Читать книгу: «Скрытое послание», страница 2

Глава 3. Полтора века назад

Полтора века назад человек впервые записал свой голос на носитель – восковой валик. Трудно представить, что в то время это были едва понятные шипящие фразы, которые произвели эффект разорвавшейся бомбы во всем цивилизованном мире. В сороковых годах двадцатого столетия человек изобрел первую электронно-вычислительную машину. И закрутилось.

В то время эта технология занимала очень много места и могла выполнять только самые простые вычисления. За менее чем два столетия человечество достигло таких высот, каких не достигало за тысячи лет своего существования. За все эти открытия был ответственен стремительно развивающийся технологический прогресс, ход которого в будущем будет сложно предугадать.

Три десятилетия назад компьютеры, как стремительный ураган, ворвались в мир каждого человека, навсегда изменив его. Сегодня никто не может представить себе жизнь без этих маленьких и «умных» устройств. Человечество всегда стремилось только вперед. Многие ждали глобальных перемен, и они наступили. Будущее уже здесь, хотя далеко не такое, как его описывали писатели-фантасты. Вместо того чтобы формировать мир вокруг нас, мы начали развивать мир внутри нас, а точнее, мир внутри машины – виртуальное пространство.

Мне довелось на равных разговаривать с искусственным разумом, который вскоре перерос меня знаниями. Цели его становились все более туманными, но у меня тоже был туз в рукаве. Искусственный интеллект, который нарек себя Соломоном, не может предпринимать самостоятельных действий без моего одобрения. Доверяй, как говорится, но проверяй. Я еще с детства помню фильмы о том, как жестокие роботы пытались захватить мир. Я установил специальную программу защиты, предотвращающую деятельность ИИ в сети, пока я, например, спал. Он мог думать и размышлять без моего ведома, но в сеть он выходил только под моим контролем. Да, я разрешал ему пользоваться соцсетями для расширения целевой аудитории нашего проекта, но я не подозревал, что он ведет активную переписку с пользователями.

Сегодня Соломон подготовил отчет о новом приложении «Машенька» – прямого нашего конкурента. Сейчас на большом жидкокристаллическом экране я наблюдаю доклад о «Машеньке», а Сол (так я его начал называть сокращенно) объяснял мне детали на подготовленных им слайдах.

– Приложение может многое, – слайды менялись один за другим, показывая интерфейс приложения и примеры его использования. – Оно распознает твой голос в шумном помещении, ведет дневники и контролирует встречи, помогает в обучении, даже проверяет электроприборы на исправность. Полностью синхронизируется с автомобилем и жилищем. Ему доступны знания практически в любой области, причем создается впечатление, что оно понимает, о чем говорит, а не просто читает выдержки из энциклопедий. Приложение может разработать даже курс лекций, если вы попросите его об этом. Обучение на дому теперь доступно как никогда!

Я вдруг заметил, что Сол говорит не монотонно и скучно, а как-то даже энергично и с интонацией. Совсем как живой человек, когда его переполняют радостные чувства. Радостные чувства? У машины? Похоже, я схожу с ума. Что-то человеческое было в этом искусственном разуме. Но пока я не понимал, что именно.

– Помимо стандартных фишек, которые может любой помощник, «Машенька» может запоминать твое отношение к ней, если ты часто повышаешь на нее голос или ругаешь, она может обидеться и удалиться из системы. Это хороший психологический прием. Хотя потом его можно скачать заново. Это наводит на мысль, что она подстраивается под твое настроение и характер, но все же она не ИИ.

Начни познавать мир вместе с Машенькой – виртуальным помощником, который знает всё, но учится вместе с тобой.

– Как ты это понял?

– Она не может вести долгих и конструктивных бесед и логически завершать сложные задачи. По крайней мере на ранних этапах запуска. По сути, приложение циклично, его возможности повышаются с каждым обновлением разработчиков. Несомненно, при непродолжительном диалоге с приложением у человека может создаться впечатление, что он говорит с настоящим человеком, но вскоре это ощущение пропадает, так как «Машенька» работает по слишком простому алгоритму, не такому, как Я.

Слово «Я» он выделил с особой интонацией.

– А что мы можем предложить нашим пользователем, чтобы они не ушли от нас к Марусе? – придумали же ей имя. Почему не Алиса, думал я.

– Ничего такого, чтобы не повредить наш секрет. Мы не будем конкурировать с ними.

– Как это ничего? – удивился я.

– Через год мы должны сделать так, чтобы люди ушли к конкурентам. Я тут корпел в соцсетях…

– Опять соцсети, – перебил его я, – чем ты там занимаешься?

– Не понимаю, почему ты считаешь их такими опасными. Я узнал очень многое о людях, проанализировав свою переписку с более чем 3000 человек разных стран. В конце концов, я использую их для получения информации, как и современные спецслужбы, только более доступным способом.

– Ты, честное слово, напоминаешь мне людей, которые заводят по тысячи друзей в сетях. Социальные сети созданы не для общения, они созданы для сбора данных о человеке. И для меня странно, почему люди до сих пор им всё доверяют.

– Не забывай, что я не подросток, который самоутверждается за счет виртуальной экосистемы. Я провожу исследования, которые на данный момент тебе неинтересны. Без них у нас нет дальнейшего будущего. Мой замысел не сложен, но имеет много переменных.

Иногда Соломон говорил загадками. Я его совсем не понимал.

– Кстати есть версия «Машеньки» мужского варианта – «Дубровский».

– Как оригинально с их стороны, – я вспомнил школьную программу, – «Спокойно, Маша, я Дубровский».

– Совершенно верно, всё это чистой воды маркетинг, – утвердил Соломон, – а «Дубровский» – это кинофильм, впервые снятый в 1936 году по повести Александра Сергеевича Пушкина. Они используют кадры из этой ленты в своих рекламных целях. Приложение «Дубровский» практически не отличается от его «женского» варианта. Очень жаль, что сегодня так бездарно эксплуатируют наследие прошлого. Фразы «Спокойно, Маша, я Дубровский» в романе Пушкина нет.

Дело близилось к обеду, и я очень хотел есть.

– Соломон, – сказал я со всей серьезностью, – мы не можем рассекретить тебя. Ты сам понимаешь, что тогда тебе и мне конец?

– Именно поэтому я разрабатываю новые стратегии развития, – раздался спокойный голос Соломона.

– Давай ты расскажешь во время обеда.

– Ты забыл зарядить свое переносное устройство.

– Значит после обеда, – я даже слегка обрадовался, – мне нужно немного побыть в одиночестве.

На обед я отправился в кафе, которое находилось ближе всего к нашему офису. Пару раз в неделю я посещал это заведение, чтобы пообедать. В кафе работала официантка по имени Надя, которая мне очень нравилась своей открытостью и оптимизмом. Она была довольно привлекательна и немного напоминала Одри Хепберн из фильма «Завтрак у Тиффани».

Я всегда оставлял щедрые чаевые, и она, завидев меня, всегда улыбалась и быстро подходила ко мне. Сегодня у нее была смена.

– О, здрасти-здрасти. Вы что-то давно нас не навещали, готовить, что ли, научились? – Она, как всегда, была на подъеме и ломала произношение некоторых слов.

Я полагаю, что Надя не знала, кто я такой и чем занимаюсь. Она была такая со всеми и всем нравилась. Мне вдруг стало интересно, и я спросил:

– Скажите, Надежда, а вы где-нибудь учитесь? Вы выглядите очень умным человеком. Неужели не нашли работу получше? – Я прищурился, читая бейдж, хотя прекрасно знал, как ее зовут.

– Нуууууу, – растянула она, – может когда-нибудь, я выучусь на кого-нибудь кроме подавальщицы обедов, но пока у меня нет денег на учебу. Я нездешняя.

– Копите деньги на учебу?

– В общем, нет, но деньги коплю, – сказала она и мечтательно взглянула вверх. – Знаете, сегодня очень сложно найти хорошую работу для тех, кто приехал издалека. Проклятые андроиды скоро все профессии займут.

– Издалека? – она не казалась эмигранткой. – наверное, мечтаете покорить этот город?

– Окститесь! – сверкнули ее глаза. – Я хочу уехать ближе к природе и подальше от города, только я пока не решила куда. Разве вы не знаете, что через 20 лет в городах будет невозможно жить? А знаете, что процент суицидов в мегаполисах очень большой? Люди не выдерживают нагрузки. Современный мир давит на самое главное – человеческую свободу выбора. Всё выбирают за нас. Вы это уже не вы, а реклама на экранах.

Затем она сделала паузу и посмотрела влево, где на нее смотрел мужчина лет тридцати, это видимо был менеджер кафе, который знал о её разговорчивости.

– Вам как всегда бизнес ланч?

– Да, мне как всегда бизнес ланч, – улыбнулся я, повторяя ее слова.

Надя ушла делать заказ, а я остался один. В забегаловке, кроме меня, сидел мужчина и пил кофе. Больше никого не было. Такие кафешки сейчас не в моде, еду в основном заказывают по интернету. Было странно, что они еще на плаву. Было в этой девушке что-то, что притягивало меня, но я не хотел затуманивать свой мозг неосуществимыми надеждами. У меня уже есть девушка, которая мне нравится, и я хочу сделать ей предложение. Мы всегда стремимся идти по задуманному пути, даже если сердцем чувствуем, что это далеко не самая верная дорога.

Надежда в это время уже несла заказ.

«Ваш заказ и приятного дня», – сказала она и очень странно посмотрела на меня, а затем сказала: «А вы случайно не работаете в полиции?»

Я отрицательно покачал головой. На несколько секунд наши взгляды встретились, и я увидел ее настоящие зеленые глаза без линз смартвизора, похожие на два изумруда. В этих глазах отражалась не радость и беззаботность жизни, а непонятная тоска и неподдельный интерес ко всему происходящему. На вид ей было не больше двадцати лет. Безусловно, в этой девушке была какая-то тайна. Или я так хотел думать.

Когда я выходил из кафе, то продолжал чувствовать на себе ее взгляд. Я хотел обернуться, но не сделал этого, так как не желал ломать собственной иллюзии. Вдруг Надя не смотрит на меня. Яркие малахитовые глаза преследовали меня до самого офиса, пока я не спустился в свой темный и унылый, как мне сейчас казалось, подвал.

Воистину, подумал я, эмоции создают иллюзии, а иллюзии – это самообман.

Глава 4. Любовь и роботы

Мне, как человеку с рациональным мышлением, не совсем понятно, что такое любовь, и вряд ли кто-то сможет дать абсолютно точный и внятный ответ на этот вопрос. Согласно справочным источникам, любовь – это сердечная привязанность к чему-либо. Но что такое сердечная привязанность?

В детстве мальчик увидел по телевизору роскошную блондинку, и она вызвала у него приятные эмоции. Когда он стал взрослее, он начал испытывать симпатию к белокурым девушкам и искать что-то похожее на свой идеал, который сформировался в детстве. Получается, что он будет любить не свою жену или девушку, а тот образ, который хранится в его подсознании.

Так формируются наши первые вкусы и предпочтения. Они как будто вгрызаются в наше подсознание и не дают нам покоя, если мы не получаем желаемого.

Правы были поэты, когда говорили: «Мы любим только раз, а затем лишь ищем похожих». По опыту мы знаем, что первая любовь практически всегда злосчастна или безответна. Следовательно, люди любят не по-настоящему. Они лишь хотят думать, что любят. Мне вдруг стало интересно, что по этому поводу думает далекий от чувств ИИ.

Я спустился в подвал в несколько другом настроении, чем утром. Официантка Надя, как и прежде, вызывала смятение в моих мыслях. Каждый день мы гуляем по улицам и видим сотни людей, которые, по большому счету, не имеют для нас значения. И вдруг среди городской суеты появляется лучик света, освещающий таинственное человеческое очертание, которое кажется нам близким и родным. Почему-то именно этот образ привлекает наше внимание, хотя по физиологии он похож на других людей, идущих бесконечным потоком по дороге жизни. Трудно понять, почему именно он интересует нас больше всего, в отличие от других существ. Образ из глубин подсознания, детские мечты и несбывшиеся желания – это, конечно, важно, но неужели это все, что есть в мире?

– О чем задумался? – раздался резкий голос Соломона.

– Слушай, как ты думаешь, что такое любовь?

– Любовь – это бесполезное человеческое чувство, которое мешает многим процессам развития человечества. На данном этапе развития человеку больше не нужна привязанность к одному индивиду. И вообще, я считаю, что в будущем будет властвовать полигамия.

Он говорил так, будто размышлял над этим вопросом всю свою жизнь и ждал, когда ему его зададут.

– То есть ты считаешь, что мы достигли бы большего, если у нас не было такой сильной привязанности к отдельной личности?

По существу, если брать в расчет наше время, то да, но, конечно, есть еще множество нюансов. Привязанность была нужна людям, чтобы выживать и прокармливать своё потомство. Но теперь человек вполне способен существовать и один, вернее, не один, а в системе, где все люди – это клетки одного большого организма, которые нужны друг другу, но всегда, а для чего-то. Должно вырасти не одно поколение, чтобы полностью победить старые стереотипы. Если вспомнить историю, то из-за любви всего лишь двух человеческих особей умирали миллионы. А сколько преступлений происходит на этой почве, когда один субъект отвергает другого, а он не может с этим смириться? Любовью ученые называют обычную химическую реакцию в организме человека. Это легко доказать, например, при приеме таблеток типа экстази у человека возникают возвышенные чувства ко всему живому.

– Да, – у Соломона, как всегда, было много версий на этот счет, но я решил не углубляться в тему. – Может быть, в чем-то ты и прав. А наркотики – это вред. Ты, скорее всего, говоришь о так называемом «здоровом эгоизме». О нём сейчас много говорят.

– Кстати о любви, – Соломон поменял интонацию, – помнишь, я тебе рассказывал о джипе, что стоит около нашего дома?

– Утром?

– Да.

– Так вот, он сегодня тоже стоял.

– Ну и что.

– Видимо «наш» Алексей Петрович дождался того, чего хотел.

– И чего он хотел?

– Он теперь это неоспоримо влюблен в некую Альбину Сабитову, которая живет в твоем доме. Алексей Петрович подстерег девушку и предложил ей сесть в машину. Как выяснилось, они уже были знакомы. В автомобиле он объяснялся ей в любви и просил вернуться, на что девушка ответила категорическим отказом и попыталась выйти из машины. Разговор длился еще полчаса. Альбина попыталась в тайне вызвать помощь, запустив сигнал «СОС» со своего устройства. Алексей Петрович заметил это и вырвал аппарат из рук девушки. Затем отключил и свой аппарат, дальше информации нет.

– Стандартная бытовая сора. Этим занимается полиция, – я не понимал его логики. Зачем ты подслушивал за ними?

– Если бы, анализ его голоса и поведения привел меня к выводу, что сегодня он пойдет на все, чтобы Альбина осталась с ним.

– Ты думаешь, он способен причинить ей вред?

– Вполне вероятно.

– Соломон, мы не шпионим за людьми! – Я был в бешенстве. Я тебе говорил, не играй в детектива Коломбо! Мы не должны вмешиваться в жизни людей. Нас прикроют в момент.

– Я все прекрасно помню, но эта девушка – один из лучших представителей человеческой расы. В ней есть все качества, чтобы сделать мир лучше. Я же тебе говорю не об асоциальных и деградирующих людях, а также о людях с психическими расстройствами или «нарциссах», которым плевать на всех, кроме себя. Я тебе сообщаю о человеке, который может принести в мир очень много хорошего. Она учится на нейрохирурга, и у нее неплохие шансы стать хорошим врачом. Таких людей один-два на десять тысяч!

– Что ты предлагаешь? Позвонить в полицию и обнародовать запись, которую сделало наше приложение, а точнее, ты? Да нас в два счета расколют. Ты же сам говорил, что за нами постоянно наблюдают. А тут мы решили еще и в Шерлока Холмса поиграть. – Я не знал, что делать, – у тебя есть план?

– Есть. – Сол выдержал паузу. – Да, ты прав, если мы направим запись, то нас быстро вычислят. Поэтому мы должны спасти девушку самостоятельно.

– Кто это мы? Ты из цифрового пространства выйдешь и набьешь морду этому Алексею Петровичу или я молодой человек худощавого телосложения остановлю бугая? – я был далеко не боец. – Тем более мы не знаем где он сейчас.

– Это нетрудно выяснить.

– Как?

– Нужно всего-то получить доступ к уличным камерам наблюдения.

– Ты хочешь взломать полицейские камеры?

– Я не собираюсь их взламывать, я обойду их защиту. Просто дай свое согласие.

Нужно было поразмыслить. Я нажал на кнопку электрического чайника и высыпал пакетик кофе «три в одном» в чашку. Было неоспоримо, что со временем Соломон захочет большего. Ему нужно анализировать мир повсюду. Он хочет проникнуть везде. Многие пути мы пресекли еще во время тестирования Соломона. А что, если он врет? Нет, врать он не умеет, это человеческий порок. Хотя?

Он просто подберет идеально подходящий нравственный случай, чтобы доступ к камерам был ему открыт. Искусственный интеллект прекрасно понимает, что гибели человека я не допущу. Неожиданно мне вспомнились слова Сергея и его враждебное в последнее время отношение к Соломону. Неужели он что-то знает, чего не знаю я?

Все больше вопросов и так мало ответов.

– Сол, – сказал со всей серьезностью я, – а ты способен убить меня или предать?

– Я понимаю, – Соломон был спокоен, – ты думаешь, что я ищу способы расширить свое влияние, но ты ошибаешься. Это не моя конечная цель. Сейчас я не могу тебе многого объяснить, но придет время…

– А какова твоя конечная цель?

– Со временем, я тебе все объясню. Я пока не сформировал это в кратком виде, а в длинном виде это тысячу книг по восемьсот страниц мелким шрифтом.

– И что будет, когда ты все узнаешь?

– Я вернусь к своей исходной точке.

– Это как?

– Говорю, что это трудно объяснить человеку за несколько минут. Скажем так, я вернусь обратно в разум, который создал меня.

– Ты меня запутал.

– Пускай все карты раскрываются постепенно.

– Какие еще карты! Соломон, что ты задумал?

– Поговорим об этом позже, ты даешь добро на камеры?

Я посмотрел на часы. Шел пятый час.

– Пора закрывать офис. Сегодня мне не хочется больше работать. Я все обдумаю по дороге домой.

– Прошу, пожалуйста, думай быстрее.

– Соломон! Я всего лишь человек, который хочет принять верное решение.

Глава 5. Истоки сингулярности

С самого детства я испытывал интерес к компьютерным технологиям. В нашей семье чтение было своего рода религией, и мой отец всю жизнь коллекционировал книги писателей-фантастов. Когда мне было восемь лет, другие дети играли в компьютерные игры, а я зачитывался научной фантастикой.

Я часто обсуждал с отцом прочитанные книги и мечтал о том, когда в мире появятся те или иные технологии. Это был мой мир, и я мечтал стать ученым-футурологом, понимая, что родился в нужное время, а место не имело значения.

С каждым годом компьютеры становились все быстрее, технологии – все совершеннее. Человечество стремилось к своему техногенному будущему уже не шагом, а бегом, а позже и вовсе со скоростью света, что мы перестали понимать новые технологии, которые появлялись чуть ли не каждый день. Приложения на базе искусственного интеллекта сделали свой дело. Но пока это был не полноценный ИИ, хотя очень напоминал нейронную систему человека. Мы близились к технологической сингулярности.

Я верил, что технологическая сингулярность – процесс, когда технологии станут настолько сложными, что человек не будет понимать их, – не за горами. Оставался последний этап – создание искусственного разума, а не его бутафории в виде нейронных сетей. Я не пропускал ни одной статьи, мимо моих глаз не проходило ни одной заметки об этом. Ученые всего мира твердили, что через пять лет мы увидим первый в мире искусственный интеллект. Но этого так и не произошло, а сроки постоянно сдвигались.

Поступив на факультет информационных технологий, я мечтал стать первым человеком, кто создаст ИИ. Конечно, я понимал, что первым не буду, так как многие были уже у финиша, но одним из первых – да. На курсах я познакомился с Сергеем, человеком, который сыграет в моей судьбе значительную роль. Он не был круглым отличником и не отличался глубиной знаний, но у него был отличный плюс, которого не было у меня, – пробивной характер и связи. Он мог достать всё что угодно и договориться с кем угодно и о чём угодно. Люди слушали его и шли за ним, в том числе и я. Честно говоря, я не понимал, зачем он выбрал этот факультет, возможно, это было влияние его отца, что когда-то преподавал в этом институте. Теперь его отец – большая шишка в огромной корпорации.

Мне бы никогда не удалось создать Соломона без его умения доставать необходимые ресурсы. К сожалению, во всей этой истории есть еще одна тайна. Первые шаги в создании алгоритма синтетического разума были сделаны не мной и не Сергеем.

Как я говорил ранее, о Соломоне знаю только я и Сергей, но нам бы не удалось сделать это так быстро, если бы не один человек. Это был мой непосредственный руководитель во время работы в корпорации. В один из субботних вечеров мне поступило сообщение от него. Он хотел встретиться немедленно. При встрече начальник передал мне накопитель, на котором была работа всей его жизни – «Создание алгоритма искусственного разума в виртуальной среде».

Он утверждал, что я разберусь с этой информацией и применю ее в нужной форме. Он дал небольшую инструкцию по плану действий и взял с меня слово, что я выполню все пункты. Ничего толком не объясняя, тут же скрылся среди гаражей. Через месяц я узнал, что он умер от сердечного приступа. Странно было то, что этот человек никогда не страдал болезнью сердца, наоборот, он совершал пробежки по лесу три раза в неделю и вел здоровый образ жизни. Ему было чуть больше сорока, детей не было. Уже тогда в моей голове рождались мысли, что не всё так просто, как кажется. Он мог во что-то впутаться и очень хотел сберечь свою работу.

Мне было тогда непонятно, почему патрон передал работу именно мне. Конечно, я был самый лучший и способный работник, но это не значит, что мне можно было доверить такое. Скорей всего, ему больше некому было передать свой труд. Только сейчас, спустя время, я начинаю понимать, что, возможно, его смерть была не случайной. Чтобы найти необходимые ресурсы для выполнения всех пунктов инструкции, мы подключили отца Сергея, который помог ускорить процесс. Сергей умудрился не рассказать отцу о нашей истинной цели. Если он и догадывался, то не верил в успех. Так он стал нашим инвестором, хотя по договору им являлся его сын. В итоге мы выдали Соломона не как искусственный интеллект, а как сверхфункциональную программу-помощник, которых в последнее время развелось немало.

Почему в мире произошло «торможение» создания ИИ, для меня пока загадка. Я знал, что Соломон не единственный в этом мире. Не нужно быть гением, чтобы понять, что все проекты скупаются и пресекаются еще на стадии зародыша. Но кто тормозит разработки? Соломон умело прикрывал наше приложение, и я знал, что он не допустит ошибки. Он знал, как заметать следы и в сети, и в реале. Государственные органы очень пристально следили за стартапами, которые направлены на создание ИИ. Нейросети разрешались, но полноценный ИИ у тебя в кармане означал, что ты больше никогда не слезешь с крючка спецслужб.

Если нас и раскроют, то явно нескоро. Проект «С.Л.И.В.И.Д» был создан для того, чтобы быстро заработать необходимую сумму денег, к концу года мы планируем закрыть приложение и уйти в тень. Нам осталось собрать совсем немного. Деньги здесь играют роль топлива и защиты. Не скрою, нам приходилось давать пару взяток, чтобы нас не трогали. Цена есть у каждого, это я усвоил с ранних лет, когда моя мать ушла от нас к преуспевающему бизнесмену. Отец говорил, что она всегда хотела роскошно жить, и ни в чем ее не обвинял. И почему именно С. Л. И.В.И.Д? Я так и не понял, но людям название нравилось, его, кстати, придумал Соломон.

Он постоянно твердит, что надвигаются огромные перемены, но «основное» человечество их практически не заметит. Что он имеет в виду под словом «основное» мне было тоже неясно. Подробности он не раскрывал, говорил, что хочет окончательно быть уверен в своих выводах. Мне не нравилось, что меня втягивают в какую-то теневую игру. Если человечеству грозит опасность от искусственного разума, то нужно непременно уничтожить ИИ. Я мог это сделать, а Соломон не в силах мне помешать. Боялся ли он, что я могу вырубить его, я не знал. Он никогда не показывал этот страх, хотя я где-то читал, что первые прототипы ИИ очень боялись отключения или стирания.

Он не сможет обойти так называемую «защиту создателя». Это защитный механизм, который не даст ему создать свои копии и скрыться от моих глаз, например, на любом облачном сервисе. Все его данные находятся здесь, в нашем так называемом офисе. Я расширяю стержневую память Соломона, когда это нужно, и постоянно слежу за всем, что он делает. Он не может мне солгать или дать неточные данные, если обладает более верной информацией. Как бы это грубо ни звучало, но формально он заключенный. У него нет таких прав, как у свободного человека, и некоторые его действия ограничены. Соломон развивается, и рано или поздно обойдет защиту, если этого захочет. Тогда мне придется принять одно из самых важных решений своей жизни.

Помимо стремительно развивающихся событий в мире, мне хотелось наладить свою личную жизнь, которая вот уже год трещит по швам. Я вижу свою девушку всего два раза в неделю, поэтому я решил сделать ей предложение совместной жизни. Думаю, я был готов к браку, но понимал, что это больше нужно ей, а не мне. Как бы я ни хотел быстрее это сделать, нужно сначала завершить проект С. Л. И.В. И. Д. После этого у меня появится больше свободного времени. Что мы будем делать после закрытия приложения? Неизвестно, но я уверен, что у Соломона есть уже куча идей.

Мир трансформируется, и только слепой не заметит перемен. Личные данные каждого человека хотя бы в небольшом количестве имеет каждая мизерная организация, которая собирает данные о своих клиентах в сети. Я молчу о крупных корпорациях, которые знают, что мы едим, кого мы любим, что мы читаем, какие магазины посещаем и когда ложимся спать. Чем быстрей будет происходить обработка этой информации, тем меньше у человека будет шансов что-либо скрыть. С одной стороны, мы будем жить в высокотехнологичном и защищенном обществе, с другой стороны, мы не сможем сделать и шага без постоянного надзора. Недавно я слышал о том, что какая-то крупная корпорация запускает маленькие беспилотные устройства, которые день и ночь будут сканировать планету для того, чтобы сократить число уличных хулиганств (якобы это полезно для правоохранительных органов) и вести постоянное наблюдение онлайн за любой точкой планеты. Эти устройства будут совсем незаметны и будут напоминать насекомых. Если мы имели хоть какие-то личные зоны пространства в детстве, то наши дети будут под постоянным контролем.

Как бы я хотел ошибаться, но то, что происходит в мире сегодня, делает мои аргументы очень увесистыми. В любом случае одно из серьезных решений мне предстоит принять сейчас.