Финики. Рассказы и повести

Новогодний выбор

За окном неспешно падали мягкие хлопья снега. Плавно кружась, словно выбирая место для своего приземления. Сквозь снегопад пробивался свет уличного фонаря, искрами отражаясь в пушистом белом покрывале предновогоднего убранства. Вдалеке были видны разноцветные огни праздничной ёлки, установленной на площади перед магазином.

По эту сторону окна тоже стояла нарядная ель. Хотя она была искусственного происхождения, это нисколько не мешало ей придавать праздничности всей комнате. Ваза, наполненная мандаринами и свечи с хвойным ароматом, довершали картину теплоты и уюта.

– Я обещаю тебе, что этот Новый год мы встретим с тобой вместе.

– Я перестала верить твоим обещаниям.

– Ты всегда меня понимала.

– Нет, не всегда. Просто мне очень хотелось верить, что это когда-нибудь случится. Ещё, потому, что я дура.

– Теперь я принял окончательное решение…

– Знаешь, я всё же поздравлю тебя сейчас.

Женщина подошла к новогодней ёлке. Достала из-под неё пакет, красочно украшенный мишурой. Вернулась к дивану с грустной улыбкой на лице.

– С Новым годом, тебя, Олег.

– Оленька…

– Не надо ничего говорить.

– Я твёрдо решил, что с этого Нового года у нас с тобой начнётся новая жизнь.

– Ты откроешь подарок?

– Нет. Мы обменяемся с тобой подарками в Новогоднюю ночь. Куранты пробьют панихиду по прошлой жизни, мы выпьем шампанское, поцелуемся и поздравим друг друга нашими подарками.

– Как ты можешь так говорить: «панихиду по прошлой жизни»? В этой прошлой жизни у тебя жена и дочка. Что за дурацкое слово… Разве они виноваты, что мы с тобой полюбили друг друга?

– Согласен, слово дурацкое.

– Скажи лучше, что ты забыл про подарок для меня.

– Что значит забыл? Подарок для тебя у меня в машине.

– Хм… Хорошо, что не в гараже.

– Ну, что вдруг на тебя нашло сегодня?

– Это не вдруг, и не сегодня. Мы с тобой встречаемся уже два года. Я не хочу казаться стервой, разрушающей «ячейку общества», но и жить я так больше не могу.

– Послушай, я сегодня уеду домой. А завтра утром всё расскажу жене, соберу вещи, поздравлю Леночку…

– С чем?

Олег опустил голову. Встав с дивана, он подошёл к мерцающей гирляндой ёлке и положил под неё Ольгин подарок. Повисшую в комнате тишину он стал «отсчитывать» пощёлкиванием своим пальцем по блестящему шару.

Ольга села на диван, откинувшись на спинку. Затем она подтянула к себе ноги, обхватив их руками и упиревшись подбородком в свои колени сказала:

– А знаешь, я, пожалуй, сама тебя брошу…

Олег повернул голову в её сторону, но продолжал молчать.

– Ну, правда, сколько можно? – говорила Ольга, – что ж мне до старости одной всё куковать? Мне надоело встречать праздники не по календарю, видеться с тобой только в будни, да и то… Найду себе мужичка какого-нибудь, пока на меня ещё посматривают. Поеду с ним в отпуск, к морю… Рожу себе ребёночка…

Олег подошёл к Ольге, сев перед нею на колени.

– Оленька, мне тоже не просто. Думаешь, я хочу сейчас уходить?

– Я устала думать за тебя. Когда уже обо мне хоть кто-нибудь начнёт думать?

– О тебе думаю я. Постоянно. Даже боюсь жену твоим именем назвать…

– Ну да, было бы лучше, если бы её тоже звали Ольгой. Ты бы тогда вообще не заморачивался.

– Что ты говоришь?

Олег взялся руками за оголённые ноги Ольги и прижался к ним своими губами.

– Что ты говоришь, – продолжал шептать он, целуя её ноги, – завтра я приду к тебе насовсем.

Яркое Солнце озарило прозрачную синеву чистого неба. Выпавший накануне снег резал глаза своей белизной. Хорошая, снежная зима. Ни оттепелей, ни трескучих морозов. Дворники во дворах начали скрести снег своими лопатами. По улицам засуетились прохожие с пустыми и полными сумками продуктов. Детвора высыпала на снежную горку прокладывать новые трассы по целинному снегу. Каток во дворе разноцветно играл гирляндами, не выключенными с вечера. Город готовился к встрече с самым любимым праздником года.

Олег, проснувшись, посмотрел на свою жену; Галина ещё спала. Он тихо встал и вышел в кухню.

– Ты, что так рано?

Олег вздрогнул от неожиданности, услышав за спиной голос жены.

– А ты, что вдруг вскочила? – обернулся он.

– Ты куда-то собрался?

Олег посмотрел на свою жену и сел на стул.

– Сядь, нам надо поговорить.

Галина налила в чайник воды, включила его и присела на край стула.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Я хочу сказать, – Олег уткнулся взглядом в стол перед собой, – что наша с тобой жизнь, кажется, не сложилась.

– Ты решил нас бросить?

– Бросают мусор в ведро… – нервно ответил он, – разве ты не видишь, что мы уже давно живём с тобой не как прежде?

– А «как прежде» никогда не бывает…

– Что значит «не бывает»? Любви в нас не осталось. Мы живём с тобой, как соседи. Ну, разве, что сексом ещё иногда занимаемся, хотя, кажется, без особой радости…

– Тебе любовной страсти захотелось?

– Не извращай всё в пошлость!

– Меняется всё и всегда. Это естественный процесс. Когда в семье появляются дети, то большая часть любви, внимания и заботы перенаправлены к ним.

– Да знаю… Я не об этом…

– А я об этом. С рождением Леночки у нас с тобой тоже произошли изменения. Только я думала, что ты перестанешь зацикливаться на внимании к себе. Нельзя же всю жизнь только брать? Я надеялась, что и тебе будет приятно отдать хоть что-то…

Вскипевший чайник прервал Галину. Она встала налив себе чай.

– И кто она?

Олег молчал.

– Ты намереваешься всю жизнь проскакать таким козликом? – Галя присела к столу.

– Я не скачу козликом…

– Ну, извини… Я хочу сказать, что страсти проходят всегда. Гонятся за ними всю свою жизнь? Не знаю. Людей связывает не только «затменье разума».

– Какое «затменье»?

– Твоё, в данном случае. Не думаешь же ты, что я полная идиотка, и ничего не вижу? Но я надеялась, что и ты умней…

– Ты знала?

– Может быть, это нам и мешало?

Галина позвякивала чайной ложечкой в своей чашке помешивая чай без сахара.

– Может, я сама виновата, – продолжила она, – но я не знала, что мне делать… Знаешь, есть поговорка о том, как встретишь Новый год так его и проведешь. Удерживать силком не буду, но и терпеть больше не могу. Тебе пора определиться. Больше так продолжаться не будет.

Галина встала, подошла к окну. На стекле были нарисованы снежинки. Олег оглянулся на неё. «Что со мной не так? – подумал он, – она всё та же, с кем мне было хорошо когда-то. Я любил её. Да и сейчас она мне не безразлична… Может, я сам в чём-то виноват?» Он медленно поднялся со стула и вышел в ванную. Приведя себя в порядок, Олег вновь зашёл на кухню. Галина продолжала стоять у окна глядя во двор.

– Я пойду на улицу…

– Она у дома тебя ждёт?

– Нет. Я хочу пройтись.

Накинув на себя куртку, взяв шапку, он вышел из дома.

Лёгкий морозец освежил его свежевыбритые щёки и подбородок. Олег, постояв с минуту у подъезда, пошёл по расчищенному тротуару. За углом стояла его машина. В гараж он её не загонял, поскольку собирался утром уезжать и не хотел возиться с расчисткой снега у ворот. Он остановился перед машиной. Мимо него пробежал мужчина, волоча за собой санки со смеющимся мальчишкой. Олег улыбнулся им вслед, открыл машину и сел в неё. Завёл, открыл бардачок. Достав из него красивую коробочку. Открыв её, ещё раз улыбнулся и, закрыв, убрал во внутренний карман куртки. Машина отъехала от дома в сторону центра города.

Галина кормила Леночку, когда в дверь квартиры стали настойчиво звонить.

– Сиди здесь, – сказала она дочери, уходя открывать дверь.

Но Лена быстро соскочила со своего стула и выбежала в коридор встречать внезапного гостя. Галя открыла дверь; на пороге оказался Дед Мороз. За шапкой, бородой с усами и пышными бровями его лица совсем не было видно. Торчал только красный нос. Он решительно шагнул в квартиру, скидывая с плеча свой мешок. От неожиданности и удивления Галина отступила назад, а Леночка открыла рот. Её глаза также округлились от восторженного удивления.

– Не ждали? – раздалось из бороды, – а я вот к вам с утра решил зайти! Вечером у меня других дел хватает, всех обойти – попробуй!

Он развязал мешок и достал от туда большого плюшевого кота.

– Это тебе, – протянул он игрушку девочке, – это тоже тебе, – достал он из мешка шоколадного зайца, – и это…

Из мешка доставались мандарины, конфеты, лимонад…

– Так, а это тебе, – Дед Мороз достал из мешка шампанское, протягивая его хозяйке квартиры, – это нам всем, – он выпрямился с ананасом в руках, – а это опять тебе, – вынул он из-за пазухи небольшую красивую коробочку.

Галя прижала к груди редкий подарок глядя в глаза Деда Мороза.

– Ты бы накрасилась, что ль… Ну мне ещё сани в гараж нужно поставить, – сказал нежданный гость, забирая с собой пустой мешок.

Через полчаса вернулся Олег.

– Папа, папа! – кинулась ему навстречу Леночка с плюшевым котом, – к нам Дед Мороз приходил! Настоящий! Смотри, что он мне подарил!

– Вот здорово, – обрадовался Олег, – а я значит, опять всё пропустил, и остался без подарков?

– Не остался, – сказала Галя, – он и тебе кое-что передал…

Она

Их первая встреча случилась в школе. Первого сентября новенькая девочка появилась в классе. Переехав в этот город со своими родителями, она перешла в школу, по месту жительства. Некоторым бывает трудно адаптироваться к новой обстановке, новым людям и повышенному вниманию окружающих. Это внимание обеспечено почти всегда. Главный вопрос заключался исключительно в знаке этого внимания: плюс, или минус? Отрицательный, – сулил долгое и неприятное привыкание к статусу изгоя и опасностью остаться им навсегда. Нейтральный, – давал возможность просто ухватиться за край лодки, и тебя просто не будут бить по рукам, хотя и не помогут вскарабкаться в свою компанию. Хорошо, если у края лодки окажется кто-то тебе подобный с кем можно объединиться сложившимся положением.

Эта девочка была со знаком плюс. Казалось, она просто состоит только из них, от привлекательной внешности до непринуждённого и добродушного общения со всеми окружающими.

Белый фартук поверх тёмного платья, – обычная праздничная форма для девочек того времени. На её плечах, кружевным белоснежным облаком красовался ажурный воротничок, покрывая пологие линии девичьих плеч. Впереди он был расстёгнут чуть больше, чем у других и это не могло остаться без внимания учащихся школы. Мини юбка тоже была чуть короче, чем у остальных девчонок. Нельзя было пройти мимо и её стройных красивых ног. Они были у неё длиннее, стройнее и, разумеется, красивее всех остальных ног вместе взятых, причём не только в нашем классе и школе, но может быть во всём городе. Роскошный белый бант, венчающий её голову, придавал внешности некоторую кукольность, но совершенно не портил, лишь подчёркивая необычный облик этой старшеклассницы. Огромные глаза, в сочетании с тонкими чертами лица, завораживали. Девочка могла смело козырять своей броской внешностью, поскольку вдобавок ко всему была ещё круглой отличницей. Необычное сочетание.

Первая встреча, о ней невозможно забыть. Об этой девчонке сразу стало известно всем и всё, одновременно с тем, что точно о ней ни кто и ни чего не знал. Фантастическая новенькая! Он смотрел не неё, как и многие другие с благоговением и надеждой. Некоторые мальчишки сразу отказались даже от попыток войти в круг её друзей, трезво оценив свои шансы, или вернее полное их отсутствие. Такая как она могла обратить своё внимание только на самого – самого. Какого? Умного!? Красивого!? Сильного!? Одновременное сочетание этих качеств сужало круг претендентов до нуля. Так, что: «Шансы были» – думали отличники, не из «батанов», симпатичные хорошисты, и крепыши – троечники.

Со дня их первой встречи он думал о ней не как об очередной симпатичной девчонке, с которой можно весело отплясывать на дискотеке или гордо гулять по району, держась за руку, под завистливыми взглядами других обожателей. В нём проснулось нечто большее, неведомое доселе чувство. Его прежние симпатии к противоположному полу тоже были искренними, он любил всех, но по-другому. Он дружил со многими девчонками, ходил на танцы, в кино и целовался украдкой в тёмном зале. Но эта девчонка будто столкнула его с проторённой дорожки в незнакомые дебри. Всё перевернулось в его сознания. Ранее известные ему чувства и ощущения вытеснялись неудержимым желанием быть всегда рядом с ней. Вот только теперь ему хотелось не просто гордиться дружбой с красивой одноклассницей, вызывая чувство зависти у других, а трепетно служить ей, потакать всем её желаниям, помогать в трудностях, преодолевать их вместе, или вместо неё. Быть опорой, другом, братом одновременно. Она автоматически становилась для него той, с кем можно было поделиться самым сокровенным, чего раньше с ним никогда не случалось. Самым знаковым в его внутренней метаморфозе было то, что он вдруг начал писать стихи. Просто какая-то навязчивая потребность в стихосложении захлестнула его. Конечно, эти стихи сразу прятались, и никто не мог прочесть, и заглянуть в его внутренний мир. Ей он тоже не говорил о своих чувствах, лишь надеясь и одновременно боясь, что она сама всё отлично понимает. Хотя, как можно было ей выделить его из общего количества поклонников? Они просто дружили.

И когда его товарищ проявил к ней свою симпатию с большей инициативой, с ухаживанием, а девочка была не против такого внимания, ему не стало очень обидно. Не потому, что он мямля или выбор пал на его друга, просто он хотел счастья именно для неё. Помогая товарищу развлекать её, он часто ставил себя на его место. Он радовался за двоих, но и грустил, бывало… Зато писал стихи.

Её день рождения пришёлся на период трудового лагеря, в подшефном совхозе, куда от школы направили несколько классов. В деревне, без подарков, его товарищ собирался поздравить её только на словах, что было категорически недопустимо для него. Она должна быть приятно удивлена! Он сам всё устроил. Убедил товарища, нашёл болото с кувшинками. Их нельзя было рвать заранее днём, завянут, да болтовни лишней много. Ночью, после отбоя, в впотьмах отыскали примеченный водоём, и он полез за жёлтыми цветами. Товарищ должен был оставаться сухим и чистым на берегу, контролируя обстановку. Потом, уже в палате, бдительно следил за часами, а как только наступили новые сутки – день её рождения, растолкал отдыхающего друга, отправив его в палату девочек на второй этаж по пожарной лестнице, – первым поздравить её.

Много историй, случаев произошло до, и после, но они просто дружили.

Их встреча изменила его на долгие годы. Иной раз, в мечтах, он представлял её любящей матерью своих будущих детей, и умиротворённая тёплая нежность селилась в его душе. Во всяком случае, он хотел так думать. Уйдя в армию, он продолжал мечтать о ней, вспоминая всё самое хорошее. Иногда представляя себе, как она встречает его из армии, хотя уходя, он не попрощался ни с одной из своих знакомых девчонок, лишь друзей позвав на свои проводы. Зачем все эти прощания, слёзы, обещания, письма, ожидания, но в глубине души, хотел… А там, на чужбине, вспоминалось всё: её голос и смех, прогулки и разговоры, танцы и выпускной вечер, вся эта память согревала его в далёком краю и даже рисовала несбыточные картинки невозможного будущего. Но так надо. Просто необходимо чтобы у человека непременно была его, если не путеводная звезда, то, по крайней мере, мечта. Светлая и добрая.

Шло время, мелькали люди, события, годы. Она ещё иногда, крайне редко и случайно появлялась на его жизненном горизонте и уплывала в свой далёкий мир. Он каждый раз лишь провожал её взглядом, мыслей и тайной надеждой ещё, когда-нибудь встретиться с ней.

Букет Абхазии

Эта история, рассказанная ниже, не имеет никакого отношения к цветам из Абхазии. А Абхазия тогда ещё входила в состав Грузинской ССР. Однако она напрямую связана с виноградниками Алазанской долины. А произошла эта история с Вовкой Фоминым, моим сокурсником. Мы учились в институте, на вечернем отделении одного из московских ВУЗов.

Приходит он в четверг, вечером, весь в растрёпанных чувствах.

– Ты что такой смурной? – спрашиваю его.

– Да, как сказать? Объяснить почти невозможно.

– А ты попробуй, я же не дурак.

– Помнишь, я тебе про Лауру рассказывал?

– Как не помнить…

И Вовка мне поведал о том, что она просила привезти ей из Сухуми, куда Вовка летал в прошлые выходные на экскурсию, бутылку хорошего вина местного разлива.

Лаура, была той девушкой, отношениями с которой Вовка особенно дорожил и даже гордился. Иногда она этим пользовалась и выдавала ему свои «маленькие капризы». Вино он, конечно, привёз. Да, вот Лаура вдруг неожиданно заболела. Встретиться им было невозможно, в силу объективных обстоятельств. Поскольку работали они в одном учреждении, то и вино, Вовка решил оставить у себя на работе, в столе. А девчонки из его отдела, вчера устроили там себе девичник, после работы. Увлеклись и «раскулачили» Вовкин стол. Они просто представления не имели, что значила для него эта бутылка вина.

Узнав об этом по телефону, Лаура просто резко бросила трубку, успев сказать ему, больным голосом, что ей всё понятно. Больше, к телефону, она не подходила.

– Мне надо обратно в Сухуми, – вдруг заключил он.

– Ты, что, с приветом? Ты из-за этой ссоры в Сухуми собрался? Да она через день обо всем забудет!

– Я не забуду, ни разговора, ни голоса её. Ты не слышал, как она говорила. Я обещал, и должен привезти это вино!

– Ну, ты совсем спятил! Ты все бросишь и полетишь в другой город за бутылкой вина?

– У тебя деньги есть?

Всей требуемой суммы, у меня, естественно не было. Стоимость билетов мы только могли прикинуть приблизительно. Поговорив, между парами занятий, с другими ребятами, более солидными, чем мы, нашли, кто сможет одолжить завтра денег, без лишних разговоров.

Пятница. Вовка заскочил в институт только за деньгами и сразу в авиакассы.

– У нас в понедельник лабораторная, – напомнил я ему, – пропускать нельзя.

– До понедельника, как до Луны. Я завтра туда, и обратно. В воскресенье, – к ней. Ладно, пока. Я, погнал.

В авиакассах продали билет только до Сухуми: «Обратный, купите на месте», – заверила кассирша.

Потрачено почти половина занятых денег. Теперь у Вовки оставалось только на обратный билет, пару бутылок вина да перекусить что-нибудь в дороге. Вернувшись, домой, Вовка сказал маме, что утром уезжает к другу на дачу. «Возможно с ночёвкой, – как знать на какой рейс ему достанется обратный билет. Зачем мать зря волновать, если придётся задержаться».

Утром, мама успела испечь, им с другом, ватрушек «с собой на дачу».

Вовка поднялся по трапу на борт «ИЛ-86» в приподнятом настроении. Неделю назад, он уже летал этим маршрутом, что немного забавляло его перед полётом. В самолёте он занял своё место, пристегнулся ремнём, не дожидаясь объявлений бортпроводницы. В полёте, Вовка наслаждался потрясающими видами, проплывавшими в иллюминаторе самолёта. Скользя над облаками, он поражался многообразием, казалось бы, одинаковых картин.

Приземление было штатным. Вовка решил сразу приобрести обратный билет, чтобы точно знать, сколько свободного времени и денег останется в его распоряжении. Очередь в кассу оказалась большой. Он занял её и вышел на улицу, перекурить свой перелёт. Вернувшись к кассам, обнаружил, что очередь совершенно не двигается, но прибывает. Сверившись с расписанием отправляющихся в Москву рейсов, он посчитал, что будет правильнее, съездить в город за вином, а, уже вернувшись, ждать в очереди «до упора».

Заняв ещё раз себе место, среди желающих приобрести билет на самолёт; вдруг первая пройдёт пока его не будет, Вовка бодро вышел из здания аэропорта. Сразу, напротив выхода, останавливался автобус, направляющийся в центр города. Запрыгнул в него, устроившись у окошка. Снова смотрел на местные селения вдоль дороги, потом город, а вот и улицы, по которым он гулял неделю назад.

Вовка выскочил из автобуса, у того самого магазина, где уже совершал покупку. На этот раз, он решил купить не одну бутылку, учитывая возможные форс-мажорные обстоятельства. Пара бутылок «Букета Абхазии» позвякивала в его сумке. «Нечего тут гулять, – подумал он, про себя, – город я уже видел, – весь обошёл. Надо торопиться в аэропорт, если что, лучше там посижу, перекушу в хинкальной». Дождавшись автобуса, с чувством того, что всё идёт по намеченному плану, он стал любоваться обратной дорогой.

Войдя в здание аэропорта, Вовка не нашёл своей очереди, но приятно удивился тем, что открылись ещё несколько окошек, приблизив его к обратному билету.

– Один до Москвы, на ближайший рейс, – сказал Вовка, протягивая в кассовое окошко паспорт с деньгами.

– На Москву, билетов нет, – ответило окошко.

– Ну, дайте на любой другой, только сегодня, пожалуйста.

– Ближайший рейс на Москву, на который есть билеты, – только через месяц. Брать будете?

«Через месяц»!? Вовка, с деньгами, вложенными в паспорт, отошёл в сторону. «Как, через месяц? Я, не понял». Он сунул всё в карман, оглядываясь по сторонам. Всё было реально, он не спит. Вышел на улицу, закурил. «Какой месяц? У меня денег только на обратный билет. Я, хрен знает, где от дома, в чужом городе». Увидев скамейку, Вовка рухнул на неё. Снова закурил, пытаясь выйти из прострации и подавленности. Подняв отяжелевшую голову, пустым взглядом он смотрел в никуда. Но через некоторое время стали прорисовываться и проходящие мимо люди, и здание аэропорта, и хинкальная, которую он приметил, ещё уезжая в город. Есть Вовка уже не хотел, но жажда, повела его в это заведение. Вовка взял кружку пива, и выпил её залпом. Вернулся на скамейку. Пытаясь успокоить себя, он стал рассуждать о любой другой возможности своего перемещения, в родной город. «Ведь есть здесь ещё что-то, помимо самолётов и автобусов? Что? Вокзал! – вдруг осенило его». Вовка, чуть не подпрыгнул на месте. «Конечно же, – вокзал! Ведь здесь должны быть поезда! Что я за идиот! – он схватил в охапку, сумку с вином, отыскивая взглядом автобус».

– До железнодорожного вокзала, на каком тут доехать?

– Садись, – ответил водитель автобуса.

Опять у окошка, но только на этот раз с нервной тревогой, от пережитого потрясения. Теперь Вовка смотрел из автобуса, не замечая ничего. Его взгляд словно был устремлён к железнодорожному вокзалу, сквозь местные дворы и домики, на которые он не обращая ни малейшего внимания. Пятый раз, за одну неделю, он ехал по этой дороге. Вот, и вокзал. Вовка как бегун на стадионе срывается с низкого старта, устремился искать билетную кассу. «Очередь, и здесь опять очередь, и только одно окошко, – нервничал он, вставая за полной дамой, – странная какая-то очередь, совсем не двигается. Все ходят туда – сюда, окошко открыто, а с билетами, никто не отходит». Вдруг, чуть позади него послышался чей-то лёгкий шепоток: «Билетов нет…». Фомин нервно завертелся на месте, будто пытаясь взлететь, и обратился к женщине впереди:

– А что не двигаемся?

– Билетов нет. Бронь ждём.

Всё рухнуло, внутри моего друга. Он потерялся, до такой степени, какая ему даже не могла присниться, в страшном сне. «Нет билетов, – это катастрофа! Что же делать? Других транспортов я не знаю. Автобусы в Москву отсюда ходят?»

– В Тбилиси, билетов нет, – вдруг донеслось до его ушей.

– В Тбилиси нет? – громко переспросил он из своего транса, обращаясь в сторону услышанной фразы.

– В Тбилиси, нет! – подтвердили ему.

– А в Москву, есть? – крикнул он, обращаясь уже ко всем присутствующим.

– Вы в кассе спросите, что кричать, – направили его.

– Вы, тоже в Тбилиси? – начал он торопливый опрос, впередистоящих граждан, перебегая от одного к другому, в направлении заветного окошка.

Их утвердительное молчание, вздохи, или кивки головой, довели его до кассовой амбразуры.

– А до Москвы, девушка, есть?

– Да, Вас какой поезд интересует?

– Любой, ближайший поезд!

– Ближайший, – проходящий, через восемнадцать минут место… Вовка уже не слышал подробностей, просовывая в окошко деньги. Не камень, глыба, свалилась с его плеч, высвобождая скомканные в аэропорту крылья. Заплатив за дырявый кусок картонки, именуемой билетом, смешные деньги, у него ещё оставалось пятнадцать минут чистого времени на покупку съестного себе в дорогу. Он вдруг почувствовал страшный голод. Голод воодушевления и счастья. «На всё про всё, у меня десять минут, – прикидывал Вовка, – и бегом, обратно на платформу, ловить свой вагон. Стоянка-то всего пара минут, как ещё уедет без меня, вот смеху будет, или чего».

Быстро купив каких-то пирожков и воды в дорогу, Вовка кинулся искать нужную платформу. Подошёл поезд. Он отдал свой билет проводнице, вскочил в вагон. Его боковое место, было почти в конце вагона. Усевшись на эту полу полку со столиком, Вовка только теперь начал успокаиваться. На лице появилась глуповатая улыбка. Мир стал обретать гармонию. В его сознание постепенно стало приходить то, что поезд этот будет ехать весь завтрашний день и ещё ночь. «В Москву, я попаду только в понедельник, зато рано утром, и успею на работу, – прикидывал Вовка, – разницы стоимости этого плацкарта, от авиабилета, хватит ещё на буфет, и нужно оставить на парикмахерскую». Брился и мылся Вовка только сегодня утром, а к понедельнику, его голова будет выглядеть не самым лучшим образом. «Надо сначала, ватрушки мамины съесть». После чая, Вовка совсем уже расслабился и, почувствовав, наконец, усталость лёг на разложенную полку. Без единой мысли перед сном, он провалился в него, утрамбовываемый монотонным покачиванием движущегося поезда.

Следующий день проходил в томительном ожидании возвращения домой. Какой насыщенный, и активный был день предыдущий, и вот этот, – полная ему противоположность. Все кроссворды были разгаданы, и единственным развлечением Фомина, оставались короткие остановки поезда, на которых он мог выйти на платформу. Пирожки у бабулек скрашивали однообразие его поездки. Наконец наступил вечер, когда можно было отвернуться от шатающийся по проходу пассажиров.

Долгожданное утро, и дорогой сердцу, московский вокзал. «Вот, я и дома, – с удовольствием подумал Вовка, – напротив работы есть парикмахерская, сначала туда».

– Помыть голову и побриться, пожалуйста!

«Как приятно она массирует его голову с душистым шампунем, – наслаждался вернувшийся путешественник, – так бы и сидеть здесь. И не ходить на работу, но Лаура! Сегодня она должна появиться на работе, после больничного. А тут я, весь такой душистый, и с обещанным вином…».

Тёплые струйки воды, полотенце на голову. Компресс на щетину, и миленькая девушка, виртуозно орудуя опасной бритвой, приводила в порядок его лицо. Финальные брызги одеколона, как салют в честь окончания его неожиданного приключения.

Лауре, он, конечно же, ничего не расскажет, о своём скоротечном вояже за «Букетом Абхазии».