Читать книгу: «Мост между мирами»

Пролог

Октябрь 2005 года, Россия, г. Краснодар.

Темное полотно небесного свода постепенно светлело, озаряясь первыми лучами рассвета. Тьма рассеивалась медленно, размеренно, словно не желая уступать место свету, и мир погружался в ее вязкие объятия.

Мрачный черный оттенок неба сменился на бесцветный мрак, окутанный тяжелыми серыми облаками. С приходом нового дня в воздухе повисло необъяснимое напряжение, тяготившее душу и порождавшее чувство тревоги.

В одном из жилых домов происходили странные события. Погруженная в полумрак спальня была наполнена еще более гнетущей атмосферой, чем окружающий мир. На старой скрипучей кровати лежал молодой мужчина, чье бледное лицо выражало невыносимые муки и страдания. Его кожа приобрела болезненно-зеленый оттенок, а некогда живые глаза отражали пустоту и истощение. Широкий лоб мужчины был покрыт испариной, вызванной нехваткой кислорода в легких. Грудь мужчины вздымалась слишком активно, словно в попытках вдохнуть хоть немного живительного воздуха, но истощенный тяжелым заболеванием организм был на грани того, чтобы оставить попытки спасти несчастного от неминуемой и скорой гибели.

Рядом с мужчиной сидел мальчишка лет пятнадцати. Его большие глаза имели насыщенный темный оттенок древесной смолы, отражая янтарный отблеск света в глубине зрачков. Взгляд подростка говорил о его ранней зрелости и о непосильных тяготах жизни, которые свалились на хрупкие плечи еще недавнего ребенка. Некогда смуглая кожа мальчишки приобрела тот же неестественно бледный оттенок, что и у мужчины на кровати.

Подросток с болью в глазах наблюдал за страданиями мужчины. Каждый раз, когда на лице больного отражался очередной болезненный приступ, парень вздрагивал и хотел прийти на помощь.

– Леша, я уже вызвал скорую помощь, – его голос дрожал и срывался. – Врачи приедут с минуты на минуту и окажут тебе всю необходимую помощь. Ты обязательно поправишься, и мы сходим вместе на футбольный матч.

– Мишка, я в порядке, – мужчина отвечал с тяжелым хрипом в голосе, который выдавал его слабость и изнеможение. – За два года борьбы я привык к подобным приступам.

– К такому невозможно привыкнуть, – взгляд парня был сосредоточен на бледном лице мужчины. – И как назло, отец отправился на смену именно в тот период, когда у тебя случилось обострение. А мать и вовсе сбежала сразу после того, как у тебя обнаружили эту заразу. Твоя болезнь – вина родителей! Они довели тебя своим наплевательским отношением и безразличием. Я никогда не прощу их за каждый день твоих страданий.

– Видимо, у матери на это были весомые причины, – в голосе мужчины не было ни тени осуждения или презрения. Он говорил мягко и смиренно, словно лишние эмоции могли забрать те остатки жизненных сил, которые еще бились в его охваченной огнем груди. – Не суди родителей слишком строго. Мы все не без греха и расплачиваемся за грехи наших прошлых жизней в нынешней.

– Не начинай свои россказни про прошлые жизни, – недовольно ворчал мальчишка. – Тебе надо думать о нынешней жизни и о том, как сохранить ее вопреки всем прогнозам недоумков-врачей. А ты вновь предаешься бессмысленным рассуждениям о прошлом.

– Миша, не тебе судить дипломированных специалистов и учить работе именитых врачей, – в мутном взгляде, наполненном истощением и болью, появился строгий и суровый взгляд старшего брата. – Тебе пятнадцать лет, а ведешь себя так, словно ты сам являешься именитым хирургом.

– За эти два года я узнал о нейрохирургии намного больше, чем эти недоспециалисты, – в карих глазах парня отражалась сильная ненависть и злость. – Будь я чуть старше, я бы лично взялся за твое лечение.

– Кто знает, – сухие и бледные губы мужчины вытянулись в слабой улыбке. – Может, тебе удастся получить медицинское образование и стать более грамотным специалистом, чем нынешнее поколение врачевателей. Надеюсь, я смогу дожить до этого момента и увижу твое взросление собственными глазами.

На последних словах голос мужчины стих, переходя в едва различимый шепот. Глухое эхо болезненного хрипа разносилось по мрачной комнате волнами отчаянья и душевной муки. Смотря на сотрясающееся тело брата и его учащающееся дыхание, мальчишка подорвался с места и направился прямиком в объятия изъеденного раком мозга мужчины. Его пальцы вцепились в бледную кожу и исхудавшее за время долгосрочной борьбы со смертельным недугом тело. Хватка подростка была настолько сильной, словно его объятия могли удержать стремительно угасающую жизнь в израненной плоти.

– Брат, я клянусь тебе, что никогда не отпущу тебя в объятия смерти и сделаю всё для спасения твоей жизни. Я спасу тебя и вырву твою душу откуда угодно!

– Обязательно, братишка. Обязательно…

Тело мужчины сотрясалось от боли, а дыхание учащалось с каждой секундой. Его сердце работало на пределе своих возможностей, пытаясь сохранить жизнь, которая стремительно уходила.

Внезапно по дому разнёсся громкий звук настойчивого дверного звонка. Подросток вскочил с места и поспешил к двери. На пороге его встретила бригада врачей скорой помощи. Их лица были лишены каких-либо эмоций, а взгляды – безразличны. С равнодушным видом двое мужчин прошли в комнату, где находился их пациент.

В воздухе витал тяжёлый запах химических веществ и спирта, стоявших у кровати. Эти обжигающие и тошнотворные ароматы успели проникнуть в каждый уголок жилого помещения, отражая безысходность состояния пациента и гнетущую атмосферу в доме.

Тело мужчины лежало неподвижно, но слабые движения в груди свидетельствовали о том, что он ещё жив. После короткого диалога с подростком, врачи погрузили больного в машину скорой помощи. В их действиях можно было заметить безразличие и пренебрежение к нуждающемуся в помощи человеку, словно его жизнь не имела ценности, и битва за его душу с недугом была заранее проиграна.

Улицы южного города тонули в сером полумраке. Громкие звуки сирен оглушительными возгласами разносились по городским просторам, предупреждая случайных прохожих и соседних водителей о быстротечном времени в этом неравном бою со смертью.

Спустя полчаса тело бессознательного мужчины доставили в одну из городских больниц. Его сразу же передали квалифицированному медицинскому персоналу – единственному, кто мог оказать ему необходимую помощь.

Как бы подросток ни пытался пробиться к врачам и быть рядом с братом, его присутствие в реанимационном отделении было запрещено. Одинокий парень стоял посреди больничного коридора, с надеждой и болью в глазах глядя на двери реанимационного отделения.

«Не покидай меня так рано», – повторял он про себя. «Ты обещал дождаться моего диплома и должен дать мне возможность вылечить тебя. Брат, ты нужен мне и всегда будешь нужен, как мой ангел-хранитель и моя единственная семья. Прошу тебя, не покидай меня…».

В уголках больших карих глаз юноши появились жгучие слёзы. В этих солёных каплях таилась скорбь и боль, которая терзала его юную и израненную душу.

Боль потери была знакома этому мальчику. Он смог принять и пережить уход матери, но наблюдать за тем, как уходит из жизни его близкий друг и любимый брат, было выше его сил.

За последние два года юноша прочитал огромное количество научной литературы и изучил все доступные источники информации о методах лечения и поддержки больных раком мозга. Он ознакомился не только с отечественными исследованиями и наработками, но и с трудами зарубежных учёных.

Парень был уверен, что в мире существуют способы лечения этого страшного недуга, и что мозг человека можно прооперировать при точном и ювелирном подходе. Много раз он вступал в яростные споры с местным медицинским персоналом, доказывая свою правоту. С неудержимой ненавистью он утверждал, что операция возможна, и опухоль его брата в его нынешнем состоянии можно вырезать и удалить без значительных повреждений головного мозга.

Однако врачи расценивали подобные высказывания пятнадцатилетнего школьника как проявление тревоги и стресса, списывая всё на эмоциональность и гормоны травмированного подростка.

Юноша мерял больничный коридор широкими шагами, не в силах найти покой и смирение. Долгое ожидание и пугающая неизвестность только усугубляли душевные тревоги, которые всё глубже проникали в сознание обеспокоенного юноши.

За окном бушевала стихия. В шаткие окна задувал сильный ветер, наполняя пустой коридор неприятным и пронизывающим свистом. В густой серой массе бесцветного уныния сверкали яркие вспышки молний, а гром оглушал и приводил в настоящий ужас.

– Михаил? – раздался в тишине грубый мужской голос, чей тихий тембр напоминал скрип старых шестеренок. – Мы можем поговорить?

– О чем? – юноша осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что слова незнакомца были адресованы ему. В глаза подростка сразу бросился белоснежный халат и больничная форма неизвестного мужчины. – Вы по поводу Леши? – в его глазах блеснул слабый отблеск надежды. – Я могу увидеть брата?

– Парень, где ваши родные? – врач успешно игнорировал вопросы подростка, делая вид, что не замечает его возбужденного состояния. – У тебя есть кому позвонить?

– У меня есть только брат! – юноша не смог сдержать эмоций. – Я его семья и единственный родственник, кому не наплевать на его жизнь!

– Юноша, я понимаю, что тебе нелегко, но по закону я обязан оповестить совершеннолетних и взрослых о… – мужчина осекся и замолчал. Его строгий взгляд обратился в сторону, скрываясь от пристального и возбужденного подростка. – Мне необходимы контакты кого-то из вашей родни.

– Отец уехал на смену пару недель назад, а мать бросила нас еще два года назад, – в древесном оттенке глаз юноши проявились ожесточенные и яростные блики злости. – Другой родни у нас с братом нет. Только я и он.

– Парень, – врач испустил тяжелый и глубокий вздох, продолжая избегать прямого контакта с глазами подростка. – Я обязан связаться с кем-то из взрослых. Я не имею права сообщать подростку подобные новости и не могу оставить недееспособного юношу без опеки.

– Плевать на мой возраст! – парень не смог сдержать эмоций и выплеснул долго копившуюся злость наружу. – Говорите всё, что вы хотели. Я здесь единственный, кто в состоянии взять на себя ответственность за жизнь брата, и единственный, кто несет за него ответственность. Сейчас нет смысла в ваших дурацких правилах и порядках. Важно лишь одно – сохранить жизнь моему брату и сделать всё возможное для облегчения его страданий.

Мужчина опустил глаза и осунулся. Его широкие плечи опустились вниз, отражая свалившуюся на его душу тяжелую участь. Душевный груз давил со всех сторон, словно неподъемный гранитный валун, что придавливал хрупкую и живую плоть.

Коридор вновь погрузился в гнетущее и тяжелое молчание. Тишина разрывалась лишь звуком свиста бушующей за окном стихии и гудящего со всех сторон сквозняка.

Юноша больше не мог выносить это невыносимое молчание. Каждый раз, когда врачи относились к нему несерьёзно и не воспринимали его как полноценного взрослого, он выходил из себя. Он был гораздо старше и мудрее, чем многие из тех, кого он считал недалёкими и незрелыми. Он был единственным, кто взял на себя ответственность за брата и его жизнь. Но, несмотря на все его доводы и весомые аргументы, старшее поколение продолжало видеть в нём ребёнка.

– Парень, я настаиваю на том, чтобы ты связался с кем-то из родных, – нарушил тишину тихий мужской хрип. – Мне нужно сообщить тебе…

– Я уже сказал, что я единственный из семьи, – пальцы подростка сжались в кулаки. – Соберитесь и поговорите со мной как мужчина с мужчиной.

Уверенный и холодный тон подростка мгновенно превратил его в сурового мужчину. Древесный цвет его глаз потемнел до цвета густой и чёрной смолы. Не поднимая глаз, мужчина в белом халате испустил обречённый вздох. Его плечи опустились ещё ниже, и из горла вырвался тихий хрип:

– Юноша, мне очень жаль, но твой брат скончался полчаса назад. Мы сделали всё возможное, но опухоль победила в этой схватке и забрала его жизнь.

Болезненный хрип отражался от мрачных и разъеденных плесенью стен, словно оглушающий гром. Глухое эхо мужского голоса проникло в сознание подростка, как проклятая опухоль, которая два года забирала жизнь его старшего брата. В одно мгновение юноша потерял всё, чем дорожил и во что верил.

Тело подростка пошатнулось, и он упал на пол. Пальцы зарылись в копну тёмных волос на голове, сжимая их в цепкой хватке. В области сердца щемила нестерпимая и выжигающая душу боль.

– Он жив… Леша жив… – тело подростка сотрясалось в конвульсиях, а стеклянный и мутный взгляд отражал возникшее в разуме безумие. – Он рядом и никогда не бросит меня… Он всегда будет рядом…

– Парень, мне правда жаль, что ты пережил подобное в одиночку, но тебе следует сообщить отцу о случившемся… – голос мужчины дрогнул. – Я понимаю, что тебе нелегко принять произошедшее, и твой несформировавшийся разум отрицает столь тяжкое событие, но ты должен смириться и идти дальше.

– Я никогда не отпущу брата… – с каждым новым вздохом подростка охватывал всепоглощающий страх и бездонное отчаяние. – Я никогда не отпущу брата.

– Я… – с непосильной тяжестью в душе врач решил взглянуть на утопающего в горе подростка. – Я попрошу медсестру вколоть тебе дозу успокоительного. Хоть на время, но это поможет тебе справиться с горем.

Врач поспешил покинуть погружённого в скорбь подростка. Ещё долго по коридору эхом разносилось невнятное бормотание юноши. «Я никогда не отпущу брата…» – слышалось в пустынном и мрачном коридоре.

Парень обхватил себя руками. Боль и невыносимый поток эмоций были настолько сильными, что не позволяли взрывной волне чувств вырваться наружу, создавая невидимый эмоциональный барьер. Где-то за пределами душевной боли и поглотившего разум отчаяния послышался тихий голос, в котором были лёгкие ноты усмешки и задора:

– Ты обещал мне не отчаиваться и быть сильным несмотря ни на что.

Мягкий тембр неизвестного звучал так знакомо и тепло, что подросток не сразу осознал, кто был его обладателем. Погружённый в скорбь разум прояснился, пальцы разжали сильную хватку, а глаза устремились в сторону призрачной фигуры.

– Леша? – ещё недавно полный боли и отчаянья взгляд отражал недоумение и ужас их носителя. – Ты же… Мне сказали, что ты…

– Всё так и есть, – размытый силуэт молодого парня стал более осязаем. – Я получил бессрочную амнистию и вышел по УДО из этой жизни.

– Брат… Но… Как… – подросток не мог поверить в происходящее. Образ брата был похож на отголоски безумия, что поглотили разум парня и теперь вызвали в разуме болезненные и безумные галлюцинации. – Как ты…

– У меня осталось незаконченное дело в этом мире, – на размытом лице призрака появилась тень улыбки. – Я не оставлю тебя, младший братишка. Я буду рядом с тобой. Всегда…

Отголосок призрачного голоса был словно яркий и спасительный свет одного маяка в непроглядной тьме. Призрачный силуэт молодого мужчины был впервые похож на живого человека, а не болезненный и изъеденный раком труп. Образ брата, живой и такой привычный, подавлял мрак и отчаяние, что поглотили скорбящего и утопающего в скорби подростка.

В одно мгновение юноше стало всё равно, как и почему это произошло. Пусть этот образ был плодом его воображения или игрой возбуждённого и травмированного разума, но он не хотел отпускать эту галлюцинацию. Парень всем своим нутром желал сдержать видение и сохранить образ старшего брата в том виде, в котором он предстал перед ним в этот болезненный момент.

Пусть дух старшего брата оставил остывшую и изъеденную опухолью плоть, но его душа будет рядом с Мишей и не оставит его. Даже смерть не сможет разлучить двух братьев, которые были друг для друга намного больше, чем просто кровной роднёй и детьми одних родителей. Они были единым целым и были одной душой на двоих. Этот факт не могла изменить ни одна вещь во Вселенной, как и разрушить настоящие братские узы.

Неважно, какое будущее ждало несчастного подростка и какой путь уготовила ему жестокая судьба. Юноша был уверен, что старший брат будет рядом и за его спиной всегда будет ангел-хранитель, который не покинет оставшегося в одиночестве мальчишку до конца его дней.