Читать книгу: «Лаптония: вселенная лжи», страница 2

Разжалование старших, младших хранителей и кадетов происходит путем

1. Понижения в звании;

2. Увольнения;

3. Временной ссылки на принудительную службу в другую Вселенную;

4. Стирания памяти при помощи введения инъекции «Oblivion»;

5. Применения смертной казни;

6. Пожизненного заключением в тюрьме.

В зависимости от уровня доступа, значимости и занимаемого поста хранителя.

Устав Ордена Халтос

(Часть 2, п. 80, «Общие положения прекращения трудового договора»)

2 Глава. Томпсон

Весь следующий день и все последующие месяцы он находился в совершенном смятении. Что ему делать? Как быть? Можно ли оставить свою невероятно безрассудную идею и продолжать делать вид, что ничего не произошло? Можно ли забыть об упущенной возможности, когда она так близко и так далеко одновременно? Нет, он не мог. Да и девчонку было жаль! Бесчувствие приведёт лишь к страданиями и терзаниям совести, а в Ордене бесчувствие возведено в культ. Он знал, что будет изводить себя мыслями о том, что мечта исследовать космическую ветрянку не исполнится. Тянущее чувство в груди не отпускало. Если на такое мутное дело никто в Ордене не обратил внимания, то и не обратит внимания на обратный процесс этого деяния. Он все придумал! Он вернет Тею Николс назад! Ну, а точнее найдет кого-то, кто поможет ему вернуть ее…

Мужчина тяжело вздохнул, решительно поднялся на ноги, поправил белоснежный рабочий халат, и направился прямиком в архив. Он надеялся отыскать там искру, способную разжечь пламя его заброшенного исследования – космической ветрянки. Прошлая вылазка обернулась настоящей находкой: он прочел протоколы тестирования вакцины Саера Николса на его дочери, Тее. Быть может, и в этот раз судьба окажется благосклонной…

– Томпсон! Вот и вы! Задержитесь, сегодня после работы необходимо доделать отчёт по тестированию вакцины «Locum Gene¹», – для мужчины в возрасте, его босс слишком уж ловко вынырнул из-за угла, догоняя его.

Мистер Ларсен не отличался особым сочувствием и пониманием. С тех самых пор, как он с ходатайства какой-то шишки занял пост главы отдела, все пошло кию² под хвост. Работы стало гораздо больше, а контроль над действиями сотрудников лишь усилился. Сам он был невероятно скользким типом. Прятал от Томпсона все, что можно было спрятать, не доверял важные бумаги, несмотря на статус заместителя, был ужасно сварливым, стоило лишь упомянуть о том, какой прекрасный стоял день, так он начинал делать все, чтобы насолить коллегам. Хоть Ларсен и был полноватым старичком, энергии, и здоровья в нем было хоть отбавляй. И именно недоверие вызывало у Томпсона огромнейший интерес к тому, что скрывает начальник.

– Сэр, я мог бы доделать отчёт завтра утром, боюсь, после работы у меня назначена встреча, – объяснил Томпсон. Руководитель отдела поджал свои и без того тонкие морщинистые губы, скрывая недовольство, и удивленно поднял брови.

– Встреча у вас, Томпсон? Встречу вашу можно и перенести, а вот отчёт должен лежать на моем столе к утру, – седовласый мужчина пронзительно осмотрел Томпсона с ног до головы своими маленькими серенькими глазами, ставя его в неудобное положение, а затем резко развернулся и свернул за тот же угол, откуда и появился.

«Как специально выискивал», – подумал он. – Да чтоб его! – шикнул он уже вслух, проходящая мимо его коллега Стеффи, легонько похлопала его по плечу, подавляя улыбку.

– Он еще нас всех переживет, – саркастично подбодрила она. – Я на обед. Идешь? – Томпсон тяжело вздохнул от мысли, что сегодня придётся задержаться, но спохватившись, куда именно он направлялся, все тяжёлые мысли тут же улетучились.

Он посмотрел сначала на настенные часы, а затем на женщину, отрицательно покачал головой и поспешил к лифту, оставляя Стеффи в недоумении. Время как раз указывало на начало обеденного перерыва, а значит, сейчас его никто не потревожит. Двери отъехали в стороны, внутри лифта оказалось два старших хранителя, Томпсон протиснулся между ними, и лифт поехал наверх, мужчина тяжело вздохнул: ему нужно было на третий этаж, но его скромность не позволяла заговорить с хранителями.

На двадцать четвертом этаже, где находилась оружейная, двое крепких парней вышли, и лифт медленно поехал вниз, но на девятом, в отделе физических разработок, снова остановился, и несколько учёных зашли внутрь, снова притесняя Томпсона. Он медленно выдохнул, подумав, что промотается так весь день, однако лифт, наконец, сжалился над ним и направился вниз.

Из всех этажей – этот пользовался наименьшей популярностью, хотя бы потому, что тут находились лишь архивы. Духота тут же сменилась влагой и холодом, в нос ударил запах гниющей бумаги. Бумажные материалы до сих пор хранили, хотя большинство было конвертировано в файлы. В самом Ордене также – бумагу использовали по минимуму, всегда экономили на ресурсах и всех призывали к большему использованию нано-технологий. Но все прекрасно понимали, что это было связано не только с целью экономии ресурсов, но и с плотным сотрудничеством Ордена с местным гением, изобретателем и основателем фирмы «Тотальный Вихрь», специализирующейся на использовании квантовых технологий.

– Сэр? – младший хранитель остановил его у стойки контрольно-пропускного пункта, преграждая путь рукой.

– Ах, да! – Томпсон мигом пошарил по карманам и достал свой пропуск. Стандартная процедура, которая лишь выматывала обе стороны, тем не менее, необходимая, учитывая засекреченность организации, в которой они работали. – В архивы, – зачем-то уточнил он, будто отсюда можно было попасть куда-то еще. Мужчина забирал пропуск из рук младшего хранителя, и тот кивнул, больше не отвлекая Томпсона от намеченной цели.

Всего в Ордене было тридцать этажей, не считая нулевого. На нулевом находился изолятор временного содержания. Там держали провинившихся до момента суда. Контрольно-пропускные пункты были не на каждом этаже, лишь на тех, на которых посчитал нужным расставить своих людей магистр силы. КПП как раз были на уже упомянутом нулевом этаже, на входе в архивы, куда и направлялся Томпсон, и в оружейной, на двадцать четвертом. Пройти выше можно было лишь в том случае, если у тебя имелся пропуск магистрата, – высшего управления Ордена, да и вообще с пропуском магистрата были открыты все двери Ордена.

Томпсон вошел в широкую залу, вдоль и поперёк заставленную длинными, казалось бы, бесконечными шкафами, в которых находились файлы по тестированиям химического отдела за ранние периоды. Он поспешно оглянулся, боясь, что его руководитель, Ларсен, мог последовать за ним. Но казалось, кроме него тут не было никого. Он снова прислушался – тишина. Совершенно немая тишина, которую можно было сравнить с тишиной в читальном зале или подземелье… Архив отдела химических разработок располагался на третьем этаже, а в Халтосе считалось, чем ниже этажом ты работаешь, тем ниже твой статус. Конечно, большинство, в том числе и сам Томпсон, видели в этом установки прошлого, однако химики нередко сталкивались с неравенством со стороны хранителей. Ему не было обидно. Он знал, куда идет работать, и среди кого. Хранители всегда выполняли наиболее важную работу.

Мужчина пробежался пальцами по папкам с полки нынешнего года, но не найдя ничего полезного, пошёл дальше, вглубь залы.

«Тестирования вакцины „Oblivion³“, отчёт по состоянию испытуемых, побочные эффекты… не то, все не то», – внезапно из толстой папки, которую он открыл, вылетело несколько листов бумаги, и, сделав пару эффектных пируэтов и воздухе, упали прямо под ноги мужчине. Томпсон начал поспешно собирать документы, но один помятый лист заставил его с любопытством осмотреть содержимое. Это была экспортная декларация, оформленная на физическое лицо, и закрепленная подписью Ларсена. А вот это уже показалось ему интересным.

«Какой товар мог пойти на экспорт? Все созданные здесь препараты, остаются строго в стенах лабораторий и госпиталя», – он вновь и вновь вчитывался в строки договора, но не находил ровным счетом ничего полезного, кроме незнакомого зашифрованного адреса. В графе «покупатель» фигурировало название «Халтос», а дата… совсем свежая, прошлогодняя. Видимо по своей рассеянности Ларсен засунул договор в первую попавшуюся папку. Но что мог покупать Орден? Все необходимые препараты разрабатываются тут!

Мужчина аккуратно сложил листок пополам, и положил себе в карман, с надеждой разобраться в этом позже. Он вновь сфокусировал свое внимание на просмотре файлов, но не найдя ничего из того, что искал по работе, решил прервать бесполезное занятие и вернуться к себе в кабинет, тем более, что обеденное время подходило к концу.

Рабочий день тянулся долго и мучительно. Все его мысли были заняты злополучным листом бумаги, который буквально прожигал карман рабочего халата и вызывал чесотку по всему телу от нетерпения разобраться с ним поскорее. Так что, как только Ларсен покинул свой кабинет, энергично попрощавшись с коллегами, Томпсон буквально подскочил от радости и облегчения, что сегодня он может узнать хоть крупицу информации о мистическом договоре. Дождавшись, пока до безобразия медлительная коллега Стеффи закончит свою работу и, наконец, исчезнет, оставляя его одного в офисе, он вытащил из вазы, припрятанные ключи от кабинета босса. Мужчина энергично вошел внутрь, тут же обращая внимание на рабочий стол, который практически разрывался от такого скопления электронных файлов и прочей, наверняка ненужной, канцелярии. Конечно, он отдавал себе отчёт, что едва ли Ларсен настолько глуп, чтобы хранить важные материалы на видном месте. Смотреть стоило либо в сейфе, либо в столе, он начал с наиболее простого и наименее вероятно варианта. Как и предполагалось, в столе не было ничего достаточно важного. Он подошёл к сейфу, внимательно его рассматривая.

«Старику около семидесяти, постоянно все забывает, не может быть, чтобы он помнил пароль. Наверняка где-то записан», – мужчина вновь вернулся к столу, внимательно осматривая каждую деталь, когда услышал приближающиеся шаги в коридоре.

Сердце ушло в пятки, будь это Ларсен – прощай работа! Глаза забегали из стороны в сторону, а пульс участился, в панике он начал искать убежище, но от страха не мог сдвинуться с места. Послышался короткий стук в дверь, и Томпсон сию же секунду нырнул под стол, осознавая, всю глупость своего поступка, практически осознанно выбирая самое ненадежное место.

«Если бы это вернулся Ларсен, то вошел бы без стука», – эта мысль придала ему каплю уверенности. – «Пусть удача будет на моей стороне сегодня», – взмолился он вселенной. Дверь открылась, и сквозь щель под столом он заметил мужские лакированные туфли.

– Ларсен? Вы здесь? – раздался грубый и нетерпеливый мужской голос. Томпсон затаил дыхание и нервно сглотнул, продолжая мысленно посылать вселенной знаки. Он услышал шаги, мужчина приближался, Томпсон уже готов был вылезти из под стола и сдаться добровольно, представляя позор, о котором завтра все будут знать и говорить. В кабинете Ларсена было темно, но он заметил, что на мужчине был плащ, Томпсон напрягся, пытаясь рассмотреть цвет, но не смог. Сквозь все ту же темноту, он увидел лишь статную, высокую фигуру. Томпсон прикрыл глаза, борясь со своим страхом, но мужчина вдруг замер, осмотрел кабинет с разных сторон и так же порывисто покинул помещение, как и вошёл. Томпсон стёр со лба выступившую испарину и поднялся на ноги, отряхивая колени от пыли. Сердце все еще готово было выпрыгнуть из груди, он сделал пару глубоких вдохов и выдохов.

Только потом он понял, что голос мужчины был ему смутно знаком, но он никак не мог вспомнить, где его слышал.

3 Глава. Эши

Утром перед школой Эши выслушала очередную порцию нравоучений от мамы с наставлениями о раннем возвращении домой, словно малейшая задержка обернется концом света. На столе, как обычно, лежала готовая еда из ближайшего азиатского ресторанчика, который находился за углом дома. Мама никогда не готовила, да и покупки делать особо не любила. Каждый день к завтраку прилагались две продолговатые таблетки ярко-желтого цвета. Отец уверял, что они способствуют восстановлению после аварии, сама Эши изменений не наблюдала, но покладисто пила, надеясь на улучшение своей памяти.

– Все в порядке? – спросила за завтраком мама, подмечая отсутствующий взгляд дочери. Эши поморщилась, делая глоток слишком крепкого кофе, мама такое любила, но сама Эши терпеть не могла пить кофе по утрам.

– Не выспалась, – соврала она. Причина ее угрюмого настроения крылась вовсе не в этом, а в неотвратимо надвигающемся тесте по литературе, к которому она, увы, так и не успела толком подготовиться. Виной тому – вчерашние посиделки допоздна у Грейс, поглотившие драгоценные часы, предназначенные для зубрежки.

– Нужно ложиться раньше, я уже говорила об этом, – вяло ответила женщина, у нее самой на лице виднелись признаки недосыпа, Эши хотела было съязвить, но лишь широко зевнула в ответ и недовольно промычала что-то отдаленно похожее на «угу».

– Отец уезжает в командировку на пару дней в пятницу, – одна лишь новость о командировке отца вдруг взбодрила ее. Мама продолжила, – мы могли бы сходить куда-нибудь, что думаешь? – в ее голосе не было особой радости и желания, но она старалась как можно больше времени уделять Эши, когда отец уезжал. Его командировки всегда были редкими, короткими, но радостными событиями. Иногда казалось, что когда он уезжает, мама тоже выдыхает с облегчением.

На лице Эши наконец появилась улыбка. Мама усмехнулась, замечая, как резко изменилось настроение дочери. Отношения Эши с отцом смело можно было назвать натянутыми.

Каждый день Эши старалась улизнуть как можно раньше, но отец, словно горгулья, никогда не ложился спать и всегда поджидал её у самого выхода. Он ежедневно осматривал её с ног до головы, обязательно отпускал какой-нибудь нелестный комментарий по поводу «здешней» моды, как он любил говорить, они обменивались типичным набором дежурных фраз, и только после этого она могла пойти в школу. Отец был до мозга костей педантичным, к тому же типичным представителем консерватизма, для Эши все эти качества вместе делали общение с ним невыносимым.

Это утро не отличалось от любого другого, мама по привычке пожелала ей хорошего дня и девушка вышла из дома. Школа находилась в паре кварталов от дома, по дороге она всегда заходила за Грейс, и остаток пути они уже преодолевали вместе.

На удивление, сегодня Грейс не опоздала. Девушка была чем-то сильно взволнована, она то и дело поправляла свои длинные рыжие волосы, нервно оглядывалась по сторонам, и странно кивала сама себе, поджимая губы. Эши чувствовала, что ей есть, что рассказать, но давить на неё не хотела, лишь заинтересованно выжидала. Грейс не умела хранить секреты, она считала жизненно необходимым поделиться своими проблемами со всеми на свете, что часто выливалось в печальные последствия для нее самой же, но именно так они с Эши и подружились.

В первый день пребывания Эши в школе, она увидела в туалете заплаканную Грейс, Эши даже спросить ни о чем не успела, как та выплеснула на незнакомку целую палитру эмоций, повергая в полнейшее недоумение. Эши всегда настороженно относилась к окружающим ее людям, она отчетливо понимала, что они могут использовать ее амнезию против неё, поэтому старалась об этом не распространяться. Пока девочки подходили к воротам школы, краем глаза Эши заметила, что Грейс стала более взволнованна. Как и следовало было ожидать, Грейс остановилась на месте, не доходя до ворот.

– Эши! – подруга вцепилась в её ладонь. – Я должна рассказать тебе кое-что…

– Эй, Грейс! – позади послышался хрипловатый мужской голос, обе девушки незамедлительно обернулись, несмотря на то, что звали лишь одну их них. Невысокий брюнет азиатской внешности помахал ладонью в воздухе и поспешно зашагал в их сторону. Это был парень Грейс – Хейло. Грейс тяжело вздохнула, отворачиваясь от Хейло, словно не заметила его. Реакция показалась Эши странной, однако она промолчала, не желая тратить считанные минуты перед занятием на выяснение отношений Грейс и Хейло, она была уверена, что они ещё успеют сделать это вечером после школы.

– Грейс, у меня литература через десять минут, и если я снова опоздаю, меня уничтожат, – не останавливаясь, ответила ей сероглазая.

– Нет! Послушай, вчера на физике мы делали лабораторную работу, со мной в паре был Клойд Майкл. Ты же знаешь Клойда, верно? – Грейс затараторила так, что Эши с трудом могла понять слова. Взгляд её был рассеянным, она смотрела из стороны в сторону, будто пыталась кого-то найти, и это явно был не её парень-азиат.

– Грейс, – резко прервала её Эши, – у меня и правда нет времени сейчас, давай мы встретимся за обедом, хорошо? – Хейло как раз догнал их. Он по-собственнически приобнял Грейс и игриво подмигнул Эши. Та лишь закатила глаза, выказывая свою неприязнь.

– Привет, Эмби, – поздоровался он.

– Дорогой, её зовут Эши, я говорила тебе ни один раз, – Грейс с досадливым вздохом скинула его руку со своей талии, а Эши равнодушно кивнула в ответ, в очередной раз, принимая его за идиота.

В целом иногда Хейло даже казался Эши неплохим парнем, например, когда покупал им с Грейс обеды в школьной столовке, хотя не обязан был, но в большинстве случаев он деградировал в компании своих дружков-недоумков. Она действительно не понимала как такая умная девчонка, как Грейс, может общаться с совершенно заурядным, недалеким парнем, чей мир заключался в неоновом свете вечеринок и баскетбольной площадке. Конечно, иногда в Эши играла зависть из-за активной светской жизни подруги, ведь её на вечеринки не приглашали, а ей самой иногда так хотелось хотя бы на вечер почувствовать себя нормальным подростком, позабыв о своих проблемах со здоровьем. Но пожалеть себя она не успела, потому что именно сегодня жизнь и решила преподнести сюрпризы. Поворачивая за угол к классу литературы, на пути появилось препятствие в лице ранее упоминаемого Грейс Клойда Майкла. Он был не один, позади него, не отлипая от своего телефона, тащился один из его друзей. Не желая привлекать их внимание, Эши хотела было развернуться и обойти через другой коридор, однако нехватка времени заставила её пойти им навстречу.

– Привет, новенькая, – Майкл встал перед Эши, преграждая ей путь в класс. – Иди, Педро, я догоню, – кивнул он через плечо своему дружку. Эши нахмурилась. Клойд Майкл, собственной персоной, вырос перед ней, как ядовитый гриб после дождя. Эши пожалела, что не выслушала Грейс, которая буквально минуту завела о нем разговор. Клойд раздражал её, в этом она была уверена на сто процентов, а она ему, кажется, казалась занимательной, словно диковинная зверушка в клетке. Либо ему просто нравилось цепляться к ней, всякий раз, когда прицепиться было просто не к кому…

– Я уже полгода тут учусь, Майкл, – сдерживая свое раздражение, ответила Эши. – И я спешу, – добавила она, пытаясь обойти его, однако, он снова перегородил ей путь. Клойд был капитаном баскетбольной команды школы и вполовину выше нее ростом. Ей приходилось унизительно задирать голову всякий раз, когда она вступала с ним в перепалку.

– Сегодня пятница и я традиционно устраиваю вечеринку в честь окончания недели, Грейс не говорила? – не обращая никакого внимания на её спешку, спросил он.

– Нет, – соврала Эши, желая прекратить этот разговор. Грейс, конечно, успела прожужжать все уши о вечеринке, но мысль о том, чтобы задержаться здесь с ним хоть на секунду дольше, казалась невыносимой. Она ожидала, что он начнет насмехаться над тем, что её в очередной раз не позвали, ведь на подобных вечеринках гуляла чуть ли не вся школа, но как ни странно на его лице не промелькнуло ни одной эмоции, напоминающей насмешку, ни тени злорадства или ехидства.

– Странно, что она ничего тебе не сказала. Я ведь каждый раз приглашаю вас обеих, она обещала передать тебе это, – казалось бы, у Эши перекрыло дыхание. Она не могла понять, смеется ли над ней Клойд или всерьез приглашает её на вечеринку, но всем своим видом показала, что ей наплевать, закатив глаза и скрестив руки на груди. – Ладно, не буду тебя задерживать, приходи, если надумаешь, и… передавай привет подруге, – его ладонь легонько коснулась её мешковатого серого свитера, вызывая у нее желание слиться с предметом гардероба. Когда он оставил её одну, посреди длинного узкого коридора, до неё только долетели слова Клойда: «Я ведь каждый раз приглашаю вас обеих».

«Почему Грейс ни разу не упомянула об этом, зная, как сильно я хочу пойти на вечеринку?»

Весь урок литературы она пыталась понять намерения Грейс. Эши обдумывала, стоит ли ей вообще идти. В обед они с подругой так и не встретились, видимо та забыла о договоренности, на звонок и на сообщение Грейс также не ответила, хоть и прочитала, так что и домой ей пришлось идти в гордом одиночестве. Без Грейс путь до дома казался долгим, а мысли о разговоре с Клойдом не отпускали до самого вечера.

«Почему ты не сказала, я тоже приглашена на вечеринку?» вновь напечатала сообщение она.

Дома её встретила уже привычная тишина, Эши облегченно вздохнула, скинула с плеч рюкзак и направилась в свою комнату в надежде прилечь на пару часиков перед тем, как приняться за домашнюю работу. Но едва коснулась дверной ручки, как тишину разорвали приближающиеся шаги, а затем и обрывки хорошо знакомых голосов. Мама и папа спорили, в их голосах звучало напряжение, режущее воздух. Затаив дыхание, Эши на носочках подкралась к двери, встала на корточки и заглянула одним глазом в замочную скважину. Мать была чем-то сильно взволнована и огорчена, отец наоборот выглядел невозмутимо. Эши присмотрелась. На нем была идеально выглаженная темно-серая униформа с ниспадающим пурпурным плащом. Форма напоминала военную, но девушка была уверена, что таковой не явялась, (а ведь она делала доклад профессору Мэддлен про военную службу, и во время исследовательской деятельности такой формы точно не встречала). Да и едва ли военные носили подобные плащи… не слишком-то удобно и практично. Ее взгляд неосознанно заострился на небольшом кармане на груди отца.

«Кармашек для конфет», – хмыкнула она, не понимая, откуда в её голове появилась такая до ужаса нелепая мысль. Отец ненавидит сладости. Он ел только гречку и противные брокколи, которые мама постоянно забывала на плите во время варки, так что на вкус они были как слизь. На секунду она задумалась, а любил ли отец хоть что-то приятное, что было в этой жизни, и с уверенностью готова была дать ответ.

«Нет. Точно нет».

– Сколько на этот раз? – мама недовольно покачала головой.

Отец молчал, лишь поспешно проверял карманы на своей загадочной форме. Карманов было немного и все они настолько органично смотрелись, что Эши невольно приоткрыла рот от изумления. Отец застегнул потайную молнию на камзоле и расправил рукава. Это не было похоже на старинные камзолы, которые Эши видела в исторических фильмах или которые им показывали во время походов в музеи, это был стильный, современный и на вид удобный укороченный камзол. Его ноги практически обтягивали в области бедра такого же цвета штаны, а не доходя до колен начинались черные сапоги гармошкой. Отец выглядел забавно, но при этом стильно, словно сошел со страниц фантазийной книги, которые любила читать Грейс. Эши только потом обратила внимание на его руки. На его руках элегантно сидели черные тканевые перчатки.

«Наверное, он был в этом костюме, когда охмурил маму», – усмехнулась она.

– Через два дня, нужно получить груз, он просил проконтролировать, – сухо сказал отец. – С неё глаз не спускай! – отец бросил мимолетный взгляд на рюкзак, который валялся у входной двери и молча вышел. Эши мгновенно отошла от двери, опасаясь, что кто-то сможет зайти к ней.

«Обо мне ли идет речь? Неужели обо мне?» – подумала она, очутившись на кровати. «Ну, нет, отец назвал бы меня по имени…»

Но она не была уверена ни в чем, что касалось отца. Он всегда был холоден, начиная с самой первой их встречи после аварии. Был ли он зол из-за того, что Эши ничего не помнит или был равнодушен к ней всегда, она не знала, но иногда ей казалось, что он в ней разочарован. Возможно, дело было в военной школе, которую она не смогла закончить из-за амнезии? Со временем она начала принимать сухость и равнодушие как часть его характера. Мама была другой, у нее всегда был грустный взгляд, иногда Эши казалось, что её жизнь – это какое-то непосильное бремя. Как-то ночью она слышала тихие всхлипы с кухни, она хотела утешить её, спросить, почему мама плачет, но вместо этого получила короткое «уходи».

Иногда Эши задумывалась, на кого была похоже больше. Её характер и внешность существенно отличались от обоих родителей. У отца были темно-русые волосы с проседью, карие глаза, тонкие губы, едва заметные веснушки и короткая неухоженная борода. У мамы волосы тоже были русые, еще у неё был курносый нос, тонкие брови и такие же тонкие губы. Её черты лица казались грубыми для женщины, она никогда не красилась, как, например, мама Грейс, и Эши оставалось лишь додумывать, как бы она выглядела, накрась она губы, и завей волосы на плойку, которые обычно она завязывала в высокий хвост. Сама Эши была невысока, во всяком случае, она была значительно ниже своих родителей, имела узкий разрез серых глаз, пухлые губы, чёрные прямые волосы, отросшую густую челку, которая придавала ей ребяческий вид, как она считала, и которую с недавних пор она начала заправлять за уши. Ну а надоедливую россыпь веснушек на своем носу она полагала, что унаследовала от отца. Мама иногда говорила, что Эши похожа на её родную сестру, но сама Эши встречалась с ней, когда была еще ребенком.

Первое время после аварии девушке часто казалось, что все родители ведут себя странно, пока она не познакомилась с родителями Грейс. Мама Грейс сразу же отнеслась к ней, как к родной. Наблюдая за общением Грейс с родителями, Эши испытывала некую зависть, ей так хотелось, чтобы и её родители были такими же веселыми, она мечтала делиться с мамой секретами или проводить время с папой в гараже, ремонтируя старенький джип, что стоял у них в гараже. Но отец гаражом не пользовался, как и машиной, да и мама не любила «пустой болтовни», как она это называла, так что Эши привыкла удовлетворять свои потребности в родителях, проводя выходные с семьей подруги.

Спустя пару минут в коридоре вновь послышался какой-то топот. Дверь в комнату Эши открылась, и мама ввалилась без стука, недовольно швыряя рюкзак, который Эши оставила у входа, к письменному столу.

– Двадцать раз просила не заваливать коридор своими личными вещами! – мама явно была не в духе, поэтому, испуганно прижав подушку к себе, Эши тихо пробормотала неразборчивое «прости». Взгляд мамы немного смягчился, когда она увидела испуг дочери. – Я собираюсь поработать до вечера, а потом мы можем сходить в батутный центр, м? – мама была без ума от батутного центра на соседней улице, она ходила туда чуть ли не каждые выходные, но Эши брала с собой только в момент отсутствия отца. Юная девушка никогда не понимала причины. А еще не разделяла маминой любви, которая часто назвала батутный центр «лучшим изобретением землян», что бы это не значило.

– Ты знаешь, кажется, я заболеваю, – соврала Эши. – Или переутомилась в школе, – она прикрыла глаза, трогая себя за лоб. – Да, думаю, у меня температура, – нарочито слабым голосом сказала она, зарываясь в плед. Мама, нахмурившись, отошла на пару шагов.

– Может вирус какой-то в школе подцепила? – осторожно спросила она, на что Эши вымученно пожала плечами. Она надеялась, что мама не будет задавать лишних вопросов, и уж тем более не решит изменить свои планы и остаться с ней дома.

– Ладно. Отдыхай, я приду к вечеру. Не вздумай никуда уходить! И не забудь выпить таблетки перед сном, – строго наказала она. Но девушка уже мысленно выбирала, что надеть на вечеринку Клойда.

– Куда я могу уйти? – себе под нос пробормотала она. Когда мама ушла, Эши провалялась в кровати еще около часа, вновь попыталась связаться с Грейс, но от нее было лишь одно сообщение:

«Я собиралась рассказать тебе об этом утром, не ходи». Это начинало волновать. Ответ Грейс был странным и не имел какого-либо объяснения.

Тогда Эши подошла к шкафу, вытащила новенькое, подаренное ей на день рождение платье от Донован, и со всех сторон осмотрела себя в зеркале. Юбка розового платья казалась неприлично короткой, но Грейс уверила, что сейчас так модно. Наверное, если бы отец увидел её в этом платье, то его хватил бы сердечный приступ, и она ближайшие пару лет выслушивала бы его лекции о нравственности и целомудрии, но ни его, ни матери не было дома, и у неё, наконец, появился невероятный шанс влиться в компанию одноклассников.

Эши накинула на себя длинный мамин плащ, не желая привлекать к себе внимание в автобусе, и распустила свои волнистые волосы. Ей хотелось добавить помады или… чем там ещё пользовались её одноклассницы? Но дома таких вещей было не найти, мама никогда не вела себя женственно, а сама Эши до сегодняшнего дня не видела необходимости в подобных вещах. Девушка вновь написала подруге, требуя объяснения, но сообщение снова осталось не отвеченным.

Эши зашла на кухню и увидела две хорошо знакомые продолговатые жёлтые таблетки. Она еще никогда не чувствовала себя более удрученной, чем сейчас, ощутив внезапный прилив ненависти она схватила их и бросила прямиком в урну. Злость на их бесполезность охватила ее с головой.

«Может без них будет лучше, и мысли не будут постоянно путаться», решила она.

– Как надоело, что все что-то скрывают, – вслух закончила она свою мысль.

Девушка не знала, к кому это относилось в большей степени: к Грейс, которая редко читала ее сообщения и давала странные ответы, к родителям, чья жизнь была похожа на жизнь секретных агентов, или к ней самой, ведь это она плыла по течению, давая другим водить себя за нос.