Истории НЕуспеха. Коллекция неудач, собранная за долгую успешную карьеру

Глава 1. 3. Оружейная эпопея. Подводное ружье

Но с аквалангом, честно говоря, даже до реализации не дошло. Однако интерес к теме сохранился. Поэтому, когда старший двоюродный брат показал мне номер журнала «Техника – молодежи», с изображением и описанием конструкции подводного ружья, я воспылал большим энтузиазмом. В журнале приводилось описание конструкции и даны были основные размеры изделия. Информация, как его сделать. Примерно вот как: нержавеющая сталь толщиной один миллиметр должна быть раскроена и согнута, формируя таким образом корпус для механизма и пистолетную рукоять. Внутри расположена трубка, поршень, курковая система, спусковой крючок, предохранитель, пружина… Причем пружина курка не витая, а полоска пружинной стали, на которой закреплен упор, не позволяющий поршню двигаться вперед. Пружина – основная, боевая, двигающая поршень, а поршень непосредственно будет двигать гарпун. Гарпун выстреливается исключительно механически: поршень разгоняет его до необходимой скорости, и он потом вылетает из ружья со страшной силой. Меня тогда поразила идея не изолировать внутренние полости ружья от «забортной» воды. Просто разрешить воде спокойно проникать внутрь механизма. Простая вещь, но инертное детское мышление поначалу безуспешно билось над сложной задачей сконструировать ружье герметичным. А взрослые дядьки со страниц журнала показали, что сама задача избыточна. Самое простое решение задачи сделать герметичный корпус – это отказаться от её решения сразу и напрочь. А что, пусть себе в воде всё работает! У детей, наверное, сильна как фантазия – в силу малых знаний и малых ограничений – так и консерватизм. Они мыслят упрощенно, аксиомами. Если есть механизм – его нужно защитить от попадания воды. А оказывается, если это сложно реализуемо, то, может, и не нужно совсем!

Вот тогда уже я понял, что технических возможностей моего сарайчика и инструментов, которые можно занять у соседей и друзей, явно для этого не хватает, и нужно опираться на какие-то более серьезные. Серьезной технической возможностью, конечно, был завод. В данном случае Щелковский насосный завод. У меня там работал мой замечательный дядька – дядя Боря Сумеркин, добрый, внимательный к моим детским заботам, широко эрудированный, золотые руки, к тому же готовый увлеченно и терпеливо делиться навыками. Я ему нарисовал несколько картинок. Списал из журнала основные характеристики проволоки и пружины – нужна же боевая пружина! Срисовал из журналов эскизы, проставил размеры, всё это ему отнес. Ну, не скоро, но спустя какое-то время он мне принес необходимую нержавеющую трубку, листовую нержавейку и навитую пружину. Не знаю, что с пружиной было не так – то ли термообработка, то ли с сечением, то ли с маркой стали чего-то напутали… В общем, пружина была практически несжимаема – никакими силами сжать ее категорически не получалось. Вот что ж тут было поделать-то? И я подумал: ружье-то я соберу, вот тогда, наверное, и произойдет чудо: тыква превратится в карету и… и вот эта несжимаемая пружина сожмется.

Тут важно пояснить одну очевидную вещь с неочевидными последствиями. На дворе конец 1970-х, интернета, ютуба, Википедии не было. Сейчас очень удобно – быстро можно посмотреть любую информацию на видео, прочесть, посмотреть доходчивые картинки и чертежи. Информация – любая!!! – стала общедоступна. Правда, достоверность информации, возросшей количественно, катастрофически потеряла в качестве – как и уровень ее авторов. В моем пионерском детстве возможностей «погуглить» не было, и часто велосипед приходилось изобретать самостоятельно – подсмотреть готовое решение было негде. С одной стороны, это ограничивало развитие технической эрудиции и осложняло поиск готовых решений. С другой – заставляло творить с чистого листа. При дефиците информации технические журналы были ценнейшим источником знаний. Если ты их читал и впитывал прочитанное, то это приближало тебя к кругу посвященных. Я испытываю огромную благодарность к редакциям этих великих журналов: «Техника – молодежи», «Моделист-конструктор», «Юный техник», «Наука и Жизнь».

Сейчас информации избыток. И даже языковой барьер стирается. Становится обыденностью знать английский или пользоваться электронными переводчиками, на худой конец. Наверное, сегодня невозможно добиться такой популярности технических изданий, какой они пользовались в мои школьные годы. Мне кажется, что доступность технической информации несколько ее обесценивает. Не так много стало фанатов что-то самостоятельно ваять в гараже или производственном коворкинге, как было раньше. Впрочем, возможно, ваяние переместилось от сварки-слесарки в цифровую область. Интересно было бы получить ответ от психологов и педагогов: сохраняется ли интерес к техническому творчеству, как формируется образ инженерной мысли в условиях доступности любой информации? По идее, мы должны видеть эпоху небывалого расцвета инженерии! Просто фантастические успехи молодых конструкторов! Но пока лично я этого не наблюдаю…

Вернусь к подводному ружью. До сборки, к сожалению, дело не дошло. Резать нержавеющую трубку оказалось нечем: сталь оказалась высокой твердости. Сжать несжимаемую пружину не получилось. Но некоторые технические решения, почерпнутые из журнала «Техника – молодежи» для подводного ружья потом были реализованы в других, ничуть не более мирных и безопасных самоделках. Иногда даже существенной внешней помощи недостаточно для достижения результата.

Глава 1. 4. Самопальный револьвер. Прочность в ущерб функциональности

Следующим этапом было изготовление шестизарядного самопала, вполне себе серьезного, барабанного типа, с запиранием ствола, с ударной скобой сверху. Диаметр отверстий под заряд в барабане был выбран семь миллиметров, а внутренний диаметр ствола из толстостенной трубки, ввернутой в металлический корпус по стандартной резьбе – восемь миллиметров. Толщина стенки ствола четыре миллиметра. Толстый ствол гарантировал самопал от разрыва при выстреле, а увеличение диаметра при переходе свинцового заряда в ствол из барабана давало уверенность, что заряд не ударит в торец ствола и это всё хозяйство не выбьет из рук выстрелом. Вот тогда уже чертежи были изготовлены самостоятельно. Найти чертежи шестизарядного самопала в «Технике – молодежи» и «Моделисте-конструкторе» или в «Юном технике» было затруднительно, поэтому хочешь – не хочешь – бери карандаш, линейку, листочек из тетрадки и ваяй. Черти́, в смысле!

Опытный токарь дядя Слава, посмотрев на чертежи, не задал никаких вопросов, но всё прекрасно понял: его собственное детство было вполне живо в его памяти. Поскольку я считался вполне приличным мальчиком, он был несколько удивлен, поднял бровь и сказал одобрительно: «У-у-у, шпана!» И через пару дней я получил все необходимые комплектующие, изготовленные станочным образом – то есть ствол, барабан и основную корпусную деталь (назовем ее ствольной коробкой), которая соединяла всю конструкцию воедино. Причем стволов я сделал два: охотничий длинный и укороченный. Самопал получился прочной конструкции, но тяжелый и громоздкий. Целиться из него было практически невозможно. С длинным стволом развесовка была совсем неудачной и непригодной для стрельбы с одной руки, поэтому в основном все испытания проводились с коротким стволом. Ну, и под курткой эта тяжелая «волына» легче помещалась в укороченном варианте. В общем, конструкция получилась условно рабочей, но неудобной и ненадежной. Осечек давал не меньше половины…

На примере этой конструкции шестизарядного револьверного самопала я с очевидностью, на горьком опыте, убедился, что посвящать все старания одному свойству конструкции – в данном случае, его прочности, гарантирующей от разрыва при выстреле – категорически неправильно.

Очень толстый тяжелый ствол, очень толстые стенки барабана, запирание ствола принудительное – нет, всё это по отдельности хорошо, но в комплексе получается несколько однобокая конструкция. Я убедился, что любой механизм – это гармоничное сочетание взаимоисключающих параметров, «единство и борьба противоположностей» в буквальном смысле. Неудачный пример приоритета лишь одного качества весомо, грубо, зримо лежал у меня на верстаке. Итог: сделал то, что хотел. А то, что хотел, оказалось неудобным, тяжелым, громоздким. При попытке стрелять с одной руки его очень сильно клонило книзу. И самое главное – давало много осечек.

Вывод на всю последующую жизнь: удачная конструкция – это гармония, компромисс между различными противоречивыми характеристиками. Вот поиск такого компромисса, конструкторский риск, готовность пробовать неочевидные варианты – это и есть талант конструктора.

Глава 1. 5. Воздушка. Что-то может получиться, но никогда – с первой попытки

Идеи, почерпнутые из подводного ружья журнала «Техника – молодежи» были реализованы в следующей конструкции – воздушке. Здесь уже какая-то конструкторская мысль получила свое развитие: все должно быть достаточно изящным, достаточно легким. Основное в воздушке – это, конечно же, пружина. Пружина была взята от двух парашютных аппаратов: я ни разу не прыгал с парашютом, честно скажу, и не знаю, для чего существует парашютный аппарат – знаю лишь, что там есть барометр и есть тросик, который принудительно выдернет парашют, если вручную сделать это никто до определённой высоты не догадается. И пружина там – поверьте, это лучшее, что я когда-либо видел. Пружина смертельная – очень, ну о-очень сильная, замечательная двойная пружина, прелесть! Вот два таких аппарата было пожертвовано: добыто кем-то на аэродроме, мною получено от приятелей – и материализовано в пневматическое ружье, то есть в воздушку. Ложе из сушеной березы было сделано вполне качественно, рукоятка пистолетного типа – почему-то я считал, что она характерна для трехствольных ружей «бюксфлинт» (информация была почерпнута из романа Валентина Пикуля «Богатство» – ну тогда мне так казалось: начитался чего успел, и имел о мире не совсем точное представление, как, впрочем, и сам Пикуль: бюксфлинт – двустволка с разными стволами). Тоненькая трубка ствола внутренним диаметром пять, наружным семь, длина достаточна для того, чтобы заряд в воздушке успел разогнаться. Там-то как раз и применился тот самый курок с предохранителем, который мной был подсмотрен в журнале «Техника – молодежи» для подводного ружья. То есть всё, что ты когда-то узнаёшь, рисуешь, запоминаешь, изготавливаешь – оно остается с тобой, и потом может быть применено в какой-то другой конструкции не без успеха…

Воздушка более-менее удалась. Я даже считаю, что получилась красивой. Конечно, не обошлось без позднейших доработок: пришлось менять механизм взвода пружины и добавлять некрасивую, но функциональную скобу для возможности сборки-разборки цилиндра. Первоначально я насос-цилиндр делал неразборным.

Вот фото, оцените сами.

Хотя недостатков и здесь избежать не удалось. Во-первых, как я уже говорил, пришлось переделывать механизм взвода. Первоначальный тросиковый был изящнее, но оказался неработоспособен. Во-вторых, я «самовольно» решил увеличить размеры упора для поршня по сравнению с рекомендованными в журнале для подводного ружья. Мне казалось: так надежнее, и запас лишним не бывает. В результате спуск получился очень тугим. Стрелять метко с таким тугим спуском оказалось невозможно. Бутылку свинцовой дробиной воздушка разбивала, но вот попасть в бутылку, даже с пяти шагов, позволяла с трудом и не всегда….

Принципиальный вывод, который я осознал, как положено, на своей шкуре много позднее: для любого изделия важнейшим является этап испытаний первого образца, «ходового макета», исправление допущенных при проектировании ошибок, внесение в конструкцию полезных изменений. С первого раза не получается почти никогда.

Судьба этих ходовых макетов разная. Шестизарядный самопал у меня отобрала мама – нашла она его уже после моего возвращения из армии, она была уверена, что я его припер оттуда, и спросила: «Зачем ты ЭТО привез? Ты что, ТАМ не настрелялся?» Нет, я настрелялся… я не стал ее огорчать тем, что это было сделано в седьмом классе, и что настрелялся я еще до армии… Тем более что до армии, помимо самопала, у меня было достаточно образцов вполне себе работающего стрелкового оружия.

А вот воздушка жива до сих пор. Она даже стреляет – я с гордостью показал ее своему семилетнему на тот момент сыну, позволил из нее разок бабахнуть. Большого впечатления на сына эта штуковина не произвела. Я и не ожидал, что самодельная воздушка его заинтересует: сейчас можно пойти и купить стандартную духовую винтовку – ижевскую или буржуйскую, какую хотите – но возможность подержать самоделку в руках, заценить папино изделие у сына была. Правда, он в основном предпочитает виртуальное оружие из компьютерных игр…

Качеством и красотой изготовления я доволен. Ложе пропитано воском «на горячую», за счет чего отталкивает влагу и смотрится благороднее. Сделано неплохо, выглядит красиво. Пускай парень любуется, берет пример. Надеюсь, какие-то навыки и «паттерны» перейдут сыну.

Глава 1. 6. Мечта о свободе передвижения. Опять – на грабли ограниченных возможностей

Необходимость обостряет разум. И создает серьезный стимул для творчества. Родители были категорически против покупки мопеда, который мне страстно хотелось иметь. Единственным реальным вариантом было собрать мопед самостоятельно. Я заболел идеей приладить собранный из хлама моторчик Д-6 к велосипедной раме и дополнить эту конструкцию короткорычажной передней вилкой от старинного мопеда. Моторчик был собран из запчастей, рама взята от «Орленка», передняя вилка найдена на свалке. Проблемой оказалось закрепить на велосипедном колесе звездочку под моторный привод. Эту задачу я так и не придумал, как решить… Проект закончился тем, что такие же хулиганы, как я сам, вскрыли мой сарай и украли мотор. На том дело и прекратилось…

Почему дело затянулось и в итоге так бесславно кончилось? Чтобы что-то эффективно творить, нужны ресурсы. Ну потому что, чтобы мотор заработал, нужно систему зажигания хотя бы частично обновить, а желательно еще и поршневую купить новую – а откуда такие деньги тогда? Тут-то и стало понятно, что крайне важен инструмент, крайне важны технологические возможности, которыми ты распоряжаешься и, черт побери, крайне важны деньги. Потому что катушка зажигания на мопед стоила три рубля пятьдесят копеек, немалые деньги – и если ты хочешь, чтобы твои идеи реализовывались, уж как-то позаботься, чтоб деньги на их реализацию у тебя были. И еще: нельзя перестраховываться. Мне говорили старшие приятели, что закрепить звездочку моторного привода на заднем колесе можно за спицы. Двумя большими шайбами, болтами и резиновыми кольцами. Затянул, зажал резинками основания спиц у ступицы – и поехал. Говорят, раньше так уже делали. Но мне казалось – резинками? Крепить звездочку за спицы? Как-то ненадежно… Все должно быть намертво и из металла! Вот и поплатился.

Не гонитесь за стопроцентной надежностью, ее не бывает. И не пренебрегайте простыми проверенными решениями. Не проявляйте технического высокомерия!

Глава 1. 7. Мы все учились понемногу… Но все по-разному

Наверное, меньше повезло «поколению селфи» – рожденным в девяностые. Мои собственные дети родились относительно моего возраста достаточно поздно, поэтому они принадлежат уже к следующему поколению, а вот дети девяностых первыми оказались в условиях относительной доступности всяких развлечений, сигвеев, заводского качества самокатов, игрушек. Не нужно было прикладывать усилий: сперва спереть в магазине ящик для фруктов, разобрать на доски, потом взять ножовку или нож и с его помощью сделать себе меч… Красивый деревянный меч можно купить в парке Сокольники – вполне себе добротный, буковый, фабричного качества. А когда-то самодельные игрушки были нормой.

Плюс к тому существовала система станций юных техников, центр технического творчества молодежи, что-то еще, где школьников активно приобщали и к станкам, и к инструментам, и к материалам, и какие-нибудь бодрые авиаторы-отставнички вполне охотно и искренне делились наработанными за свою бурную и длинную жизнь знаниями и навыками.

Сейчас, мне кажется, мальчишкам этого сильно не хватает. В Москве сделали такой пилотный – пижонский, дорогой и красивый проект – «Техноград», но как всё дорогое, на деньги из бюджета: с одной стороны, попахивает очковтирательством, с другой стороны, регламентировано до безобразия. Наша компания на старте проекта «Техноград» активно в нем участвовала, питала надежды на возрождение внешкольного образования. Мы радовались потенциальной возможности передавать полезные и практичные знания и навыки, пригодные даже для старта первых студенческих микробизнесов. В итоге нас обязали читать лекции по метрологии!!! Наиболее скучный и бесполезный в формате «два академических часа» предмет. Сказали: «Для отчета подойдет, а посещаемость мы вам принудительно нагоним». Тоска!

Для подростков, пришедших в «Техноград» по доброй воле, ситуация не лучше. Вы, конечно, можете привести мальчика в столярку, но по предварительной записи, и пожалуйста, стойте с ним рядом, потому что вы должны отвечать за его безопасность. Ёперный театр! Кто б стоял и дышал мне в затылок, когда я работал – отец??? Да как можно работать, когда папа, безусловно оценивающий каждое твое движение, стоит над душой? Нет! Ты имеешь право на ошибку, когда делаешь всё сам, прижав доску к ступенькам коленкой и отпиливая ее папиной ножовкой, но так, чтобы об этом никто не знал! Ты же учишься сам? Зачем родителям над тобой надзирать? А сейчас у нас повернутая на псевдо-детской безопасности система образования усиленно выпускает инфантилов и метросексуалов. Как им жить-то потом? Бог его знает… Ну, давайте спишем это на мою репетицию старческого ворчания. На момент написания этой главы мне целый пятьдесят один год! И я считаю, что это классный возраст: от двадцати семи недалеко ушел – вот крест на пузе, дури пока не убавилось! Чему я крайне рад…

Огромное значение для привития всяких навыков и расширения технического кругозора имела «техничка» – так у нас называлось двухэтажное здание, одно на все три школы крупного поселка, где проводились уроки труда начиная с первого класса, где мальчишкам давали рубанок, молоток, ножовку, подпускали к заточному и токарному станкам. Мне там с третьего класса разрешали работать на токарном по дереву, а с четвертого или пятого – уже на токарном по металлу ТВ-4: ты проходил стандартную программу, ты должен, обязан был уметь на нем работать! То есть слесарно-столярные навыки прививались достаточно качественно. Плюс к этому была масса кружков – естественно, авиамодельный, судомодельный, ракетомодельный. Остальные – фото и прочее – это уже кому как нравится, а вот эти были самыми посещаемыми. И – самое главное! В 9—10 классах «техничка» позволяла получить настоящую профессию. Из вариантов «токарь», «секретарь-машинистка» и «чертежник-деталировщик» я выбрал, естественно, чертежника, о чем до сих пор ни разу не жалею. Эта профессия сразу погружала в мир по правилам ЕСКД (Единая система конструкторской документации» ГОСТов и стандартов). Конечно, сейчас графические программы типа «Солидворкс» открывают конструкторам сказочные возможности, но тогда хороший кульман и чешская готовальня были талисманом и пропуском в мир машиностроения. Отдельное спасибо и низкий поклон нашему преподавателю, горному инженеру Галине Дмитриевне Бурловой (отчество забыл!!! – тридцать восемь лет прошло… пришлось одноклассникам звонить). Многим школьникам она дала твердые знания и чёткое понимание будущей инженерной профессии.

Глава 1. 8. Электроскутер из СССР. Иногда незнание – сила

Начиная с восьмого класса, я ездил в славный городок Черноголовку, где был Дом пионеров, а в нём был кружок, называвшийся «картингом». Карт там был действующий один, и один – разобранный, а в основном там было техническое творчество. Под руководством наставника-руководителя я там занимался реализацией совершенно утопической идеи: на базе мотороллера ВП-150 мы делали электромотороллер – в те времена! В качестве компонентов для этого чудо-прибора, опередившего свое время лет эдак на сорок, предполагалось использовать кислотный аккумулятор 75 ампер-часов, стартер (я не помню, от какого вида техники), и вместо коленчатого вала собственно двигателя мотороллера предполагалось установить максимально массивный маховик, который мог только туда поместиться по габаритам – для того чтобы он запасал механическую энергию при торможении и при выжатом сцеплении, и давал дополнительный импульс на старте. Идея была в теории неплохая, но реализовать ее на той компонентной базе было нереально.

Мотороллер ВП-150 – это «Веспа», конструкция, ворованная у итальянцев, послевоенная. Весило это чудище килограммов сто пятьдесят, и кислотным аккумулятором перемещать ее на дальние расстояния, мне кажется, достаточно утопично. Плюс к этому стартер – это мощный компактный электродвигатель кратковременного действия. И если заставить его тянуть на себе «Веспу» плюс всадника довольно продолжительное время, то он просто перегреется и сгорит. Мы с моим наставником об этом не подозревали, и поэтому с большим энтузиазмом работали над сборкой этого электромотороллера (недособрали, честно признаюсь) целую зиму. Зато: ставить-снимать силовой агрегат, разбирать коробку, запихивать и выпихивать оттуда шестеренки, половинить мотор – это я научился уверенно. Очень увлекательное было занятие!

Для школьников в этом кружке были доступны токарный станок и сварка. Тебе чего-то нужно приварить – пожалуйста! Компрессор со сжатым воздухом – пожалуйста! С компрессором, правда, как-то раз произошел один занятный казус…

Один из кружковцев притащил откуда-то колесо для мотоцикла – в сборе: с камерой, с покрышкой – то есть вполне прикольное такое колесо. Зачем-то оно ему было надо. Он был жутко горд, что это колесо добыл. Парень держал колесо за торчащие концы оси, и, довольный, показывал, как оно вращается. Заработал компрессор в углу. Двигатель завращал маховик компрессора – и нашему товарищу жутко захотелось посмотреть, как же его колесо будет вращаться на скорости. И беговой дорожкой покрышки он прислонил колесо к маховику компрессора… Не помню, какие там были обороты, но предположу, что мотор выдавал тысячу триста… с учетом диаметра шкива линейная скорость достаточно приличная. Колесо раскрутилось до весьма и весьма немалых оборотов, а никто ж не пытался его балансировать – соответственно, держать в руках бешено вращающееся колесо, которое еще и непонятные силы норовят увести влево или вправо, достаточно неприятно. И бросить его нельзя – потому что оно ж покатится со страшной силой и кого-нибудь покалечит. И вот этот парень в углу рядом с компрессором орет: «Разбегайтесь! Не удержу!» – и выполняет свое обещание: не удерживает, бросает его, и оно со страшной скоростью под сто кэмэ в час пересекает мастерскую и ударяется в верстак. Жуткий грохот, после этого мертвая тишина. Жуткий грохот – потому что колесо, мчащееся со скоростью сто километров в час, впилилось в верстак, из верстака повылетали веками не вытаскиваемые оттуда выдвижные ящики, в которых были болты, гайки, инструменты, всякий хлам, копившийся там от сотворения мира. Причем они не просто повылетали, а грохнулись аж на середину помещения, засыпав пол мастерской свои содержимым. А колесо перестало быть круглым. От такого безжалостного удара оно сплющилось, стало «яйцом». Совершенно непригодным для дальнейшего использования. Колесо парень убил. Но мы получили наглядный урок того, какие силы воздействуют на быстро вращающийся маховик, особенно если он не шибко сбалансирован. Загадочными казались нам тогда эти силы – несмотря на то, что физике в восьмом классе нас уже активно учили.