Зелигер, лучше всех понимавший, что происходит, крикнул: «А теперь – отдохнем, предадимся омовению! Вода чистая, все проверено, прыгать безопасно!» Он показал в сторону пруда и они все вместе побежали по утоптанной траве и с разбегу плюхнулись в прохладную воду.

– Твою мать!!! – не смог воздержаться от восторженного возгласа подполковник.

– Анатолий Иванович! – обратилась к нему плескавшаяся рядом учительница литературы. – Вы своими бранными словами нам всю волшебную силу распугаете!

Вместо подполковника ответил Зелигер:

– Ну силу-то он, конечно, не распугает. Что это за сила, которую бранным словом можно напугать! Но заземлять возвышенность и пафос действительно не стоит. Скажи лучше чего-нибудь другое! Уууххх!!! – показал он пример и с головой нырнул под воду.

Когда народ достаточно охладился, Зелигер подал знак вылезать на берег. Теперь на берегу показалось не жарко.

– А сейчас, – серьезно сказал Зелигер, – следующий этап. Есть такой закон мироздания: что ты даешь, то и получаешь. Войти в резонанс со вселенской любовью можно только когда сам транслируешь эту любовь. Вы уже приблизились к подобному состоянию, поэтому давайте закрепим его. Для этого достаточно любого нехитрого действия, главное, чтобы оно выполнялось проникновенно. Сейчас давайте пройдем к костру, потому что там теплее, подбросим дров и не спеша, с любовью и нежностию, оботрем друг друга полотенцами!

Бросив в костер несколько здоровенных бревен, группа распределилась по парам. Рядом с Зелигером оказалась Нина, не отходившая от него ни на шаг, подполковник не упустил возможности оказаться рядом с Ольгой Александровной, а Светлана – с Сергеем Игоревичем. Нельзя сказать, что она питала к нему особо теплые чувства, но Зелигера она боялась, а Анатолий Иванович привлекал ее еще меньше, потому что был пузат, лыс, небольшого роста, курил, бухал и все время матерился. Впрочем, отправляя ритуал, следовало излучать любовь, а не потакать своим пристрастиям. В этом плане легче всего было восхищавшейся Зелигером Нине.

Обтирание длилось достаточно долго, а когда оно закончилось, Зелигер предложил еще немного выпить для поднятия тонуса. Все прошли к столу. Выудив откуда-то еще одну бутылку коньяка, Зелигер откупорил ее и разлил каждому в соответствии с личными запросами. Малопьющие Светлана и Нина попросили лишь несколько капель, Ольга Александровна и подполковник – по 50 грамм, а Сергей Игоревич хотел и все сто, но Зелигер отказал, сославшись на то, что ритуал еще не закончен и пьянствовать не время.

Закусив, Зелигер изрек: «Продолжим!» и повел всех по другую сторону костра. Там он объяснил, что сейчас следует восславить мир, вселенную и богов. Для этого нужно максимально искренне проникнуться восхищением и благодарностью. Сила действа увеличиться, если они образуют фигуру, синхронизирующую и объединяющую их энергетику. Одной из таких фигур является пентаграмма.

Взяв за руки Светлану и Сергея, он поставил их на место нижних лучей пентаграммы, затем расположил Ольгу и подполковника на средних лучах, в верхний же луч отправил Нину.

– А ты куда встанешь? – спросила та.

– А я встану в центр, – ответил Зелигер и шагнул внутрь пентаграммы, которая, не будучи прорисована на земле, со стороны напоминала простой круг.

Оказавшись в середине, Зелигер повернулся лицом на север – это направление как раз совпадало с верхним лучом – и обратился с инструкцией:

– Повторяйте что я буду говорить! При этом, когда я обращаюсь к миру, надо развести руки в стороны, когда ко вселенной – протянуть их к небу, а когда к земле – направить вниз!

Выдержав небольшую паузу, чтобы все сосредоточились, Зелигер с пафосом произнес:

– Воздаю хвалу миру, что сверкает пред нами тысячами красок, что согревает нас огнем, кормит плодами своими, поит прозрачную водою!

– Воздаю хвалу вселенной, что даровала нам искру разума, тепло души и истину безусловной любви!

– Воздаю хвалу земле, матери всех людей, и всем богам земным! Да будут они к нам милостивы и щедры!

Далее Зелигер подробно восславил все основные стихии. Закончив, он торжественно обратился к участникам:

– Теперь вы готовы воспринять Эликсир Силы!

– Его пьют? – спросила Нина.

– Нет, – ответил Зелигер, – им натираются. Он принес из дома замысловатую бутылку с какой-то жидкостью, вывинтил фигурную пробку и протянул, чтобы люди могли посмотреть и убедиться в безопасности эликсира. В бутылке плескалось что-то похожее на воду с запахом хвои и еловых шишек.

– Это природный настой! – пояснил Зелигер. – Хотя из чего он сделан, не важно. Сила Эликсира не в химическом составе, который вполне нейтрален, а в той могучей энергетике, которую он несет. Сейчас нам надо будет, разбившись по парам, тщательно и с любовью натереть друг друга Эликсиром. Это очень важный этап, после чего каждый из вас восстановит естественный контакт с силами природы, который мы почти утратили в современной цивилизации! Вам откроется неисчерпаемый источник, откуда вы сможете пополнять свою энергию!

Зелигер взял наиболее ровный пенек, поставил на него бутыль и жестом пригласил к себе Нину. Подполковник протянул руку к Ольге Александровне. Вдохновленные зажигательной речью своего лидера, участники действа принялись поочередно отливать волшебного Эликсира из бутыли на ладони и мягко натирать друг друга. Зелигер пояснил, что натереть нужно обязательно все тело.

Данный процесс увлек участников. Анатолий Иванович мягкими, ласкающими движениями втирал Эликсир в бархатистую кожу Ольги Александровны, начав сверху вниз. Пройдя плечи и шею, он спустился до грудей, где несколько задержался, потом стал продвигаться дальше. Ольга никогда не рассматривала подполковника в качестве сексуального партнера, однако, в свою очередь, и у нее появился интерес, когда в процессе обтирания она убедилась, что Анатолий Иванович выделяется не только пузом, но и весьма, весьма незаурядным мужским достоинством.

По сути, натирание эликсиром превратилось в особого рода прелюдию, к концу которой пробудить в друг друге страсть удалось всем участникам ритуала. Эликсир уже закончился, а народ все еще предавался «обтиранию».

Заметив это, Зелигер, на время оторвавшись от Нины, выступил с новым тезисом:

– Мы приблизились к силам природы! И одновременно ко вселенской любви! Эти два направления поддаются симбиозу – наилучшим образом он выражается в любви телесной! Предавшись ей, мы декларируем намерение окружающему миру, на которое он обязательно откликнется! Особенно сильной получается декларация, если предаться любви, непосредственно на земле! Это настоящее единство с природой!

– А полотенце хотя бы постелить можно? – спросила Ольга Александровна, косясь на замусоренную землю.

– А как насчет предохранения? Презервативы? – обеспокоилась Светлана.

– Полотенце можно! Это единства не нарушит, – ответил Зелигер. – А вот с презервативами сложнее. В сеансах со знакомыми, приличными людьми мы их не используем. Заразных среди нас нет, а излить семя мужчинам лучше в землю – это тоже сильный и древний магический ритуал!

У подполковника уже не было сил слушать. Он мгновенно расстелил полотенце на земле и, деликатно подхватив Ольгу Александровну на руки, расположил на нем, после чего пристроился сверху и аккуратно вошел в нее. Другие пары последовали их примеру и на следующие 15 минут поляна у костра превратилась в импровизированный храм любви.

Через какое-то время по завершении, расслабленно лежащий на полотенце Зелигер, вновь выдвинул тезис:

– У нас прекрасно получается отправлять ритуалы! Вы даже не представляете себе, какую революцию мы произвели на тонком плане! Вырываясь за удушающие стереотипы обыденной жизни мы даруем себе свободу! А там, где свобода – там и сила, и здоровье, и удача! Вы убедитесь в этом в самое ближайшее время!

– А та сила, что мы растревожили, теперь успокоится? – спросила Ольга Александровна.

– Должна успокоиться! – ответил Зелигер. – Хотя считать, что мы вот так, на раз, сможем ей управлять, было бы гордыней. Ибо никто из живущих не постиг тайну мира сего! Во всяком случае, сила наверняка станет теперь более дружелюбной.

– Как бы в этом убедиться… – вступила в разговор Нина.

– А у тебя еще одна свинья есть? – спросил подполковник.

– Да, есть хряк.

– Так вот ты его в тот же сарай помести и посмотри, если огонь небесный в рыло его не поразит, значит, сила стала более дружелюбной! ХА-ХА-ХА!!! – подполковник не выдержал и расхохотался.

Непонятно, почему трагическая гибель свиньи его так веселила, но смеялся он столь заразительно, что все участники присоединились к нему. Легкость и веселье вдруг захватили их, и причиной тому явились вовсе не свиные проблемы, а новое, необычайное состояние, распустившееся у каждого внутри. Груз повседневных забот, прессинг рутинных дел, какие-то обиды, огорчения, разочарование, наконец, просто усталость, подспудно довлевшие над ними, внезапно улетучились, даровав необычайную легкость и ощущение безграничной свободы. Каждый почувствовал себя подобно человеку, который долго сидел в скрюченной позе и наконец, получил возможность распрямиться и потянуться. Ольга больше не спрашивала Зелигера, успокоится ли сила. Пришедшее к ней ощущение гармонии с миром подсказывало, что и с силой налажена гармония. Она чувствовала, что сила, еще недавно казавшаяся ей чуждой, на самом деле вовсе не противостоит ей, а является как бы продолжением ее самой, доказывая единство мира и человека. Проблема оказалась не в силе, а в уровне ее собственного осознания. Теперь он изменился и мир вокруг тоже стал меняться. И даже показалось странным: как это раньше она могла жить без энергетических практик?

Полуночные врата

Это был уголок практически нетронутой природы, какие с годами встречаются все реже. Единственная рукотворная вещь – пруд – нисколько не нарушала натуральности картины, и даже напротив, придавала ей законченность и полноту. У горизонта садилось солнце и ярко-красный закат освещал замершие невдалеке деревья, спокойную воду пруда и заросли камышей вдоль берегов.

Стоял абсолютный штиль. Про такие вечера говорят: «в воздухе звенела тишина». И действительно, в данном случае недостаточно определить тишину просто как отсутствие звуков – в буквальном смысле ощущалось ее физическое присутствие. Наверное, нечто аналогичное можно почувствовать, если бы некий бесплотный дух вдруг материализовался и предстал во всей своей телесной полноте.

Казалось, власть тишины абсолютна и никто не в силах ее нарушить – она сковала все предметы, растения, заперла ветер в невидимой клетке, и даже рыбы не смели выпрыгивать из воды, охотясь за мошками. Но вдруг тишину прорезал смачный хлопок – это сидящий на берегу со своим товарищем психоаналитик из Москвы ловко открыл зажигалкой пивную бутылку, и пробка с шелестом отлетела в густую траву. Он передал открытую бутылку другу и через секунду раздался второй смачный хлопок. Психоаналитика звали Анатолий.

– Ну-с, начнем пожалуй! – торжественно сказал он и они чокнулись зелеными бутылками. На их лицах было написано радостное предвкушение последующего перехода к более крепкому зеленому змию.

Аналитик сделал несколько глотков и поставил бутылку на землю, с удивлением глядя на своего товарища, который, запрокинув голову, продолжал хлебать до тех пор, пока содержимое полностью не иссякло. Затем он швырнул пустую бутылку далеко в сторону, удовлетворенно крякнул и вытер рот рукавом.

Товарищ психоаналитика психоаналитиком не был. Не был он и просто аналитиком, и это становилось совершенно очевидно после первого же взгляда. Старая, местами рваная, местами потертая телогрейка, которую он носил почему-то и летом, угрожающего вида кирзовые сапоги, толстые темно-синие тренировочные штаны с отвисшим задом и пузырями на коленях, а также совсем уж неожиданная в августе покоцанная ушанка, местами с настолько засаленным мехом, что он не только блестел и лоснился, но и слипался в колтуны, не позволяли опознать в нем ни представителя гуманитарной интеллигенции, ни интеллигенции технической. Все перечисленное, вкупе с седой щетиной на испещренном красными прожилками лице, к коему более подходило слово «харя», выдавало в нем мужика, который в деревне родился, в деревне вырос, прожил всю жизнь и там же умрет. Мужика звали Михаил.

Впрочем, даже если кто-то решил бы одеть Михаила в хороший костюм-тройку, отмыть, побрить, повязать модный галстук и категорически велел бы не произносить ни слова, все равно окружающие навряд ли бы обманулись – в лице Михаила таилось что-то настолько простое, грубоватое и в то же время, наивное, что любой сразу же узнал бы в нем переодетого крестьянина. Взгляд Михаила напоминал взгляд ребенка. Казалось, он видел вокруг себя много необычного, но мало что из него понимал.

Возможно предположить, что Михаил поехал с психоаналитиком на рыбалку, чтобы получить сеанс психологической помощи, максимально приблизившись к природе. Но это было не так. К психоаналитику Михаил не обращался. Не потому, что не имел денег для оплаты столь дорогостоящих услуг, и не потому, что не осознавал в себе наличие проблем, решение которых требовало задействования такого рода специалистов. Михаил просто не знал, что такое психоаналитик, и уже поэтому не смог бы к нему обратиться.

Насколько странным это ни казалось, но Анатолий и Михаил принадлежали к одному роду. Точка, откуда проистекали столь различные направления жизни двух родственников, отстояла от текущего момента более, чем на столетие. Когда-то бабка Анатолия уехала в город, где вышла замуж за аспиранта, а он, спустя двадцать лет, стал профессором в университете. У них родились дети, также сделавшие академическую карьеру. Примерно то же произошло и с внуками – Анатолий стал психоаналитиком, защитил диссертацию, работал на кафедре и в коммерческой клинике, успел попрактиковаться в различных культах, даже в Тибете, а параллельно имел весьма успешную частную практику. Его брат служил в МИДе дипломатом.

В свою очередь, у бабки была сестра, которая из деревни отказалась уезжать наотрез – в ее понимании, это противоречило русскому православному духу и традиционному укладу жизни. Она вышла замуж за колхозника, у них родились двое детей. Однако старшая дочка умерла во младенчестве от какой-то не понятой сельским фельдшером болезни, а младшего сына убили в драке, когда ему исполнился 21 год – он пошел в другой поселок, где его по ошибке приняли за неместного. Муж умер сразу же после своего пятидесятилетия от цирроза печени. А вот сама бабка никак не умирала и в результате оказалась в трудной ситуации – сил нет, денег нет, помочь некому, здоровье никакое. Жизнь ее превратилась в выживание – даже принести ведро воды от колодца уже стало тяжело. Деревенские помогать отказывались, ссылаясь на свои проблемы. Хотя и могли наносить воды за бутыль самогона – но где ж с таким здоровьем нагнать самогонки на все случаи жизни.

Единственное, что ее выручало – это двоюродный племянник Михаил, который недорого купил у нее половину дома и поселился там вместе с женой, освободив, таким образом, свой дом для выросших детей и маленьких внуков. Михаил в меру сил помогал бабушке по хозяйству. Но медицинской помощи он оказать, естественно, не мог. Тут то они и вспомнили о городских родственниках и решили, отставив гордость в сторону, обратиться к ним. Родственники откликнулись и, благодаря своим многочисленным связям и прочному материальному положению, показали бабушку врачам, а после устроили в хороший дом престарелых, где она была обеспечена должной заботой и обслуживанием, подкрепляемым визитами родственников и соответствующими доплатами.

Поскольку компенсировать такую заботу бабушка ничем не могла, она решила подарить свою часть уже не нужного ей дома Анатолию и его брату. Хотя оба они имели дачи, но теперь появилась прекрасная возможность иногда отдохнуть и от дачи, и от семьи, порыбачить, пособирать грибы и попариться в бане. Михаил тоже радовался, т.к. очень не хотел, чтобы вторую половину дома купили бы чужие люди. Вот так столь разные родственники, которые при других условиях вряд ли стали бы общаться друг с другом, оказались рядом. Надо отметить, что они довольно быстро нашли взаимопонимание.

Анатолий любил рыбалку, хотя рыбу ловить толком не умел. Его привлекала не возможность бесплатно покушать рыбки. Рыбалку он рассматривал как способ вырваться из полутемного кабинета, на время забыть о клиентах, вечно грузящих его своими проблемами, отдохнуть, посидеть у воды, погреться у костра и хорошенько выпить. В отличие от него, Михаил умел ловить рыбу и практически всегда приносил жене хороший улов – для него это действительно являлось одной из важных целей рыбалки. Кроме того, здорово поддать он любил не меньше, а может быть и больше Анатолия.

В тот раз и был один из таких выездов на природу. Анатолий приехал на только что приобретенном Нисане-Иск-Трэйл, который в городе почитали за джип. И хотя специалисты называют такие джипы «паркетниками», намекая на покрытие, по которому они способны успешно передвигаться, родственнички решились поехать на этой машине на самые дальние пруды, почему-то получившие в народе прозвище «Чертовы». С чисто географической точки зрения «Четровы пруды» располагались сравнительно близко – всего в 30 километрах. Но вследствие того, что 20-25 километров из них приходились исключительно на грунтовые дороги, а местность была испещрена оврагами, в этом районе осталось всего несколько жилых домов и отсутствовали дачники, что создавало атмосферу уединения.

В пути Михаил, последние 30 лет работавший водителем молоковоза в совхозе, внимательно осмотрел машину и попробовал ее на ходу. По сравнению с ГАЗ-53, Ниссан выглядел просто чудом техники, хотя казался Михаилу излишне роскошным.

Приехав, родственники-друзья удобно расположились у самого берега и, закинув садки, решили пока подкрепиться покупной закусью. Первое время погода стояла отличная. Но скоро начал собираться дождь.

Собирался он долго, а пошел, как всегда, внезапно. Обрушивавшаяся с неба вода, превращалась на земле в бурлящие грязные потоки, которые, хотя и не грозили смыть все на своем пути, но, пенясь и хлюпая, решительно пролагали себе дорогу в низину. Костер залило и уголья погасли. Анатолий и Михаил полагали, что такие дожди долгими не бывают, поэтому ждали, спрятавшись в машину и, на всякий случай, поднявшись от берега на пригорок. Но дождь прекращаться не собирался. Анатолий сидел за рулем и смотрел на уходящую вдаль грунтовую дорогу – ее колеи превратились в стремительно бегущие ручьи, и на поле, засеянное кормовыми травами, на которое косыми струями лил дождь, от чего трава клонилась к земле. Скоро поле начало казаться пятнистым, так как местами трава полегла полностью, а местами осталась стоять.

Капли грохотали по крыше и капоту, стекали по стеклам и навевали на Анатолия невеселые мысли. «Дорогу все больше размывает, – думал он. Овраги сейчас затопить может… И даже если проехать в принципе удастся, продвигаться мы будем очень медленно. При средней скорости в 4 км/ч 22 километра до ближайшего грейдера мы одолеем за 5,5 часов. Хотя с другой стороны, если дождь сейчас кончится, то к утру, глядишь, просохнет».

Они прождали 40 минут, но дождь не только не прекратился, но даже не ослабел. Подумав немного, друзья решили отменить мероприятие и двинуться в обратный путь, надеясь, что дорога не успела промокнуть очень глубоко, а на следующий день съездить на озеро поближе. Но двинуться оказалось непросто. Преодолев метров 300, сверкающий Ниссан остановился, беспомощно меся колесами грязную жижу. Пересевшему за руль Михаилу, используя особые приемы, которыми он, как деревенский водитель, хорошо владел, удалось продвинуть машину еще метров на сто, но дальше дело не пошло. К тому же выяснилось, что большая часть этих приемов не может быть использована с автоматической коробкой передач.

Не будем подробно вспоминать всех дальнейших перипетий и всех грозных слов, прозвучавших над залитыми водой колеями, всех свирепых мыслей, умчавшихся в ментальное поле. Намучившись и перемазавшись с ног до головы, Анатолий пришел в отчаяние. У него буквально опускались руки. Михаил же был от отчаяния далек. «Ничего, – успокаивал он своего родственника. Еды у нас много, бухла – и того больше. Какая разница, где бухать – на дороге или на берегу. Мотор работает, в машине тепло. К утру немного просохнет, мы ее откопаем, пойдем еще порыбачим, а к вечеру совсем уж высохнет, тогда и поедем домой. А может – и еще на одну ночь останемся. Тебе ведь в этот понедельник не на работу?»

На том и порешили. Когда друзья совсем уже приготовились к трапезе и ночлегу, они внезапно услышали шум. Это по размытой колее пробиралась старая красная Нива местного жителя – хорошего знакомого Михаила. Местный работал трактористом на гусеничном ДТ-75, который хранил возле дома. После недолгого разговора он уехал, вернулся на тракторе и отбуксировал Ниссан к своей избушке.

Но возникла новая проблема. Ночевать у местного оказалось негде, так как к нему на выходные приехала дочь с двумя детьми. В сарае тоже приличного места не нашлось. Оставалось только вернуться к прежнему варианту – ночевке в машине – но после внезапного поворота событий он уже перестал казаться привлекательным. И тут хозяин, ощущая благодарность за подаренный ему литр водки и сто рублей, предложил:

– У меня там еще один дом есть, пустой. Недалеко, километров 5 отсюда. Я вам ключи дам, за час дойдете. К тому же дождь уже кончился!

– Ты бы нас на тракторе отвез! – предложил Михаил.

– А на тракторе не смогу! Там в кабине только одно свободное место, вдвоем вы не поместитесь. Да и не быстрее это будет! Гусеницами грязь месить! Что тут идти-то! По прямой короче выйдет!

Друзья подумали и согласились. Действительно, пройти какие-то пять километров, зато ночевать в полноценном доме.

– Там все у нас есть, сказала хозяйка. Разве что лишней посуды нету, не держим, чтобы не украли. Вот, возьмите эту кастрюлю – она протянула Анатолию огромный ковш с длинной ручкой – пригодится. Только назад не забудьте принести, как за машиной придете. И друзья, сложив самое необходимое – т.е. бухло и закуску в рюкзаки, двинулись в путь, который тогда казался им коротким.

– А откуда у тебя еще один литр водки был? – спросил Михаил Анатолия. Неужели ты думал, что мы столько осилить сможем?

– Да нет, просто когда я выезжаю в сельскую местность, я всегда кладу в багажник две бутылки самой дешевой водки, чтобы если что, рассчитаться с деревенскими, ответил Анатолий.

– Да, это точно, мы любую водку выпьем! – сказал Михаил и почему-то радостно рассмеялся хриплым голосом.

Они шли напрямую через поле. Так получилось, что хозяин долго и подробно объяснял им, как найти именно его дом деревне – домов там штук десять, но ни в одном никто не живет. На этом фоне объяснения, как найти саму деревню, вышли весьма лаконичными. Впрочем, Михаил знал дорогу. Изначально он выбрал правильный и наиболее короткий путь, но придерживаться его оказалось непросто. Многочисленные овраги после ливня затопило водой, и она еще не успела стечь в низины. Отдельные овражки удалось бы перейти лишь в болотных сапогах, а иные – только переплыть. Были и такие, что вполне могли засосать в трясину неосторожно ступившего в них человека. В результате маршрут у друзей оказался далеко не прямым, и через два с половиной часа ходьбы до цели им все равно оставалось чуть меньше половины пути.

– Давай отдохнем что ли! – предложил Анатолий. Смотри, вон там, на краю поля, древние дубы! Под ними можно расположиться и перекусить.

– Правильно! – поддержал его Михаил. Выпить и перекусить! И они направились к деревьям.

Огромный, в несколько обхватов, ствол дуба рос немного наклонно и на небольшом возвышении, поэтому земля под ним намокла не настолько, как в других местах. Там они и расположились, расстелив на земле плащи.

Ох, как хорошо, наконец, опустить тело и расслабиться, после того, как намучались, толкая машину из грязи, как больше двух часов шли в неудобных сапогах по мокрой траве! А если еще при этом можно сразу же достать из рюкзака купленные заранее чебуреки, да бутылочку коньячка, да еще несколько банок пива…

После двух первых 50 грамм, одного чебурека и одной банки пива Анатолию совершенно расхотелось куда-то идти. Наоборот, хотелось лечь прямо здесь и заснуть крепким сном. Но место, конечно, не для сна, хотя отдохнуть часок-другой Михаил согласился. И друзья принялись есть чебуреки, пить коньяк и запивать его пивом.

Полевое застолье располагало к оживленной беседе и скоро Анатолия перестало клонить в сон. Временный отдых затянулся. Когда бутылка коньяка иссякла, вкупе с шестью банками пива, Анатолий встал и, покачиваясь, потянулся, затем выбрался из под дерева и прошелся туда-сюда. Оказавшись на открытом пространстве, он смог осмотреться и испугался: мало того, что на улице довольно быстро темнело, так еще откуда ни возьмись, начал подниматься туман. Понаблюдав за природой, Анатолий осознал, что туман сгущается гораздо быстрее, чем темнеет на улице. Он позвал Михаила и, когда тот вылез из под дуба, спросил его, предварив свою речь замысловатой матерной комбинацией:

– Смотри! Ну что делать-то будем? До темноты успеть трудно, а если сейчас туманом все заволочет, то глядишь, заблудимся, либо деревню не найдем, либо дом в ней!

– Ну если уж мы найдем деревню, то и дом в ней найдем. Да и с деревней особых проблем быть не должно, я все же тут вырос. Но вот свалиться в болото можно, – ответил Михаил, в глубине души также опасавшийся заблудиться.

– А если мы здесь прямо переночуем? Вон сена натаскаем из стога, наверняка оно в середине сухое? Как думаешь, насколько здесь безопасно?

– Ну переночевать-то можно. Ходят, конечно, тут и кабаны стаями, и волки. Рысей мало, перебили их в основном, хотя иногда попадаются, но они людей не трогают. А других хищников вроде и нет. Давай рискнем! Сложно только будет костер развести, сухого хвороста не найдешь, а одно сено жечь не будешь, да и стог это чужой.

В результате, они решили рискнуть и переночевать под дубом, а чтобы не замерзнуть без костра, продолжили бухать, тем более, что бухла оставалось еще много и выпить его хотелось.

Через какое-то время на землю спустился полумрак, насквозь пронизанный туманом. Теперь Анатолий, сидя под деревом, периодически бросал взгляды вдаль, и хотя там ничего не было видно, в нем пробудилось и начало расти подозрение. Дело в том, что ему стали чудиться странные вещи. Казалось, местами туман сгущался и в нем будто бы находились какие-то темные фигуры, издалека похожие на людей. Вкупе с поскрипыванием старых деревьев, слышавшимся в абсолютной тишине, картина выглядела весьма зловеще. Когда Анатолий пробовал вставать и подходить ближе, фигуры рассеивались, и он просто оказывался в плотном тумане. Михаил с непонимающим видом наблюдал за перемещениями своего родственника. Он не мог разглядеть в тумане ничего странного и подозревал, что его друг просто перебрал и прохаживается, пытаясь отогнать дурноту.

Анатолий же действительно выпил лишнего, но проблем со здоровьем не ощущал. Проблемы для него скорее были в таинственных фигурах, которые появлялись все ближе и во все больших количествах. Ему казалось, что они с товарищем попали на зловещий бал теней, где тени двигаются в каком-то своем странном танце, не обращая пока внимания на незваных гостей. Вдруг одна из теней отделилась от хоровода и стала довольно быстро приближаться к ним. В отличие от остальных, тощих, эта тень имела несколько другую форму – пониже и потолще. Она двигалась странными, танцующими кругами. Когда тень приблизилась еще, Анатолий разглядел темную фигуру с коротким туловищем, которое венчала немалых размеров голова как бы без лица. Тут тень оставила свои танцующие движения и напрямую направилась к Анатолию. Он очень испугался, вскочил на ноги, и, схватив огромный ковш, что вручила им хозяйка, со всей силы двинул по пришельцу. В глубине души он ожидал, что ковш провалится в туманное облако, однако тот, попав тени в голову, явно врезался во что-то тяжелое и прочное, едва не вырвавшись из рук.

«БООМММ!!!» – тишина взорвалась от мощного звука, словно ударили в колокол, а тень моментально растворилась. Растерянный Анатолий стоял неподвижно, а ковш в его руке продолжал гудеть, медленно затихая. Изумленный Михаил, который в этот раз вполне разглядел тень, беспомощно открыл рот, пытаясь вымолвить матерное слово, но оно будто застряло в горле и никак не выходило на свет божий.

И тут оба они увидели, что в середине поля туман как будто стал подсвечиваться изнутри. На открытом пространстве он и раньше был немного светлее, но теперь казалось внутри него постепенно разгорается холодный, серо-голубой неоновый свет. Его интенсивность быстро увеличивалась и скоро он стал ослепительно ярким. Образно выражаясь, в поле перед ними возникла как будто стена света. Когда их глаза адаптировались после темноты, они увидели, что перед ними и впрямь восстала стена, сделанная из неизвестного материала, который сверкал и светился сам по себе. Стена была высокая – в высоту метров восемь. Присмотревшись, друзья увидели, что ее поверхность неоднородна – примерно в середине из стены выступали два мощнейших квадратных столба, не менее метра в поперечнике. Часть между ними напоминала закрытые створки.

Остатки тумана теперь будто отталкивались от стены, освобождая близлежащее пространство, в результате скоро друзья смогли увидеть ее достаточно четко. Зато все прочее исчезло из виду напрочь, потому что отторгнутый стеной туман собрался на периферии, плотно отгородив их от остального мира. По завершении материализации стены, земля будто вздрогнула и створки начали медленно и бесшумно растворяться.

– Врата!!! – изумленно прошептал Анатолий.

– Ворота! – вторил ему Михаил.

Когда врата открылись, из-за них хлынул совсем уж ослепительный свет и друзьям пришлось зажмурить глаза. Тем не менее, Анатолий успел обратить внимание, что этот свет имел скорее холодный оттенок – белый, но слегка отдававший в голубизну. Еще больше его удивило другое. Логично было бы ожидать, что при такой интенсивности свечения они скоро начнут поджариваться, однако жарко не было. Холодно тоже не было, скорее, свет мягко ласкал их, нежно и в то же время быстро просушивая пропитавшуюся влагой одежду.

Прищуриваясь, Анатолий начал открывать глаза – ему очень хотелось рассмотреть происходящее. Постепенно это удалось и он увидел, что за открывшимися вратами простирается бесконечное белое пространство, а прямо в центре, недалеко от врат, располагается белая же лестница, похожая на мраморную. На вершине этой лестницы в десяток-полтора ступеней – аккуратная площадка, а на ней – большой трон из неизвестного белого материала, украшенный искусной резьбой. Возле трона стояла молодая высокая женщина в сияющих одеяниях, простиравшихся до самого пола. Аккуратно расчесанные каштановые волосы женщины волнами спадали на плечи, а лоб и голову охватывало белое кольцо, по всей видимости, украшенное драгоценными камнями. Женщина взглянула на Анатолия и сделала пару шагов вперед, спустившись на две ступеньки.