Читать книгу: «Шаманка и медведи – истории саморазвития и поиска баланса между искренней восторженностью и здоровым пофигизмом», страница 3

Медовуха и петух

Он возник из-за сарая, самонадеянный ветеран множества дворовых сражений. Гребень, огромный и зазубренный, как корона диктатора, качался в такт его угрожающей походке. Громадный, ростом почти с Кота, петух казался воплощением самой агрессии. Его перья сверкали пламенем под полуденным солнцем: ярко-красные на груди, золотистые на спине и зловеще чёрные на крыльях. Его глаза, два сверкающих янтарных уголька, прищурились, будто высматривая в своей жертве слабое место. Клюв, крючковатый и острый, чуть приоткрылся, и оттуда вырвался крик – не обычное "кукареку", а злобное, резкое "Карррааа!", которое заставило даже воробьёв в испуге замереть. На его лапах – толстых, как у ястреба, – блестели когти и огромные шипы. Эти когти и шипы, длинные и изогнутые, словно орудие из страшной сказки, были готовы вот-вот вонзиться в любого противника. Петух медленно приблизился, поворачивая голову то вправо, то влево, будто прицениваясь, как лучше напасть. Его огромный хвост, пышный и яркий, задрожал, как боевой флаг, и он приподнял одну лапу, готовясь к прыжку, в котором воплотились все его петушиные амбиции властелина двора.

Когда папа сообщил, что в субботу они едут на дальнюю пасеку к дедушке, глаза Кота вспыхнули так, будто в них запрыгнули два солнечных зайца. Кот очень редко и ненадолго виделся с любимым дедушкой. Дед был человек лесной, тихий и неспешный, как сама природа. Кот не знал, что его ждёт, но уже чувствовал, как в его сердце разгорается предвкушение приключения – такое, от которого ноги еле могут дождаться утра субботы.

Пасека! Это же почти как попасть в другую вселенную – туда, где воздух пахнет цветами, а пчёлы, шумные и деловитые, жужжат про свои секреты. Кот представил, как дедушка выйдет им навстречу из своей избы. Высокий, сгорбленный, в светлом комбинезоне пчеловода, на котором видны следы мёда и пыльцы, а на голове – шляпа с сеткой, немного поднятой вверх, чтобы лучше их видеть. Казалось, борода его жужжала в такт пчёлам, как будто одна из них спряталась там на отдых.

«Ну что, герой, – скажет дедушка, хитро прищурившись. – Поможешь мне за девчатами присмотреть?»

И Кот, конечно, будет помогать. Дедушка достанет для него маленькую шляпу с сеткой, перчатки, слишком большие, но такие важные. Сначала Кот будет стоять у ульев чуть настороженно, но потом, увлёкшись, станет с гордостью заглядывать внутрь – будто проверяет свою личную армию тружениц. В этот момент он почувствует себя настоящим пчеловодом, почти таким же умелым, как дедушка. А потом дедушка наверняка угостит его медом – самым вкусным, прямо из сот, золотистым, как закат. Или липовым чаем, в который Кот нальёт три ложки этого мёда. А может, дедушка расскажет про шершня, который однажды решил стать королём улья, или про пчелу-разведчицу, что всегда знает, где найти лучшее поле цветов.

А его изба! Внутри всё было пропитано запахом воска, трав и мёда. Полки, уставленные глиняными горшками, бутылями и маленькими резными фигурками, напоминали лавку травника. На стенах – пучки сушёной мяты, липового цвета и ромашки. Изба, выложенная из потемневших от времени брёвен, стояла на краю лесной поляны, так близко к веселой резвой речушке, что ночами шум воды сливался с тихим гудением пчёл. Казалось, что весь его мир – это большая река, тайга, речушка и его пасека, и ему больше ничего не нужно. Вечерами в его избе пахло свежим хлебом, липовым чаем и травами, что он сам сушил. Дед варил простую кашу в старом чугунном котелке, иногда добавляя туда ложку мёда, чтобы жизнь казалась слаще. В своей бревенчатой избе он жил круглый год, словно в собственном маленьком царстве. Летом – босиком, с пыльными ногами, в соломенной шляпе, из-под которой торчала седая грива. Зимой – в потрёпанном тулупе, обложив ульи соломой, чтобы «девчата» зимовали в тепле. Он говорил с пчёлами, будто те понимали его: спокойно, ласково, с добродушной улыбкой. А они отвечали ему дружным гулом, словно шептали свои тайны. Руки его – большие, жилистые, обожжённые солнцем и временем – двигались с нежностью, когда он открывал ульи. Эти руки знали, как успокоить не только человека, но и самую сердитую пчелу.

Наконец то наступила суббота и папа повез всех на такси к причалу, где их ждал дядя. Мы поедем по большой реке на его моторной лодке, которую он ласково называет моя Казаночка сказал папа.

Было темно, только начало рассветать, когда лодка двинулась в туман. Прожектор упирался в стену тумана и впереди лодки видно было не далеко. Дядя сказал поедем потихоньку, а встречные лодки нас услышат и увидят наш свет. Казаночка двигалась в тумане как жужжащий клубок света.

Тумана вверху было меньше, но ближе к воде он был совсем плотный. Туман был самым белым над самой рекой там куда светила фара Казаночки.

В небе были видны сверкающие звездочки. Небо висело над лодкой и подмигивало Коту звездами. Над туманом на берегу были видны темные силуэты высоких кедров, через которые Коту тоже подмигивала Луна. Как красиво, подумал Кот. Нужно будет рассказать об этом маме, когда она проснется. Звездочки на небе стали тускнеть, оно стало розоветь. За вершинами кедров осветились нежно-розовым цветом вершины заснеженных гор.

Солнышко было еще не видно, но туман со временем стал немного реже и стали лучше видны очертания прибрежной тайги с правого берега реки, вдоль которой шла Казаночка. Папа и мама дремали, а Кот всматривался в туман и плавно тускнеющие, с появлением солнечных лучей, звезды.

Послышался, приглушенный туманом, звук приближающейся навстречу лодки. Мама проснулась и подняла голову. Из тумана появилась девочка с ярко рыжей шевелюрой и веснушками на радостном лице. Ее огромные голубые глаза восторженно сверкнули. Она замахала Коту руками и что-то вскрикнула. Он не разобрал ее слов, но тоже восторженно помахал ей в ответ. Мама тоже помахала, и Кот с некоторым огорчением подумал, что, наверное, девочка помахала не только для него. Длинная и узкая деревянная лодка медленно проплыла мимо и скрылась в тумане вместе с угрюмым бородатым мужчиной, сидящем за мотором.

И опять туман да жужжание Казаночки, бледнеющие звезды над головой и Луна над вершинами кедров на светлеющем небе. Мама опять задремала, а папа и не просыпался.

Вдруг над рекой из тумана совсем рядом послышалось громкое и какое-то требовательное Мууу. За этим одиноким мычанием последовало мычание хоровое.  Что за водные коровы с недоумением подумал Кот!? Дядя, увидев обескураженный вид Кота с улыбкой пояснил: это коровы пасутся на острове и ждут доярок. Они услышали звук лодочного мотора и решили, что это к ним едут доярки. Туман все редел. Опять послышался звук приближающейся моторной лодки и женские голоса. А вот и доярки, воскликнул дядя. Из тумана возникла большая лодка полная доярок и больших блестящих бидонов для молока. Доярки весело загалдели и приветливо помахали встречной лодке. В ответ все не спящие помахали им в ответ, а проснувшийся папа мечтательно сказал: молочка бы сейчас да с краюхой свежеиспеченного хлеба! В еще не окончательно расступившемся тумане на берегу возникла палатка и котелок над костром. Хмурый небритый мужчина помешивал что-то в котелке. Наверняка там у него наваристая уха – сказал опять мечтательно папа и мама стала доставать бутерброды.

Небо вспыхнуло яростным рассветом, а Кот с аппетитом уплетал вкусный мамин бутерброд и любовался бликами рассвета на воде. Вокруг то ближе то дальше были видны всплески, круги на воде расходились, словно кто-то разбрасывал невидимые камушки. «Вот это клёв!» – воскликнул папа, жуя с таким видом, будто это его главный талант. На берегу в уже редком тумане зашевелился и сдержанно-приветственно поднял руку рыболов. Дядя ответил ему более эмоциональным взмахом и восторженно тихо пояснил нам: это Михалыч наш постоянный чемпион по спортивной рыбалке.

Солнце окончательно утвердилось на небе, и мама предложила Коту снять тёплую куртку. Ветер стал мягче, напоминая о весне, и его прикосновения больше не обжигали холодом. Большая бледная луна всё ещё висела на светло-голубом небе, словно не желая уступать своё место, и её призрачный диск казался почти осязаемым. Тайга на берегу заиграла сочными зелёными красками, словно пробуждаясь ото сна. Могучие кедры величественно простирали свои лапы к небу, отбрасывая ажурные тени, а нарядные берёзы, словно лесные невесты, сияли серебристыми стволами. Между ними, в густой траве, блестела роса, словно рассыпанные по зелени драгоценные камни. В воздухе кружился тонкий аромат хвои и влажной земли, и мир казался огромным, живым и полным обещаний.

Внезапно за поворотом реки, лес расступился и на огромной поляне Кот увидел таких же как он пацанов лихо, катающихся на конях без седел! У него завистливо защемило в груди. Всадники лихо подскакивая к небольшим стожкам сена, накидывали на стог веревку и присвистывая на лошадей тащили куда-то свою добычу. Копны к стоговищу таскают – работают мальцы, одобрительно прокомментировал папа со знанием дела.

Тайга опять подступила к самому берегу. Могучие кедры заслонили солнце. Папа осторожно взял Кота за плечо и тихо сказал: смотри там медведица и медвежонок собирают кедровые орехи. Медвежонок лихо карабкался по стволу кедра, а медведица рывками толкала соседний кедр. Дядя дал Коту бинокль, и он засмотрелся на медвежонка, который забрался на верх и, стоя на ветке, тянулся к невидимым даже в бинокль орехам. Какой он ловкий и смелый тихо сказала мама, глядя ласково на Кота, прямо как ты. Кота наполнила гордость и самолюбование. Он крепко держал большой бинокль и представил как он сейчас по-геройски выглядит.

Вскоре вдали появился дедушкин лодочный причал. Там уже стояли две лодки и лежал большой мохнатый пес. Боцман! С восторгом закричал Кот. Боцман с ленивым достоинством встал, но его хвост предательски выдал его сдерживаемую радость от встречи с Котом. Его умные глаза были полны радостью и преданностью старому другу по щенячьим играм.

По тропинке от причала они вслед за Боцманом пришли на дедовскую пасеку. Это было обширное владение в лесу на краю огромной поляны, заросшей лесным разноцветьем и клевером. Лесная поляна раскинулась, словно живописное полотно, где каждая травинка и лепесток – мазок гениального художника. Алые маки разгораются яркими пятнами среди зелени, их тонкие лепестки, будто пылающие под утренним солнцем, источают лёгкий сладковатый аромат. Рядом качаются синие васильки, их небесный цвет придаёт поляне глубину, а прохладный, почти неуловимый запах напоминает свежесть раннего утра.

Желтые цветы сияют весёлыми пятнышками, словно солнечные лучики, которые спустились отдохнуть на мягкую траву. Их медовый аромат разливается в воздухе, смешиваясь с густой, сливочной ноткой клевера, раскинувшегося зелёными коврами. Его розовые и белые соцветия словно сладкие угощения, привлекают пчёл и шмелей. А в одном уголке, скромно, но уверенно, раскинулась мята, её пряный и бодрящий запах разливается по поляне, оставляя на губах и в воздухе лёгкий холодок.

Между этими яркими красками затерялись лиловые и оранжевые цветы, их ароматы, тонкие и едва заметные, дополняют общую симфонию запахов. Трава шелестит, клонится под невидимой рукой ветра, который подхватывает и играет всеми этими ароматами, перенося их из одного уголка поляны в другой. Каждый шаг здесь – как прогулка по разноцветной и душистой сказке, где природа щедро делится своей красотой, покоем и сладким запахом лета, пробуждает желание лечь на траву и просто дышать этим букетом.

Резвая веселая речушка с шумным плеском пробегает через пасеку, словно радостный рассказчик, несущий свои истории к большой реке. У деда на речушке устроены рыбные ловушки – простые, но хитроумные сооружения из плетёных прутьев и натянутой сети. Они притаились в самых узких и глубоких местах потока, где вода журчит особенно стремительно.

Коту всегда казалось, что эти ловушки – как тайные капканы времени, удерживающие серебристые вспышки рыб на мгновение дольше, прежде чем они уйдут в вечное течение. Рыбы, попадающиеся сюда, бьются и блестят на солнце, словно ожившие сокровища ручья, а дед, с прищуром глядя на плеск, шутит, что это сама река ему дань платит.

Над речушкой, где берёза раскинула свои ветви, словно приглашая к игре, дедушка устроил Коту тарзанку. Толстая верёвка с крепким узлом висела так удачно, что за неё можно было ухватиться и перелететь через стремительный водный поток одним лёгким рывком. Кот, разбегаясь, взлетал в воздух, как птица, и с радостным криком перелетал через речушку, наслаждаясь мгновением полёта. А Боцман, щенок с безграничным запасом энергии, не мог остаться в стороне. Каждый раз, как Кот стартовал, он с визгом бросался в воду, поднимая вокруг себя брызги, словно маленький водяной. Переплыв речушку, Боцман восторженно лаял, словно объявляя всему лесу, что он настоящий герой и не уступает в ловкости своему юному хозяину.

Когда Кот переступил порог, он сразу почувствовал, как его охватывает знакомое чувство. Это было нечто простое, но важное, как вернуться в родной дом после долгого отсутствия. Он вновь оказался в том месте, которое когда-то было ему домом, и, хотя прошло много лет, что-то всё ещё оставалось неизменным.

Он бросился к дедушке с той же радостью, с которой, наверное, всегда бы бежал – будто хотел вернуться в своё детство. Он обнял его крепко, как только мог, а потом снова почувствовал ту же атмосферу, которая когда-то его окружала. За большим деревянным столом сидели незнакомые ему люди. Они выглядели серьёзно, но доброжелательно, с искорками тепла в глазах, как те, с кем он всегда мог легко найти общий язык.

Мама разливала по глиняным мискам наваристую уху, и её запах наполнил комнату. Уха была из свежей рыбы – дедушка сам вытаскивал её из ловушек в речке, что протекала прямо через его двор. Тот самый запах дыма, речной воды и рыбы мог бы согреть любого в самые холодные дни. Кот снова почувствовал этот аромат – будто всё вокруг возвращалось на свои места.

Дедушка с улыбкой подавал кружки с янтарным напитком, который пах медом и летним солнцем. И хотя Кот уже взрослел, он вновь почувствовал себя мальчишкой, сидящим за этим столом, в этом кругу – с ощущением, что всё вокруг остаётся неизменным.

За столом говорили о свадьбе, о бочке меда, которую дедушка закопал много лет назад. Но мысли Кота унеслись на улицу, к Боцману, который ждал его. Ему не терпелось выскочить во двор и снова ощутить ту лёгкость, ту свободу, которая была с ним, когда он был мальчишкой.

Боцману не разрешалось заходить в избу, но у него была своя изба. И да, назвать его жилье будкой язык не поворачивался. Это было строение полтора метра высотой с собственной крытой верандой.

Кот с удовольствием съел дедушкину уху и выпил ароматный напиток, который, как он только сейчас заметил, ему налили меньше, чем остальным. Все еще неспеша ели уху и разговаривали, а он уже все съел и выпил, и попросил у дедушки добавку вкусного компотика. На его просьбу дедушка широко улыбнулся и поблагодарил Кота за высокую оценку его напитка, а мама объяснила ему, что этот напиток детям нельзя пить много. Кот немного обиделся на мамино вкрадчивое «детям» ведь он уже не считал себя ребенком так же, как Боцман не считал себя щенком. И дедушка не считал Боцмана щенком. Кот же был вдвое старше Боцмана. Кот старался сдержать свое возмущение и решил, не привлекая внимание взрослых тихо выйти во двор. Но ужас его ноги не слушались его! Он немного переждал, подавляя панику и не подавая виду о своем бедственном состоянии. Стараясь изобразить на лице довольную улыбку, он, помогая себе руками, слез со скамьи. Придерживаясь за стену, не торопясь и, делая вид что внимательно слушает мамино описание их с папой свадьбы, он с трудом вышел на крыльцо.

Посидев и немного отдохнув на крыльце, Кот решил вновь подчинить себе свои ноги. Держась за перила, он спустился на землю, неуверенно стал на ноги и со страхом, но решительно отпустил перила. Он стоял, будто весь мир превратился в зыбкое болото, где каждая попытка сделать шаг грозила потерей равновесия. Ноги, обычно такие послушные и крепкие, вдруг превратились в чужих предателей: колени подгибались, ступни странно разъезжались, как будто забыли, что значит держать хозяина.

Он собрал всю волю в кулак, крепко стиснув зубы, и сделал попытку удержаться на месте. Голова словно наполнилась густым туманом, в котором запутались его мысли: "Только не упасть, только не упасть…" Он напрягся, чувствуя, как мышцы дрожат, словно струны натянутой гитары, но земля всё равно как-то странно качалась, играя с ним в жестокую и страшную игру. В эту минуту Кот ощутил злость на самого себя – и на медовуху, и на её приторный аромат, который теперь казался не столько сладким, сколько коварным. Впрочем, где-то в глубине души его переполняла тихая гордость: "Я ведь почти взрослый, раз мне дали попробовать!" И вместе с гордостью зашевелилось упрямство. Он выпрямился, стиснул кулаки и сделал шаг, решив победить слабость и страх во что бы то ни стало.

Появившийся из-за сарая петух почувствовал этот страх и неуверенность в себе. Неужели этот надутый дворовый страж, посмеет атаковать меня, почти взрослого с ужасом мелькнуло в голове Кота?!

Этот задира был ростом почти с Кота и излучал такую уверенность, что сам бык, наверное, отошёл бы в сторону, уступая ему дорогу. Его перья сверкали пламенем под полуденным солнцем: ярко-красные на груди, золотистые на спине и зловеще чёрные на крыльях. Его огромный хвост, пышный и яркий, задрожал, как боевой флаг. Ещё миг, дерзкий петух взлетел и вонзил в Кота шпоры. Громадный петушиный клюв возник перед лицом Кота. Через мгновение клюв петуха ударит Кота в беззащитное лицо, но он оцепенел, охваченный животным ужасом.

Спокойный и короткий рык Боцмана, лениво наблюдавшего всю эту мизансцену, из своей веранды, мигом сдул с Кота страшного боевого петуха, который, стараясь не терять достоинство, удалился за сарай.

Кот почувствовал, как горячая волна позора обдала его с головы до ног. Ошеломлённый и разбитый, он сел на ступеньки, прикрывая лицо руками. Слёзы позора текли по щекам, но в этих солёных ручейках зародилось твёрдое, как камень, решение: он станет сильнее. Сильнее петуха, сильнее своего страха, сильнее своих слабостей. И однажды он научится стоять против любого врага – будь то птица, зверь, человек или собственное бессилие.

Глава 3. Приручение своей стихии

Купание в кипятке

Кот разделся раньше всех, натянул плавки и запрыгнул на край небольшого бетонного бассейна. Рядом не было никого. Он и чистейшая прозрачная голубоватая вода, пар, неспешно поднимающийся над поверхностью. Кот радостно прыгнул головой вниз.

Внезапно тело пронзил острый озноб. Кот не понял, как оказался стоящим на другой стороне бортика бассейна. Его морозило, но лицо и тело горели. Он тяжело дышал, пытаясь осознать, что только что произошло.

– Что за… – выдохнул он, глядя на воду.

В этот момент из раздевалки вышел дядя Илья, с полотенцем на плечах, и, даже не глядя на Кота, сказал:

– Костя, в бассейн не лезь. Мы сейчас воду будем охлаждать.

Кот сглотнул. Хотел сказать, что уже поздно, но язык не поворачивался. Вместо этого он молча сел на край, все еще пытаясь собраться с мыслями. «Я только что прыгнул в кипяток… И почему я вообще жив?»

Геологи специально наполнили бассейн к приезду группы во главе с главным архитектором. Теперь все выстроились цепочкой к ближайшему ручью и полчаса передавали куски льда для охлаждения воды. Кот тоже участвовал, но с каждым переданным куском льда чувствовал, что к нему возвращается только одно – осознание собственного безрассудства.

Когда все стали осторожно заходить в бассейн, наслаждаясь уже приемлемой температурой воды, Кот остался сидеть в стороне. Только тогда мама заметила его красноватую кожу и странное, ошарашенное выражение лица.

– Костя, ты чего? – тревожно спросила она, присаживаясь рядом.

– Ничего, мам… – он отвел взгляд. – Просто не хочу купаться.

Но его бледность и покрасневшая кожа уже выдали его. Остальные тоже заметили.

– Да он, похоже, первым в воду сиганул, – рассмеялся папа, осторожно хлопая сына по плечу. – Ты как царь Додон из сказки «Конёк-Горбунок». Молодеть тебе некуда, но, может, стареть не будешь!

Компания рассмеялась, кто-то даже предположил, что теперь Кот стал «закаленным навсегда». Кот попытался улыбнуться, но мама не поддержала общего веселья. Она решительно взяла его за руку.

– В медпункт, немедленно.

Женщина с добрыми серыми глазами внимательно осмотрела Кота, потрогала его кожу и, качая головой, сказала:

– Да ты, милок, в рубашке родился. Сегодня без купаний. Держи, выпей таблетку, отдохни.

Кот молча кивнул, послушно проглотил лекарство и вышел обратно к группе. Компания была веселая. Кот, папа, мама, дядя Илья и его архитекторы с раннего утра ехали на автобусе, а потом шли на лыжах к лагерю геологов на термальных источниках.

Термальная вода отапливала домики-вагончики, которые геологи называли балками. После обеда в теплом балке с большим столом зазвучала гитара. Папа свою не взял, но у геологов были даже две гитары. Гитаристы сменялись, но репертуар у всех был похожий. Пели походные песни и частушки, смеялись и шутили.

Кот тоже смеялся, но теперь его смех был другим – в нем звучала не только радость, но и осторожность. Он понял, что порой самые привычные и кажущиеся безопасными вещи могут таить в себе неожиданную опасность. Как легко, доверившись привычному ощущению, можно оказаться на грани. Теперь он знал: горячая вода бывает коварной, а уроки, полученные на грани, запоминаются навсегда. Может, именно так человек учится по-настоящему понимать мир?