Феечка во френдзоне

Глава 1

Крупные очки от солнца, капюшон слегка поношенной черной худи. Несуразные джинсы-бойфренды. Из женственной блондинки я превратилась в худощавого подростка неопределенного пола.

Последний штрих: черная бейсболка под капюшон. Все. Достаточно. Теперь клиент от подобной «красы неописуемой» сам сбежит. Или меня на улице арестуют как подозрительную личность. Однако у меня есть причины «приукрасить» внешность.

– Что? – невинно спросила я, проверяя реакцию Жанны. Реакция у Жанны была ожидаемой – неодобрительной. – Ой-ой, подумаешь! Это, между прочим, клиентоориентированность. К каждому индивидуальный подход. К этому тоже индивидуальный – «от ворот поворот» называется. Ну пойми, Жанна, не хочу я сейчас подработку брать, Кристине помощь нужна!

Но дядю Валеру тоже обижать не хочется, это он клиента подогнал. Если я заказчику по телефону откажу, дядя будет допытываться, что, как и почему. А так сошлюсь на интуицию. Типа при личной встрече увидела на клиенте недобрый знак. Ложь во спасение Кристининого магазина.

Моей интуиции дядя Валера доверяет. У нас в семье ей доверяют все.

Жанна, разумеется, не ответила, лишь трагично выпучила глаза. Я фыркнула:

– Да ладно тебе! Ты же все прекрасно понимаешь. Ничего страшного за пару часов не произойдет: канон не рухнет, мир не провалится в бездну некрасивости, бабочки и цветочки не вымрут. Просто мне нужно стать незаметной. Ненадолго, на время. Сбегаю, откажусь и назад. Да-да, верно, хочу посмотреть на звезду садоводства и взять автограф для мамы. Ты меня расколола.

Мой сегодняшний клиент – парень двадцати восьми лет от роду, некий Никита Жуковский. По свидетельству всяких-разных интернетов, звезда телевидения, инстаграма, тик-тока и ю-тьюба. Ведет несколько передач на канале «Дача», превращает заброшенные садовые участки в рай на земле, участвует в деятельности разных благотворительных организаций.

Но у меня Кристина и ее магазин, я обещала помочь. Дела наши совсем плохи. И, кстати, у меня действительно имеются кое-какие странные предчувствия насчет сегодняшней встречи. Неопределенные, но для себя я уже решила, что плохие.

Я удовлетворенно кивнула отражению:

– Отлично ведь? Клёвый лук! Ничего лишнего!

Жанна раздула щеки и вдруг оживилась. В ту же секунду в дверь позвонили. Я сняла бейсболку и открыла.

– Эраст Филимонович, заходите! Чаю? У меня есть пара минут, а потом я убегаю.

Мой сосед снизу учтиво поклонился и вошел. В его худой морщинистой руке был полиэтиленовый пакетик, в котором что-то шуршало, ползало, жужжало и билось.

– Нет времени, Машенька. У меня на сегодня намечена высадка рассады сальвия немороса, шалфея дубравного. Лучше вы ко мне вечерком загляните, я приготовлю любимые французские пирожные Тамарочки, со свежей черникой. Вот, это вам. Чтоб не с пустыми руками, как говорится.

Сосед протянул мне пакетик. Гостинец я оценила высоко, даже причмокнула.

– Вы нас в который раз спасаете, Эраст Филимонович! У меня сегодня как раз клиент, убегаю!

– У вас появилась подработка? – обрадовался сосед. – Я помню, как вы переживали насчет денег. Что за дело?

– Довольно серьезная… консультация. Но там пока пятьдесят на пятьдесят, выгорит или нет, неизвестно, – я отвела взгляд. – Долг верну, Эраст Филимонович, обязательно.

– А, – сосед равнодушно махнул рукой, – можете не торопиться. Лучше почините кран в ванной с гонорара. И я, и вы сохраннее будем.

– Это само собой. Еще раз спасибо за угощение. Жанна будет в восторге.

– Все живое и свежее. Мухи, комары, пара червяков и, заметьте, ее любимые гусеницы, снял с ампельной клубники.

Жанна одобрительно подквакнула из террариума.

– Но, может, если вы все равно уходите, мне выгулять Жанночку? – предложил сосед. – Сегодня такой чудесный день.

– Буду очень признательна! Хотя она, конечно, не заслужила.

Я показала Жанне язык. Жаба обиженно отвернулась.

Эрасту Филимоновичу принадлежала квартира на втором этаже с огромной террасой, предметом вожделения всех окрестных садоводов и просто любителей комнатных растений. Милейший старичок, хрупкий, но подвижный, иногда выгуливал в своем маленьком восхитительном садике мою жабу.

Будь Жанна обычной амфибией, она, несомненно, сбежала бы. Но она была жабой уникальной, впрочем, как и все, что досталось мне в жизни по праву рождения. Эраст Филимонович Жанне очень нравился. В благодарность за развлечение она истребляла на террасе разнообразную вредную фауну. Вечерами они вместе смотрели на звезды.

Я вынула жабу из террариума и пересадила в специальную пластиковую коробку.

– Вы как-то… непривычно выглядите сегодня, – озабоченно нахмурив брови, проговорил Эраст Филимонович, принимая у меня контейнер. – Словно идете на поминки.

– Правда, непривычно? – обрадовалась я. – Но это же замечательно!

Была у меня еще одна причина мимикрировать под нечто тусклое. Дело в том, что точку для встречи Жуковский выбрал в довольно неприятном месте. Это было кафе в дворике-атриуме сногсшибательно дорогого торгового центра с бутиками, где цены от «не подступиться» до бесконечности. Там вечно зависает топовый люд. И не люд.

Нелюди. Кто сказал, что вампиры боятся солнечного света? Кто вообще сказал, что они пьют только кровь и не жалуют чеснок?

Кровь они не пьют – они ее вкушают. По талонам. Раз в месяц… или в два. Как редкое и малодозволенное лакомство. Нынче без лицензии за кровью охотиться – дело опасное. Обычные люди нынче продвинутые, начитанные – заложат, а «чистильщики» без разрешения дела кровавые зачищать не станут.

О том, что от вампира нельзя защититься чесноком, крестом и солнечным светом, люди, может, пока и не в курсе, уж много в художественной литературе небылиц. А вот про отпечатки зубов на шее, которые непременно остаются после укуса упыря, из каждого утюга транслируется: в фильмах, сериалах, тупых тик-ток роликах. Модная тема. Жизнь кровососов популяризуется и становится открытой для масс. Однако у вампирюг еще имеется, чем удивить род человеческий.

В общем, стол с Олегом Дорецким (в довольно широких, увы, вампирьих кругах известным под прозвищем «Алик Алый») и его приятелями-кровососами я обошла по большой дуге. Повсюду гудела толпа, выходной. Авось Алик меня не заметит. И надо было ему именно сегодня на охоту вылезти! И зачем он в город вернулся? Чего ему на курортах черноморских не сиделось? Там «дичь» расслабленная, даже в дикую поохотиться можно. Если осторожно.

Итак, вернемся к ближайшим задачам. Клиент желает жениться. Хочется заранее пожелать ему успехов в семейной жизни. Однако до оной Никите еще нужно догрести. И весло в его крепкой мускулистой руке… ну или козырь в рукаве – это я.

Жуковский меня уже ждал. Галантно оторвал зад от стула, приподнялся, скользнул взглядом. Будем надеяться, у него в ДНК ничьих магических нуклеотидов не завалялось. А то вот Эрнест Филимонович всячески отрицает магическое происхождение, но я же чую – он не совсем человек. И это не удивительно, учитывая контингент нашего дома.

Я села и кивнула. Рассмотрела клиента и… немного зависла. Жуковского я видела его только по телеку. В его случае голубой экран не приукрашивал внешность ведущего, а наоборот, делал его менее привлекательным.

Никита был очень хорош собой. Высокий, подтянутый, с явно натуральным загаром. Впрочем, ему положено быть загорелым, он полжизни проводит на приусадебных участках. Глаза? Темно-зеленые, с поволокой. Черты лица скорее резкие, но будь они помягче, парень казался бы приторно сладким. Волосы непослушные, темные, тоже умаляют излишнюю смазливость.

Харизма. Теперь я понимаю, отчего все его подписчицы в буйном восторге.

– Я вас представлял иной, – пожевав губами, сообщил клиент.

Я молча пожала плечами. Мне уже не нужно было притворяться замотанной и усталой. Возвращение клана Алика, будь он неладен, окончательно испортило настроение.

Из-за столика с диванами позади меня раздавался оглушительный смех. Алый притащил с собой пару друзей-вампирюг и телочек на шоппинг. Второй диванчик был завален покупками в минималистичных, экологичных пакетах из дорогих бутиков. Довольные девочки возбужденно тарахтели и тянули коктейли. Интересно, выдали ли Дорецкому в этом месяце лицензию на прокорм. Если да, то эти малышки – потенциальная еда. Пожалуй, на всю компанию хватит.

Алик меня, несомненно, засек. Спину мне прожег своим взглядом. И ведь в любом прикиде узнаёт, вурдалак.

– И честно говоря, – не дождавшись ответа, добавил Жуковский, – я во все это не верю. Магия… привлечение удачи… Бред какой-то.

– Тогда давайте отменим сделку, – устало предложила я. – Честно говоря, у нас вряд ли что-нибудь получится. Извините за то, что сразу не отказалась от встречи.

– А, понял. Вы не работаете с теми, кто не верит в магию… в это… ваше… волшебство, – в глазах Жуковского блеснул насмешливый огонек. – Сомнения портят ауру и отпугивают духов удачи?

– Я со всеми работаю. Просто сейчас у меня много заказов.

– Валерий Степанович сказал, вы свободны.

– Валерий Степанович решил проявить инициативу, не обсудив вопрос лично со мной, – подчеркнуто неодобрительно заметила я.

– Ладно. А показать? Вы можете показать?

– Что именно?

– Толик Валябин говорил, вы умеете… – Жуковский сделал жест, словно взмахнул волшебной палочкой.

– Понятно.

Анатолий Валябин был моим клиентом в прошлом году. Благодаря мне ненаглядную свою уломал в три сессии.

Любовь. Нежданная и страстная. Пошел племяннику книгу в библиотеке взять, а там за стойкой – она, девушка-цветок с разбитым сердцем. И началось… противостояние. Вместо амур-тужур – холодная война с ледяными взглядами и интеллигентным посылом в фаллические области.

Что только Валябин не перепробовал! Там вся библиотека цветами, элитным парфюмом и пирожными из «Буэно» пропахла. Анатолий сон и аппетит потерял. Начал подозревать неладное в плане ориентации объекта. Не подтвердилось. Тогда за что?! Валябин, может, внешне и не Ален Делон, но молодой, симпатичный, при деньгах, холостой, без вредных привычек и не извращенец. По нынешним временам – находка для любой девушки, тем более такой тихой и домашней. Ответ оказался простым: больно сильно потоптались по девичьему сердцу грязными сапогами.

– Толик был в восторге, – заметил Жуковский. – А я все же полагаю, помогло совпадение. Я, простите, в экстрасенсорику не верю. В психологию и нейролингвистику – да, а в волшебство…

По стенам зашуршали-поползли изумрудные побеги, мраморный пол под ногами рассыпался комьями почвы, из нее рванула к свету сочная трава. Официантки с подносами плыли в ней, словно в амазонских джунглях. Лупоглазая мартышка спустилась по лиане и стащила из вазочки кусочек тростникового сахара. Клиент вздрогнул и вытаращил глаза.

– Гипноз, – неуверенно проговорил Жуковский, громко сглотнув.

Крепкие нервы у парня. Чаще всего клиенты активнее реагируют, иногда доходит до слез и духовного просветления.

– И что? – я снова пожала плечами. – Людям разве не что-то подобное требуется?

Клиент встряхнулся и задумался.

– Зрелищность никогда не помешает, – признался он, косясь на творящееся вокруг непотребство.

– Но вы все равно не верите, – напомнила я, смахнув иллюзию жестом. – А я, пожалуй…

– Не уходите! Мне очень нужны ваши услуги! Я хорошо заплачу.

Я написала на салфетке сумму, выше моего обычного гонорара раз в пять.

– Вот.

Сейчас клиент сдаст назад и умчится в дальние дали. Жуковский подвинул к себе салфетку пальцем. В лице его ничего не дрогнуло. Кажется, я продешевила.

– Ваш дядя упоминал, что в стандартный пакет услуг включен бесплатный ознакомительный период.

– Да. Сутки.

– Маловато будет, – клиент попытался заглянуть мне под капюшон. – Нет, денег мне не жалко. Но там… особый случай. Вы сами увидите. Что ж… Лады! По рукам!

Я чуть не приквакнула от удивления, точь-в-точь, как Жанна.

– Уверены? Проверьте сумму.

– Я обучен грамоте, а также умею складывать и вычитать. Даже умножать умею, но не так быстро, как хотелось бы. Я согласен. Если этот ваш ознакомительный период с гипнозом… или что там у вас в арсенале… окажется успешным, подпишем договор. В случае моей женитьбы на Нике гонорар ваш.

– Помолвки, – растерянно уточнила я. – Речь идет о помолвке. Я соединяю людей, а дальше –сами. И эта сумма… это за месяц. А если придется работать больше…?

– Даже если. Я осознаю, что мой заказ – нехилый челлендж. Три месяца, – Никита взял со стола ручку, перечеркнул цифры на салфетке и написал выше утроенную сумму. – Справитесь раньше – все равно получите все… и прибавку. Бонус.

Этих денег хватит на несколько лет учебы в универе. И ничего у родителей занимать не придется. И долг соседу верну. И даже на помощь Кристине останется. Я еще сомневалась, а руки уже раскрыли тонкий блокнот на резинке.

– Изложите суть ситуации, – сухо попросила я.

…Когда Никита ушел, я оглянулась и увидела пустой столик. Алый и компания куда-то свалили. Наверное, потащились в места, работающие по ночам. Я заказала кофе, с облегчением избавилась от душных худи и бейсболки и принялась гуглить.

В общем, клиент пытался взять высокую планку: жениться хорошо, со вкусом и перспективами. Не абы на ком – на Нике Фрейз, дочери Льва Фрейза, недавно переехавшего из Лондона и переместившего в Россию свой модельный бизнес.

Видели майскую обложку журнала «Стиль» с представительным лысым типом и анорексичкой? Это как раз Лев Семенович с одной из своих мосластых инженю. Жуковский, видимо, мечтает о карьере козла в огороде с капустой. Причем, слово «капуста» в этом контексте имеет весьма широкое значение.

Сам Никита тоже не беден: учился в Штатах, в России быстро стал модным ландшафтным дизайнером. Но до Фрейзов ему, конечно, далеко.

Я вгляделась в фарфоровое личико Ники в ее инста-аккаунте. Красивая. Сразу видно, стерва. Оно и понятно. Папочка меняет подружек раз в три месяца, благо под рукой богатый ассортимент. Дочь идет по стопам отца: Никита то ли девятый, то ли десятый претендент на руку и сердце, не упоминая мелкие романчики-перепихушки.

И с кем только она не. Например, с известным рэп-исполнителем Колей Тру. Ну, может, помните некое чудо с прокуренным шепотом, лезущее в каждую рекламу? Коля однажды даже присыпку рекламировал. Детскую. Коля. С его татуировками ото лба до пят. Хотя, может, ему-то как раз присыпку и рекламировать: чтоб очередную татуху не натирало рваными джинсами. С Колей Ника так барагозила, что из экранов смартфонов на подписчиков сочилась атмосфера блуда и тщетности бытия.

Однако вернемся к Нике. Ника и Никита. Надо же.

Лет в восемнадцать Ника решила стать моделью. Ей не разрешили. По слухам стоило ей раскрыть на эту тему рот, Лев Семенович содрогнулся и отправил дитятко в частную английскую школу. А после нее в престижный английский колледж, изучать экономику… которую по окончанию колледжа Фрейз задвинула в угол.

Ника ведет блог о красоте и моде и зарабатывает кучу бабла. Она в топе так называемых «хвостовых» блогеров – тех, реклама у которых имеет долгосрочный эффект. Подозреваю, эффект этот происходит не от таланта Фрейз модно одеваться и кидать народу крутые луки в ленту. Ибо сего таланта у Ники как раз не имеется, она жутко вульгарна. Так испортить клевый лук с горчичным тренчем жуткой дутой сумкой цвета «барби» – это еще нужно постараться. Впрочем, это я о своем, наболевшем…

Зато Фрейз отличается удивительной способностью влезать в различные скандалы, устраивать щедрые гивы^[1] и тем самым подогревать интерес к своей персоне.

К примеру, на прошлой неделе она погрызлась с молодой актрисулькой, из тех, кто больше присутствует в сетевом пространстве, чем на съемочных площадках. У юного кинодарования на страничке вышел пост (почти монография с глубоким погружением в материал) со следующим заявлением: у кого в косметичке имеется помада оттенка фуксии, тот отстой и бабка из массмаркета.

У фарфоровой Ники, видимо, именно такой оттенок в косметичке и имелся, учитывая ее любовь к розовому. Миллениалки весело, с азартом, устроили грызню на тысячи комментариев. Бой идет и поныне. Победившую, походу, выберет сама жизнь.

Ника и Никита. Ох, наплачется парень. Впрочем, вольному воля. Сам захотел, теперь кушайте зубки, хоть повыпадайте. С другой стороны…

Сосредоточимся на клиенте, нужно просчитать его сильные стороны. Внешность, конечно. Я вспомнила глаза Жуковского. Понимаю, почему меня они так тронули – у Стаса такие же глаза. Вздохнула, продолжила размышлять. Руки. Это важно. Руки у Никиты чистые и вроде как ухоженные, без грязи под ногтями и обкусанности, несмотря на профессию. Однако сразу было видно, что человек привык много копаться в земле.

Канал «Дача», на котором Никита ведет авторскую передачу, страстно любим моей мамой. В один из своих нечастых визитов в родительский дом я от скуки воткнулась в телевизор и целый час наблюдала, как Жуковский превращает заросший сорняками участок в сад мечты. В какой-то момент он снял перчатки, чтобы пересадить какой-то там редкий кустик, и выразился в камеру в том плане, что природу нужно чувствовать руками. У мамы эта фраза вызвала экстаз.

– О-о-о! Как жаль, что он не из наших! – причитала она. – Он ведь не из наших? Нет, мы бы знали. Увы-увы! Этот мальчик мог бы стать идеальным зятем, правда, Лорик!

Папа послушно кивал. Я благоразумно помалкивала. Стоит мне слово вставить – и полетят клочки по закоулочкам. Мама все еще надеется, что внутри меня крепко (очень крепко) спит идеальная дочь, кроткая, скромная, ответственная, преданная семейному делу, и стоит ее разбудить…

Мама расстроится, когда узнает, кому достался идеальный зять. Но, надеюсь, она никогда, НИКОГДА не узнает, кто этому поспособствовал. Если, конечно, я соглашусь.

Мы с Никитой договорились созвониться. Точнее, я напишу ему в мессенджер, если все-таки решусь взять заказ. Решусь ли? Это бабка надвое вилами по воде написала.

Нет, в своем таланте я как раз не сомневаюсь, несмотря на то, что Ника Фрейз – тяжелый случай. Однако внутри растет некое… сопротивление. Самодостаточный же парень, сам пробился, трудом и упорством. И лезет в пещеру к этому … Минотавру в поросячьего оттенка мини-юбке. Неужели денег не хватает? Или действительно… влюбился? Так сильно, что верит в чудо?

Глава 2

А я на все забил,

Пусть скажут, что дебил.

Отвечу «Не вопрос,

Целуй меня взасос…»

В туалете торгового центра звучал рэп. Я вымыла руки, думая о том, как удачно сочетаются сортирная атмосфера и песни Коли. Вспомнила этот хит. В конце последней строки Коля обычно добавляет, куда именно его целовать. И это не верхняя часть тела. Без рифмы, зато эпатаж. Но супермаркет, видимо, решил, что реклама рекламой, однако не переборщить бы.

Вышла из туалета в узкий коридор, ведущий в атриум. Почти дошла до зала. Стало трудно дышать и двигаться сквозь вязкий воздух. Все вокруг потеряло яркость, словно на мир накинули тонкую шелковую вуаль. Меня поволокло по коридору и ударило о стену, да так, что дыхание выбило.

Задохнулась. Вскрикнула, мысленно проклиная собственную глупость, поняла, что происходит и что я… дура. Как я могла подумать, что Алик не удостоит меня вниманием?

Человек его приближения не заметил бы, даже на фоне замедлившегося времени. А я видела, как он скользит через зал между столиками с застывшими людьми. Стояла у стены и не рыпалась – все равно дергаться бесполезно.

Он шел не спеша, покачивая бедрами, но его походка не казалась хоть сколько-нибудь женственной. Так ходят по узкой тропе хищники из семейства кошачьих. Длинные пряди волос вились вокруг лица, будто живые.

… Стремительное смазанное движение – и мою шею обжигают ледяные губы. Иглы зубов лишь слегка касаются кожи. Язык дразняще нащупывает дрожащую жилку. Я дергаю плечом, Алик тихо смеется.

– Феечка. Давно не виделись. Как дела? Как родня?

От вкрадчивого шепота начинает звенеть в ушах. А от смешка Алика маршируют строем мурашки по спине. Или это действует временной провал. Мы в нем одни. Я и Алый. Я все еще могу видеть лишь его полупрозрачные очертания, и те рябят и смазываются. Из моего рта вырывается облачко пара. Зябко.

– Все хорошо, – говорю я, стараясь сохранять независимый вид. – Родня в порядке. Пока оставили меня в покое.

– Дрожишь? Не бойся.

– Я не боюсь. Мне холодно.

И вроде знаю, что упырь не причинит мне вреда, и принудить он меня ни к чему не сможет, и что мы с ним почти приятели, однако от иррационального ужаса перед древним монстром стынет кровь в жилах.

– Значит, ты еще свободна. Свободная феечка.

– Я ценю независимость. Как и раньше. Ты же знаешь.

– И это так мило. Лапонька Маша. Такая свежая, такая… аппетитная, такая гордая. И как пахнет, м-м-м, – Алый с шумом втягивает воздух ноздрями. – И пока ничья.

– Алик, чего ты хочешь? – решаюсь я, сдерживая невольную дрожь. – Я не против задушевной беседы, но мне как бы пора. Цветы не политы, деревья не обняты, бабочки не выгуляны.

Вампир снова смеется, снимает, наконец, контроль над временем и обретает видимость. Мир вокруг оживает. По коридору ходят люди. Они не обращают внимания на парочку, обжимающуюся у стены, Алый прекрасно владеет хищной магией кровососов – отводом глаз. А мы действительно… обжимаемся. Как кошка с мышкой. Тяжелая холодная лапа кошака – у мышки на шее.

– Я здесь по делам, феечка.

У Алого карие глаза, радужку пронизывают тонкие нити красного. Если бы не это… и не алые губы… и не острые (впрочем, почти нормальные) клыки… Нет, Алик вполне похож на обычного парня. Хорошо одетого, элегантного, необычного, красивого. У девушек при виде него расширяются зрачки, замедляются движения, а язык непроизвольно облизывает губы.

– Охотишься? – я выдерживаю взгляд упыря. С трудом.

– Ни в коем случае. Я тоже выгуливаю бабочек. У меня свои бабочки. Я законопослушный член магического общества, глава клана, а это большая ответственность. Так и передай Стасу и остальным дозорным.

Алик быстрым движением приманивает с ближайшего столика соломинку для напитков в бумажной обертке. Срывает пальцами обертку и резким жестом «всаживает» трубочку во что-то невидимое. По соломинке поднимается нечто искрящееся, с пузырьками. Вампир втягивает это в себя и блаженно прикрывает глаза.

– Вожделение. Одна из самых вкусных человеческих эмоций, – с невинным видом сообщает мне упырь. – Поделиться с тобой, феечка? А вдруг тебе понравится, и ты оттаешь.

Я провожу взглядом по залу. Нахожу «сосуд», в которого всадил соломинку вампир. Это холеный мужчина с масляным взглядом. Он поигрывает золоченой зажигалкой и раздевает взглядом хорошенькую школьницу за соседним столиком. По мере того, как Алик выпивает свою жертву, взгляд мужчины тускнеет. Вот он откидывается назад, зажигалка выпадает из руки, голова опускается на грудь.

Его не найдут, пока не спадут чары Алика. При благоприятном раскладе «донор» очнется сам, возможно, уже ночью в пустом торговом центре. И хорошо, если отделается парой часов без сознания, а не микро-инсультом.

Эмоции – не кровь, но через них выпивается жизненная сила.

Ежегодно сотни людей в нашем городе вот так тихо лишаются эмоций и сил, а затем медленно, месяцами восстанавливаются, виня вирусы и резкую смену погоды. Дозор не может отследить все случаи эмоционального вампиризма.

Эмоции – не кровь. Они ее никогда не заменят.

– Вернемся к твоему вопросу, – шепчет Алик. – Чего я хочу? Я хочу… тебя. Нет-нет, не пугайся, это деловое предложение, почти. Поработай со мной, Машенька. Мне сейчас очень нужна удача.

– Дорецкий, – выдавливаю я. – Опять двадцать пять? Тебе каким языком объяснять? И сколько раз? Нет, нет и нет.

– Ну почему? – обиженно тянет упырь. – Из нас бы вышла такая прекрасная пара. И не только в плане работы.

– Твой гарем не обидится?

Для вампиров вожделение – самая вкусная из человеческих эмоций. И поглощать ее можно не только через трубочку, но и другим, хм, традиционным способом.

– Мои бабочки – девочки разумные и послушные. Ради обращения потерпят. Кстати, я почти полностью обновил контингент. Прежний состав, к сожалению, кастинг не прошел.

Значит, те девчонки за столиком – новый гарем вампирюги. Бедняги. О судьбе предыдущего состава лучше и не думать.

– Алик, – я ласково улыбаюсь. – А не пошел бы ты…

Алый кривит губы и шепчет:

– Жаль, что я спешу. Мы еще продолжим наш разговор. У меня наклевывается кое-какое дельце, и мне нужна ты. Просто жизненно необходима. И что касается награды, место на троне, рядом со мной, еще свободно. Бросай своих людишек, Машенька. Хватит растрачивать свой талант на смертных. Ты достойна большего. Вечную жизнь не обещаю, феечка, тебе она ни к чему, но у меня есть, что предложить. Подумай.

Меня обдает холодом. Алый исчезает. Некоторое время стою у стены, глубоко дышу, ловлю удивленные взгляды покупателей.

Кажется, мне только что предложили вакантное место Королевы вампирского клана. И какую-то работу. Или и то, и другое. Ну да, ну да, бегу, теряя тапки.

… Душевное равновесие я восстанавливала недолго. Стало трудно дышать, все вокруг потеряло яркость, мир потускнел, рядом соткались очертания человека. Нечеловека. Ну нет! Не в этот раз!

– Фе-е-еечка, – заунывно протянула над ухом прозрачная фигура. – Отдайся мне немедленно, и я награжу тебя, как никто и никогда…

Я прикинула, где у фигуры заканчивается шея и начинается голова, и грубым, но точным движением вцепилась ей в волосы. Заодно схватило шутника за запястье и вывернула ему руку, а затем вписала выгнувшегося и не ожидающего такой подлости Сержа Кошека мордой в стену.

– Ай! Больно же! – возмущенно воскликнул «фантом».

– Тебе вечная жизнь надоела? – прошипела я. – Что за шуточки? Я чуть не поседела, думала, Алик вернулся.

– Ай! Отпусти! Он ушел!

Отпустила. Серж обрел видимость, обиженно надул щеки.

– Пиджак помяла. Между прочим, от Риоло Маркезы, семьсот евро.

– Тебя надули. Это подделка.

– Что? Как? Как поняла?! – Кошек завертелся волчком, пытаясь со всех сторон изучить темно-фиолетовый блейзер.

– По подкладке. Бренд Риоло Маркезы не использует хлопок, только шелк. И извини, конечно, там катышки… у локтя.

Приятель смачно выругался. Он поверил мне сразу, без оговорок, и теперь с унынием рассматривал рукав пиджака. Я сочувственно похлопала вампира по плечу.

– Где брал?

– В онлайн магазине. Там… ну типа закрытая распродажа, скидки, все такое, – мрачно поведал Серж.

– Ну как всегда, на те же вилы. Маша тебе что каждый раз повторяет? Бренды покупать только в проверенных магазинах.

– Ой, все! Ладно. Продам одной из фанаток Алика.

– Не сомневаюсь.

Верю. Продаст, еще и наварится. Серж одернул полы блейзера и прислонился плечом к стене:

– Ну-с. Это сколько мы не виделись? Дай-ка подсчитать. Четыре месяца. Ого! Какие новости?

Я пожала плечами и не удержалась – горько вздохнула:

– Такие себе новости. У Кристины проблемы. «Олд хаус» сносят, и компенсацию выплачивают без учета проведенного ремонта. А Крис же там практически из хибары отстраивалась, развалюху в конфетку превратила.

– Знаю, слышал, – Кошек нахмурился. – И что? Все заново?

– Получается, что так. Но денег нет.

– Пусть переводит магазин в онлайн.

– Ты же знаешь, на раскрутку тоже деньги нужны.

– Соболезную. Можешь поплакать мне в хлопковую подкладку.

– А можно я туда высморкаюсь? – я шмыгнула носом. И впрямь в глазах повлажнело.

– Так. Забудь. Проехали.

– А ты опять тусишь с Алым? Зачем?

– Маш, ты же в курсе: я в клане. Выйду – меня Алик найдет в любом месте и сделает из моей головы церемониальный кубок для крови. Еще и вставит мне вместо глаз свои любимые самоцветы. А мне и во плоти неплохо, без камушков в глазницах. Приходится время от времени пристегиваться к клану и делать вид, что мне по душе вся эта мудотень: ах, поклоняйтесь мне, я король, самый опасный хищник во Вселенной, людишки – тлен, вампиры правят миром. Маша, я похож на существо, которое правит миром? Я даже оригинальный пиджак себе заказать не могу.

– Сержик, – серьезно напомнила я. – Алик действительно опасен.

– Знаю, знаю, но с кланом постольку-поскольку.

– Зачем он вернулся?

– А вот это правильный вопрос. Алый что-то ищет, какую-то нереальную хрень. Вроде артефакт какой-то. Его лет пятьсот никто не видел, а тут он всплыл. Я подробностей не знаю, за ними не ко мне.

– Ко мне, – кивнула я. – За этим ко мне. Теперь я знаю, что Алику от меня нужно. Пожелание удачи.

– Ну-у-у… – Серж задумчиво сковырнул катышек с рукава. – Похоже на то.

– Мне пора. Увидимся на неделе? Приходи к нам в магазин, – предложила я. – У Крис осталось несколько неплохих мужских поло.

– Зайду! – оживился Серж.

– Кстати, куда свалил Алик?

Приятель скривился и махнул рукой:

– Покушать. Коля Тру. Знаешь такого? У него на концертах такой беспредел творится, народ там не заметит, если их насухо высосут. Алик свой гарем туда повел. И с Колей у него какие-то вась-вась. То ли обратить обещал, то ли наоборот. Я не пошел. У меня три талона на донорскую, на месяц хватит.

– Понятно, – сказала я.

… Мысль о словах Алого не покидала меня всю дорогу домой. Что такое ценное ищет Алик? Его страсть к артефактам широко известна, однако раньше предводителю вампирского клана не требовались усилия, чтобы добыть понравившуюся вещь. Предложить владельцу деньги, обращение – методы Алика разнообразием не отличались. Но он хотя бы предпочитал почти цивилизованные способы убеждения.

Я поднялась к себе, а затем подумала и решительно сбежала на первый этаж. Позвонила в квартиру номер два. Ксю открыла мгновенно, словно ждала за дверью. Хм, похоже, я угадала – ждала. На лице ее была надежда, которая при виде меня уступила место выражению разочарования.

– Ой! – пискнула я. – Прости! Я, похоже, не вовремя. Ждешь кого-то?

– Уже нет, – буркнула соседка. – Заходи. Чаю не предлагаю, я на диете.

Ксю щеголяла в шелковом платье на тонких бретелях, слегка свободном на стройной фигуре, при прическе и вечернем макияже. Свет в гостиной был приглушен, в ведерке для шампанского на столе грустно таял лед. С розовых роз осыпались лепестки. Проходя мимо них, я коснулась вазы пальцами – цветы ожили и приподняли головки.

Мы сели в кресла напротив друг друга и некоторое время сидели молча.

– Что? – спросила Ксю.

– А, – опомнилась я. – Хочу задать тебе вопрос.

Меня немного отвлекали напряженное лицо, капли пота на лбу и зомбиподобный взгляд соседки.

– Он не пришел, – Ксю шмыгнула носом. – Почему они все не приходят, Маш? Обещают и сливаются.

– Ну Ксю-ю-ю, – расстроенно протянула я. – Ну бли-и-ин. Я не об этом спросить хотела. Но мне так жаль.

– Но почему? – настаивала соседка. – Ты же спец в удаче, скажи. Почему это не работает? Даже твое пожелание не работает.