество людей, обладающих правом совещательного голоса, должно быть минимальным, иначе совет превращается в галдящую толпу, где каждый стремится показать свою значимость, а не решить проблему.

Торжественная церемония принятия присяги от вице-адмирала Хромцовой только что завершилась, и у нас не было времени на передышку. После обмена формальными поздравлениями Таисия предложила немедленно перейти к обсуждению дальнейших действий. Мы расположились за длинным столом в аудиенц-зале, где еще совсем недавно Агриппина Ивановна на коленях клялась в верности восьмилетнему императору. Удивительно, как быстро торжественные церемонии сменяются суровой реальностью. Особенно во время войны.

Таисия выглядела напряженной, но собранной.

– Полагаю, – начала она, выпрямляя спину и оправляя складки своего строгого мундира, – нам необходимо обсудить наше текущее положение и дальнейшие действия. Вице-адмирал Хромцова официально перешла на нашу сторону, что существенно меняет расстановку сил.

Агриппина Ивановна слегка кивнула, принимая реплику.

– Хотелось бы верить, что меняет в лучшую сторону, Ваше Высочество, – сказала она, непроизвольно касаясь шрама на подбородке – старой привычки, проявлявшейся в моменты сильного напряжения. – Но я должна быть предельно честной. Ситуация сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

В центре стола, за которым мы разместились, активировалась малая тактическая трехмерная карта. В отличие от полноразмерной голографической проекции на мостике, эта модель имела размер не более полуметра в диаметре, но обладала впечатляющей детализацией. Световые лучи формировали объемное изображение звездной системы с расположением кораблей, выделенных условными значками разных цветов.

На карте мы видели «Афину» и «2525», окруженные кораблями Хромцовой. Дальше, на почтительном расстоянии, виднелись крейсера Суровцева. Цветовая кодировка хорошо отражала текущую ситуацию: наши корабли подсвечены зеленым, флот Хромцовой – нейтральным белым, крейсера Суровцева – угрожающим красным.

– Проблема в том, – продолжила Агриппина Ивановна, указывая пальцем на белые точки своей эскадры, медленно вращающиеся в голографическом пространстве, – что большая часть этих кораблей в действительности мне напрямую не подчиняется.

– Объяснитесь, пожалуйста, – попросила Таисия, сцепив пальцы перед собой. Блики от голографической проекции играли на её лице, придавая ему призрачный, нереальный вид.

– Эскадра, которую мне поручил первый министр Граус для поимки вас, укомплектована таким образом, чтобы я не смогла действовать самостоятельно, – Хромцова горько усмехнулась, откидываясь на спинку кресла. – На большинстве командных должностей стоят люди, лично преданные Птолемею. Даже воззвание законного императора и рескрипты Сената не заставят их нарушить приказ первого министра. Они скорее сочтут это провокацией.

– То есть ваша присяга… – начала Таисия Константиновна, нахмурив тонкие брови и подавшись вперед.

– Моя присяга абсолютно искренна, Ваше Высочество, и точно не бесполезна, – твердо произнесла Хромцова, глядя прямо в глаза княжне-регенту. – Но я командую этой эскадрой лишь номинально. После того как мои офицеры были уничтожены на «Агамемноне», Граус позаботился о том, чтобы мои новые подчиненные были фактически моими же надзирателями. Именно поэтому я прибыла на «Афину» одна.

Я задумчиво провел рукой над голографической проекцией, изучая расположение кораблей. Миниатюрные силуэты словно плыли в воздухе, повинуясь неведомым космическим течениям. В реальности, конечно, они поддерживали жесткую боевую формацию, определенную тактическими компьютерами.

– Если большая часть вашей эскадры остается верна Граусу, а затем соединится с крейсерами Суровцева… – я не стал договаривать, машинально потирая переносицу. Ситуация и так была очевидна.

– Мы будем иметь дело с подавляющим численным превосходством противника, – кивнула вице-адмирал Хромцова, нервно постукивая пальцами по столешнице.

– Около сорока боевых кораблей против трех.

– Трех? – переспросила Таисия, недоуменно моргнув.

– «Афина», «2525» и мой флагман «Паллада», – пояснила Хромцова, поправляя ворот своего мундира, словно он вдруг стал тесен. – Единственный корабль в моей эскадре, где я могу быть уверена в полной лояльности экипажа.

В аудиенц-зале на несколько секунд повисла тишина, нарушаемая лишь тихим и едва различимым потрескиванием голографического проектора. Даже я, человек, привыкший находить выходы из безнадежных ситуаций, не мог не признать, что расклад казался неутешительным. Три корабля, один из которых – «Афина» – что до сих пор не восстановился после крайнего боя, против четырех десятков полностью боеспособных военных судов… Даже не верилось, что все могло так быстро измениться в худшую сторону.

Внезапно Агриппина Ивановна подалась вперед, опершись ладонями о стол. В её глазах появился тот особый блеск, который я уже не раз видел у талантливых военачальников, обнаруживших неожиданную возможность в, казалось бы, безвыходной ситуации.

– Впрочем, у нас все же есть шанс, – сказала она, расправляя плечи и сбрасывая с себя мимолетную тень уныния и подмигивая мне, как заговорщица. – Небольшой, но реальный.

Все взгляды обратились к ней. Даже маленький император, до этого сидевший почти неподвижно, подался вперед, не скрывая интереса.

– На некоторых моих кораблях остались преданные офицеры среднего и младшего звена, – продолжила вице-адмирал, оживляясь и машинально поправляя седую прядь, выбившуюся из строгой прически. – В основном это люди из реорганизованной 5-ой «ударной» дивизии Северного космического флота, которой, как вы знаете, я командовала несколько лет. Граус не успел провести полную чистку рядов, сосредоточившись на высшем командном составе. Это примерно с полсотни людей, прошедших со мной огонь и воду.

Она сделала паузу, внимательно оценивая нашу реакцию. Я заметил, как Таисия с трудом сдерживает улыбку, боясь поверить в возможность спасения.

– Кроме того, – добавила Хромцова, повышая голос и выпрямляясь еще сильнее, словно собираясь произнести торжественную речь, – рядовой состав экипажей минимум на пятнадцати из тридцати шести кораблей моей эскадры – это также бывшие подчиненные из той самой 5-ой «ударной». Обычные космоморяки, но они помнят меня еще с тех времен, когда я не была пешкой Грауса. Если к ним обратиться должным образом, существует вероятность, что они последуют за мной и за вами, а не за своими непосредственными командирами.

– Вы уверены в этом, вице-адмирал? – спросил я, внимательно всматриваясь в её глаза, пытаясь оценить, насколько она сама верит в то, что говорит. – Военная дисциплина – сильная штука. Восстать против прямого начальства, даже по приказу вышестоящего офицера… Это непростое решение.

– Если бы речь шла только обо мне, контр-адмирал, я бы не была так оптимистична, – ответила Хромцова. – Но здесь другой случай. – Она кивком головы указала на Ивана Константиновича и Таисию, сидевших напротив. – Обращение нашего императора и княжны-регента может перевесить страх перед местными командирами и министром Граусом. В конце концов, первая присяга каждого военнослужащего – императору, а не конкретному начальнику.

Я перевел взгляд на голографическую карту, мысли лихорадочно заработали, выстраивая логические цепочки и просчитывая варианты. План начинал вырисовываться в моей голове – рискованный, со множеством неизвестных переменных, но все же… план, который мог сработать.

– Вот что мы можем сделать, – сказал я, решительно поднимаясь с места и обходя стол, чтобы стоять рядом с голографической проекцией. – Вице-адмирал Хромцова возвращается на «Палладу» и тайно собирает на селектор всех потенциально лояльных офицеров. Это должно быть сделано максимально конфиденциально, чтобы не вызвать подозрений.

Хромцова кивнула, слегка наклонив голову и сощурив глаза, словно уже просчитывая детали реализации этого пункта.

– Далее, – продолжил я, указывая на голографическую модель кораблей эскадры, медленно вращавшуюся над столом, – эти офицеры, действуя согласованно, организуют на своих кораблях трансляцию по общим каналам. Но прежде чем это сделать, они должны собрать экипажи в централизованных локациях.

– Под каким предлогом? – спросила Таисия, барабаня пальцами по столу и пытливо глядя на меня из-под своих длинных ресниц.

– Вариантов множество, – ответил я, разводя руками и начиная перечислять. – Учебная тревога, объявление важных новостей от командования, внеплановый инструктаж по новой системе безопасности… Главное, чтобы большинство экипажа оказалось в одном месте, а не было рассредоточено по кораблю малыми группами.

– Понимаю, – медленно кивнула Агриппина Ивановна. – Действительно, так будет гораздо проще контролировать ситуацию. Рассредоточенные группы могут стать очагами сопротивления или быть нейтрализованы поодиночке. А собранные вместе люди…

– …видят количественное превосходство единомышленников, – закончил я за нее, щелкнув пальцами. – Именно. Человеческая психология работает предсказуемо – большинство предпочтет присоединиться к большинству. Это как лавина: сначала скатывается маленький камешек, потом он подхватывает другие, и вот уже мощный поток несется вниз, сметая все на своем пути.

– И когда экипажи будут собраны, – продолжила за меня Таисия, выпрямляясь в кресле, – я обращусь к ним как княжна-регент, призвав к верности законному императору.

Я кивнул, удовлетворенный тем, как быстро она ухватила суть плана. Мне нравилась эта черта в Таисии – несмотря на юный возраст, она схватывала на лету даже самые сложные концепции.

– Мы запишем ваше обращение заранее, Ваше Высочество, – сказал я, мысленно прикидывая, какое оборудование понадобится для качественной записи. – А потом лояльные офицеры обеспечат его трансляцию на своих кораблях.

– Но как же остальные командиры? – спросила Таисия, слегка нахмурившись и покусывая нижнюю губу – привычка, от которой она так и не смогла избавиться, несмотря на все усилия своих наставников. – Они наверняка попытаются прервать трансляцию и купировать все наши последующие действия.

– Для этого у меня и существуют преданные люди на ключевых постах, – ответила Хромцова, подавшись вперед и понизив голос, хотя в аудиенц-зале кроме нас никого не было. – Они должны обеспечить бесперебойную передачу сигнала и при необходимости… нейтрализовать те или иные, так скажем, помехи.

Мягкая формулировка не обманула никого из присутствующих. Все понимали, что речь идет о фактическом мятеже на кораблях, что может означать применение силы против офицеров, верных Граусу. Возможно, даже кровопролитие. Это была неприятная мысль, но в гражданской войне редко получается обойтись без жертв.

– Единственное, что меня смущает, это если мы даже и получим поддержку пятнадцати кораблей, – заметила Хромцова, хмуро глядя на голографическую модель и машинально потирая запястье, – это все равно оставляет нас в численном меньшинстве. Остальная часть моей эскадры плюс крейсера Суровцева…

– На нашей стороне уже будет фактор внезапности, – сказал я, прерывая её мрачные размышления и указывая на красные значки кораблей Суровцева. – Если сработает эффект домино, и один корабль за другим начнет переходить под наш контроль, психологическое давление на оставшихся будет нарастать. К тому же, контр-адмирал Суровцев не рискнет открыть огонь по кораблям вашей эскадры, пока не будет уверен, кто на чьей стороне. Это даст нам время для маневра.

Я снова перевел взгляд на голографическую модель, словно в ней можно было увидеть будущее. Миниатюрные корабли продолжали свой бесконечный танец в пространстве, бесстрастные и безразличные к тому, что их реальные прототипы вскоре могут быть втянуты в смертельную схватку. На карту поставлено слишком многое. Один неверный шаг, и мы окажемся в ситуации, гораздо худшей, чем та, в которой находимся сейчас.

– Это… рискованный план, – произнесла Таисия после долгой паузы, выдохнув. Свет от голограммы отражался в её глазах, придавая им странный, почти нечеловеческий блеск. – Но, кажется, единственно возможный в данных обстоятельствах.

Хромцова молча кивнула, соглашаясь с оценкой, и задумчиво побарабанила пальцами по столешнице, словно отбивая неслышную мелодию.

Я обвел взглядом присутствующих, остановившись на юном императоре, который все это время хранил молчание, внимательно следя за нашей дискуссией. Его детское лицо было сосредоточенным, но за этой маской скрывалось что-то большее – глубина, которую трудно было объяснить.

– Ваше Императорское Величество, – обратился я к нему, слегка наклонив голову. – План потребует участия Вашей сестры. Но решающее слово остается за вами. Вы наш император, и ваше мнение для нас закон.

Иван, который все это время внимательно следил за обсуждением, выпрямился в кресле. Его детское лицо приняло серьезное выражение, которое казалось почти неестественным на таких юных чертах.

– План хороший, господин контр-адмирал, – произнес он, и я снова поразился той властности, которая пробивалась сквозь его детский голос. – Но в нем есть существенный недостаток.

Мы с Хромцовой переглянулись, невольно обмениваясь взглядами удивления и легкого замешательства. Какой недостаток мог заметить восьмилетний мальчик, который ускользнул от внимания опытных военных?

– Какой же, Ваше Величество? – спросил я, теперь уже с неподдельным интересом. За время, проведенное рядом с юным императором, я уже не раз убеждался в его необычайной проницательности.

– Обращения к космоморякам бывшей 5-ой «ударной» дивизии одной только моей сестры будет недостаточно, – твердо сказал Иван, скрестив руки на груди – жест, который у взрослого выглядел бы авторитарным, а у ребенка почти комичным, если бы не серьезность момента. – Я должен сам говорить с ними.

Таисия бросила на брата встревоженный взгляд, который не укрылся от моего внимания. В её глазах промелькнула тревога, смешанная с невольной гордостью за его решимость.

– Иван, это может быть опасно, – мягко произнесла она, протягивая руку и осторожно касаясь его плеча. – По нашей легенде тебя нет на «Афине». Если план провалится…

– Если план провалится, – перебил ее мальчик с неожиданной твердостью, стряхивая её руку движением, больше подходящим взрослому, уверенному в своей правоте человеку, – то мы все равно проиграли, независимо от того, выступал я или нет. Но если есть хоть малейший шанс на успех, я должен использовать его. Я – император. Не ты, Тася.

В последней фразе прозвучали интонации, которые я никогда раньше не слышал от Ивана. Что-то чересчур властное, почти… царственное. На мгновение мне показалось, что перед нами сидит не восьмилетний мальчик, а умудренный опытом монарх, за плечами которого десятилетия правления.

– Если наша единственная надежда – привлечь на свою сторону простых «моряков», – продолжил Иван Константинович, – то им нужен не политический аргумент княжны-регента, которую они знали как капитана-командора Романову, а прямое обращение их императора. Любой подданный Российской Империи воспитан с идеей верности династии и центральной власти. И я, как единственный законный представитель нашего рода, должен обратиться к этому чувству.

Хромцова собралась было возразить, нахмурив брови и подавшись вперед, но Иван неожиданно поднял руку в жесте, останавливающем дальнейшие дебаты. Этот жест был настолько властным, настолько уверенным, что даже видавшая виды вице-адмирал замолчала на полуслове, невольно вспомнив крутой нрав покойного императора Константина – его отца.

– Присягу верности приносят не регенту, вице-адмирал, – сказал он, не повышая голоса, но вкладывая в каждое слово такую непоколебимую уверенность, что она словно физически заполняла пространство аудиенц-зала. – Ее приносят императору. И мой голос должен быть решающим в этом воззвании.

В словах мальчика была логика, которую невозможно было опровергнуть.

– Ваша воля закон для нас, Ваше Императорское Величество, – первой нарушила молчание Агриппина Ивановна Хромцова, склонив голову в знак согласия. Её лицо оставалось бесстрастным, но я заметил, как в глазах промелькнуло что-то похожее на изумление, смешанное с неимоверно возросшим уважением.

– Хорошо, – кивнул Иван, чуть расслабляя плечи и позволяя себе легкую, почти детскую улыбку, которая на мгновение напомнила о его настоящем возрасте. – Тогда решено. Вице-адмирал возвращается на свой флагман и координирует действия лояльных офицеров. Контр-адмирал Васильков подготовит необходимое техническое обеспечение для трансляции. Моя сестра и я запишем обращения к экипажам. Если ещё остались вопросы?

Вопросов не было. План был рискованным, но осуществимым. Альтернативой был лишь позорный плен или героическая, но бессмысленная гибель. Когда выбор настолько очевиден, долгие дискуссии излишни.

– Если все согласны, предлагаю приступить к реализации немедленно, – сказал я, окидывая взглядом присутствующих и оценивая их решимость. – Время работает против нас. Чем дольше мы медлим, тем больше вероятность, что Валериан Суровцев что-то заподозрит или начнет свою игру.

Все поднялись с мест, готовые приступить к своим задачам. Голографическая проекция в центре стола медленно погасла, оставив после себя лишь легкое мерцание в воздухе. Я направился к выходу вместе с Хромцовой, чтобы обсудить технические детали предстоящей операции.

– Господин контр-адмирал, – неожиданно окликнул меня Иван, когда я уже был у двери. Его голос эхом отразился от стен аудиенц-зала. – Останьтесь на минуту, пожалуйста.

Я кивнул Агриппине Ивановне, чтобы она шла дальше, и вернулся к императору, который все еще стоял у стола. Таисия уже направилась к боковому выходу, видимо, чтобы начать подготовку к записи обращения.

– Слушаю вас, Ваше Величество, – сказал я, подходя ближе и слегка наклоняя голову.

Иван дождался, пока Таисия и Хромцова покинут аудиенц-зал, и только тогда заговорил, взглянув на меня снизу вверх. Сейчас, вблизи, без голографического освещения, он снова выглядел просто ребенком – очень умным, необычайно серьезным, но все же ребенком.

– Вы уверены, что план сработает, Александр Иванович? – спросил он, и в его голосе я услышал ту неуверенность, которую он так тщательно скрывал в присутствии остальных. В этот момент передо мной был просто обеспокоенный восьмилетний, а не монарх величайшей Империи в истории человечества.