Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

Изначально Белая гвардия лишь защищала Временное правительство. Как таковая она не имела прямой идеологической связи с Белым движением. Связь эта была дана ей лишь позже. Характерно, что очевидец И. Е. Тамм отметил: „Моя студен[ческая] форма – патент на белогвардейство“.¹⁸²⁵

Поэтому сторонники МВРК доставали студенческие билеты и переодевались в студенческую форму, маскируясь под белогвардейцев.¹⁸²⁶ Разграничение на Белых и Красных в Гражданскую войну началось именно во время московских боёв.¹⁸²⁷

Обе стороны пользовались любой возможностью для дезориентации врага. Когда красногвардейцы заняли Электрическую станцию 1886 года, МВРК приказал работникам отключать свет в районах, занятых КОБ. Когда надо было осветить окопы и баррикады противника, свет, наоборот, включали. Этим приёмом восставшим помогали стрелять в противника.¹⁸²⁸ Во многих местах большевики ставили свои вооруженные трамваи на путях.¹⁸²⁹

В те дни многие, в основном состоятельные люди, пережившие большевистское восстание в Петрограде и бои под Пулковым и Гатчиной, уехали для спокойствия в Москву. По замечанию одного современника, они почувствовали себя там как в аду.¹⁸³⁰

Химик В. Н. Ипатьев был одним из таких несчастливцев. Он выехал из неспокойной столицы в Москву, надеясь отвезти жену и беременную дочь в безопасность. Неожиданно Ипатьев оказался с семьёй в эпицентре боевой зоны.¹⁸³¹

Современник вспоминал, что пули с обеих сторон пролетали над Брюсовским переулком, и некоторые из них падали на дворе и в саду того дома, где они жили. По словам Ипатьева, к ружейной стрельбе вскоре присоединился и артиллерийский обстрел, и в продолжении четырёх с половиной дней, и днем и ночью шла несмолкаемая канонада: „В городе начались пожары, телефонное сообщение было прервано, и только отдельные смельчаки могли рано утром с большой осторожностью выходить из дома, чтобы купить в более безопасных частях города необходимую провизию.“¹⁸³²

По словам Ипатьева, не было надобности описывать то подавленное состояние, которое они пережили за те пять мучительных суток. Около стен их дома, находящегося во дворе, жильцы нашли несколько шрапнельных и ружейных пуль. По свидетельству очевидца, в саду их было много больше: „Для обысков и отобрания оружия к нам приходили особые патрули, которые предупреждали нас, что если последует выстрел из наших владений, то будут взяты заложники и расстреляны.“¹⁸³³

В Москве шли грабежи магазинов и мародёрства, в том числе со стороны солдат. Солдаты ходили по квартирам, отбирая у жильцов револьверы и подворовывая при обысках.¹⁸³⁴ Лишь небольшая их часть была арестована и наказана.¹⁸³⁵

С объявлением округа на осадном положении 27 октября (9 ноября) жильцы стали дежурить с оружием, охраняя свои подъезды днём и ночью. К 28 октября (10 ноября) трамваи не работали. Банки были закрыты, и вся торговля преостановилась. В городе были расставлены караулы, дозоры и патрули.¹⁸³⁶

На вершинах стратегически важных пунктов были установлены пулемёты. В частности, они были установлены на Сухаревой башне, на крыше гостиницы „Дрезден“, на крыше Советов, на каланче Комиссариата, в Страстном монастыре и на других объектах.¹⁸³⁷

Население огромного города оказалось в осаде, на милости восставших. Композитор Сергей Рахманинов, как и все остальные, оказался заперт в своей квартире. Он нёс охрану дома с другими квартирантами.¹⁸³⁸

Мемуаристка З. Г. Степанищева вспоминала, как её отец дежурил в доме Ламановой на Тверском бульваре. По словам современницы, к нему то и дело обращались борющиеся стороны с просьбой позволить установить на чердаке дома пулемёт: „Но папа понимал, что кому бы он ни разрешил, дом станет объектом обстрела, и его постигнет та же участь, что и соседние дома. И он не пускал никого.“¹⁸³⁹

Во многих других домах пулемёты устанавливали на крыше, и дома подверглись обстрелу. Писатель Андрей Белый писал после шестидневной бомбардировки его дома в Арбатском районе, что в их доме не было ни одного цельного стекла, над ними рвалась шрапнель. По словам Белого, он и его близкие холодали-голодали и переживали одно чувство: за что?¹⁸⁴⁰

Другая современница, Т. А. Луговская, вспоминала, как увидела бегущих по мостовой окровавленных юнкеров, некоторые из которых хромали. Луговской запомнилось очень много крови: на руках, на лицах, на бинтах и даже на бегущей рядом, перепачканной лайке. Она писала: „И горе, и ужас, и ощущение гибели…“¹⁸⁴¹

Горе и ужаса в те дни, действительно, было в избытке. Обе стороны стреляли по противнику из-за угла, из окон домов, с крыш, с пожарной каланчи и с колоколен монастырей.¹⁸⁴² Вооружённое противостояние между Красными и Белыми в Москве стало напоминать Мировую войну в миниатюре. Как констатировал прозаик А. Н. Толстой, борьба кровопролитна, и невозможно её прекратить, пока одна сторона не истребит другую.¹⁸⁴³

Юнкера стреляли из пулемёта по противнику даже с вышки Храма Христа Спасителя. Вскоре сторонники МВРК вышибли их оттуда артиллерией.¹⁸⁴⁴ Из-за ураганного огня Тверской бульвар превратился в бульвар смерти.¹⁸⁴⁵ Юнкера помимо всего прочего пускали в ход и разрывные пули.¹⁸⁴⁶

Сторонники МВРК, убеждённые, что в „Национале“ засели юнкера, изо дня в день нещадно обстреливали гостиницу. Постояльцы гостиницы испытали голод, панику и многодневную осаду в тёмном, сыром, переполненном погребе.¹⁸⁴⁷

Показателен был случай, произошедший с композитором А. Т. Гречаниновым. Он сидел у себя дома, отрезанный от мира, и под звуки перестрелки и грохота пушек писал духовную музыку. В какой-то момент большевикам показалось, что из дома Гречанинова стреляют по ним. Раздался оглушительный звонок в квартиру, потом второй, третий. Композитор открыл дверь: перед ним стоял солдат с безумными глазами.¹⁸⁴⁸

Тот задыхающимся голосом сказал, что из их дома стреляют и сейчас будет произведёт обыск. Композитор описал последовавшую сцену: „Хорошо, – говорю я, – но зачем же эта паника, этот трезвон? – Что? Ты разговаривать? Пять шагов назад! Становится на одно колено и направляет на меня дуло ружья. К счастью, я успеваю скрыться за дверью.“¹⁸⁴⁹

После обыска у всех жильцов дома Гречанинова запечатали комнаты, выходящие на улицу. Таким образом, композитор лишился своего рояля и письменного стола. Вместе с ними он лишился возможности и работать, в чём было единственное средство забыться от ужасов. Днём Гречанинов с женой выходили как арестанты на прогулку по двору. Там они встречались с жильцами всего дома.¹⁸⁵⁰

Москва приобрела поистине зловещий вид. Шедшему по улице анархисту А. М. Атабекяну запомнился проезжавший мимо автомобиль Красного Креста. Через открыту дверцу из наваленной кучи трупов в чём-то сером, вроди шинелей, свешивалась окровавленная голова.¹⁸⁵¹

В те дни представитель МВРК вспоминал артиллерийский выстрел по второму кадетскому корпусу и то, как там появился белый флаг. Сторонник большевиков Н. С. Туляков продолжил: „Что было делать с кадетами? Это были дети от 9 до 17 лет. 17-летние ушли в первый корпус, а малыши остались, плачут. Взяли мы грузовик, солдаты развезли их по домам. Простокишин и я пошли в первый кадетский корпус, чтобы предъявить ультиматум о сдаче оружия.“¹⁸⁵²

Свидетельство лидера партии кадетов П. Д. Долгорукова также даёт ценное представление о положении в „кровавую неделю“. В момент падения Временного правительства общественный деятель уехал в Можайск. Из Москвы поступали тревожные вести, и вскоре Долгоруков решил вернуться домой. В Москву он приехал поздно вечером. Александровский вокзал оказался уже во власти МВРК, и ночью в город никого не пропускали.¹⁸⁵³

Долгорукову пришлось переночевать, сидя в буфете переполненного вокзала. Вокзал был оцеплен редкой цепью большевиков. Как показалось Долгорукову, они были из фабричных рабочих: „Слышались редкие выстрелы. Виднелось зарево около храма Спасителя, где я живу. Разговаривал с большевиками и с вокзальной публикой. Оказывается, были уже кровопролитные бои, пожары. Кремль и центр города ещё не взяты.“¹⁸⁵⁴

На следующее утро, около девяти, Долгоруков ушёл с вокзала, хотя его уверяли, что пройти в город ему не удастся. Политик вспоминал, что была слышна сильная ружейная стрельба и редкая орудийная. Он старался идти переулками, избегая площадей. Все магазины были заперты, на улицах не было почти никого: „У встречных солдат и вооруженных штатских красные банты или повязки. К Никитской площади не мог подойти: там сильная ружейная и пулеметная трескотня. На Кудринской площади тоже. Из приотворенных ворот и дверей боязливо выглядывают любопытные.“¹⁸⁵⁵

В разгар боёв в Москве собрался делегатский съезд служащих и рабочих телеграфа Казанской дороги. Съехавшихся делегатов с разных уголков дороги было около 35 человек. Съезд происходил под звуки трескотни, которая доносилась из разных концов и окраин города. В таких условиях продолжать съезд не представлялось возможным.¹⁸⁵⁶

Телеграфист С. В. Москва вспоминал, что он и пять делегатов-сторонников переворота внесли от имени своей группы предложение примкнуть к борящимся рабочим. Сторонник МВРК отметил реакцию окружающих. По его признанию их освистали, назвав авантюристами, занесли все пять фамилий в протокол, заклеймили позором и выразили большинством против пяти – доверие Временному Правительству и Керенскому.¹⁸⁵⁷

Этот пример показывает, что вопреки утверждениям коммунистической пропаганды, многие рабочие и служащие осудили Октябрьский переворот. Помимо этого у боёв в Москве была характерная особенность. Они были отмечены многодневным отсутствием сна как у восставших, так и у их противников.¹⁸⁵⁸ Бои шли днём и ночью. Поэтому на сон попросту не было времени. Как следствие, у всех были воспалённые глаза и землистые лица. У мужчин за неделю выросла борода.¹⁸⁵⁹

Один сторонник МВРК писал, что большинство активных работников не спали, и дни и ночи слились в одно. По утверждению очевидца, машинистки работали наравне со всеми дни и ночи, не смыкая глаз. Только через несколько дней им удалось уснуть на столах за машинками. Современник писал: „Я помню некоторые после 4-х бессонных ночей качались и не могли стоять.“¹⁸⁶⁰

Сторонник большевиков Б. Артамонов вспоминал, что спали тогда, когда непомерная усталость прямо валила с ног, ели тогда, когда этого неотвязно требовал желудок: „Остальное время было заполнено боями, с постоянной директивой 'вперёд'.“¹⁸⁶¹ По признанию одного из лидеров МВРК А. Я. Аросева, от нечеловеческой усталости ему в последние дни сделалось решительно всё равно – разобьют их юнкера, или они разобьют их. Аросев заключил, что безразличие было полное.¹⁸⁶²

Когда удавалось, в помещениях спали вповалку прямо в одежде, в полном боевом снаряжении. Спали где придётся: на полу, на стульях, на столах и под ними.¹⁸⁶³ Сергей Эфрон, сражавшийся против большевиков, вспоминал, как от изнеможения присел и мгновенно заснул на ступеньках у банка. Вскоре его разбудил швейцар. От двух бессонных ночей глаза у Эфрона слипались. От усталости у него настолько опухли ноги, что пришлось распороть сапоги.¹⁸⁶⁴

Некоторые бойцы в бессилии побороть сон засыпали прямо в окопах, за баррикадами и даже возле пушек. Писатель К. Г. Паустовский вспоминал, как в день разоружения юнкера стояли на улице. Многие из них дремали прямо в шеренге, опираясь на винтовки.¹⁸⁶⁵

Некоторые участники боёв не спали по 8–9 дней напролёт.¹⁸⁶⁶ Бывшая на девятом месяце беременности большевичка Раиса Азарх легла спать лишь после взятия Кремля, после ошеломляющих 9 дней без сна. Азарх проспала 26 часов и проснулась, по её признанию, лишь от адского голода.¹⁸⁶⁷

Недоедание и голод были также характерны для московских боёв. Большевик Н. С. Ангарский писал, что „буржуазная Пречистенка положительно голодала.“¹⁸⁶⁸ В действительности голодала далеко не одна Пречистенка.¹⁸⁶⁹ Передвижение по городу было прекращено. Магазины, лавки и столовые были закрыты. Для тех жильцов, у кого припасы кончились, домовые комитеты собирали пожертвования для голодающих.¹⁸⁷⁰

Те жильцы домов, у кого оставалось пропитание, помогали соседям и бойцам едой и чаем.¹⁸⁷¹ Многие в те дни несли дежурство в парадных подъездах, обязательные для всех жильцов. Среди них была и поэтесса Н. В. Крандиевская-Толстая. Она несла дежурство с мужем. Крандиевская-Толстая свидетельствовала, что день и ночь два кипящих самовара, сменяли друг друга беспрерывно. Кружки с горячим чаем ожидали забегавших с улицы людей с винтовками в руках.¹⁸⁷²

Крандиевская-Толстая также отметила, что были между воюющих и юнкера, и совсем юные гимназисты, и люди в штатском, напоминавшие по виду иногда рабочих, иногда переодетых интеллигентов. Она писала: „Продрогшие, возбужденные, они наспех глотали горячий чай и снова бежали на свои посты. Помню, на парадном нашем напоили горячим чаем белокурого парня в кожаной тужурке; выбежав после этого на улицу, он подстрелил двух юнкеров.“¹⁸⁷³

Главным чувством, царившим в Москве в те дни, был страх. Страх охватил всех независимо от политических пристрастий. Участники боёв признавались, что было страшно умирать.¹⁸⁷⁴ Епископ Нестор Камчатский констатировал, что мирное население Москвы притаилось в своих домах и попряталось в сараи и подвалы, но снаряды настигали и здесь, засыпая под развалинами домов.¹⁸⁷⁵

Камчатский описывал, сколько в этих холодных подвалах было страха, горя и слез, холода и голода: „Матери и дети плачут и молятся, многие женщины от испуга впадают в обморочное состояние и теряют рассудок. И в продолжение восьми дней, сидя в подвалах, несчастные московские обыватели в районах обстрелов вынуждены были страдать и голодать, так как всякий выход из дома или подвала угрожал быть намеренно или ненамеренно убитым и застреленным.“¹⁸⁷⁶

Интеллигентка Ольга Бессарабова вспоминала, как 28 октября (10 ноября) шла по Тверской, и офицер рядом с ней выстрелил в воздух „буржуев попугать“. Люди на тротуаре панически шарахнулись в стороны. Бессарабова свидетельствовала, что лицо у офицера было не озорное и весёлое, а нехорошее – глумление и чувство безнаказанности: „И что-то было в его вороватых и наглых, что мне показалось, что если бы на него взмахнуть плетью или зонтиком, он выронил бы ружьё.“¹⁸⁷⁷

Сковал страх и сторонников МВРК. Большевик В. И. Соловьев вспоминал оживлённую проходную Моссовета и то, как у дверей штаба толпились несколько солдат, а в стороне стучали машинистки. Вдруг где-то совсем рядом раздался резкий взрыв. Соловьев описал реакцию окружающих: „Никто ничего не понимает. Паника. Падают на пол. Лезут под стол. Дюжий парень оказывается в ногах у Серебрякова.“¹⁸⁷⁸

Эскалация насилия и хаос также привели к случаям огня по своим.¹⁸⁷⁹ Максим Горький писал, что таких „ошибок“ было много и, наверное, не один десяток солдат заплатил за них жизнью.¹⁸⁸⁰

По свидетельству писателя, первые дни город представлял собой слоеное тесто; был слой „наших“, за ним слой „ихних“, и снова „наши“, „ихние“: „В запутанных переулках Москвы люди бессмысленно расстреливали друг друга в затылок, с боков, особенно часты были случаи перестрелки между своими по ночам, когда на темных улицах, с погашенными фонарями, царил страх смерти.“¹⁸⁸¹

Жертвой перекрестного огня в центре стала масса убитых и раненых подростков, женщин и других мирных жителей.¹⁸⁸² Трупы порой не убирались по двое-трое суток.¹⁸⁸³ В дополнение к этому оба лагеря – как сторонников МВРК, так и сил КОБ, – были отмечены актами бессмысленного насилия по отношению к врагу. Самым постыдным из них стал Кремлёвский расстрел.¹⁸⁸⁴

Кремлёвская бойня стала расстрелом пленных представителей МВРК юнкерами.¹⁸⁸⁵ Незадолго до этого защитники Кремля из 56-го полка перешли на сторону МВРК. Но в ночь с 27 на 28 октября (9–10 ноября) они были осаждены силами КОБ.¹⁸⁸⁶ После ультиматума полковника К. И. Рябцева комендант арсенала прапорщик О. М. Берзин оказался отрезан от города и МВРК. Убеждённый Рябцевым в том, что ревком проиграл, а КОБ победил, Берзин решил сдать Кремль во избежание бессмысленного кровопролития.¹⁸⁸⁷

Утром 28 октября (10 ноября) юнкера вошли в Кремль. Обезоружив охрану и выстроив 500 солдат арсенала в ряды, они учинили расправу над сторонниками большевиков.^{1888 1889} По свидетельству очевидцев, последовала ураганная трескотня пулемётов, кровь, паника, истерические стоны раненых и гора барахтающихся людей, которые пытались спастись в здании арсенала.^{1890 1891}

Один из выживших, очевидец Илья Носков, вспоминал, что в довершение этой жуткой картины откуда-то, один за другим, прогремели три орудийных выстрела, попавших в людскую массу. По словам Носкова, снаряды рвались, разрывая на куски солдат, и обезображенные трупы летели в сторону казарм 56 полка и к Окружному Суду: „Когда же стрельба значительно стихла, наш начальник склада, генерал Кайгородов, ходил по Сенатской площади и собирал оторванные снарядами руки, головы и бесформенные тела павших солдат, которые тотчас же в автомобилях скорой помощи куда-то увозили.“¹⁸⁹²

По советским данным, было убито около 300 человек.¹⁸⁹³ Сторонники КОБ называли значительно меньшие цифры убитых. Информация о массовом расстреле мгновенно распространилась по городу. Сторонники МВРК отвечали по принципу „глаз за глаз“, уничтожая пленных юнкеров.¹⁸⁹⁴

29 октября (11 ноября) МВРК на страницах „Социал-демократа“ призвал население к оружию против своих соперников.¹⁸⁹⁵ В обращении говорилось, что буржузные классы, ненавидящие революцию и Советы, опираются на своих „детёнышей“ – юнкеров и студентов белогвардейцев: „Борьба с этой буржуазной сволочью и их защитниками нужна беспощадная и непримиримая. Нужно бороться и в центре и в районах. Не должно быть никакой жалости и никакого малодушия.“¹⁸⁹⁶

Призыв большевистской газеты мгновенно транслировался в озверение. Сестра милосердия Мария Нестерович-Берг вспоминала дикую сцену. В Охотном ряду около одного из лотков лежал тяжело раненый юнкер с простреленной грудью и желудком. Раненый был без сознания. Нестерович-Берг нагнулась над ним, думая, что сможет оказать ему помощь.¹⁸⁹⁷

Вдруг перед Нестерович-Берг как из-под земли вырасли два красноармейца с винтовками: „Закричали: – Что эту сволочь перевязывать! – и штыками винтовок прокололи грудь юнкеру. Я кричала, что раненых не добивают, на что один из них мне ответил: – Теперь такая мода, ведь это буржуй, враг народа.“¹⁸⁹⁸

К несчастью, в те дни происходили и более гнустные сцены.¹⁸⁹⁹ Одному очевидцу повстречался на улице 12-летний мальчуган-крепыш из народа. Тот дал ему единственно верную оценку происходящего: „Русские русских так и прут.“¹⁹⁰⁰ Интеллигент А. В. Орешников записал в своём дневнике: „Какой ужас междоусобие!“¹⁹⁰¹

29 октября (11 ноября) стало пиком насилия одновременно и в Москве, и Петрограде, где ВРК беспощадно подавил восстание юнкеров.¹⁹⁰² В результате Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза (Викжель) решил вмешаться. Незадолго до этого Викжель объявил себя нейтральной организацией.^{1903 1904}

Исполком Викжеля послал Совнаркому телеграмму с предложением немедленно прекратить Гражданскую войну и сплотиться для образования революционного социалистического правительства партий „от большевиков до энесов“. Викжель пригрозил большевикам всеобщей железнодорожной забастовкой. Та должна была начаться в 12 часов ночи на 30 октября (12 ноября), если к тому времени боевые действия в Петрограде и Москве не будут прекращены.^{1905 1906}

Итогом этой меры стало то, что МВРК согласился на перемирие длительностью в 24 часа с момента ультиматума Викжеля. Некоторые части МВРК распоряжению о перемирии не подчинились.¹⁹⁰⁷ Орудийная стрельба прекратилась, но ружейная продолжалась.¹⁹⁰⁸ Перемирие вышло мертворождённым. Условия МВРК предъявил такие, что они были заведомо недопустимы для КОБ. Ревком использовал выигранное время для усиления своего положения. Он нарушил перемирие и продолжил боевые действия.¹⁹⁰⁹

В сущности, лидеры РСДРП(б) перехитрили Викжель. Делая вид, что пытаются выполнить условия железнодорожного профсоюза в достижении мира с противником, они лишь копили силы для завершающего удара. Меньшевик Н. Н. Суханов заметил, что обе стороны пошли на перемирие из соображений военной хитрости, и оно не было преддверием мира.¹⁹¹⁰

Однако разница была в том, что в отличие от МВРК, силы КОБ были всё же более искренни в своих намерениях. Они были готовы на перемирие при условии освобождения арестованных в Петрограде министров.¹⁹¹¹

В советской историографии десятилетиями повторялось, что Октябрьское восстание было поддержано большинством населения. Одно исследование даже утверждало, что Октябрьское восстание в Москве было „подлинным народным восстанием.“¹⁹¹² Эта версия противоречит фактам. Поддержку МВРК оказали лишь красногвардейцы, части солдатского гарнизона и часть рабочих окраин Москвы. Даже такой авторитетный рабочий орган, как Викжель был против насилия МВРК.

Участник переворота большевик А. Я. Аросев вспоминал, что в начале восстания, после телефонных переговоров между руководителем московского ВРК В. П. Ногиным и командующего войсками МВО К. И. Рябцевым атмосфера в ВРК была чрезвычайно накалена. Ультиматум Рябцева об упразднении ВРК показал изоляцию большевиков. Аросев сделал характерное признание: „В комнате, где мы сидели, было светло, светло, а вся Москва, казалось, тихо притаилась и стиснула зубы против нас, против солдатского муравейника в стенах Совета.“¹⁹¹³

Сопротивление московского населения большевикам нередко выливалось в бойкот. Когда восставшие попробовали захватить Сытинскую типографию на Пятницкой, речи большевистских ораторов прерывались возгласами „узурпаторы“, „кровопийцы“, „долой“.¹⁹¹⁴ Доходило до того, что военные лазареты и некоторые больницы Москвы принимали раненых сторонников МВРК только после угрозы применения к персоналу суровых мер воздействия.¹⁹¹⁵

Бойкот большевиков охватил и телеграфных служащих. Сторонник большевиков, телеграфист Казанской железной дороги С. В. Москва, признался, что в те дни ни на одной из станций Московского узла не было сочувствующих МВРК телеграфистов. Их встречали с насмешкой и иронией. При попытке устроить митинг или собрание их освистывали при первых же словах и не давали говорить.¹⁹¹⁶

Очевидец писал, что из-за этого происходили громадные затруднения в деле связи. Нельзя было получить информацию или передать её в окраинные пункты республики и провинцию, что было так необходимо центру. Приверженец МВРК с раздражением добавил: „Нас саботировали, устраивали всевозможные повреждения проводов и аппаратов и т.д.“¹⁹¹⁷

Тем не менее благодаря численному и организационному перевесу восставших МВРК удалось переломить ситуацию в свою пользу и парализовать действия КОБ.¹⁹¹⁸ Произошло это по целому ряду причин. Их следует рассмотреть подробней.

Первой причиной победы восставших был численный и военный перевес МВРК. По подсчётам одного из руководителей восстания Н. И. Муралова, на стороне КОБ сражалось около 10 000 человек, не считая командного состава. На стороне ВРК – до 15 тысяч вооружённых активных, более 25 000 резервных, около 3 000 вооружённых рабочих, плюс артиллерия.¹⁹¹⁹

Другие оценивают силы КОБ в 15 тысяч.¹⁹²⁰ Но, как бы то ни было, и в Петрограде, в Москве отряды МВРК имели значительный перевес над противником. Даже при этом, в ходе московских боёв большевики вызвали подкрепление боевых рабочих дружин и отрядов красногвардейцев из соседних регионов.¹⁹²¹

На помощь МВРК из других городов отправили не менее 10 тысяч бойцов.¹⁹²² Из Тулы в автомобилях привезли пулемёты.¹⁹²³ Из Петрограда пришло несколько вагонов винтовок и несколько отрядов.¹⁹²⁴ На помощь ревкому приехали две роты из Минска.¹⁹²⁵ Помощь была также вызвана из Шуи, Коврова, Клина, Орехова-Зуева, Иваново-Вознесенска, Владимира и других городов.¹⁹²⁶ Лишь шуйский отряд составлял 2000 человек. Он прибыл в Москву 2 (15) ноября и сыграл роль переломного фактора в победе.¹⁹²⁷

Позже член ЦК Н. И. Бухарин заметил на заседании ВЦИК, что на стороне противника не было ни одного полка, ни одной роты солдат, ни одного отряда рабочих. Бухарин также хвастливо добавил, что у восставших были аэропланы, пользуясь которыми можно было без особого труда разрушить „совиные гнёзда контр-революционных штабов“. Но, по утверждению Бухарина, ВРК „не принял должной решимости в этом случае“.¹⁹²⁸ К счастью, до бомбардировки исторического центра Москвы большевиками дело не дошло.

Помимо численного и военного фактора важную роль в победе МВРК сыграл психологический перевес. После переворота в столице, результатов II Всероссийского съезда Советов и успешной агитации в частях, на заводах и фабриках Москвы победа над силами большевиков казалась едва вероятной.

По выражению философа С. Е. Трубецкого, само это чувство обречённости у противников коммунистов немало способствовало их поражению.¹⁹²⁹ Писатель К. Г. Паустовский также заметил, что страна пластами отваливалась от Временного правительства и это, конечно, было известно московским юнкерам: их дело было проиграно.¹⁹³⁰

Окончательным ударом для демократических сил стало то, что обещаннный поход А. Ф. Керенского на Петроград и на Москву провалился. К концу октября почти все железнодорожные узлы были в руках большевиков. Продвижение подкреплений правительственных сил было замедлено.¹⁹³¹

Железнодорожники из Железнодорожного ревкома препятствовали продвижению войск, враждебных ВРК. Они разбирали железнодорожные пути на подступах к Москве и пускали эшелоны с воинскими частями по Окружной дороге.¹⁹³²

С победой ревкома в Орехово-Зуево на этот город была также возложена задача не пропускать в Москву „контрреволюционных“ подкреплений.¹⁹³³ Вечером 27 октября (9 ноября) Тульский ВРК присоединился к решению о задержке эшелонов, идущих в Москву на поддержку юнкеров.¹⁹³⁴ Части, верные правительству, оказались совершенно изолированы и деморализованы.

Уже 31 октября (13 ноября) „Социал-демократ“, или „Специал-денатурат“, как презрительно называли в народе этот поджигательный, большевистский листок, с ликованием возвестил, что революция опрокинула трон Керенского, капиталистов и помещиков.¹⁹³⁵

К тому моменту силы генерала П. Н. Краснова и А. Ф. Керенского были настолько ослаблены, что казаки пошли на переговоры с большевиками. Те потребовали выдачи главы свергнутого правительства. 1(14) ноября, незадолго до своей выдачи Керенский бежал. П. Н. Краснов был захвачен большевиками и увезён в Петроград.¹⁹³⁶ Бегство Керенского окончательно погрузило его в политическое небытие.

Наконец, победе МВРК способствовало и то, что против него сражались добровольцы, молодые юнкера, кадеты, студенты, учащиеся школ прапорщиков и даже гимназисты. На стороне КОБ было много неопытной молодёжи. Некоторые, по воспоминаниям очевидцев, были совсем дети, 12–13 лет.^{1937 1938}

По этому поводу Максим Горький написал, что в сущности своей московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев: „С одной стороны – юноши красногвардейцы, не умеющие держать ружья в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчета – кого ради они идут на смерть, чего ради убивают? С другой – ничтожная количественно кучка юнкеров, мужественно исполняющих свой 'долг', как это было внушено им.“¹⁹³⁹

Горький преувеличивал насчёт „ничтожного“ количества юнкеров, но был прав насчёт „избиения младенцев“.¹⁹⁴⁰ Соглано спискам, была масса жертв от 13 до 18 лет.¹⁹⁴¹ По мнению министра Временного правительства С. Н. Прокоповича и командующего войсками МВО К. И. Рябцова, вести молодые жизни на убой не следовало.

Вечером 2 (15) ноября КОБ заключил перемирие с ревкомом об обмене пленными, гарантии неприкосновенности юнкеров, сдаче оружия и расформировывании КОБ и Белой гвардии.¹⁹⁴² МВРК праздновал победу, которая была пирровой. К моменту окончания последних боёв 3 (16) ноября центральные районы Москвы представляли собой печальное зрелище.¹⁹⁴³

Весь центр первопрестольной пострадал от артобстрела и претерпел сильные изменения. Разрушения в Москве были главным образом связаны с пушечным обстрелом города восставшими. Именно большевики захватили в свои руки контроль над гаубицами. Сторонники МВРК долго не могли найти прицельных панорам к артиллерии.¹⁹⁴⁴

Без наводки стрельба велась неудачно. Как признался один участник, только после того, как удалось найти прицельные панорамы, снаряды стали попадать в цель.¹⁹⁴⁵ Согласно докладу председателя Моссовета В. П. Ногина, большевиками в обстреле Москвы было истрачено около 1500–2000 снарядов. Даже такого количества снарядов, по словам Ногина, было „недостаточно“.¹⁹⁴⁶

Писатель И. Ф. Наживин вспоминал, что опустившаяся, обезображенная ослепшими окнами и разбитыми зданиями Москва имела какой-то взъерошенный и отпетый вид.¹⁹⁴⁷ Особенно пострадал район у Никитских ворот. От пулеметного и ружейного обстрела все стены близлежащих домов были густо усеяны точками, словно политые свинцовым дождем. Богослов В. Ф. Марцинковский вспоминал, что на тротуарах лежали кучи обломков стекла, также зеркального от витрин, толщиной в мизинец.¹⁹⁴⁸

Священнику также запомнился большой дом, расположенный посередине площади, который был разрушен пальбой и пожаром. Он писал: „Впоследствии в его подвалах нашли несколько десятков обгоревших трупов. Другой огромный дом напротив стоит без части верхнего этажа – уцелел только его железный скелет, сиротливо торчащий кверху…“¹⁹⁴⁹

Булыжная мостовая на Тверской была разворочена, а на улицах попадались воронки от снарядов.¹⁹⁵⁰ Посол Германии в России Вильгельм фон Мирбах констатировал, что тот, кто знал столицу в дни её славы, с трудом узнает её сейчас.¹⁹⁵¹ Другой свидетель, Мстислав Добужинский, отметил в письме своему другу: „Вообще, как искалечена Москва, ты и представить не можешь!“¹⁹⁵²

В Москве также сильно пострадали Никитская и Воскресенская площади, Городская Дума и гостиница „Метрополь“. Её, как и Думу, большевики обстреливали из пушек.¹⁹⁵³ Сильно пострадал и исторический Кремль. Его сторонники МВРК варварски обстреливали тяжёлой артиллерией с 31 октября (12 ноября) до 3 (16) ноября.^{1954 1955}

Один из очевидцев обстрела вспоминал, что полевое орудие на площади перед их домом ахало по Кремлю: „Выстрелы были похожи на то, как будто товарный поезд валится по исковерканным рельсам на наши головы с неба…“¹⁹⁵⁶ Обстрел исторической святыни и центра Москвы сыграл важную роль в решении о перемии со стороны КОБ.¹⁹⁵⁷

Нарком просвещения А. В. Луначарский, узнав о разрушении Кремля, пришёл в ужас. 2 (15) ноября он подал в отставку. Но Ленин его немедленно переубедил. Луначарский остался на своём посту, написав пропагандистское обращение „Берегите народное достояние“. В нём нарком малодушно возлагал вину на „роковые обстоятельства“.¹⁹⁵⁸