Судите лирических героев. Это ваше дело! Но не меня! :) Они здесь на самый разный вкус – и хорошие, и плохие. Подставляя себя на их место, я только представлял и лишь изредко делал (наверное). Я фантазировал и мечтал в своих сочинениях, создавал миры и раскачивал качель абсурда во многих из них в самой разной степени и в самые разные периоды своей жизни не для того, чтобы попасть под прицелы диванных критиков. Мое творчество бывает и серьезным, и даже будет таковым еще когда-нибудь, но в основном – это все баловство, искреннее, и в нем весь я.

Приятного прочтения.

ДРЕВО МЁРТВЫХ.
КНИГА СТИХОВ

…И вопреки всему, что скудно,

Нет мочи у меня привыкнуть,

Что, к сожаленью, древо мертвых —

Лишь древо всех живых поэтов…

ЗВЕЗДА

Во многом был виновен:
В слезах, твоих обидах.
К тебе мне тянет очень
Как будто бы магнитом.
И воля не тверда,
Гордыня выше неба,
Прошло с тех пор два года, —
С тех пор я стал поэтом.
Во мраке, в тлене жизни
Ты мне была лекарством,
Но я звезду снял с неба,
Ее прозвал я Счастьем.
Во многом был виновен:
В твоих улыбках, письмах.
К тебе не тянет больше.
В тебе не вижу смысла.

«Я все пишу…»

Я все пишу…
Пишу четверостишья о любви.
О том, как сильно я люблю любить;
О том, как я люблю,
Когда взаимно руки тянут,
Даря мгновения любви…
И знаю я, любовь не умирает,
Она слегка, совсем немного увядает.
Любовь живет в нас вечно,
А вечное, как говорится, бесконечно.

КНИГА

«Нужно читать и уважать только те книги, которые учат понимать смысл жизни, понимать желания людей и истинные мотивы их поступков»

Максим Горький.

Взирая на книги в собственном чертоге,
Я мнил себя читателем от Бога,
Но забывал о нечто славном:
О произведении коротком,
В котором есть душа, интрига.
Оно не те штампованные книги,
Оно меняет жизнь, дает о себе знать,
Все стереотипы разрушает,
Что нам так стоит разрушать.

AMOUR

Пускай нас сны и дальше направляют,
Ведь жизнь как рельсы – долгий путь.
Любовь хочу, чтоб все испепеляла
И ядовитою была, как ртуть.
Пусть рвет и мечет все на свете,
Пускай прогреет многим души.
Я за любовь болею сердцем,
Болею в дымке вездесущей.
Я, верно, свесился с уступа,
Раз говорю про чувства вслух,
Но жить иначе – это глупость,
Пока стук в сердце не потух.
И про любовь могу веками
Все говорить и говорить;
И жить, наверно, не устану,
Пока могу в себя влюбить.

ВРЕМЯ

Время не лечит,
Нам коротая путь длинною в вечность,
Стирая кости тех людей,
Что в голове своей похоронил навечно.
Судьба же пусть пустяк лишь сущий,
В нее не верю ни на гран.
И умник пусть, свой срам несущий,
Нам говорит, что «время – штамп».
Я знать не знал об этой вере,
И на устах лишь глупость, брань.
Оно – конца росток и семя,
Ведь пострадал от него сам.
Мне говорили, время лечит,
И молвили все время, что пройдет.
Зачем тогда оно калечит?
Зачем людей безмолвно бьет?

«Солнца луч в зенит уйдет…»

Солнца луч в зенит уйдет,
На смену ночи день придет,
И снег растает, как и лед,
По полюсам метель пройдет.
И на востоке будет утро,
По западу пройдется мгла,
Там, где Сибирь, сиянье в небе,
А на экваторе жара.

UNE OMBRE

Я понял в злополучный день:
Любви все тайны так самозабвенны…
Ты для меня видна как тень,
Но также неприкосновенна.
И мысли с реальностью не схожи,
В них здесь причастен каждый, но
Я верю, в чувствах каждый может
Добиться с мерностью всего.
И эта мысль рвет все в клочья:
В любви все-все самозабвенно.
Ты для меня открыта ночью,
Но утром ищешь мне замену.

ПЕЧАЛЬ

Я на заре заката при свечах
Встречаю милую печаль
И на скамейке возле моря
Сижу и вглядываюсь вдаль.
Уткнусь в подушку я лицом,
Без перерыва буду тосковать,
Себя закончу мнить творцом
И рифмы в голове рождать.
Я в шаге к смерти сущности поэта.
Мне не в диковинку страдать,
Ведь так давно я вижу конец света;
Не повернешь уж время вспять.

УЙДУ

Я не могу так жить, простите.
Я не вернусь, и даже мне не льстите.
Меня не трогайте отныне,
А я уйду, оставшись лишь в помине.
С котомкой с вечера свалю
За грань, за город, за границу.
Закрою рот и упаду,
Как я не падал еще низко.
Открою душу людям, миру,
И покажу, на что способен,
К чему готов теперь отныне,
Что в юном Мне теперь осудят.
Я не вернусь, и не просите.
Хотел остаться, передумал…
Я вам не нужен. Мне не врите.
Уж лучше сгину вольнодумом.

ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ

А помнишь ты,
Когда впервые глянул
в твои очи?
Иль помнишь первый
поцелуй?
А может,
снова сможем
Когда-нибудь
пойти мы на поклон?
Поклон судьбе неумолимой,
Пускай,
быть может,
и потом.
Не помнишь ты,
Мгновение назад
я говорил,
Что ты прекрасна?
Да, этот факт неоспорим,
Но быть с тобой
по-прежнему опасно.
Ты вычеркнешь меня
из списка
Своей уж
белою замазкой.
И будешь кровью
писать письма,
Что все с тех пор
с тобой нормально.

СТРАШИЛКА

Пугливый чтец читал страшилку.
Читал, внимая атмосфере,
Про то, как разрывается могилка
«Большого» отставного офицера.
Луна кровава и страшна.
Гниет, сочится червяками труп.
Земля всех кладбищ столь грешна,
Что здесь блуждает душегуб.
Дожди идут тут каждый день,
И слышны крики всяких душ.
Под гнетом страха точится кремень,
А мародеры делают свой куш.
Надгробия меняют лица,
А по ночам стоит здесь стук
Как в разных сказках, небылицах,
Где мертвецам все сходит с рук.
Гробовщики так негодуют,
Как расхитители могил.
Вся нежить без конца ликует,
Убив того, кто вышел покурить.
В квартире на полу бутылки
И неподвижно чтец лежал,
А на лице страшна ухмылка…
Похоже, смерть к нему пришла.

КОГДА-НИБУДЬ

В лощине камень сточится об воду,
Там далеко закат уйдет в небытие,
И смерть в бою настигнет воеводу,
Настанет шум средь мертвой тишины.
Прибьется гвоздь последний к доскам,
Уйдет старик мудрейший на покой,
Забудутся стихи как моя проза,
И прекращу я быть самим собой.
Быть может, не пройдет недели,
А может, дня иль часа даже,
Сломлен ведь будет кто сильней,
И станет все чудовищное краше.
Бессмертное погибнет наконец,
Придет восход в последний раз,
И совесть всякий обретет наглец,
Незримое пройдется напоказ.
Иссякнет знаний большинство,
Случится все на этом свете.
Произойдет, но нам-то каково?
Мы все узнаем в новеньком завете.

ОРИОН

И Орион прошел по небу,
Сверкая наготой пахабной,
Прошелся, не оставив следу,
Кривой дугой туда-обратно.
Он осчастливил люд простой,
Паденьем звезд все исполняя.
Всем радость проведя чертой,
По небу звездному шагает.

ТЕРПИЛАМ

Искать подвох всюду стало привычкой,
Не сложно быть нынче чем-то в кавычках,
Вправе судить лишь верховный смотритель,
Чья должность звучит сейчас крайне избито,
Крайне искомо, предубедительно,
Участь людей – стать предусмотрительней,
Мимо себя пропуская все сплетни,
Свершая все те же тупые ошибки…
Питая иллюзии, срывая джек-поты,
Слепо гоняясь за глупою модой.
Но вы все клали на эти проблемы,
Нам так не выжить. Хватит. Терпилы.

«Покер, где жизни ставят на кон…»

Покер, где жизни ставят на кон.
По углам вновь знатоки за столом:
Лица – лишь маски, они – жалкий блеф,
Все, что внутри, не видно извне.
Две карты раскрыты из большинства,
Тягуче преимущество сия меньшинства.
«Вскрываемся, – нервно процедил дилер. —
Сейчас мы узнаем, кто из нас киллер».
И время пришло наконец-то понять,
Кто по жизни Кутузов, а кто – Бонапарт.

«Ты вдохновением моим не будешь…»

Ты вдохновением моим не будешь,
Как и не будешь музой.
Любить меня ты не захочешь,
Ведь чувства наши – жалкий мусор.
Ты мне женой не станешь,
Как и не станешь другом.
Пускай признать ты это сможешь,
А для меня все это – муки.

«Я готов жить без красот и цветов…»

Я готов жить без красот и цветов,
Без крови, к естеству приливающей,
Лишь бы в чувствах не было сот,
Так позорно любовь обобщающих.
Без чуждых побед и хотелок,
Без обещаний и их исполнений,
Что бы судьба мне там ни велела
Под видом приказов и осуждений.
Без страстных, убогих прикосновений,
Без благоугодных и плотских утех,
Без страха и всякого рода сомнений,
Отправив все
прямиком в утильцех.
Жить тяжело, особо с запретами.
Обращать время вспять, скрывая ответы,
Лишь судьбы вдогонку громко кричат:
«Вопросам несвойственно жизнь поменять».

БРАТУ

Прости меня. Не спрашивай за что.
Прошу прощенья просто так.
Подавно, хоть пускай все обжито,
Но не забыт мой старенький косяк.
Спасибо, брат. Благодарю тебя за то,
Что не поставил на мне крест,
Что приютил птенца в свое гнездо
И разрешил в нем пить и есть.
Люблю тебя, но не по-братски,
Эта любовь как сына и отца,
И для меня как гордость статская, —
Великая на многие века.

ПРОТОТИП

Пускай с приветом был немного,
Порою не дружил я с головой,
И не мудрец великий далеко я,
Но счастлив быть самим собой.
Мне все равно на все стереотипы;
На то, что многим я не нравлюсь.
Я не рожден быть прототипом,
Поэтому таким я и останусь.

40—56

Люблю тебя, роковое число,
Что жизнь изменило невзначай и назло.
Теперь отношусь ко всему по-другому:
Вера в слова, и с нею все туго,
С умением верить и правду ценить,
То, что успел я вдруг полюбить.
И грустный плэйлист вновь на репите:
Хип-хоп и попса, порой хеви-метал.
А в отраженье опять индивид,
В чьих венах вечно что-то кипит.
К лирике тяга и к прозе порой,
Но что-то волочит меня стороной:
Учеба, все личное и потайное;
Внутренний мир, беспорядок в котором,
Вечно в тревоге, в конвульсиях бьется,
И вдохновенья в душе не добьется;
Доверие расшатано в край какой раз,
И в жизни нет счастья не напоказ.
Что стало с миром, что стало со мной?
Что-то мне встало преградой – стеной.
Надгробьем к мечтам и глупым числом,
Что жизнь изменило поэту назло.
Спасибо, пустырь. Спасибо, обитель.
Для меня это честь, святая погибель.
Буду я кроток – прими все как есть:
«Прощай, цифра сорок. Прощай, пятьдесят шесть…»

«Представь, что мы вместе гуляем по парку…»

Представь, что мы вместе гуляем по парку
Мимо аллей, газонов и арок.
Странно представить, осознавать,
Как можем друг другу себя доверять.
В эмоциях нет ни контроля, ни смысла,
В мозгах витают лишь пошлые мысли.
Хочу с тобой быть, хочу лишь с одной,
Страшно мне думать, что буду с другой…
Все это бред, забудь о словах,
Мне лишь надо, чтоб рядом была.
К тебе я привык, к твоей доброте,
Привык ко всему и к твоей красоте.
Со мной будь открыта, не надо стесняться.
Раскрепостись. Хочу дальше влюбляться.

«Сама любовь нас держит и не отпускает…»

Сама любовь нас держит и не отпускает,
А ты на струнах чувств мелодию играешь.
В душе во многом каюсь пред тобой
О всем плохом, ведя с собою монолог.
Чистосердечен я желаю быть:
К тебе добрей, с собой спокойней жить.
И как бы сильно этого я не хотел,
Не поняла ты все-таки, как сильно я тебя любил…
А ведь о бытие же речь пошла бы вновь,
да если б стих не про любовь…

#2МЕСЯЦАЛЕТА

Да, не с кем пить, и мне все как-то параллельно,
И в этом есть моя вина, а оттого порою стыдно.
В мечтах себе я буду сам путеводитель
И музу не найду – я уж подавно понял это.
Сведу себе мосты, открою новые просторы.
А много я бы изменил,
да будь все вовсе по-другому?
За многое прощал, но это не ценили…
«Два месяца в запасе». Не надо одолжений!
Кто надо, тот поймет. Стих далеко не всем.
Зачем мне врать, потом все исправлять затем?
А знаешь, ведь я снова вам сумел поверить…
Разбит. Разочарован. К сожаленью.
Спасибо вам, «друзья», конечно,
меня не стоит вам жалеть.
Вы шли бы к черту с такой дружбой,
я буду дальше пить один.

«Хватит в других добро измерять…»

Хватит в других добро измерять,
Свою судьбу надо рыть и менять.
Да, тяжела наша ноша и путь.
Пора наконец от всего ускользнуть.
Мир предстает для нас в неглиже,
И жизнь замене не подлежит.

УТРО

От безысходности, уткнувшись носом
прям в асфальт,
Я размышлял, казалось бы, о мудром,
И вспоминал, как я со слезами закрывал гештальт
Тем страшным, роковым, ужасным утром…
Мне думалось как будто все нормально.
Любил мираж, что создавался предо мной,
И ненавидел пелену загадок, тайны,
Что без конца сосали мою кровь.
Вранье заполонило разум гордого поэта,
Меня, тебя и тех, кто нас повсюду окружает, —
Очередной сюжет для нудного сонета,
Но он меня к себе располагает.
Обидно, жизненно и тупо
Мусолить тему мирозданья.
Не проще ли забиться в угол
И ныть за все свои старанья?
Поймешь, как время скоротечно,
Что не дождаться от него добра,
Заблудишься на поводу у междуречья,
На тропах к западным ветрам.
От безысходности лежа в постели,
Я размышлял, казалось бы, о мудром.
Все чушь. Забью скорей на это бремя.
Проснусь спокойно этим утром…

«Любовь не приворот, не купидонова стрела…»

Любовь не приворот, не купидонова стрела,
В ней много счастья, слез – отчаянный детсад.
А жаль, с тобою проще все казалось,
Но ты со мною обходима как,
к сожаленью, оказалось.
Уж слишком много с нами приключилось,
Но в чувствах искренен, и в этом есть вся сила.
Я уж старался измениться, поверь,
не только для тебя.
Срывался часто на друзей,
срывался часто на себя…
Я верю, горы мы свернем, сведем и многое на нет,
Ведь то, что мы встречаем – с тобою общий наш рассвет.

ТЕРПИ

Трать свои деньги и разоряйся,
Терпи их «Хочу, но ты добивайся»;
Терпи, ведь забудет о том, что ты жив;
«Общения нет, но ты, это, держись».
Терпи, что ей ты вовсе не нужен.
Ты ей никто – игрушка, не больше.
Терпи то, что ноги о тебя вытирают,
Не ценят, что хуже еще, презирают.
Знай, что прощенья просить будут часто;
Прощать таких глупо, очень опасно.
Сам прощал много и пожалел, —
Теперь понимаю, что натворил.

«Хоть не сравнятся с чувствами иными…»

Хоть не сравнятся с чувствами иными
Как те, с чьей помощью люблю,
С тобой давно мы стали однокоренными —
Такой вот дрянью я себя гублю.
Я бы прощенья попросил,
Но не сейчас, увы, с меня довольно.
Я бы вернулся только за!
Люблю тебя, хоть и невольно…
Да, я боюсь. Боюсь ошибок,
Что мне пришлось с тобою совершить,
Но все к тому велось, поверь мне.
Нам ничего не изменить.
Прошу тебя, мне не желай…
Мне не желай найти любовь,
Я вот нашел, на долго ли…
Все ноги стер с тобою в кровь!
Я б все исправил, но зачем?
Когда я знаю весь исход:
Ты все равно ответишь «Нет».
Пускай все задом наперед.

«Родной Душе непрозаическая весть…»

Родной Душе непрозаическая весть
От нелюбимого тобой поэта
Родной Души, что так отчаянно сражалась;
родной души, что так тебя любила…
Крепчает разум, сердце вновь немеет;
Хлопочу будто бы устами пушкиниста:
Сначала холод был, тебя я ненавидел —
Теперь готов предстать твоим протагонистом.
Я долго бы еще смотрел на твой профайл,
И изучал тебя как будто ты моя игрушка,
Но тупо лезть в те вещи, которые не знаю,
И все равно, что мне напела та кукушка.
Я б стал твоей поддержкой, кислородом,
Пропал бы вновь с сети на длительное время,
И слыл бы вновь «любимым психом» и «уродом»,
Что вновь вложил на плечи твои бремя.
Все, что сказал, пускай как будто испарится
Как страшный сон, как вещая беда.
Пускай все, что написано, осядет в сердце,
Зацепится в душе за струны
навсегда.

ПО СТОПАМ

Любовь из ветвей перекрытых
Мечтателя, чья ложь – конек;
Он врет, все будто шито-крыто,
Но в сердце лишь сплошной намек.
Дай волю, станет кем угодно.
Он твой плейбой, заветная мечта,
Что не молчит и за свободу слова,
В чьей голове сумбурность, суета.
Из всех, кто стал твоим героем,
Он самый верный, самый лучший,
Хоть стал для снобов он изгоем.
Спугнуть его – типичный случай.
С тобой пошел бы далеко,
Пускай на край Земли, не важно.
Учись читать не между строк,
Не строй в себе ни гордость, ни отважность.
Он хочет лишь на нет сомнения свести,
Но для него меняться не готова.
Он тот, с кем жизнь не стыдно провести,
Но отказала вновь ему, и снова…
Он огорчен, поломан как игрушка.
Что до тебя… Тебе же просто все равно.
Ты навела прицел, сместила мушку
Еще тогда, очень давно.
Винил бы сильно он себя,
Плевал скорей на все невзгоды.
И вот, казалось, СМСка от тебя,
Но это вновь…
Прогноз погоды.
Я просто описал типичность.
Почти что все, за что так стыдно,
На все мне рифм не хватит разжевать,
Не хватит вам фантазии прикинуть.
Мне все равно, что пишут обо мне по группам,
И как-то фиолетово на ваше мненье.
Вы по мечтателя пойдите стопам
И станьте никому не нужной тенью.
Похороните близких, жизни краски.
Не обвиняйте меня сильно,
Не думайте, что все, что написал – лишь сказки.
Я посмеюсь последним и ехидно.
Уж не пытались измениться,
Вам это чувство незнакомо.
Не верю в счастье по крупицам…
И вряд ли вы меня поймете.

«Если б все было по-другому…»

Если б все было по-другому,
Я бы не вел себя как скот.
Быть лучше дай ей только волю,
Тогда б не разевал свой рот.
Я слишком правильный, наверно.
Наверно, нам не по пути.
Я б заново все, может быть, и сверил,
Но тут все плохо, сколько ни крути.
Да, мимолетно это было.
Да, мы немного провстречались,
Но вспомни, как оно убыло,
И вспомни: глупо прозевали.
Я каюсь, к сожаленью, редко,
Но обещал стишок тебе я про слона,
И вместо я решил напомнить кредо:
«Любимы… Вместе… Навсегда».

ИНЫЕ

Мы вместе станем с тобою иными,
Укрывшись под нашим общим хитином…
Сменив обстановку средь ночи в подъезде,
Романтику сложно найти не в протесте.
Умолкну, в глаза посмотрю, помечтаю
О том, чтоб со мною ты вместе осталась,
И нежно, робко, совсем ни к чему
Тебя я к себе сильно-сильно прижму.
Я б написал о рассветных закатах,
Но вновь бы бродил по всяким палатам
Заброшенных зданий лечебниц и клиник,
Исписана матом где каждая стенка.
Пишу поверх брани тебе свои письма,
В меру сопливые, чтоб не загрызли.
Любовные вестки простые, в стихах
О том, как ты рядом со мною была…
Прости, но сейчас обнимаю другую
Тебя… Но совсем чересчур уж иную.
Ты была светом средь темного царства,
Но стала кем-то… совсем другой масти.
Опять моя муза словно пропала
Без вести, будто себя поломала.
Милая, где ты? Скорей возвращайся…
Хотя б для того, чтобы вновь попрощаться…

«Он пальцами водил по мертвым векам…»

Он пальцами водил по мертвым векам,
Сложил ручища на груди, как балисонг,
И понял, кровь застыла в ее венах,
Любимую отправив в вечный сон.
Душа, расправив свои крылья,
Взлетела в небо будто ангел.
До сей момента лишь остервенела,
А он до сей момента и не плакал.

«Ты глупо поклонишься в реверансе…»

Ты глупо поклонишься в реверансе
И голову куда-то в пол склонишь свою пустую,
Но также с легкостью и на колени встанешь,
Не чувствуя оттенка гордости,
свободы.
Но лишь предстань однажды
перед мужчиной на менисках —
Тебя не станет добиваться даже муха,
И будешь мечена ты в черных списках
Как никому ненужная старуха.
И будто экспонат
покроешь себя пылью,
Дождавшись часа заржавенья,
А честь твоя навечно провоняет гнилью
Из самых личных счетов
и соображений.

СМЫСЛ

О смысле многого могу я рассуждать,
Клясть, ругать и осуждать;
Все думать о твоих проступках,
Молчать, идти навстречу, на уступки;
Себя винить; быть может, я не прав,
Но потерять тебя – мой главный страх.
И раз уж речь зашла о смысле…
Прошу, будь смыслом моей жизни!

МУЗЫКА СВЕТА

По полотну М. Чмута «Музыка света»

Играй мне дальше свои ноты,
Как тускло ты бы не светило.
Играй в рассветы и восходы,
Как сильно я б не полюбила…
По водной глади пробегись.
Твой след бельмом для ватерлиний.
Не сбейся вдруг, остановившись.
Свят блеск морей лазурно синих.
Пунктир пусти по рекам и озерам,
Переливайся глухо белым светом,
Слыви красивейшим позером
В закат, закончив все припевом.
Я средь ночной тоски поплачу:
Это привязанность, я понимаю.
И понимаю я, что это значит
Тебя люблю и про себя внимаю.
Ты отдохни, мы встретимся под утро…
Ведь и проснемся в одно время.
Ты для меня все-все, что нужно;
Ты для меня и жизнь и бремя.