Читать книгу: «Сердце из Пара и Стали»

Пролог

Пролог.

Скрежет шестерён… Звук, знакомый с детства любому обитателю Паровых трущоб. Со временем он перестаёт быть заметным, и вспоминаешь о нём, лишь оказавшись в гробовой тишине. Сливаясь с мерным треском магических печатей, этот гул превращается в сердцебиение исполинского существа. Земная твердь дрожит в такт работе величественных механизмов; их трубы – кровеносная система, где по артериям циркулирует не алая жизнь, а чадящий пар, насыщенный магией.

Под этим вечным смогом из фабричных дымов собрались самые пёстрые народы континента. От пестроты их кожи, чешуи и шерсти с непривычки зарябит в глазах.

Рептайлы, вороватые людоящеры, что освоили подземные коммуникации – стоки и водопроводы.

Гномы и дварфы, чей симбиоз привёл в движение весь город. Их альянс рождает чудеса на стыке инженерной мысли и магических искусств: ведь лучших руноделов, чем гномы, не сыскать, а зодчих искуснее дварфов – и подавно.

Люди всех мастей: от нищих попрошаек до зажиточных торговцев, чьи лавки открыты для любого, у кого звенит монета.

Эльфы – нет, не те лесные отшельники, а их городские родичи, давно осевшие здесь и сменившие высокомерие предков на суетливую приземлённость.

Дракониды – эта благородная порода, ведущая род от самих драконов, по праву делит с людьми доминирующие кресла в городском совете.

Перечислять всех, кто называет Данвил домом, – дело неблагодарное. Полного списка не составит никто, да и он не передаст и доли его пестроты.

Паровые трущобы, нижний и крупнейший район, раскинулись на земле. Это монументальный организм, промышленное сердце, что обеспечивает жизнедеятельность всего диковинного создания по имени Данвил. Как и настоящее сердце, его работу не замечают, пока оно бьётся ровно. Его существование воспринимают как данность, пока сбой в ритме не отзовётся болью во всём теле.

Так и обитатели верхних ярусов в основном игнорируют трущобы, а некоторые и вовсе видят в них лишь рассадник преступности и отребья, что не достойны цивилизованного общества. И в этом есть доля правды: уровень зла здесь зашкаливает. Даже средь бела дня, утратив бдительность, можно стать лёгкой добычей нахального карманника или, свернув не в тот переулок, угодить в лапы шайки, жаждущей набить свои убогие котомки. Но любая, даже самая мелкая сошка, здесь подчиняется незримой иерархии, что столетиями складывалась в условиях безразличия властей.

Сам же Данвил ярусен, словно исполинский торт:

Паровые трущобы – основание.

Район Сирк – гигантский диск с отверстием в центре, взгромождённый на колонны-подъёмники. Это квартал граждан, куда посторонним – ни ногой без разрешения Коменданта, выдаваемого лишь по приглашению здешних обитателей.

Храмовый квартал – вершина, венчаемая золотым куполом с голубыми самоцветами, что служат одновременно украшением и аккумуляторами силы. Обитель знати, поделённая на две части:

Резиденции господ, где есть всё для услад разума и тела: от опьяняющей пыльцы пикси до статусных технологических диковин.

Оплот Вечного Огня – по сути, грандиозный совещательный зал, где вершится политика города.

Парадокс, но при всей любви аристократии к роскоши, Оплот аскетичен: это почти что голый куб с исполинскими дверями. Его единственное украшение – барельеф величественного дракона, изрыгающего пламя.

Правящие Данвилом, взирая вниз, видят лишь облака, скрывающие Сирк, а в ясную погоду – пустой диск, лежащий на чёрном одеяле смога, что окутывает Трущобы. Им не дано ни разглядеть тех, кем правят, ни понять их. Они – элита, а значит, находятся на вершине. Такова здешняя незыблемая истина.

И никому из них в голову не придёт, что случится, когда часы, что тикали столетия, начнут сбоить. Когда основа, что кормит и одевает тех, кто ни в чём не знает нужды, даст трещину.

Именно оттуда, из-под смрадного покрова, с улиц, оглушаемых рёвом механизмов, кишащих всеми тварями разумными, ворами и изгоями… Именно оттуда и начнётся перерождение этого титанического организма по имени Данвил.

Глава 1. Что там после Смерти?

– Дарио! Поднимайся, ты, скамбак! – Голос, до боли знакомый, пробивался сквозь угасающее сознание. В груди пылало, словно в открытую рану вылили пинту раскалённой лавы. Рассудок отчаянно пытался убежать от этой агонии, проваливаясь в спасительную тьму. Агонизирующий мозг рождал из мрака картины неправдоподобного прошлого – настолько реалистичные, что никто не заподозрил бы подвоха.

Неизвестно, в какой момент Дарио осознал, что плывёт по чёрной реке бессознательного. Холода он не чувствовал, а та ужасающая боль исчезла. Прислушавшись к себе, он ощутил лишь всепоглощающий покой. Его трезвый ум с удивлением констатировал, что должен бы сейчас быть без сознания, а значит, не может так ясно рассуждать.

Внезапный удар по голове заставил его резко вдохнуть и закашляться. Как он может всё так отчётливо чувствовать? Но больше его шокировало другое: это не его ударили, а он сам ударился о берег. Но откуда он здесь взялся? Перевернувшись на живот, Дарио с трудом оттолкнулся от мягкой илистой земли и прыжком вскочил на ноги. Он стоял на песчаном берегу. Странно, но песок под ногами не был похож на обычный – ни цветом, ни фактурой. Скорее, он напоминал пепел. Не придав этому значения, Дарио осмотрелся: перед ним чернел лес из незнакомых деревьев, отдалённо напоминавших ели. Влево и вправо простирался пляж из этого пепла-песка, уходя к самому горизонту. За спиной плескалось море, чёрное, словно его наполнили отработанным топливом из немагических дварфийских самоходов.

Понимая, что на месте он не выяснит ничего, кроме того, сколько полудраконид может продержаться без воды и еды, Дарио двинулся к лесу, надеясь, что его обитатели, если они есть, не настолько опасны, чтобы снести ему голову одним махом.

Он шёл вглубь, и каждый его шаг сопровождался треском сухих веток. Время здесь, казалось, остановилось: на небе не сменяли друг друга Солнце и Луна, да и вообще были ли там Два Хозяина Небес? Редкий с виду лес изнутри оказался слишком густым, его кроны полностью скрывали небосвод, не оставляя ни единой звёздной щели. Дарио потерял направление. К счастью, с самого пробуждения он вёл счёт времени: вышло около восьми с четвертью часов. На удивление, он не чувствовал ни голода, ни жажды, которые так пугали его изначально. Идти так долго, не зная куда, было скорее раздражающе, чем приятно, но иного выбора у юноши не имелось.

Так он пробирался ещё несколько часов, сбился со счёта, нахватал заноз в руки и ноги и наконец решил, что, хотя голод и не мучил, усталость никуда не делась, а значит, нужен привал.

«– Куда меня занесло, к Иггу? Ни намёка на живность. Даже ветра нет, деревья будто замерли, и неба не видать. Ладно, не время раскисать. Передохну – и дальше».Дарио присел на ближайшее поваленное дерево и задумался.

С этими мыслями он, сам не заметив того, провалился в сон.

Мерный гул какого-то механизма всколыхнул его сознание. Не сразу сообразив, что происходит, юноша встряхнул головой, прогоняя дремоту, и вдруг осознал: до этого он не слышал ни единого звука. Вскочив, спотыкаясь о ветки и натыкаясь на стволы, он быстрым шагом, переходящим в бег, ринулся на звук. Чем ближе он подбирался, тем отчётливее становился скрежет. Вскоре к нему добавились шлепки и всплески воды. В очередной раз споткнувшись, Дарио полетел вперёд между деревьев, ударился головой о невесть откуда взявшийся камень и на секунду вырубился. Придя в себя, он отплюхнулся, поднялся и отряхнул одежду.

Перед ним стоял домик из белого кирпича под красной черепичной крышей. Из стены торчал огромный медный вал, на конце которого было колесо, опущенное в воду озера. Он двинулся вперёд, и постепенно до него стало доходить, что здесь всё иначе. Во-первых, под ногами уже не хрустели ветки, а щекотала зелёная трава, ярко контрастируя с серо-чёрной палитрой леса. Во-вторых, глаза резало от солнечного света, отражавшегося в озере, но, глядя на небо, он не мог найти его источника. В-третьих, колесо вращалось, хотя вода в озере была абсолютно неподвижна. И наконец, откуда-то донёсся щебет птиц и смех из дома.

«Не может быть, чтобы сюда нельзя было попасть. Должен же быть вход», – подумал он и осмотрел стены снова, но безрезультатно.«Так, хозяин дома. Стоит зайти и поинтересоваться, что тут происходит», – решил Дарио и направился к дому. Однако, обойдя его кругом, он не нашёл двери.

– Дурашка, конечно, здесь есть вход. Или выход. То, что тебе больше нужно, то и будет, хи-хи-хи! – донёсся до него звонкий девичий голос, мелодичный, словно переборы эльфийской лиры. – Ты смотришь и не видишь, Дарио Хартстил. Попробуй ещё раз, повнимательнее!

– Я предпочитаю не слушать незнакомцев, особенно тех, кто начинает разговор не с представления, а с глупых смешков, – в голосе Дарио слышались неприязнь и опаска. Справедливости ради, он редко к кому-либо испытывал тёплые чувства. Характер у него был что надо.

– Какой милашка! Пытаешься защититься, выставляя щитом свой несносный нрав. Такие мне нравятся, хи-хи-хи. – Её смех был подобен птичьим трелям, плавным и текучим, словно вода. – Ладно, Милашка, ты же помнишь, что случилось до того, как ты здесь оказался. Должен понимать, с кем говоришь. Но если тебе так нужно имя – зови меня Мирин.

– Давай ближе к сути. Чего ты хочешь? – В голосе Дарио дрогнули нотки страха: он начал догадываться, с кем имеет дело.

– Дарио, Дарио, ну что же ты так сразу? Не даёшь девушке насладиться моментом, хи-хи-хи, торопыга. – Она помолчала. – Ты меня и раньше веселил. Долгая жизнь утомляет, и всё реже находится то, что радует. Не хочу терять такую интересную личность, за которой так забавно наблюдать.

– Издеваешься? В этом доме нет двери. Как я должен войти? – Дарио сжал кулаки так, что побелели костяшки. Эта Мирин с её загадками действовала ему на нервы.– И что ты предлагаешь? – Заходи в дом, там и обсудим. А то общаться вот так – неинтересно.

– Я же говорю, дурачок, смотри внимательнее. Ты не видишь сути. Попробуй ещё раз!

Дарио снова обошёл дом… и на удивление дверь оказалась там, где он уже смотрел дважды. Как это возможно? Она была сделана из красного дерева, резная, работа искусного мастера. На полотне был вырезан дракон, пытающийся поймать собственный хвост, – с такой точностью, что казалось, вот-вот он шевельнётся. Чудище было покрыто позолотой, а на месте глаза сиял искусно огранённый изумруд. Даже Дарио, не самый большой ценитель прекрасного, был ошеломлён. Дверь выглядела чужеродно на фоне простого белого домика с красной черепицей.

– Ну же, давай побыстрее! Ты чего там застыл, дурачок? Дверей, что ли, никогда не видел? – Это обращение уже действовало на нервы, но он решил терпеть, пока не поймёт, что происходит.Несколько секунд он разглядывал её, пока не услышал:

Юноша взялся за ручку и толкнул. К его удивлению, дверь открылась бесшумно. За ней была тьма, и идти туда не хотелось, но, собрав волю в кулак, он закрыл глаза, шагнул в проём и пригнул голову. Раскрыв глаза, он тут же зажмурился от пронзительной боли: яркий свет ударил в зрачки. Постепенно зрение адаптировалось, и он смог разглядеть, куда попал.

Вокруг было светлее, чем днём, и всё тонуло в белизне. Непонятно, была ли это комната: лишь бесконечное белое пространство. Он обернулся и увидел, как захлопнулась красная резная дверь. Она вспыхнула и словно растворилась в пламени, вырвавшемся из пасти зеленоглазого дракона. Тот, казалось, напоследок подмигнул изумрудным оком и исчез вместе с дверью.

Дарио осмотрелся и заметил стол, выделявшийся на общем фоне. За ним сидела девушка, даже девочка – лет тринадцати не больше. Одетая в мешковатый чёрный балахон с капюшоном, откинутым на спину, она резко контрастировала с белизной вокруг. Белые, без единой жёлтой прожилки, волосы струились по лицу с чёткими, правильными чертами. Бордовые глаза с веселыми искорками выдавали возраст куда более солидный, чем казалось. Дарио не смог долго выдерживать её взгляд и перевёл глаза на стол.

Круглый столик, два стула напротив друг друга – на одном сидела Мирин, второй, видимо, был для него. На столе стоял чайный сервиз. Ничего примечательного, кроме невероятной белизны, которая, однако, не сливалась со стенами. Юноша не понимал, как различает границы в этом море света.

– Давай же, Дарио, присаживайся, наливай чай. И за мной не забудь поухаживать, – с нежной улыбкой Мирин указала на стул.

Он присел, взял чайник – тот был ледяным, будто внутри и не чай вовсе. Но он уже решил не обращать внимания на странности, ведь проще было сказать, что здесь нормального, чем перечислять аномалии. Он налил чай сначала Мирин, затем себе. От напитка шёл пар, и он снова удивился, глядя то на чашку, то на холодный чайник.

Поставив его на стол, он громко отхлебнул. Возникшее чувство было неописуемым: он будто стал единым с природой, знал всё на свете и одновременно – ничего. Когда чай коснулся желудка, ощущение исчезло. Всё это время Мирин смотрела на него с хитрой усмешкой.

– Как тебе чаёк, Милашка? Мой собственный сорт, «Ливеус». Очень им горжусь, – она тоже громко отхлебнула из своей чашки. – Невероятный вкус, правда?

– Чай… действительно необычный. Насыщенный чувствами, я бы сказал. – Он пытался собраться с мыслями и скрыть растущее изумление, но получалось плохо. – Так, если правильно запомнил… Мирин, что тебе от меня надо?

– Дарио, я же говорила. Ты меня веселил, то, как ты живёшь, доставляет мне удовольствие, хи-хи-хи. – Она хищно взглянула на него, затем дотронулась до его руки. – Буду с тобой откровенна. – Её тон стал серьёзным, вся игривость испарилась. – Менее пяти минут назад твою грудь пробил заряд из паровой автоматической баллисты. Достаточно мощный, чтобы от твоего сердца не осталось ничего. Ты на грани смерти, Милашка. Единственная причина, почему ты ещё не в лучшем… или худшем мире, – это моё желание. Пока что я не даю тебе умереть.

Дарио был ошеломлён. Воспоминания о том, что случилось перед тем, как он очнулся на берегу, были смутны, но слова Мирин всё прояснили. Они задумали рискованное дело в Районе Сирк. Что-то пошло не так, и эти чёртовы паровые Драголемы, к Иггу их, активировались и прошили его насквозь. Он глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться, но гул в ушах мешал.

– Дарио! Пей! Чай! – приказала белокурая девочка.

– Хорошо, я понял расклад. Повторяю: что ты хочешь от почти мёртвого воришки-полудраконида? – Он изо всех сил старался говорить спокойно.Он сделал глоток и постепенно успокоился. Помолчав с минуту, он спросил:

– Воришка-полудраконид… Уж слишком низкого ты о себе мнения. И не рассказывай мне про объективность. – Она улыбнулась, потом рассмеялась, глядя на его выражение лица, и продолжила: – За тобой было слишком интересно наблюдать, поверь моему опыту. Мне бы не хотелось, чтобы твоя история закончилась там, где ты сейчас находишься. Поэтому я и не даю твоему телу умереть, пока твои друзья пытаются тебе помочь.

– Хи-хи-хи… – Она не ответила, лишь протяжно рассмеялась. Её смех казался зловещим.Он размышлял, как именно они смогут оживить его. – Думаешь, как они должны это сделать, хи-хи-хи? – снова рассмеялась Мирин. – С долей удачи, Милашка, и моей помощью. Ты же помнишь, зачем вы отправились в Сирк? Напомню: Вечносердце, Дарио. – В его взгляде читался испуг. – Ты хочешь сказать, они вживят его мне? – Именно, хи-хи-хи. Конечно, они будут думать, что сами до этого додумались. – То есть, ты и к этому приложила руку?

А потом белая комната начала чернеть – или это темнело в его глазах, – пока его вновь не накрыла тьма небытия, и та ужасная, горящая боль в груди не вернулась.