Читать книгу: «Королевский библиотекарь», страница 2

Через пару дней Ханне должно было исполниться девять лет. Никто из них и не предполагал, что день ее рождения станет поворотным пунктом в истории их семьи. Что этот день окажется настолько ужасным, что будет преследовать Софи до конца ее жизни.

Глава третья

Филадельфия, декабрь 2021 года

Лейси стояла на перекрестке и ждала, когда на светофоре загорится зеленый свет. Она притоптывала, чтобы ускорить кровообращение, и перекладывала продукты из одной руки в другую. Ее дом уже был виден отсюда, и это обнадеживало: еще пять минут – и она будет там. Она отшатнулась назад, увернувшись от брызг слякоти из-под колес проезжающей машины, и наткнулась на женщину, которая прорычала какое-то невнятное ругательство. Лейси извинилась и прижала к груди пакеты с продуктами, хотя могла бы сказать: «Почему вы стоите так близко?» Почему и в магазине, и на тротуаре – да и вообще во всей Филадельфии – все стремились подойти к ней вплотную со своими микробами, запахами и враждебными взглядами? Особенно те, кто не носил маску и, скорее всего, не сделал себе прививку? Она свернула в переулок, где было не так много людей, и на несколько минут потеряла из виду свой дом. Но это было не страшно: она знала, что он по-прежнему там.

Чтобы успокоиться, она представляла, как введет код домофона, откроет дверь в подъезд, пройдет пятнадцать шагов через вестибюль, мимо надоевших растений в горшках, поднимется по трем лестничным пролетам в свою квартиру (лифтом она больше не пользовалась), откроет ключом дверь и бросит сумки в прихожей. Осталось совсем чуть-чуть. Через дорогу и по тротуару, аккуратно обойти злобную собаку на длинном поводке, хозяин которой не обращал на нее внимания, и курьера, промчавшегося мимо на велосипеде, а затем свернуть за угол – и перед ней снова возникнет ее дом. Вдыхая на счет три и выдыхая на счет пять, она не сводила глаз с обнадеживающего коричневого камня, и ее сердцебиение участилось лишь на мгновение, когда мимо с воем сирены пронеслась машина скорой помощи. Наконец дверь в подъезд открылась, и Лейси оказалась внутри. Она на мгновение прикрыла глаза и попробовала успокоиться, прежде чем подняться по лестнице. Вроде бы все было не так уж плохо.

– О, привет, Лейси! – раздался голос с верхнего этажа. – Как дела?

Она испытала привычный приступ паники, но потом поняла, что это тот самый симпатичный парень из квартиры напротив, Рик, в которого она когда-то, целую жизнь назад, была влюблена. Теперь она не могла смотреть ему в лицо.

– Хорошо, – ответила она, стараясь звучать непринужденно. – Выбегала на пару минут за продуктами. Ты же знаешь, как это бывает.

– Все еще пишешь? – Он сложил руки на груди и прислонился к стене, с покровительственной улыбкой наблюдая, как она добирается до лестницы. (Кстати, помощи он не предлагал.)

– Ага. Как раз заканчиваю сценарий. – Она протиснулась мимо, желая, чтобы он отошел в сторону. – Мне пора возвращаться к работе.

– Конечно. Но я хотел спросить, есть ли шанс, что ты покормишь Розу в выходные?

– Гм-м, дай подумать. – Она остановилась на пороге своей квартиры и нащупала в кармане ключ. Еще немного – и яблоки выпали бы из пакета. – Да, должно получиться.

– Спасибо! Ты звезда. Мы вернемся в воскресенье. – Он снова сверкнул улыбкой и удалился в свою минималистичную берлогу.

«Уф-ф», – пронеслось в голове Лейси, и она захлопнула за собой дверь. Почему она не может просто сказать нет? Этот парень несколько месяцев водил ее за нос, заставлял кормить свою кошку и принимать посылки, изредка приглашая ее на чашечку кофе, чтобы поддержать интерес, а затем как бы невзначай познакомил ее со своей девушкой, когда она случайно столкнулась с ними однажды рано утром. Уходя, она слышала, как он что-то прошептал, и парочка рассмеялась. Рик прекрасно понимал, что делает; он общался с ней как с идиоткой, и она продолжала себя вести как идиотка.

«Ты должна понять, что некоторые парни – сплошное разочарование, – заявила ее сестра Джесс. – Это твоя проблема, Лейси. Твое воображение перегружено, а детектор бреда отключен». – Джесс часто делала подобные заявления; иногда она сопровождала их смехом, что только сильнее раздражало Лейси. То, что она была на четыре года старше, не давало ей права устанавливать всюду свои законы. Джесс была ученым-исследователем, участвовала в каком-то загадочном проекте, связанном с генной терапией, и не отличалась богатым воображением.

«Интересно, как другим людям удается так легко вступать в отношения, а потом их сохранять?» – проходя на кухню, подумала Лейси. У Джесс было три долгосрочных бойфренда, прежде чем она, наконец, остепенилась, вышла замуж за Криса и завела детей. На счету Лейси была тысяча нелепых влюбленностей, но ей никогда не удавалось продержаться с кем-то дольше пары месяцев. У нее все было наоборот: как только она начинала влюбляться в парня, с которым встречалась, он исчезал быстрее, чем крыса в водосточной трубе.

«Ты слишком стараешься, – объяснила Джесс. – Ты очень напряжена, а это мужчин отталкивает».

Но сейчас Лейси совсем не старалась: любое мужское внимание в эти дни вызывало у нее тошноту. Она радовалась возможности спрятаться в период самоизоляции и зализывать раны наедине с собой. Она была благодарна судьбе за то, что у нее есть работа, которая позволяет проводить часы в одиночестве, а не притворяться нормальной в повседневной суете офиса. После того как она несколько лет пыталась заработать себе на жизнь в качестве журналиста, она занялась гострайтингом. Она брала интервью у оказавшейся в инвалидном кресле баскетболистки, девушки, парализованной после автомобильной аварии, и они так сдружились, а ее собеседница так вдохновилась, что, когда она попросила Лейси помочь ей с мемуарами, та с готовностью согласилась. Книга нашла своего издателя и хорошо продавалась, у Лейси появился агент, и это стало началом ее новой карьеры.

Чаще всего люди просили ее описать истории их жизни для самостоятельной публикации, но иногда издатели поручали ей работать непосредственно со знаменитостью, а это было непросто. Она рано научилась не считать себя другом этих людей, как бы сильно они ни сближались в процессе работы. Эти звезды жили в параллельной вселенной, и, хотя она на какое-то время могла ее с ними разделить, ее никогда не приняли бы там на постоянной основе. Иногда знаменитости, разоткровенничавшись, на следующий день угрожали ей судебными запретами, намекая на то, что она обманным способом заставила их выдать свои секреты. И все же Лейси по-прежнему получала удовольствие от писательства, несмотря на непредсказуемый график и трудных клиентов, и каждый раз, держа в руках только что напечатанную книгу, она испытывала ни с чем не сравнимую радость. Жаль только, что в процессе работы она превращалась в полоумную отшельницу. Она едва оправилась после Дня благодарения, проведенного на Манхэттене с мамой, а уже через две недели наступало Рождество.

Она распаковывала продукты, когда зазвонил телефон. Джесс.

– Плохие новости! – объявила сестра. – У детей ковид, а Крис сегодня утром сдал анализ: он положительный.

– О, нет! – Лейси замерла на месте с коробкой крекеров в руках. – Как они? И как ты?

– У Паули кашель, у Эммы температура, но в целом они чувствуют себя хорошо. Я пока в порядке, но, похоже, вот-вот заболею. Зато Крис практически умирает.

– Господи! Правда?

Джесс фыркнула в трубку.

– Судя по тому, какую он навел суету, можно подумать, что это так.

– Не говори так! – возмутилась Лейси. – Не в этой ситуации: это не смешно.

– Извини, но мне приходится его выхаживать, а ты же знаешь, что сиделка из меня никудышная. В любом случае, боюсь, к Рождеству мы все не восстановимся.

– Полагаю, что нет. – Это ужасное осознание только что посетило Лейси. – Значит, в этом году у Габби будем только мы с мамой и Седриком? Плюс Сумасшедшая Сью?

Их бабушка, известная в семье под именем Габби с тех пор, как девочки были маленькими, всегда приглашала на такие праздники горстку гостей, которым больше некуда было пойти. В этом году большинство из них отказались от приглашения из-за ковида – все, кроме Сумасшедшей Сью, партнерши Габби по прогулкам.

– Выше нос! Седрик не придет! – объявила Джесс. – Я только что разговаривала с мамой. У него грипп, или они просто так говорят, но я считаю, что ему хочется спокойно посидеть в квартире, поесть чечевицы и посмотреть исторический канал. Так что вы с мамой сможете качественно провести время с Габби, когда Сумасшедшая Сью уедет. Я вам даже завидую.

– А как мама? – осторожно спросила Лейси.

– В хорошем настроении. По-прежнему увлечена йогой, но дизайн интерьеров, похоже, сошел на нет.

Их матери случалось погружаться в самые дикие увлечения, которым она самозабвенно предавалась по несколько месяцев кряду, а потом бросала, оставляя после себя коробки со снаряжением и оборудованием, которые она просила Лейси продать на eBay. Пустые периоды между новыми хобби она переживала тяжело.

– Конфетно-букетный период с Седриком еще не завершен, – добавила Джесс. – Думаю, повезло, что тебе удалось сбежать. В Бетлехеме они бы не дали тебе уснуть.

«Уф-ф», – уже во второй раз за утро всплыло в голове Лейси. Седрик был нынешним партнером их матери и весьма загадочным человеком: спустя четыре года Лейси казалось, что она его почти не знает. Он был высоким и грузным, с редкими волосами песочного цвета и меланхоличным скандинавским лицом. Он тщательно следил за собой и, как правило, страдал от какого-нибудь недуга. Он никогда никуда не уезжал, не ознакомившись с прогнозом погоды и дорожной обстановкой, и был особенно привередлив к еде.

«С моим пищеварением мне рисковать нельзя», – обычно говорил он, изучая тарелку с блюдом, которое ему предлагали, и неуверенно тыкая в него вилкой. Он был вегетарианцем, трезвенником, не переносил глютен и боялся грибов.

«Как она с ним справляется?» – удивлялись сестры, впервые встретившись с Седриком, хотя и признавали, что Адель, их гламурная и импульсивная мать, сейчас куда более уравновешенна, чем в последние годы.

– Он ее успокаивает, – уверенно заявила Джесс, и они решили, что уже по одной этой причине Седрик стоит того, чтобы его терпеть. Ведь общаться с Адель было весьма непросто.

– Я по вам скучаю, – призналась Лейси. – Я так давно не видела детей, что, наверное, не узнаю их. – Крис был канадцем, и последние четыре года они с Джесс жили в Ванкувере.

– Знаю, мы тоже по тебе соскучились. Почему бы тебе не заехать к нам, когда закончишь книгу?

– Я бы с удовольствием. – Лейси и правда с радостью навестила бы своих родных, хотя перспектива сесть в метро, а потом шесть часов лететь в самолете (или даже больше) жутко пугала. Она боялась не столько самого ковида – она им уже переболела, и, хотя это было неприятно, она чувствовала себя не так уж и плохо, – сколько контактов с другими людьми. У нее больше не было сил на все эти мелкие взаимодействия, о которых она раньше даже не задумывалась; проще было сидеть дома и жить в интернете. Даже разговор с живым человеком по телефону в эти дни требовал больших энергетических затрат. Но, черт возьми! Нельзя же ей вечно прятаться от мира. В День благодарения она съездила на Манхэттен и провела его с мамой и Седриком, а теперь ей предстояло пережить Рождество; это могло стать генеральной репетицией перед грядущими испытаниями.

Она практиковала глубокое дыхание и медитацию и представляла себя на каждом этапе поездки, как она справляется с любыми мелкими делами: забирает из пункта проката автомобиль, заправляет его бензином, если нужно, едет по автостраде и, наконец, ищет место для парковки. Ее ждала любимая бабушка, а общение с Сумасшедшей Сью не представляло проблем: все, что от нее требовалось, – откинуться на спинку дивана и слушать ее болтовню. Естественно, там будет и ее мама. На этот раз Лейси не стала бы отмахиваться, если (когда) Адель осведомится о ее личной жизни. Вместо этого она безмятежно улыбнется и сменит тему. Во всяком случае, так было задумано.

В ночь перед поездкой она почти не спала, но, если не считать слегка учащенного сердцебиения из-за того, что в центре города она ошиблась поворотом, путешествие прошло гладко. Настроение поднялось, когда она свернула с дороги и поехала по заснеженным улицам, которые знала всю жизнь. Бетлехем – город Рождества, где световые шоу и гирлянды на домах с каждым годом становились все более замысловатыми, а прохожие здоровались с тобой, даже если вы не знакомы. Габби пустила корни в этом сообществе; прогулка по Главной улице с ней занимала несколько часов, поскольку ее постоянно останавливали, а соседские дети по-прежнему стучались к ней в дверь на Хэллоуин.

Пенсильванский городок был полон истории: его основали члены моравской церкви на берегу реки Лихай, и некоторые из ранних колониальных зданий уцелели и дожили до наших дней. Старый сталелитейный завод, процветавший в двадцатом веке, сохранили и превратили в место для занятий искусством и музыкой. Каждый год здесь проходил музыкальный фестиваль, на который съезжались миллион человек, – за исключением предыдущего года, когда из-за ковида его перенесли в интернет. «Есть места и похуже», – подумала Лейси, размышляя, не пришло ли время уехать из Филадельфии, и будет ли она чувствовать себя здесь в безопасности.

А вот и Габби: она стояла на крыльце белого домика и махала рукой, а ее лицо озаряла широкая улыбка. Никто бы не догадался, что ей далеко за девяносто, но Лейси поразило, какой крошечной она казалась. На входной двери висел венок, а в каждом окне стояли свечи, которые, как знала Лейси, зажгут с наступлением сумерек. В цементный сапог была воткнута табличка «Санта, пожалуйста, остановись здесь!», а с верхней ступеньки выглядывал зловещий рождественский гном, который пугал девочек, когда они были маленькими. Внутри все те же помятые безделушки и стеклянные украшения были нанизаны на причудливую искусственную елку («Клянусь, вы не отличите ее от настоящей, разве что по запаху»), а Габби подогрела чан с глинтвейном, который никто не хотел пить, даже Сумасшедшая Сью. Все было готово к Рождеству.

– Иди сюда, дорогая! – Габби протянула руки для объятий. Ее серебристые волосы торчали дыбом, и она больше, чем когда-либо, напоминала птенца. На ней был один из ее фирменных ярких шелковых шарфов и фиолетовое платье, которое, как знала Лейси, купили в детском отделе универмага «Мейсис». Ничто так не радовало Габби, как покупка детской одежды за полцены.

Лейси сглотнула ком в горле. Бабушка держала ее на расстоянии вытянутой руки, чтобы как следует рассмотреть.

– Что случилось?

– Не обращай внимания, – сквозь слезы улыбнулась Лейси. – Я очень рада, что я здесь, вот и все.

– Я тоже рада. – Габби взял ее за руку и потащила в дом. – Твоя мама звонила и сказала, что приедет только завтра, так что у нас есть время поболтать. Пойдем, расскажешь мне все свои новости.

«Если бы это было возможно», – подумала Лейси. Как бы ей ни было приятно выговориться единственному человеку, который, как она знала, будет на ее стороне несмотря ни на что, но Габби придет в такой ужас, если узнает, что произошло почти два года назад, что Лейси и не думала о том, чтобы ей об этом рассказать. Она не могла столкнуть свою нежную, невинную бабушку с жестоким современным миром; это было бы несправедливо. Кроме того, Лейси и самой не хотелось вспоминать, рассказывать о гнусных подробностях и заново переживать весь этот ужас и позор. Этой историей она не делилась ни с кем, даже с сестрой. Она справлялась с травмой по-своему и в конце концов исцелилась. Терпение и время – вот все, что ей было нужно.

Глава четвертая

Бетлехем, Рождество, 2021 год

– Как у тебя с личной жизнью? – поинтересовалась Адель и потянулась за бутылкой вина. Она наполнила свой бокал и закинула одну изящную ножку на другую. – Брось убираться и иди сюда, расскажешь мне обо всем.

У нее были короткие пепельно-белые волосы, черная атласная юбка, облегающая узкие бедра, в сочетании с малиновым мохеровым свитером. «А это жестко, – подумала Лейси, – когда тебя затмевает собственная мать».

– Да мне и рассказывать особо нечего. – Она не осмеливалась повернуться. – Я была очень занята работой.

– О, работа! – фыркнула Адель. – Поработать можно и потом. А сейчас ты, девочка, в самом расцвете сил. Не трать свои лучшие годы на сидение за компьютером – испортишь осанку. Могу показать тебе несколько асан для здоровой спины. Особенно хороша поза «коровьей головы».

Лейси не удержалась и рассмеялась.

– Поза «коровьей головы»? Мам, ты серьезно?

– Еще как! Можем встать завтра рано утром и позаниматься вместе до моего отъезда. Кстати, у тебя довольно глубокие морщины на лбу. Может, тебе стоит проверить глаза?

Лейси брызнула в свою мать мыльной пеной.

– Любая другая гордилась бы, что ее дочь стала писателем. Знаешь, на днях я зашла в моравский книжный магазин, и там продавались две мои книги. Две!

– Жаль, что на обложке не твое имя, – съязвила мать, но уже в следующее мгновение Лейси почувствовала, как мамины руки обхватили ее за талию и оттащили от раковины. – Я горжусь своей умной дочуркой, – прошептала ей на ухо Адель. – Я просто не хочу, чтобы ты у меня стала зазнайкой. А теперь садись, выпей и поболтай со своей дорогой мамулей, пока есть такая возможность.

Лейси позволила усадить себя на стул.

– Ладно, – начала она, – думаю, нам следует поговорить о Габби. Кстати, где она?

– Прощается с Сумасшедшей Сью, так что ее здесь еще долго не будет. А что с ней?

– Тебе не кажется, что развлечений на Рождество становится слишком много? Да, сегодня все прошло хорошо, хотя и не по плану. – Ожидалось, что Габби займется приготовлением овощей, а Адель обещала принести в канун Рождества индейку и на праздник первым делом поставить ее в духовку. Лейси принесла глазированную патокой ветчину – ее фирменное блюдо.

Адель нахмурилась.

– Да, я должна была приехать вчера вечером и на рассвете начать готовить индейку. Я уже извинилась за то, что этого не сделала. Кстати, как ты думаешь, когда она будет готова?

Лейси взглянула на древнюю плиту Габби.

– Думаю, к завтрашнему утру, и мы сможем ею позавтракать.

– Тогда вы с бабушкой устроите рождественский ужин заново. – Адель вытянула руки над головой и зевнула. – Я устала. Утром были ужасные пробки.

– Мам, я считаю, что в следующем году нам нужно пойти поесть в ресторан, если, конечно, он к тому времени откроется. Да, бабушка любит принимать у себя, и мы старались поделить нагрузку, но это не очень-то работает, не так ли?

Лейси слишком поздно обнаружила, что картошки нет, а есть только тринадцатикилограммовый мешок моркови, который ее бабушка не осилила бы и за год, и огромная свекла, которую никто не решился ни почистить, ни тем более сварить. Впрочем, свеклу никто из них не любил. Габби смутилась и с грустью увидела доказательство того, что организация семейных ужинов превратилась для нее в непосильную задачу. В конце концов они съели ветчину Лейси с клюквенным соусом, рисом и замороженной кукурузой и заверили Габби, что это прекрасная альтернатива.

– Как жаль, однако, – со вздохом заметила Сью. – Вы уверены, что птица не приготовится вовремя? Я никогда не ем индейку. Нет смысла жарить что-то на ужин, когда ты один, верно? – Тем не менее ей удалось съесть три порции ветчины, а на десерт был чудесный шоколадный торт от Габби.

– Мама ни за что не станет есть еду из ресторана на Рождество, – возразила Адель. – Ты же знаешь, она любит украшать дом, готовить клюквенный соус и собирать за своим столом целую толпу. Праздники для нее – все.

– Может, нам стоит у нее самой узнать, не пора ли что-то изменить, – ответила Лейси. – Возможно, ее ответ тебя удивит.

– Расскажи о книге, над которой ты сейчас трудишься, – с энтузиазмом попросила Адель. – Я слышала об этой знаменитости?

Лейси сжала челюсти, раздраженная обычным отказом матери рассматривать точку зрения, которая может быть неудобной или отличаться от ее собственной.

– Нет там никакой знаменитости, – помолчав, произнесла она. – Тем не менее читать будет интересно.

Ее последний проект был полезным, но изнурительным. К ней обратилась Фрэнсис, женщина, которая много лет жила с агрессивным мужем, контролировавшим каждый ее шаг, пока она не нашла в себе силы вырваться на свободу. Она хотела помочь другим женщинам, оказавшимся в таком же положении, рассказав свою историю и собрав средства для женского приюта, который спас ее и ее детей. Слушая о том, что пришлось пережить Фрэнсис, Лейси поначалу чувствовала сильную злость и печаль и не могла сосредоточиться на разработке сюжета, но ей удалось преобразовать свои эмоции в страстные, сильные мемуары. Для Фрэнсис этот процесс стал катарсисом: рассказ о том, как она подвергалась насилию, и последующее изложение этого на страницах помогли ей осознать, как трудно было противостоять мужу и простить себя за то, что она не осмелилась уйти раньше.

Адель еще пару минут слушала объяснения Лейси, а потом прервала.

– Кстати, забыла тебе сказать: у меня новая работа. На ресепшене в студии йоги в паре кварталов отсюда. Разве это не здорово? И пять бесплатных занятий в неделю. Седрик думает…

Но Лейси не успела выслушать мнение Седрика, потому что в дверь, слегка пошатываясь, вошла Габби.

– Только представьте себе! – воскликнула она. – Вы знали, что бывший муж Сью нанял киллера, чтобы ее убить, и ей пришлось выбираться из окна четвертого этажа? Она никогда не рассказывала мне об этом раньше. Интересно, что подумали соседи?

Она рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, как шаловливая девочка, отчего Лейси и Адель тоже захохотали. Странное дело, чем старше становилась Габби, тем более юной она казалась. На улице ей приходилось ходить с палочкой, но озорства в ней было больше, чем когда-либо. Исчезла некоторая сдержанность, что нередко приводило к неловкости: в ресторанах она с нескрываемым интересом разглядывала людей и комментировала их внешность громче, чем предусматривала вежливость.

«Разве я в своем возрасте не имею права говорить, что думаю?» – требовала она, и часто ее мнение звучало так забавно, что было трудно не согласиться. «Просто говори тише, – шипела Лейси, – или расскажи мне потом». «Но потом я забуду. – И Габби еще раз развернулась всем телом, чтобы внимательно осмотреть людей. – Кто-то должен сказать этой несчастной девушке, что ей не следует носить розовое – только не с ее волосами. О чем она только думала?»

– Бабушка, сядь, – предложила Лейси и выдвинула стул. – Ты, должно быть, очень устала. Сью любого вымотает.

Габби выглядела неожиданно хрупкой: ее запястья были как ветки, а кожа натянулась на болезненно опухших костяшках рук. Лейси хотелось укутать ее в одеяло на диване и баловать, как это делала Габби, когда она, Лейси, болела в школе мононуклеозом, и бабушка целый месяц за ней присматривала.

Габби рухнула на сиденье.

– Что ж, ясно одно: Сью прожила интересную жизнь.

– В своих мечтах, – заметила Адель, наливая себе еще один бокал вина. – Последнее, что я слышала, – это как он выбросил ее из движущейся машины на шоссе. Она – неповторимая кошка с девятью жизнями.

– Кто-нибудь хочет кофе? – спросила Лейси, но мать ее опять остановила.

– Попридержи коней, – произнесла она. – Теперь, когда мы все собрались, пришло время дарить рождественские подарки. Думали, я забыла? – Ее глаза сияли, а уголки рта подергивала улыбка.

Лейси приготовилась: выбор Адель мог удивить. Однажды она подарила каждой из них по фотографии в рамке, на которой была она в разных соблазнительных позах. Ей было обидно, когда Джесс разразилась хохотом. Однако в этот раз Лейси и ее бабушка получили по белому конверту с листом бумаги формата А4 внутри.

– Билеты на самолет! – объявила Адель, обнимая саму себя, хотя они и сами уже все разглядели. – Мама, весной ты сможешь отпраздновать свой день рождения в Ванкувере! Раз Джесс к нам не приедет, мы поедем к ней. Мы можем путешествовать, если будем регулярно сдавать анализы на ковид.

Лейси уставилась на распечатку в своих руках. «Я не смогу полететь», – подумала она. День рождения Габби был в апреле, то есть слишком рано, а Ванкувер находился слишком далеко. Кроме того, Габби терпеть не могла, когда в ее день рождения устраивали шумиху, и она уже много лет не летала. Конечно, это был невероятно щедрый подарок и продуманная идея, но Адель следовало сначала со всеми посоветоваться. Интересно, а с Джесс она разговаривала?

– Что думаешь? – обратилась Лейси к бабушке. – Ты готова лететь?

– Не волнуйся, мама. – Адель взяла руки матери в свои. – Мы будем с тобой, и все пройдет хорошо. В наши дни старичков возят по аэропортам в колясках.

– Я не собираюсь тусить с горсткой старичков! – возразила Габби. – И в коляску вам меня не затолкать. Я пойду пешком со всеми остальными, большое спасибо.

– Так ты полетишь? – осведомилась Лейси.

– Конечно. Почему бы и нет? – рассмеялась бабушка, словно удивляясь собственной смелости. – Эти маленькие крошки так быстро растут, и, кроме того, кто знает, сколько еще дней рождения у меня осталось? Стоит воспользоваться моментом.

– И не говори Джесс, – добавила Адель. – Я все продумала – я ей позвоню, а сама нажму на дверной звонок, и она откроет дверь, пока будет разговаривать по телефону, а мы все закричим: «Сюрприз!» Я видела, как это делали в соцсетях, и это выглядело круто. А ты снимешь нас на видео, Лейси.

– Но ты же знаешь, Джесс помешана на контроле, – заметила Лейси. – Она ненавидит все неожиданное.

Ее мать взмахнула рукой.

– Верю, что тебе под силу все испортить. Все будет отлично! Джесс нам так обрадуется! А если она узнает о нашем приезде, то будет слишком долго готовиться. Ей пора научиться быть более спонтанной. Поехали, разве ты не хочешь увидеть свою сестру?

Лейси принужденно улыбнулась. Конечно, она хотела этого больше всего на свете. Пришло время сделать шаг вперед.