Читать книгу: «Песнь ста миров», страница 6

Глава 7

Когда они подошли к дому семьи Лю, лиса неожиданно воскликнула:

– Плохо дело! Печать, которую я оставила на картине, сломали!

Цзин Нин нахмурился и слегка прищурил глаза. Перепуганная до слез девушка продолжала причитать:

– Господин даос! Я бы не осмелилась на такую наглость у вас под носом! Отрубленный хвост сильно меня ослабил, и мстительному духу удалось разрушить печать! Если вы не поторопитесь, он может убить Мо Хуа!

– Так и быть, – кивнул мужчина и развернул ладонь, в которую мгновенно лег компас.

Лиса тем временем повернула обратно, собираясь бежать, вот только тут же ощутила, как неимоверная сила прижала ее к месту. В ужасе она повернула голову, но не успела ничего предпринять, как ее тут же поглотил компас, оставив в воздухе лишь пронзительный крик:

– Коварный даос!

Когда Цзин Нин вошел внутрь, сразу ощутил небывалую энергию инь: люди носились по дому, не зная, куда бежать. Полагаясь на воспоминания с прошлого визита, он направился к покоям юной госпожи, издалека до него донеслись стенания ученого:

– Даже небо не вечно, не вечна земля, только печаль во мне не имеет конца!⁷ Не прощу! – С этими словами вокруг поднялся ветер нечистой силы и хлынул из женских покоев на улицу прямо под яркие лучи солнца.

Цзин Нин нахмурил брови. Мстительный дух ученого был настроен слишком враждебно, чтобы можно было успокоить его. Не оставалось ничего, кроме как рассеять душу, тем самым лишив духа шанса на перерождение.

– Одумайся! – из покоев доносился крик Мо Хуа. – Взрослый высокий парень, а хнычешь, как девчонка! Не помешало бы уже повзрослеть!

– У-у-у… не бей меня, Мо Хуа, я перестану плакать. Вот только Лю-эр⁸ меня предала, через три дня она выйдет за другого, как же… как же мне не плакать.

Цзин Нин шагнул внутрь покоев как раз вовремя, чтобы увидеть распластавшихся на полу обитателей дома вместе с побледневшей Мо Хуа, которая в этот самый момент гонялась за мстительным духом ученого.

Вскинув брови, он молча застыл на месте.

Устав бегать, Мо Хуа вскоре остановилась передохнуть. Обломанная ивовая ветка в ее руке гневно полетела в ученого, а вслед и ругань:

– Раз уж удалось сломать лисью печать, то и ступай перерождаться! Какой из тебя злой дух?!

Приняв удар, тот молча сжался на корточках под ивой.

– Я хочу остаться с Лю-эр, не могу позволить ей выйти за другого.

– Дурень ты! Пусть она и не выйдет за другого, все равно не станет твоей, ты… – Слова девушки, казалось, надавили на больное.

Глаза ученого окрасились в красный цвет, и он внезапно закричал:

– Замолчи! Если жизнь моя закончена, то пусть и Лю-эр умрет со мной! – Освирепев, точно волк, он бросился к лежащей на полу без сознания юной госпоже Лю.

Тут Цзин Нин, взмахнув рукой, выбросил вперед амулет, и тот прилепился ученому ровно на лоб. Затем послышался треск: мстительный дух закатался по полу, будто пытаясь потушить вдруг охвативший его огонь и выглядя так, словно испытывал ужасную боль.

Мо Хуа яростно подскочила к нему и, не обращая внимание на то, что амулет жжет пальцы, бесцеремонно сорвала его со лба ученого, а затем со странным выражением лица посмотрела на Цзин Нина.

– Этот амулет рассеет его душу…

– И что с того? Он уже стал злым духом. – Лицо даоса осталось неизменно холодным.

Она растерянно смотрела на него какое-то время, не зная, что сказать, а потом произнесла:

– Он не сможет переродиться.

Цзин Нин всмотрелся в ее глаза и обнаружил в глубине тревогу и странное горе. Подобному выражению было не место на лице Мо Хуа. Ей следовало веселить его своими глупыми бессмыслицами, но никак не грустить.

– Никто не помешает мне воссоединиться с Лю-эр! – неистово вскричал ученый и яростно бросился на Цзин Нина.

Мо Хуа охватил ужас. Для нее даос по-прежнему не обладал достаточной силой, чтобы дать отпор злому духу, поэтому, собрав последние капли силы, она в ту же секунду прыгнула перед ним, желая стать щитом, закрыть Цзин Нина от удара.

Мужчину сжало в объятиях теплое тело, однако маленький дух была просто-напросто до ужаса слаба. Удивительным образом то чудодейственное снадобье так плохо усвоилось в ней, что даос сомневался, достигло ли оно вообще ее желудка. Тем не менее этому хрупкому существу вдруг взбрело в голову защитить его ценой собственной жизни.

Цзин Нин подумал, как же она глупа: вот так просто полюбила кого-то и решила отдать за него жизнь, не обдумав, а стоит ли оно того. Но, вопреки разуму, от ее глупого поступка его сердце невольно забилось быстрее.

Одной рукой он схватил Мо Хуа за талию и, повернувшись боком, закрыл ее тело своим, а другую сложил в жесте, легонько ткнув воздух указательным пальцем. Хлынувшее стеной чистое сияние столкнулось с ученым и без остатка развеяло темную энергию духа.

– Очищение? – Девушка, пораженно застыв в его объятиях, подняла голову. – Вы уже достигли силы… небожителя, учитель?

– Можно сказать и так. Забыл упомянуть.

Мо Хуа постояла так еще немного, а затем как следует ткнула его в грудь.

– Тогда зачем все это время прикидывались неудачником?!

– Так было интереснее.

Глава 8

Ее распирало от негодования, однако Мо Хуа, стиснув зубы, смирилась. Она повернула голову и посмотрела на ученого: теперь он уже ничем не отличался от обычного призрака и, устроившись рядом с юной госпожой Лю, продолжал шумно рыдать, однако без намерения забрать ее с собой на тот свет.

Не успел Цзин Нин вскинуть руку, чтобы отправить его дух в путь, как вдруг увидел возникшую из ниоткуда девушку в белом. Незнакомка, не обращая ни на кого внимания, подошла к ученому и равнодушно произнесла:

– Меня зовут Бай Гуй, я пришла забрать тьму из твоего сердца. – А затем, не дожидаясь согласия, незамедлительно достала кисть и ткнула духа в грудь, а когда на кончике собралось облачко светлой дымки, сунула ее обратно в рукав. – Я забрала твою одержимость, следуй в новую жизнь.

Дух мужчины продолжал лить слезы, вот только очертания его постепенно становились все менее отчетливыми, пока не растворились совсем.

Мо Хуа открыла от удивления рот, однако ничего так и не произнесла.

Цзин Нин же, сощурив глаза, присмотрелся к Бай Гуй, после чего спокойно заговорил:

– Девушка, что скитается вечность в мирской суете. Ты свидетель множества горестей и бед этого мира, так почему бы не взяться за одержимость собственного сердца, которую не можешь отпустить?

– Я получила то, за чем пришла, – помолчав немного, ответила Бай Гуй. – Прошу простить за беспокойство, горное божество. – И вслед за этими словами ее фигура принялась меркнуть, пока не исчезла.

Мо Хуа удивленно округлила глаза и снова перевела взгляд на Цзин Нина.

– Горное божество?

– Об этом я тоже забыл упомянуть.

Девушка посмотрела на него искоса:

– Да вы самый настоящий обманщик! А я все это время думала, что вы простой даос!

– Видимо, не так уж я и хорош, раз мне удалось обмануть одну лишь ученицу, да еще и такую, – кивнул Цзин Нин.

– Пф-ф, а вот и нет, ничего подобного, – хмыкнула Мо Хуа, однако, не удержавшись, отшатнулась на шаг.

Цзин Нин неосознанно ухватил ее снова и заключил в объятия. Тут уж Мо Хуа, без стеснений прижавшись к груди небожителя, как следует потерлась о нее щекой.

– Вот и хорошо, ведь я так вами воспользовалась.

Цзин Нин едва заметно застыл, а затем со вздохом произнес:

– Глупая, еще непонятно, кто из нас кем воспользовался.

Вещи перед глазами Мо Хуа начали расплываться, ее голова устало опустилась на мужское плечо.

– Я не могу остаться вашей ученицей, учитель.

Небожитель нахмурился:

– Хочешь стать женой?

– Нет, боюсь, мне придется вас покинуть, – улыбнулась Мо Хуа.

Он застыл, нахмурившись еще сильнее.

– Вздор!

– Но так и есть, – ответила она. – Меня нарисовал ученый, однако теперь он мертв, а значит, и я не смогу остаться. Пока он не мог перейти в следующую жизнь, не могла и я, вот только… ему повезло. – Ее дыхание звучало все тише. – Эта жизнь оказалась слишком короткой, и я не успела стать вам хорошей ученицей, давайте продолжим в следующей…

Цзин Нин почувствовал лишь свирепый холод в сердце. Непередаваемое ощущение заполнило вены, капли крови застыли в них ледяными иглами, царапающими все тело, запутавшимися в груди, а затем хлынувшими внутрь сердца, чтобы холодом пронзить плоть.

– Совсем забыла! – Мо Хуа вдруг распахнула глаза и, вцепившись в ворот Цзин Нина, горячо произнесла: – Пока не найдете мое следующее воплощение, не забывайте жечь для меня жертвенные деньги!⁹

Цзин Нин растерянно застыл и вдруг почувствовал совсем не подходящее моменту желание улыбнуться.

– И побольше! – добавила девушка, глядя на него большими глазами.

– Хорошо.

– Ведь, кроме вас, из живых людей я никого больше не знаю. – Она помолчала немного, а затем беспокойно продолжила: – Если судьба не столкнет вас с моим следующим воплощением, то обязательно отыщите меня сами, обязательно! И хорошенько обучите свою ученицу! Или же… сделайте сразу учительской женой, на это я тоже согласна…

Тут девушка в его объятиях затихла, и Цзин Нин подумал, что такое молчание совсем ей не подходит. Пусть Мо Хуа и была картиной, ей все же полагалось быть той, где изображена щебечущая без умолку сотня птиц. Неожиданно тишина накрыла его ощущением трудно объяснимой…

Пустоты в сердце.

Он стоял молча, сжимая в объятиях постепенно исчезающую фигуру Мо Хуа.

Обитатели дома Лю начали потихоньку просыпаться. В момент, когда юная госпожа Лю открыла глаза, взгляд ее тут же увидел холодного, точно небожитель, даоса и его лицо, укрытое невыразимой печалью.

Эпилог

В переулке на конце улицы юная попрошайка в сером пнула нищего мужчину в промежность и, выхватив из его рук кусок хлеба, бросилась бежать. Вот только, едва свернув из переулка, тут же влетела головой в даоса и отпечаталась пылью на белоснежной ткани его одежды.

От испуга она быстро повернула голову, готовая дать деру, но даос легко ухватил ее за руку.

Сжавшись, нищенка попятилась. Даос же опустился к ней, и в лучах рассветного солнца она разглядела лицо настолько прекрасное, что, казалось, оно принадлежало спустившемуся с небес божеству.

Незнакомец стер пыль с ее лица и задал тихий вопрос:

– Кем же ты хочешь стать теперь? Моей ученицей или женой?

Нищенка смотрела на него в недоумении, хлеб из ее руки выпал на землю. Прибежавший вслед мужчина-нищий злобно глянул на даоса.

Небожитель, оставшийся без ответа, поразмышлял недолго и решил сам:

– Значит, и той, и той.

Часть 4. Проклятая жена¹⁰

Глава 1

Не успел правитель княжества Цзинь Чу Е взять себе второй женой прелестную красавицу, как уже на следующий день по дому поползли слухи, что она побита его супругой принцессой Чаоян, да побита так, что осталась с переломанными ногами.

Вот только на деле слухам верить нельзя. Наложница лишь получила пару легких пощечин от служанки принцессы Чаоян так, чтобы щеки опухли симметрично, а затем была выволочена силком из покоев новобрачных и оставлена стоять на коленях во дворе.

Всю ночь в покоях горели свечи, отбрасывая на узорчатые окна тени силуэтов принцессы и князя. И все время те просидели напротив друг друга, пока на следующее утро Чу Е не покинул ее.

В водной беседке в доме князя Цзинь новая жена, дрожа всем телом, преклонила колени у ног Чао Чэ.

– Из какой ты семьи? – пригубив чай, спросила принцесса.

– Меня взяли в жен… жены из…

Женщина вскинула руку, прервав:

– Не смей называть себя так, ты еще не вошла в двери дворца Цзинь.

– В служанки… Меня взяли в служанки из семьи управителя Лянчжоу. Я прибыла в столицу с отцом в прошлом месяце.

– В прошлом месяце? – Палец Чао Чэ заскользил по ободку нефритовой чашки. – А-Е…¹¹ И когда именно князь Цзинь поднял вопрос о женитьбе?

– Пять дней назад.

Женщина поджала губы в улыбке. Четыре предшествующих дня они делили ложе каждую ночь, однако, пока голова его лежала рядом с ней, сердце замышляло свадьбу с другой. Возможно ли, что он просто пытался утешить ее чувства ночами любви из-за собственного стыда? Чао Чэ показалось, что никогда прежде ее так не оскорбляли.

Она поднялась на ноги и, окинув взглядом стоящую на коленях девушку, улыбнулась.

– В супружеских делах хватает мужа и жены, посторонние им ни к чему. Если ты все поняла, то сегодня же покинешь дворец и с отцом вернешься в Лянчжоу.

– Но князь… – в панике начала девушка.

Ледяной взгляд Чао Чэ холодом скользнул по ней, и та задрожала, не осмеливаясь продолжить.

– Князь Цзинь Чу Е – мой супруг. В этой жизни мне уготовлен лишь он один, и ему не дозволено брать вторую жену. Если хочешь войти в дом Цзинь, так отправляйся к моему брату императору и проси для меня отпускную¹². Когда князь откажется от меня, вот тогда и женитесь, пожалуйста.

Едва прозвучали ее слова, как вдруг послышались поклоны слуг:

– Князь!

Глаза девушки загорелись, а лицо Чао Чэ лишь накрыл холод. Неосознанно она слегка приподняла подбородок и устремила ледяной взгляд на медленно приближающегося к ним Чу Е. Уголки ее губ приподнялись в улыбке.

– Как вовремя пожаловал князь.

Глаза стоящей на коленях девушки тут же покраснели, и она немедленно принялась всхлипывать и плакать, приняв вид хрупкой и бедной красавицы с залитым слезами лицом. Чу Е остановил взгляд на Чао Чэ. Они долго смотрели друг на друга в молчаливом диалоге, пока принцесса наконец-то не нарушила тишину:

– Отправитесь к императору?

Чу Е опустил глаза и, слегка наклонив голову в сторону, отдал охранникам позади приказ:

– Уведите ее.

– Князь? – Девушка испуганно посмотрела на Чу Е. Даже принцесса Чаоян оказалась немного удивлена его словами.

– Император отдал приказ: вырезать оба глаза и забить палками, – сказал он, а затем, не сводя пристального взгляда с Чао Чэ и медленно и четко произнеся каждое слово, закончил: – Чтобы погасить огонь гнева в сердце принцессы Чаоян.

Чао Чэ охватила легкая тревога, но затем слух пронзил девичий плач:

– Пощадите, князь! Пощадите меня, принцесса! Князь, прошу, спасите!

Стража бесстрастно выволокла ее из беседки, рыдания слышались все дальше и дальше. Чу Е приподнял уголок рта в небольшой улыбке, однако его взгляд разгадать было сложно. Он приблизился к Чао Чэ и, взяв ее сжатую в кулак руку, тихо спросил:

– Успокоило ли это твой гнев, Чэ-эр?

Она молчала, и тогда он поднес ладонь к ее уху и, убрав растрепанную ветром прядку, так же тихо произнес:

– Император и правда души не чает в своей старшей сестре. События вчерашнего дня сегодня уже достигли дворца. Как же мне отблагодарить своего правителя за заботу, Чэ-эр? Велит ли он в порыве гнева вырезать и мне оба глаза и забить палками, если в один прекрасный день мы с тобой поссоримся?

Ладони Чао Чэ слегка задрожали, мужчина погладил ее по щеке, а затем отступил на шаг.

– Сегодня у меня много дел, к ночи не вернусь. Прошу меня простить, принцесса.

Он развернулся и двинулся прочь из беседки. Видя его совершенно равнодушный силуэт, Чао Чэ окликнула:

– Чу Е, когда мы с тобой поженились, ты сказал, что эту жизнь будешь делить лишь со мной. Хочешь нарушить свое обещание?

Он остановил шаг.

– Принцесса, верно, шутит. Разве я могу себе такое позволить?

Смотря вслед исчезающему вдали Чу Е, Чао Чэ вдруг почувствовала, как ее покинули все силы. Схватившись за стол, она медленно опустилась на пол и тихо велела подбежавшей на помощь служанке:

– С завтрашнего дня происходящее в этом доме не должно передаваться во дворец.

– Но император…

– Скажи, что так пожелала я. Пусть император сосредоточится на управлении государством и сдержит свой гнев, не стоит так просто разбрасываться чужими жизнями. Ему стоит сосредоточить внимание на изучении искусства правления под присмотром помощника Вана, а обо мне тревожиться нет нужды, у меня все хорошо.

– Поняла.

Глава 2

Скоропостижная кончина настигла главного императорского помощника¹³ Вана в собственном доме. Крайне разгневанный император велел казнить сотни солдат, охранявших резиденцию, и Чао Чэ, услышав о случившемся, немедленно поспешила ко двору. Стоило юному, едва перешагнувшему шестнадцатый год правителю увидеть сестру, как глаза его мгновенно покраснели и он, как когда-то в детстве, обнял ее и горько заплакал.

– Как же тяжело мне занимать этот трон, сестра. На мне точно мишень, и я все жду, что в нее прилетит стрела. Сегодня погиб помощник Ван… Что, если завтра погибнешь ты, погибну я?.. Неужели мы сможем быть в безопасности, лишь убив всех остальных?

Чао Чэ молчала, ей оставалось лишь утешать младшего брата. Во дворец Цзинь она вернулась с тяжелой тревогой на сердце.

После ужина служанка сообщила ей, что этой ночью Чу Е останется в кабинете, и хмурая складка меж бровей Чао Чэ стала заметнее. Ее мучили подозрения, а из-за них и сильный страх…

Разве могла она знать, что не успеет опуститься на дворец поздняя ночь, как со стороны кабинета вдруг раздастся шум.

– На князя напали! Скорее! – крикнул страж по другую сторону дверей.

Руки и ноги Чао Чэ вмиг охватил холод, а в голове опустело. Схватив попавшееся под руку верхнее платье, она босиком выскочила из покоев вслед за стражем.

Снаружи кабинета царил полный беспорядок: подосланных убийц казнили, их кровь залила весь двор. Облаченный в бордовое Чу Е, опираясь на другого человека, стоял в дверях, пока перед ним на коленях, пряча головы и моля о снисхождении, стояла стража.

Принцесса торопливо подбежала к нему, коснулась его лица, а затем принялась ощупывать и все тело.

– Где тебя ранили? Серьезно? Тебе больно?

Увидев настолько перепуганную Чао Чэ, Чу Е невольно застыл.

– Зачем ты пришла? – В голосе проскользнула резкость, которую он не успел прикрыть.

Чао Чэ оцепенела: никогда прежде он не использовал с ней подобный тон. Чу Е всегда обращался к ней с лаской и, даже изредка сердясь, нисколько не показывал злость. У нее неожиданно словно отнялся язык.

– Я… беспокоилась за тебя.

Князь, казалось, сам осознал свой промах, поэтому тихо откашлялся и произнес:

– Здесь опасно и грязно, я лишь боюсь, что ты замараешь одежду… – Опустив голову, он вдруг заметил ее босые ноги. Пару светлых нежных стоп успела окрасить чужая кровь. Сердце его вдруг охватил жар, казалось, тяжесть и горечь смешались с трудновыразимой теплотой. Молча опустив глаза, он вздохнул и произнес: – Тебе не следовало сюда приходить.

– Ты мой супруг. Я там, где ты.

Долгое время он молчал, но потом наконец-то отвел взгляд и громко распорядился:

– Немедленно приберите двор. – Он слегка отступил. – Здесь грязно, Чэр, я велю проводить тебя обратно.

Но едва он это сказал, как из кабинета неожиданно донесся женский голос:

– А-Е, ну сколько же мне ждать?

Фигура Чао Чэ застыла на месте, однако князь лишь нахмурил брови.

– Так вот почему все последние дни ты проводишь в кабинете. – Чао Чэ скривила губы в холодной ухмылке. – Похоже, мое беспокойство сегодня было лишним. – Она обогнула его и, вскинув подбородок, точно солдат, направилась внутрь комнаты, вот только Чу Е, слегка сместившись вбок, преградил ей путь. Сдвинутые в напряжении брови выдавали тревогу.

Чао Чэ улыбнулась:

– Не волнуйся, я ничего с ней не сделаю. Всего лишь хочу посмотреть, дочери какой семьи я уступила.

– Чао Чэ. – Он потянул ее за руку. Выражение на его лице было таким серьезным, что казалось, он пытался защитить самое драгоценное, что у него есть, от врага – от нее, от собственной жены принцессы Чаоян.

Это лишь рассмешило ее.

– Если твое сердце настолько ветрено, то зачем было утруждать себя и жениться на мне? Если бы взял в жены дочь любой другой семьи, то тебе не пришлось бы мучиться с тайными романами, прятаться, утомлять себя и меня. – Она развернулась и двинулась прочь. – Раз уж так рьяно не хочешь меня пускать, ломиться я не стану, однако и ты помни, что я – не обычная женщина и не собираюсь делить мужа с другими.

Глава 3

– Как ваше ранение, князь? – обеспокоенно спросил слуга, прислуживавший Чу Е всю его жизнь.

– Ничего серьезного.

– Не следовало ли позволить принцессе встретиться с госпожой Лу Юнь? Так или иначе, скоро вы возьмете ее в жены… – продолжил старый слуга.

– Я не собираюсь брать вторую жену, – вдруг ответил Чу Е. – Одной хозяйки в доме достаточно.

Слуга удивленно застыл, а затем вздохнул:

– Князь, раз вы пожелали устроить сегодня представление для чужих глаз, то почему не сделали это в покоях принцессы, где свидетелем стала бы она? Это бы рассеяло недоверие к вам. Однако вы предпочли пригласить во дворец госпожу Лу, чтобы свидетельствовала она… Неужели вы побоялись, что слепая стрела ранит принцессу?

Ответом ему послужило молчание, и тогда слуга добавил:

– Простите мне мою прямоту, князь, но, если месть ваша свершится, боюсь, принцесса Чаоян со своим нравом…

– Ступай. Я хочу отдохнуть, – взмахнул рукой Чу Е, не желая слушать дальше.

Разве он и сам не знал этого? Вот только иногда человеку было все равно, он отказывался идти на уступки, даже прекрасно понимая, что чем жестче хватка, тем сильнее окажется боль.

Полмесяца спустя от вида ясной погоды за окном Чао Чэ захотелось отправиться в сад прогуляться и развеяться.

Однако не успела она войти, как до слуха донесся игривый женский смех. Принцесса нахмурила брови: это был тот самый голос, что не покидал ее мысли уже как половину месяца, не оставляя ни на секунду. Она незаметно укрылась за стволом большого дерева и, вытянув голову, всмотрелась в прекрасную девушку, которая в этот момент как раз собирала в корзинку цветы.

– Значит, дочь генерала Лу.

Конечно же, Чао Чэ была знакома с Лу Юнь, дочерью генерала северных земель за Великой стеной. Она была красавицей с отличной репутацией и подругой детства Чу Е, а еще два года назад вернулась ко двору вместе с ним.

«Неудивительно, что Чу Е так хотел защитить человека в своем кабинете», – подумала Чао Чэ. Ведь тем человеком была драгоценность его сердца, а за самой Чао Чэ закрепилась роль злодейки-разлучницы.

Однако раз уж она стала злодейкой, то оставаться ей Чао Чэ собиралась до конца.

Подумав об этом, она вышла из тени деревьев и громко произнесла:

– Юная госпожа Лу, в доме князя Цзинь не дозволяется вот так просто срывать чужие цветы. – Она слегка приподняла подбородок, выпрямила спину и с гордым видом направилась к Лу Юнь. – Чу Е своими руками посадил их для меня, когда я вошла в этот дом, поэтому пусть они и не редкого вида, однако драгоценны моему сердцу. Надеюсь, вы не станете отнимать у меня то, что мне дорого.

Лу Юнь слегка оцепенела, а затем обернулась и поклонилась Чао Чэ, но извиняться не стала.

Принцесса приподняла уголки губ:

– Верни цветы. Пусть они уже мертвы, я не хочу, чтобы мои вещи забирал кто-то другой.

Слова эти были сказаны резко и колко, и выросшая на севере генеральская дочь не смогла стерпеть, взгляд ее тут же наполнил гнев, и она холодно произнесла:

– Я сорвала всего лишь несколько цветков, но если старшая сестрица так хочет, то я верну их. Все равно после того, как я войду в этот дом, они – живые или мертвые – станут принадлежать и мне.

Принцесса сощурила глаза и ответила ей прямо:

– Пока я, принцесса Чаоян, еще жива, то не позволю князю взять вторую жену. Так что лучше тебе оставить подобные мысли, пока не поздно.

– Как же хорошо звучат ваши слова, принцесса, вот только на ком А-Е захочет жениться…

– Смеешь дерзить? – Чао Чэ даже не стала дослушивать и, не дав никому и шанса помешать, замахнулась и как следует влепила Лу Юнь пощечину. Удар застал девушку врасплох, и принцесса холодно и громко произнесла: – Ну же, ударь в ответ.

К Лу Юнь немедленно подбежали стоявшие позади слуги и задержали ее на месте. Девушка завопила:

– Это уже слишком!

– Что слишком? Когда я, принцесса Чаоян, заправляла столицей, ты еще училась дерзить в своих диких землях, а теперь смеешь желать моего мужа?! Запомни: меньше всего меня пугают чужие провокации и козни. Можешь бороться со мной, можешь думать, как бы мне насолить, вот только знай, что сама закончишь куда хуже.

– Чао Чэ! – донесся из-за пределов сада гневный крик.

Женщина вскинула голову и увидела взволнованное лицо торопливо приближающегося Чу Е. Притянув Лу Юнь, он закрыл ее собой, и девушка тут же несчастно заплакала.

– Я уже ударила ее, куда так спешишь? – улыбнулась Чао Чэ. – Спешить бесполезно, что сделано – то сделано. Или хочешь вместо нее ответить мне тем же? – С последней фразой выражение на ее лице стало совсем ледяным.

Нижняя челюсть Чу Е напряглась, казалось, он пытался сдержать вспыхнувшую ярость. Он повернул голову и осмотрел место удара на лице Лу Юнь, а затем велел страже позади:

– Солнце сегодня слишком коварно, вспыльчивость в такой день неудивительна. Проводите принцессу в покои и приготовьте отвар, который поможет ей справиться с летним зноем.

– Не стоит, – твердо ответила Чао Чэ. – Князь столько дней не возвращался в покои, что мне, слуге его, нездоровилось, но пощечина молодой госпоже Лу сегодня знатно улучшила мое состояние. Однако если же князь продолжит так поступать, то и здоровье продолжит ухудшаться… Я не возражаю, если госпожа Лу или другая женщина придет облегчить заботы князя.

Ее слова прозвучали жестко и дерзко. В глазах присутствующих она продемонстрировала презрение к Лу Юнь и заодно оскорбила правителя Цзинь Чу Е, нисколько не пощадив гордость ни одного из них и даже умудрившись иронично высмеять саму себя.

Чао Чэ решила, что если не любовь, то хотя бы брак она защитит.

Она развернулась и двинулась прочь, позади раздался гневный от унижения крик Лу Юнь:

– Рано или поздно ты сильно пожалеешь о своих словах, Чао Чэ!

Принцесса проигнорировала ее и даже не обернулась.

Стоило Чао Чэ уйти, как Чу Е с суровым видом протянул руку к Лу Юнь:

– Отдай.

Лицо девушки застыло, она спрятала ладонь за спиной. Князь взглянул на нее холодным взглядом:

– Не заставляй меня повторять.

Стиснув зубы, Лу Юнь бросила на землю три серебряных иглы, которые держала в ладони, и недовольно произнесла:

– Почему я не могу преподать ей урок, если она так ко мне относится? А-Е, ты так о ней печешься, неужели и правда любишь?

Чу Е поднял иглы с земли, однако не удостоил ее прямым ответом:

– Сторонники императорской семьи при дворе еще не уничтожены до конца, пока ее нельзя трогать.

– А когда станет можно? – холодно усмехнулась Лу Юнь.

– Раз сказал, что нельзя, значит, нельзя.

От этих слов по телу девушки прошелся мороз. Она окинула Чу Е слегка испуганным взглядом и в смотрящих на нее непроглядно черных глазах увидела лед. Стиснув зубы от распирающей злости, Лу Юнь двинулась прочь.