Читать книгу: «Дубль 2», страница 2

IV

28 мая. Оказывается, если расплескать эмоции, их станет ещё больше!

Дневник молодого человека

Режиссёр-дебютант унаследовал чувство юмора и веру в успех от отечественного кино; внимание к музыке, романтике и крупным планам – от Болливуда, чувство динамики и практичности – от Голливуда, а талант – от отца. Чопарев был потомственным работником кино. В первый день съёмок он полностью переродился в создателя «Последнего шанса», отчего не раз входил в творческие споры с Балагуровым. И да, Балагуров отвоевал себе роль корреспондента Петрова. Да и мог ли он не пройти кастинг, когда не надо было играть?

Череда шумных репетиций с тщательным проговариванием всех диалогов главных героев прошла задолго до первого съёмочного дня слишком задорно для кульминационных сцен. Актёры подтрунивали друг над другом и смеялись почти над каждой фразой. Кристине было просто весело, Ване – не просто: смеясь над цитатами из собственной книги вместе с главной героиней, он ощущал себя даже не на седьмом небе, а гораздо выше.

Прошло два дня после первого удара хлопушки. Сцена, описанная в предыдущей главе, была отснята с колоссальным успехом, несмотря на постоянные требования друг к другу обоих авторов. Первый придирался к мельчайшим недочётам, второй же тактично тормозил процесс по личным соображениям. Зато, видя неподдельный талант режиссёра и полное погружение в процесс автора сценария, вся съёмочная группа смирялась с их упорством, соглашаясь со всеми советами и замечаниями. Кристина Казакова с лёгкостью поверила, что автор книги изначально планировал исполнять главную роль, и не обращала особого внимания на редкие, но неожиданные ошибки партнёра, которые побуждали режиссёра с понимающей ухмылкой давать команду к повтору сцены.

Объявили перерыв. В кафе телецентра, окружённом штативами и гримёрами, актёры разминались после беготни по студиям. Кристина внимательно слушала наставления Чопарева, пока он поглаживал усы от беспрерывного прилива вдохновения. На девушку издалека поглядывал исполнитель главной роли, то и дело выходя из-за столика, за которым сидел ещё один человек, ровесник Балагурова.

Антон Лисицын был почти единственным опытным актёром из набранного состава. По крайней мере, сам он был в этом уверен. Он снимался аж ещё в одном фильме, и этот факт своей биографии красовался в статьях о великой карьере Антона в его мечтах. Этот хвастун воплощал в себе дедовщину актёрского состава. Играл он при этом эпизодическую роль или, как он сам её называл, главную роль второго плана.

Лисицын почёсывал густую щетину, похлюпывал горбатым носом и с любопытством смотрел на новичка-сценариста, который в это время что-то говорил самому себе, стоя в стороне.

– Когда не любишь, замечаешь все недостатки. А когда полюбишь, ты никогда о них не узнаешь, – шептал исполнитель главной роли.

– Что ты там говоришь? Всё равно всё слышно, иди сюда! – крикнул Лисицын.

Балагуров вернулся к столику.

– Поздравь меня, Антоха, я…

– Балбес. И в кого?

– В Настю, – улыбнулся Ваня. – С греческого: «воскресающую».

– Ясно. Полетела ласточка на небо, а оказалось, там фонарь. Причёска у неё безвкусная, глаза обычные…

– Эй, чего не знаешь, того не говори! – перебил Иван. – Таких глаз моё сердце ещё не видело даже в фильмах. Все экранные миражи пропадают перед этим оазисом душевной красоты. А длинные распущенные волосы – это всегда билет на поезд к моему сердцу…

– Ладно, распущенное сердце железных дорог! Сейчас следующий дубль снимать будем.

– Нет, ты пойми! – Балагуров с азартом вернулся к столику и буквально напал на Лисицына попыткой всё объяснить. – У тебя бывало такое чувство, когда ты краем глаза замечаешь девушку и начинаешь представлять, что она самая красивая, и ты боишься на неё взглянуть, потому что тогда она через секунду окажется обычной? А здесь, здесь наоборот! Ты боишься отвести от неё глаза! Понимаешь?

Откладывая стакан, Лисицын показал на подошедшего к ним режиссёра. Балагуров скривил улыбку и вздохнул.

– Спасибо не булькает! – послышался крик оператора, человека полного телосложения, с круглой лысиной и красным лицом. На съёмках его особо не любили, а если сказать точнее, обходили стороной, так как разговоры с ним редко для кого заканчивались чем-нибудь нравоучительным.

– Иногда даже спасибо может булькнуть, Паш, – гаркнул Эрнест. – Хорошо всё будет с твоей зарплатой! Так, ребята, на исходные! Быстрее! Текст помним?

– А как же!

– Камера! Мотор!

– Сцена десятая, дубль пять! – пропищала девушка с хлопушкой.

ХЛОП!

– Начали!

За столиком уже сидели коллеги-журналисты, хотя для Балагурова особенно ничего не поменялось. Оба молодых человека стали говорить о работе: о специальных репортажах, монтаже и недавних курьёзных случаях на съёмках. Чопарев требовал, чтобы многие эпизоды снимались с одного дубля, без остановок после каждой фразы. Так что через минуту у Вани зазвонил телефон.

Он поднял трубку. Постепенно его лицо стало изменяться, выражая то короткий испуг, то колоссальное удивление. Он поддакивал и смотрел в угол сквозь воздух, как делают все, разговаривая по телефону. Но, на самом деле, в том углу рядом с операторами стояла Кристина и внимательно следила за съёмками. Сказав: «Хорошо, договорились», – главный герой книги «Последний шанс» с едва заметной улыбкой положил трубку:

– А знаешь?

– Что? – спросил Антон, находясь в образе хорошего человека.

– Знаешь, что хочется сделать, когда влюблён?

– Нет.

– А я это сделаю! – многозначительно заключили Константин Петров и Иван Балагуров, оба покрывшись мурашками.

– Стоп! Снято! По-моему, всё супер. Съёмки окончены, все свободны, молодцы! Сворачиваемся!

– Постой, постой, постой! – остановил его Ваня за рукав и затопал ногами, как ребёнок. – Я хочу сейчас это сделать! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– О чём ты?

– Следующая сцена!

– Ты совсем спятил? Уже конец дня!

– Эрик! Я знаю, как это сделать! Именно сейчас! Дай мне сняться в этой сцене! Зачем откладывать на завтра? Дай мне шанс!

– Ладно, – после тяжёлого вздоха ответил режиссёр. – Отбой! Не расходимся!

После получасовой перестановки аппаратуры и недовольных вздохов в районе камер на выходе из здания Ваня уже выходил из терпения. Режиссёр объявил о готовности к работе. Камеры включились, дроны запустились в небо, краны подняли свои длинные шеи над шоссе.

– Камера, мотор!

– Сцена одиннадцатая, дубль один!

ХЛОП!

– Начали!

Балагуров пару раз глубоко вдохнул, собираясь с силами. Наконец, после команды «Пошёл!» актёр помчался по улице как ошпаренный. Он пробежал метров сто, упал на колени напротив квадрокоптера, который тем временем спустился ближе к земле, и закричал в небо с такой силой, с какой только может кричать влюблённый:

– Я нашё-ё-ёл тебя-я-я!!! – и эхо отразилось от соседних домов.

Кристина всё видела, но ещё не понимала, к кому на самом деле был обращён этот гром сердца.

V

9 июня. Почему самое красивое в человеке – это глаза?..

Дневник молодого человека

Фильм Эрнеста Чопарева мог бы стать очередной мелодрамой, похожей на любой художественный видеоряд, попадающийся зрителю при переключении каналов. Но авторы сценария не могли этого допустить. Одним из решающих поворотов фабулы книги стала поездка героев в Европу. Парочка эпизодов воспроизводилась в поезде на фоне бегущих за окном пейзажей.

– Пожалуйста, по тексту! Камера, мотор.

– Сцена двадцать вторая, дубль два!

ХЛОП!

– Начали.

– Ну и чем займёмся? – спросила Кристина, поправляя распущенные волосы ладонью, завёрнутой в рукав. Белая кофточка и красная юбочка очень ей шли, как шло всё остальное… Так, Ваня! Не отвлекайся: сейчас твоя реплика!

– Смотри: есть такой эксперимент. На этих карточках – я их на всякий случай взял, вдруг пригодятся – так вот, на этих карточках тридцать шесть вопросов. Каждый по очереди отвечает на них, а в конце участники смотрят друг другу в глаза в течение пяти минут.

– Четырёх. Я об этом слышала.

– Да, четырёх. Хорошо. В результате между ними должны вспыхнуть чувства.

– Говоришь, взял на всякий случай?

– Разумеется, – улыбнулся молодой человек, полностью превратившись из радиоведущего Балагурова в корреспондента Петрова. – Ну так что? Поиграем ради забавы? Или можем ехать в тишине.

– Ладно, ладно. Я всё равно в это не верю, так что давай, – согласилась официантка Настя.

Следует объяснить, как оба героя оказались в одном поезде, ведь не все же читали «Последний шанс». Кстати, действительно хорошая книжка, всем рекомендую почитать, не пожалеете! Так вот. Сводив на свидание милую девушку, Костя окончательно, как говорят, потерял голову, при этом обрёл всё остальное. Он разузнал у подруг Насти о её планах и выяснил, что она едет в поездку по Европе.

Он срочно попросил на работе дать ему отпуск за свой счёт, побежал за визой и еле успел на поезд. Увидев, что рядом с девушкой собирается ехать какой-то юнец, он подозвал его к себе и настойчиво попросил поменяться местами. Так что официантка даже не догадывалась, сколько трудностей преодолел назойливый ухажёр на своём пути. Хотя подозрения всё же возникали короткими вспышками, продолжавшими искриться под колёсами поезда и медленно угасать на покинутых рельсах.

– «Каким вы себе представляете идеальный день?» – продолжал Константин Петров задавать судьбоносные вопросы под едва слышный шум железной дороги.

– Ну, я просыпаюсь на Мальдивах, отдыхаю в гамаке, пью коктейль, потом отправляюсь на дайвинг, чтобы поплавать среди кораллов… И, наверное, собираю самые красивые ракушки. Дарю их пробегающим мимо местным детишкам, а потом засыпаю в гамаке. А ты?

– Стоп! Кристиночка, всё замечательно, но, как и договаривались, поестественней!

– Хорошо, поняла.

– Ваня! Не переигрывай, а так всё хорошо.

– Слушаюсь, товарищ начальник!

– Камера, мотор!

– Сцена двадцать вторая, дубль три!

ХЛОП!

– Начали.

Она повторила свой ответ и обратилась с тем же вопросом к попутчику. Он продолжил:

– Так. Я просыпаюсь в саванне среди диких животных, на льве или слоне еду к ближайшему городу, лечу на самолёте в Швейцарию и делаю предложение самой очаровательной девушке на свете.

– В Швейцарию?

– К примеру, – подмигнул он двумя глазами. – Красивая страна. И ещё успеваю снять об этом репортаж.

– Ладно. «За четыре минуты расскажите своему партнёру о вашей жизни настолько подробно, насколько это возможно». Почему четыре минуты?

– Не знаю. Так… Ну, это будет невесело. Папа взял меня из детдома, и я никогда не знал своих настоящих родителей. Если что, я сейчас не придумываю, это правда. Женат он не был: так и не влюбился, а жениться не по любви он не захотел. Я тоже некоторое время боялся не влюбиться, но… – он улыбнулся и продолжил рассказ. – Я с пятого класса стал интересоваться телевидением, начинал работать над текстами, потом привыкать к камере. Теперь мы с ней лучшие друзья. Ну а дальше ты уже знаешь.

– Надо же… Ты никогда не хотел узнать, кто твои родители?

– Нет, – отрезал Петров. – Теперь ты.

– Хорошо. Я с детства не знала, кем мне быть, уже потом решила идти в организаторы свадеб, сейчас вот подрабатываю, – объяснила Настя, после чего подробно рассказала о своей семье.

– Перерыв! – Перерыв неожиданно закончился. – Камера, мотор!

– Сцена двадцать вторая, дубль четыре!

ХЛОП!

– Начали!

Оба персонажа проговорили всё по четвёртому разу. Но сцена только начиналась. Петров стал читать интонацией ведущего сенсационных псевдоновостей:

– Итак, перед нами следующий вопрос: «Если бы вы могли выбрать себе новое качество, которое появилось бы у вас уже на следующее утро… То что бы вы выбрали?!»

– Ха-ха! Думаю, это способность не плакать, – засмеялась Настенька сквозь проходящие слёзы (один из вопросов заставил героиню книги дать волю эмоциям).

– А у меня – способность не сдерживать слёзы, – уже спокойно ответил он.

Девушка замерла, на секунду зарумянилась и попросила продолжать. Кристина блистательно справлялась с этой ролью. Процесс останавливался для смены дублей ещё три раза.

– «Какое воспоминание вам дороже всего?»

– Как мне подарили кошку на день рождения. Рыжую такую, с ярко-зелёными глазами. А у тебя?

– Как я пришёл в одну милую кафешку. Ладно, серьёзно… Да, наверное, вот это. Я помню, как в детстве ехал с отцом на машине к морю. Мы часто делали остановки где-нибудь в поле и молча смотрели на природу. Когда я первый раз спросил, что находится между городами, папа ответил: «Ничего». Потом я понял, что это «ничего», на самом деле, означает «всё», но тогда я представил города планетами, между которыми в космосе летает наша машина. Почему-то это вспомнилось.

– Забавно. «Назовите пять положительных качеств вашего партнёра». Хм. Ты интересный, трудолюбивый (как я понимаю), непредсказуемый…

– Да ладно?

– Ну да. Взял и поехал в Европу, хотя раньше об этом не говорил.

– Ты тоже не сказала. Осталось два.

– Я не знаю. Серьёзный… Общительный.

– Красивая, милая, добрая, любознательная, с чувством юмора, – затараторил корреспондент.

– Вау! Так быстро?

– Я могу продолжить!

– Нет, спасибо, – засмущалась Настя.

– «Поделитесь с партнёром своей личной проблемой и попросите совета по её решению. Также спросите его мнение по поводу вашего выбора этой проблемы».

– Я не могу понять, почему ты такой довольный.

– Когда-нибудь узнаешь. А моя проблема – я не могу быть сейчас серьёзным. По-моему, в обоих случаях решение излишне.

– Ладно. Теперь смотрим в глаза.

– Ура!

– Я засекаю. Раз, два, три!

В купе стало тихо. Никто не двигался, кроме трёх операторов, посматривавших то в объективы камер, то на самих актёров. Для правдоподобия режиссёр, находившийся в данный момент в чрезвычайном сосредоточении, заранее распорядился, чтобы немая сцена во время съёмок длилась не меньше четырёх минут.

Балагуров, не думая о камерах, настоящей цели поездки и Константине Петрове, полностью погрузился взглядом в огненно-зелёное море, редко моргая и блаженно улыбаясь.

Кристина чувствовала себя неловко, хотя она читала «Последний шанс» и, безусловно, понимала, что ей придётся сниматься в этой сцене. Она первый раз так долго смотрела Ване в глаза, и ей казалось, что его игра перестаёт быть игрой. Но она уже признавала его хорошим актёром, что оправдывало часть утешительных мыслей. Несколько раз на её лице зажигались искры смущённого смеха и отблески недоумения, и постепенно она даже покраснела. Режиссёр, в свою очередь, считал это большой удачей.

Пробежавшее по Ване тепло набросилось на него с новой силой, когда зазвенел таймер.

– Кхм. Время кончилось, – пряча глаза и пытаясь скрыть ненаигранное смущение, выключила телефон Кристина. Ваня, может быть, по роли, а может быть, и нет, продолжал смотреть на неё, чувствуя сильное биение сердца.

– Что? – спросила Кристина. – Можно отводить глаза. Четыре минуты про…

Балагуров не дал ей договорить, протянув руку к её воздушно-мягким волосам и нежно поцеловав красавицу.

Это был их первый поцелуй. Без предупреждения, без репетиций, без наигранности. Ваня медленно отдалился от Кристины с чувством, похожим на то, которое испытывает человек, когда выныривает на воздух из приятно-тёплой воды с блестящими коралловыми лесами и кружащимися вокруг дельфинами.

– Что… Что это было?.. – спросила Кристина, раскрыв в изумлении свои прекрасные глаза.

– Начало, – прошептал ей Ваня.

– Стоп! Снято! Браво, молодцы, – прервал их режиссёр аплодисментами, заставив Кристину вздрогнуть. – Ну и дебютанты! Вот это фильм!

– Вы об этом знали?! – Кристина с наигранным смехом оттолкнула от себя Балагурова и чуть не начала драться.

– Извини, это была импровизация! Перестань! Что ты делаешь?

– Вань, я убью тебя когда-нибудь за твою отсебятину, но в этот раз мы это оставим! – поглаживая усы, рассмеялся Чопарев вместе со всеми после того, как отсмотрел запись.

– Нужен ещё дубль? – как бы без интереса спросил Ваня и получил очередной удар в плечо. – Ай!

– Да. Проговорим некоторые вопросы, остальное снято.

Актёры ещё раз поспрашивали друг друга обо всём подряд. Съёмочная группа перекусила, подвела предварительные итоги, обсудила план оставшейся работы и отправилась по своим местам.

К вечеру Балагуров сел в то же купе напротив Кристины:

– Может, пройдём весь эксперимент? Это ведь только часть вопросов.

– Давай… те, – после короткого раздумья ответила актриса.

– Когда ты уже перейдёшь на «ты»?

– Прости. А у тебя карточки с собой?

– Ага. Взял на всякий случай, – улыбнулся Ваня.

– Ну ладно.

– Итак. «Выбирая из всех людей в мире, с кем бы вы хотели провести вечер?»

– Ой, даже не знаю. Наверное, с какой-нибудь известной певицей.

– А я с каким-нибудь известным писателем.

Кристина засмеялась.

– Что? – подхватил Ваня. – Тебе можно так отвечать, а мне нельзя?

Как сделали режиссёр этого фильма и автор книги «Последний шанс», мы пропустим некоторые вопросы и бумажным монтажом оставим лишь часть из них. Ваня задал вопрос об истории жизни.

– Меня воспитал отец, и, когда мне исполнилось пятнадцать, я случайно познакомилась с журналисткой одной газеты, когда давала интервью у нас в школе. Тогда ещё хотела актрисой стать, но в институте быстро поняла, что это не совсем моё призвание, скажем так. Теперь заканчиваю институт. Накоплю денег со съёмок и потрачу время на поиски работы.

– Если что, нам на радио нужны люди!

– Нет, спасибо, я больше по газетам и журналам.

– Понял. Но подумай над этим! Теперь я. Папа взял меня из детдома, и я никогда не знал своих настоящих родителей…

– Так не честно! Надо говорить правду!

– Дорогая моя Кристина! Вы даже не представляете, сколько правды в моей книге!

– Так это история из твоей жизни?

– Единственной и неповторимой. Но в другие вопросы я особо не вдавался. И ещё я хотел в детстве стать актёром, но рано понял, что примерять разные костюмы мне, может быть, и по силам, но я этого делать не собираюсь. На этот фильм я согласился только из-за того, что Петров действительно похож на меня, да и сюжет придумал я.

Кристина улыбнулась и попросила идти дальше.

– Какую способность или качество ты бы выбрала?

– Хм… Я думаю, это способность делать добро без всяких препятствий. Чтобы, когда ты делаешь что-то хорошее, тебе ничего не мешало.

– А я бы хотел видеть, что на самом деле думают люди. Конечно, чтобы это можно было контролировать. Повсюду намёки, недоговорки, враньё. Сидишь, смотришь на человека, и так хочется понять, что он думает, чувствует, желает…

– «Если бы хрустальный шар, – отобрала актриса карточку у Балагурова, – мог сказать вам правду о вас, о вашей жизни, будущем или о чём-нибудь ещё, что бы вам хотелось узнать?» Забавно.

– Что меня ждёт в ближайшем будущем.

– Что мне делать, если я вдруг полю… Кхм. Давайте следующий, – прервала себя смутившаяся от почти произнесённого слова Кристина, заставив Ваню уловить нотку грусти. – «О чём вы… мечтаете уже долгое время? Почему вы этого ещё не добились?»

– Мечтаю, чтобы никто не грустил, но, к сожалению, в этом мире такого никогда не будет, – серьёзно ответил Ваня, внимательно вглядываясь в Кристину. Она подняла на него глаза и улыбнулась:

– У меня такой же ответ.

– Ладно, едем дальше: «Какое ваше самое большое достижение в жизни?»

– Ну, во-первых, я снимаюсь в фильме по книге, которая почти стала моей любимой. А во-вторых, в детстве я смогла преодолеть страх темноты.

Оба пассажира засмеялись.

– Ты молодец!

– Спасибо!

Ваня случайно засмотрелся на неё во время смеха и притворился, будто пытается вспомнить вопрос:

– Так… О чём это я? Да! Моё главное достижение состоит в том… Да нет.

– Нужно обязательно отвечать!

– Просто хотел сказать, что нашёл актрису на главную роль. Знаешь, я самый придирчивый критик!

На вопрос: «Насколько теплая атмосфера в вашей семье? Считаете ли вы своё детство более счастливым, чем у большинства других людей?» – Ваня повторил о папе и замечательном детстве, после чего попросил Кристину рассказать о своём отце, о котором она уже вскользь упомянула.

– Давай… опустим этот вопрос, – ответила она.

– Ладно…

Последовал ряд вопросов, всё больше раскрепощавших журналиста и всё больше напрягавших актрису.

– Теперь четыре минуты молча смотрим друг другу в глаза! – скомандовал Балагуров.

– Мы ведь уже это делали, – отказалась девушка и вышла из купе, поправляя пучок волос, на секунду заслонивший её лицо.

– Да… Ты права… – вздохнул актёр, оставшись один, и подпёр руку под подбородок. Он смотрел с неопределённой усмешкой в окно. За рельсами мелькали цветочные поля. Но писатель был здесь не один, как думал. На верхней полке всё это время лежал Антон, исполнитель эпизодической роли. Он всё слышал.