Во многом был виновен:
В слезах, твоих обидах.
К тебе мне тянет очень
Как будто бы магнитом.
И воля не тверда,
Гордыня выше неба,
Прошло с тех пор два года, —
С тех пор я стал поэтом.
Во мраке, в тлене жизни
Ты мне была лекарством,
Но я звезду снял с неба,
Ее прозвал я Счастьем.
Во многом был виновен:
В твоих улыбках, письмах.
К тебе не тянет больше.
В тебе не вижу смысла.

«Я все пишу…»

Я все пишу…
Пишу четверостишья о любви.
О том, как сильно я люблю любить;
О том, как я люблю,
Когда взаимно руки тянут,
Даря мгновения любви…
И знаю я, любовь не умирает,
Она слегка, совсем немного увядает.
Любовь живет в нас вечно,
А вечное, как говорится, бесконечно.

Книга

«Нужно читать и уважать только те книги, которые учат понимать смысл жизни, понимать желания людей и истинные мотивы их поступков»

Максим Горький.

Взирая на книги в собственном чертоге,
Я мнил себя читателем от Бога,
Но забывал о нечто славном:
О произведении коротком,
В котором есть душа, интрига.
Оно не те штампованные книги,
Оно меняет жизнь, дает о себе знать,
Все стереотипы разрушает,
Что нам так стоит разрушать.

Amour¹

Пускай нас сны и дальше направляют,
Ведь жизнь как рельсы – долгий путь.
Любовь хочу, чтоб все испепеляла
И ядовитою была, как ртуть.
Пусть рвет и мечет все на свете,
Пускай прогреет многим души.
Я за любовь болею сердцем,
Болею в дымке вездесущей.
Я, верно, свесился с уступа,
Раз говорю про чувства вслух,
Но жить иначе – это глупость,
Пока стук в сердце не потух.
И про любовь могу веками
Все говорить и говорить;
И жить, наверно, не устану,
Пока могу в себя влюбить.

Время

Время не лечит,
Нам коротая путь длинною в вечность,
Стирая кости тех людей,
Что в голове своей похоронил навечно.
Судьба же пусть пустяк лишь сущий,
В нее не верю ни на гран.
И умник пусть, свой срам несущий,
Нам говорит, что «время – штамп».
Я знать не знал об этой вере,
И на устах лишь глупость, брань.
Оно – конца росток и семя,
Ведь пострадал от него сам.
Мне говорили, время лечит,
И молвили все время, что пройдет.
Зачем тогда оно калечит?
Зачем людей безмолвно бьет?

«Солнца луч в зенит уйдет…»

Солнца луч в зенит уйдет,
На смену ночи день придет,
И снег растает, как и лед,
По полюсам метель пройдет.
И на востоке будет утро,
По западу пройдется мгла,
Там, где Сибирь, сиянье в небе,
А на экваторе жара.

Une ombre²

Я понял в злополучный день:
Любви все тайны так самозабвенны…
Ты для меня видна как тень,
Но также неприкосновенна.
И мысли с реальностью не схожи,
В них здесь причастен каждый, но
Я верю, в чувствах каждый может
Добиться с мерностью всего.
И эта мысль рвет все в клочья:
В любви все-все самозабвенно.
Ты для меня открыта ночью,
Но утром ищешь мне замену.

Печаль

Я на заре заката при свечах
Встречаю милую печаль
И на скамейке возле моря
Сижу и вглядываюсь вдаль.
Уткнусь в подушку я лицом,
Без перерыва буду тосковать,
Себя закончу мнить творцом
И рифмы в голове рождать.
Я в шаге к смерти сущности поэта.
Мне не в диковинку страдать,
Ведь так давно я вижу конец света;
Не повернешь уж время вспять.

Уйду

Я не могу так жить, простите.
Я не вернусь, и даже мне не льстите.
Меня не трогайте отныне,
А я уйду, оставшись лишь в помине.
С котомкой с вечера свалю
За грань, за город, за границу.
Закрою рот и упаду,
Как я не падал еще низко.
Открою душу людям, миру,
И покажу, на что способен,
К чему готов теперь отныне,
Что в юном Мне теперь осудят.
Я не вернусь, и не просите.
Хотел остаться, передумал…
Я вам не нужен. Мне не врите.
Уж лучше сгину вольнодумом.

Первый поцелуй

А помнишь ты,
Когда впервые глянул
в твои очи?
Иль помнишь первый
поцелуй?
А может,
снова сможем
Когда-нибудь
пойти мы на поклон?
Поклон судьбе неумолимой,
Пускай,
быть может,
и потом.
Не помнишь ты,
Мгновение назад
я говорил,
Что ты прекрасна?
Да, этот факт неоспорим,
Но быть с тобой
по-прежнему опасно.
Ты вычеркнешь меня
из списка
Своей уж
белою замазкой.
И будешь кровью
писать письма,
Что все с тех пор
с тобой нормально.

Страшилка

Пугливый чтец читал страшилку.
Читал, внимая атмосфере,
Про то, как разрывается могилка
«Большого» отставного офицера.
Луна кровава и страшна.
Гниет, сочится червяками труп.
Земля всех кладбищ столь грешна,
Что здесь блуждает душегуб.
Дожди идут тут каждый день,
И слышны крики всяких душ.
Под гнетом страха точится кремень,
А мародеры делают свой куш.
Надгробия меняют лица,
А по ночам стоит здесь стук
Как в разных сказках, небылицах,
Где мертвецам все сходит с рук.
Гробовщики так негодуют,
Как расхитители могил.
Вся нежить без конца ликует,
Убив того, кто вышел покурить.
В квартире на полу бутылки
И неподвижно чтец лежал,
А на лице страшна ухмылка…
Похоже, смерть к нему пришла.

Когда-нибудь

В лощине камень сточится об воду,
Там далеко закат уйдет в небытие,
И смерть в бою настигнет воеводу,
Настанет шум средь мертвой тишины.
Прибьется гвоздь последний к доскам,
Уйдет старик мудрейший на покой,
Забудутся стихи как моя проза,
И прекращу я быть самим собой.
Быть может, не пройдет недели,
А может, дня иль часа даже,
Сломлен ведь будет кто сильней,
И станет все чудовищное краше.
Бессмертное погибнет наконец,
Придет восход в последний раз,
И совесть всякий обретет наглец,
Незримое пройдется напоказ.
Иссякнет знаний большинство,
Случится все на этом свете.
Произойдет, но нам-то каково?
Мы все узнаем в новеньком завете.

Орион

И Орион прошел по небу,
Сверкая наготой пахабной,
Прошелся, не оставив следу,
Кривой дугой туда-обратно.
Он осчастливил люд простой,
Паденьем звезд все исполняя.
Всем радость проведя чертой,
По небу звездному шагает.

1. Любовь.

2. Тень.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?